Мэри Тюдор выходит замуж

[MirrinMinttu]

Когда французский король Генрих II прочувствованно писал, что «несчастная королева еще узнает правду, она придет в себя, чтобы понять, что тот, ради кого она залила кровью свое королевство, не принесет ничего, кроме несчастья ей и ее людям – но будет поздно», он недооценивал «несчастную королеву». Даже если оставить в стороне сомнительный пассаж о залитой кровью ради Филиппа Англии.

Как вполне отчетливо видно из описанных уже событий восстания Вайатта, вопрос о Филиппе был только прикрытием попытки переворота. Но ведь Генрих Французский не мог не знать, что Мэри систематически получает сведения с каждого корабля, вернувшегося из Испании – и о нежелании принца ехать в Англию, и о морских сражениях, и о французских корсарах. И все-таки, этот естественный сбор информации послы и властелины, а за ними и историки, предпочли проинтерпретировать, как глупое ожидание несчастной женщиной хоть какой-то весточки от жениха.

Мэри в 1554 г.

Несомненно, что полное молчание Филиппа было поведением из ряда вон выходящим. Простые правила дипломатического приличия требовали хотя бы вежливой отписки будущей жене. Так что сомнений в том, что любящего и восторженного супруга она в его лице не получит, у Мэри не было. Но вот его медлительность ее раздражала несказанно. Ей катастрофически не хватало помощника! В отличие от нее, Филиппа учили быть королем с детства. В отличие от нее, он был мужчиной, который, как она надеялась, сможет одним своим присутствием рядом поуменьшить наглость ее лордов.

Никто, кстати, не может дать разумного объяснения решению Филиппа никак не общаться со своей будущей женой до свадьбы. У него всегда были проблемы с общением, это да. И медлительность всегда была ему свойственна. Еще Филипп никогда не умел выражать свои чувства на бумаге, что не говорит о том, что он не мог их испытывать. Скорее всего... что он мог написать Марии? Если ситуация со сватовством была неудобна для партии невесты, традиционно пассивной партии, которой в данном случае пришлось выступить в активной роли, то что мог чувствовать сам Филипп?

Брак с Марией Английской был проектом его отца, которому, по большому счету, Мария была безразлична. Нет, Мария была, конечно, семьей, и император не мог манкировать своими обязанностями поддерживать членов своей семьи, но он вовсе не был обязан думать об их счастье. Брак Филиппа имел только одну цель: альянс Испании с Англией даже в пассивном виде - ради Нидерландов. Филипп был человеком ответственным и принципиальным. Возможно, он просто не считал возможным тратить слова на фальшивые записки женщины, которая когда-то была невестой его отца?

И вот 19 июня 1554 года прибывший в Лондон маркиз де лас Навас сообщил ей, что Филипп действительно находится на пути в Англию – наконец. Хотя само плавание началось только в начале июля – сбор 150 кораблей конвоя занял время.

де лас Навас

Говорят, что Филипп Испанский никогда не отличался персональной смелостью. Возможно. Тем не менее, здравый смысл у него был, и он набрал в свою свиту профессиональных военных под видом прислуги, лакеев и челяди. Никто из них не носил оружия на виду, но все его имели. Все так же носили кольчуги под ливреями. Это было разумно, но само по себе не говорит о трусости Филиппа – даже при следующей королеве лорды все еще продолжали брать с собой огромные военные эскорты, даже направляясь из своих имений в столицу. Чем сильнее военый эскорт, тем важнее лорд. Ренар предупредил Филиппа, что тот должен в дороге немного попрактиковаться в английском, и захватить с собой побольше мелких и дорогих подарков – ему придется много времени находиться среди лордов, и эти подарки от нового короля будут ими ожидаться.



В качестве личной свиты Филиппа сопровождали дон Мартин Кортес, маркиз де лос Валлес, Ферранте Гонзага, Антонио де Толедо, Диего де Мендоза, герцог Альба, граф де Ферия, граф Горн, граф Эгмонт и другие. Во всяком случае, этих идальго вряд ли кто посмеет обвинить в отсутствии храбрости! Но за время плавания они не встретили врага страшнее морской болезни, потому что стоило испанцам пуститься в плавание, как англичане, перешедшие на службу к французам, во главе с Кэрью, просто растаяли из пролива. Никто не знает, почему. Сам Кэрью отправил королю Франции невнятные извинения, и удалился в Италию. Вполне может быть, что повышенная занятость королевы с моряками заключалась не только в сборе сведений, в конце концов.

герцог Альба

Флот Говарда встретил испанцев у о-ва Вайтс, и вскоре вся флотилия вошла в Саутхемптон. Встреча была самая роскошная: вся аристократия королевства находилась либо в Саутхемптоне, либо с Мэри, на пути в Винчестер. Филипп, хоть он и был от природы человеком холодным и высокомерным, да еще и измученным рейсом, встретил прибывших за ним на барке лордов со всей грациозностью, которая от него ожидалась – для таких оказий он был великолепно вышколен. Как только Филипп ступил на берег, все присутствующие опустились на колени, начали палить пушки. Герцог Альба (только он сопровождал Филиппа при высадке) наверняка был доволен встречей.

Англичане с любопытством рассматривали своего нового короля. Конечно, как минимум половина присутствующих и знать ничего не знала о том, что прибывший король будет, по условиям договора, носить только титул. Для них этот человек с высоким и широким лбом, серыми глазами, держащийся настолько прямо, что его низкий рост не бросался в глаза, был именно их королем. Конечно же муж будет хозяином в доме, как же еще? И они отмечали, что лицо у него по-мужски красиво, и волос у него рыжеватый в желтизну, и что телосложение у него здоровое, а держится он энергично. Приметили даже, что бороды испанцы носят по-другому, без излишней поросли на лице.

Из порта Филипп отправился прямиком в церковь, и только потом, наконец, получил возможность немного отдохнуть. Вечером, разумеется, был ужин. Все отметили, что Филипп не снял шляпу, обращаясь к компании с речью на латыни. Но списали это на разницу этикетов, потому что он явно пытался быть вежливым. Филипп даже поднял бокал эля за здоровье присутствующих и в качестве примера для своей свиты.

Погода следующих дней была, мягко говоря, английская. То есть, в Винчестер Филиппу пришлось ехать верхом в проливной дождь. Более того, и в Винчестере первым делом он отправился в собор, и только потом – приводить себя в порядок для встречи с невестой.

Об этой встрече и о свадьбе Мэри и Филиппа пишут чрезвычайно мало. Буквально несколько строк, что-де поженились 25 июля, и Мэри к концу церемонии была полностью влюблена в своего мужа. Викторианские историки вообще не описывают событий, последовавших после того, как Филипп прибыл в Винчестер – дескать, невыносимо горько и стыдно, учитывая последующие события. Странная чувствительность, не так ли? Уж не является ли истинной причиной этой деликатности то, что пара встретилась несколько не так, как принято думать? Не замалчиваются ли их изначальные отношения друг к другу для того, чтобы сохранить имидж первой королевы Англии, как глупой, истеричной и жестокой фанатички?

А ведь этот имидж начал писаться только в 17-м веке, когда в Лондоне вышла анонимная книга History of Life and Bloody Reign and Death of Queen Mary London, 1682. С этой книги и пошла «Кровавая Мэри». То ли кто-то решил сделать неплохие деньги на потенциально скандальной истории, то ли кто-то искренне составил представление о Мэри, ее царствовании и ее замужестве по-своему.

Впервые Мэри и Филипп встретились еще до церемонии бракосочетания, накануне вечером. Это был небольшой придворный вечер, без всякой помпы: придворные танцевали, а Мэри и Филипп сидели в стороне, ведя интенсивный разговор. Настолько углубленные в этот разговор, что даже танцевали они друг с другом только на следующий день. Необычно, совсем не по протоколу. Никаких куртуазностей, никаких ухаживаний – только деловые переговоры. Фраза о том, что королева дурно одета и плохо выглядит, принадлежит не Филиппу, это было мнение свиты испанца. А в его свите, помимо донов, были и донны. Жена герцога Альбы точно сопровождала мужа, а она не могла быть единственной женщиной в свите.



Насчет «дурно одета» можно даже на сомневаться, что это – чисто женский фырк. Гардероб Мэри изучен достаточно хорошо для того, чтобы не сомневаться: Мэри одеваться хорошо не только любила, но и умела, и внимательно следила за всеми изменениями в моде. Это признавали все послы. Филипп, кстати, привез ей украшения в качестве свадебного подарка (украшения она тоже очень любила, опять же – заметки послов). Он привез ей огромный бриллиант, который его отец подарил на свадьбу его матери. А венчался он в золотой робе, которую подарила ему Мэри.

Что касается внешнего вида, то есть портрет Ханса Эверта от 1554 года. Как видите сами, крокодилом или старухой Мэри не выглядит. Да что там, она была старше Филиппа на 11 лет – всего или аж, это каждый решает для себя. Для королевских браков это не было критерием. В конце концов, некоронованная, самая первая королева Англии, императрица Мод, была еще старше своего второго мужа, что не помешало паре иметь довольно страстные отношения. Алиенора Аквитанская была значительно старше своего мужа, и что? А вот плохо выглядеть в день перед свадьбой она действительно могла. Вообще, было бы странно ожидать, что Мэри была бы в пике формы, принимая во внимание то, через что она прошла буквально только что