Do or die
Современники Эдварда IV юридически безупречное братоубийство осудили. Впрочем, нет. Мы не знаем, какого мнения были об этом современники. Англичанам до сих пор не свойственно осуждать действия коронованной персоны, даже если они с этими действиями не согласны. Действующий король – это помазанник Божий и точка.
читать дальшеМнение «fact most horrible» выразил Полидор Виргил уже при Тюдорах и после того, как первый король этой династии загнал тёщу в монастырь и впоследствии похоронил её позорно нищенски. Обвинения против Элизабет Вудвилл в качестве движущей силы в этом деле были выражены послом Манчини, который, как теперь утверждают, явно не имел надёжных источников информации при дворе. Епископ Стаббс заклеймил казнь Кларенса в своей «Конституционной Истории Англии» как «the crowning act of an unparalelled list of judical cruelties», но это случилось в конце девятнадцатого века.
Из действительно современных (наверное) событиям источников у нас есть только всё те же Кроулендские хроники: «After the perpetration of this deed, many persons left king Edward, fully persuaded that he would be able to lord it over the whole kingdom at his will and pleasure… The king… after this period performed the duties of his office with such a high hand, that he appeared to be dreaded by all his subjects, while he himself stood in fear of no one». То есть, после убийства брата, Эдварда стали просто-напросто бояться, а вот он уже никого не боялся. И хотя хроники отмечают, что многие отшатнулись от Эдварда, они далее отмечают и то, что никто не смел и пикнуть, потому что власть короля и его ставленников стала абсолютной, и любой открыто недовольный разделил бы судьбу Кларенса.
Есть также полный отчёт, который написал вполне современник короля Эдварда – Жан де Руа, который был советником Луи XI. Он пишет так: «В данном году пришли вести из Англии, что король Эдвард узнал о намерении одного из своих братьев, герцога Кларенса, пересечь море и оказать военную помощь своей сестре, герцогине Бургундской… Из-за этого король Эдвард арестовал своего брата и заключил его в Тауэр, где тот оставался довольно долгое время, пока король не собрал свой совет и не решил, что его брат должен быть протащен за ноги до места казни, где он будет выпотрошен, его внутренности будет сожжены, его горло затем будет перерезано и тело четвертовано. Но позднее, благодаря горячим просьбам матери Эдварда и Кларенса, этот приговор был заменён на более умеренный. Таким образом, в феврале данного года Кларенс, заключённый в Тауэре, был взят оттуда и, после того, как он признал свою вину, утоплен заживо в бочке с мальвазией…».
Проблема с эти отчётом в том, что он взят из рукописи Жана де Руа, которую тот сам назвал «Chronique scandaleuse», скандальные хроники, и предупредил в предисловии, что хрониками они, собственно, не являются. Профессор Эшдаун-Хилл решил использовать приведённую цитату всерьёз, тем не менее, потому что описание де Руа не расходится с другими.
При всём моем уважении к этому учёному, выдержка из «Скандальных Хроник» ничего не доказывает. Во-первых, насколько я понимаю, это скорее памфлет на царствование Луи XI, а не хроники, то есть факты там должны быть уже по закону жанра поданы под определённым углом. А во-вторых, если мы признаём Холиншеда, Гайднера, Филиппа де Коммина и Жана де Руа источниками, заслуживающими доверия в описании этого случая, то почему мы отвергаем их как нонсенс в рассуждениях относительно Ричарда III?
Вообще, лично мне показалось, что выводы и доказательства в книге «Третий Плантагенет» выглядят в принципе странно, потому что Эшдаун-Хилл прибегает в них к скачкам через столетия, что практически всегда должно быть предупреждающим звоночком для читателя. То, что во времена ВФР утопление в Луаре практиковалось как казнь, отнюдь не доказывает, что в Англии 1478 года Кларенса утопили в этой пресловутой бочке. Как и то, что казнь какого-то вора в Шотландии в 1526 году через утопление была предположительно более милосердным видом казни. Ещё более странными выглядят спекуляции, что в своё время Уильям де ла Поль не был обезглавлен, а был утоплен, и что Экзетер был не просто сброшен в море, а к нему было проявлено таким образом милосердие. Хотя Экзетер не был в походе на Францию пленником, скорее участником против воли.
Как известно, один недовольный голос против казни Кларенса всё-таки прозвучал открыто. И это был голос Ричарда Глостера, который, впрочем, просто продолжил свою политику по отношению к королю: не согласен, но меня связывает верность. Он, похоже, всё-таки винил в происшедшем не брата. Эшдаун-Хилл приводит письмо Ричарда к послу в Ирландии, где тот касается смерти седьмого графа Десмонда. Ричард пишет, что тот был казнён при помощи выборочно применённого спектра законов, потому что такова была воля «некоторых персон, имеющих там власть и силу», и проводит параллель со смертью своего брата «и других родичей и друзей».
По какой-то причине, профессор склонен видеть в этом намёк на Элизабет Вудвилл. Но позвольте, все знают, что упоминаемый граф Десмонд был казнён по воле Джона Типтофта, «палача Англии», с которым у графа завязалась серьёзная ссора вплоть до планирования покушения на Типтофта. И все знают, что за обвинение Кларенса в том, что тот планировал жениться на Мэри Бургундской, и затем оспаривать в открытую право Эдварда и его потомков на трон, стоит не кто иной, как Луи Французский. И что именно идея Луи навязать Маргарет Анжуйскую привела к смерти графа и многих других. Это Луи посоветовал Эдварду не медлить в отношении брата.
Разрешите мне усомниться в том, что Луи XI был настолько озабочен безопасностью правления Эдварда, которому он ежегодно платил круглую сумму, и его династии. Я бы скорее заподозрила здесь попытку ослабить Англию, срежессировав трагедию в семье Эдварда. Луи был стратегом, неплохо строившим планы, могущие повлиять и на будущее. Эдвард же стратегом не был, но обладал повышенным инстинктом самосохранения, что не так уж плохо для короля. К тому же, Эдвард знал то, чего, скорее всего, не знал Луи – то, что его потомство от Лиз Вудвилл является юридически незаконным, и что тайна его первого брака начала сильно протекать.
Лично я склонна предположить, что явного раскола между Эдвардом и его оставшимися близкими, матерью и братом, не произошло потому, что они хорошо Эдварда знали. Они знали его слабости, его почти навязчивое стремление к безопасности. Герцогиня Сесили также явно была в курсе проблемы с легитимностью брака Эдварда. Не знаю, продолжали ли они его любить, но они его не отвергли. Возможно, из-за родственных связей. Возможно, ещё и потому, что через Эдварда они сами были первыми среди равных. Там, где замешана высшая власть, расчёт и чувства обычно переплетаются так причудливо, что какой-то одной правды просто не существует.
Что касается того, как и когда герцог Кларенс встретил свою смерть, со стопроцентной точностью сказать невозможно. Он был сложным человеком, и именно у него к Эдварду тёплых чувств не было практически никогда. Он мог поверить для себя, что Эдвард способен обречь его на казнь государственного преступника, и просто покончить с собой. Он мог и броситься на своих тюремщиков в слепом гневе, и быть убитым в рукопашной. Ведь, помимо прочего, вино иногда использовалось и в качестве консерванта на скорую руку, когда труп надо было сохранить на неопределённое время. Лично мне кажется, что история с мальвазией может иметь своё начало именно в этой практике.
читать дальшеМнение «fact most horrible» выразил Полидор Виргил уже при Тюдорах и после того, как первый король этой династии загнал тёщу в монастырь и впоследствии похоронил её позорно нищенски. Обвинения против Элизабет Вудвилл в качестве движущей силы в этом деле были выражены послом Манчини, который, как теперь утверждают, явно не имел надёжных источников информации при дворе. Епископ Стаббс заклеймил казнь Кларенса в своей «Конституционной Истории Англии» как «the crowning act of an unparalelled list of judical cruelties», но это случилось в конце девятнадцатого века.
Из действительно современных (наверное) событиям источников у нас есть только всё те же Кроулендские хроники: «After the perpetration of this deed, many persons left king Edward, fully persuaded that he would be able to lord it over the whole kingdom at his will and pleasure… The king… after this period performed the duties of his office with such a high hand, that he appeared to be dreaded by all his subjects, while he himself stood in fear of no one». То есть, после убийства брата, Эдварда стали просто-напросто бояться, а вот он уже никого не боялся. И хотя хроники отмечают, что многие отшатнулись от Эдварда, они далее отмечают и то, что никто не смел и пикнуть, потому что власть короля и его ставленников стала абсолютной, и любой открыто недовольный разделил бы судьбу Кларенса.
Есть также полный отчёт, который написал вполне современник короля Эдварда – Жан де Руа, который был советником Луи XI. Он пишет так: «В данном году пришли вести из Англии, что король Эдвард узнал о намерении одного из своих братьев, герцога Кларенса, пересечь море и оказать военную помощь своей сестре, герцогине Бургундской… Из-за этого король Эдвард арестовал своего брата и заключил его в Тауэр, где тот оставался довольно долгое время, пока король не собрал свой совет и не решил, что его брат должен быть протащен за ноги до места казни, где он будет выпотрошен, его внутренности будет сожжены, его горло затем будет перерезано и тело четвертовано. Но позднее, благодаря горячим просьбам матери Эдварда и Кларенса, этот приговор был заменён на более умеренный. Таким образом, в феврале данного года Кларенс, заключённый в Тауэре, был взят оттуда и, после того, как он признал свою вину, утоплен заживо в бочке с мальвазией…».
Проблема с эти отчётом в том, что он взят из рукописи Жана де Руа, которую тот сам назвал «Chronique scandaleuse», скандальные хроники, и предупредил в предисловии, что хрониками они, собственно, не являются. Профессор Эшдаун-Хилл решил использовать приведённую цитату всерьёз, тем не менее, потому что описание де Руа не расходится с другими.
При всём моем уважении к этому учёному, выдержка из «Скандальных Хроник» ничего не доказывает. Во-первых, насколько я понимаю, это скорее памфлет на царствование Луи XI, а не хроники, то есть факты там должны быть уже по закону жанра поданы под определённым углом. А во-вторых, если мы признаём Холиншеда, Гайднера, Филиппа де Коммина и Жана де Руа источниками, заслуживающими доверия в описании этого случая, то почему мы отвергаем их как нонсенс в рассуждениях относительно Ричарда III?
Вообще, лично мне показалось, что выводы и доказательства в книге «Третий Плантагенет» выглядят в принципе странно, потому что Эшдаун-Хилл прибегает в них к скачкам через столетия, что практически всегда должно быть предупреждающим звоночком для читателя. То, что во времена ВФР утопление в Луаре практиковалось как казнь, отнюдь не доказывает, что в Англии 1478 года Кларенса утопили в этой пресловутой бочке. Как и то, что казнь какого-то вора в Шотландии в 1526 году через утопление была предположительно более милосердным видом казни. Ещё более странными выглядят спекуляции, что в своё время Уильям де ла Поль не был обезглавлен, а был утоплен, и что Экзетер был не просто сброшен в море, а к нему было проявлено таким образом милосердие. Хотя Экзетер не был в походе на Францию пленником, скорее участником против воли.
Как известно, один недовольный голос против казни Кларенса всё-таки прозвучал открыто. И это был голос Ричарда Глостера, который, впрочем, просто продолжил свою политику по отношению к королю: не согласен, но меня связывает верность. Он, похоже, всё-таки винил в происшедшем не брата. Эшдаун-Хилл приводит письмо Ричарда к послу в Ирландии, где тот касается смерти седьмого графа Десмонда. Ричард пишет, что тот был казнён при помощи выборочно применённого спектра законов, потому что такова была воля «некоторых персон, имеющих там власть и силу», и проводит параллель со смертью своего брата «и других родичей и друзей».
По какой-то причине, профессор склонен видеть в этом намёк на Элизабет Вудвилл. Но позвольте, все знают, что упоминаемый граф Десмонд был казнён по воле Джона Типтофта, «палача Англии», с которым у графа завязалась серьёзная ссора вплоть до планирования покушения на Типтофта. И все знают, что за обвинение Кларенса в том, что тот планировал жениться на Мэри Бургундской, и затем оспаривать в открытую право Эдварда и его потомков на трон, стоит не кто иной, как Луи Французский. И что именно идея Луи навязать Маргарет Анжуйскую привела к смерти графа и многих других. Это Луи посоветовал Эдварду не медлить в отношении брата.
Разрешите мне усомниться в том, что Луи XI был настолько озабочен безопасностью правления Эдварда, которому он ежегодно платил круглую сумму, и его династии. Я бы скорее заподозрила здесь попытку ослабить Англию, срежессировав трагедию в семье Эдварда. Луи был стратегом, неплохо строившим планы, могущие повлиять и на будущее. Эдвард же стратегом не был, но обладал повышенным инстинктом самосохранения, что не так уж плохо для короля. К тому же, Эдвард знал то, чего, скорее всего, не знал Луи – то, что его потомство от Лиз Вудвилл является юридически незаконным, и что тайна его первого брака начала сильно протекать.
Лично я склонна предположить, что явного раскола между Эдвардом и его оставшимися близкими, матерью и братом, не произошло потому, что они хорошо Эдварда знали. Они знали его слабости, его почти навязчивое стремление к безопасности. Герцогиня Сесили также явно была в курсе проблемы с легитимностью брака Эдварда. Не знаю, продолжали ли они его любить, но они его не отвергли. Возможно, из-за родственных связей. Возможно, ещё и потому, что через Эдварда они сами были первыми среди равных. Там, где замешана высшая власть, расчёт и чувства обычно переплетаются так причудливо, что какой-то одной правды просто не существует.
Что касается того, как и когда герцог Кларенс встретил свою смерть, со стопроцентной точностью сказать невозможно. Он был сложным человеком, и именно у него к Эдварду тёплых чувств не было практически никогда. Он мог поверить для себя, что Эдвард способен обречь его на казнь государственного преступника, и просто покончить с собой. Он мог и броситься на своих тюремщиков в слепом гневе, и быть убитым в рукопашной. Ведь, помимо прочего, вино иногда использовалось и в качестве консерванта на скорую руку, когда труп надо было сохранить на неопределённое время. Лично мне кажется, что история с мальвазией может иметь своё начало именно в этой практике.
@темы: Edward IV
-
-
11.08.2014 в 13:11Кстати, на счет "сохранения тела" - вполне себе может быть. Мальвазия, конечно, не мед, но ведь исторический факт, что тело Александра Македонского перевозили именно в меду! Тело адмирала Нельсона перевозили в бочке с коньяком.
"Уши" Луи XI "торчат" из многих вещей, которые происходили в Англии. ))) А как он еще мог обезопасить свою страну от возможного вторжения короля, который "унаследовал" желание царствовать не только в Англии, но и во Франции? Вот и приходилось Луи "выкручиваться" и придумывать чем бы таким занять "кузена". ))))
Ты думаешь, что Сесили знала про Элеанору? Или знала, что что-то было не то в королевском браке?
-
-
11.08.2014 в 13:30Книга сляпана на коленке, по-моему. Жаль, что вообще появилась, стыдобушка же.
Про Сесили - трудно сказать, инфы у меня мало. Есть моменты и за, и против. Ты заметила, что про реакцию герцогини биографы того же Эдварда не пишут. И Эшдаун-Хилл то ли не раскопал ничего, то ли не заморачивался. И про сестру Маргарет, которая тоже могла узнать. Это их биографии надо просеивать.
-
-
11.08.2014 в 22:03А все-таки, саму бочку с мальвазией считают за красивую легенду или за факт?
-
-
11.08.2014 в 23:15Или очень хорошо подчистили. Или "гордячка Сис" все таки была в бОльшей степени закрытой ото всех дамой (может даже интровертом в какой-то степени) и не доверяла бумаге свои мысли. А уж о том, чтобы устроить прилюдный скандал... Это, как мне кажется, не в ее духе.
-
-
12.08.2014 в 01:06Olyanka, я знаю, что сама Сис хорошенько почистила свои архивы при Тюдорах, чтобы обеспечить выполнение своего завещания. Но вполне может быть, что в её биографии лежат себе документы, проливающие свет на отношения со взрослыми детьми. Просто эта биография мне пока не попалась на глаза.