Do or die
Потому что занудствуют)))
Вот, собственно, кратенько то, что написал Эшдаун-Хилл:
Наиболее известны:
Bowen, M. ”Dickon”, 1971
Edwards, R. ”Some Touch of Pity”, 1976
Jarman R. H. “We Speack no Treason”, 1971, “King’s Grey Mare”, 1975
Lytton, E. “The Last of the Barons”, 1843
Penman, S. “The Sunne in Splendour”, 1982
Plaidy, J. “The Goldsmith’s Wife”, 1950
Tay, J. “The Daughter of Time”, 1954
читать дальшеЭшдаун-Хилл, помимо детального изучения истории леди Элеонор Тальбот, проанализировал и появление этой загадочной женщины в художественной литературе. «Наверное, не очень вежливо перечислять авторов и их ошибки по именам, но…» И он их перечисляет!
Первое известное появление леди Элеонор в литературе – это пьеса Джона Кроуна «The Misery of Civil War». Там леди Элеонор говорит королю, что является его женой «в надеждах и помыслах», присутствует на его свадьбе с Лиз Вудвилл, и умирает у него на руках, пророчествуя, что его плохое обращение с ней погубит его.
Потом пошли новеллы, причем, романисты охотнее признали факт того, что брак между Эдвардом и Элеонорой имел место, чем историки. Жозефина Тэй пишет, что у Эдварда тайные браки вошли в привычку. Где он наталкивался на сопротивление добродетели – в ход шел брак.
Дальше Эшдаун-Хилл напоминает, что романисты, конечно, имеют право свободно обращаться с историей. Но проблема в том, что популярная литература всегда имеет гораздо больше читателей, чем литература специальная. Поэтому люди составляют себе представление об эпохе, исторических персонажах по романам, а не по хроникам. Что накладывает на романистов ответственность.
Розмари Холи Джармен заставляет Эдуарда признаться в том, что он женат, еще в тот момент, когда Элизабет Вудвилл пытается женить его на себе. На самом деле, если не Элизабет, то кто-то из ее умной родни смекнули бы в момент, что открытый церковный брак – это единственный путь избежать будущих сложностей. Джармен также повинна в версии, по которой Ральф Седли пытался отобрать у Элеонор ее собственность (до сих пор болтается в Вики, подтверждаю). На самом же деле, факты говорят за себя: Элеонор всячески защищала тестя и пыталась облегчить ему жизнь. Джармен не удосужилась проверить родословную Элеонор, и утверждает, что в той не было королевской крови, поэтому она и не подошла в королевы. Но Джармен права в том, что Сесили Невилл, мать братьев Йорков, знала о женитьбе Эдуарда.
Эшдаун-Хилл удивляется, что новеллисты обычно выводят Элеонор на сцену под именем Батлер, а Элизабет – под именем Вудвилл. По его мнению, или Батлер и Грей, или Тальбот и Вудвилл. Иначе получится непонятно что. Какие-то там Батлеры, но Жакетта Бургундская в мамочках – это ж совсем другой колер.
Практически единственным исключением является лорд Литтон. Он даже заметил, что ситуация была потенциально выгоднее для герцога Кларенса, нежели для Ричарда. Но он утверждает, что Варвик был в курсе дела, и поэтому отдал за Кларенса Изабель. Опять же, ход событий подтверждает другое, что на момент женитьбы Изабель и Кларенса Варвик понятия не имел, что у него уже есть возможность потрясти за шкирку вышедшего из подчинения Эдди. Литтон также живого места не оставляет на Элизабет Вудвилл, называет ее серой кошкой, и «mud-descended» (привет, ГП и mud-blood). Это несправедливо, конечно. Еще Литтон, знакомый с работами Вергила и Коммина, так и не понял, что «леди из дома Варвиков» - это вовсе не Анна Невилл, будущая невестка короля, а Элеонор Тальбот. Что, опять же, сильно меняет восприятие дальнейших событий: Ричард и его старший брат, чуть ли не изнасиловавший свою невестку.
Жозефина Тэй признает, что Элеонор была дочерью графа Шрюсбери, но упорно именует ее Элеонор Батлер, не уточняя, девичья это фамилия или имя по мужу.
Шерол Пенмен создает сцену, происходящую в сентябре 1477 году, где Эдвард и Элизабет пытаются решить, что делать с герцогом Кларенсом, и Эдуард признается жене, что он – двоеженец, что он был женат на «Элеонор Батлер, дочери графа Шрюсбери». Потом идут объяснения о замужестве Элеонор, но ее девичье имя, Тальбот, так и не упоминается. Но это ладно. Хуже, что Пенмен постоянно называет любовницу Эдварда, Элизабет Ламберт, именем Джейн Шор.
Сандра Вильсон называет, как и прочие новеллисты, Элеонор именем Батлер. Но она хотя бы знает семейные связи между семьей Элеонор и семьей Кингмейкера. Она знает, что Стиллингтон не был епископом во время женитьбы Элеонор и Эдварда. Но Вильсон вольно обращается с хронологией. И возраст Элеонор у нее на момент встречи с Эдди 22 года, а не 25, и про мать Элеонор одна героиня вспоминает, как про «давно умершую», хотя графиня была еще очень даже жива и проживет еще 7 лет.
И почти все новеллисты делают Элеонор монахиней. Тэй, Пенмен, Марджори Боуэн, Рода Эдвардс – все уверенно помещают ее в монастырь. И от Боуэн широко пошла неточность в дате смерти Элеонор: та умерла не в 1466, а в 1468 году. Боуэн запутала и историю со Стиллингтоном, отправив его в бега в 1469 году. Это мелочь, может быть, но я действительно встречала утверждение, что Стиллингтон рассказал свою тайну Кларенсу, когда оба были в Тауэре! А это, согласитесь, сильно меняет картину. На самом деле, Стиллингтона отправили в Тауэр после казни Кларенса, в феврале 1478 года. Что тоже меняет картину того, почему Кларенс был казнен.
Дамы-новеллистки также слишком часто называют Элизабет Вудвилл шлюхой и потаскушкой, что уж совершенно несправедливо. Ведь это она и ее дети больше всех пострадали из-за действий Эдварда.
Плейди и Эдвардс помещают встречу Элеонор и Эдварда в 1460 год, что очень маловероятно исторически. История о ребенке Элеонор пошла от Плейди, и Плейди делает Элеонор такой же амбитной дамочкой, как и Элизабет Вудвилл, да еще и утверждает, что семья Элеонор была в курсе всего.
Вилсон растягивает время жизни Томаса Батлера настолько, что тот еще жив на момент встречи Элеонор и Эдварда, и даже участвует в битве Вейкфилда.
Никто из новеллисток не замечает, что Элеонор была сестрой герцогини Норфолк, и что Анна Мовбрей – ее племянница, незамеченными многими остались также связи с домом Невиллов.
Такой вот критический анализ. Интересно, что Эшдаун-Хилл сказал бы про «Белую королеву» Грегори.
Вот, собственно, кратенько то, что написал Эшдаун-Хилл:
Наиболее известны:
Bowen, M. ”Dickon”, 1971
Edwards, R. ”Some Touch of Pity”, 1976
Jarman R. H. “We Speack no Treason”, 1971, “King’s Grey Mare”, 1975
Lytton, E. “The Last of the Barons”, 1843
Penman, S. “The Sunne in Splendour”, 1982
Plaidy, J. “The Goldsmith’s Wife”, 1950
Tay, J. “The Daughter of Time”, 1954
читать дальшеЭшдаун-Хилл, помимо детального изучения истории леди Элеонор Тальбот, проанализировал и появление этой загадочной женщины в художественной литературе. «Наверное, не очень вежливо перечислять авторов и их ошибки по именам, но…» И он их перечисляет!
Первое известное появление леди Элеонор в литературе – это пьеса Джона Кроуна «The Misery of Civil War». Там леди Элеонор говорит королю, что является его женой «в надеждах и помыслах», присутствует на его свадьбе с Лиз Вудвилл, и умирает у него на руках, пророчествуя, что его плохое обращение с ней погубит его.
Потом пошли новеллы, причем, романисты охотнее признали факт того, что брак между Эдвардом и Элеонорой имел место, чем историки. Жозефина Тэй пишет, что у Эдварда тайные браки вошли в привычку. Где он наталкивался на сопротивление добродетели – в ход шел брак.
Дальше Эшдаун-Хилл напоминает, что романисты, конечно, имеют право свободно обращаться с историей. Но проблема в том, что популярная литература всегда имеет гораздо больше читателей, чем литература специальная. Поэтому люди составляют себе представление об эпохе, исторических персонажах по романам, а не по хроникам. Что накладывает на романистов ответственность.
Розмари Холи Джармен заставляет Эдуарда признаться в том, что он женат, еще в тот момент, когда Элизабет Вудвилл пытается женить его на себе. На самом деле, если не Элизабет, то кто-то из ее умной родни смекнули бы в момент, что открытый церковный брак – это единственный путь избежать будущих сложностей. Джармен также повинна в версии, по которой Ральф Седли пытался отобрать у Элеонор ее собственность (до сих пор болтается в Вики, подтверждаю). На самом же деле, факты говорят за себя: Элеонор всячески защищала тестя и пыталась облегчить ему жизнь. Джармен не удосужилась проверить родословную Элеонор, и утверждает, что в той не было королевской крови, поэтому она и не подошла в королевы. Но Джармен права в том, что Сесили Невилл, мать братьев Йорков, знала о женитьбе Эдуарда.
Эшдаун-Хилл удивляется, что новеллисты обычно выводят Элеонор на сцену под именем Батлер, а Элизабет – под именем Вудвилл. По его мнению, или Батлер и Грей, или Тальбот и Вудвилл. Иначе получится непонятно что. Какие-то там Батлеры, но Жакетта Бургундская в мамочках – это ж совсем другой колер.
Практически единственным исключением является лорд Литтон. Он даже заметил, что ситуация была потенциально выгоднее для герцога Кларенса, нежели для Ричарда. Но он утверждает, что Варвик был в курсе дела, и поэтому отдал за Кларенса Изабель. Опять же, ход событий подтверждает другое, что на момент женитьбы Изабель и Кларенса Варвик понятия не имел, что у него уже есть возможность потрясти за шкирку вышедшего из подчинения Эдди. Литтон также живого места не оставляет на Элизабет Вудвилл, называет ее серой кошкой, и «mud-descended» (привет, ГП и mud-blood). Это несправедливо, конечно. Еще Литтон, знакомый с работами Вергила и Коммина, так и не понял, что «леди из дома Варвиков» - это вовсе не Анна Невилл, будущая невестка короля, а Элеонор Тальбот. Что, опять же, сильно меняет восприятие дальнейших событий: Ричард и его старший брат, чуть ли не изнасиловавший свою невестку.
Жозефина Тэй признает, что Элеонор была дочерью графа Шрюсбери, но упорно именует ее Элеонор Батлер, не уточняя, девичья это фамилия или имя по мужу.
Шерол Пенмен создает сцену, происходящую в сентябре 1477 году, где Эдвард и Элизабет пытаются решить, что делать с герцогом Кларенсом, и Эдуард признается жене, что он – двоеженец, что он был женат на «Элеонор Батлер, дочери графа Шрюсбери». Потом идут объяснения о замужестве Элеонор, но ее девичье имя, Тальбот, так и не упоминается. Но это ладно. Хуже, что Пенмен постоянно называет любовницу Эдварда, Элизабет Ламберт, именем Джейн Шор.
Сандра Вильсон называет, как и прочие новеллисты, Элеонор именем Батлер. Но она хотя бы знает семейные связи между семьей Элеонор и семьей Кингмейкера. Она знает, что Стиллингтон не был епископом во время женитьбы Элеонор и Эдварда. Но Вильсон вольно обращается с хронологией. И возраст Элеонор у нее на момент встречи с Эдди 22 года, а не 25, и про мать Элеонор одна героиня вспоминает, как про «давно умершую», хотя графиня была еще очень даже жива и проживет еще 7 лет.
И почти все новеллисты делают Элеонор монахиней. Тэй, Пенмен, Марджори Боуэн, Рода Эдвардс – все уверенно помещают ее в монастырь. И от Боуэн широко пошла неточность в дате смерти Элеонор: та умерла не в 1466, а в 1468 году. Боуэн запутала и историю со Стиллингтоном, отправив его в бега в 1469 году. Это мелочь, может быть, но я действительно встречала утверждение, что Стиллингтон рассказал свою тайну Кларенсу, когда оба были в Тауэре! А это, согласитесь, сильно меняет картину. На самом деле, Стиллингтона отправили в Тауэр после казни Кларенса, в феврале 1478 года. Что тоже меняет картину того, почему Кларенс был казнен.
Дамы-новеллистки также слишком часто называют Элизабет Вудвилл шлюхой и потаскушкой, что уж совершенно несправедливо. Ведь это она и ее дети больше всех пострадали из-за действий Эдварда.
Плейди и Эдвардс помещают встречу Элеонор и Эдварда в 1460 год, что очень маловероятно исторически. История о ребенке Элеонор пошла от Плейди, и Плейди делает Элеонор такой же амбитной дамочкой, как и Элизабет Вудвилл, да еще и утверждает, что семья Элеонор была в курсе всего.
Вилсон растягивает время жизни Томаса Батлера настолько, что тот еще жив на момент встречи Элеонор и Эдварда, и даже участвует в битве Вейкфилда.
Никто из новеллисток не замечает, что Элеонор была сестрой герцогини Норфолк, и что Анна Мовбрей – ее племянница, незамеченными многими остались также связи с домом Невиллов.
Такой вот критический анализ. Интересно, что Эшдаун-Хилл сказал бы про «Белую королеву» Грегори.
@темы: "Чтиво"