Выборная видеореклама

После того, как увидела в goldfeather.diary.ru/p217377553.htm очень креативный ролик к выборам, глянула, что у нас предлагают. Выборы в апреле, всё довольно скучно и предсказуемо, и все врут.

Победят социал-демократы, SD. Но им придется с кем-то замутить коалицию, чтобы сформировать правительство. И это касается абсолютно всех партий. То есть, особо вцепляться друг другу в глотки перед выборами им нельзя. Ну, разве что у единственной реально оппозиционной партии Perussuomalaiset (PS) развязаны руки, потому что в правительство они не пойдут, даже если окажутся вторыми по числу голосов. Ничего хорошего новое правительство не ждет, придется снова отбирать у народа и стараться особо не раздражать тех, кто делает стране деньги - банкиров и промышленников. Альтернативы у следующего правительства где-то между "погано" и "катастрофично", причем я слишком хорошо помню, какие жестокие решения принимали именно социал-демократы после обвала в начале 90-х. Вот их выборная реклама:



Люди на остановке думают о грядущем глобальном потеплении (в посоеднее время о нем и правда говорят больше, чем о чем-либо другом), о том, что отцу надо бы попасть к врачу побыстрее, о том, что зарплаты не хватает на жизнь. Потом подъезжает автобус, за рулем которого сидит председатель социал-демократов Антти Ринне, и он говорит: "Нам по пути!"

А вот короткий фильм PS - это правда нечто. Трое негодяев в масках, которые продали интересы нации за дотации - это, конечно, три главные партии: социал-демократы (SD), центристы (Kesk) и Коалиционная партия (Kok). Они превратили жизнь своих граждан в ад, и бессильные проклятия простых людей, сконцентрировавшись, породили чудовище, которое отправилось мстить. В конце фильма один из предателей нации умоляет его пощадить и обещает уехать из страны и никогда не высовываться. Чудовище его отпускает. Голос за кадром говорит, что если тот нарушит данное слово, чудовище вернется. Собственно, то, чего многие стали всерьез опасаться. Финны - народ довольно терпеливый и законопослушный, причем не понимающий тонкостей манипуляций. Но если терпение закончится... Упаси Боже. К сожалению, PS хороши только в оппозиции, в качестве шипа в седалище правительства. А вот как только их бывший председатель привел их в правительство (ему нужно было для личной карьеры), то и они стали действовать как все прочие. Внимание: есть субтитры на английском.



Остальные - полные отстой, и, по-моему, ещё не официальные, так что даже и тащить их сюда не хочу. Впрочем, один покажу. Утверждается, что это - один из роликов Коалиционной партии. Но больше похоже похоже на кампанию против интернет-троллей, разжигающих злобу. Призывают немедленно звонить в полицию, обнаружив подобную деятельность. Ну, рядом с предыдущим роликом смотрится улетно. Тоже субтитры на английском.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Король Стефан - коронация

Профессор-медиэвалист из Шеффилдского университета, Эдмунд Кинг ещё раз напоминает нам, что средневековые источники не являются автоматически источником правдивой информации просто потому, что они средневековые. Можно поспорить, существует ли истинно независимая пресса в наши дни, но в Средние века независимых хронистов не было совершенно точно.



Коронация Стефана, картинка из какого-то фильма

Известно, что хаотичность смены власти, приведшая к гражданской войне после смерти Генри I, случилась в значительной степени из-за того, что отношения между королем и его дочерью Мод, преемницей престола по праву своих сыновей, сильно испортились в 1135 году. Но неизвестно достоверно, что именно случилось между отцом и дочерью, что их рассорило, и в объяснении феномена средневековые летописцы выдают туман, но не факты, потому что вставать на чью-то сторону в условиях гражданской войны было бы неблагоразумно.

Уильям Малмберийский, обычно любящий сочные детали, уклончиво пишет, что король был в некоторой степени недоволен Жоффруа Анжуйским, потому что тот не выказывал ему подобающего уважения. Генри Хантингдонский уклончиво говорит о некоторых проблемах по ряду вопросов между отцом и дочерью, и только Ордерик пишет о том, что Жоффруа требовал от короля передачи ему цитаделей Нормандии, что входило в брачный договор. Генри же, имея информацию о том, что «некоторые бароны» (упоминаются конкретно Талвас и де Тосни) предпочитали норманнам «ангевинов», и хорошо понимая, что брак вовсе не сделал Мод и Жоффруа монолитной парой, замки передавать не собирался. Напротив, собственно – он посадил свои гарнизоны в замки тех, кто больше любил Фулька и Жоффруа, чем его и Мод.

Ордерик также прямо пишет, что Матильда считала передачу королем цитаделей Нормандии доказательством того, что он действительно намеревается рассматривать её как свою наследницу на троне. Ведь без власти над цитаделями, ей и мужу придется за трон сражаться. Ториньи, в свою очередь, пишет, что Матильда и Жоффруа требовали от короля Генри, чтобы тот, если уж не собирается передавать цитадели им, принес хотя бы присягу верности за эти цитадели своим внукам (хотя бы старшему, Генри), к которым, в конечном итоге, и должна была перейти власть. Правда, не вполне понятно, идет здесь речь о замках, упомянутых в брачном контракте, или о всех цитаделях Нормандии вообще. Но Ториньи писал свою летопись в 1150-х, не по горячим следам, так что непонятно, насколько он был подвержен устоявшимся к тому времени суждениям.

Таким образом, можно обоснованно предположить, что раздор между Генри и Мод имел отношение к передаче короны. Также, по мнению Кинга, фраза в знаменитом Truce of God, мирном эдикте для Нормандии, ”в присутствии епископов и всех нижеподписавшихся баронов, в едином понимании и согласии...» говорит о том, что разногласия, на самом-то деле, были, и ещё какие, просто Генри I продавил свою волю. Даже если отказаться от такой трактовки в пользу того, что эта фраза – обычный, принятый для королевских эдиктов канцелярский оборот, неоспоримо письмо, написанное Питером Достопочтенным Аделе Блуасской, о состоянии дел. Питер упоминает, что «Нормандию сотрясают внутренние и внешние войны», и что он не знает о состоянии дел «в королевстве через море».

Поскольку Стефан Блуасский подписал Truce of God, понятно, что в 1135 году он летом был при короле Генри. Но не совсем понятно, где с точностью он был на момент смерти короля. К слову сказать, Питер Достопочтенный пишет, что король был прикован к постели восемь дней, и умер 2 декабря, после чего тело перевезли в Руан, откуда Роберт Глостерский, согласно давно изъявленной воле короля, повез его для захоронения в аббатство Рединг. В том же письме упоминается, что архиепископ Руана послал гонцов к Генри Винчестрскому.

Да, у Аделы Блуасской при дворе брата обосновались два сына. Стефан был лордом мирским, а вот Генри – духовным, и можно поспорить, у кого из них в какой момент было больше власти. Похоже, что на момент смерти короля, в Англии больше власти было у епископа, потому что фраза в письме Иннокентия II о том, что Стефан является преемником Завоевателя по прямой линии, говорит об аргументе, упомянутом определенным источником информации, подсказавшим линию защиты в пользу выбора Стефана. А от кого он мог получить такой аргумент? Только от обладающего заоблачными амбициями Генри Винчестерского, который не так давно пытался выкрутить у дядюшки согласие на образование третьего, Западного архиепископата, чтобы стать архиепископом. В принципе, в какой-то момент Генри Винчестерский, пожалуй, смог бы вкрутиться на престол архиепископа Кентербери, если бы согласился отказаться от должности аббата Гластонбери. Но он не согласился.

В любом случае, если можно что-то сказать об объединяющей сильных королевства воле на момент смерти Генри I, так это было усилие избежать хаоса, подобного последовавшему за смертью Завоевателя. Вместе собрались Роберт Глостерский, близнецы Роберт Лестерский и Валеран де Мёлан, Вильгельм де Варренн, Ротру дю Перш, и куча кастелланов, на чьей ответственности были пресловутые замки Нормандии. Архиепископ Руанский впоследствии дал самое идиллическое описание смерти короля-христианина, но совершенно ясно, что если бы король был в сознании и ясном рассудке, он за 8 дней наверняка сделал всё, чтобы корона была возложена на Мод, коль скоро он сам дважды обозначил её наследницей престола. Но за Мод, похоже, даже не послали, иначе как объяснить её отсутствие у постели умирающего отца и короля. В каких бы контрах они ни были, дурой эта дама не была, то есть, не ответить на зов она просто не могла, если только сама не была прикована к постели.

Интересно то, что не появился у одра умирающего благодетеля и его племянник, Стефан Блуасский. Он был, очевидно, в Булони, и не сопровождал короля на его последнюю охоту, но, узнав о смерти Генри, он подорвался не облобызать благодетелю руку, а... в Англию. Причем, в своей лондонской резиденции он был не позднее 8 декабря. И тут же Лондон и Винчестер признали его законным королем. В Лондоне его встретили «ликующие горожане», а в Винчестере – отцы города.

Интересный момент подобного приема состоит ещё и в том, что лондонцы считали, что это их право выбрать следующего короля, если предыдущий умер. Причем, по-видимому, это право действительно существовало, потому что и во Фландрии жители Брюгге и Сен-Омера изначально выбрали Клито своим графом, и так он получил корону всей Фландрии. То есть, достаточно было обработать мнение толпы в нескольких городах, и чемпион обрабатывающего мог был принят как король и, практически, с чувством выполненного долга нахлобучить корону на уши. Что из того, что официальный выбор делали сэры и пэры королевства. Даже если они и злобились на власть, которую неуклонно прибирали, вместе с деньгами, буржуа купных городов, пройти против такой силы они не могли и не хотели.

Из Лондона Стефан отправился в Винчестер, который до сих пор был как бы административной столицей королевства и «столицей» Уэссекса, исторической памятью королевства англосаксов. И там располагалась основная сокровищница королевства. Её хранитель, Гийом дю Понт-де-л’Арч сдал ключи от королевской казны Стефану. Это случилось приблизительно 11 декабря. Разумеется, самовольным решение хранителя казны не было, его решение было, на самом деле, решением человека, который представлял собой администрацию королевства в отсутствие короля, Роджера Солсберийского. Без преувеличения можно сказать, что епископ Роджер был своего рода гением, поэтому его и поднял до нынешних высот покойный король. Но даже гению свойственно ошибаться. Или действительно «неисповедимы пути Господни». Роджер, который решительно посадил Стефана на трон, стал, в конечном итоге, одной из главных причин краха короля Стефана.

Разумеется, человек такого ранга как епископ Солсбери, главный администратор королевства, сам вокруг Стефана не мельтешил, уступив эту роль Генри Винчестерскому, брату Стефана, который тоже был официалом высокого полета, да ещё и обладал талантом управления людьми. Роджер Солсберийский выставил единственное требование к Стефану: продолжение политики предыдущего правления, никаких скачков и резких разворотов. Генри Винчестерский получил от Стефана обещание поддерживать политику реформации церкви в соответствии с клюнийской программой, в детали которой я вдаваться не вижу смысла. Важно здесь только то, что в результате этих договров Стефан получил в своё распоряжение самый мощных и единственный на то время аппарат воздействия на умы населения, одновременно тесно связаный с магнатами королевства.

Что касается Нормандии, то здесь акции именно Стефана сильно уступали акциям его старшего брата Тео Блуасского, которого там знали хорошо и с хорошей стороны (в отличие от Стефана, который, конечно, в процессе жизни поумнел, но некоторые вещи люди не хотят забывать и прощать). Будь бароны Нормандии так же объединены под сильной административной рукой, как их собратья в Англии, на должность герцога призвали бы Тео. Потому что подавляющее большинство этих баронов было категорически против ангевинов на этом месте, будь то Жоффруа Анжуйский, его сын, или его жена.

Но в Нормандии бароны группировались в довольно изолированные друг от друга кластеры, и, таким образом, досиделись до того, как из Винчестера прибыл гонец с известием, что Англия выбрала Стефана, который ещё не король, но на днях будет коронован. На самом деле, гонец искал Роберта Глостерского, на которого собирались повесить практическую передачу управления Нормандии под эгиду нового короля, а Роберт должен был ещё находиться в Руане, где тело Генри I ещё только готовили к отправке (по обычаю тех времен, и его внутренности хоронили отдельно от каркаса). Но Роберта в Руане не было, он как раз был в Лизьё, куда прибыл 21 декабря – для встречи с Тео, кстати. Так что вестник из Англии ввалился в их беседу ровнехонько в день коронации Стефана в Вестминстере, 22 декабря 1135 года.

@темы: Empress Matilda, King Stephen

---

Дары Остары

@темы: "нетягостная бредь"

---

Пока не забыла

себе

Продолжаю додыхать. Иногда совсем плохо, иногда почти нормально, но не чувствую себя здоровой. В спортзале очень трудно. Даже вернувшись к базовым упражнениям, еле-еле хватает сил, и чуть ли не потом прошибает, что мне совсем не свойственно. И тут я вспомнила! Я вспомнила свои предыдущие начатые осенью спортивные сессии с быстрым прогрессом и неожиданным обвалом в феврале-марте. Каждый чертов раз. И каждый чертов раз я бросала спорт, просто не было сил дышать, не то что железо толкать. Вот в этот раз фиг брошу. Видимо, весенняя слабость мне свойственна, как минимум лет 10 уже, и нечего паниковать.

@темы: Досье

---

Котоспам 8.03.19

Найди кота



Жрать или не жрать?

@темы: "зверята"

---

"Ricardian Bulletin" 2019/2-2

Довольно интересная статья о "матери Войн Роз" - Джоан Кентской. Связь, конечно, сильно притянута за уши, на мой взгляд, но один из авторов, Пенни Лоун, писала биографию Джоан, и решила расширить свою аудиторию в массах рикардианцев - отличный маркетинговый ход.

Про "Розу Кента" все знают, да? Дочь Эдмунда Вудстока, 1-го графа Кента, и Маргарет Вэйк, дочери Джона Вэйка, из Лидделла, имевшая очень насыщенную личную жизнь. А Эдмунд Вудсток был младшим сыном "молота скоттов" Эдварда I от фрацузской принцессы Маргарет, младшей дочери короля Филиппа Смелого (он же Филипп III Французский). А Маргарет Вэйк была сестрой сэра Томаса Вэка, одним из опекунов которого был Генри Ланкастер, на дочери которого он потом и женился. К несчастью для Маргарет, её брат предал её мужа в деле о заговоре против Мортимера, но в результате, Джоан стала наследницей всего состояния дядюшки и очень богатой невестой. К тому же, она приходилась кузиной Эдварду III.



В общем, по всем статьям завидная партия, да ещё и чрезвычайно хорошенькая. И, к несчастью для всех тех, кто пытался управлять её жизнью, чрезвычайно своевольная. А желающих решать её судьбу за неё было предостаточно. Начиная с кузена-короля, который, в поисках стороников для войны с Францией, попытался расплатиться с Бернаром Эзи V, сеньором д'Альбре, рукой Джоан, которая могла бы стать женой сына д'Альбре, Арно Аманье. Не подумайте, что это был бы жуткий мезальянс - д'Альбре были влиятельнейшими магнатами региона, а матерью юного Арно Аманье была Мата, дочь графа д'Арманьяка. Но не срослось, хотя д'Альбре и воевал потом на стороне англичан. Почему не срослось - нигде прямо не говорится, хотя некоторый намек можно найти в возрасте жениха, которому в 1340 году было 2 года от роду.

Тем не менее, Джоан, которой было лет 12-14, поняла в общих чертах, что её может в будущем ожидать, и взяла свою судьбу в свои собственные руки, тайно (но официально!) выйдя замуж за рыцаря Томаса Холланда, который был, в свою очередь, старше молодой лет на 10. Никаких мужей в подгузниках, пускающих пузыри, Джоан не хотела. К тому же, выросшая отнюдь не в тепличных условиях девочка очень хорошо понимала, как нелепо надеяться на фавор королей. Но брак с Холландом??? Её дядюшка, Томас Вэйк, был женат на дочери своего опекуна, графа Генри Ланкастера. Но у Томаса было два опекуна, и второго звали Пер Гавестон. А отец Томаса Холланда, Роберт, был именно тем человеком, который был среди виновных в смерти Пера Гавестона. Более того, Роберт Холланд, находившийся в ассоциации с Томасом Ланкастером (братом Генри Ланкастера) был человеком, в результате действий которого его патрон был разбит и казнен в 1322 году. Не спрашивайте, чего такого он натворил, во всех доступных мне источниках говорится, что Холланд предал не Ланкастера, а короля, который почему-то счел возможным послать сражаться против Ланкастера человека, входившего в круг влияния Ланкастера. Правда, учитывая результат сражения у Бороубридж, можно всякое заподозрить.

В любом случае, Пенни Лоун решительно объявляет Роберта Холланда "обесчестившим себя ланкастерианским рыцарем". Этим она подчеркивает не просто то, что Томас Холланд, второй сын Роберта, был никем, но и то, что женитьба на кузине короля очень помогла бы ему в придворной карьере. Не монимаю, как. Такие своевольные действия могли привести к аннулированию брака и к большим неприятностям для Томаса, так что вряд ли он женился на Джоан по расчету. Тут просматривается скорее свойственная Джоан настырность, чем оппортунизм Холланда. Кажется сам тайный брак был её сольным проектом, потому что она возвращалась с королевской семьей в Англию, а Томас Холланд оставался во Франции - воевать, а потом его понесло в "прусский крестовый". Он просто не успел испросить у короля разрешения.

Ладно, когда королева Филиппа с чадами и домочадцами вернулась домой, родные Джоан устроили девушке брак с Уильямом Монтегю. Этот был наследником графа Солсбери и хотя бы сверстником Джоан, но, видимо, не вызвал никаких эмоций у рано повзрослевшей невесты. Скорее всего, этот брак никогда не был завершен физической близостью, но когда Холланд объявился на горизонте в 1348 году, и потребовал вернуть ему жену, Монтегю её запер. Холланд обратился к папе, предъявил соответствующие документы, и папский суд признал, в конце концов (довольно быстро, на самом деле - для такого-то громкого дела!), что Джоан Кентская является женой Томаса Холланда, а её брак с Уильямом Монтегю считается расторгнутым.

Как понимаете, даром папский суд не заседает, именно поэтому обращения туда с петициями были сравнительно редки. Но в случае с Холландом, ему то ли улыбнулась судьба, то ли король Эдвард III был гораздо лучше в курсе дел своих служащих, чем те думали, то ли его симпатии к Холланду были выше его симпатий к Монтегю (которому он приходился опекуном после смерти старшего графа Солсбери), но он перекупил у Холланда взятого тем в плен коннетабля Франции за 80 000 флоринов. И именно с этих денег Холланд и начал финансировать процесс признания его брака.

После того, как Джоан Кентскую вернули Томасу Холланду, пара не расставалась с 1349 по 1360 годы. За это время Холанд отдельно попросил у нового папы, Иннокентия VI, подтверждения буллы предшественника от 1349 года. К моменту смерти, он уже был графом Кента по праву супруги на этот титул. Смерть Томаса Холланда в декабре 1360 года была совершенно неожиданной, но не выбила почву из-под ног Джоан. Богатая вдова с четырьмя детьми, она вышла в октябре 1361 года за наследника престола, Черного Принца. После того, как вышла за него снова тайно и снова официально, в июле 1361 года). И вот это уже был настоящий скандал.

Во-первых, один из двух предыдущих мужей Джоан, Уильм Монтегю, был жив и здоров. Да, их брак был аннулирован, но когда речь идет о супруге наследника престола, здравая паранойя относительно законности брака была уместна - претендентов на английский трон хватало. Во-вторых, Джоан была на несколько лет старше мужа. В-третьих, она не принесла короне ни связей, ни дипломатических или стратегических бенефиций. А ведь Черного Принца прочили за Жанну Французскую (в 1331), Маргарет Брабантскую (в 1339, 1340 и 1345), и Леонор Португальскую (в 1347). В-четвертых, её дети от брака с Холландом автоматически становились детьми наследника престола. Тем не менее, этот социально неодобряемый брак был юридически безукоризненным, что и подтверждала папская диспенсация. Кстати, когда Иннокентий VI умер, король запросил и получил у следующего папы, Урбана V, подтверждение этой буллы.

В 1376 году Джоан овдовела снова. В то время практически ожидали, что трон, после смерти короля Эдварда, захватит Джон Гонт, но Гонт практически посадил на этот трон племянника - сына Джоан, Ричарда. Всё из-за добрых отношений с самой Джоан и Холландами, которые смогли его убедить, что с их стороны пакостей ожидать не нужно.

При жизни Ричарда II (который был достаточно жестким и тяготеющим к авторитарности королем) никаких нападок в сторону легитимности его правления или морали его матушки не делалось. Чего-чего, а легитимность была подтверждена минимум шестью (!) буллами. Нападки начались, как ни странно, при Тюдорах. В 1543 году, хронист Джон Хардинг обвинил её в супружеской неверности по отношению к Монтегю, утверждая, что Холланд был стюардом у Монтегю. Да уж, "сбежала со слугой", что может быть более едким для репутации благородной дамы. А сказочка Виргила об основании Ордена Подвязки долго связывала имя Джоан с "краснеющей графиней Солсбери". В двадцатом веке как-то получила популярность история, что Холланд никогда не был женат на Джоан, что справка о браке была фальшивкой, которую пара состряпала, чтобы избавить барышню от ненавистного брака. Надо сказать, что даже пропаганда Ланкастеров, захвативших трон силой, работала тоньше, а ведь особо искуссной она не была. Просто тогда ещё были живы люди, помнившие Джоан или знающие о ней и поворотах её жизни всё. Пропаганда поэтому тоже превозносила эту леди, только делала упор на её красоту и увлекательную личную жизнь. Собственно, "кентская красавица" и "прекрасная дева Кента", в контексте с историей Джоан, приобретают двусмысленное звучание. Уважаемую даму, мать семи детей, красоткой или девой называть как-то неуважительно. Во всяком случае, с точки зрения Пенни Лоун, но тут я с ней не могу согласиться, помятуя, что в пору бешеной популярности Эдварда IV, его повсеместно называли "розой Руана"

Ну а теперь постараемся понять, почему Лоун называет Джоан "матерью Войн Роз". Ну с Ричардом и его проблемой с наследником престола всё понятно - мать и есть. Хотя она не виновата, что первая жена Ричарда умерла так внезапно, а повзросления второй ему дождаться не дали. Лоун пытается притянуть к этой истории другую историю тайных браков - браков Эдварда IV, особенно его первого брака с Элеанор Батлер. Если она намекает на прецедент, то он просматривается плохо. Если она считает, что будь Ричард II в лучших отношениях со своими баронами, то Ланкастеров на троне вообще бы не было, то при чем здесь Джоан вообще?

@темы: Richard III, Англия Плантагенетов

---

Ирландское гадание ко Дню святого Патрика

Что скажет тебе Ирландская мудрость?

@темы: "нетягостная бредь"

---

"Ricardian Bulletin" 2019/2-1

Во-первых нас обрадовали новым портретом Ричарда III - в бытность его герцогом Глостерским. Обрадовала вот эта дама: picgra.com/tag/annegyritesch%C3%BCtt



С моей точки зрения, кошки ей удаются лучше, но она старалась. Впрочем, после того, как ученые дамы из Лестерского университета нарядили Ричарда в убогий блондинистый паричок (да ещё и в день трансляции перезахоронения короля!), уже ничего не удивляет.

Продолжая тему картинок. Похоже, что существует прижизненное изображение королевы Маргарет Анжуйской - в церкви Святой Девы Марии в Сафрон-Валден, Эссекс. Церковь изначально строилась в 1430 году, тем же архитектором, который строил основанные королевской семьей корпуса в Кембридже. Самое странное, что это изображение - единственный витраж, сохранившийся в церкви с тех дней. Да устыдятся создатели "Пустой Короны", представившие нам эту даму мулаткой.


________________

Открыт новый ресурс расходных книг хозяйства Тюдоров с 1485 по 1521 год www.tudorchamberbooks.org/. Сайт ещё не готов на 100%, и это может объяснить, почему я там не увидела никаких файлов. Но есть на этом сайте блоги, достаточно интересные. И информация о конференции, которая пройдёт в августе в Винчестере. Досадно, что не могу планировать сейчас ничего настолько вперед, а то съездила бы.


_________________

Опубликована перепечатка из "Вестминстерского вестника", относительно истории захоронения Анны Мовбрей. Бедняжке здорово не повезло и при жизни, и после смерти. Ей было всего 9 лет, когда она умерла, а ведь впереди открывалась блестящая жизнь в качестве супруги первого принца королевства. А в 1502 году её гроб бесцеремонно выкинули с его места в Lady Chapel, построенной Генри III, потому что Генри VII решил построить более блестящую Lady Chapel. Анне в этом новом блеске места не нашлось. Считалось, что девочку перезахоронили в Пью, но в 1964 году её гроб случайно нашли в подвале церкви Minoresses of St. Clare, рядом с Тауэром. Ученые пришли в дикий восторг, перевезли останки для исследования сначала в Британский музей, а потом в Кенсингтонский дворец. Была создана пресс-конференция, и на следующий день все таблоиды разместили на первых страницах фотографии сиротливого скелетика Анны, которая в 9 лет имела размеры 6-летней.



Это оказалось слишком для ближайшего живущего родственника Анны Мовбрей, лорда де Мовбрея (Чарльз Стортон, 26-й барон Мовбрей), который вынес вопрос о запрете исследований останков на парламентскую сессию. Правительство распорядилось останки немедленно захоронить, и оставило на исследования образцов только жалкие гроши, что страшно возмутило руководителя проекта.

Скандал на этом не закончился - Чарльз Стортон требовал, чтобы Анну захоронили максимально близко к изначальному месту, причем, по католическому обряду (потому что католичкой она была). В ответ на это требование вскинулся настоятель Вестминстера, Эрик Эбботт: "Этого я не допущу!". Мы все помним суету и поиски компромисса по поводу перезахоронения Ричарда III в 2015 году. Как понимаете, 1965 год был ещё менее толерантным. Договорились на том, что католический священник может присутствовать на церемонии захоронения, если этого пожелает лорд Мовбрей. Лорд, впрочем, умер за пару недель до церемонии, и его место занял 27-й лорд Мовбрей, так что неизвестно, присутствовал ли на церемонии, в конечном итоге, католический священик.

31 мая 1965 года, гроб с останками Анны Мовбрей захоронили в Lady Chapel под очень лаконичное напутствие настоятеля, и в присутствии всего четырех человек и представителя королевы.



Материалы по исследованию савана и подушки, бывших в гробу вместе со скелетом, никогда не были опубликованы и где-то затерялись. Анализ волос показал присутствие мышьяка и сурьмы, которые, предположительно, были в её лекарствах. А лекарств этот ребенок перепробовал, скорее всего, изрядно: у неё были совершенно ужасные зубы, что отнесли на счет плохой зубной гигиены (а маленький рост - к малому содержанию протеина в диете). Вдобавок, у нее был перекрестный прикус (неправильный прикус, при котором нижние резцы находятся позади верхних). Низкое содержание цинка в костях говорит о том, что девочка вообще была очень слабой и болезненной.

Вообще, первая мысль после этих заключений - а точно ли идентифицированы останки? Ведь мы говорим о долгожданной наследнице Норфолков, причем мать Анны была женщиной весьма продвинутой и современной, и имела своего собственного врача. Уж такой-то человек точно заботился бы о зубах дочери? И о каком недостатке протеина можно говорить в случае Анны Мовбрей? Не фабричная же девчонка с лондонских задворков девятнадцатого века!

Конечно, может быть и так, что проблемы с зубами не позволяли девочке нормально пережевывать пищу, да и вообще с репродукционной системой у её родителей дело обстояло, мягко говоря, неважно, что уже говорит о том, что здоровый и сильный ребенок от такого союза мог родиться разве что чудом.

@темы: Richard III, Англия Плантагенетов

---

Генри I - последняя охота

Как таковая, свадьба Мод и Жоффруа состоялась 17 июня 1128 года в кафедральном соборе Ле-Мана. До этого, король Генри I произвел своего будущего зятя в рыцари – 10 июня, в Руане. К тому моменту было уже известно, что отец жениха вот-вот женится на Мелисенде Иерусалимской, переговоры шли, в основном, в каком качестве он станет её мужем. Изначально, король Иерусалима Балдуин II планировал сделать Фулька Анжуйского просто консортом своей дочери, будущей королевы Мелисенды, но Фульк обрезал, что статус консорта его не устраивает. Если он согласится окунуться в ядовитое болото иерусалимской политики, то только в качестве короля и соправителя жены. Балдуину II пришлось в этом вопросе уступить. Так что в день свадьбы Мод и Жоффруа было известно, что Жоффруа вскоре будет не просто сыном графа, а сыном короля и графом. Но это всё-таки не делало его «рожденным в пурпуре», так что ровней себе Мод мужа не считала ни при каких обстоятельствах.



Тем не менее, возникает вопрос, в каком же статусе оказался Жоффруа по отношению к трону Англии после свадьбы? Письменного договора на этот счет не нашлось. По словам Холлистера, Даремские хроники утверждают, что в случае, если бы брак Мод с Жоффруа оказался бездетным, Жоффруа унаследовал бы трон. Но сам Холлистер подвергает это утверждение сомнению на основании того, что с 1128 по 1135 годы Генри I не сделал никаких подготовок для подобной передачи. Жоффруа не владел в Англии землями, ему никогда не присягали английские бароны, и вообще похоже, что при дворе тестя он ни разу не появился.

Хотя король Англии также явно не собирался рассматривать своего племянника Вильгелььма Клито в качестве преемника, судьба решила вопрос для прочих сомневающихся очень просто: в очередной стычке со сторониками Тьери Эльзасского, Клито был ранен, и от этой раны умер. Те, для кого вопрос о том, на чьей голове будет красоваться английская корона и корона Нормандии, был не принципиален - смиренно вернулись в орбиту власти Генри I, который был достаточно умен, чтобы их не притеснять. Те, для кого вопрос был принципиален, уехали в Святую землю.

На некоторое время, дипломатическое напряжение в регионе упало до нуля. Тьери Эльзасский короновался графом Фландрии (к большому удовольствию самих фламандцев), и стал другом и союзником как королю Генри, так и королю Луи. Но Генри не был бы Генри, если бы не протащил для себя дополнительную гарантию: он посоветовал Тьери жениться на Сибилле Анжуйской, которая когда-то была женой Клито, и, таким образом, с Тьери породнился (Сибилла была сестрой Жоффруа). Заключив все возможные договоры, Генри вернулся в середине 1129 года в Англию, где немедленно занялся освобождением Валерана де Мёлана и Хью де Шатонефа. С его точки зрения, спорить им теперь было не о чем.

В сентябре 1130 года, Генри I впервые отправился в Нормандию без всякой, казалось бы, на то необходимости. Просто сопровождая аббата Рединга на его новую должность в качестве архиепископа Руана. После церемонии посвящения, он отправился в Вексен, куда к нему приезжал Тео Блуасский. После этого, король отправился в Шартр, и, в январе 1131 года, приветствовал папу Иннокентия II как главу Святейшего престола. Иннокентий, он же Григорио Папарески деи Гвидони, был (сюрприииз!) снова бездомным, потому что в Риме сидел другой папа, Анаклет II (Пьетро Пьерлеони). Римские прелаты никак не могли избавиться от привычки выбирать после смерти очередного папа не одного преемника, а одного преемника на фракцию. В принципе, если бы Иннокентия II не поднял на пьедестал Бернард Клервосский, в положение анти-папы оказался бы он, а не Анаклет II. Но Клервосский выбрал Иннокентия, а был он типом голосистым и настырным, так что самые влиятельные аббатства Европы поддержали именно Иннокентия. Забавно, но пока Анаклет II был просто Пьетро Пьерлеони, король Генри относился к нему с большим уважением. Но когда пришлось выбирать между папами Иннокентием II и Анаклетом II, король выбрал того, кого выбрали ведущие прелаты Европы под давлением Клервосского. Ничего личного, просто политика.

И уже в мае 1131 года, Руан удостоился визита первых лиц Западной церкви – папы Иннокентия II, Бернарда Клервосского, аббата Сюгера из Сен-Дени, епископа Шартрского и аббата Ангерского. В Англию Генри вернулся летом. Вместе с Мод. Да, капризная дочь оставила своего супруга довольно быстро, и обосновалась в родной Нормандии. Если посмотреть на ситуацию с учетом этого факта, вояж короля на континент уже не смотрелся таким томным. Дело в том, что Жоффруа Анжуйский и не пытался призвать супругу домой. Похоже, что она ему нравилась ничуть не больше, чем он ей, и он выбрал политику отношений с Мод по типу «уходишь – счастливо, приходишь – привет». Но после показательного визита короля Генри на континент, когда тот наглядно продемонстрировал как силу своего влияния и высоту власти, так и глубины своего кошелька, Жоффруа кое-что понял. Возможно, кто-то и помог ему понять, но этот рыжий и сам по себе был парнем сообразительным. Так что стоило Мод уехать в Англию, а Генри как бы неофициально упомянуть на совете в Нортхемптоне о том, что надо бы собраться вскоре и переговорить о разводе Мод с Жоффруа, как юный граф Анжу послал за женой и предложил даже подобающий случаю эскорт. Что ж, Мод отправили к мужу, но не раньше, чем Генри вторично привел к присяге наследнице своих магнатов и прелатов. И, кажется, именно в тот период Мод поняла, что время капризов прошло. Королю было уже за 60, и интересы короны требовали, чтобы у Мод была поддержка мужа и, желательно, сын. В марте 1133 года сын появился.

Генри I отправился на континент в августе 1133 года. Судя по количеству назначений на важные посты служащих своего двора, можно заподозрить, что он или не планировал больше возвращаться в Англию, либо не верил, что проживет ещё долго. Естственно, мы не можем знать, в каком состоянии было его здоровье, и были ли у него основания готовить дела королевства к своей смерти, но к 65 годам более или менее каждый уже предполагает, что вечно жить, всё-таки, не получится, да и не очень-то хочется. Опять же, нет никаких сведений о том, насколько король был суеверен. Во всяком случае, 1133 год выдался достаточно необычным в плане природных явлений. Были и ураганы, и солнечное затмение, и даже серьезное землетрясение, нанесший ущерб портовым строениям. Летописцы мрачно намекали, что всё это связано с отъездом короля, что, конечно, никто всерьез принять не мог бы – Генри мотался всё свое царствование через пролив без всяких сопровождающих эти действия катаклизмов.

Итак, первым делом король отправился в Руан, где и просидел весь конец 1133 и большую часть 1134 годов, улаживая висевшие много лет административные дела и в Нормандии – при помощи Робета Глостерского. Известно, что лично он был более поглощен делами семейными. Мод, очевидно, снова была в Нормандии, исполнив свой династический долг: в мае 1134 года родился её второй сын, Джеффри. Поскольку сама Мод чуть после этих родов не умерла, известно, что дело было в Руане, потому что одинаково твердолобые отец и дочь ухитрились поссориться по поводу того, где Мод хоронить. Генри настаивал на Руане, а сама Мод хотела быть похороненной в аббатстве Бек. Вполне понятно, что умирающий человек так страстно скандалить не способен, так что я лично допускаю, что отец слегка троллил дочь, чтобы вернуть ей энергию. Если так, то план удался, после чего король, широким жестом, согласился с Мод, что ладно, пусть будет Бек.

Вообще, для Нормандии 1134 год был в плане катаклизмов так же богат, как 1133-й для Англии – ураганы, снежные бури, грозовые бури (и сопутствующие им пожары), наводнения, а потом убийственная в буквальном смысле жара. В 1135 году король поговаривал о возвращении в Англию, но выглядело так, словно он каждый раз находил причины этого не делать. Например, архиепископ Руанский засел в папской курии и никак не возвращался к своим прямым обязанностям. Возможно, потому что не хотел посвящать в епископы Байё сына-бастарда Роберта Глостерского, Ричарда. После интенсивной переписки с Генри, Иннокентий II велел Ричарда в епископы посвятить.

Пожалуй, истинной причиной сидения Генри в Нормандии было то, что он не слишком доверял своему зятю, Жоффруа Анжуйскому. Живи Жоффруа с Мод душа в душу, проблем бы не было. Но жизнь этой пары была далека от идеала семейной жизни, и Генри не решался передать Жоффруа пограничные замки, входящие в приданое Мод. Причем, вполне возможно, что по желанию самой Мод. Она находила, что Жоффруа слишком дружен с Гийомом де Понтье, сыном Роберта дю Беллема, бесследно сгинувшем где-то в английской тюрьме. Когда король Генри утверждал Гийома в правах наследства, то не включил в возвращаемые короной земли владения дю Беллема в Нормандии, что молодому Гийому вовсе не понравилось. То есть, заподозрить его в добром отношении к Генри I было никак не возможно, и дружба Жоффруа с таким человеком насторожила Мод.

В свою очередь, король получил предупреждение от своих сведомителей, что Роджер де Тосни, граф Конша, готовит какую-то гадость, вместе с Гийомом де Понтье. Король мгновенно отправил гарнизон в цитадель Конша, и вызвал Гийома к себе для объяснений. Когда тот не явился, король объявил о конфискации всех владений графа. После чего тот показательно поселился при дворе Жоффруа Анжуйского. В результате, всё время с сентября по ноябрь Генри провел, укрепляя южную границу Нормандии. Сделав всё возможное, он решил снять напряжение, отправившись на охоту в Лион-ла-Форе, где с ним приключился, по-видимому, инсульт, от которого он и умер в течение недели.

Генри Хантингдонский обвинил в болезни короля миноги, которые врач его величеству, вообще-то, есть запретил, но от миног не умирают и инсульта не получают. Запрет врача скорее говорит, что у короля была подагра, болезнь вовсе не смертельная. Учитывая возраст короля и его резвость на границе, ничего удивительного в этой смерти нет.
Насколько известно, дара речи король не потерял, хотя, похоже, что-то о такой возможности сплетничали, потому что исповедник короля отдельно заверил Иннокентия II, что король Генри перед смертью исповедовался. Похоронить он себя завещал в Англии, в аббатстве Рединг, которое основал после гибели Белого Корабля. И, судя по хроникам, завещал свою власть дочери и её детям, но не Жоффруа Анжуйскому. К слову сказать, похоже, что действия короля осенью каким-то образом побудили его дочь уехать к мужу. Или они договорились, что ей лучше быть рядом с Жоффруа, чтобы наблюдать за развитием событий прямо на месте действий. Генри Хантингдонский намекал, что «предательство» Мод послужило причиной болезни короля, но это наверняка его личное мнение, а не факт.

Вообще, смерть короля и последовавшие за ней события предствляют собой какой-то пестрый, косматый клубок, из которого в разные стороны торчат нитки. С точки зрения Мод, отец умер очень не вовремя. После тяжелых родов и болезни, она снова забеременела немедленно, как приехала к супругу. Но говорят, что эта парочка оппортунистов попыталась немедленно после смерти короля напасть на принадлежавшие Мод замки, которые Генри не соглашался передать Жоффруа. Вопрос, конечно, в том, зачем это было нужно Мод, если она так и так должна была унаследовать Англию и Нормандию? Как и при каких обстоятельствах между наследницей и троном вклинился Стефан Блуасский? Ведь его даже не было в Англии! И почему Тео Блуасский стал грабить земли своего старинного союзника и друга, стоило тому умереть?

Ответы на эти вопросы я надеюсь найти в истории короля Стефана и долгой, изматывающей войны между ним и Мод, которую смог прекратить только сын Мод и Жоффруа, воспитанный Жоффруа и закаленный Мод. Причем, помятуя о пристрастности историков, попробую рассказать эту историю с точки зрения обеих сторон, максимально сбалансированно. Благо, сама я не пылаю симпатией к обоим персонажам.

@темы: Henry I

---

Генри I - король выбирает наследника престола

К середине 1120-х годов стало понятно, что родить с молодой женой нового наследника престола у короля не получится. Как водится, летописцы ославили Аделизу бесплодной, хотя второго своего супруга она наследниками и наследницами обеспечила с избытком *в количестве семи!), и летописцы не могли этого не знать. Но – не стали исправлять навет задним числом.

На самом деле, ситуация не уникальна. Много благородных семей прекратили свое существование по той же самой причине, хотя во время брака муж мог зачать и нескольких бастардов на стороне, а вышедшая впоследствии замуж за другого вдова вдруг оказывалась очень даже фертильной. Этот выверт заставил историков заподозрить, что женщины вполне умели и тогда предохранить себя от нежеланной беременности тайком от мужа. Но вряд ли королева могла не желать родить наследника мужу, которого она, кажется, даже любила. Хотя кто его знает. Пара практически не расставалась, но по чьей инициативе? Могла ли интеллектуалка Аделиза холодно решить, что она слишком молода для пожизненной одинокой роли королевы-матери после смерти супруга?



французская королева Аделаида Морьенская (Савойская) - пример ответственной фертильности

В любом случае, король Генри I решил, что вопрос с престолонаследием больше затягивать не имеет смысла, и обратился к своему совету. Его кандидатурой была, разумеется, овдовевшая дочь Мод, которая, как и он когда-то, «родилась в пурпуре», то есть у коронованной пары правителей страны. Тем не менее, ситуация с Мод полностью повторяла его нынешнюю. Её покойный супруг имел бастардов, но совместных детей с Генрихом V Германским у Мод не было. Означало ли это, что она была бесплодна? Скорее всего, для очень многих советников короля (и для него самого) именно этот вопрос был решающим.

Тем не менее, часть советников встала в оппозицию самой идее передать корону женщине с самого начала. Ведь были племянники – Стефан Блуасский и его старший брат Тео. Не говоря о Вильгельме Клито (и вряд ли о нем кто-то действительно посмел говорить, ведь, признав его права на трон, стало бы невозможно объяснить, на каких правах сам Генри уселся в Нормандии). Тем не менее, Генри именно в тот период устроил Стефану Блуасскому шикарнейшую свадьбу с Матильдой Булонской, явно нацелившись на страгически расположенные напротив Дувра земли этой дамы. Есть некий намек на то, что и сам Стефан рот на английский трон в тот момент не раззевал. Холлистер подчеркивает, что своего первенца он назвал в честь тестя, а не в честь дядюшки. С точки зрения Холлистера, выбор имени перворожденного сына был индикацией амбиций родителей.

Насколько всерьез король Генри подумывал об этой парочке на троне Англии после себя? Кто знает. Не известно с точностью, в каком хронологическом порядке случились вдовство императрицы Матильды и переговоры о женитьбе Стефана на наследнице Булони. В любом случае, как только Матильда овдовела, отец немедленно вызвал её домой. Она подчинилась, но без энтузиазма. В Германии она была практически с детства, и ей нравилось там быть. Там у неё были связи, репутация, круг дел и друзей. И вот её снова выдирали с корнями из земли, ставшей родной, чтобы заставить укорениться ещё где-то. Матильда вряд ли сомневалась в причине, по которой она понадобилась отцу, но сопротивляться ей было не почину. Опять же, свой долг перед страной и отцом она чувствовала с раннего детства. И она присоединилась к Генри I в Нормандии.

Конечно, очень аппетитной выглядела кандидатура старшего бастарда короля Генри, Роберта Глостерского. Этот сын удался во всех отношениях – и статью, и умом, и характером, и талантами. Почему было не сделать наследником престола его, если уж сам Завоеватель был бастардом? Холлистер считает, что проблемой стало то, что именно в Англии бастарды на троне не котировались (не считая Завоевателя, который стал королем по праву, собственно, завоевателя), ссылаясь на синод в Челси от 787 года. Но синод 787 года касался проекта короля Оффы Мерсийского короновать сына ещё при своей жизни, и образовать второй архиепископат, Личфилдский, помимо Кентерберийского. Более того, учитывая, что после смерти Оффы (и удобно умершего «от болезни» наследника) на трон уселся ну очень левый родственник, и кое-что зная о прямолинейности политической кухни англосаксов, лично я склонна считать, что в те времена королем становился тот, кто ухитрялся выжить сам и уничтожить конкурентов. На линеаж им глазеть, за всеми этими заботами, было некогда. Опять же, по англосаксонскому законодательству, все дети, включая дочерей и бастардов, имели равные права при разделе имущества.
Так что, извиняюсь, логичнее предположить, что Генри был пойман собственной риторикой, к которой прибегнул, коронуясь. После всех фырков о рождении в пурпуре было как-то не к лицу даже пытаться посадить на свой трон бастарда. Даже такого замечательного, как Роберт Глостерский.

После того, как в начале сентября 1126 года король Генри, королева Аделиза и императрица Мод, в сопровождении королевского флота и с благородными пленниками на борту (то бишь, с Валераном де Мёланом и Хью де Шатонефом), вернулись в Англию, дебаты вокруг вопроса о престолонаследии начались всерьез – не с королевским советом, а с правителями. Прибыли ко двору английского короля Дэвид Шотландский, Конан Бретонский и Ротру, граф Перша. Чуть позже, были сделаны интересные перемещения королевских пленников: Валерана перевели из-под стражи шерифа Шропшира в Валлинфорд, под стражу Брайана Фиц-Каунта, прижившегося в Англии незаконного отпрыска правящего дома Бретани. А бедолагу Роберта Куртгёза зафутболили из-под опеки епископа Солсбери под стражу Роберта Глостерского. Говорили, что эти перемещения были сделаны по совету императрицы Матильды. Которая совершенно точно знала, что доверять можно лишь предсказуемым людям.

Более того, когда король начал переговоры о браке Мод с Жоффруа Анжуйским, в курсе происходящего были лишь Роберт Голостерский да Брайан Фиц-Каунт, плюс епископ далекого Лизьё. Роберт и Брайан и сопровождали потом Мод к жениху. Обо всех этих политических танцах известно благодаря раздраженному комментарию Роджера Солсберийского, который в число избранных посвященных не вошел. Опять же, по настоянию Мод. Та не доверяла епископу, который был за кандидатуру Клито, и ничуть этого не скрывал. И дело было, собственно, даже не в том, кто был бы, по мнению придворных советчиков, лучшим правителем для Англии. Каждый из них прикидывал свою выгоду при каждом кандидате. Те, кто воевал в Нормандии против бунтующих в пользу Клито баронов, не могли желать увидеть его своим королем. Те, кто считал кандидатуру Клито лучше кандидатуры Мод, считали, скорее всего, что Клито будет более управляемым правителем, чем закаленная в политических интригах двора германского императора Мод.

Что качается самого Генри I, то когда они с племянником расстались, они расстались не врагами, а просто не договорились. Тем не менее, Клито он, по сути,знал намного лучше, чем собственную дочь. Мод была вообще закрытым человеком, а уж привезенные ею чужеземные замашки и вовсе нервировали тех, кто с ней сталкивался. Генри Хантингдонский был, конечно, в партии «за кандидатуру Клито», но он подметил одну особенность этой женщины, «невыносимую надменность», которую впоследствии отмечали и другие. И Генри не мог не понимать, что выбор Клито в качестве наследника английского престола утихомирит страсти в регионе – и с Францией, и с Фландрией. С французским королем, собственно, у него уже сейчас был период странного равновесия. Луи ожидал, что решит Генри, и был подчеркнуто нейтрален.

А 1 января 1127 года состоялось принесение присяги баронов Мод. Вернее, Мод и её наследникам в случае, если король Генри I умрет бездетным. В свете будущих событий выглядит иронично, что Стефан Блуасский и Роберт Глостерский даже по-дружески поспорили, кто из них присягнет первым. Стефан этот спор выиграл. В общем и целом, все прелаты и магнаты Англии и Нормандии присягнули королевской дочери и её линии, а заодно король протащил согласие прелатов и магнатов уважать все дары, которые он сделает в пользу Аделизы, и после его смерти. Что получилось в 1135 году с клятвой Мод - мы знаем, но вот Аделиза действительно сохранила подаренный ей Арунделл.

За пределами Англо-Нормандии, присяга тоже произвела впечатление. Луи Французский сделал свой ход отдав за Клито сводную сестру своей супруги, Жанну Монферратскую, и посадив его править Вексеном. Вскоре Клито появился в Жизоре, и официально заявил свои права на герцогский трон Нормандии, причем немало норманнов были склонны признать его своим господином.

Ситуация снова изменилась 2 марта 1127 года, когда в Брюгге, во время мессы, был убит граф Фландрии, и в стране начались беспорядки. Луи Французский, в качестве оверлорда, навел порядок в хозяйстве бездетного графа, и посадил туда править Вильгельма Клито. То есть, это фламандцы, конечно, выбрали Клито, но Луи очень сильно этому выбору поспособствовал.

Такого поворота Генри I не ожидал. Одно дело, маячивший здесь и там бездомный сын братца Роберта, но совсем другое – граф Фландрии, способный сформировать мощный альянс с французами и анжуйцами. И тогда для Генри настали бы жаркие деньки, как девять лет назад. Более того, Нормандия наверняка бы взбунтовалась против него – опять и снова. Поэтому Генри решил опередить племянника, и предложить Фульку Анжуйскому блестящую перспективу брака сына Фулька с дочерью Генри. А чтобы иметь возможность вести переговоры спокойно и обстоятельно, он развлекал свежеиспеченного графа Фландрии различными кознями – посылая деньги тем кандидатам на графскую корону Фландрии, которых Клито обошел, запрещая экспорт английской шерсти во Фландрию, и прочее тому подобное.

Надо сказать, что Клито, не обученный искусству править, очень быстро (за пару недель!) рассорился вдрызг с буржуа Брюгге, против него начались выступления в Брюгге, Лилле, Генте, Ипре, Сен-Омере... Заговорили о том, насколько лучше и умнее Клито был бы Тьерри Эльзасский, внук Роберта I Фдандрского. Клито воззвал к Луи Французскому, обвиняя во всём происходящем дядюшку Генри. Луи, которому не понравилось, как обходятся с его креатурой, поспешил во Фландрию, и вскоре архиепископ Реймский уже послушно отлучал от церкви и Тьерри Эльзасского, и тех, кто его поддерживал. Каково же было изумление Клито, когда его оверлорд, с которым вместе они осаждали Лилль, вдруг снялся из лагеря без объяснений причин, и растворился на просторах Иль де Франс.

Загадочное исчезновение французского короля из Фландрии имело простейшее объяснение. Ровнехонько на полдороге между Шартром и Парижем, в крепости Эпернон, поднял свой флаг Генри Английский. Крепость, надо сказать, была одной из принадлежавших Амори де Монфору, вроде как заклятому врагу Генри. Но в 1120-х, Амори женился на племяннице сенешаля Франции, который унаследовал свою должность от старших братьев, и который намеревался передать её Амори. Но случилось так, что Этьенну де Гарланду пришлось рассориться с королевой Аделаидой Морьенской (Савойской). С одной стороны, это была борьба мнений. Аделаида считала, что Клито как раз подойдёт в качестве мужа её сводной сестре, и увенчает её голову коронами графства Фландрия и герцогства Нормандия. Семейство де Гарландов, со своей стороны, было о Клито и его способностях мнения невысокого. Но с другой стороны, де Гарланды были слишком долго слишком влиятельны при дворе Луи VI, не будучи даже аристократами, чтобы Аделаида не посчитала сенешаля угрозой своему влиянию. А ведь папа Каликстус II приходился ей братом! Да и сама она занималась политикой с полной самоотдачей, завизировав своей печатью аж 45 хартий своего супруга! Да, та самая королева, о которой русскоязычная википедия сообщает кратко: «Аделаида была некрасивой, но очень внимательной и слишком набожной».

В результате интриг Аделаиды, которая явно умела не только молиться, в 1127 году Луи лишил Этьенна де Гардланда его должности. Одновременно, брат Этьенна, Жильбер, главный батлер короля, тоже вылетел со своего престижного места. А Аделаида заполировала свою победу, сравняв с землей несколько вилл в Париже, принадлежавших де Гарландам. Для Луи ничего хорошего из этого не вышло. Кинувшись спасать свою столицу, он разорил замок Гарланда Ливри, но чуть не погиб в процессе и был серьезно ранен, а его брат, Рауль де Вермандуа, лишился глаза. После этого Этьенн де Гарланд некоторое время отсиживался в Орлеане, очевидно, но уже во второй половине 1132 года вернулся на должность канцлера короля, и пребывал там до самой смерти Луи VI.

Собственно, присутствие Генри I в Эперноне в 1127 году было чистой воды демонстрацией. Он не пытался завоевать Париж, он не собирался устраивать войну с Францией, он просто демонстративно сидел в Эперноне до тех пор, пока Луи не убрался из Фландрии. И после этого ушел в Нормандию. Скорее всего, вместе с Амори, с которым они не стали друзьями, но перестали быть врагами. И в конце августа обручил свою дочь с подростком Жоффруа Анжуйским. Идея брака, похоже, не была мила ни Мод, ни Жоффруа. Брак для Мод был вопиюще неравным. Из статуса вдовы императора она перешла в ранг жены графского отпрыска. Кроме того, она чувствовала себя сущей идиоткой, сидя рядом с рыжим пацаном 14 лет, будучи сама зрелой матроной 25 лет! Жоффруа же, глядя на застывшее лици гордячки, кипел от возмущения.

Кто бы мог подумать, что этот брак, начавшийся в таких неблагоприятных обстоятельствах, окажется на свой лад очень удачным, и сформирует историю Европы на долгие столетия!

@темы: Henry I

---

С международным женским днем!

феминистическое

Нет, меня не возмущают цветы и конфеты, которые мужчины дарят женщинам в этот день. Мне просто не хочется, чтобы всё свелось только к этому. Потому что и сегодня повсюду в отраслях, традиционно трудоустраивающих женщин, оплата намного хуже чем там, где большинство работающих - мужчины. И сегодня большинство женщин встанет к плите после работы (да, 8 марта - отнюдь не везде выходной), тогда как их мужчины будут отдыхать и ждать вкусный ужин. И сегодня слишком многие женщины пострадают от побоев и вербального насилия. Это НЕ нормально. Так же, как НЕ нормально для мужчин не уважать мечты и чувства своих подруг и жен, свинячить в сети аббревиатурами типа РСП, и НЕ нормально для женщин-блогеров подмахивать этому свинству с радостным визгом.



И пора уже понять, что никто не принесет нам наши права готовыми и в красивой упаковке.

Всем котиков!

@темы: "праздники"

---

К переругиванию на вечную тему "мешочников" в транспорте

Шла у dzirty.diary.ru/p217291652.htm. Может, и идет до сих пор, но я оттуда ушла, потому что нереально захотелось придушить оппонентку. Захожу в топ жж - и там на ту же тему silverina1.livejournal.com/271289.html

@темы: "веселая бредь"

---

Умеренно забавно

* При морозах, извините, под -40 у овец рога заледенеют и отвалятся... а у них они один раз за всю жизнь.

* Пальцы не были частью крыла, а являлись нечтом отдельным.

* Коала - тихое, мирное, доброе вещество.

Полностью здесь: p-i-f.livejournal.com/15908915.html

@темы: "веселая бредь"

---

K-Beauty - серумы

Научившись ежедневно пользоваться серумами, я почувствовала себя почти продвинутым юзером в индустрии вечной красоты и молодости. Правда, некоторые сомнения относительно их чудодейственности у меня были и есть. Да, они несомненно сделали кожу упругой и плотной, но они вовсе не исправили её дефектов. Поры, собственно, никуда не делись, да и пигментированность некоторых участков никуда не улетучилась. Они просто менее бросаются в глаза за счет общего блеска кожи. Более того, если сравнить себя до и после нанесения серума, то очень заметна временность эффекта. Причем, не поклянусь, что именно бодрит кожу: серум как продукт, или легкое постукивание пальцами при его вбивании. Да-да, есть куча фотографий "до" и "после", которые любят выкладывать последователи системы К-бьюти, но если там изначально не был ужас в кубе из-за акне, то радикальная разница, на мой взгляд, существует только в восприятии применяющего. Например, k-beauty-europe.com/korean-skin-care-and-makeup... и другие фото оттуда. То есть: и серумы тоже делают лучше то, что у нас есть, но не меняют реальность на глянцы с фильтрами. Потому что сознательно или бессознательно, но самые первобытные фильтры на этих фото применяются всегда, и это заметно.

Но ладно, не будем занудиться. Даже поношенная кожа выглядит лучше, если она чистая и максимально хорошо ухоженная. Про тонеры речь шла где-то в предыдущем, а сейчас пришла очередь серумов. Кстати, я пишу это не потому, что претендую на какое-то глубокое знание предмета, а именно для того, чтобы разобраться на самом базовом уровне, что есть что, и сколько стоит.




Серумы - это только одна из составляющих ухода за кожей, и их обычно употребляют в компании с увлажнителями, которые не только увлажняют кожу, но и "запечатывают" в ней эту влажность. Серумы не имеют функции запечатывания влаги, они имеют активные ингредиенты, которые проникают в клетки кожи и, теоретически, реставрируют их, убирая следы пигментации, акне, даже шрамов. Увлажнители имеют более крупное строение молекул, они не проникают через поверхность кожи, а остаются на ней, запечатывая, таким образом, влажность. Женщинам от 30 и старше, рекомендуется пользоваться и тем, и другим.

Считается, что серумы исправляют повреждения кожи и разглаживают морщины, глубоко увлажняют кожу, уплотняют кожу и улучшают её текстуру, делают кожу визуально более свежей, снимают покраснения кожи и её чрезмерную чувствительность, убирают "пятнистость" кожи, сводят веснушки и пигментацию.

После полугода использования серумов я могу подтвердить, что увлажнение и уплотнение кожи, более свежий её вид - правда, это вижу не только я, но и посторонние. Чувствительностью и краснотой моя кожа никогда не страдала, но вот пигментация осталась там, где была. Годы я не пользовалась солнцезащитными кремами, а загар ко мне пристает мгновенно. Как результат, образовавшаяся пигментация просто слишком глубока, чтобы с ней справились серумы. Так что чудес от них лучше не ожидать.

Серумы применяются после умывания и тонера, и до увлажнителя. Количество должно быть небольшим, много - это не значит лучше, лучше - это когда энергичное вбивание маленького количества. Когда я только начинала, тут народ удивлялся и ужасался, что я могла нафигачить только на лицо больше шести мелких капель. Но, во-первых, для человека с такой неподнятой целиной в сфере увлажнения кожи это было не очень критично. А во-вторых, это и правда было "слишком". Через 6-8 часов, всё вбитое в кожу утром, начинало на ней выступать, причем специальная косметическая бумага, впитывающая эти избытки, совершенно не спасала, хотелось именно умыться, и желательно - с мылом, настолько высок был дискомфорт. Не то чтобы я не понимала, что серума просто слишком много. Но что было делать, если его капельки мгновенно утопали в пересушенной коже? Ситуация изменилась месяцев через пять, по-моему. Вот теперь мне хватает одной капелюшки серума для кожи около глаз на обе стороны лица, и 2-3 мелких капель серума для лица на всё лицо. И ничего никуда не "плывет". Часов через 6-8 я просто промакиваю лицо впитывающей бумагой. Как правило, буквально на ходу.

Серумы следует применять дважды в сутки - утром и перед сном, нанося его не только на лицо, но и на шею, и на область декальте. На этом можно бы было прекратить дозволенные речи, но оказалось, что всё не так просто. Что в семейство "серумов" входят не только они, но и их более продвинутые кузены:

1. Treatment
2. AHA/BHA
3. ampoule
4. serum

Спаситипамагити!!! А я-то думала, что Серум-6 Пептидов c Алиэкспресса - это предел. Но нет. Оказывается, настоящий ремонт на клеточном уровне обещают именно "продвинутые кузены". За дорого.

Например первая группа, Treatment, включает в себя несколько продуктов. Repair Control EGF (65-88 долларов за 20 миллилитров) обещает убрать морщины и сделать кожу более яркой, гладкой и молодой за счет самого высокого из существующего на рынке содержания белка эпидермального фактора роста (ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BF%D0%B8%D0%B4%...).



Второй продукт этой группы, дермароллер DW-EGF Derma Roller Program Special Kit тоже стоит немало (около 55 долларов), и выглядит довольно опасным в употреблении:



Наши китайские друзья предлагают схожий продукт под названием Micro needles roller всего за 5 баксов, и, судя по отзывам, народ страшно доволен эффективностью.



Рискнула бы я применить такое к своей коже? Ни за какие коврижки. Всё, что дырявит кожу и что-то в нее впрыскивает, должно делаться даже не в косметическом кабинете, где косметолог может и не иметь никакого медицинкого образования, а в косметической клинике, где любой сбой будет им стоить немалой компенсации.

Остальные виды тритментов и проводятся в клиниках - DNA Shots (впрыскивание продукта, полученного из спермы лосося, собственно), в надежде, что содержание в нем коллагена улучшит цвет и текстуру кожи. Несколько вышло из моды впрыскивание плазмы, platelet-rich plasma injections (PRP), или, попросту, богатой тромбоцитами плазмы (ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%B3%D0%B0%...). Люди могут изменить цвет кожи при помощи процедуры, называющейся пико-тонинг (Pico-Toning), когда лазером разбивается пигмент кожи. Пико-тонинг также используют для сведения татуировок и сведения образовавшейся глубокой пигментации. То есть, именно то, что нужно бы и мне, если бы я зарабатывала на жизнь внешним видом или была хотя бы тщеславна.



Ботокс тоже относится к тритментам, и вряд ли потеряет смою актуальность в ближайшее время. Как и впрыскивания под кожу увлажнителей и витаминов. Не думаю, чтобы это было для меня хоть в какой-то мере актуально, но для кого да - ознакомьтесь с материалом здесь: www.getthegloss.com/article/how-injectable-mois...

Едем дальше по списку. Что там у нас? AHA/BHA, то есть, проще говоря, эксфолиаторы. Средства, удаляющие отжившие свое клетки. Хотя это только звучит просто, а на самом деле, за эти понятием стоят снижение воспаленности кожи (которая приводит к акне), уменьшение пор и сведение поверхностных морщин, уличшение текстуры кожи и разравнивание её цвета.

AHA означает alpha hydroxy acid, и BHA - beta hydroxy acid. AHA - это водно-растворимые кислоты, получаемые из сахаристых фруктов. Они отшелушивают находящиеся на поверхности кожи старые клетки, освобождая место для для новых, более роно окрашенных и плотных. BHA, в свою очеред, являются маслорастворимыми кислотами, которые проникают глубоко в поры и добираются до сальных желез.
AHA применяются для устранения гиперпигментации (старческой пигментации), меланоза (избытка черного пигмента) кожи, удаления поверхностных морщин и выравнивания цвета кожи. BHA выбирают для комбинированной и жирной кожи, и борьбы с акне и солнечной пигментацией.

Всё AHA оставляют кожу довольно восприимчивой к ультрафиолету, то есть предполагают фанатичное использование солнцезащитных кремов. Каждое утро. Большинство AHA являются гликолевыми кислотами, обладающими анти-микробными особенностями. Ну и ещё одна особенность: содержание кислоты в конечном продукте не должно превышать 15%. На Алиэкспрессе эти кислоты есть, и, надо сказать, для этого базара они дороги. Именно гликолевая кислота стоит от 20 до 25 долларов за 10 миллилитров, но имеет концентрацию аж 35%. И практически все эти продукты имеют там негативные отзывы, что, конечно, может быть и выражением разочарования. Люди могут слишком многого ожидать, какого-то чудесного решения всех проблем с кожей, и, разумеется, не получить глянцевой версии себя в результате. Ну а сеты BHA для лечения акне, включающие тонер, кислоту и крем, стоят на том же Алиэкспрессе более 60 долларов.

Более гламурные версии, как то Green Apple™ Peel Full Strength, который продается в Стокманне, стоит 61 евро за 60 мл. На Амазоне стоимость уже £158.55.



В группе AHA есть ещё и молочные кислоты, и менее известные винные, лимонные, миндальные, яблочные кислоты. В общем, есть из чего выбирать. Хотя глубоко уважаемая мною фирма ARTISCARE на Алиэкспрессе предпочитает более нежный подход к кожным проблемам, и рекомендует гель по стоимости $3.80:



Ну а заканчивая по кислотам, хочу отметить, что специалисты рекомендуют пользоваться сразу и AHA, и BHA. Либо одну утром, другую вечером, либо вообще одновременно, обмазывая сухие области AHA, а жирные - BHA. Так-то.

Что там у нас ещё? Ампулы. На самом же деле, ампулы - это просто серумы более высокой концентрации. А серумы - это "винегреты", содержащие и вышеперечисленные кислоты, и тритменты. В небольших количествах, но, поскольку они воздействуют на кожу 24/7, то где-то эффект может быть и однозначным более дорогим и точечным средствам. Вычитала, что самый-самый-самый серум - это Korres Golden Krocus Ageless Saffron Elixir Serum 30ml, который стоит (та-даммм!) всего ?82.80. Правда, на Алиэкспресс продукт по имени AUDALA Saffron Serum Whitening Body Cream Nourishing Anti Aging Anti Wrinkle Skin Whitening Cream Body Moisturizing Body Care стоит всего $12.99, а литр (!) Saffron fibroin 1000ml anti wrinkle moisturizing cosmetic liquid - $109.06.



И что-то мне подсказывает, что действие их будет приблизительно равнозначным.

@темы: красота - страшная сила

---

Робот Фёдор

Вообще, очешуеть... И на шпагат садится, и отжимается, и с двух рук стреляет. В жж френд написал.

@темы: "красотища"

---

С историками шутки плохи!

Начали переводить новый сериал, Золотые Глаза: doramy.net/3120-zolotye-glaza-2018.html

Начало бойкое, но переводить-то 60 серий Впрочем, англоязычный перевод продвигается чуть быстрее, там уже 8 эпизодов: www.viki.com/tv/36172c-the-golden-eyes?q=golde#...

@темы: Дорамы

---

Генри I - король интригует

Генри I понимал, разумеется, что пока жив его племянник, Вильгельм Клито, Луи Французский и Фульк Анжуйский будут, вместе с ним, продолжать мутить воду в Нормандии. Поэтому, первоочередной целью для дипломатических усилий короля стал брак Клито с Сибиллой Анжуйской. Поскольку девочке было лет одиннадцать, немедленной опасности появления наследников у племянника, имеющего первоочередные права не только на трон Нормандии, но и Англии (теперь, когда Аделина не было, а рождение нового наследника уже не было чем-то самим собой разумеющимся у подистаскавшегося короля), не было. Но время идет быстро, и Генри нанес превентивный удар. Сибилла и Вильгельм были родней в седьмой степени. В принципе, такой седьмой воде на киселе жениться разрешали, если кто-то не опротестовывал разрешение. Но Генри опротестовал.



Сибилла, у которой всё сложилось весьма неплохо


Поскольку папа Каликстус II не хотел ничего сделать по собственному произволу, в Шартр были посланы два легата для изучения документации о родстве. Но поскольку они то ли не хотели обижать Фулька, то ли правда не могли согласиться по какому-то пункту, Каликстус послал еще одного легата, Джованни да Крема. И вот этот-то аннулировал брак и припугнул новобрачного санкциями: если Клито и его тесть не подчинятся, то он, как папский легат, будет отлучать от церкви любую местность, куда те могли бы податься. Поскольку не в характере Фулька было принимать чьи бы то ни было приказы, на решение легата он отреагировал бурно: бросил легатов в тюрьму и сжег их верительные бумаги, опалив при этом бороды почтенных прелатов. Разумеется, папа ответил тем, что наложил интердикт на все владения Фулька Анжуйского. А Фульк не мог себе, в общем-то, позволить вступать в беспощадную войну с папой, потому что уже знал, что быть ему в какой-то момент королем Иерусалима, и папское разрешение жениться на Милисенде ему ой как понадобится. В общем, Фульк смирился, и даже выслал Клито прочь из своих владений.

Нейтрализуя вмешательство Фулька, Генри I одновременно старался занять и короля Франции - чужими руками. Он позаботился о том, чтобы планы его зятя, германского императора Генриха V, напасть на Реймс стали известны королю Луи задолго до часа Х. Соответственно, 1123 и часть 1124 года Луи провел, собирая впечатляющую коалицию, и ему было совсем не до Фулька и не до Генри Английского. В результате, когда войска Генриха V летом 1124 года увидели французскую армию, они вообще оказались от битвы и драпанули, но историки до сих пор спорят, бежали ли они при виде королевской орифламмы, и дело было, все-таки, в солнечном затмении, которое случилось 11 августа 1124 года. Дело в том, что точная дата противостояния не известна, одни говорят про 25 июля, а другие – про 14 августа. Скорее всего, август – более вероятная альтернатива. Сначала немцы увидели затмение, а потом – соединенные силы альянса французов, и решили, что ничегошеньки хорошего из битвы не получится. С другой стороны, и французы ведь имели шанс любоваться затмением. Почему они не сделали вывод, что это их дело проиграно? Или немцы просто успели улепетнуть первыми?

Тем не менее, некоторые неприятные моменты пришлось пережить и Генри I. Для начала, вся эта возня с аннулированием брака Вильгельма Клито бесплатной не была. Кто заявил протест, тот и оплачивал расходы. А сверх расходов полагались подарки и пожертвования, не говоря уже о компенсации моральных и физических страданий, которые папские легаты претерпели от рук Фулька Анжуйского. Но это ладно, на благое же дело. А вот прибытие в Англию папского легата было куда как более неприятным королю событием. Потому что папский легат имел право и созвать собор английских прелатов, и проинспектировать любые церкви. Английские короли, в общем-то, всегда относились без теплоты к мысли, что какой-то посторонний тип, у которого непонятно что на уме, будет карать и миловать в их королевстве. А тут ещё легатом был тот самый Джованни да Крема, который не стеснялся свою власть демонстрировать.

Пустившись в путь в Великий пост, легат как раз успел прочесть проповедь в Кентерберийском соборе на Пасху 1125 года. К этому времени в Риме сидел уже новый папа – многомудрый Каликстус умер в декабре 1124 года. На его место был избран итальянский простолюдин Гонориус II (Ламберто Сканнабекки), который не только не был своим для королей и графов, но был ещё и ученым человеком – особенность, которая, в сочетании с властью, обещает окружающим трудные времена. И действительно, на соборе, который легат провел в Вестминстере 8 сентября 1125 года, Джованни да Крема яростно обрушился на довольно обычную для Англии практику, согласно которой многие служители церкви были людьми семейными. Папская же власть всячески с этой практикой боролась, требуя, чтобы служители церкви жили в строгом целибате.

Нет, это не было замшелой глупостью или непониманием человеческой физиологии, это была политика. Живущий нормальной семейной жизнью служитель церкви будет, в первую очередь, думать о благе семьи и благе того государства, в котором он живет. У него будут родственники и потомки, интегрированные в местный социум. Соответственно, он не будет настроен усиливать власть далекого Рима за счет независимости и интересов своей страны. Опять же, интегрированность в государственный социум будет подразумевать и отношение к наградам. Продвижение родни по службе, земельные подарки могут пересилить привлекательность перспективы полностью посвятить свою энергию интересам Святейшего Престола с надеждой, что это служение заметит и наградят переводом на более престижную должность.

Именно поэтому Рим так старался лишить священнослужителей корней в обществе. В его интересах было иметь священников, видящих единственную власть и единственную надежду только в институте папства. Разумеется, женатые клирики возненавидели как легата, так и проводимую Римом политику, и хронист Генри Хантингдонский с видимым удовольствием пишет, что по окончании собора, легат был застукан с какой-то местной проституткой, так что его отправление прочь на родину прошло совсем не торжественно. А перед этим собором, Джованни да Крема ездил на переговоры с шотландскими епископами, и по пути заглянул в Дарем, принц-епископ которого (всё тот же Фламбард) как всегда обвинялся в том и сем. Вероятно, вполне справедливо обвинялся, но для англичан Фламбард всё равно был своим, а да Крема – чужим, так что другой хронист, из Винчестера, рассказывает историю, что после обильных винных возлияний, легат захотел уединиться с племянницей Фламбарда в более интимную обстановку. Фламбард не воспротивился, но через некоторое время ввалился в спальню, где развлекался легат, с неколькими гостями, и потребовал, чтобы легат с ними выпил. И что тому оставалось? Дело житейское, но после такого он выглядел бы сущим идиотом, если бы предъявил Фламбарду хоть какие-то обвинения в слишком веселом стиле жизни.

Холлистер считает эти истории анекдотами, и утверждает, что легат смог примирить перед отъездом архиепископов, но сам ход дальнейших событий показывает, что большим уважением Джованни да Крема у английских архиепископов не пользовался. Они действительно объединились – но в требовании к папе назначить постоянно действующим в Англии легатом архиепископа Кентерберийского, и избавить их страну от визитов чужеземных легатов. Это и было сделано.

@темы: Henry I

---

1. Про меня: Хроники Пизанской башни (ну да - кренюсь, но не падаю)

2. Про жизнь: Fish that can swim in fog (жить захочешь - ...)

3. Про любовь: Белория и Догева (???)

4. Про дневник: Twice_cat (кот про котов, что ли?)

5. Про будущее: FUN_SUN (беру!)

@темы: "нетягостная бредь"

---

Колбасит

То ли перетренировалась, то ли что. Температуры нет. Но я просто заледеневшая, и страшно болят кожа и мышцы. Не надо было ехать сегодня в бассейн и полчаса там прыгать под записанные упражнения. Ведь на этой неделе получилось так, что я по 2 часа таскала железо в понедельник и среду, а в четверг мы с физиотерапевтом пошли осваивать новое минут 40 (дело дошло до штанги и гантелей), и потом я не захотела уходить, а ещё прогнала свою базовую чуть больше часа. И сегодня вот в бассейн понесло. Дурища. Или чем другим заболеваю. Или погодное. Точа слезу под No More Hollywood Endings по дороге, подумала, что у меня снова депрессия по всем пунктам, расстроилась, а потом сообразила, что весна же. Хоть и дубак сейчас, но ярко. Так что ничего необычного.

@темы: "музыка"

---

Весна пришла. Естественно, сразу похолодало.