Do or die
О том, что прибытие родственника через брак и союзника по политике не вызвало у Шарля Бургундского восторженной реакции, известно хорошо. Конечно, можно предположить, что он просто не хотел раздражать Луи Французского. Возможно и то, что он искренне разрывался между природной симпатией к династии Ланкастеров и политическими реалиями треугольника Франция – Бургундия – Англия. Во всяком случае, Шарль до самого начала 1471 года упорно делал вид, что никакого английского короля в его владениях нет.
читать дальшеВ начале января он, все-таки, согласился дважды встретиться с Эдвардом, но только как частное лицо. Эдварда пригласил к себе Жак Люксембургский (разумеется!), а Шарль сделал вид, что ничего не знает ни о собранных тайно для Эдварда 20 000 фунтов, ни о нескольких кораблях, которые экипировались для возвращения Эдди на престол.
Но, честно говоря, в плане военной помощи Эдварду более полезными оказались его враги, нежели его союзники. Ганзейцы вполне согласились дать Эдварду 14 кораблей, которые помогут его высадке и будут в его распоряжении в течение пятнадцати дней после высадки. В обмен на обещанные привилегии в торговле, разумеется. Что ж, в этой ситуации выигрывали обе стороны – вражда с Ганзой была тяжёлым испытанием для английской торговли, ведь ганзейцы были, по совместительству, и пиратами.
Английские торговцы в Брюгге были то ли осторожнее, то ли беднее немецких коллег – деньги они Эдварду дали, но без особой щедрости.
В конечном итоге, Эдвард собрал 36 кораблей, на которых были размещены 1200 человек, англичан и фламандцев. Среди фламандцев были пушкари. Путь домой начался для короля и его команды 11 марта 1471 года.
В принципе, «пятая колонна» у Эдварда в Англии была. Кстати, относительно переговоров при помощи сестёр Эдди есть у Эшдаун-Хилла интересный отсыл на Филиппа де Коммина, который, якобы, имел в Кале разговор с Венлоком. И тот, вроде, утверждал, что курьером в переговорах была дама. И что направлялась она к Изабель, герцогине Кларенс.
Эшдаун-Хилл правильно замечает, что мы не знаем, собственно, в какой момент Изабель вернулась в Англию. С кем? От себя добавлю, что мне интересен один момент - могла ли она быть связующим звеном в переговорах между мужем и его семьёй в Англии? То есть, называя вещи своими именами, участвовала ли Изабель в заговоре против собственного отца? И если да, то что её к этому подтолкнуло? Известно, что после смерти Варвика и почти до самой смерти Изабель, отношения между сёстрами и между обеими сёстрами и матерью были далеки от сердечных. Похоже на то, что и в этом случае предметом раздора было не только наследство графа.
Эдвард знал, что на его стороне, как минимум, де Перси, которому он вернул земли и титул в 1470 году. Поскольку для этого ему пришлось отобрать их у Монтегю, которому он это имущество ранее пожаловал, теперь де Перси сильно опасался, что Монтегю снова отберёт у него своё. То есть, когда-то пожалованное. Эдди также сильно надеялся на помощь мужа сестрицы, Саффолка, и на помощь де Мовбрея (Норфолка), который был не слишком в сердечных отношениях с Варвиком. За каждым из пэров стояли верные им люди, которые имели своих верных людей, то есть мы говорим не о единицах, готовых поддержать Эдварда, а о потенциальных тысячах, которые могли влиться в его войско.
Нельзя сказать, что Варвик понятия не имел о готовящейся высадке. Имел. И пытался к ней подготовиться. Но английскую эскадру беспокоили ганзейцы, бретонцы, а французам, готовящимся к нападению на Бургундию, было не до Англии. Опять же, были знаменитые зимне-весенние штормы, которые, конечно, разметали корабли Эдварда, но которые также помешали кораблям Варвика его перехватить.
В конечном итоге, Эдвард причалил в том же Равенспуре, где в своё время высадился основатель династии Ланкастеров, Генрих IV Болингброк. То ли ирония судьбы, то ли знак свыше, который Эдди понял совершенно правильно. Он повторил практически слово в слово заявление Болингброка, что явился не завоёвывать трон, а требовать своё наследство. И снова, как когда-то, Перси открыли «сиротинушке» если не дверь, то окно в Англию.
Эдварду пришлось просить доступа в Йорк. Его в Йорк впустили, конечно – но только после того, как он поклялся в верности королю Генриху VI, и впустили без войск. Эдварда также галантно пропустили к замку Сандал, у стен которого погиб его отец, но, если верить Россу, он не встретил там той поддержки, которую ожидал.
В тот момент покончить с Эдвардом Плантагенетом ничего не стоило. При желании. Но отчего-то этого желания Варвик с Монтегю и не показали. Начались бесконечные маневрирования, где Монтегю упорно «не замечал» Эдварда. А тот, не встретив на севере поддержки, стал продвигаться к югу и постепенно обрастать войском.
В Донкастере к нему присоединился Дадли, в Ноттингеме – Парр и Харрингтон, в Лестере – Гастингс, Норрис и Уильям Стэнли.
Варвик был в Варвикшире, где его нашли его союзники: Оксфорд, Экзетер и виконт Бьюмонт.
Девон и Сомерсет, собственно, участия в этих странных манёврах не принимали, честно уехав в начале апреля из Лондона на южное побережье, поджидать леди Маргарет Анжу. Вполне вероятно, что с ними были многие менее знаменитые ланкастерианцы, у которых с графом Варвиком было мало общего.
Кларенс, который находился на Западе, узнал о высадке Эдварда через семейную почту, очевидно, но ещё 16 марта написал Вернону, своему стороннику в Дербишире, спрашивая его о намерениях Нортумберленда, Шрюсбери и Стэнли. Джордж явно был намерен примкнуть к стороне, которая имеет шанс выиграть, вне зависимости от того, имелись там у него предварительные договоры с братьями или нет.
Позиция Нортумберленда была ясна. Он практически не мог поддержать Эдварда, не пользующегося на севере популярностью, но уже само его бездействие Эдварду помогло. Шрюсбери был человеком Кларенса, и сам по себе политику делать был не намерен. Стэнли именно в тот момент осаждал замок Хорнби, принадлежавший Харрингтону, и для такой мелочи, как борьба за трон Англии, времени у него не было.
Как всегда, Стэнли оказались безошибочным барометром. По какой-то причине, Варвик вёл себя странно. Ведь Эдвард, сидящий в Ноттингеме с небольшими силами, был в клещах. С юга его подпёр Монтегю, с флангов зажали Оксфорд и Экзетер, а прямёхонько перед Эдди был Варвик. И никто ничего не делал. Более того, когда Эдди, заскучав в застывшей ситуации, двинул на Ковентри, Варвик ушёл за стены города, не став сражаться. И не стал сражаться даже тогда, когда Эдвард этого потребовал.
Надо сказать, что в этой странной ситуации переход Кларенса на сторону Эдварда был менее скандальным, чем это можно себе представить, не зная деталей. Судя по тому, что братец Джордж выяснял для себя расстановку сил, он не был готов автоматически примкнуть к брату, не смотря на все предыдущие тайные переговоры. Но что ему оставалось делать, если Варвик вёл себя совершенно непонятно? Чего ожидал граф? Что Эдвард, не получив поддержки, уберётся снова за море? Но он должен был понимать, что за морем у Эдварда будущего не было, и что Эдвард пойдёт на всё, чтобы вернуть себе престол. Так или иначе, в сложившейся ситуации Кларенс счёл за благо помириться с Эдвардом. Ричард Глостер действовал в переговорах братьев, как парламентёр.
На Ковентри, где сидел Варвик, братья не напали. Они отправились в Лондон. Последующие события отвлекли внимание историков от странного поведения Варвика, и даже никаких спекуляций по поводу его мотивов не предлагается. Никаких документов, которые могли бы пролить свет на бездействие графа, очевидно, не существует, а без них нет и ключа к тому, о чём он в тот момент думал и чем руководствовался. Фактом остаётся одно: в конце марта 1471 года Варвик мог уничтожить Эдварда, но по какой-то причине не стал этого делать.
читать дальшеВ начале января он, все-таки, согласился дважды встретиться с Эдвардом, но только как частное лицо. Эдварда пригласил к себе Жак Люксембургский (разумеется!), а Шарль сделал вид, что ничего не знает ни о собранных тайно для Эдварда 20 000 фунтов, ни о нескольких кораблях, которые экипировались для возвращения Эдди на престол.
Но, честно говоря, в плане военной помощи Эдварду более полезными оказались его враги, нежели его союзники. Ганзейцы вполне согласились дать Эдварду 14 кораблей, которые помогут его высадке и будут в его распоряжении в течение пятнадцати дней после высадки. В обмен на обещанные привилегии в торговле, разумеется. Что ж, в этой ситуации выигрывали обе стороны – вражда с Ганзой была тяжёлым испытанием для английской торговли, ведь ганзейцы были, по совместительству, и пиратами.
Английские торговцы в Брюгге были то ли осторожнее, то ли беднее немецких коллег – деньги они Эдварду дали, но без особой щедрости.
В конечном итоге, Эдвард собрал 36 кораблей, на которых были размещены 1200 человек, англичан и фламандцев. Среди фламандцев были пушкари. Путь домой начался для короля и его команды 11 марта 1471 года.
В принципе, «пятая колонна» у Эдварда в Англии была. Кстати, относительно переговоров при помощи сестёр Эдди есть у Эшдаун-Хилла интересный отсыл на Филиппа де Коммина, который, якобы, имел в Кале разговор с Венлоком. И тот, вроде, утверждал, что курьером в переговорах была дама. И что направлялась она к Изабель, герцогине Кларенс.
Эшдаун-Хилл правильно замечает, что мы не знаем, собственно, в какой момент Изабель вернулась в Англию. С кем? От себя добавлю, что мне интересен один момент - могла ли она быть связующим звеном в переговорах между мужем и его семьёй в Англии? То есть, называя вещи своими именами, участвовала ли Изабель в заговоре против собственного отца? И если да, то что её к этому подтолкнуло? Известно, что после смерти Варвика и почти до самой смерти Изабель, отношения между сёстрами и между обеими сёстрами и матерью были далеки от сердечных. Похоже на то, что и в этом случае предметом раздора было не только наследство графа.
Эдвард знал, что на его стороне, как минимум, де Перси, которому он вернул земли и титул в 1470 году. Поскольку для этого ему пришлось отобрать их у Монтегю, которому он это имущество ранее пожаловал, теперь де Перси сильно опасался, что Монтегю снова отберёт у него своё. То есть, когда-то пожалованное. Эдди также сильно надеялся на помощь мужа сестрицы, Саффолка, и на помощь де Мовбрея (Норфолка), который был не слишком в сердечных отношениях с Варвиком. За каждым из пэров стояли верные им люди, которые имели своих верных людей, то есть мы говорим не о единицах, готовых поддержать Эдварда, а о потенциальных тысячах, которые могли влиться в его войско.
Нельзя сказать, что Варвик понятия не имел о готовящейся высадке. Имел. И пытался к ней подготовиться. Но английскую эскадру беспокоили ганзейцы, бретонцы, а французам, готовящимся к нападению на Бургундию, было не до Англии. Опять же, были знаменитые зимне-весенние штормы, которые, конечно, разметали корабли Эдварда, но которые также помешали кораблям Варвика его перехватить.
В конечном итоге, Эдвард причалил в том же Равенспуре, где в своё время высадился основатель династии Ланкастеров, Генрих IV Болингброк. То ли ирония судьбы, то ли знак свыше, который Эдди понял совершенно правильно. Он повторил практически слово в слово заявление Болингброка, что явился не завоёвывать трон, а требовать своё наследство. И снова, как когда-то, Перси открыли «сиротинушке» если не дверь, то окно в Англию.
Эдварду пришлось просить доступа в Йорк. Его в Йорк впустили, конечно – но только после того, как он поклялся в верности королю Генриху VI, и впустили без войск. Эдварда также галантно пропустили к замку Сандал, у стен которого погиб его отец, но, если верить Россу, он не встретил там той поддержки, которую ожидал.
В тот момент покончить с Эдвардом Плантагенетом ничего не стоило. При желании. Но отчего-то этого желания Варвик с Монтегю и не показали. Начались бесконечные маневрирования, где Монтегю упорно «не замечал» Эдварда. А тот, не встретив на севере поддержки, стал продвигаться к югу и постепенно обрастать войском.
В Донкастере к нему присоединился Дадли, в Ноттингеме – Парр и Харрингтон, в Лестере – Гастингс, Норрис и Уильям Стэнли.
Варвик был в Варвикшире, где его нашли его союзники: Оксфорд, Экзетер и виконт Бьюмонт.
Девон и Сомерсет, собственно, участия в этих странных манёврах не принимали, честно уехав в начале апреля из Лондона на южное побережье, поджидать леди Маргарет Анжу. Вполне вероятно, что с ними были многие менее знаменитые ланкастерианцы, у которых с графом Варвиком было мало общего.
Кларенс, который находился на Западе, узнал о высадке Эдварда через семейную почту, очевидно, но ещё 16 марта написал Вернону, своему стороннику в Дербишире, спрашивая его о намерениях Нортумберленда, Шрюсбери и Стэнли. Джордж явно был намерен примкнуть к стороне, которая имеет шанс выиграть, вне зависимости от того, имелись там у него предварительные договоры с братьями или нет.
Позиция Нортумберленда была ясна. Он практически не мог поддержать Эдварда, не пользующегося на севере популярностью, но уже само его бездействие Эдварду помогло. Шрюсбери был человеком Кларенса, и сам по себе политику делать был не намерен. Стэнли именно в тот момент осаждал замок Хорнби, принадлежавший Харрингтону, и для такой мелочи, как борьба за трон Англии, времени у него не было.
Как всегда, Стэнли оказались безошибочным барометром. По какой-то причине, Варвик вёл себя странно. Ведь Эдвард, сидящий в Ноттингеме с небольшими силами, был в клещах. С юга его подпёр Монтегю, с флангов зажали Оксфорд и Экзетер, а прямёхонько перед Эдди был Варвик. И никто ничего не делал. Более того, когда Эдди, заскучав в застывшей ситуации, двинул на Ковентри, Варвик ушёл за стены города, не став сражаться. И не стал сражаться даже тогда, когда Эдвард этого потребовал.
Надо сказать, что в этой странной ситуации переход Кларенса на сторону Эдварда был менее скандальным, чем это можно себе представить, не зная деталей. Судя по тому, что братец Джордж выяснял для себя расстановку сил, он не был готов автоматически примкнуть к брату, не смотря на все предыдущие тайные переговоры. Но что ему оставалось делать, если Варвик вёл себя совершенно непонятно? Чего ожидал граф? Что Эдвард, не получив поддержки, уберётся снова за море? Но он должен был понимать, что за морем у Эдварда будущего не было, и что Эдвард пойдёт на всё, чтобы вернуть себе престол. Так или иначе, в сложившейся ситуации Кларенс счёл за благо помириться с Эдвардом. Ричард Глостер действовал в переговорах братьев, как парламентёр.
На Ковентри, где сидел Варвик, братья не напали. Они отправились в Лондон. Последующие события отвлекли внимание историков от странного поведения Варвика, и даже никаких спекуляций по поводу его мотивов не предлагается. Никаких документов, которые могли бы пролить свет на бездействие графа, очевидно, не существует, а без них нет и ключа к тому, о чём он в тот момент думал и чем руководствовался. Фактом остаётся одно: в конце марта 1471 года Варвик мог уничтожить Эдварда, но по какой-то причине не стал этого делать.
@темы: Edward IV
Сесили Невилл, вдовая герцогиня
Анна и Сент-Легер
Элизабет, герцогиня Саффолк
Джордж Кларенс
