Do or die
Вообще, начал Ричард в Англии скверно, если судить с современной точки зрения. На его коронацию не были допущены евреи и женщины. Делегация еврейской общины пришла, все-таки, с подарками, но их в буквальном смысле слова вышвырнули с королевского двора. Пример настолько вдохновил лондонскую чернь, что в городе начались массовые еврейские погромы. Разумеется, король позднее наказал «отличившихся» наибольшими зверствами, но только ими оказались те, кто по ошибке сжег дома христиан. В принципе, в те годы к евреям в Англии относились вообще крайне негативно, хронисты называют их «кровопийцами» и весьма одобряют действия короля и горожан.
читать дальшеПо словам Уильяма Стабса, историка, Ричард был «плохим королем: его широкие жесты, военные таланты, расточительность и экстравагантность, его поэтические вкусы, его авантюрный характер не могут прикрыть его отсутствие симпатии или хотя бы заботы о своих подданных. Он не был англичанином. Он дал Нормандии, Анжу и Аквитании то, в чем отказывал своему королевству. У него были амбиции простого воина: он был готов воевать всегда и за что угодно, но был в любой момент готов продать завоеванное. Он искал блеска побед, а не завоеваний».
Стабс немного недооценивает Ричарда, у которого амбиции, как раз, были запредельными. Что касается завоеваний… А чего еще, спрашивается, ему было завоевывать? Его отец, король Генри II, не только построил огромную империю, но еще и наладил ее бесперебойное управление. В Лондоне Ричард нашел казну в 100 000 марок звонкой монетой. Но ему этого было мало. Он начал продавать земли короны, он отменил все разжалования своего отца и стал возвращать конфискованные земли – не бесплатно, конечно. Но помилованные дворяне возлюбили Ричарда, как мессию. А ему было все равно, что он обескровливает финансовую жизнь Англии. По его собственным словам, он бы и Лондон продал, если бы нашел на него покупателя. Глупые слова: только Англия и делала его королем, только благодаря Лондону он мог быть принят, как равный, среди королей.
Вскоре после коронации, Ричард отбыл в очередной Крестовый поход. В 1187 году Саладин захватил Иерусалим. То есть, его родичи слетели с иерусалимского трона. Можно только догадываться, как пострадала репутация Ангевинов, которые больше не могли с гордостью говорить, что их клан правит Святой землей. На тот момент королевой Иерусалима была Сибилла, старшая дочь Альмарика и двоюродная тетушка Ричарда. Далеко не седьмая вода на киселе, и тоже дама воинственная, лично руководившая обороной Иерусалима. Саладин дал ей и ее дочерям возможность сбежать в Триполи, где она, вместе со своим мужем Ги де Лузиньяном, встретила воинов Третьего Крестового. Но не с Ричардом в первых рядах. Ричард продолжал рядиться с французским королем, обеспечивая безопасность своих французских владений. Сибилла умерла в 1190-м году во время эпидемии, разразившейся в военном лагере, и с ней умерли обе ее дочери, так что родственные причины для участия Ричарда в Третьем Крестовом исчезли. Но другие остались.
Пусть Иерусалим был далеко, и пусть крестоносцы были из него выкинуты Саладином, интриги, затрагивающие интересы всех правящих домов Европы, не прекратились. Третий крестовый невозможно судить и рассматривать вне широчайшей панорамы политики тех лет, и это – совсем отдельная, глобальная тема.
Ричард действительно был первым в Северной Европе, кто присоединился к этому походу. Вообще-то, о походе любил говаривать его отец, но совершенно неизвестно, собирался ли действительно этот хитромудрый монарх в Святую Землю, или просто искал почву, на которой можно было бы заключить какой-либо разумный договор с Филиппом II Французским. Трудно сказать, что думал о религиозной войне этот циник, отказывавшийся от последней исповеди. Возможно, этот отказ был реакцией разочарованного верующего. В принципе, Плантагенетам была свойственна некоторая религиозная одержимость, странным образом сочетающаяся с далеко не святым образом жизни.
Так что Ричард короновался, уже зная, что оставит свое королевство на неопределенный срок и обескровит его, забрав почти всех пэров с собой. Управлять Англией он назначил Уильяма Лонгчампа, епископа Или, человека, несомненно, эффективного, но жесткого, жестокого и весьма неоднозначного. Джону Ричард запретил даже приближаться к Англии в течение трех лет. Возможно, Джон и не приблизился бы, но из Англии до него донеслись слухи, что Ричард и Лонгчамп уже решили и согласовали, что преемником Ричарда станет Артур, сын Джеффри.
Надо сказать, что англичанам француз Артур даром был не нужен. Джон хотя бы родился в Оксфорде и, в отличие от своих братьев, кое-что об Англии знал. Проблема была в том, что большая часть знати Англии продолжала быть сильно привязана к своим французским владениям, рассматривая Англию, скорее, как дремучий лес, в котором можно было поохотиться в свободное время. Тем не менее, и они не любили Лонгчампа, который категорически отказался от каких бы то ни было компромиссов и ограничений своей власти, и к 1190-му году вытеснил всех, с кем должен был управлять Англией совместно: Хью де Пьюйсета, например. Именно Лонгчамп назначал и собирал налоги и насаждал закон и порядок так, как понимал его сам. Кроме тех периодов, когда в Англию наезжала Алиенора, которой даже беспредельно наглый Лонгчамп не смел сказать слова поперек.
Джона хотели те, кто не оставил на исторической родине ничего, и рассматривал Англию местом, где они и их потомки будут жить. Желательно – жить хорошо. Джона хотели те, кого брал за горло Лонгчамп. Как, к примеру, комендант замка Линкольн, Жерар де Камвиль, которого Лонгчамп решил заменить своим человеком. Де Камвиль объявил себя вассалом Джона, чтобы получить защиту, и Джону пришлось действовать, потому что подобная клятва накладывала обязанности и на него.
Джон двинулся на Лонгчампа, утвердился в Ноттингеме и Тикхилле, и потребовал, чтобы Лонгчамп признал права де Камвиля. Разумеется, обо всех делах в королевстве докладывалось Ричарду, и он отправил разруливать ситуацию Вальтера де Контенсиза, архиепископа Руанского и архидьякона Оксфордского. Лонгчампу пришлось смириться, и оставить Линкольн Кастл в покое.
На самом деле, принц Джон не стал в результате этого передвижения регентом Англии в отсутствии брата, страна управлялась де Контенсизом, и периодически роль регента брала на себя Алиенора Аквитанская. Эту систему управления своей империей придумал еще король Генри, и она продолжала работать и после его смерти. А конца декабря 1193 года страной стал править от имени короля Хьюберт Волтер, которого тот назначил старшим юстициарием. Для тех, кто имел возможность сравнить управление Лонгчампа и Волтера, старые времена показались очень, очень добрыми. Потому что Волтер выжал Англию досуха.
Возвращаясь к Джону. Очевидно, Филипп Французский предложил Джону то, что ему и самому показалось вполне логичным: чтобы приручить лордов-французов в Англии, нужно ударить по их владениям во Франции. К большому неудобству, эти владения находились во владениях Ричарда, с которым Филипп рассорился, но Джона это не смутило. В конце концов, он тоже был Плантагенетом и Ангевином. И именно с тех пор о нем пошла дурная молва.
Это несправедливо. В такой семейке, где жена подстрекала сыновей против мужа, а братья воевали друг с другом и против отца – несправедливо.
Можно чернить Джона за альянс с Филиппом, не принимая во внимание то, что Филипп был сеньором Джона во французских владениях.
Можно обвинить Джона за то, что в отсутствие Ричарда его владения оскудели (хотя при чем здесь Джон?), не принимая во внимание, почему они оскудели – потому, что Ричард, в своих амбициях, рассорился со своими союзниками (со всеми своими союзниками!), был ими арестован, и Алиенора ободрала всё, вплоть до драгоценностей английской короны, чтобы выкупить сыночка. Ведь в качестве выкупа затребовали 100 000 марок – сумму, которую король Генри собрал неизвестно за сколько лет своего успешного царствования, и которая потом была увеличена до размера в 150 000. Налоги достигли 25% - невероятно для того времени!
Можно забыть и то, что Ричард, вернувшись из плена, только заглянул в Англию, и мгновенно умчался в свою обожаемую Францию, чтобы решать проблемы своих французских владений за счет английских налогоплательщиков.
И не стоит забывать, какую карусель устроил Ричард в той же Нормандии перед своим отбытием в Иерусалим – и не только в Нормандии, в Англии тоже. Он заставил всех администраторов платить за то, чтобы они могли остаться на своих постах. А некоторые должности просто продал с аукциона. Тот же Лонгчамп, канцлер, заплатил 3 000 фунтов, чтобы остаться канцлером.
Хронист из Вестминстера утверждает, что Ричард арестовал сенешаля Анжу, доставил его в Лондон и потребовал уплаты в 30 000 фунтов за освобождение. Очевидно, речь идет о казне Анжу, которую король захотел экспроприировать полностью, уж больно большая сумма. Кстати, король получил, что хотел, и сенешаль остался в числе его администраторов. Ранульф де Гланвилль тоже был брошен в тюрьму, и тоже должен был себя выкупать – за 15 000 фунтов. Де Гланвилль примкнул потом к крестоносцам и участвовал в штурме Акры. Видимо, и его отношения с королем этот досадный инцидент не расстроил.
Впрочем, у королевских администраторов практически не было выбора, как не было его и у пэров, баронов и рыцарей. Ричард позволил некоторым не участвовать в крестовом походе (тоже за многие тысячи фунтов), но большинство знати было призвано королем, что означало приказ. Хочешь или нет, а отправляйся и воюй. Практически до голого камня были раздеты и церкви Англии, которым, зачастую, давались только сутки на то, чтобы собрать суммы, требуемые королем. Правда, церквям-то король поклялся все вернуть. Когда-нибудь. Или те, кто будет править после него, расплатятся. Монах-хронист просто задыхается от восторга по этому поводу: «A man of such courtesy and moderation, who not even when angry ever did any thing to those who were under him, but what savoured of mildness : truly of His family, and one of His familiars, of Whom it is said, under Whom to live is to reign».
Впрочем, свою поредевшую семью Ричард не обидел. Брата Джона он сделал графом Мортена, женил на Изабелле Глочестерской, и дал земли Ноттингемшира, Корнуолла, Дерби, Девона, Дорсета и Сомермета.
Относительно брака с Изабеллой решение принял еще король Генри, причем пара была двоюродными кузенами, так что для этого брака была нужна папская диспенсация. По какой-то причине, эту диспенсацию никто не озаботился получить, и стоило Ричарду уехать, как Балдуин, архиепископ Кентерберийский, брак аннулировал. Папа, Клемент III, довольно быстро аннулирование аннулировал и диспенсацию выдал, но с одним своеобразным условием: паре запрещалось вступать в интимные отношения, хотя они были мужем и женой. Очевидно Ричард очень не хотел, чтобы у его брата появились законные наследники.
Такая же законодательная кастрация была проведена и с земельными владениями Джона: он владел землями, но не замками. Все замки во владениях брата Ричард оставил за собой, что, по сути, полностью лишало принца контроля в его собственном хозяйстве. Из той же хроники Ричарда из Дивайза выясняется еще одна любопытная деталь: Джон, который был вынужден дать брату клятву не въезжать в Англию три года, мог это сделать при условии, что однажды прибыв туда, он не сможет выехать.
Подводя итоги. Ричард сделал все возможное, чтобы у его брата не появилось нормальной семьи со всеми вытекающими из брака семейными обязательствами, связями и появлением наследников. Он привязал его к женщине, с которой Джон ничего вышеперечисленного иметь не мог. И не мог даже жениться, потому что как бы уже был женат. Он лишил брата какой-либо власти, несмотря на то, что перед всем светом выставил себя щедрым. Потому что в то время вся исполнительная власть осуществлялась шерифами из замков. Там была казна графства, туда собирались налоги, оттуда платились деньги в королевскую кассу. То есть, очень большой вопрос, получил бы Джон хоть пенни со своих обширных владений, если эти пенни находились в руках, ему не подчиняющихся. А Джон находился бы во Франции. Потому что Ричард ограничил его даже в свободе передвижения: или сиди в Англии, где у тебя нет даже власти обычного барона, или сиди во Франции.
Зато Алиенора Аквитанская, королева-мать, получила в свое собственное распоряжение все те владения, которые были обозначены для нее вдовьей долей (до этого она жила за счет казны).
читать дальшеПо словам Уильяма Стабса, историка, Ричард был «плохим королем: его широкие жесты, военные таланты, расточительность и экстравагантность, его поэтические вкусы, его авантюрный характер не могут прикрыть его отсутствие симпатии или хотя бы заботы о своих подданных. Он не был англичанином. Он дал Нормандии, Анжу и Аквитании то, в чем отказывал своему королевству. У него были амбиции простого воина: он был готов воевать всегда и за что угодно, но был в любой момент готов продать завоеванное. Он искал блеска побед, а не завоеваний».
Стабс немного недооценивает Ричарда, у которого амбиции, как раз, были запредельными. Что касается завоеваний… А чего еще, спрашивается, ему было завоевывать? Его отец, король Генри II, не только построил огромную империю, но еще и наладил ее бесперебойное управление. В Лондоне Ричард нашел казну в 100 000 марок звонкой монетой. Но ему этого было мало. Он начал продавать земли короны, он отменил все разжалования своего отца и стал возвращать конфискованные земли – не бесплатно, конечно. Но помилованные дворяне возлюбили Ричарда, как мессию. А ему было все равно, что он обескровливает финансовую жизнь Англии. По его собственным словам, он бы и Лондон продал, если бы нашел на него покупателя. Глупые слова: только Англия и делала его королем, только благодаря Лондону он мог быть принят, как равный, среди королей.
Вскоре после коронации, Ричард отбыл в очередной Крестовый поход. В 1187 году Саладин захватил Иерусалим. То есть, его родичи слетели с иерусалимского трона. Можно только догадываться, как пострадала репутация Ангевинов, которые больше не могли с гордостью говорить, что их клан правит Святой землей. На тот момент королевой Иерусалима была Сибилла, старшая дочь Альмарика и двоюродная тетушка Ричарда. Далеко не седьмая вода на киселе, и тоже дама воинственная, лично руководившая обороной Иерусалима. Саладин дал ей и ее дочерям возможность сбежать в Триполи, где она, вместе со своим мужем Ги де Лузиньяном, встретила воинов Третьего Крестового. Но не с Ричардом в первых рядах. Ричард продолжал рядиться с французским королем, обеспечивая безопасность своих французских владений. Сибилла умерла в 1190-м году во время эпидемии, разразившейся в военном лагере, и с ней умерли обе ее дочери, так что родственные причины для участия Ричарда в Третьем Крестовом исчезли. Но другие остались.
Пусть Иерусалим был далеко, и пусть крестоносцы были из него выкинуты Саладином, интриги, затрагивающие интересы всех правящих домов Европы, не прекратились. Третий крестовый невозможно судить и рассматривать вне широчайшей панорамы политики тех лет, и это – совсем отдельная, глобальная тема.
Ричард действительно был первым в Северной Европе, кто присоединился к этому походу. Вообще-то, о походе любил говаривать его отец, но совершенно неизвестно, собирался ли действительно этот хитромудрый монарх в Святую Землю, или просто искал почву, на которой можно было бы заключить какой-либо разумный договор с Филиппом II Французским. Трудно сказать, что думал о религиозной войне этот циник, отказывавшийся от последней исповеди. Возможно, этот отказ был реакцией разочарованного верующего. В принципе, Плантагенетам была свойственна некоторая религиозная одержимость, странным образом сочетающаяся с далеко не святым образом жизни.
Так что Ричард короновался, уже зная, что оставит свое королевство на неопределенный срок и обескровит его, забрав почти всех пэров с собой. Управлять Англией он назначил Уильяма Лонгчампа, епископа Или, человека, несомненно, эффективного, но жесткого, жестокого и весьма неоднозначного. Джону Ричард запретил даже приближаться к Англии в течение трех лет. Возможно, Джон и не приблизился бы, но из Англии до него донеслись слухи, что Ричард и Лонгчамп уже решили и согласовали, что преемником Ричарда станет Артур, сын Джеффри.
Надо сказать, что англичанам француз Артур даром был не нужен. Джон хотя бы родился в Оксфорде и, в отличие от своих братьев, кое-что об Англии знал. Проблема была в том, что большая часть знати Англии продолжала быть сильно привязана к своим французским владениям, рассматривая Англию, скорее, как дремучий лес, в котором можно было поохотиться в свободное время. Тем не менее, и они не любили Лонгчампа, который категорически отказался от каких бы то ни было компромиссов и ограничений своей власти, и к 1190-му году вытеснил всех, с кем должен был управлять Англией совместно: Хью де Пьюйсета, например. Именно Лонгчамп назначал и собирал налоги и насаждал закон и порядок так, как понимал его сам. Кроме тех периодов, когда в Англию наезжала Алиенора, которой даже беспредельно наглый Лонгчамп не смел сказать слова поперек.
Джона хотели те, кто не оставил на исторической родине ничего, и рассматривал Англию местом, где они и их потомки будут жить. Желательно – жить хорошо. Джона хотели те, кого брал за горло Лонгчамп. Как, к примеру, комендант замка Линкольн, Жерар де Камвиль, которого Лонгчамп решил заменить своим человеком. Де Камвиль объявил себя вассалом Джона, чтобы получить защиту, и Джону пришлось действовать, потому что подобная клятва накладывала обязанности и на него.
Джон двинулся на Лонгчампа, утвердился в Ноттингеме и Тикхилле, и потребовал, чтобы Лонгчамп признал права де Камвиля. Разумеется, обо всех делах в королевстве докладывалось Ричарду, и он отправил разруливать ситуацию Вальтера де Контенсиза, архиепископа Руанского и архидьякона Оксфордского. Лонгчампу пришлось смириться, и оставить Линкольн Кастл в покое.
На самом деле, принц Джон не стал в результате этого передвижения регентом Англии в отсутствии брата, страна управлялась де Контенсизом, и периодически роль регента брала на себя Алиенора Аквитанская. Эту систему управления своей империей придумал еще король Генри, и она продолжала работать и после его смерти. А конца декабря 1193 года страной стал править от имени короля Хьюберт Волтер, которого тот назначил старшим юстициарием. Для тех, кто имел возможность сравнить управление Лонгчампа и Волтера, старые времена показались очень, очень добрыми. Потому что Волтер выжал Англию досуха.
Возвращаясь к Джону. Очевидно, Филипп Французский предложил Джону то, что ему и самому показалось вполне логичным: чтобы приручить лордов-французов в Англии, нужно ударить по их владениям во Франции. К большому неудобству, эти владения находились во владениях Ричарда, с которым Филипп рассорился, но Джона это не смутило. В конце концов, он тоже был Плантагенетом и Ангевином. И именно с тех пор о нем пошла дурная молва.
Это несправедливо. В такой семейке, где жена подстрекала сыновей против мужа, а братья воевали друг с другом и против отца – несправедливо.
Можно чернить Джона за альянс с Филиппом, не принимая во внимание то, что Филипп был сеньором Джона во французских владениях.
Можно обвинить Джона за то, что в отсутствие Ричарда его владения оскудели (хотя при чем здесь Джон?), не принимая во внимание, почему они оскудели – потому, что Ричард, в своих амбициях, рассорился со своими союзниками (со всеми своими союзниками!), был ими арестован, и Алиенора ободрала всё, вплоть до драгоценностей английской короны, чтобы выкупить сыночка. Ведь в качестве выкупа затребовали 100 000 марок – сумму, которую король Генри собрал неизвестно за сколько лет своего успешного царствования, и которая потом была увеличена до размера в 150 000. Налоги достигли 25% - невероятно для того времени!
Можно забыть и то, что Ричард, вернувшись из плена, только заглянул в Англию, и мгновенно умчался в свою обожаемую Францию, чтобы решать проблемы своих французских владений за счет английских налогоплательщиков.
И не стоит забывать, какую карусель устроил Ричард в той же Нормандии перед своим отбытием в Иерусалим – и не только в Нормандии, в Англии тоже. Он заставил всех администраторов платить за то, чтобы они могли остаться на своих постах. А некоторые должности просто продал с аукциона. Тот же Лонгчамп, канцлер, заплатил 3 000 фунтов, чтобы остаться канцлером.
Хронист из Вестминстера утверждает, что Ричард арестовал сенешаля Анжу, доставил его в Лондон и потребовал уплаты в 30 000 фунтов за освобождение. Очевидно, речь идет о казне Анжу, которую король захотел экспроприировать полностью, уж больно большая сумма. Кстати, король получил, что хотел, и сенешаль остался в числе его администраторов. Ранульф де Гланвилль тоже был брошен в тюрьму, и тоже должен был себя выкупать – за 15 000 фунтов. Де Гланвилль примкнул потом к крестоносцам и участвовал в штурме Акры. Видимо, и его отношения с королем этот досадный инцидент не расстроил.
Впрочем, у королевских администраторов практически не было выбора, как не было его и у пэров, баронов и рыцарей. Ричард позволил некоторым не участвовать в крестовом походе (тоже за многие тысячи фунтов), но большинство знати было призвано королем, что означало приказ. Хочешь или нет, а отправляйся и воюй. Практически до голого камня были раздеты и церкви Англии, которым, зачастую, давались только сутки на то, чтобы собрать суммы, требуемые королем. Правда, церквям-то король поклялся все вернуть. Когда-нибудь. Или те, кто будет править после него, расплатятся. Монах-хронист просто задыхается от восторга по этому поводу: «A man of such courtesy and moderation, who not even when angry ever did any thing to those who were under him, but what savoured of mildness : truly of His family, and one of His familiars, of Whom it is said, under Whom to live is to reign».
Впрочем, свою поредевшую семью Ричард не обидел. Брата Джона он сделал графом Мортена, женил на Изабелле Глочестерской, и дал земли Ноттингемшира, Корнуолла, Дерби, Девона, Дорсета и Сомермета.
Относительно брака с Изабеллой решение принял еще король Генри, причем пара была двоюродными кузенами, так что для этого брака была нужна папская диспенсация. По какой-то причине, эту диспенсацию никто не озаботился получить, и стоило Ричарду уехать, как Балдуин, архиепископ Кентерберийский, брак аннулировал. Папа, Клемент III, довольно быстро аннулирование аннулировал и диспенсацию выдал, но с одним своеобразным условием: паре запрещалось вступать в интимные отношения, хотя они были мужем и женой. Очевидно Ричард очень не хотел, чтобы у его брата появились законные наследники.
Такая же законодательная кастрация была проведена и с земельными владениями Джона: он владел землями, но не замками. Все замки во владениях брата Ричард оставил за собой, что, по сути, полностью лишало принца контроля в его собственном хозяйстве. Из той же хроники Ричарда из Дивайза выясняется еще одна любопытная деталь: Джон, который был вынужден дать брату клятву не въезжать в Англию три года, мог это сделать при условии, что однажды прибыв туда, он не сможет выехать.
Подводя итоги. Ричард сделал все возможное, чтобы у его брата не появилось нормальной семьи со всеми вытекающими из брака семейными обязательствами, связями и появлением наследников. Он привязал его к женщине, с которой Джон ничего вышеперечисленного иметь не мог. И не мог даже жениться, потому что как бы уже был женат. Он лишил брата какой-либо власти, несмотря на то, что перед всем светом выставил себя щедрым. Потому что в то время вся исполнительная власть осуществлялась шерифами из замков. Там была казна графства, туда собирались налоги, оттуда платились деньги в королевскую кассу. То есть, очень большой вопрос, получил бы Джон хоть пенни со своих обширных владений, если эти пенни находились в руках, ему не подчиняющихся. А Джон находился бы во Франции. Потому что Ричард ограничил его даже в свободе передвижения: или сиди в Англии, где у тебя нет даже власти обычного барона, или сиди во Франции.
Зато Алиенора Аквитанская, королева-мать, получила в свое собственное распоряжение все те владения, которые были обозначены для нее вдовьей долей (до этого она жила за счет казны).
@темы: King John
-
-
25.11.2012 в 16:36Фсе, я теперь не смогу нормально смотреть фильмы про Робин Гуда
Милые у них там были семейные отношения, ничего не скажешь.
-
-
25.11.2012 в 16:41-
-
25.11.2012 в 16:46Популярные произведения на тему свою лепту внесли? Историки ведь тоже в детстве книжки читали.
-
-
25.11.2012 в 16:56-
-
25.11.2012 в 17:14-
-
25.11.2012 в 17:16-
-
25.11.2012 в 17:24действующего в собственном королевстве, как захватчик, и заканчивает каждую главу воспеванием этого короля?
В современных интернетах это сочли бы троллингом
Я хроники тех лет не читала, может тогда просто так принято было. Из той же серии, что речи во славу короля перед эшафотом, на который тот же король и отправил.
-
-
25.11.2012 в 17:33-
-
25.11.2012 в 17:36Melis Ash, о, перед эшафотом - это ритуальное, как последнее причастие. Типа, попросил прощения у владыки небесного и земного, очистил душу. Это было для себя, не для короля. А этот летописец монахом был, так что повлиял и факт, что Ричард отправился воевать за Гроб Господень))) Но троллинг там есть, точно. Особенно в отношении Лонгчампа.
-
-
25.11.2012 в 17:48-
-
25.11.2012 в 18:06Ну его же "святым" в сознании соверменного человека не хронисты сделали. Я имела в виду Вальтера Скотта и иже с ним. Какую книжку про те времена ни возьми... Кстати, что там было в балладах о Робин Гуде? Мы-то знаем только книжки и фильмы, я вот оригинальные баллады и не читала даже. Там тоже Ричард - идеальный король?
-
-
25.11.2012 в 18:40-
-
25.11.2012 в 18:42-
-
25.11.2012 в 18:48Вот меня и интересует, с какого перепугу в балладах Ричард стал благородным королем после всего, что он сделал на самом деле.
-
-
25.11.2012 в 18:56-
-
25.11.2012 в 19:20-
-
25.11.2012 в 19:26-
-
25.11.2012 в 19:33-
-
25.11.2012 в 19:40-
-
25.11.2012 в 23:16Зато Ричард, блин Львиное сердце! Ога!
-
-
25.11.2012 в 23:23Нафиг паре брак? Не им. Но если хочешь оставить в семье земли богатой наследницы и предотвратить появление у брата законных наследников, то... Честно говоря, это дает мерзкое представление не столько о Ричарде, сколько о папе, который был готов на любую нелепость, граничущую с подлостью, только бы не лишиться ричардовых кораблей и тысяч войска.
-
-
25.11.2012 в 23:27А что насчет брака - я тут как раз о папе и говорю. Ричард то что, там все понятно. Но папа!!! Все таки духовный лидер должен бы понимать такой абсурд своей диспенсации. Это даже с религиозной точки зрения никак не вывернешь.
Эх, да что там!
Бедный Джонни!
-
-
25.11.2012 в 23:28-
-
25.11.2012 в 23:44Олянка, не знаю. Если в хронике есть, то будет. И еще одна совсем старая книжка на ту же тему есть, чтобы сравнивать инфу. Если в них что-то будет про Артура, то расскажу, конечно.
-
-
26.11.2012 в 00:32Сибилла умерла в 1190-м году во время эпидемии, разразившейся в военном лагере, и с ней умерли обе ее дочери, так что родственные причины для участия Ричарда в Третьем Крестовом исчезли.
Не совсем. Оставалась Изабелла, младшая сестра Сибиллы, дочь Амори от второго брака. Такая же родственница Ричарда. И потенциальная претендентка на корону, оспаривавшая ее у Ги де Лузиньяна.
Правда, она находилась в руках недоброжелателей Ричарда - матери и семейки иерусалимских баронов Ибелин. Те выдали ее за Конрада Монферратского, подданого императора, хорошего воина и тоже врага Ричарда. Но его неизвестно кто (по слухам, возможно, и сам Ричард) "заказали" ассасинам.
И Изабеллу Ричард выдал за племянника - Генриха Шампанского.
Впрочем, это уже история иерусалимских королей... практически без королевства...
-
-
26.11.2012 в 00:32Сибилла умерла в 1190-м году во время эпидемии, разразившейся в военном лагере, и с ней умерли обе ее дочери, так что родственные причины для участия Ричарда в Третьем Крестовом исчезли.
Не совсем. Оставалась Изабелла, младшая сестра Сибиллы, дочь Амори от второго брака. Такая же родственница Ричарда. И потенциальная претендентка на корону, оспаривавшая ее у Ги де Лузиньяна.
Правда, она находилась в руках недоброжелателей Ричарда - матери и семейки иерусалимских баронов Ибелин. Те выдали ее за Конрада Монферратского, подданого императора, хорошего воина и тоже врага Ричарда. Но его неизвестно кто (по слухам, возможно, и сам Ричард) "заказали" ассасинам.
И Изабеллу Ричард выдал за племянника - Генриха Шампанского.
Впрочем, это уже история иерусалимских королей... практически без королевства...
-
-
26.11.2012 в 01:07-
-
26.11.2012 в 08:45LenaElansed, сволочь он
-
-
26.11.2012 в 12:58Естественно со ссылкой.
-
-
26.11.2012 в 15:14