Do or die
После битвы при Ассандане войска, собственно, просто разошлись. Англосаксы отступили за Северн, а датчане шли за ними, пока не остановились на острове Олни. Есть довольно необычное описание того, что случилось потом, в хрониках некоего монаха Флорентиса Вустерского, умершего в 1118-м году, в Chronicon ex chronicis. Правда, историки никак не могут сойтись во мнении, кто же эти хроники написал – Флорентис, или более известный нам Иоанн/Джон Вустерский? Скорее всего, работу начал Флорентис и продолжил Иоанн. Впрочем, дело не в том, кто написал, а в том, что. Так вот, в этих хрониках утверждается, что финальная встреча в бою между Эдмундом Железнобоким и Кнутом произошла в форме поединка. Оба короля приняли во внимание, что страна устала воевать, и что пусть победит сильнейший.
читать дальшеЭдмунд был более сильным и опытным воином, так что он быстро разбил щит Кнута и сшиб его с лошади, но Кнут остановил поединок именно в этот момент, задав логичный вопрос: зачем нам убивать друг друга из-за короны, если мы можем стать названными братьями, и разделить королевство? Вообще, звучит вполне в духе времени, и вполне соответствует предыдущим переговорам Кнута и его брата. Действительно, почему бы и не разделить королевство?
Так был заключён договор, получивший название Treaty of Alney, по которому Кнуту отходили Нортумбрия и датская Мерсия, а Эдмунду – Эссекс, Уэссекс, Восточная Англия и английская Мерсия. Оба короля договорились, что у них будет право на участие в решениях друг друга, и что договор не включает детей и братьев Кнута и Эдмунда, то есть те не наследуют корону. По договору, только оба короля были наследниками друг друга. Лондон не был закреплён ни за одним, ни за другим, и подразумевалось, что он будет местом принятия совместных решений. Хотя Кнут и завёл корабли на зимовку прямо к стенам города. Было ли это демонстрацией силы? Вряд ли. Тогда у Лондона ещё не было такой уж важной административной роли, как в более поздние времена. Договор, таким образом, территориально был практически идентичен договору между викингами и Альфредом Великим в девятом веке.
Неизвестно, как повернулась бы история, если бы Эдмунд Железнобокий не умер 30 ноября 1016-го года. Причём, умер он неожиданно – для нас, и даже для тех, кто писал об этой истории в двенадцатом веке. Это породило (через век!) множество спекуляций о том, кому его смерть была выгодна, и кто мог приложить руку к убийству. Версия убийства была практически всё время на слуху, ведь умер Эдмунд более чем подходяще для своего соправителя, Кнута.
О версиях чуть позже, а пока о фактах, которых ровно два: мы не знаем, где умер Эдмунд Железнобокий, и мы не знаем, как и почему он умер.
Местом смерти может быть Оксфорд или Лондон, но известно только место захоронения – Аббатство Гластонбери. Вернее, оно было местом захоронения Эдмунда до середины шестнадцатого века, когда аббатство было разрушено в рамках программы по разгону монастырей. Что произошло после этого – снова неизвестно.
В спекуляциях о причинах смерти, отсутствует одно предположение, которое, тем не менее, наиболее логично. За каких-то полгода, Эдмунд сражался в пяти битвах (как минимум), и в одном поединке. Более чем смело предполагать, что он вышел из этой череды баталий без единой царапины. Совершенно логично предположить, что Эдмунд умер от ран, и что его смерть не была неожиданностью для его современников. Она не вызвала никакой реакции в стране, и власть совершенно мирно перешла к Кнуту.
Теории об убийстве пошли с работы Генри Хантингдонского, который закончил свою Historia Anglorum около 1130-го года, уже глубоко при норманнах. Современники, похоже, знали о настоящем ходе событий больше, и смерть Эдмунда считали естественной.
Это не значит, что король Кнут был лапочкой. Никто из королей того времени не был лапочкой. Это всего лишь значит, что Кнут в смерти своего побратима, Эдмунда, совершенно не виноват. Его, собственно, и позже не винили, потому что виноватый был «очевиден» – всё тот же Эдрик Стреона. Или его сын. Или ещё-кто-то, выполнявший работу для Стреоны.
«King Edmund was treacherously slain a few days afterwards. Thus it happened: one night, this great and powerful king having occasion to retire to the house for receiving the calls of nature, the son of the ealdorman Eadric, by his father’s contrivance, concealed himself in the pit, and stabbed the king twice from beneath with a sharp dagger, and, leaving the weapon fixed in his bowels, made his escape». («Король Эдмунд был предательски убит через несколько дней. Так это случилось: однажды ночью, великий и могучий король уединился по зову природы, и сын элдормена Эдрика, по наущению отца, спрятался в отхожей яме, и ударил снизу острым кинжалом короля дважды, и, оставив кинжал во внутренностях, сбежал»).
Проблем в истории несколько. Во-первых, в те времена короли ещё не изолировали себя от прочих своих подданных. Как, сидя в отхожей яме, ты отличишь одну задницу от другой? Во-вторых, отхожие ямы того времени были по-настоящему глубокими. Тот же Дунстан, правда, из подобного места выбрался, но всё же. Для того, чтобы напасть снизу на предполагаемую жертву, нужно провести в этом весёлом местечке некоторое время. Да ещё и находиться на расстоянии вытянутой руки от седалища жертвы.
В общем, эту проблему заметили уже в двенадцатом веке, и француз Гаймар, в 1137-м году, попытался обойти вышеозначенные проблемы, выбрав в качестве орудия убийства ловушку с заряженным арбалетом, который срабатывал, когда на сидение прикладывалось давление – то есть, когда человек садился над отхожим местом. Но, опять же, остаётся первая проблема: где гарантия, что ловушка сработает на намеченную цель?
В 1070-х, Адам Бременский писал, что короля Эдмунда отравили. А вот Джон Вустерский и Уильям из Малмсбери вообще не упоминают, что Эдмунд был убит. В общем, слухов было много, но теория убийства имеет под собой только одно основание – для Кнута, смерть его побратима была, теоретически, кстати. При живом Эдмунде, страна оставалась бы разделённой, и проблема возникла бы позже, после смерти обоих. Тогда снова пришлось бы решать вопрос о короле, и снова началась бы война. А в результате смерти Эдмунда, ситуация разрешилась по схеме «нет человека – нет проблемы». Но оказаться в выгодной ситуации после чьей-то смерти не значит, что оказавшийся в выигрыше эту смерть инициировал.
В историях об убийстве короля Эдмунда, ведущей силой является совпадение сразу нескольких факторов: наличие при дворе профессионального предателя Стреоны, проблематичность разделённой власти, и казнь Стреоны по приказу Кнута, который совершенно очевидно был опечален смертью Эдмунда, и продолжал говорить о нём, как о брате.
Тот же Генри Хантингдонский продолжает пассаж про убийство Эдмунда сыном Стреоны так:
«Then Eadric came to King Cnut and saluted him, saying, ‘Hail, sole king!’ When he disclosed what had happened, the king answered, ‘As a reward for your great service, I shall make you higher than all the English nobles.’ Then he ordered him to be beheaded, and his head to be fixed on a stake on London’s highest tower». То есть, помещение головы казнённого Стреоны на самую высокую башню, было мрачным проявлением юмора: я подниму тебя над всей остальной знатью.
Красивая история. Только маловероятная в смысле мести за названного брата. Ведь Стреона был назначен Кнутом графом Мерсии, и потом сопровождал королеву Эмму в Нормандию, то есть ещё год оставался одним из важнейших придворных. Вот в то, что со временем Стреона захотел большего, и брякнул Кнуту, что тот ему обязан, могло спровоцировать приступ бешенства у короля. Ему такие приступы были свойственны. Тем более, что он буквально только что посетил могилу Эдмунда на годовщину смерти, и оставил там плащ, украшенный перьями павлина – «возродишься, как феникс». Хотя я не вполне понимаю, откуда у Кнута в одиннадцатом веке появились павлиньи перья, честно говоря.
Как бы там ни было, после смерти Эдмунда, Кнут стал королём всей Англии, и женился на вдове Этельреда, Эмме.
У Эдмунда, к моменту смерти, было двое сыновей, Эдвард и Эдмунд. Говорят, Кнут отправил их, вместе с матерью, в Швецию. Но правда ли это – неизвестно. Потому что и первую жену Кнута, и мать сыновей Эдмунда звали Эдит. У хронистов будущего могли быть проблемы с идентификацией этих женщин. Скорее всего, дети действительно были отправлены от греха подальше к сводному брату Кнута. Но уж точно не с распоряжением их убить. Вся история англосаксонского мира говорит о том, что действовали там весьма прямолинейно. И безжалостно. Если бы Кнут хотел, чтобы дети Эдмунда умерли, они бы умерли. Случайный набег, внезапная болезнь, мало ли. Тем более, что одному из них было-то месяцев семь.
Эдвард вырос в Киеве, при дворе дочери шведского короля, Ингигерды, которая стала женой Ярослава Мудрого. Он был активен в политике, поддерживал зятя Ингигерды, Андраша, в его сражениях за трон Венгрии, нажил кучу могущественных врагов и даже был в числе пленников императора Генриха III, откуда его вытащил в Англию Эдуард Исповедник.
Эдвард умер через пару дней после прибытия в Англию, так и не встретив своего коронованного родича, который объявил его наследником престола. Конечно, есть версия убийства, ведь он стоял на пути сыновей Годвина Эссекского, но причина этой смерти, очевидно, более прозаическая – просто дизентерия после долгого морского пути. Но и это ещё не конец истории.
читать дальшеЭдмунд был более сильным и опытным воином, так что он быстро разбил щит Кнута и сшиб его с лошади, но Кнут остановил поединок именно в этот момент, задав логичный вопрос: зачем нам убивать друг друга из-за короны, если мы можем стать названными братьями, и разделить королевство? Вообще, звучит вполне в духе времени, и вполне соответствует предыдущим переговорам Кнута и его брата. Действительно, почему бы и не разделить королевство?
Так был заключён договор, получивший название Treaty of Alney, по которому Кнуту отходили Нортумбрия и датская Мерсия, а Эдмунду – Эссекс, Уэссекс, Восточная Англия и английская Мерсия. Оба короля договорились, что у них будет право на участие в решениях друг друга, и что договор не включает детей и братьев Кнута и Эдмунда, то есть те не наследуют корону. По договору, только оба короля были наследниками друг друга. Лондон не был закреплён ни за одним, ни за другим, и подразумевалось, что он будет местом принятия совместных решений. Хотя Кнут и завёл корабли на зимовку прямо к стенам города. Было ли это демонстрацией силы? Вряд ли. Тогда у Лондона ещё не было такой уж важной административной роли, как в более поздние времена. Договор, таким образом, территориально был практически идентичен договору между викингами и Альфредом Великим в девятом веке.
Неизвестно, как повернулась бы история, если бы Эдмунд Железнобокий не умер 30 ноября 1016-го года. Причём, умер он неожиданно – для нас, и даже для тех, кто писал об этой истории в двенадцатом веке. Это породило (через век!) множество спекуляций о том, кому его смерть была выгодна, и кто мог приложить руку к убийству. Версия убийства была практически всё время на слуху, ведь умер Эдмунд более чем подходяще для своего соправителя, Кнута.
О версиях чуть позже, а пока о фактах, которых ровно два: мы не знаем, где умер Эдмунд Железнобокий, и мы не знаем, как и почему он умер.
Местом смерти может быть Оксфорд или Лондон, но известно только место захоронения – Аббатство Гластонбери. Вернее, оно было местом захоронения Эдмунда до середины шестнадцатого века, когда аббатство было разрушено в рамках программы по разгону монастырей. Что произошло после этого – снова неизвестно.
В спекуляциях о причинах смерти, отсутствует одно предположение, которое, тем не менее, наиболее логично. За каких-то полгода, Эдмунд сражался в пяти битвах (как минимум), и в одном поединке. Более чем смело предполагать, что он вышел из этой череды баталий без единой царапины. Совершенно логично предположить, что Эдмунд умер от ран, и что его смерть не была неожиданностью для его современников. Она не вызвала никакой реакции в стране, и власть совершенно мирно перешла к Кнуту.
Теории об убийстве пошли с работы Генри Хантингдонского, который закончил свою Historia Anglorum около 1130-го года, уже глубоко при норманнах. Современники, похоже, знали о настоящем ходе событий больше, и смерть Эдмунда считали естественной.
Это не значит, что король Кнут был лапочкой. Никто из королей того времени не был лапочкой. Это всего лишь значит, что Кнут в смерти своего побратима, Эдмунда, совершенно не виноват. Его, собственно, и позже не винили, потому что виноватый был «очевиден» – всё тот же Эдрик Стреона. Или его сын. Или ещё-кто-то, выполнявший работу для Стреоны.
«King Edmund was treacherously slain a few days afterwards. Thus it happened: one night, this great and powerful king having occasion to retire to the house for receiving the calls of nature, the son of the ealdorman Eadric, by his father’s contrivance, concealed himself in the pit, and stabbed the king twice from beneath with a sharp dagger, and, leaving the weapon fixed in his bowels, made his escape». («Король Эдмунд был предательски убит через несколько дней. Так это случилось: однажды ночью, великий и могучий король уединился по зову природы, и сын элдормена Эдрика, по наущению отца, спрятался в отхожей яме, и ударил снизу острым кинжалом короля дважды, и, оставив кинжал во внутренностях, сбежал»).
Проблем в истории несколько. Во-первых, в те времена короли ещё не изолировали себя от прочих своих подданных. Как, сидя в отхожей яме, ты отличишь одну задницу от другой? Во-вторых, отхожие ямы того времени были по-настоящему глубокими. Тот же Дунстан, правда, из подобного места выбрался, но всё же. Для того, чтобы напасть снизу на предполагаемую жертву, нужно провести в этом весёлом местечке некоторое время. Да ещё и находиться на расстоянии вытянутой руки от седалища жертвы.
В общем, эту проблему заметили уже в двенадцатом веке, и француз Гаймар, в 1137-м году, попытался обойти вышеозначенные проблемы, выбрав в качестве орудия убийства ловушку с заряженным арбалетом, который срабатывал, когда на сидение прикладывалось давление – то есть, когда человек садился над отхожим местом. Но, опять же, остаётся первая проблема: где гарантия, что ловушка сработает на намеченную цель?
В 1070-х, Адам Бременский писал, что короля Эдмунда отравили. А вот Джон Вустерский и Уильям из Малмсбери вообще не упоминают, что Эдмунд был убит. В общем, слухов было много, но теория убийства имеет под собой только одно основание – для Кнута, смерть его побратима была, теоретически, кстати. При живом Эдмунде, страна оставалась бы разделённой, и проблема возникла бы позже, после смерти обоих. Тогда снова пришлось бы решать вопрос о короле, и снова началась бы война. А в результате смерти Эдмунда, ситуация разрешилась по схеме «нет человека – нет проблемы». Но оказаться в выгодной ситуации после чьей-то смерти не значит, что оказавшийся в выигрыше эту смерть инициировал.
В историях об убийстве короля Эдмунда, ведущей силой является совпадение сразу нескольких факторов: наличие при дворе профессионального предателя Стреоны, проблематичность разделённой власти, и казнь Стреоны по приказу Кнута, который совершенно очевидно был опечален смертью Эдмунда, и продолжал говорить о нём, как о брате.
Тот же Генри Хантингдонский продолжает пассаж про убийство Эдмунда сыном Стреоны так:
«Then Eadric came to King Cnut and saluted him, saying, ‘Hail, sole king!’ When he disclosed what had happened, the king answered, ‘As a reward for your great service, I shall make you higher than all the English nobles.’ Then he ordered him to be beheaded, and his head to be fixed on a stake on London’s highest tower». То есть, помещение головы казнённого Стреоны на самую высокую башню, было мрачным проявлением юмора: я подниму тебя над всей остальной знатью.
Красивая история. Только маловероятная в смысле мести за названного брата. Ведь Стреона был назначен Кнутом графом Мерсии, и потом сопровождал королеву Эмму в Нормандию, то есть ещё год оставался одним из важнейших придворных. Вот в то, что со временем Стреона захотел большего, и брякнул Кнуту, что тот ему обязан, могло спровоцировать приступ бешенства у короля. Ему такие приступы были свойственны. Тем более, что он буквально только что посетил могилу Эдмунда на годовщину смерти, и оставил там плащ, украшенный перьями павлина – «возродишься, как феникс». Хотя я не вполне понимаю, откуда у Кнута в одиннадцатом веке появились павлиньи перья, честно говоря.
Как бы там ни было, после смерти Эдмунда, Кнут стал королём всей Англии, и женился на вдове Этельреда, Эмме.
У Эдмунда, к моменту смерти, было двое сыновей, Эдвард и Эдмунд. Говорят, Кнут отправил их, вместе с матерью, в Швецию. Но правда ли это – неизвестно. Потому что и первую жену Кнута, и мать сыновей Эдмунда звали Эдит. У хронистов будущего могли быть проблемы с идентификацией этих женщин. Скорее всего, дети действительно были отправлены от греха подальше к сводному брату Кнута. Но уж точно не с распоряжением их убить. Вся история англосаксонского мира говорит о том, что действовали там весьма прямолинейно. И безжалостно. Если бы Кнут хотел, чтобы дети Эдмунда умерли, они бы умерли. Случайный набег, внезапная болезнь, мало ли. Тем более, что одному из них было-то месяцев семь.
Эдвард вырос в Киеве, при дворе дочери шведского короля, Ингигерды, которая стала женой Ярослава Мудрого. Он был активен в политике, поддерживал зятя Ингигерды, Андраша, в его сражениях за трон Венгрии, нажил кучу могущественных врагов и даже был в числе пленников императора Генриха III, откуда его вытащил в Англию Эдуард Исповедник.
Эдвард умер через пару дней после прибытия в Англию, так и не встретив своего коронованного родича, который объявил его наследником престола. Конечно, есть версия убийства, ведь он стоял на пути сыновей Годвина Эссекского, но причина этой смерти, очевидно, более прозаическая – просто дизентерия после долгого морского пути. Но и это ещё не конец истории.
@темы: Англия, Англосаксы
-
-
04.08.2016 в 18:27-
-
04.08.2016 в 18:39-
-
04.08.2016 в 19:33-
-
04.08.2016 в 19:37-
-
04.08.2016 в 19:48-
-
04.08.2016 в 21:49-
-
05.08.2016 в 16:25-
-
06.08.2016 в 00:01