Do or die
О Генрихе III зачастую судят довольно сурово. Что ж, за 56 (!) лет правления много чего случилось, и плохого, и хорошего. Внешне он походил на своего отца, короля Джона, такой же средней комплекции, с легкой склонностью к полноте, но душой – душой он пошел в свою юную мать-француженку. Англичане сурово упрекали этого короля в излишней экзольтированности, усматривая за этим недостаток душевной твердости.
читать дальшеА он действительно отличался от других Плантагенетов: там, где они были гневливы, грубы, вспыльчивы, он был воодушевленным эстетом, королем до мозга костей, чувствительным и утонченным. Правда, в отличие от своего отца, евреев Генрих III не любил настолько, что обязал их носить специальные повязки, совсем как в нацистской Германии.
В пользу этого короля говорит его редкая привязанность к родителям, которых он едва-едва знал. Уже взрослым, он осыпал милостями детей своей матери от второго брака, и оплатил на целый год молитвы всех отшельниц Лондона, чтобы они молились о душе его отца. Он боготворил Эдуарда Исповедника, фреска с изображением которого украшала его спальню, и – величайшая редкость! – не имел бастардов. Женился он, разумеется на француженке, известной красавице Элеоноре Прованской, брюнетке с выразительными глазами, красавице, моднице и умнице. Причем, не стоит думать, что она только в зерколо умела смотреться. Она была еще и покровительницей искусств, сама была поэтессой, да и умела если не воевать, то, по крайней мере, организовывать войска, что зачастую даже труднее.
Умирая, король Джон попросил самого, пожалуй, подходящего человека в королевстве быть опекуном его девятилетнего сына. Этим человеком был многоопытный Уильям Маршалл, который начал, как странствующий рыцарь, больше заинтересованный в трофеях, чем просто в свирепых победах, и который умер, успев послужить четырем поколениям Плантагенетов. Можно сказать, что маленькому Генриху повезло, ведь страна находилась в состоянии гражданской войны, и французский принц Луи успешно обустраивал Англию под собственное королевство, а известность, изобретательность и слава Маршалла сыграла известную роль, когда он утихомиривал враждующих баронов. Он был живой легендой: около 500 турнирных побед и ни одного поражения, а ведь были еще войны, осады, штурмы. К сожалению, он был уже очень-очень стар (74 года, из которых 55 лет он воевал и бился на турнирах), и в 1219-м году ему пришлось передать опеку над молодым королем в другие руки. Вскоре после этого Уильям Маршалл умер.
Этими другими руками, в которые попал 12-летний король, были, так сказать, руки «Бога, папы, и его легата Пандульфа», под охраной епископа Винчестерского. Это был хороший ход, ведь папа Гонориус III практически короновал сына короля Джона, дав полные полномочия находившемуся в Англии кардиналу и дипломату Гуале Биччиери, который активно поддерживал короля Джона, нещадно наказывая тех пастырей, которые ошибались склониться к персоне французского принца. Короны не было (сгинула вместе с казной где-то в Уэллсе), епископ Кентерберийский был на стороне французов... Генриха короновали простым золотым обручем (наследство от матери), символизирующим корону, в присутствии горстки верных придворных, и коронацию проводил епископ Глочестерский (дело было в Глочестере) вместе с кардиналом Биччиери. Разумеется, одновременно с коронацией, Генри присягнул папе. Коронация прошла 28 октября 1216 года.
Пандульф знал Англию, знал короля Джона, и хорошо знал местный котел амбиций. Про него говорили, что он суров, но эффективен, как администратор, и он действительно администрировал Англию, пока не почувствовал в 1221 году, что настало время отодвинуться в тень, заместив себя Хью де Бургом. Коронацию, кстати, повторили уже в Лондоне в 1220-м году, по настоянию папы, и уж эта прошла со всей подобающей пышностью. Кстати, очень похоже на то, что этот король-эстет придавал удивительно малое значение юриспруденции. Похоже, что ему было довольно самосознания: сам он явно бы не стал повторять процедуру коронации, да и эдикт, объявляющий его совершеннолетним, так и остался не выпущенным. Зачем? Ведь своей личной печатью король сталь пользоваться уже при де Бурге. Он ЗНАЛ, что он – король, и ему было этого вполне достаточно.
Хью де Бург был, можно сказать, родственником молодого короля, женившись на бывшей жене короля Джона, Изабелле Глочестерской (которая, впрочем, уже умерла в 1217 году). Очень близко связанный с делами короля Джона (именно он арестовал его племянника Артура и его сестру), он был безусловно предан Плантагенетам, и, надо сказать, был дельным распорядителем, действующим решительно, жестко, и в интересах короля. Опекал он короля до самого 1227 года, после чего получил титул графа Кентского.
Кто бы мог подумать, что уже в 1232 году его обвинят в отравлении старшего сына Великого Маршалла (за то, что он выдал свою дочь за брата короля и стал слишком близок королевской семье), что его посадят в тюрьму, откуда он сбежит, чтобы присоединиться к другому (бунтующему) сыну Великого Маршала – Ричарду. Кто бы мог подумать, что Ричард Маршалл умрет в темнице в 1334 году, а де Бурга помирит с королем архиепископ Кентерберийский. Отношения между королем и его бывшим опекуном, тем не менее, так и не вернулись в дружественное русло.
Причиной этой странной, на первый взгляд, враждебности, было пристрастие королевской четы к французам в ущерб англичанам. Генрих отдал самые сладкие должности своим сводным братьям Лузиньянам (от второго брака своей матери), королева привезла с собой целую орду кузенов, которых тоже не обошли должностями и возможностью разбогатеть. К тому же, красавица-королева не ограничивалась только рассматриванием себя в зеркале, но и активно участвовала в управлении страной, что страшно не нравилось лондонцам (которые вообще изначально хотели королем французского Луи). Королева, внимательно изучив законы предшественников, обнаружила, что у королевы было право на сбор в столице своего собственного налога, что она и начала делать. Лондонцы в ответ забросали барку, на которой плыла королева, камнями, гнилыми овощами и прочей мерзостью, и неизвестно, чем дело бы закончилось, если бы королеву не укрыл в своем доме мэр Лондона. Этот эпизод аукнулся нахальным жителям столицы уже при правлении сына Генриха, который всегда помнил об их отношении к его обожаемой матери.
Правление Генриха III часто называют периодом формирования знаменитого английского национализма. На самом деле, ситуация сложилась дурноватая. Англичане лишились своих владений во Франции, которые Генрих отправляется отвоевывать – безуспешно. Потерпев поражение, он, как ни в чем не бывало, отправляется погостить у французских родственников, а именно... у короля Франции, который был женат на сестре жены Генриха. Англичане выбрали королем Генриха, а не французского дофина, потому что и Маршалл, и де Бург манили их Магна Картой, как осла морковкой. А в результате они получили французских французов на все главные посты в Англии и явную тенденцию Генриха править на французский лад – а именно, быть не первым среди равных, а абсолютным и единственным. Англичанин французского происхождения Симон де Монфор начинает Вторую баронскую войну за права английской аристократии и буржуазии, а жена Генриха собирает войска во Франции, чтобы освободить короля Англии, попавшего в плен к своим же подданным.
Симон де Монфор, кстати, чужим Генриху не был, он был женат на сестре короля, Элеоноре. Как бы король не хорохорился впоследствии, как бы не обвинял де Монфора в том, что он соблазнил его сестру, истина более или менее была в том, что Элеонора сама себя выдала замуж. Дело в том, что она была отдана замуж в возрасте 9 лет за сына Великого Маршалла, Уильяма, в качестве королевской признательности, очевидно. Неизвестно, стал ли их брак чем-то большим, чем формальность, потому что он остался бездетным (хотя у Уильяма были дети от предыдущего брака, и дети были впоследствии у Элеоноры от брака с де Монфором). Так или иначе, 16-летняя вдова впопыхах принесла клятву вечной чистоты (которая вовсе не была однозначна обещанию пострига в монахини!), которая означала, что она никогда больше не будет близка с мужчиной. Скорее всего, для того, чтобы оградить себя от судьбы переходящего по воле мужчин-родственников приза тем, кто был полезен короне (не зря же ее брат, Ричард, был в бешенстве, узнав о ее новом браке). Но потом появился де Монфор, и дело закончилось свадьбой в очень узком кругу, почти тайной. Де Монфор впоследствии просто совершил пильгримаж в Рим, извинился перед папой, и получил благословение. Несчастная принцесса не избежала, все-таки, монастыря, бежав после смерти де Монфора во Францию, где ей, очевидно, не нашлось другого места, кроме монастыря, который основала сестра ее первого мужа. Так замкнулся круг ее жизни, но зато саму жизнь она прожила так, как выбрала, и с тем, кого выбрала.
Судя по всему, де Монфор был своеобразной личностью: из хорошей семьи (отнюдь не «скромного происхождения», как обозначает русскоязычная Вики), состоящей в родстве с французским королевским домом, но явно нечист на руку. Он потихоньку занял деньги у дяди королевы, назвав поручителем короля, который и знать об этом не знал. Причем Генрих и Элеонора сами относились к деньгам трепетно. Это об этом Генрихе ходил анекдот по королевским домам Европы, что, когда родился его первенец, Генрих дал понять своим подданным, что ожидает от них подарков ценных, а не какой-нибудь милой чепухи. «Бог дал нам этого ребенка, а его отец хочет нам его продать!», - говорили аристократы. Впрочем, короля можно понять, ведь все сокровища казны короны сгинули еще с последние месяцы жизни его отца, а деньги были нужны, и не только на булавки любимой жене.
Затем де Монфор объявил, что собирается ехать воевать в Святую землю, собрал под этот проект деньги, даже исчез на короткое время, но вскоре появился обратно. Через некоторое время (когда предыдущие средства закончились) он попытался повторить трюк, но Генрих услал его в Гасконь. Гасконские бароны очень скоро взвыли от поборов де Монфора, пожаловались Генриху, и тот начал расследование злоупотреблений. Палата пэров де Монфора освободила от всех обвинений.
Нужно сказать, что король к тому времени был на де Монфора уже зол. Тот ухитрился, после неудачи во французской компании, публично бросить фразу, что Генриха надо от греха посадить куда-нибудь под замок, как это сделали в свое время с королем Западной Франции, известным под многоговорящим именем Чарли Простак. Надо признать, что воевать король Генри действительно умел не лучше, чем его отец. Зато де Монфор воевать и умел, и любил, к тому же, он был прекрасным администратором. Помирившись с королем 1253 году, по просьбе умирающего философа из Оксфорда Гроссетеста, которого он уважал за патриотизм и обширные познания, де Монфор быстро навел в Гаскони окончательный порядок.
Но уже в 1254 году король и де Монфор снова оказались по разные стороны политической баррикады по имени Магна Карта. Де Монфор возглавил оппозицию, которая быстро вылилась по Вторую Баронскую войну, в результате которой и Генрих, и его старший сын Эдуард попали в плен. Де Монфор почти два года практически правил Англией, создавая палату общин парламента, разрабатывая представительство каждого графства в делах страны, включая буржуазию и горожан в дело управления своими делами и своей страной. Более того, ему удалось вовлечь в процесс и самого короля, который неохотно, но подписал Оксфордскую хартию, открывшую совершенно новую страницу в методах политического управления.
Но де Монфор, почему-то, проглядел королеву. А сбежавшая королева, с собранным во Франции войском наемников, внезапно появилась у берегов Англии. Это заставило мятежных баронов задуматься, к тому же, начиная ссориться с королем за равенство, они вовсе не предполагали, что пирог придется делить не только меджу собой, но и между буржуа и горожанами.
А тут еще принц Эдуард бежал из замка Херефорд, где содержался под домашним арестом. Сбежал просто, посреди белого дня, согласно плану баронессы де Вигмор, Мод де Браоз. Согласно ее инструкциям, принц начал ежедневную выездку лошадей, пока это не превратилось для стражи в рутину. В один прекрасный день на окраине луга появилась группа всадников, и принц внезапно поскакал к ним во весь опор, и раньше, чем страже успела опомниться, они уже были на пути к замку Вигмор (20 миль от Херефорда). Смена лошадей, глоток вина, и они на пути к замку Лудлоу, а там уже ждет Красный Джилберт де Клер, граф Глочестерский. Недавний враг, новый друг.
Эдуарду, очевидно, достались те воинские способности, которых природа лишила его деда и отца. Разбив войско сына де Монфора, которое шло на соединение с армией отца, Эдуард просто явился на место рандеву, Эвесхем, под знаменами де Монфора, и сэр Симон попал в ловушку. Это была даже не битва, это было избиение. Сам де Монфор был убит мужем Мод де Браоз, бароном де Вигмором, тело его было четвертовано, и голова послана баронессе в подарок, где много дней была жутким украшением праздничного зала.
После своего освобождения Генрих практически отошел от политических дел, оставив их сыну и жене. В 1269 году был закончен проект его перестройки Вестминстерского Аббатства в англонорманнском стиле, для перезахоронения его идола, Эдуарда Исповедника. Он сам участвовал в переносе гроба. С тех пор Аббатство расширялось вплоть до времен Эдуарда Второго, и стало мавзолеем английских королей. Там похоронили и самого Генриха, умершего в 1272 году.
читать дальшеА он действительно отличался от других Плантагенетов: там, где они были гневливы, грубы, вспыльчивы, он был воодушевленным эстетом, королем до мозга костей, чувствительным и утонченным. Правда, в отличие от своего отца, евреев Генрих III не любил настолько, что обязал их носить специальные повязки, совсем как в нацистской Германии.
В пользу этого короля говорит его редкая привязанность к родителям, которых он едва-едва знал. Уже взрослым, он осыпал милостями детей своей матери от второго брака, и оплатил на целый год молитвы всех отшельниц Лондона, чтобы они молились о душе его отца. Он боготворил Эдуарда Исповедника, фреска с изображением которого украшала его спальню, и – величайшая редкость! – не имел бастардов. Женился он, разумеется на француженке, известной красавице Элеоноре Прованской, брюнетке с выразительными глазами, красавице, моднице и умнице. Причем, не стоит думать, что она только в зерколо умела смотреться. Она была еще и покровительницей искусств, сама была поэтессой, да и умела если не воевать, то, по крайней мере, организовывать войска, что зачастую даже труднее.
Умирая, король Джон попросил самого, пожалуй, подходящего человека в королевстве быть опекуном его девятилетнего сына. Этим человеком был многоопытный Уильям Маршалл, который начал, как странствующий рыцарь, больше заинтересованный в трофеях, чем просто в свирепых победах, и который умер, успев послужить четырем поколениям Плантагенетов. Можно сказать, что маленькому Генриху повезло, ведь страна находилась в состоянии гражданской войны, и французский принц Луи успешно обустраивал Англию под собственное королевство, а известность, изобретательность и слава Маршалла сыграла известную роль, когда он утихомиривал враждующих баронов. Он был живой легендой: около 500 турнирных побед и ни одного поражения, а ведь были еще войны, осады, штурмы. К сожалению, он был уже очень-очень стар (74 года, из которых 55 лет он воевал и бился на турнирах), и в 1219-м году ему пришлось передать опеку над молодым королем в другие руки. Вскоре после этого Уильям Маршалл умер.
Этими другими руками, в которые попал 12-летний король, были, так сказать, руки «Бога, папы, и его легата Пандульфа», под охраной епископа Винчестерского. Это был хороший ход, ведь папа Гонориус III практически короновал сына короля Джона, дав полные полномочия находившемуся в Англии кардиналу и дипломату Гуале Биччиери, который активно поддерживал короля Джона, нещадно наказывая тех пастырей, которые ошибались склониться к персоне французского принца. Короны не было (сгинула вместе с казной где-то в Уэллсе), епископ Кентерберийский был на стороне французов... Генриха короновали простым золотым обручем (наследство от матери), символизирующим корону, в присутствии горстки верных придворных, и коронацию проводил епископ Глочестерский (дело было в Глочестере) вместе с кардиналом Биччиери. Разумеется, одновременно с коронацией, Генри присягнул папе. Коронация прошла 28 октября 1216 года.
Пандульф знал Англию, знал короля Джона, и хорошо знал местный котел амбиций. Про него говорили, что он суров, но эффективен, как администратор, и он действительно администрировал Англию, пока не почувствовал в 1221 году, что настало время отодвинуться в тень, заместив себя Хью де Бургом. Коронацию, кстати, повторили уже в Лондоне в 1220-м году, по настоянию папы, и уж эта прошла со всей подобающей пышностью. Кстати, очень похоже на то, что этот король-эстет придавал удивительно малое значение юриспруденции. Похоже, что ему было довольно самосознания: сам он явно бы не стал повторять процедуру коронации, да и эдикт, объявляющий его совершеннолетним, так и остался не выпущенным. Зачем? Ведь своей личной печатью король сталь пользоваться уже при де Бурге. Он ЗНАЛ, что он – король, и ему было этого вполне достаточно.
Хью де Бург был, можно сказать, родственником молодого короля, женившись на бывшей жене короля Джона, Изабелле Глочестерской (которая, впрочем, уже умерла в 1217 году). Очень близко связанный с делами короля Джона (именно он арестовал его племянника Артура и его сестру), он был безусловно предан Плантагенетам, и, надо сказать, был дельным распорядителем, действующим решительно, жестко, и в интересах короля. Опекал он короля до самого 1227 года, после чего получил титул графа Кентского.
Кто бы мог подумать, что уже в 1232 году его обвинят в отравлении старшего сына Великого Маршалла (за то, что он выдал свою дочь за брата короля и стал слишком близок королевской семье), что его посадят в тюрьму, откуда он сбежит, чтобы присоединиться к другому (бунтующему) сыну Великого Маршала – Ричарду. Кто бы мог подумать, что Ричард Маршалл умрет в темнице в 1334 году, а де Бурга помирит с королем архиепископ Кентерберийский. Отношения между королем и его бывшим опекуном, тем не менее, так и не вернулись в дружественное русло.
Причиной этой странной, на первый взгляд, враждебности, было пристрастие королевской четы к французам в ущерб англичанам. Генрих отдал самые сладкие должности своим сводным братьям Лузиньянам (от второго брака своей матери), королева привезла с собой целую орду кузенов, которых тоже не обошли должностями и возможностью разбогатеть. К тому же, красавица-королева не ограничивалась только рассматриванием себя в зеркале, но и активно участвовала в управлении страной, что страшно не нравилось лондонцам (которые вообще изначально хотели королем французского Луи). Королева, внимательно изучив законы предшественников, обнаружила, что у королевы было право на сбор в столице своего собственного налога, что она и начала делать. Лондонцы в ответ забросали барку, на которой плыла королева, камнями, гнилыми овощами и прочей мерзостью, и неизвестно, чем дело бы закончилось, если бы королеву не укрыл в своем доме мэр Лондона. Этот эпизод аукнулся нахальным жителям столицы уже при правлении сына Генриха, который всегда помнил об их отношении к его обожаемой матери.
Правление Генриха III часто называют периодом формирования знаменитого английского национализма. На самом деле, ситуация сложилась дурноватая. Англичане лишились своих владений во Франции, которые Генрих отправляется отвоевывать – безуспешно. Потерпев поражение, он, как ни в чем не бывало, отправляется погостить у французских родственников, а именно... у короля Франции, который был женат на сестре жены Генриха. Англичане выбрали королем Генриха, а не французского дофина, потому что и Маршалл, и де Бург манили их Магна Картой, как осла морковкой. А в результате они получили французских французов на все главные посты в Англии и явную тенденцию Генриха править на французский лад – а именно, быть не первым среди равных, а абсолютным и единственным. Англичанин французского происхождения Симон де Монфор начинает Вторую баронскую войну за права английской аристократии и буржуазии, а жена Генриха собирает войска во Франции, чтобы освободить короля Англии, попавшего в плен к своим же подданным.
Симон де Монфор, кстати, чужим Генриху не был, он был женат на сестре короля, Элеоноре. Как бы король не хорохорился впоследствии, как бы не обвинял де Монфора в том, что он соблазнил его сестру, истина более или менее была в том, что Элеонора сама себя выдала замуж. Дело в том, что она была отдана замуж в возрасте 9 лет за сына Великого Маршалла, Уильяма, в качестве королевской признательности, очевидно. Неизвестно, стал ли их брак чем-то большим, чем формальность, потому что он остался бездетным (хотя у Уильяма были дети от предыдущего брака, и дети были впоследствии у Элеоноры от брака с де Монфором). Так или иначе, 16-летняя вдова впопыхах принесла клятву вечной чистоты (которая вовсе не была однозначна обещанию пострига в монахини!), которая означала, что она никогда больше не будет близка с мужчиной. Скорее всего, для того, чтобы оградить себя от судьбы переходящего по воле мужчин-родственников приза тем, кто был полезен короне (не зря же ее брат, Ричард, был в бешенстве, узнав о ее новом браке). Но потом появился де Монфор, и дело закончилось свадьбой в очень узком кругу, почти тайной. Де Монфор впоследствии просто совершил пильгримаж в Рим, извинился перед папой, и получил благословение. Несчастная принцесса не избежала, все-таки, монастыря, бежав после смерти де Монфора во Францию, где ей, очевидно, не нашлось другого места, кроме монастыря, который основала сестра ее первого мужа. Так замкнулся круг ее жизни, но зато саму жизнь она прожила так, как выбрала, и с тем, кого выбрала.
Судя по всему, де Монфор был своеобразной личностью: из хорошей семьи (отнюдь не «скромного происхождения», как обозначает русскоязычная Вики), состоящей в родстве с французским королевским домом, но явно нечист на руку. Он потихоньку занял деньги у дяди королевы, назвав поручителем короля, который и знать об этом не знал. Причем Генрих и Элеонора сами относились к деньгам трепетно. Это об этом Генрихе ходил анекдот по королевским домам Европы, что, когда родился его первенец, Генрих дал понять своим подданным, что ожидает от них подарков ценных, а не какой-нибудь милой чепухи. «Бог дал нам этого ребенка, а его отец хочет нам его продать!», - говорили аристократы. Впрочем, короля можно понять, ведь все сокровища казны короны сгинули еще с последние месяцы жизни его отца, а деньги были нужны, и не только на булавки любимой жене.
Затем де Монфор объявил, что собирается ехать воевать в Святую землю, собрал под этот проект деньги, даже исчез на короткое время, но вскоре появился обратно. Через некоторое время (когда предыдущие средства закончились) он попытался повторить трюк, но Генрих услал его в Гасконь. Гасконские бароны очень скоро взвыли от поборов де Монфора, пожаловались Генриху, и тот начал расследование злоупотреблений. Палата пэров де Монфора освободила от всех обвинений.
Нужно сказать, что король к тому времени был на де Монфора уже зол. Тот ухитрился, после неудачи во французской компании, публично бросить фразу, что Генриха надо от греха посадить куда-нибудь под замок, как это сделали в свое время с королем Западной Франции, известным под многоговорящим именем Чарли Простак. Надо признать, что воевать король Генри действительно умел не лучше, чем его отец. Зато де Монфор воевать и умел, и любил, к тому же, он был прекрасным администратором. Помирившись с королем 1253 году, по просьбе умирающего философа из Оксфорда Гроссетеста, которого он уважал за патриотизм и обширные познания, де Монфор быстро навел в Гаскони окончательный порядок.
Но уже в 1254 году король и де Монфор снова оказались по разные стороны политической баррикады по имени Магна Карта. Де Монфор возглавил оппозицию, которая быстро вылилась по Вторую Баронскую войну, в результате которой и Генрих, и его старший сын Эдуард попали в плен. Де Монфор почти два года практически правил Англией, создавая палату общин парламента, разрабатывая представительство каждого графства в делах страны, включая буржуазию и горожан в дело управления своими делами и своей страной. Более того, ему удалось вовлечь в процесс и самого короля, который неохотно, но подписал Оксфордскую хартию, открывшую совершенно новую страницу в методах политического управления.
Но де Монфор, почему-то, проглядел королеву. А сбежавшая королева, с собранным во Франции войском наемников, внезапно появилась у берегов Англии. Это заставило мятежных баронов задуматься, к тому же, начиная ссориться с королем за равенство, они вовсе не предполагали, что пирог придется делить не только меджу собой, но и между буржуа и горожанами.
А тут еще принц Эдуард бежал из замка Херефорд, где содержался под домашним арестом. Сбежал просто, посреди белого дня, согласно плану баронессы де Вигмор, Мод де Браоз. Согласно ее инструкциям, принц начал ежедневную выездку лошадей, пока это не превратилось для стражи в рутину. В один прекрасный день на окраине луга появилась группа всадников, и принц внезапно поскакал к ним во весь опор, и раньше, чем страже успела опомниться, они уже были на пути к замку Вигмор (20 миль от Херефорда). Смена лошадей, глоток вина, и они на пути к замку Лудлоу, а там уже ждет Красный Джилберт де Клер, граф Глочестерский. Недавний враг, новый друг.
Эдуарду, очевидно, достались те воинские способности, которых природа лишила его деда и отца. Разбив войско сына де Монфора, которое шло на соединение с армией отца, Эдуард просто явился на место рандеву, Эвесхем, под знаменами де Монфора, и сэр Симон попал в ловушку. Это была даже не битва, это было избиение. Сам де Монфор был убит мужем Мод де Браоз, бароном де Вигмором, тело его было четвертовано, и голова послана баронессе в подарок, где много дней была жутким украшением праздничного зала.
После своего освобождения Генрих практически отошел от политических дел, оставив их сыну и жене. В 1269 году был закончен проект его перестройки Вестминстерского Аббатства в англонорманнском стиле, для перезахоронения его идола, Эдуарда Исповедника. Он сам участвовал в переносе гроба. С тех пор Аббатство расширялось вплоть до времен Эдуарда Второго, и стало мавзолеем английских королей. Там похоронили и самого Генриха, умершего в 1272 году.
@темы: Henry III
-
-
25.07.2009 в 18:48-
-
25.07.2009 в 19:01-
-
25.07.2009 в 20:09-
-
25.07.2009 в 21:16а вот насчет "умение организовывать войска" я что то даже не думаю что их тогда вообще как то организовывали централизованно. Обьявляли сбор вассалов те приводили своих рыцарей сколько набрали по ленам и вперед) там даже координационные числа не прослеживаются)
-
-
25.07.2009 в 22:06-
-
25.07.2009 в 22:32-
-
26.07.2009 в 04:54-
-
26.07.2009 в 16:17Здесь, правда, получился такой казус: эта армия никогда не высадилась в Англии
-
-
26.07.2009 в 23:04-
-
26.07.2009 в 23:06-
-
26.07.2009 в 23:17во вторых даже в европе наемнику грабить интересно в первую очередь города. потому что с деревни если даже она совсем не сопротивляется все равно ниче полезного не возьмешь. так что и в англии грабили бы города
сплошь военизированы тока вольные йомены вот их действительно грабить малоосмысленно но они больше в северной части живут а не на юге. а вот на юге есть толстые ленивые городские жители.которые отнюдь не сплошь военизированы и вооружены как представляется твоему идеализированному воображению
-
-
27.07.2009 в 16:38Потому что я не помню, кто из королей именно того периода указом начал вооружение и воинскую подготовку населения. Но это было. И еще я нигде не встречала, чтобы в гражданских английских войнах принимали участие наемники. Но до войн роз я не добралась еще, там такие переплетения, что не хочется спешить. Зато нашла интересные книги про средневековое военное искусство и про наемников. Теперь придется читать и писать
-
-
27.07.2009 в 23:42не хочешь читать про военное не читай никто тебя не заставляет
-
-
27.07.2009 в 23:56ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B8%D1%82%D0%B2%...
при босворте была куча французских наемников.они и составили основу армии тюдора
а еще там с самого начала были немецкие и фламандские наемники - именно они привезли в англию первый огнестрел ....
-
-
28.07.2009 в 16:16Кто бы подарил на день рождения те часы, которыми Гермиона в ГП-3 пользовалась(((