Ее называли Вилли

История Мэри Рид, жившей в Англии в конце 1600-х - начале 1700-х, может показаться невероятной, но, после знакомства с историями женщин в Британской армии, вполне можно признать, что она в определенном смысле была весьма типичной для женщин того времени. Наличие какого угодно мужа подразумевало лучшую или худшую, но традиционную жизнь. Если же женщина оставалась одна и без средств к существованию, пределом ее возможностей было лишь воображение и немножко судьба. Матушка Мэри была как раз из категории женщин решительных, на отсутствие воображения не жалующихся и на судьбу не надеющихся.



Оставшись яко благ, яко наг после раннего вдовства, она некоторое время выживала на помощь, высылаемую свекровью для ее маленького сына. Увы, малыш умер, что в те времена с малышами происходило чрезвычайно часто, и его матери пришла в голову блестящая идея решить свои проблемы одним махом. Проблем было две - отсутствие других, кроме помощи свекрови, источников дохода, и наличие нажитой после смерти мужа незаконной дочери, родившейся в 1690 году. Находчивая женщина представила девочку мальчиком, и продолжала получать свое содержание, пока ребенку не исполнилось 13 лет, после чего он, предположительно, должен был быть в состоянии прокормить и себя, и мать.

"Мальчика" Уильяма определили в посыльные, но кровь дочери моряка взяла свое, и Мэри сбежала, чтобы стать юнгой. После морской закалки было легко записаться в армию, чтобы потом наняться во Фландрию, где шла война. В общем-то служба складывалась неплохо, но Мэри хотела выслужиться в офицеры, чтобы улучшить свое положение, а офицерские патенты тогда продавали, а не давали за храбрость. Мэри перешла в кавалерию, где возможность отличиться была выше. Дело пошло на лад, чему несколько помог тот факт, что Мэри влюбилась. Обычно полковые товарищи и сам полковник были негласно в курсе того, кто у них служит, но это было своего рода джентльменским двухсторонним соглашением - мы закрываем глаза, а ты ведешь себя как подобает.

В общем, Мэри могла выражать свои чувства единственным доступным ей способом, то есть участвуя во всех вылазках, в которых участвовал ее возлюбленный, и оберегать его жизнь, и в результате она заработала отличную репутацию бойца и храбреца. В какой-то момент они с милым объяснились, но это ничего на практическом уровне не изменило, кроме их планов на жизнь. Репутация "Вилли" росла, и когда военные действия закончились, она со своим возлюбленным смело пошли к полковнику с просьбой об отставке. Свадьба была веселой, гуляли с однополчанами, и полковник презентовал Мэри первые в ее жизни женские одежды, которые она, с помощью супруги полковника, даже научилась носить. Молодые открыли на выходные пособия трактир "Три подковы" близ замка Бреда Кастл.

Целых четыре года передышки от испытаний получила Мэри, а потом пришел ее черед стать вдовой. Любимый супруг умер от какого-то очередного поветрия, которых ходило по обожженным огнем войны странам в предостаточном количестве. По какой-то причине Мэри не захотела остаться трактирщицей. Разные источники скудных сведений о ее судьбе довольно сильно расходятся, начиная с этого момента, но напирают на нотку необузданности в характере молодой женщины. Лично я бы поставила на ее тягу сорвать куш. Ведь до встречи с будущим мужем все ее действия были направлены на одно: обеспечить себя максимально.

В общем, Мэри Рид продала трактир, снова влезла в мужское одеяние, и пошла знакомой дорожкой - в армию. В конце концов, больше-то она ничего и не умела делать, только воевать, только вот войны не предвиделось, а бить баклуши было скучно. И тут подвернулась возможность попробовать обогатиться: корабль, идущий в Вест-Индию, набирал команду. Мэри завербовалась, но, как и многие корабли в тот золотой век пиратства, ее корабль был захвачен английскими пиратами. Ей, вернее "Вилли" Риду, предложили присоединиться, потому что дралась и сквернословила эта женщина в мужской одежде как самый отъявленный забияка. И она согласилась. Года два, с 1717 по 1719, Мэри пиратствовала, пока от короля не вышел общий пардон любому пирату, который откажется от своего ремесла. Команда Мэри приняла этот пардон, и все рассредоточились в мирную жизнь. В основном до момента "покуда денег хватит", увы.

Мэри податься было некуда, разве что в приватиры, что она и сделала - под командованием коменданта о-ва Провиденс. Но тот первый рейс оказался последним: команда подняла бунт и подалась в пираты, и Мэри вместе с ними, под командование капитана Джека (а возможно, Джона) Рэкхема по кличке Калико Джек - за любовь к ярко окрашенным мундирам. Говорят, что "Веселого Роджера" придумал именно он. Калико Джек был пиратом со стажем, капитаном стал через бунт, был жесток и хитер. Говорят, что пираты ничего не знали о том, что новенький, Вилли Рид, вовсе не Вилли, а Мэри.



И поначалу так оно и было, потому что у Рэкхема был свой секрет, в том же роде - вместе с ним под черным флагом ходила его подруга Энн Бонни, переодетая, в свою очередь, в мужчину. В те времена пираты убили бы любую женщину, ступившую на борт, потому что верили, что она принесет с собой их погибель. Так вот эта Энн влюбилась в новенького, в Вилли. А Мэри, в свою очередь, почувствовала живейшую симпатию к пригожему пареньку. Легко представить, каков был шок, когда Энн призналась "Вилли" в своих чувствах, а тот, в свою очередь, ошарашил ее признанием, что является переодетой женщиной. Ситуация немало рассмешила Рэкхема, хотя отчасти его веселье было натянутым, потому что его отношение к Энн Бонни было достаточно серьезным. Смертельно серьезным.



Энн очень отличалась и от Мэри Рид, и от своего любовника. Тех в пираты привела скудость жизненного выбора, а вот Энн родилась с золотой ложкой во рту, и выросла своевольной и упрямой дочкой богатого американского плантатора. После того, как она сбежала из роскоши с простым матросом, она переходила от одного мужчины к другому по своему собственному выбору, и все они ее, надо сказать, любили. Как водится, сама она не любила никого, и быстро уставала от своих любовников. Калико Джек был личностью яркой, но душной, и тоже ее уже изрядно утомил, что прекрасно понимал и сам. Так что свою Энн он ревновал к Мэри и после того, как узнал, что та - женщина. Тем более что милые дамы, по боевой мощи превосходившие любого мужчину на корабле, совсем страх потеряли, перестав скрывать свой пол.

Что касается Мэри, то та вскоре увлеклась одним новеньким (пиратский "рекрутинг" был простым до примитивности - матросам захваченных кораблей просто предлагали место в команде или немедленную смерть, которую вряд ли кто-то выбирал). Увлеклась всерьез, зная, что тот ненавидит пиратство. Возможно, пиратство надоело и ей. О ее чувствах что-то говорит факт, что как-то с ее симпатией повздорил один пират, и парню пришлось согласиться на дуэль с ним. На дуэль, которую он выиграть не мог. Зато ее могла выиграть Мэри, которая вскоре сама довела того пирата до белого каления. Сабли были выхвачены, и Мэри его без труда убила, так как практика ее намного превосходила практику всех остальных на борту.



Конец этой истории тоже типичен для контингента и времени. Корабль Калико Джека пришвартовался в берегу Ямайки, команда упилась, и посланная правителем команда захвата справилась бы с работой не вспотев, если бы не Энн и Мэри, которые слаженно оказали бешенное сопротивление. И все же они остались единственными, кто не был казнен - обе заявили, что беременны, а уж правда ли были - кто знает. Мэри, которая безуспешно пыталась на суде убедить присяжных, что ее муж (они обменялись клятвами, что в то время всё ещё было вполне признанным способом заключения брака) и она искали только возможности сбежать с пиратского корабля, чтобы жить мирно и честно, умерла в тюрьме в 1721 году. Энн, говорят, была выкуплена отцом, увезена домой, вышла там замуж, и с тех пор жила мирно, родив 10 детей.

@темы: Англия, Дамский вопрос

---

"Ну куда прешь, гангрена?!."

Кто-то любит коробочки, а этот котик с говорящим взглядом - корзиночки. Сам находит, сам обживает.

@темы: тот кот

---

Начали выкладывать "Знатную госпожу"/"The Glory"

У нас тут вариация на "Двойника" или как?

Из чертовых куличек в чиновничью семью возвращается из сосланная в детстве дочь. Из начала можно понять, что семья друга папаши героини по учебе была полным отребьем. Но когда героиня красиво падает на снег перед родительскими пенатами, босая и в лохмотьях, начинается странное. У меня глаза на лоб полезли и от героининой маман (давненько я не видела таких персонажей, это вам не хитрая интриганка-тихушница, отчасти такой бешеной была только принцесса из "Двойника", но та была психопаткой, а тут у нас конкретно безумная от ненависти женщина, ну или притворяется такой), и вообще от всех персонажей без исключения, включая героиню. Воспитатели героини были, оказывается, убиты, а сама она не слишком похожа на девочку, воспитанную на пинках. Хотя папенька тут не промах, гладя подмороженные руки дочери он явно проверил, что это не грим, а действительно повреждение.

Интригующе.

@темы: Дорамы

---

Страдалец

Бедный, бедный котик... Его свет очей умотал с бывшими коллегами в Стокгольм на пару дней, и котик как-то понял, что несколько этих дней его не увидит. Сидит, предается унынию, и периодически прибегает попричитать. Сейчас спрятался за штору и страдает. С комфортом страдает - там тепло и спокойно.

@темы: тот кот

---

Рекомендации, если вдруг кому-то интересно

"Горячая женщина" findanime.net/goriachaia_jenchina - дунхуа про молодую актрису, обладающей ярчайшей внешностью роковой героини и пламенным желанием играть героинь положительных. Очень смешно, но и довольно серьезно в плане темы. Персонажи сочные - и сама героиня, и ее внезапный покровитель-кумир экрана, и менеджер "милашка Сью". В минусе очень коротенькие серии, на именно действие минут 7. Жаль, что не продолжили дальше 1 сезона, но, с другой стороны, зачем растягивать то, что можно сказать лаконичнее.

Для любителей серьезного полицейского жанра, без гениальных озарений на пустом месте и километров кадров погонь, есть "Огонь поколений" 10.doramatv.one/ogon_pokolenii - про молодого одаренного полицейского в третьем поколении, который решил уволиться из полиции и стать адвокатом именно в тот роковой момент, когда в пещере за городом туристы случайно нашли скелет, имеющий отношение к делу, перевернувшему жизни нескольких членов его семьи. Теперь его отца и весь род в сети втаптывают в грязь, и старая история получает новое продолжение. В плюсе адекватность и очень высокое качество, в минусе проблемы с переводом, за который брались несколько раз, но так и не осилили до конца - в какой-то момент (судя по датам выкладки, с 34-й серии) останется лишь ансаб. Дело в том, что там 51 серия по 45 минут, и какие-то энтузиасты качественно переводит по сей день, медленно. Эта дорама не для славы и широкой популярности, так что переводчики не набежали. Шикарные музыкальные заставки в начале и конце серий.

@темы: Дорамы, Анимэ

---

Исчезнувшее золото - 3

Фанни Кэй была хорошенькой хрупкой девушкой чуть за 20, когда ее познакомили с Эйгаром (а не Агаром, как я писала раньше - в финском читается как пишется, и я периодически забываюсь). Она работала официанткой на вокзале в Тонбридже, и круг ее знакомств был ограничен коллегами по работе и соседями. Как и Борджесс, она больше тянулась к обществу людей выше себя по положению, так что Эйгар, с его внешностью и культурной речью, просто вскружил ей голову до крайнего предела: она влюбилась, стала с ним сожительствовать, родила ему сына. О том, чем именно зарабатывает на жизнь ее возлюбленный, она и понятия не имела, считая его обычным рантье. Он жил респектабельно уже когда они познакомились, а после деловой поездки в Америку, о деталях которой она не спрашивала (в те времена большинство жен знали о делах мужей ровно столько, сколько мужья считали нужным им сообщать), и вовсе снял для них прелестный домик в Воксхолле и нанял горничную, чтобы она помогала не слишком крепкой здоровьем Фанни.



Фанни Кэй с ребенком - из газетных иллюстраций

В общем-то, Фанни была бы абсолютно счастлива, если бы не постоянное присутствие Уильяма Пирса в их с Эйгаром жизни. Весь 1854 год они постоянно куда-то уезжали, возвращались и снова уезжали. Самым обидным было то, что отправляясь на побережье Эйгар не брал их с сыном, хотя было бы так славно уехать в курортные места из Лондона, который тогда был чрезвычайно нездоровым местом. А уж когда Пирс посоветовал Эйгару переехать, что тот и сделал без возражений, Фанни была вне себя. Ей нравился их домик в районе, где жили сливки, так сказать, рабочего класса, и где она успела обжиться. Новое жилье было, собственно, более здоровым и более просторным (так называемые "Кембриджские виллы") - в середине 1800-х Шепердс-Буш был практически сельской местностью, но Фанни задело то, что ее даже не спросили. Да и Пирса, с его грубыми манерами и неприятным для ее ушей ланкаширским акцентом, в их жизни стало ещё больше. В их новом доме было две комнаты внизу и три наверху. А вот моечная была в отдельном домике на заднем дворе, и попасть туда можно было только через кухню. А главное - Фанни оказалась полностью отрезана от всех прежних связей.

Тем не менее Фанни Кэй была не жертвой по натуре, а обычной представительницей своего класса - бойкой и острой на язык. Так что она отнюдь не страдала молча, и они с Эйгаром стали постоянно ссориться. Но всё это было ещё вполне лучше обычной жизни женщин, которых она знала - рук Эйгар не распускал, и даже во время ссор был достаточно корректен. Всё изменилось в середине мая 1855 года, когда Эйгар ввалился домой после очередного путешествия, снова вместе с Пирсом, грохнул на пол кухни тяжеленные сумки, и Пирс приказал Фанни держать от них свой нос подальше, а если она сунется, то... И он провел пальцем по горлу, причем Фанни почувствовала, что жест не был шутливым. Теперь Пирс вызывал у нее не только гнев и отвращение, но и страх.

На следующий день Пирс явился к ним до завтрака, они с Эйгаром перенесли сумки в моечную, и с тех пор Фанни Эйгара видела лишь мельком. Что они там за закрытыми дверями делают, она не знала. Правда, заметила, что они жарко топят печь, и они с горничной слышали, что молоткам там тоже была работа. Не то чтобы она не пыталась подсмотреть... Но окна или отсвечивали, или были затемнены, а на прямой вопрос Эйгар отшутился, что они делают кожаные фартуки. Впрочем, скорее всего у выражения "making leather aprons" есть какой-то жаргонный смысл, который Фанни не могла понять, на арго английских уголовников того времени, иначе фраза не имеет смысла. Ну или это была просто дружелюбная форма для "отстань".

Однажды случилось так, что в моечной было тихо, мужчины куда-то ушли, и дверь была открыта на проветривание. Фанни быстро послала горничную там прибрать и, по возможности, что-то разведать. Увы, вскоре вернулся Пирс, который, похоже, командовал делами Эйгара больше, чем тот осознавал, и совершенно очевидно играл роль то ли сторожа, то ли надзирателя. Вечером Эйгар объявил горничной, что в ее услугах больше нет нужды. Что ещё хуже, после этого случая как только Пирс наконец от них уходил, Эйгар уходил тоже, и возвращался очень поздно. Фанни поплакала, но потом бунтарских дух взял свое. Она оставила ребенка у соседей, и отправилась на встречу со старыми друзьями. В кабак, разумеется. Видимо, кабак и был-то недалеко, потому что молодка на нервах перебрала с алкоголем так основательно, что ее доставили домой в садовой тачке. Не то чтобы это было в те времена чем-то невиданным, но тут дома сидели разъяренный Эйгар и злобный Пирс, который немедленно облаял Фанни шлюхой и пьянчугой. Эйгар собрал свои вещи и был таков, а Фанни осталась одна.

Да, это был лишь повод, а то и вовсе бытовая стратегия - выбить подругу жизни из колеи и воспользоваться ее обидой, чтобы остаться пострадавшей стороной в глазах общих знакомых. Ведь к тому времени Эйгар уже вовсю крутил шашни с Эмили Кэмпбелл, как раз из их с Фанни круга общих приятелей. Видимо, ему надоела и маска респектабельного джентльмена, и игра в семью. В конце концов Эйгар мошенничал с ранней юности, и всё это время вёл двойную жизнь, радостно прыгая от одной аферы к другой в таком родном болоте столичного дна. Ему не было и 30, но он уже успел отбыть 10 лет каторги и поселений в Австралии, куда, скорее всего, прибыл именно мошенником, а уж навыкам и искусству "медвежатника" его научили там.

Схема его афер была проста до идиотизма. Эйгар снимал, под именем Арчера или Адамса, квартиру под офис, и давал объявление о наборе клерков. Выбрав парня попроще, он посылал его в банк с поддельным чеком, который надо было обменять на банкноты. Клерка всегда незаметно сопровождал один из сообщников Эйгара - или всё тот же Пирс, или Хэмфрис, с которым Эмили Кэмпбелл жила до Эйгара.

В случае, если с банком выходила заминка, сопровождающий быстро возвращался, а "офис" мгновенно сворачивался, чтобы возникнуть вскоре в другом месте. Но обычно заминок не было, и вскоре в руках у мошенников скопилась изрядная сумма в банкнотах. Проблема была в том, что эти купюры имели номера, а это означало, что номера могли отследить, так что Эйгар раз в год ездил в Америку обменивать добытые мошенничеством банкноты на "чистые".

Недели через две после того, как Эйгар сошелся с Эмили Кэмпбелл, Хэмфрис, ничуть не раздосадованный потерей подруги, прислал ему очередного наивного клерка, которому Эйгар дал для обналички фальшивый чек на 700 фунтов, выписанный на банк Messrs Stevenson, Salt & Co. Случилось так, что ни Пирс, ни Хэмфрис не были под рукой, и Эйгар отправился сопровождать клерка сам. И действительно, он вскоре заметил за клерком "хвост". Эйгар крикнул клерку кинуть ему сумку и бежать, что и было сделано. Сам Эйгар помчался в другую сторону, но его догнали патрульные полицейские, которые словно знали, куда он побежит. Оказывается, Хэмфрис все-таки был раздосадован, и шепнул о готовящейся афере банку, который, в свою очередь, сообщил в Скотланд-Ярд, так что пока Эйгар следил за клерком, за ним самим следила полиция. В сумке, к слову, оказалось всего 700 фартингов, а не 700 фунтов, банкиры решили не рисковать.

Есть и другая трактовка, изложенная Фергусом Линнейном в его книге о лондонском криминальном дне того времени. Линнейн писал, что Эмили Кэмпбелл была 19-летней проституткой, а Хэмфрис - не только ее сожителем, но и сутенером. И что Эйгар вляпался в дело о подложных чеках из-за ее претензий, что живя с ним, она лишилась заработка. Но я пользовалась материалами Лоррейн Сенсикал из Дувра, очень детальными и сделанными на основании материалов музея Юго-Западной железной дороги. С другой стороны, она упорно называет Эйгара Генри, хотя повсюду он фигурирует как Эдвард, даже в Convict Records. Поскольку в то время редко кто носил одно имя, возможно Эйгар был Генри Эдвард? В общем, не знаю, кто там прав. Может быть и так, что Лоррейн подкузьмил автоматический редактор, который мог не знать жившего в 1855 году Эдварда Эйгара, но точно знал современного нам политика Генри Эйгара.

Ну а дальше Эйгар предстал перед судом за мошенничество с чеками. Поскольку полиция узнала, что его постоянно видели с Пирсом, об аресте узнала и группа, расследующая ограбление почтового вагона. На суд привезли человека, который доказательно видел Эйгара близко - старательного младшего смотрителя Визердена. Приехали и полицейские, следившие за Эйгаром и Пирсом в Фолкстоне, когда те разведывали рутину пути золота из Лондона в Париж. Все они Эйгара опознали, но и только - впереди были поиски самого пропавшего золота.

Арест Эйгара больнее всего ударил по Фанни Кэй. Пусть они уже не были вместе, он продолжал оплачивать дом и давал им с сыном деньги на жизнь, как и полагается приличному хоть в чем-то человеку. А теперь ситуация была такая, что их с маленьким Эдвардом жилье было оплачено всего на месяц вперед, и доходов на жизнь у нее вообще не было. Надо было возвращаться в Лондон, и попытаться вернуться к прежней работе на железной дороге. Но самостоятельно ей переезжать не пришлось: однажды поздним вечером перед ее домом появился Пирс с супругой, выбил дверь, и заставил Фанни с сыном отправиться к ним в их лондонскую квартиру, где ей с ребенком выделили комнатушку для прислуги на чердаке, запретив покидать дом, "пока перестанет быть горячо". Мало того, еду и кров для себя и сына ей пришлось отрабатывать, и легкой этой работа не была - практически Фанни была прислугой у всего семейства Пирса.

Пирс, очевидно, был совершенно уверен, что Фанни о делах его и Эйгара знает всё, тогда как она помаленьку поняла, во что вляпалась, только из разговоров своих похитителей между собой. И только в апреле 1856 года ей удалось перехватить письмо, адресованное ей, но отправленное на адрес Пирса. Она узнала почерк - это была рука Эйгара. Из письма она поняла много чего. В частности, что Эйгар пребывает в твердой уверенности, что она не живет в Лондоне, и что у нее с деньгами всё прекрасно, потому что он оставил ей достаточно. Эйгар даже попросил ее купить из тех денег по серебряной чаше их сыну и детям Пирса - на память о нем, Эйгаре.

Разъяренная женщина кинулась с этим письмом к Пирсу - с очевидным результатом: она была жестоко избита, а письмо было кинуто в камин. Плюсом было то, что она, наконец, оказалась за пределами места своего заключения, вошедший в раж Пирс просто вышвырнул ее на улицу. Минусом - что ее сын остался внутри. Фанни стала колотить в дверь и кричать на всю улицу, требуя отдать ей ребенка, и жена Пирса поспешила это сделать, сунув заодно потихоньку и немного денег. Через несколько дней Фанни вернулась, когда Пирса не было, чтобы забрать свое имущество, но Пирс, похоже, за ней следил - он вошел с задней двери, незаметно для соседей, и снова зверски избил несчастную. Фанни поняла, что он просто ее убьет, и что надо просить помощи более авторитетной, чем робкая доброта миссис Пирс. И она пошла к единственному в ее жизни заслуживающему доверия человеку - к бывшему своему начальнику, м-ру Везерхеду на Лондон Бридж.

Увидев растерзанный вид Фанни и выслушав ее сбивчивый рассказ, Везерхед быстро понял, что ее история выводит на остававшегося неизвестным члена банды, чей интеллект и навыки стояли за дерзким ограблением. Уже до этого ведущая расследование группа пришла к выводу, что Пирс груб и хитер, но глуп, да и Борджесс звезд с неба не хватает. Относительно Тестера и вовсе сомнений не было с самого начала: он был, конечно, нечестен, но криминальным талантом не обладал настолько, что кое-как смог выполнить даже то самое простое, что преступники ему поручили. То есть, помимо поисков золота полиция была не прочь познакомиться с таким ярким криминальным талантом. Везерхед позвонил мистеру Рису, адвокату железной дороги, а тот - в Скотланд-Ярд.

Вскоре историю Фанни выслушала вся группа, занимающаяся поисками золота. Особенное внимание было уделено отлучкам Эйгара вместе с Пирсом, их активность в моечной, вид мусора, который Фанни оттуда выгребла и выбросила, и, конечно, разговоры Пирсов. Показания были оформлены, после чего м-р Рис разместил Фанни с сыном в тайной квартире, которую оплачивала SER (South Eastern Railway Company). Деньги на проживание были то ли тоже от SER, то ли Рис дал им на первое время из своих - для его доходов это не было чувствительно. После этого вся группа с заверенными показаниями Фанни Кэй отправилась в тюрьму к Эйгару, ожидавшему высылку за мошенничество. Им даже не понадобилось его убеждать. Узнав, как Пирс поступил с Фанни и маленьким Эдвардом, Эйгар сказал, что расскажет всё. Он-то просил Пирса даже не просто позаботиться о Фанни, а дать ей 3000 фунтов его, Эйгара, собственных денег, и проследить, чтобы она не знала забот.

Казус ситуации был в том, что Эйгар уже был осужден за мошенничество на сравнительно короткий срок, и был совершенно не обязан соглашаться предстать перед судом за преступление более тяжелое. Но он сказал, что даст показания в суде, если ему позволят быть осужденным на неопределенное время, самому выбрать страну высылки, и позволят въезд и проживание в любой точке Британской империи. И потом рассказал все детали, включая и то, куда делось золото. Полиция, к слову, проверила его показания, обследовав моечную, где они с Пирсом переплавляли слитки. И обнаружила обожженный в одном месте пол, который при освещении давал золотой отблеск. Тут получилось так, что Фанни, оставшись одна, выплескивала раздражение, до блеска намывая ту проклятую моечную, которая отняла у нее Эйгара, и нашла пятно, но вообще не стала присматриваться, и просто надраила пол и красиво прикрыла поврежденную поверхность половиком. А Пирс, когда приезжал забрать ее из дома, ходил проверять моечную, но по запарке совершенно забыл об инциденте с лопнувшей формой, и, не увидев пятна, не принял меры предосторожности. Иначе, учитывая его характер, он бы просто выломал улику.

Что касается дележки золота, то переплавленные слитки они продавали легальным, но доверенным в криминальных кругах скупщикам за умеренные деньги, пока у них не накопилось соверенов на £2 500. После этого Пирс захотел обменять соверены на банкноты, против чего Эйгар возражал, потому что банкноты можно отследить, а соверены - нет. Но Эйгар не испытывал немедленной нужды в деньгах, тогда как Пирсу деньги были очень нужны. Так что победила дружба, так сказать. Или, вернее, нужда: Пирс был нужен Эйгару для их совместных мошеннических схем. В целом на конец мая 1855 года Эйгар, Пирс и Тестер получили по £600, а Борджесс £700, согласно их вкладу в осуществление ограбления. Борджесс вложил свои деньги в турецкие бонды и в акции пивоваров Reid & Co. Тестер предпочел испанские бонды. Ну а Пирс на свои деньги открыл собственную букмекерскую контору, повсюду бахвалясь, что выиграл деньги на скачках по своей собственной верной системе. Оставшееся золото было спрятано в моечной коттеджа Эйгара, но когда того арестовали, Пирс всё перенес к себе. Солгав потом Эйгару, что £3 000 он отдал Фанни, которая живет себе на них в Гринвиче и горя не знает.

Оставшееся золото нашли в тайнике в кладовой у Пирса, который переехал после исчезновения Фанни, сделав совершенно правильные выводы, что молодая женщина будет искать защиты у властей, и что вся его афера с деньгами Эйгара станет тому известной. Борджесса арестовали прямо на работе. Тестер был в Швеции, откуда его, в принципе, в Англию бы не выслали, но он предпочел вернуться добровольно.



Судья Бодкин

Борджесс, Пирс и Тестер предстали перед судом 6 ноября 1856 года, и судил их главный обвинитель, мировой судья Дувра Уильям Генри Бодкин. Все трое отказались признать себя виновными, но имея вещественные доказательства их вины и опираясь на показания Эйгара и Фанни, судья признал их виновными, и передал дело в суд Олд Бейли. Там они были объявлены официально арестованными, и их заключили в тюрьму Ньюгейт без привилегий. Судили троицу 11 января 1857 года за кражу золота, кражу золотых слитков и монет, кражу вышеозначенного из помещения, принадлежащего Юго-Восточной железной дороге, и за использование украденного с целью наживы. Все трое по-прежнему не признали себя виновными.

На суде адвокат обвиняемых (племянник судьи Бодкина) представил целую череду свидетелей против Эйгара, с целью бросить тень на его показания, на которых, в основном, и строились нюансы обвинения. Было сказано, что Эйгар - негодяй и профессиональный преступник, который за всю свою жизнь честно проработал всего три года (да и те на каторге, видимо). Что же до показаний Фанни, то они, по мнению защиты, были даны из злобного желания очернить человека, который приютил ее и ее бастарда, когда Эйгар их бросил, и дал женщине честную работу, которую та не захотела делать, заявив претензии о каких-то деньгах, которые только по слухам были даны для нее Эйгаром.

Суд, тем не менее, счел нужным напомнить, что все обвинения базируются на фактах. А главным фактом является то, что Эйгар был арестован 15 августа 1855 года, и осужден в октябре того же года, и не имел никакой возможности общаться со свидетелями, да и распоряжение для Пирса о деньгах для Фанни и их сына он передавал через своего официального адвоката, и молчал о соучастнике (Пирсе), пока не узнал, как тот поступил с Фанни Кэй. В его показаниях также нет никакой враждебности к Борджессу и Тестеру, они просто излагают факты, полностью подтвержденные результатами следствия. Жюри понадобилось всего 10 минут, чтобы вынести вердикт "виновны". Судья приговорил Борджесса и Тестера к 14 годам ссылки за хищение имущества, совершенное должностным лицом. Пирс получил за хищение имущества два года каторжных работ в Англии, плюс три месяца из них (1-й, 12-й и 24-й) он должен был провести в одиночке. Судья пояснил разницу в продолжительности наказания: хищение имущества, совершенное должностным лицом, включает в себя предательство доверия работодателя к служащему, и потому наказывается гораздо строже просто хищения имущества. Проще говоря, закон того времени строже наказывал тех, кто притворялся достойными членами общества, будучи на самом деле преступниками.

Активы осужденных были изъяты в размерах украденного минус стоимость золота, найденного спрятанным у Пирса. Что касается Фанни, то всё это время железная дорога помогала ей более чем щедро, и они с сыном жили жизнью среднего класса. В какой-то момент к ним прибилась и миссис Пирс (вероятно, с детьми, потому что куда бы они делись). Суд присудил отдать ей злополучные 3000 фунтов денег Эйгара, которыми теперь распоряжался опекунский совет под руководством комиссара полиции сэра Ричарда Мейна. Но сказки со счастливым концом для Фанни не получилось. Ее слабое здоровье в результате перенесенных испытаний плавно перешло в туберкулез. Миссис Пирс посоветовала ей уехать лечиться в пансионат для туберкулезников в Гастингсе, обещая позаботиться это время об Эдварде. Совет выделил ей целых 500 фунтов, потому что было уже совершенно ясно, что долго Фанни не проживет, и вряд ли из санатория вернется. Она умерла в возрасте 27 лет, 27 февраля 1858 года.

Миссис Пирс без Фанни пустилась во все тяжкие и запила, так что опекунский совет забрал у нее Эдварда Кэя, и поместил его на воспитание в семью Крэнстонов в Тоттенгеме. В июле 1875 года, когда Эдварду исполнилось 20 лет, он взыскал с миссис Пирс через суд те 500 фунтов, которые его мать ей когда-то дала на его воспитание. Миссис Пирс пыталась утверждать, что эти деньги были личным подарком, и за Эдвардом она обещала присматривать просто по доброте душевной, но суд учел ее поведение, и деньги вернулись к Эдварду.

Опять же увы, но и для Эдварда судьба не приготовила счастливой жизни, хотя и материально он был обеспечен, и профессия у него была доходная - столяр. Внешне всё выглядело неплохо - он женился, в семье родилось трое детей, жили они в Уолтемстоу (тогда это был Эссекс, теперь - район Лондона), который как раз тогда "ококнился", как ворчали местные снобы. Но умер Эдвард уже в январе 1887 года - от удара, вызванного алкоголизмом. Увы, но в те времена детей зачастую утихомиривали алкоголем, чтобы не путались под ногами, и они уже вырастали с организмом, безвозвратно отравленным алкоголем. Скорее всего, время, проведенное с пьющей миссис Пирс, оказалось для Эдварда Кэя роковым.

Что касается осужденных по этому делу, то Эйгар прибыл на паруснике "Нил" в Западную Австралию 1 января 1858 года, был условно освобожден в сентябре 1860 и условно помилован в сентябре 1867 года. Через пару лет он отбыл из Австралии в Коломбо, в Британский Цейлон.

Борджесс, прибывший на пароходе Edwin Fox в Западную Австралию (колония Сван Ривер, нынешний Перт) в ноябре 1858, получил условное освобождение в декабре 1859 года. А условно помилован он был в марте 1862. В Англию Борджесс не вернулся, а переехал в Сидней под именем Джеймс Борджесс Расселл, и стал вполне успешным мебельщиком (он выучился этой профессии до того, как стал работать на SER).

Легче всех отделался Тестер, прибывший в Австралию в одной партии с Борджессом. Его условно освободили в июле 1859 года, и условно помиловали в октябре 1861 года. А в 1863 он уехал из Австралии в Йорк, где оставил в свое время жену и двоих детей.

@темы: Англия, криминальные хроники былых времен

---

Опять день в дороге

Пришлось вчера съездить к мужниной родне - у старшего брата юбилей, 75 лет. Выехали в 7 утра, вернулись в 21:30, на месте были чуть больше двух часов. В оба конца выходит где-то около 850 км. Собачка Марта чувствует себя прекрасно, у нее теперь новое место лёжки, персональный сугроб (в районе Терво снег есть, хотя и без излишеств, но для одной лайки достаточно). По-прежнему нежна к людям и довольна жизнью.



Прошлогоднее фото

У них там интересно. Хозяином в доме теперь младший брат с женой. Юбиляр у нас бобыль, и живет с ними, а его квартира в таунхаусе ближайшего городка условно в распоряжении сына младшего брата. Этот мальчик как-то успел вырасти в мужика среднего возраста, причем неприкаянного какого-то. Не сказать чтобы с ним что-то конкретно было не так - не пьет (в пределах средней нормы для его возраста), увлекается охотой, имеет несколько востребованных рабочих профессий, но как-то болтается по жизни бестолково. Подруга есть, но то сходятся, то расходятся (судя по виду, или у нее был изнуряющий образ жизни, или она его чертовски старше). Сам то работает, то не работает. То куда-то в одну часть страны его понесет с бригадой шабашников, то в другую.

Так вот подруга ему как-то купила породистого охотничьего щенка, причем я искренне терпеть не могу эту породу (что-то типа "немецкая для охоты на птиц") - черные, гладкие, экстерьером похожи немного на дога, но покрепче, с ушками вниз, и охренительно агрессивные. И постоянно аж заходятся в лае. У него раньше была такая, но не так давно умерла от старости. Тоже у отца проживала, что, в общем, и понятно - охотничья собака не создана для образа жизни сына. А тут у него случился очередной раздрай с подругой, и щень остался при ней. К особенностям породы добавилось полное отсутствие воспитания. Она женщина миниатюрная, статью и личиком очень похожа на обезьянку шарманщика из старых фильмов. Пёс ей головой по пояс. Но видела я как она вышвырнула свою псину во двор - пёс реально приземлился на задницу на крыльцо. Ну хорошо, что приземлился, крылечко там узкое и весьма высокое. С такого слететь - шею сломать можно.

В общем, я поняла, почему Марта сидела в своем сугробе с такой блаженной улыбкой - от такой шумной и бестолковой гостьи голова у кого угодно кругом пойдет, а тут деликатная и всех любящая Марта.

Дочь хозяина я не видела лет 10 как минимум. Может и больше. Тоже какая-то судьба туда-сюда, двое детей от разных отцов (взрослые уже, очень умные), но она вкалывала с ранней молодости (сейчас на пенсии по здоровью, там спина была в таком состоянии, что до операции она уже и не двигалась, в инвакресле сидела), а после инвалидизации успела ещё и высшее образование получить. Правда, с работой в тех краях жесть. Интересный типаж вырос. Таких иногда в бытовых фильмах показывают. Высокая, очень худая тётка, несколько умученная жизнью, но даже этого не понявшая, потому что умучиваться ей некогда - движения быстрые, размашистые, голос громкий и командирский. И всегда будет некогда о себе подумать, типаж такой. К счастью (надеюсь) недавно какой-то герой смог ее дотащить до магистрата для официального брака. Риэлтор и маклер, сумел уболтать как-то. Надеюсь, немного хоть разгрузит. Так странно... Когда я ее впервые увидела, она была в ранне-подростковом возрасте, лет 13-14...

Ее сестра (и одновременно кузина, Санта-Барбара случается не только в Америках) привела всех своих: две дочери и два сына. Старшей 20, младший дошколенок. У нее ещё и 5 воспитанников. Сложные, в разной степени травмированные, но с ними для практики работает племянница летом, которая как раз учится по линии поведенческого воспитания и социальной психологии. Эти дети будут в их семье, пока не вылетят в свою собственную жизнь готовыми к ней, у них вернуться некуда, хотя они не сироты, и с родителями общаются регулярно, просто те не могут о них позаботиться. Трое из пяти из одной семьи. И тут была не ювеналка, которую принято ненавидеть за перегибы в заключениях, тут фоном идут нервно-психические заболевания. Для таких детей жизнь на природе - спасение. М говорит, что у них вовсе не редкость, когда за стол садятся человек 20))

Кстати, ещё один интересный случай. У жены брата хозяйки дома на каком-то моменте жизни вдруг проявилась шизофрения. Она пыталась и быть женой и матерью, помогать управлять немалым хозяйством, да ещё и училась одновременно в университете. Перенапряжение разбудило предрасположенность. Я ее встречала в тот период - стеснительная тихая женщина. Муж быстренько организовал для нее щадящий режим, оставив лишь то, что было по силам. И знаете, как-то они всё это преодолели. Со временем и доучилась она, и работает.

Что мне в этом семействе всегда нравилось, так это умение принимать происходящее таким, как есть - частью бытия, причем без лишних разговоров. Ну бывает, когда что-то требует решения конкретного, как было с вопросом дележки наследства родителей после смерти младшего, который должен был продолжать дела усадьбы. При этом не без того, чтобы были определенные внутренние напряжения - кто-то кого-то недолюбливает, например. Но они всегда оперируют свое бытие как-то вместе, всем кагалом, привлекая даже моего супруга, который, как ни крути, ломоть практически совершенно отрезанный. В общем-то он теперь ведь и остался старшим за бобылем-юбиляром, который как бы вместе, но практически он просто есть и не более того, ибо молчун. Практически патриарх Как-то дико это осознавать.

Мы ехали так, что от нормального шоссе до места по ледяным дорожкам рулил муж, и обратно до шоссе тоже. А по шоссе я. Туда я отрулила 300 км, а вот обратно "сломалась" километров за 50 до дома. Руки разболелись до такой степени, что руль не могла твердой рукой держать. Ноги тоже, но это бы я ещё пережила. Хотя из машины практически вываливалась, когда останавливались. Дома просто такое было чувство, что всё качается вокруг. Из любопытства проверила давление - ничего необычного, мои родные 117/73 и пульс 55. Так что реально побочки возраста. Мне помнилось, что в прошлом году я чувствовала себя намного лучше после аналогичного, но нет, прочла в старой записи, что и тогда было уже паршиво. Поговорили о том, что в следующий раз надо бы номер где-то в гостинице снять (там есть одна по дороге), чтобы не рулить в один день в оба конца, но кот же! С другой стороны, переживет же 1,5 суток без нас? Вчера не сказать чтобы выглядел потрясенным нашим длительным отсутствием.



На сегодня объявлен режим лени

@темы: житие мое

---

Исчезнувшее золото - 2

Теперь, зная как именно было совершено ограбление почтового вагона 15 мая 1855 года, давайте обратимся к другой детали этого паззла, идя тем же путем, которым шла в своем расследовании полицейская команда. Более того, один из вовлеченных, суперинтендант станции Лондон Бридж, м-р Везерхед, сыграет в свое время в этой истории очень важную роль.

Итак, сундуки с золотом были доставлены на станцию компанией Messrs Chaplin & Co., причем доставил их сам Джон Чаплин при помощи портье компании Джеймса Селлингса, который эти сундуки и перемещал. Джон Чаплин сопроводил их в офис станционного мастера, где клерк Эдвард Кокс взвесил и оформил груз. После этого они все вместе отвезли сундуки в офис суперинтенданта, где старший клерк, Уильям Тестер, поместил их в два металлических сейфа. Каждый сейф закрывался двумя ключами, один из которых находился в офисе суперинтенданта, а второй - в офисе станционного мастера. Первым сейф закрыл Тестер, а вторым - Кокс. Затем сейфы поместили в защищенную комнату до отправки поезда.

В те времена вагоны поезда не были соединены коридорами, и почтовый вагон находился сразу за машинным отделением. Охранник находился в вагоне постоянно, за исключением станций. Тогда в вагоне не было никого, но он был сконструирован именно с учетом всех особенностей работы железной дороги. То есть, просматривался и со стороны машинного отделения. Согласно правилам SER, в вагон не допускались посторонние. Помимо старшего охранника, имелся и младший, работой которого было помочь пассажирам выйти из поезда и зайти в вагоны, последить, чтобы все двери были закрыты, и красный огни на задней площадке зажжены, и дать флагом отмашку старшему охраннику, стоявшему около почтового вагона, который, в свою очередь, давал короткий свисток на отправление машинисту. Младшим охранником в тот вечер был Джон Кеннеди.

Охранники работали по графику, который составлял помощник суперинтенданта (старший клерк). Охранники работали в почтовом вагоне обычно определенное количество дней (дежурств) раз в три месяца, и старший и младший охранники не должны были попадать в одно дежурство слишком часто. Как мы уже знаем, Тестер нарушил это правило.

В Фолкстоне сейфы выгружались из почтового вагона, но не открывались. По инструкции их было можно открыть только в том случае, если бы они имели внешние повреждения. Итак, поздним вечером 15 мая вахтер Спайсер и телеграфист Маккей были назначены караулить эти сейфы, покуда за ними не прибудут члены команды парохода "Лорд Варден". По правилам на один сейф назначался один служащий, но тут было два сейфа. Утром 16 мая служащих сменил полицейский, констебль Джеймс Найт. Вскоре четверо моряков забрали сейфы и перегрузили их на пароход, где они остались под защитой капитана Джеймса Голдера. В Булони капитан, в присутствии клерка таможни Жака Ферана, открыл сейфы и передал сундуки французам. Жак Феран переносил каждый сундук в офис таможни отдельно, и отметил, что каждый из них выглядел как-то хлипко. Капитан заметил то же, и сделал в своем логе соответствующую запись.

В таможне груз ожидал представитель Messageries Imperiales Джеймс Мэджор. Первым делом, сундуки были взвешены. Как мы знаем, вес каждого из них не соответствовал заявленному: один был несколько легче, другой чуть тяжелее, и третий намного тяжелее. Мэджор взвесил каждый сундук ещё раз, на других весах, но результат был тот же. Поскольку никто с английской стороны не проинформировал его о чем-то необычном в отношении груза, Мэджор закрыл сундуки в новые сейфы, аналогичные тем, в которых они были во время транспортировки по железной дороге, и отправил дальше, в Париж. Но отклонения в весе сундуков вызвали его беспокойство, и Мэджор отправился лично сопровождать сейфы к получателю. И таки да, беспокоился он не зря - в сундуках вместо золота оказался свинец, хотя в самом легком немного золота, как ни странно, осталось. Видимо, "медвежатник" Агар был в начале операции несколько взволнован.

А тем временем поезд, отправившийся из Фолкстона, вовремя прибыл в Дувр, где на станции дежурили портье и билетер Генри Уильямс и младший портье Джозеф Визерден - неуклюжий и чрезвычайно ленивый молодой человек. До прибытия поезда Уильямс послал Визердена помочь с багажом пассажирам с бота из Остенда, где юноша и застрял, не явившись вовремя встречать поезд. По его словам, он ждал в таможне, что кто-то появится, но так никого и не дождался. Крайне обозленный Уильямс отправил лентяя позаниматься физическим трудом максимально неприятного содержания, а сам отправился выпить чая и выкурить по трубочке с охранниками поезда, Бурджессом и Кеннеди.

В тот вечер на поезд в Дувре ожидали двух пассажиров, забронировавших места заранее. За 20 минут до отправления у поезда появились двое мужчин, один повыше другого. Тот, который был покороче, обладал завидной шевелюрой и был чисто выбрит. Второй, высокий, был постарше, черноволос и усат. У обоих были в руках кофры, а на плечах - короткие плащи-накидки. Уильямс уже собрался идти помогать пассажирам с багажом, как вдруг из офиса вынырнул Визерден, решивший продемонстрировать перед начальством свое рвение. Для начала он разлетелся помочь низкому мужчине с его багажом, но тот грубо дернул кофр от Визердена, который уже успел ухватиться за ручку поклажи. Оскорбленный в лучших чувствах портье потребовал предъявить билеты, и высокий протянул ему два билета первого класса. Визерден, который всё ещё не успокоился, пробурчал, что и откуда-де они взялись, если на боте из Остенда сегодня пассажиров не было. Пышноволосый спокойно ответил: "Мы приехали вчера", и в знак извинения за предыдущую грубость дал Визердену целый шиллинг. Как результат, даже такой увалень как этот молодой человек запомнил необычных пассажиров до малейшей черточки их внешности.

В Лондоне об ограблении узнали 16 мая, когда получили телеграмму из Парижа. К сожалению, на первой стадии расследования преступления полиции здорово помешала перепалка между отправителем и получателем, каждый из которых истерически утверждал, что груз прохлопала другая сторона. На это ушло некоторое время. К двум сержантам из Скотланд-Ярда, Смиту и Торнтону, даже приставили адвоката SER м-ра Риса, чтобы доказать, что ограбление не было совершено в Англии, но сержанты переговорили с Мэджором, осмотрели свинцовые бруски в сундуках, и сделали единственно правильный вывод: свинец был несомненно английский по профилю, а если к этому добавить расхождения в результатах взвешивания, то ограбили вагон где-то между Лондоном и Булонью. Через неделю в Лондоне был задержан владелец букмекерской конторы, некий м-р Сил, который хвастал в кабаке, что это его рук дело, и что он взял золото прямо на станции Лондон Бридж. Полиция быстро выяснила, что м-р Сил просто бесстыдно хвастал по пьяному делу, и болтун был отпущен.

Полицейскую группу укрепили детективом из столичного офиса, и понимая, что время и шанс поймать грабителей при реализации золота уже упущены из-за реакции SER, группа расследования провела общее заседание с представителями железной дороги, а также полицейских сил Лондона, Фолкстона и Дувра, на котором дипломатично сказали, что хотя SER и предполагает, что золото украли во Франции, они все хотят составить полную картину случившегося, для чего им нужна помощь всех присутствующих. Таким образом был составлен первый список людей, имевших дело с грузом с самого начала и до обнаружения исчезновения золота. Их всех тут же стали тайно разрабатывать.

В Дувре полицией руководил суперинтендант Корам, который когда-то начинал сержантом в столице, и знал, как проводится расследование. Так что он лично отправился потолковать с Генри Уильямсом и Джозефом Визерденом о том, как прибыл и убыл фолкстонский поезд. Составив подробное описание ночных пассажиров, он разослал его в каждую гостиницу, пансионат, и каждый паб вокруг вокзала. И действительно, официант из Дувр Кастл Отель, Роберт Кларк, прекрасно запомнил мужчин, соответствующих описанию, благодаря одной необычной детали: они потребовали бренди с водой, поданный в бутылке из-под содовой воды. Ему пришлось мчаться к хозяйке отеля, миссис Элизабет Дайверс, которая нашла такую бутылку, но ей стало любопытно взглянуть на чудаков, сделавших такой необычный заказ, так что она тоже отчетливо их запомнила и смогла описать.

А через несколько дней суперинтенданту Кораму позвонил хозяин Роуз Инн Вертер Кларк. Услышав о расследовании и увидев описание ночных пассажиров, он вспомнил, что в октябре 1854 двое мужчин, соответствующих описанию, останавливались в его гостинице на ночь. Они записались как Адамс и Пекам, и вечером к их компании присоединился человек, которого Кларк знал, потому что тот частенько заходил Роуз Инн выпить: охранник с железной дороги Борджесс. А утром Адамс и Пекам ушли пешком, и Кларк показал, куда. Естественно, полиция захотела побеседовать с Борджессом, но тут намертво уперлась SER, утверждая, что их охранник выше всяких подозрений. Разрешение на допрос все-таки было дано, под большим давлением полицейского начальства, но не дало конкретных результатов. Борджесс с готовностью признал, что иногда позволял себе посидеть с разными джентльменами в пивной на перерыве, но совершенно точно никого не впускал в вагон - ведь машинист с кочегаром видели из машинного отделения, что в вагоне никого кроме него, Борджесса, не было. Так что в сухом остатке у полиции осталось только впечатление от самого Борджесса: самоуверенный и знающий себе цену молодой мужчина слегка за 30.

Скорее всего эта история или осталась бы загадкой, или приняла бы совсем другой поворот, если бы Борджесс ограничился только ответами на задаваемые ему вопросы. Но поскольку он действительно был человеком самоуверенным, он счел полезным бросить подозрение на клерков, карауливших сундуки в Дувре. О, он, разумеется, не хочет ничего утверждать, и скорее всего они караулили драгоценный груз внимательно, но ведь они могли задремать, не так ли? Скорее всего Борджесс был уверен на тот момент, что полиция полностью находится под контролем его работодателя, SER, главной целью которой было отвести подозрения от себя. Но полиция никогда не собиралась вести расследование в угоду какой-то стороне. К тому же, они уже успели тщательно проверить обстоятельства и людей и в Дувре, и в Булони. Так что единственным результатом хитрости Борджесса стало то, что за ним установили наблюдение, и вскоре было замечено, что он проводит довольно много времени с помощником начальника станции Лондон Бридж Уильямом Тестером, а у Тестера были роскошные усы.

Тестер тоже был у SER на отличном счету. Настолько, что они дали ему блестящие рекомендации на повышение в Швецию. Правда, графики дежурств он явно сделал плохо, нарушив пару правил, но это списали на неопытность - раньше их всегда делал заместитель начальника м-р Финнеган, который уволился. Полиция ещё раз допросила младшего охранника, Джона Кеннеди, который тоже был нв смене намного чаще в паре с Бурджессом, чем это допускали правила. Тем не менее, было понятно, что Кеннеди и Бурджесс пересекаются только на работе. У Кеннеди спросили, приметил ли он хоть что-то странное с момента отбытия поезда и до самого Дувра. Кеннеди ничего такого припомнить не смог, если не считать того, что он видел, как поезд покидал на единственной станции внутри города Уильям Тестер, у которого в руках был тёмный портфель. Правда, было темновато, и освещение на той станции было очень тусклым, но он почти уверен, что видел м-ра Тестера, и что в руках у того что-то было. Полиция сочла этот эпизод действительно примечательным, ведь Тестер с молодой женой жили совершенно в другой стороне, и находиться поздним вечером в поезде на Фолкстон ему было незачем.

Полицейский Дикенсон дежурил на станции Лондон Бридж, когда туда прибыл утром 16 мая поезд из Дувра, на котором находилась пара пассажиров, чье описание было уже у полиции. Дикенсон прибавил, что тот, который покороче, был моложе и приятнее своего спутника, но в руках у них были не кофры. У обоих были явно тяжелые сумки через плечо, он в этом твердо уверен. А запомнил они их вот почему: заметив, что ноша у джентльменов тяжелая, он предложил вызвать им кэб, но они отказались, и пошли от вокзала прочь. Но вернулись, будучи уверенными что полицейский зашел в помещение вокзала. Вернулись, и взяли первый в очереди кэб, чей номер Дикенсон на всякий случай запомнил.

Тут подоспели ещё два показания. М-р Чабб, который ставил замки на сейф, рассказал, что недавно эти замки пришлось менять. Письмо о необходимости замены было написано почерком Тестера, хотя подписано не им, а каким-то мистером Брауном, суперинтендантом. А директор Английского банка м-р Бейли рассказал, что 28 мая в банк приходил высокий джентльмен, который хотел обменять 600 соверенов на шесть банкнот по 100 фунтов. Он указал, что действует по поручению господ Эджингтонов с мануфактуры на Дьюк Стрит. Старший клерк банка, проводивший обмен, почувствовал какое-то беспокойство, и поэтому записал номера банкнот - все они были выпущены 9 января 1855 года, и имели номера с 45420 по 45425. Клерк доложил о случившемся директору банка, который тут же позвонил Эджингтонам и получил подтверждение, что они никому не поручали никакого обмена золота на банкноты. Директор же, как и прочие, уже знал об ограблении, и поэтому отправился в полицию.

Банкноты начали "всплывать" осенью. Одну из них, за номером 45425, принес в сентябре обменивать на 10 банкнот по 10 фунтов отец Уильяма Тестера. Второй, за номером 45422, расплатился 21 ноября торговец фруктами Джоржд Раффин. Раффин был опрошен полицией и рассказал, что "разбил" таким образом банкноту для Уильяма Пирса. Более того, он недавно обменял в банке 200 соверенов на банкноты для того же Пирса. Банкноты 45421, 45423 и 45424 "засветил" Борджесс. Последнюю разменял трактирщик Стерн, который позже разменивал ещё 500 фунтов в банкнотах, номера которых никто не догадался записать. Когда Стерна допросили, он ответил, что производил обмен для всё того же Пирса.

Всё это более или менее давало представление о том, кто был в банде: Пирс, Борджесс и Тестер. Но личность мужчины с приятной внешностью, которого видели в компании Пирса, всё ещё оставалась загадкой.

Не дремала и собственно железнодорожная полиции. Инспектору Джорджу Хезелу не давал покоя вопрос, откуда у грабителей появился доступ к ключам от сейфа, который не был взломан, а именно открыт. Он ещё и ещё раз беседовал с клерками Чапменом и Леджером, каждый из которых имел по ключу, и наблюдал за рутиной офисной деятельности. Дело в том, что он вспомнил, как в мае 1854 года он частенько видел на вокзале Пирса и другого мужчину, соответствующего описанию, хотя у них явно не было там никаких дел. Разве что наблюдение за офисом. Тогда он направил следить за следящими полицейского Шермана, который составил идеальные описания обоих, и расписание их активности, которая была явно заострена на перевозке ценных грузов во Францию. Самым интересным было то, что когда этим двоим дали понять, что их заметили, они исчезли, чтобы потом появиться уже порознь и никак не замечать друг друга.

У полиции появилась ещё одна деталь о таинственном участнике банды: он легко сходил за джентльмена. Благодаря расследованию 1854 года полиция знала и то, что этот "джент" записался в гостинице как Арчер, а Хезел сам тогда видел, как он не просто наблюдает за причалом, но и за билетным офисом. Спрошенный Хезелом, Чапмен объяснил, что данный джент околачивается вокруг целый день, ожидая посылку с деньгами из Франции. Посылка не пришла, и Арчер появился в офисе и на второй день. Посылка пришла только на третий, когда Арчер появлся с перевязанной рукой, то есть расписываться за посылку пришлось клерку Чапмену. Хезел снова направил Шермана проследить за Арчером, и увидел его в компании человека, который не был Пирсом. Хезел опознал его как служащего SER Тестера. Тем не менее, Тестер на данный момент был уже в Швеции, так что пришлось снова ждать, пока таинственный м-р Арчер появится рядом с Пирсом или Борджессом.

@темы: Англия, криминальные хроники былых времен

---

Исчезнувшее золото - 1

В старые добрые времена, когда деньги были ещё настоящими, а не электронными, их обеспечивали золотом, в золотых монетах и слитках. Соответственно, перевозка золота случалась довольно часто, обычными почтовыми вагонами при обычных пассажирских поездах, и, как ни странно, только дважды система дала сбой - в 1963, когда был ограблен почтовый вагон поезда, следующего из Глазго в Лондон, и в 1855, когда возникла необходимость доставить из Лондона в Париж 102 кг золота на сумму £12 000 (эквивалентно £6 732 000 на октябрь 2024 года). Вот об этом ограблении и пойдет речь.



Люди любят золото. Кто-то находит его эстетически прекрасным, но в основном золото любят из-за того, что на него можно купить массу всяких приятных вещей и жить беззаботно, осуществляя свои мечты. Мало кто задумывается над тем, какая головная боль ждет счастливцев после заветного момента, когда золотой клад найден - или украден. Не задумывались об этом и вполне благополучные обитатели Лондона Джеймс Бурджесс, обычный охранник при почтовых вагонах, Уильям Тестер, помощник суперинтенданта станции Лондон Бридж, и Эдвард Агар, профессиональный "медвежатник", приятно проживающий в фешенебельном районе Лондона на проценты от вложенных в ценные бумаги 3000 тысяч фунтов.



Итак, 15 мая 1855 года вышеупомянутые ценности в брусках и монетах были погружены в почтовый вагон поезда South Eastern Railway (SER), отходящего от Лондон Бридж на Фолкстон в 20:30. Это был самый обычный поезд, один из трех, ходивших по данному направлению. Золото было упаковано в деревянные сундуки, стянутые металлическими лентами и запечатанные восковой печатью. Было только три дилера в физических банковских трансакциях того времени, у которых были свои фирменные печати: Abell & Co, Messrs Bult & Co, и Adam Spielmann & Co. Право перевозить ценности из банка в почтовый вагон на Лондон Бридж было только у одной фирмы, Chaplin & Co.

На месте груз взвешивался и укладывался в специальный металлический сейф, изготовленный знаменитой тогда фирмой Chubb & Son. Сейф был сплошной металлической конструкцией со стенками толщиной в 2,5 см. Каждый сейф имел два набора замков, к ключам от которых имели доступ лишь ответственный служащий SER, и капитана ночного паровоза. При сейфах всегда был охранник.

В Булони сейфы передавались французским перевозкам, Messageries impériales, которые доставляли их в вагоне до Gare du Nord, а уже те - в Banque de France. По прибытии сундуки снова взвешивались. В данном случае, к ужасу присутствующих, вес сундуков оказался разным. Когда их открыли, ужас лишь усилился: вместо золота в сундуках был свинец. В состоянии первого шока обе стороны начали обвинять друг друга (ценности были, разумеется, застрахованы, поэтому никто не хотел этой страховки лишиться из-за параграфа, означающего "сами виноваты"), хотя никто не мог сказать, как было возможно заменить золото на свинец в опечатанных сундуках, перевезенных в запертом сейфе и под охраной. За любую информацию, которая могла бы пролить свет на происшедшее, была обещана немалая по тем временам сумма в 300 фунтов.



Вопреки извечному и интернациональному убеждению населения, что полиция ни на что не способна, загадка была все-таки раскрыта именно полицией, хотя для этого понадобилось 18 месяцев. В процессе методичной работы было, прежде всего, установлено, что содержимое сундуков могло быть заменено только в Англии, что один человек осуществить всю операцию не смог бы, и что практически наверняка в деле замешан кто-то из служащих SER.

Внимание полиции привлек некий Уильям Пирс, которого ещё в 1853 году уволили из SER за образ жизни, не соответствующий требованиям работодателя к моральному облику своих служащих. Пирс был игроком, кутилой и любителем дорогих костюмов. Уволенный Пирс с видимым облегчением перешел из кругов респектабельных в круги, где вращались не всегда законные, но большие деньги, и стал работать билетером в букмекерской конторе. В те времена эта сфера деятельности предполагала близкое знакомство с криминалом, и Пирс подружился с Эдвардом Агаром, в том же 1853 году вернувшимся из Австралии. Идея, что совсем в досягаемости такого профи как Агар лежат и ждут золотые слитки, принадлежала Пирсу, который по-прежнему общался в пабах с прежними коллегами и был в курсе происходящего на железной дороге. Он не то чтобы замышлял что-то на тот момент, а просто болтал и разбалтывал информацию, но Агар-то болтуном не был, он был человеком деловым и с определенной профессиональной репутацией. Поэтому Агар отмахнулся от Пирса и уехал "в командировку" в Америку.

Чего у Пирса было не отнять, так это таланта водить с людьми дружбу. Он продолжал пить и болтаться в тех же пабах, что и его прежние коллеги, и слушал их разговоры уже прицельно. Вскоре он указал вернувшемуся Агару на людей, при помощи которых можно "взять" драгоценный груз. Джеймс Бурджесс был человеком действительно приличным и респектабельным, но он очень давно работал на SER, и принял личным оскорблением решение компании уменьшить персоналу заработную плату из-за "тяжелых времен". Уменьшили, понятное деле, не всем, но Бурджесс был в числе финансово пострадавших, и его преданность сменилась горечью. Уильям Тестер был, собственно, джентльменом - носил монокль и был прекрасно образован, но ему осточертело прозябать в помощниках начальников. Нужен был прорыв на следующую ступеньку общества, но для этого были нужны деньги, которых у него не было. К тому же он собирался жениться.

Бурджесс, Пирс и Агар не то чтобы подружились, но проводили вместе достаточно времени, чтобы в конце 1853 Агар пожаловался Бурджессу на одиночество, и Бурджесс познакомил его с бывшей билетершей всё из той же SER, с Фанни Кэй. Под венец ее Агар не повел, но с декабря 1854 года они стали жить вместе в его доме, и даже обзавелись ребенком.

К 1854 году сообщники имели уже более или менее стройные план, как украсть сокровище. Более того, полиции удалось выяснить, что в мае 1854 года двое мужчин, описание которых соответствовало описанию внешности Пирса (который был крайне заметен своими вычурными одеяниями и непропорционально большим лицом) и Агара, кружили вокруг станции Фолкстон, проявляя назойливый интерес к процессам перегрузки товаров, что на них обратила внимание служба безопасности железной дороги, которая вызвала полицию. В свою очередь Агар заметил неладное вовремя, и отослал своего спутника прочь, продолжив наблюдения самостоятельно. Сам-то Агар обладал внешностью стандартной и респектабельной, и совершенно не привлекал внимания. Пристроившись с пинтой с пабе Роз Инн около станции, в котором пили станционные служащие, он вскоре выяснил, что один из ключей был для их целей недосягаем, а вот другой хранился в офисе.

Случайно или нет, но уже в июле 1854 один из ключей, который хранился у "капитана" паровоза (вообще-то это был просто машинист, но профессия эта была в те времена чрезвычайно уважаемой, так что машинист гордо носил титул капитана), был утерян или, скорее всего, украден, но так, чтобы несчастный решил, что где-то потерял его сам. Что ж, дело было хоть и неприятным, но рутинным, и у Chubb & Son были заказаны новые замки и новые комплекты ключей. Как заместитель начальника станции, ключами занимался Уильям Тестер. В октябре 1854 ключи и замки были готовы, и замки надо было переустановить. Пока с этим возились, Тестер тайком отнес ключи в пивную рядом со станцией, где Агар быстро сделал с них оттиски.

Вскоре, правда, выяснилось, что Тестер настолько нервничал и паниковал, что взял одну связку, на которой были одинаковые ключи, так что второй ключ у заговорщиков по-прежнему отсутствовал. Пришлось Пирсу с Агаром отправиться проявлять креативность на станции Фолкстон. Они отправились поездом из Лондона до Дувра, и из Дувра - пешком на Фолкстон. Когда туда прибыл паром из Булони, служащие отправились его оформлять, и... оставили дверь в офис незапертой. В процессе следствия никто не заподозрил этих служащих, сочтя их обычными раззявами, но если объединить их рассеянность и пропавший у машиниста ключ, то можно смело предположить, что у Агара и Пирса был там сообщник. Тестер быстро открыл ящик стола, в котором был искомый ключ, вынес его Агару, который сделал оттиск, и вернул ключ на место, заперев ящик стола. Потом они вернулись в Дувр, пешком, и оттуда поездом в Лондон.

Чтобы убедиться, что их представление о том, как перевозится золото, соответствует действительности, Агар ещё и сделал пробную пересылку, отправив упаковку собственных золотых соверенов на сумму £200, используя имя Арчер. Посылка была до Фолкстона, так что он непосредственно в конторе мог обозревать, как там работают, и убедиться, что на какой-то момент ключи от сейфа действительно одиноко остаются в столе незапертого офиса. Теперь предварительная стадия подготовки была завершена. Агар, как это было принято тогда у профессионалов высокого уровня, сам изготавливал свои ключи по оттискам, и совершил 7-8 тайных поездок во время дежурств Бурджесса, чтобы "притереть" ключи к сейфу.

Надо сказать, что хотя заговорщикам удалось узнать, что в мае 1855 года будет большой трансфер золота из Англии во Францию, они не знали, в какой именно день это случится. Никто не знал до последнего момента. Тестеру удалось обеспечить Бурджессу охрану ночных перевозок на весь май, и это не вызвало вопросов, ведь Бурджесс работал в кампании 14 лет, и работал безукоризненно. Было решено, что Агар и Пирс будут "дежурить" в нужное время каждый день, и когда груз окажется на борту, так сказать, Бурджесс выйдет на перрон и вытрет лицо белым платком. Тестер немедленно поднимется в поезд до первой остановки в Редхилл, чтобы вынести первый саквояж с золотом и вернуться в контору для обеспечения себе алиби.

Это были нелегкие дежурства - у Агара и Пирса были спрятаны под плащами сумки для золота, и с ними были кофры, содержащие 100 кг свинца. Но 15 мая ожиданию пришел конец. Увидев условный знак, Агар и Пирс купили билеты первого класса, совершенно официально сдали свои кофры в почтовый вагон Бурджессу, и устроились в купе. Оттуда Агар проскользнул в почтовый вагон, и как только поезд тронулся, приступил к работе. Как выяснилось, сейф даже не был заперт на два ключа, а только на один - как всегда, что выяснилось во время следствия. Агар не стал взламывать сундуки с золотом с фронтальной стороны, он просто раскрутил шурупы металлической стяжки и оттянул крышку с другой стороны, чтобы оставить как можно меньше следов взлома. Золото было вынуто и перемещено в сумку, свинец занял место в коробке, и стяжки снова были закреплены. Пострадала только печать, но у Агара была наготове изготовленная им самим. Он совершенно правильно рассчитал, что перроны, где груз будут перемещать, будут освещены тускло, и охрана не будет приглядываться к печатям - главное, чтобы они были целыми и выглядели знакомо.

Более или менее по той же схеме были открыты и два других сундука, с той разницей, что стяжка третьего была во время операции повреждена, и что в третий сложили оставшийся свинец не взвешивая. Агар и Пирс доехали в своем купе до Дувра, получили в почтовом вагоне кофры, в которых теперь было золото, и были таковы.

Как потом выяснилось, один член команды Messageries impériales в Булони заметил, что ящики были повреждены, но поскольку команда Фолкстона никак этот момент не прокомментировала, он промолчал - просто не хотел выглядеть плохо перед коллегами. Ведь это был не первый ценный груз, и у него не было никакой причины поднять шум и получить в ответ град насмешек. Правда, сундуки он осмотрел, отметил их некоторую рассхлябанность, и сделал об этом отметку в своем логе. В Булони груз был взвешен. Оказалось, что один сундук весит на 18 кг меньше чем полагается, но другие весили больше, так что общий вес был правильным, и груз повезли в Париж, где всё открылось.

Как и ожидалось, Бурджесса при первом расследовании никто не заподозрил - слава его долгой и безупречной службе. Тестера видели в офисе SER.

А Пирс с Агаром прямо с утра 16 мая посетили несколько меняльных лавок, где получили в обмен на золотые американские "орлы" 213 фунтов наличными в одной и чеки на £203 в другой. После этого они обосновались у Агара в его доме, и начали переплавлять золотые бруски в более мелкие. Однажды одна из форм треснула, и некоторое количество расплавленного золота вылилось на пол, но ни больших повреждений, ни тем паче пожара не случилось - так, горелое пятно.

Идеальное преступление? Вовсе нет. Как будет видно из второй части, полиция всё время шла по следу, но решающий удар преступникам будет нанесен с той стороны, с которой они его не ожидали.

@темы: Англия, криминальные хроники былых времен

---

Смотрю дунхуа "Противостояние Святого" (пыщ-пыщ, бац-бац, вжик-вжик - вот и всё содержание, но чрезвычайно психоделичненько), и пытаюсь сообразить, как из такого можно слепить внятную дораму? Они сделали ее из дунхуа "Путь бессмертного". Надо глянуть хоть из любопытства.

@темы: Дорамы

---

"Я в тебе не сомневаюсь | No Doubt in Us |"

Нашла ещё одну припылившуюся дунхуашечку от 2021 года. Нормальный дворец с нормальным гаремным змеюшником и грымзой королевой-матерью. Но случись так, что не слишком любящие друг друга император и императрица поругались и одновременно плюхнулись в пруд - и поменялись в его глубинах телами. Император у нас хорош в бюрократии, но к делам воинским не испытывает ни интереса, ни понимания. Императрица же даже читать не умеет, но из семьи военных, и обладает всеми военными талантами - но увы, родилась женщиной. Естественно, из-за случившегося им приходится постоянно находиться рядом друг с другом, и дела императорской семьи начинают резко идти на лад.

В частности выясняется, что и обмен случился не случайно, да и не присматривались они к окружающим их людям и не пытались понять, что там у тех на душе. Но поскольку враг не дремлет, всё пришлось кстати - и резко ставшая властной императрица, и внезапно начавший поражать подданных военными талантами император.

По-хорошему интересно и почти уютно. Интрига развивается предсказуемо, рисовка красивая, чибики оживляют сюжет. Просто приятно смотреть, и второй сезон тоже имеется.

Найдется здесь: 2.findani.me/ia_v_tebe_ne_somnevaius

@темы: Анимэ

---

"Убей мои грехи"/"Kill My Sins" - впечатление

Этот сериал закончился, наконец. Смотреть его было достаточно утомительно, потому что постоянно приходилось выворачивать мозги, пытаясь предугадать, что именно произошло за кулисами, чтобы случилось то, что мы видим на экране. Потому что то, что мы видим - не вполне то, чем является на самом деле. Это словно смотришь невероятно сложный балет на льду, где главная партия у всех участников, и поэтому они постоянно почти сталкиваются. Иногда проскользнуть друг мимо друга удается, иногда нет, потому что партия каждого известна только ему самому и частично тем, с кем он решил на данном этапе потанцевать, но не другим.

Сериал визуально яркий, с прекрасной музыкой, с продуманными персонажами. Очень крепкая работа. Но в нем вообще не было моментов, на которых нервы зрителя могли бы отдохнуть, переживать происходящее приходится в темпе происходящего. И в нем нет однозначно положительных героев, хотя есть однозначно отрицательные.

Но грехи были убиты, так или иначе. Героиня стала, наконец, свободной от своей одержимости, но что она будет делать с этой свободой? Герой добился своей цели, ради которой он был готов абсолютно на всё. Но это ему с правительницей повезло, честно говоря, с менее умным и прогрессивным человеком и он бы жизни лишился, и те, ради кого он старался. Теперь он оказался на должности, где своими действиями сможет оказывать влияние на благосостояние простых людей - но сумеет ли?

Так что сказать, что сериал понравился невозможно. Мне категорически не нравилось происходящее. Но это сильный и неглупый сериал. Думаю, второй сезон делать будут, хотя лучше бы не надо)) Или хотя бы нескоро! А то никаких нервов не хватит.

@темы: Дорамы

---

Оливер Кромвель-14

Прибыв в Хартфорд Кромвель первым делом арестовал и отправил в Лондон главного шерифа, который на рыночной площади в Сент-Олбанс объявлял о сборе налогов в пользу короля. Оттуда он отправился в Хантингдон, чтобы свести счеты со своим старым врагом Робертом Барнардом, который стал пламенным роялистом, да и не только с ним, судя по письму, отправленному Кромвелем через несколько месяцев. Вторым человеком, упомянутым в письме, был лорд Манчестер, который в то время служил под командой Эссекса, но в принципе относился к факту гражданской войны и линии Кромвеля (да и к самому Кромвелю) без энтузиазма, что в будущем приведет его к полному разрыву с парламентаристами.



Насколько можно понять, Кромвель свел счеты с Барнардом, навесив на того контрибуции такого размера, что лорду Манчестеру пришлось прийти на помощь с выплатой. Сам же Барнард, если не ошибаюсь, предпочел в начале 1643 года эмигрировать в Америку

В конце января Кромвель стал полковником. Само по себе событие не очень удивительное, потому что ему был нужен авторитет делать то, что он делал. Странным его делает то, что чин был Кромвелем получен не от графа Эссекса, а от Уильяма Грея, барона Верке, который как раз тогда был спикером палаты лордов. То есть, повысили Кромвеля не по военной, а по политической линии. В любом случае, Кромвель в новом звании перевернул вверх ногами весь Кембридж, который он укреплял для парламента: на камни были разобраны мосты Тринити и Сент-Джона, мостовые и новые ворота Кингс Колледж, а лес, заготовленный для ремонта Клэр Холла, основанного ещё в 1326 году, был использован для строительства казарм.

Ничто не было дорого и свято этому варвару-фанатику, одержимому мыслью создать из своего полка прообраз новой армии, и создавать было из чего. Ведь если в октябре 1642 года у Кромвеля были в подчинении всего 60 человек и 3 офицера, в декабре состав возрос до 80 человек, а в марте 1643 - до размеров полка, в котором было 5 эскадронов. В сентябре того же года в его полку было уже 10 эскадронов. Закончилось это расширение двойным полком с 14 эскадронами (11 сотен человек), в каждом из которых были 4 офицера, 3 капрала и 2 трубача.

Но количество в войне хоть и имеет значение, в конечном итоге всё решает качество. Сам Кромвель определял цель своих поисков в обычном для него стиле - не столько словами, сколько образами, говоря что ищет "не их, но для них и их благополучия, что будет с ними в свободе слова Божия и законах этой страны". Попросту говоря, он имел в виду нечто вроде 300 воинов библейского Гедеона, победивших несчетное количество врагов благодаря тому, что на их стороне был Господь и их послушание ему. Для Кромвеля было естественно искать соратников среди единомышленников, разумеется, и его возможное олицетворение себя с Гедеоном - всего лишь трактовка людей, пытающихся понять логику его действий.

Во всяком случае идея коллектива, объединенного общим видением общей задачи, никуда не делось по сей день. В таком коллективе подчиненные намного лучше понимают цели и последствия своих действий чем те, кто работает чисто ради денег. Более того, они готовы к трудностям и даже риску, воспринимая их как часть процесса, ведущего к победе. Все, кто был вовлечен в создание подобных коллективов, знают, до какой степени сложно их создавать из практически случайного набора готовых примкнуть. Поэтому нужны какие-то критерии отбора.

Для Кромвеля этими критериями были ум и характер. Опять же, есть мнение, что он ценил только богобоязненных людей, отмеченных тем же фанатизмом, который был свойственен ему. Тем не менее, по его собственным словам "a few honest men are better than numbers", то есть качество важнее количества. Беда просто в том, что эту фразу обычно понимают в контексте того времени - оборот "честный человек" применялся тогда для обозначения человека набожного и богобоязненного. А читать ее надо в контексте манеры, в которой Кромвель изъяснялся, благо образцов его заметок сохранилось предостаточно. Так вот именно для него честность состояла в осознанности, в сознательности.

Сама идея была не нова - ее же проповедовал тот же Эссекс. Любой руководитель/командир хочет под свое начало людей, которые видят цель, разделяют ее, и понимают, каким путем к ней надо идти. Просто для Эссекса и многих других эта идея осталась мечтой, а Кромвель сделал ее реальностью. Поскольку жизнь - это вам не героическая библейская история, он собрал под свое командование как идеологов, которые не были солдатами, так и солдат, умеющих воевать и готовых честно делать то, что им прикажут, веря на слово армейским идеологам. Главное - их всех объединяла одна цель. Роскошный рецепт, реально позднее работающий во многих армиях под разными знаменами.

Надо сказать, что сам Кромвель в тому моменту уже полностью отошел от церкви, придя к неизбежному выводу, что связь между Богом и его созданиями посредников не требует. Просто в ком-то этот вывод вызывает тотальную религиозную толерантность, в ком-то - безразличие к религиям в любых проявлениях, а в ком-то - ненависть к "посредникам", как это было в случае Кромвеля. С церковной точки зрения все эти люди являются еретиками, и у Кромвеля был целый эскадрон таких, под командованием Кристофера Бетелла. Впрочем, воевали у него и баптисты, и анабаптисты, и сепаратисты, и антиномисты - главное, что это всё были люди, которые умели побеждать. Через год он громыхнет генерал-майору Лоренсу Кроуфорду: "Сэр, государство, выбирая людей себе на службу, не вникает в их мнения; если они готовы преданно служить ему, этого достаточно". Хотя Кромвель-то ещё как интересовался и далеко не всегда симпатизировал убеждениям подчиненных, но да - честной и усердной службы в его полку для него было достаточно.

И, надо признать, Кромвелю удалось решить вопрос с кавалерией, причем настолько удачно, что именно его кавалеристы социально превосходили среднестатистического кавалериста и парламентариев, и роялистов. Ему удалось заполучить туда молодежь Кембриджа и Хантингдона: молодых йоменов, фермеров, фрихолдеров (фрихолдом называлось свободное держание внутри манора). Позднее он начнет вербовать себе такую же молодежь из восточных и центрально-восточных регионов Англии (у него крепко засел в голове урок Эджхилла).

Кромвель, большую часть своей жизни сам бывший фермером, эту публику знал досконально, и знал, как с ними разговаривать и как шутить. Что же касается выбора офицеров, то заявление Кромвеля шокировало окружающих: "Я лучше назначу капитаном обычного парня с простым воротником, который знает, за что воюет, и любит то, что знает, чем типа, которого вы назовете джентльменом, который просто джентльмен и ничего больше. При всем моем уважении к джентльменам, разумеется".

В полку Кромвеля были, разумеется, командиры - дворяне: Вторым отрядом командовал Эдвард Уолли, его кузен; Третьим - муж его сестры Джон Дисброу; Четвертым - его сын Оливер; Пятым - племянник Валентайн Волтон; Четырнадцатым - Генри Айретон. Но капитаном Первого отряда был Джеймс Берри, клерк из шропширской кузницы; капитаном Одиннадцатого (который называли "девичьим", потому что деньги на его экипировку были собраны девушками из Норича) - Роберт Сваллоу, который в принципе глядел косо на всех "господчиков"; под стать ему был и Ральф Марджери из Тринадцатого, который был настолько мужиковат, что один его вид коробил джентльменов Саффолка.

Дисциплина в полку Кромвеля была железной, как и полагается там, где часть состава глубоко религиозна, а часть даже слишком в ладу с мирскими слабостями. За мат полагался штраф, за пьянку - колодки или хуже, если кто-то употреблял кличку "круглоголовый", его тут же изгоняли из армии. "Я хочу, чтобы деревенские прыгали от счастья, когда наши проходят через их деревню", - говаривал Кромвель. Грабеж и дебош в населенных пунктах были запрещены, потому что "мы воюем не с англичанами". Роялистов кромвелевцы англичанами, видимо, не считали, потому что их имущество конфисковывалось без всяких формальностей. За дезертирство двух изловленных кавалеристов нещадно высекли на рыночной площади, и только потом выгнали как ренегатов. Но в целом Кромвель применял другой способ обеспечивать железную дисциплину: в его полку солдаты и офицеры практически не имели свободного времени. Они постоянно маневрировали и обучались, и имели время только на физически необходимый отдых.

Результат показал себя практически сразу, как только полк Кромвеля начал военные действия. Как писал Кларендон, разница между роялистами и солдатами Кромвеля состояла в том, что "хотя королевские отряды не имели себе равных в атаке и сметали тех, на кого обрушивались, они никогда потом не перестраивались снова в порядок, и никогда не могли провести вторую атаку; отряды же Кромвеля, вне зависимости от того, побеждали они или были нещадно биты, перестраивались снова и снова, и всегда в полном порядке были готовы к новым приказам".

Что касается оружия, но у Кромвеля всё было предельно просто: каска, нагрудник и наспинник, меч да пистолет - опять же привет Эджхиллу, где он понял, что чем тяжелее защита, тем она, в определенных условиях, опаснее для своего носителя. Ну и, конечно, основа успеха кавалерии - это годные лошади, а в лошадях Кромвель понимал, причем поскольку он сам был в бизнесе долгие годы, понимал и в ценах. В те времена стоимость экипировки одного кавалериста оценивалась в 10 фунтов, причем стоимость его лошади составляла 5 фунтов и выше. Поскольку средства, как обычно, были ограничены, Кромвель остановился на тяжеловесной, спокойной и выносливой восточно-английской породе, скрещенной с более легкими породами. И таких лошадей он покупал, реквизировал, вымаливал, занимал и даже крал для своих кавалеристов.



Возможно, ручь идет о саффолкской породе, но не поручусь

Несколько неожиданно для будущего лорда-протектора, но в 1642-1643 годах и он, и его офицеры имели репутацию самых бесстыдных конокрадов Англии, причем все они периодически попадали из-за этого в переделки. Но Кромвелю всё было безразлично, кроме результата. Будучи знатоком лошадей, он и людей своих выдрессировал для оптимального ухода и кормежки этого дорогого имущества, а также для их дрессировки - "если надо, будете и спать рядом с ними на земле". К счастью для человеческой половины состава эскадронов, о них Кромвель заботился не меньше, уделяя пристальное внимание питанию, здоровью и моральному духу, и следя, чтобы свою оплату они получали точно и вовремя. В общем, действовал так, как действовали командиры той старой школы, для которой подчиненные были практически расширенной семьей в плане ответственности.

Надо уточнить, что это выбивать бюджетные средства было не так легко, и Кромвель снова и снова напоминал тем, кто сидел на деньгах, что речь идет о людях, которые умирают ради них, и проливают кровь ради них. Сент-Джону он писал: "Мои эскадроны растут. У меня прекрасный состав, ты бы очень уважал их, если бы был с ним знаком. Это не анабаптисты, это честные, трезвые христиане, и они ожидают, чтобы к ним относились по-человечески". В общем, человек нашел свое призвание.

@темы: Oliver Cromwell

---

"Роковая любовь" / Fateful Love [2024]

Мне ужасно неловко, что я таращусь, не переводя дух, второй вечер подряд в сериал с таким названием. На самом деле всё началось с того, что ютуб коварно подсунул мне два кусочка этой дорамы (с выбором жены и с музыкальным соревнованием), потом я нашла ее на наших любимых дорамаресурсах, и усё, пропала... Там всё так интересно, хотя на самом деле грызня принцев, подлый император, подлые послы, и загадочный блондин с "демоническим цинем" в роли оружия, прыжками со сколы, переносящим в пространстве и времени кинжалом, внезапно просыпающимися возможностями, о которых их носитель не подозревал - и всё это только в 10 сериях, а дальше будет явно больше, потому что интрига только в 10-й развернулась толком.

Кому такое нравится - всячески рекомендую, просто трудно оторваться. Хотя длиннота в 40 серий таит опасность, конечно. Кстати, за 10 серий любви не наблюдалось. Так, медленное зарождение возможной дружбы.

@темы: Дорамы

---

"Как устоять перед ее очарованием"

Молодая сиротка живет у тётушки с дядюшкой, и мечтает сбежать туда, где жизнь получше, а женихов побольше. А пока, по какой-то причине, подписывает брачный контракт с каким-то мутноватым анти-героем, и даже выполняет поклоны, но потом сбегает, оставляя молодому то ли жениху, то ли мужу письмо: я тебя не люблю, надеюсь ты меня спокойно отпустишь. Сбегает она прямо в красном свадебном одеянии, на лихом коне, да через весь город. Вот почему надо было ждать и подписывать контракт, а потом зрелищно убегать, хотя у нее были годы, чтобы от ситуации слиться без шума - это тайна сценариста.

Сиротка у нас не бедная, но наследство получит только тогда, когда в семью войдет муж, который возьмет семейное имя жены, и тогда она будет очень богата. Почему один муж-приймак лучше другого, я тоже не поняла. В общем, дева с младшей сестрой и служанкой сбегают к другой тётушке в другой город, и ввинчиваются в тот дом. Младшая - не обуза. Не смотря на нежный возраст, она так же хитра и фальшива как сестрица, и вовсю шпионит для нее. Ну и поскольку у нас тут комедия, героиню судьба сводит во время побега с неким молодым человеком, с которым она поступает довольно жестко. А он - третий господин семейства, куда она норовит пристроиться, как оказалось. Правда, она этого не знает, потому что раньше видела его только в полумаске.

В принципе, смешно, хотя малой многовато, да и комедия грубовата, обстебывает ситуации. Не совсем тортом в физию, но почти на этом уровне. И снова, кстати, герои - не слишком приятные личности. Тенденция, однако. Когда-то я ушла от западного кинематографа в китайский потому, что озверела от отсутствия положительных героев. Вот сейчас эта же зараза прилетела и в азиатские фильмы.

@темы: Дорамы

---

Переполох

Тут нам объявили по тв на прошлой неделе, что с 2.04.2025 для въезда в Британию гражданам Евросоюза тоже будет нужна виза. Все сразу возбудились, интервьюируемые фыркали, что им лишние заморочки и расходы ни к чему, и если Британии их деньги не нужны, они легко найдут замену. Я тоже огорчилась, хотя в обозримом будущем туда не собиралась. А сегодня пришла почта из Сообщества, что 10 апреля в Лондоне будет грандиозный ланч с медией и герцогом, и что можно выразить интерес и поприсутствовать, если выпадет счастливый билетик.

Подумала, что почему бы и не выразить... Если выпадет счастье, то стоить оно будет дорого, потому что никто не летает в Лондон только на один ланч. А поскольку я не работаю, то поездка будет в минус. С другой стороны, мне в этом году 67 стукнет, и с учетом закидонов моей опорно-двигательной не факт, что нынешнее, удовлетворительное благодаря хиропрактику, состояние не ухудшится. Сейчас-то я хожу повсюду как нормальный человек, местами даже быстро (правда, недолго - просто энергии не хватает, но я практикуюсь). Пока решила отложить на "после бассейна" решение. Даже если счастье не выпадет - апрель уже хороший месяц съездить в Англию. Ещё не очень жарко, зелено, цветы. Ехать или не ехать?

А виза электронная, делают за 3 дня и стоит 10 евро, как оказалось. Действительна два года, и она мультивиза к тому же. Просто хитрые англичане решили, что теряют кучу легких денег каждый год.

@темы: житие мое

---

А чего все так носятся с "Божественным деревом"? Я серий 6 посмотрела - скука же смертная...

@темы: Дорамы

---

Женщины в британской армии и на флоте - 2

На протяжении 1700-х и до середины 1800-х Британия была бесспорной царицей морей и сильной колониальной державой, победительницей Наполеоновских войн и Войн за испанское наследство. И наибольший вклад в этот успех внес английский флот. А поскольку речь идет об опасных плаваниях и смертельно опасных сражениях, флот, как и армия, в первую очередь воспринимается мужским миром. Мало кто знает, что под парусами в бой ходили сотни женщин, и уж совсем редко вспоминаются тысячи тех, кто взял на себя заботы о доме, семье и работе мужчин, ушедших воевать.



"На средней палубе"

Жены штурманов и шкиперов обычно ходили в рейсы с мужьями. Время от времени к ним присоединялись жены младшего командного состава. В принципе, указ Адмиралтейства от 1731 года присутствие жен на борту запрещал, но в британском флоте была тогда одна особинка: последнее слово относительно состава команды принимал капитан, и капитаны чаще всего одобряли женщин борту. Причем, чисто из практических соображений, хотя и не всегда утилитарных. Да, женщины на борту шили (в том числе и паруса, и сигнальные флаги), красили, штопали и стирали (хотя умение использовать соленую морскую воду для стирки вовсе не было поначалу тем, к чему они были готовы). Но главное, в чем капитан видел пользу от присутствия женщин - это их влияние на социальный микроклимат на борту.

Джон Никол, капитан "Леди Джулианы", писал в 1789 году, что уже само умение женщин выслушивать моряков и терпение, с которым они это делали, значительно поднимало мораль и общее настроение команды. Более того, женщины умели придумывать для команды социальную активность, благодаря которой их не одолевали тяжелые мысли, обычные для тех, кто работает в изолированных местах. А Джон Никол знал, о чем говорил, потому что "Леди Джулиана" перевозила осужденных за мелкие преступления женщин в Австралию, к новой жизни, которая действительно была хоть и нелегкой, но куда как более достойной.

Был и ещё один момент, намного более практический, хоть и приглушающий исторический блеск, который возникает у нас перед глазами после чтения книг об адмирале Нельсоне и прочих славных героях. Дело в том, что на практике военно- морской флот Британии всегда испытывал лютый дефицит тех, кто был добровольно согласен там служить. Так что практика похищения людей для такой непопулярной службы была не просто обычной, но даже поставленной на деловую основу. По всему побережью Британии и британских колоний в Америке существовали своеобразные прибрежные поселения, состоящих из всевозможных отбросов общества, возглавляемых командированными морскими офицерами (press gangs), и эта практика широко использовалась в 1664–1830 годах.



Похищение

Обычным способом мошеннического рекрутинга был так называемый "королевский шиллинг", подкинутый в очередную кружку пива глупого зеваки, подсевшего в таверне за столик "морского волка", официально вербующего желающих записаться на флот. Причем, кружки у вербовщиков были со стеклянным дном, что подразумевало, что завербованный видел шиллинг в своей кружке, и взял его как премию за добровольное желание служить на королевском флоте, но на деле шиллинг подкладывался на стадии, когда одуревшего от вылаканного на дармовщину алкоголя из кабака уже выносили.

Но прибрежные банды не связывало ничто, и даже флёр законности там был не нужен - их деятельность в глазах закона была на 100% правомерной. К 1815 году около 75% служащих на флоте были именно похищенные люди, за каждого из которых бандиты получили вознаграждение от королевской казны. Более того, деятельность press gangs не вызывала никаких волнений в обществе. Страдали родные и близкие, но в целом практика никого не волновала по очевидной причине: жертва имела, со своей стороны, полное право защищаться и убегать. Например, вышеупомянутый Джон Никол, не без причины опасавшийся, что его, бывшего профессионального моряка, обосновавшегося в Эдинбурге, украдут, бежал из города в глухую сельскую местность, и оставался там до конца войны. Случаи налетов на дома были, но крайне редко, потому что здесь уже были совсем другие статьи закона против налетчиков.

Их обычной добычей были моряки торговых судов, вернувшихся из долгого плавания, если те ошибались завернуть по дороге домой пропустить стаканчик, или отправиться домой в одиночестве. Но с равным успехом и офицеры с матросами отправлялись в укромные места на охоту за будущими моряками - смертность на флоте зашкаливала. Насколько наглой была деятельность банд "вербовщиков" можно судить по многочисленным судебным делам и по заметкам в газете, типа такой: "Вечером в субботу press gang, сопровождаемая несколькими офицерами с Боу Стрит (городские констебли, в будущем полиция), посетила публичный дом Адама и Евы около Излингтона, и нашла там большое количество людей, пьющих в саду и некоторых апартаментах дома, после чего они увели с собой тех, кто был не в состоянии внятно с ними объясниться. Сопротивление некоторых схваченных привлекло на место любопытных, некоторых из которых вербовщики тоже схватили". К слову сказать, при Элизабет I подобным образом очищали улицы Лондона от бродяг и безработных.

Так что женщины на борту, выполняя посильные для них задачи, освобождали время морякам делать что-то другое, не говоря уже о том, что выслушивали их трагические рассказы и сетования на несчастную судьбу, и помогали писать письма, хорошо понимая, с какими трудностями сталкиваются в быту жены моряков. В посильные задачи входило и обеспечение мужчин зарядами в картузе, водой и вином в ходе битвы.



В конце 1600-х женщин начали официально нанимать в команду военных кораблей, с довольствием и платой, в качестве медперсонала при корабельных хирургах. Новые веяния были встречены по-разному. Некоторые капитаны нанимали на эти должности только жен служащих на корабле моряков опасаясь, что посторонние, "ничьи" женщины на борту станут причиной конфликтов в команде. Некоторые считали, что в реалиях практически непрерывных сражений людям не до романтических отношений. Так или иначе, эти женщины оставили свой след в истории флота - например, в битве на Ниле Сара Бейтс, Мэри Френч, Энн Тейлор и Элизабет Мур остались в строю, работать в хирургии и после смерти своих мужей, причем условия работы были просто ужасающими по словам моряков. И это не было исключением - семерка женщин на "Апполо" в 1747 продолжала участливо и методично ухаживать за больными и раненными и после гибели мужей.

Излишне говорить, что повышенный спрос на рекрутинг мужчин всеми правдами и неправдами довольно болезненно сказывался на их семьях. И дело было не только в том, что дети росли без отцов, а жены пытались справиться с трудностями навигации по жизни без мужей. Были письма и была возможность спросить и получить совет и подробнейшие инструкции. Но финансовая сторона... Здесь, как ни странно, лучше всего справлялись женщины из народа, как говорится. Они и в жизни намного лучше ориентировались, и умели практически всё, что делается руками. У жен высшего командного состава были свои сложности. О том, как прокормиться, речь не шла, но вот управлению финансами многим пришлось учиться по письменным инструкциям мужей-моряков. А иногда инструкции давались и вовсе по неожиданным поводам: не дать начавшей говорить дочери усвоить местный акцент местности, где жила семья автора письма. Вообще в музее королевского флота сохранилось много писем моряков и их жен, и из них можно сделать вывод, что вести из дома помогали морякам сохранить чувство определенной нормальности жизни, словно они были просто на заработках, и что в конечном итоге обязательно вернутся к родным, о которых будут по письмам знать всё.

Хуже всего пришлось скромным дочерям скромных чиновников, которых никогда не учили ничему, кроме как быть женой. Жили они, как правило, тоже очень скромно, и никаких сбережений не имели - просто не с чего их было делать. И когда муж исчезал на неопределенное количество лет с неопределенной возможностью выжить или нет в этой бесконечной череде войн и морских сражений, что оставалось жене? В какой-то мере на эту проблему ответило Адмиралтейство, позволив в 1758 году женам получать часть жалования мужей через ремитирование. Проблема была в том, что такие переводы выдавали лишь в определенных конторах, так что за ними нужно было ехать, и иногда на значительные расстояния. Да и не все моряки имели возможность на ремитирование. Их женам приходилось искать выход в пособиях для бедных, но такая помощь шла через церковные приходы. А церковные приходы были и бедные тоже, так что помочь могли мало. Многих спасала помощь родственников, соседей и друзей, кто-то был наделен практической жилкой и быстро учился мелкому бизнесу, у кого-то были таланты в шитье и вышивании, обеспечивающие даже очень неплохой доход, а кому-то оставалась только проституция.

Источником инспирации послужили статьи в Historic UK:
Women on the March доктора исторических наук Мириам Бибби
Naval Wives выпускника истфака университета Экзетера Приякаша Аденкари
Press Gangs Алистера Ли

@темы: Дамский вопрос

---

Женщины в британской армии и на флоте - 1

В армии они были, можно сказать, всегда, и отнюдь не только на ролях прачек и работниц сектора плотских увеселений, как это обычно представляют в романах и фильмах. А со времен Войны Трёх Королевств (гражданской войны 1640-х) стали явлением настолько массовым, что это привело даже к некоторым изменениям в законодательстве. Речь не идет о тех храбрых дамах типа Джейн Ингелби, она же "кавалерист Джейн", которые были хорошо известным и задокументированным фактом, а о многочисленных джейн и мэри, которые шли за своими мужчинами в армию потому, что им зачастую не было другого места жить, питаться и как-то растить детей, и которые надевали солдатское снаряжение и брали в руки оружие, потеряв своих мужчин. Не потому, что этого хотели, а просто потому, что солдатам платили жалование, и, продолжая служить под именем погибшего мужа, любовника или брата, они его получали. Они гибли, как и любые солдаты, и если их пол был замечен после этого высоким начальством, объезжающим поле боя после битвы, командиры обычно просто пожимали плечами: "она была хорошим солдатом".



Командиры вообще были в армии нового типа, созданной Кромвелем, наделены властью над своим контингентом практически неограниченной. И без разрешения командира ни один солдат или даже офицер где-то с 1685 года и на следующие лет 200 не посмел бы жениться. То есть командиры действительно были в курсе практически всего, происходившего во вверенной им воинской части, и по мере возможности вовлекали неизбежно появляющихся солдатских жен в повседневную армейскую жизнь, особо это не афишируя. Высокое же начальство, тоже признававшее необходимость женского вклада в армейскую жизнь, выделило квоту на то, сколько женщин могло следовать за своими мужчинами: 6 жен на каждую сотню женатых солдат. Кто отправится на марш, а кто останется, решала лотерея. Все честно тащили билетики и результат "идет" или "идет" тут же оглашался. Тем не менее, как правило несчастные, вытянувшие невыигрышный билет, оставались дома только в случаях, когда армия отправлялась воевать на континент, да и то были нюансы. А во времена Гражданской войны, и пока англичане не начали строить из своего королевства империю, кроме легально следующих за полком жен была некоторая часть нелегальных. Не говоря о том, что в кавалерии "кавалеров" служило немалое количество дам, получивших то же воспитание, что и их мужья и братья, так же уютно чувствовавших себя в седле, и так же умеющих убивать всеми доступными способами. Собственно, королю Чарльзу пришлось выпустить приказ, эту практику запрещающий, но, сами понимаете, в кавалерии последнее слово было не за ним.

Знало ли начальство начальства о том, что в армии практически служат семьи солдат? Да, потому что некоторые командиры включали их работу в платежные ведомости с 1640-х, но это было, все-таки, редкостью. Обычно женщины работали, как работали бы дома - за кров и стол. Они ухаживали за лошадьми, были на всех нужных подсобных работах, стригли и брили, готовили и штопали, выхаживали больных и раненных, что было вообще неоценимо, потому что армейские врачи были по большей части хирургами, и не имели ни времени, ни умения выхаживать больных. Такую историю рассказывает, например, баллада Sweet Polly Oliver - девушка, не видевшая в жизни особо привлекательных перспектив на будущее, оделась в мужскую одежду, оставшуюся после смерти брата, обрезала волосы, и завербовалась в армию. Там у новобранцев сразу спросили, кто умеет обращаться с больными, и она вызвалась работать в госпитале. Там оказался смертельно больной капитан, которого она выходила вопреки прогнозам, и влюбилась в него, так что когда он поправился и узнал секрет своего спасителя-спасительницы, то тоже в нее влюбился, и они вскоре сыграли веселую свадьбу.

Но вообще-то женщины в армии практически всегда носили мужскую одежду - и чтобы армия не была похожа на бесконечный обоз, и потому, что мужская форма была практичнее, и, как понимаю, ничего им не стоила. До тех пор, как ганноверская династия обрядила армию в мундиры, и надела на солдат и офицеров парики. Подобные изменения, отнявшие у женщин права и доход, привели к настоящим волнениям в армии, но немецкий подход к порядку все равно победил.

Вообще, начальство было более склонно закрывать глаза на присутствие жен и подруг, если с ними не было детей. И дело было не в жестокости, когда, например, врач Джон Прингл (1707-1782), баронет, носивший титул "отца военной медицины" своего времени, назвал солдатские семьи "помехой". Поскольку большинство командиров не могло поставить столько ртов на армейское довольствие или просто увеличить солдатам жалование, вся семья жила на жалование кормильца. А поскольку это жалование не поражало щедростью, то солдаты практически недоедали, чтобы их семьи не голодали. Проблему пытались решить с плохим успехом, выделяя семье определенную сумму, чтобы та где-то устроилась, запрещая после этого появляться в расположении полка. Но ведь был ещё и фактор чувств...

В общем, в 1800 году был издан акт, позволяющий солдатским семьям жить в армейских бараках. Но и там в одной большой палатке, например, могла быть помещена с солдатами только семья, а в бараках семейных от холостых отделяла только занавеска. Улучшение наступило только после 1850 года, когда для семейных солдат стали строить отдельные блоки бараков, и они обрели, таким образом, достойное называться домом жилье.

Чем более профессиональной становилась армия, тем больше порядка требовалось и "в обозе". Особенно ганноверская армия совершенно не была толерантна к вольностям, так что гласно или нет, но всех сопровождающих женщин разделили на ранги, так сказать. Офицерские жены были сопровождавшими первого ранга, едущими за армией в своих или наемных каретах. Они были вольны перемещаться беспрепятственно и безнадзорно. Второй ранг состоял из женщин, сопровождающих армию верхом, вместе с багажными повозками "своего" полка. По какой-то причине приличными женщинами они не считались, и начальники над ними носили насмешливое "звание" Hureweible - "охранник бл**ей", хотя они ни в коем случае не были публичными женщинами. Видимо, эти женщины не были законными супругами. Третий ранг составляла женская пехота, так сказать - те, кто шел, по причине бедности, пешком за повозками, то есть солдатские жены и жены низших офицерских чинов. Над ними тоже был наблюдатель.

Никакая фривольность нравов в армии совершенно не допускалась. За очень серьезные преступления (бунт, дезертирство, измена) полагалась смертная казнь, и это касалось всех. За остальное наказывали и физически, и публичным стыдом. Было типично наказание "юлой" - клетку с заключенным ставили на крутящуюся платформу и вертели до тех пор, пока у того не начинались рвота, энурез и дефекация. Публично, естественно, и симпатии никогда не были на стороне пострадавшего.

Секли тоже беспощадно. Впрочем... Была одна такая Фиби Гессель (1713-1821), которая была крещена как Фиби Смит. Отец ее был солдатом и, видимо, вдовцом, потому что девочка росла с ним в армии как мальчик. Соответственно, быть солдатом было для нее единственной возможностью в этой жизни, и она осталась в армии, записавшись в Пятый пехотный полк, где, как водится, в какой-то момент влюбилась в некоего Голдинга. Впрочем, неизвестно, в какой период, потому что о своем положении она рассказала жене полковника только около 1745 года, когда и она, и ее возлюбленный были оба ранены в битве при при Фонтенуа. Так вот, в полку знали о том, что она женщина. Неизвестно, за что Фиби решили однажды высечь, но когда дошло до дела, она сорвала со спины рубашку и крикнула: "Давай, бей и будь проклят!" Последовал всеобщий шок. Ее не высекли, информация на сторону не просочилась, и Фиби продолжала служить, пока не настало время осесть и завести семью. Судьба ее особо не баловала - с Голдингом у них было 9 детей, из который один утонул, и 8 умерли в детстве от разных поветрий. Потом Голдинг умер, и Фиби переехала из Плимута в Брайтон, где вышла за рыбака Гесселя. Фиби овдовела вторично в 80 лет. Она тогда была преуспевающей рыбной торговкой (а это не кот чихнул, рыбные торговки того периода были особой кастой, пугающей окружающих боевитостью, и препоганейшей на язык). Когда она почувствовала себя старой, то стала торговать мелочью - апельсинами и печеньем. Власти города решили почему-то прибрать старушку в работный дом в 1808 году, но кто-то рассказал о ней принцу-регенту, и тот назначил Фиби щедрое пособие, так что жила она и не тужила, и даже участвовала в коронационном параде своего благодетеля в 1820 году. Такая вот жизнь ей выпала, длиной в 108 насыщенных лет.

Впрочем, вернемся к наказаниям. За интрижку замужней женщины и солдата наказывали по-разному, в зависимости от того, к чему она приводила, а приводила она иногда и к убийству, за которым следовала смертная казнь виновного. Но чаще обоих просто вовремя выкидывали из армии без выходного пособия, что неизбежно приводило к тому, что оба опускались на самое дно. Жестоко наказывали солдат и за скверное отношение к жене и детям. Незатейливая солдатская мысль создала ритуал наказания, в котором виновному абьюзеру надевали юбку, садили его на деревянную лошадь, и заставляли "скакать" на ней со всей дури - и больно, и обидно, и стыдно.

В общем-то, незавидна была участь солдатских жен. Это не было секретом, потому что армейских часто размещали на постой в городах и поселках, так что желающий да увидит, но... Стоило какому-нибудь полку войти в своих нарядных мундирах под барабанный бой в город, да устроить серию балов, которые начальство поощряло за их цивилизующее воздействие на загрубевшие солдатские сердца, как число молоденьких женщин, следующих за объектами вспыхнувшей любви, резко увеличивалось.

Впрочем, если участь солдатских жен была тяжела, то для женщин, не имеющих статуса, она была ужасна. Проститутки не замечались военным начальством в принципе. Когда этот контингент, вечно страдающий от болезней, алкоголизма, драк и воровства переходил определенные границы, их грубо, с применением физической силы, изгоняли, но вскоре они снова тащились за повозками, потому что идти им было некуда, и от этой тоскливой круговерти могла освободить только смерть. Детская смертность в этой среде была, разумеется, чудовищной, но, похоже, никому, включая вовлеченных в процесс рождения очередного ненужного ребенка, не было до этого никакого дела. Этими женщинами брезговали все, вплоть до самого высшего начальства. Например, герцог Камберленд, человек не без чудинки, но, в принципе, не злой к своим, после переправы армии через очередную ледяную реку велел поставить палатки для солдатских жен, самим солдатам разместиться в деревне, а не имеющих замужнего статуса женщин просто прогнал прочь, велев убираться и позаботиться о своих нуждах самостоятельно. Гуманность? Нет, не для всех.

@темы: Англия, Дамский вопрос

---

"Чудесная целительница Цзю"

Просто мечта любой девочки любого возраста. В тело несчастной, замученной безвинно сиротки, в процессе вынужденного падения с обрыва вселяется дух и личность продвинутого доктора (с уникально стервозным характером) из другого мира. И новый симбиоз тела и духа начинает мочить обидчиков "бывшей владелицы этого тела". Браслет-ИИ в новом мире превращается в кошечку, к тому же, говорящую - и боевую.



Кисанька с очень, ну очень большим секретом!

В первые минуты первой серии дева освобождает демона-красавца, потом спасает члена королевской семьи, тоже красавца, ну и, полагаю, будет уверенно насаждать добро с кинжалом, волшебными пилюлями и заклинаниями до конца сериала. Сапоги на шпильках 20 см на длиннюююющих ногах прилагаются, как и довольно символичное одеяние (честно, ее купальная накидка целомудреннее выглядит), по которому любой встречный дурак может опознать крутую магиню. Минус - серии по 7 минут, плюс - их много (60), и все собраны в один экран, то есть чистое время, без всяких музыкальных пауз.

Тут милоты нет, но приятно наблюдать за процессом агрессивного улучшайзинга подвернувшегося под руку мира.

@темы: Анимэ