Ричард I и его крестовый поход - 10

[MirrinMinttu]

Массовая казнь заложников, по мнению Ричарда, должна была разогреть кровь крестоносцев, плотно засевших в Акре и явно не желающих двигаться к другим опасным приключениям. Ночью после казни, король издал приказ армии пересечь реку на юге, и, во имя Господа, отправиться завоёвывать Аскалон. Сам он на рассвете прогарцевал с эскортом через ворота, оставив сестру, жену и Деву Кипра в Акре. Но – увы, ни собственные солдаты Ричарда, ни вольные крестоносцы покидать крепость не желали. Понадобилось четыре дня для того, чтобы согнать солдат самого Ричарда и подкупить французов присоединиться к походу.

Госпитальеры и тамплиеры были, конечно, дисциплинированнее – и Ричард возглавил авангард, состоящий из орденцев. Следующими были согнаны англо-норманны, и они составляли центр. Именно там, под защитой отборной гвардии, везли на телеге прикреплённый к высоченной мачте королевский штандарт. Штандарт играл огромную роль. К нему в бою собирали раненых, он извещал о том, что король жив и контролирует ситуации, и если бы штандарт сгинул из поля зрения армии, это просто означало бы «спасайся, кто может». Приспущенный штандарт был бы знаком о сдаче армии. В арьергарде шёл герцог Бургундский.

Параллельно армии, морем двигались галеры с амуницией, а с другой стороны армию на марше периодически засыпали стрелами лёгкие отряды сарацин, появляющихся и исчезающих. Однажды сарацины предприняли серьёзную попытку уничтожить весь арьергард армии. Они просто перестреляли лошадей, тянущих обозы, и арьергард оказался заблокированным от слова совсем – ни вперёд, ни назад. Вестник к Ричарду всё-таки поскакал и даже добрался, но пока тот подоспел на помощь, французам и бургундцам пришлось тяжело. Впоследствии построение арьергарда было изменено.

Это вообще был жуткий переход. Люди умирали от тепловых ударов, от усталости, от дурного питания. Когда они пытались снять кольчужный доспех, который обжигал кожу, они гибли от стрел. А ведь были ещё скорпионы, тарантулы и даже крокодилы, спешащие закусить неосторожными, пытающимися охладиться в реке после марша. Ричард послал несколько галер в Акру, с жёстким приказом оставшимся там крестоносцам собраться, наконец, погрузиться на корабли, и отправиться на помощь армии. Как ни странно, посланцам удалось собрать довольно сильное подкрепление. По-видимому, его величество подкрепил призыв кое-какими реальными угрозами и приказами. Возникает вопрос, почему всю армию погнали по пересечённой местности, а не отправили морем? Очевидно, дело в количестве – армия было плюс-минус стотысячной.

Наблюдатели противной стороны были и в армии Ричарда, и в армии Саладина. Саладин рассчитывал прихлопнуть армию христиан в момент, когда те будут настолько уставшими от перехода, что нормально сражаться не смогут. Ричард, в свою очередь, знал о планах Саладина, и держал свою армию в постоянной боеготовности. Это не было просто, учитывая обстоятельства. Англичане маршировали двенадцатью дивизионами, каждый из которых состоял из пяти кампаний. Причём двигалась эта масса настолько компактно, что «яблоко не могло упасть, не задев человека или лошадь», как выразился хронист. В аналогичном компактном порядке двигались и остальные. Справа было море. Слева Генрих Шампанский со своей лёгкой кавалерией охранял армию от внезапных нападений. Арьергард прикрыли сзади обозами: амуницию всегда можно было, в случае чего, подвезти новую, морем, да и обозная братия ценилась невысоко, а вот воинов надо было беречь. Сам Ричард и герцог Бургундский находились в постоянном движении, носясь туда и сюда под прикрытием гвардии. Это было важно – только авторитет лидеров мог обеспечить упорядоченный марш.

Сигнал боевой готовности подавался двумя трубами в определённом порядке: авангард-центр-арьергард. До этого момента, что бы ни происходило вокруг, формирование продолжало двигаться обычным порядком.

И вот 7 сентября 1191 года сарацины предприняли попытку массовой атаки. Хронист пишет, что главное формирование атакующих состояло из «турок», засыпающих врага стрелами и дротиками с максимально возможной скоростью. Другое формирование состояло из «негров», которые должны были драться контактно. Но здесь вышло так, что эффект был скорее психологическим. После первой оторопи при виде огромного количества чёрных лиц, крестоносцы поняли, что воины из этих «негров» были неважные. Против крестоносцев, во всяком случае. Не более эффективны были и атаки бедуинов. Их стрелы не могли нанести урона воинам в стальных доспехах. И армия крестоносцев продолжала хладнокровно маршировать. В этой предварительной атаке участвовали около десяти тысяч сарацинов.

Армия не остановилась и тогда, когда началась главная атака кавалерии. Со стороны это, наверное, выглядело совершенно безнадёжно – пассивно стоящие крестоносцы и волны нападающих, пытающихся сломать их построение. Хронист утверждает, что ничего подобного история крестовых походов до этого момента не знала. Воинам Генри Шампанского приходилось, несомненно, туго, а марширующие крестоносцы, разумеется, кипели от необычности ситуации, которая, по стандартам того времени, казалась им практически предательством товарищей и трусостью. Но они продолжали идти вперёд. Солнце жарило вовсю, пыль слепила марширующих, лишая их способности видеть, что творится вокруг, лошади нервничали.

Люди тоже нервничали, даже госпитальеры. Один из них, по имени Гарнье де Напес, стал причитать, что «весь христианский мир падёт, потому что он не решается нанести удар». Командор госпитальеров помчался к Ричарду с просьбой начать конр-атаку, потому что психологическое давление на марширующих достигло, по его мнению, критической точки. Разрешение дано не было. Но командор был прав – люди потеряли способность мыслить ясно. Госпитальеры нарушили порядок марша, кинувшись на врага, и вскоре вокруг уже не были армия против армии, а просто всеобщая свалка. В тучах пыли, обезумевшие люди дрались, зачастую даже не понимая, с кем. Христиане убивали христиан и сарацины сарацин. Это был ад. И Ричард сделал то единственное, что оставалось – примкнул к сражающимся. Не как командующий, а как воин.

О Ричарде можно сказать много чего неприятного, да и его соратниках тоже, но именно он и Вильгельм де Барри спасли в тот крестоносцев от полного разгрома. Всё-таки, не зря они были воинской элитой. Кстати, уместно будет заметить, что хотя обычно хроники говорит, что такой-то король спас ситуацию, это не значит, что речь идёт об одном человеке. При короле всегда была его гвардия в несколько десятков элитных рыцарей, у каждого из которых, соответственно, был свой отряд. Так что имеется в виду немалая сила, превосходящая, к тому же, мастерством и дисциплиной прочие формирования.

В конце концов, ночью крестоносцы расположились в Арсуфе, и взяли под контроль воду, что добавило проблем Саладину и остаткам его армии, вынудив их поить лошадей и транспортировать воду для лагеря из дальних источников.

Саладин, судя по рапортам мусульманских хронистов, был вне себя. К счастью для окружающих, он не бесновался, а просто засел в своей палатке, отказавшись принимать пищу. Впрочем, его советники довольно быстро напомнили своему господину, что его долг – утешать раненых и как-то спасать тех, кем он командовал, так что отсидеться не получилось. Ещё утром Саладин был абсолютно уверен, что ему удастся уничтожить армию «франков». Теперь всё, что он мог – это удерживать собственную армию от распада. Что касается крестоносцев, им досталось меньше, чем можно было ожидать. По-видимому, сказалась до последнего сохраняемая дисциплина.

Что ж, так или иначе, война могла продолжаться. Следующим этапом для крестоносцев была Яффа.