четверг, 03 сентября 2009
Крестьянские вдовы вступали в права наследования по-разному. Те, кто имел арендное хозяйство с мужем на паях, наследовали автоматически, зачастую даже не платя налога на наследство. Другие пользовались переводом имущества, сделанным «на смертном одре», то есть, по пожеланию мужа перед самой смертью, избегая, таким образом, процедур по дележу имущества согласно закону.
читать дальшеВ деревне действовал скорее традиционный, а не общий закон о наследовании, который варьировал от местности к местности, и очень изменился ввиду обстоятельств, последовавших за временами Черной Смерти. В Хирворд Харкорт, Лейчестер, после Черной Смерти вдовы имели право сохранять за собой ту землю, которую они обрабатывали, при вступлении в новый брак. Благоприятные для вдов традиционные законы действовали также в Ислипе, Оксфордшир: здесь вдовы не только имели право сохранять за собой арендные земли при вступлении в новый брак, но и их новые мужья могли вступить в их владение на паях, заплатив пеню за вступление во владение имуществом. А вот в Лэнтоне вдова вообще имела право держать за собой полное хозяйство только один год и один день, если только не выходила за это время замуж. Если она оставалась одинокой, то ей выделялась законная треть хозяйства, а остальное она теряла. Причина очевидна: муж и жена могут выполнять арендаторсие обязанности лучше, чем одинокая вдова.
Данная логика, тем не менее, не всегда была справедливой, потому что многие вдовы оказались вполне в состоянии обеспечивать необходимое количество рабочей силы. В том же Оксфордшире Элис, вдова Роберта Бенейта, одна обрабатывала всё хозяйство целых 32 года. Сыновей у нее не было, две дочери вышли замуж в другие области. После смерти Элис всё ее имущество перешло ее незамужней дочери, которая разумно компенсировала практически всю сумму пени за вступление в наследство, взяв себе мужа, который эти деньги и заплатил.
Проблема была в том, что хозяйка, окруженная мужской рабочей силой, автоматически становилась притчей во языцах у соседей, что вызывало понятное беспокойство и у лорда, кому земли принадлежали. Поэтому вдовы предпочитали, все-таки, быстро выходить замуж, обычно за кого-то их работников. Все успокаивались, и всё возвращалось на круги своя.
После Черной смерти матримониальные перспективы вдов омрачил тот факт, что народа вокруг стало меньше, а свободных земель больше, то есть мужчины могли покупать и арендовать у лордов земли сами, без женитьбы на вдовах. Да и мужчин стало не хватать.
Во многих деревнях, где лорды совершенно не интересовались деталями передачи земель, вполне довольствуясь конечными результатами и беспроблемностью передач имущества, вдовы получали свою долю согласно завещанию мужей. Особенно это было распространено среди крестьян-работников. Барбара Ханаволт нашла, что такие завещания особенно участились в шестнадцатом веке, причем мужья обычно передавали всё свое имущество женам, назначая их также исполнителями воли, в обход интересов детей. Например, Джон Нил, валяльщик из Ултинга, в своем завещании от 1518 года, пишет, что его жена наследует дом, а сын – рабочие инструменты «и помещение для работы и спальню в доме... в течение жизни его матери и только так долго, сколько он будет добрым и хорошим сыном; иначе она может выставить его вон до конца своей жизни».
Без особого доверия к сентиментальным чувствам потомства делались контракты inter vivos, которые подписывались и мужьями, и женами о том, что они удалятся от дел в пользу детей, заработав себе на старость и достойные похороны. В дочумные времена такие договоры давали простор молодым парам вступить во владение землей. В послечумные, когда рабочая сила была дорога и ее было мало, они были своего рода страховкой для вдов. В 1313-м году Анисия атте Хегге из Крондалла в Хэмпшере, передавая свои владения дочери и зятю, получала взамен ежегодно энное количество зерна, шерстяной ткани, обуви и полотна, каждая позиция – заранее оговоренной стоимости. В 1437-м Эмма дел Руд из Кранфилда получила в аналогичных обстоятельствах два бушеля пшеницы, две кварты солода и четверть бушеля овса для каши ежегодно. Агнес оф Риджакр из Хэлсовена рассчитывала, очевидно, что на еду и одежду ей своих средств хватит, но потребовала дом, размерами 30 х 14 футов, с тремя дверями и двумя окнами (1281 год).
Договоры inter vivos не всегда делались внутри рода или в пользу детей, особенно в пост-чумное время. В конце четырнадцатого – начале пятнадцатого века около 30% завещаний и контрактов были сделаны не в пользу детей. Те могли либо умереть во время чумы, либо уехать в другие места в связи с резким вздоражанием рабочей силы после чумы.
Детей, которые нарушали букву и дух конракта, или просто выказывали неуважение к родителям, те лишали наследства без всяких церемоний. В 1327-м году Эстрильда Нинур из Грейт Валтхейм потребовала назад свою землю у дочери Агнес, которую передала ей пять лет назад, в обмен на жилье, еду и одежду. Суд принял во внимание ее жалобы на дочь и аннулировал контракт. Через год Эстрильда заключила контракт с молодой парой, которые не были ей родственниками. Умудренная опытом, она включила в контракт пункт, по которому молодежь, в случае если она останется недовольна содержанием, просто начнет выплачивать ей четырежды в год сумму в 20 шиллингов 8 пенсов. Напрасно, ох напрасно Агнес решила сэкономить на матери.
Все ли было прекрасно у вдов-крестьянок? Нет, разумеется. Крестьянские вдовы были очень разными, кто-то сильным, кто-то слабым. В 1328-м году в Хиндолвестон, Норфолк, суд разбирал дело вдовы, которой принадлежало 18 акров обрабатываемой земли. Бедняга не то, что землю обрабатывать, а за собой-то смотреть не могла, будучи особой «простого ума и слабого тела». Землю женщины передали близкому родственнику, обязав того взять на себя заботу о вдове до конца ее жизни. В 1312-м году дом Джоан Бовичрич, Куксхем, сгорел, ее корова погибла, и на ней повисла арендная плата лорду, которую не успел собрать ее покойный муж. Суд освободил женщину от платы, и выделил ей содержание продуктами, пока она не отстроит себе дом.
Другой проблемой для вдов-крестьянок был переход не только прав, но и обязанностей и ответственности от мужей к ним. Они отвечали и за хозяйство, и за арендную плату, и за долги, и за неудачи. Тем не менее, из 101 случая, проанализированных Джудит Беннетт, только 10% вдов высказали свою нерешительность принимать новые, прилагающиеся к наследству, обязанности.
@темы:
Средневековая женщина
-
-
07.06.2009 в 22:42-
-
07.06.2009 в 23:16-
-
07.06.2009 в 23:37-
-
07.06.2009 в 23:42-
-
28.02.2010 в 14:29Почему бы?
-
-
28.02.2010 в 16:48-
-
28.02.2010 в 21:34Об этом так прямо и писали?
-
-
28.02.2010 в 23:40