Херефордский кафедрал - Томас Кантелупский и гимн феминизму

[MirrinMinttu]

Из-за диковинной фамилии епископа Херефорда Томаса, многие считают, что он прибыл в Англию вместе с королевой Генри III, которая привезла с собой массу приближенных, которым влюбленный Генри пораздавал все доходные должности, которые его английские подданные хотели для себя, и это сделало его крайне непопулярным монархом. На самом же деле, Томас родился в Бэкингемшире, и его батюшка был министром при короле Джоне. Пробились, кстати, из мелких сквайров всего за пару поколений. А диковинная фамилия этим англо-норманнам досталась от небольшой деревеньки Canteloup в 11 км от Кана, в Нормандии.



Гробница Томаса Кантелупского, неимоверно нарядная

Вообще, ничего потрясающе замечательного он не совершил, кроме как рассорился в свое время вдрызг со своим коллегой по Оксфорду Джоном Пекемом, и когда Пекем стал аж архиепископом Кентербери, он с удовольствием отлучил своего оппонента от церкви.

Томас Кантелупский человеком был в законах подкованный, и отправился в Рим, чтобы опротестовать своеволие архиепископа, но поскольку канцелярия Святейшего престола работает медленно и со скрипом, преподобный успел скончаться в Италии прежде, чем получил решение. Впоследствии, когда настырные херефордширцы стали одолевать папу требованиями канонизации почившего епископа, Святейший престол попытался апеллировать к тому, что отлученного от церкви канонизировать невозможно, но тогдашний епископ Херефордшира Ричард Суинфилд, который сопровождал Томаса в Италию, исполнял его завещание и привез кости домой, в Херефорд, поклялся всеми клитвами, что решение об отменении отлучения пришло перед самой смертью епископа Томаса. А архивы Святейшего престола уже тогда были в полном беспорядке. Найти какую-то бумагу через 38 лет было нереально.

А теперь начинается то, ради чего я решила его упомянуть. Поскольку Херефордский кафедрал не был монашеским, а Кентерберийский был, жители Херефорда, его лорды светские и духовные, приняли судьбу своего епископа очень близко к сердцу. Но что можно сделать для того, кто уже умер? Разумеется, канонизировать, чтобы реабилитировать и епископа, и его приход, которому он был пастырем, да и выгоду поиметь от того, что в кафедрале захоронены кости (сердце захоронили в родном приходе, в Эшридже) епископа. Всё остальное было захоронено по месту смерти. Что могло остаться после того, как скелет очистили от плоти, и думать не хочется. То есть, тело было фактически уничтожено по собственному завещанию епископа Томаса. Это важно в данном случае.

Потому что лорды духовные начали любовно собирать легенды о чудесах, связанных с личностью епископа. На самом деле, епископ творил реальные, практические чудеса. Например, заставил лорда Клиффорда, любившего развлекать себя угоном чужого скота и набегами на арендаторов епископа, пройти путь публичного покаяния босиком через весь Херефорд, до алтаря кафедрала, где епископ отстегал его розгами. А Гилберт де Клер, 7-й граф Глостер и 6-й граф Херефорд, по прозвищу Рыжий Гилберт, переход которого на сторону Эдварда I привел к поражению и смерти Симона де Монфора, проиграл епископу в суде, покусившись на охотничьи права епископа в Малверин Форест. Вряд ли епископ Томас охотился в принципе, но права есть права, и они принадлежали епископу Херефорда вообще, а не именно епископу Томасу в частности.

Ну не чудеса ли? Но Святейшему престолу нужны были чудеса другого рода (тем более, что главное, нетленность плоти, в данном случае доказать было невозможно), и их таки нашлось. Тот же Рыжий Гилберт утверждал, что стоило ему коснуться ларца, содержавшего кости епископа, как те начали кровоточить. Именно поэтому он раскаялся и вернул епископату те земли, которые епископату принадлежали, на чем и настаивал епископ Томас. Поэтому, а вовсе не потому, что так решил суд. А потом утверждалось, что на могиле епископа, и особенно во время и после перемещения его останков в персональное святилище, случилось не менее 425 чудес, начиная с обретения зрения слепыми, излечения прокаженных, и заканчивая воскрешением из мертвых.

Последнее утверждение имело место как минимум в одном случае - какой-то валлиец, повешеный за разбой, внезапно ожил, когда его проносили мимо того угла кафедрала, где находилось святилище епископа Томаса. Причина такого чуда кроется, разумеется, в анатомии, но ведь нужны были именно чудеса. Короче говоря, папа Иоанн XXII решил махнуть рукой даже на то, что Томас Кантилупский был Великим Магистром тамплиеров в Англии, а тамплиеры были не в чести после известных событий, и канонизировал епископа Томаса в 1320 году. Пока список его чудес не превысил список чудес, сотворенных Иисусом.
_________

А гимном феминизму оказалась алтарная картина. Вообще, алтарь - это святая святых в любом храме, и совсем уж близко к нему подойти не разрешают, место огорожено. Но в этом кафедрале публику не пустили даже к хорам. Поэтому первая картинка у меня получилась такой далекой, что я сама ничего на ней не могу разобрать



Потом, с экскурсией, нас подпустили поближе.



В сети нашлась более ясная, хотя и обрубленная, почему-то, с боков.



Где феминизм? Не знаю. Я обратила внимание, в первую очередь, на непривычную осанку фигур, ещё до того, как мне сказали, что на этой картине изображен сознательный выбор женщины - не избранной страдалицы, а центральной фигурой всей драмы. Именно поэтому Мария с младенцем в белом, цвете чистоты, а не в голубом, символе страдания. С цветами, вообще-то, не так уж просто. Голубой - цвет неба, вечности, небесной чистоты. Традиционно, с византийских времен, синий - цвет императриц (синий краситель был баснословно дорог). Никогда и ни в каком случае синий не был цветом страдания. Или, по идее автора, страданием считается абсолютное подчинение чужой воле? Но Господь не был для Марии чужим, разумеется. И белый цвет - он ведь тоже цвет чистоты, невинности и всех добродетелей. Во всяком случае, так утверждал Бернард Клервосский в споре с Питером Достопочтенным из Клюни. А Достопочтенный утверждал, что белый - цвет отдыха, праздника, славы, возрождения, намекая, что носящие белые рясы монахи демонстируют ими свою гордыню! Не все просто с белым цветом.

А по поводу торжества феминизма путем изменения цвета одежд Богородицы - решайте сами.