Роль королевы, в отличие от роли короля, всегда была более формальной. От нее не ожидали харизмы, пылких речей, умения вести за собой подданных и заключать формальные договоры и союзы. От нее ожидали скромности, безукоризненного целомудрия, безупречных манер, умения хранить секреты и глубокой мудрости. Она не должна была быть вспыльчивой, любопытной, тщеславной. Более того, правила хорошего тона запрещали королевам вмешиваться в государственные дела и использовать своё положение в личных интересах в ущерб справедливости.
читать дальшеС другой стороны, от королевы ожидалось, что она будет без устали ткать незаметную паутину связей и отношений между королем и его подданными. Будучи владычицей женского состава семей магнатов, ежедневно решая сложные ситуации власти и чести в отношениях этих семей, она должна была, в идеале, доводить до сведения короля тщательно отфильтрованные и обдуманные предложения, касающиеся необходимости возможных продвижений, потенциальных опасностей и опасных для покоя в королевстве нарушений порядка и закона, оставшихся в тени.
Сложная роль. Насколько Элизабет Йоркская была к ней готова? Теоретически – несомненно. Старшую дочь короля Эдварда IV с детства готовили для статусного замужества, и известно, что программу образования своих детей составлял сам король, не оставляя это ответственное дело на красивую, но не принадлежащую не только к королевской семье, но даже к высшей аристократии жену. Она также хорошо знала матчасть: люди, с которыми ей пришлось иметь дело в роли королевы, были знакомы ей с детства, и она знала мельчайшие подробности неофициальных поворотов их жизни и жизни их семей. Тем не менее, было несколько факторов, которые сильно усложняли королевскую карьеру Элизабет. Например, её свекровь.
Леди Маргарет, в буквальном смысле слова собственноручно свалившая династию Плантагенетов, была на тот момент истинной королевой двора своего сына, хотя, в лучших традициях своего класса и воспитания, публично личную власть никогда не демонстрировала. Достаточно, что человек, руководивший вопросами безопасности королевства, был её личным придворным, в её сухеньких ручках была сеть агентов и шпионов, и сама она обладала огромным состоянием, которым отныне управляла совершенно свободно, ни с кем ничего не согласовывая даже формально. Впрочем, эта леди была по-настоящему умна и религиозна хотя бы формально – она не забывала ни сирых и убогих, ни тех, чьей задачей было отмаливать грехи человеческие, ни тех, кто имел талант к наукам и в будущем мог быть полезен для блага династии, которую леди Маргарет посадила на трон. Что не умаляло, скорее всего, естественного раздражения невестки по поводу того, что вся жизнь её двора и ритма бытия была расписана свекровью.
К счастью для себя и своей семьи, Элизабет Йоркская фертильностью явно пошла в свою мать, которая, в результате этой особенности, имела ещё и неоценимый практический опыт. Не было ни напряженного ожидания первой беременности, ни страхов по поводу её сохранения – молодая королева в первый же год выполнила свою основную обязанность: родила наследника престола. Разумеется, любящий супруг обеспечил ей и профессиональный медицинский мониторинг доктора Лемстера, назначив ему симпатичную оплату в 40 фунтов годовых. Со своей стороны, Элизабет не допустила ни малейшего риска, и не стала сопровождать супруга в его первой поездке по стране. Она просто заперлась со всем своим двором в Винчестере, и сидела там, пока не родила первенца.
Ещё одним дополнительным грузом для молодой королевы были её йоркистские корни. То, что делало Элизабет призовой женой для никому не известного молодого человека, могло быть её кандалами. Во-первых, отменив бастардизацию детей Эдварда IV, Генри VII открыл возможность сыновьям Эдварда IV явиться в королевство со своими правами на трон. Особенно опасен для него был бы Эдвард V, которого успели объявить королем, хоть и не короновали. Тем не менее, принцы бесследно сгинули с политической сцены ещё поздним летом 1483 года, и Генри должен был быть уверен практически на 100%, что хотя бы Эдвард V не явится его беспокоить (и тот действительно не явился никогда). Что, в свою очередь, вызывает определенные подозрения в отношении Элизабет: она должна была знать, что брата Эдварда нет в живых.
Собственно, Марк Гарбер, полицейский инспектор, разобравший историю «принцев из башни» по методу работы над «остывшими делами», пришел к выводу, что именно Элизабет выигрывала от смерти братьев больше всех, став старшей наследницей своего отца. То немногое, что известно о её характере, говорит за то, что жажда трона и короны была в ней чрезвычайно сильна. Правда, Гарбер не мог понять, как именно Элизабет или леди Маргарет, мать Генри Тюдора (люди с наисильнейшим мотивом, согласно его же анализу) могли осуществить убийство? Но Гарбер явно не знал о существовании Реджинальда Брэя и его возможностях, то есть о том, что с исполнителем проблем не было, если был отдан приказ. В любом случае, даже если обе дамы спланировали и осуществили убийство, Генри VII об этом совершенно точно не знал. Немыслимо подумать, чтобы он женился на убийце и относился бы к матери с уважением, зная, что у той руки в крови. В общем, при абсолютно любом раскладе, Элизабет всю жизнь несла груз судьбы своих братьев.
Во-вторых, для йоркистов королевства она была их королевой, то есть, от нее ожидали того, что было правилом времени: продвижения своих лоялистов и своей партии. Да, новому режиму нужны были те сотни и сотни администраторов, служивших поколениями Йоркам. И нет, Элизабет не хотела оставлять своим детям по-прежнему разделённое королевство. В этом отношении, ход Генри VII с именем своему первенцу был прост и гениален. Мальчика окрестили Артуром, одновременно напомнив и легенду о возвращении великого короля, и расшаркавшись перед валлийцами, которые не были склонны недооценить свою роль в том, что Генри VII уселся на трон, и уважили память Эдварда IV, который без смущения включил былинного короля Артура в число своих предков.
Артурианская тема отчасти присутствовала и в коронации Элизабет, но главным там было то, что она сама была частью истории Лондона, где проводилось торжество. Лондонцы разделяли с ней каждый шаг её жизни, они чувствовали свою связь с королевой, и через неё – со всей новой династией. За несколько часов в память нации вписали новую страницу принадлежности «всех этих людей на троне» к её истории в целом. Немалую роль, кстати, сыграло и то, что Элизабет была по меркам времени красавицей. Нынче её внешность несомненно обругали бы во всех модных блогах, но она была представительной молодой женщиной с крепким сложением и величавой выправкой, одетой в шелка и парчу, и разукрашенной прекрасными драгоценностями. Англия радостно вступила в новую эпоху, не ведая, какие потрясения ждут её впереди.
@темы:
The Last Medieval Queens
-
-
16.10.2022 в 22:43-
-
17.10.2022 в 22:52