Do or die
У богатых и благороднорожденных вдов были свои трудности.
читать дальшеДело в том, что в глазах хозяйственных англонорманнов, которые чуть ли не первым делом после завоевания Англии заботливо составили список «бесхозных» богатых вдов и наследниц (Register of Rich Widows and of Orphaned Heiresses), вдовы тоже были своего рода передаваемым имуществом. Они так же, как и наследницы, должны были появляться при дворе и принимать распоряжения короля о новом браке. Или не принимать, пока не подворачивался достойный с точки зрения вдовы кандидат, которого одобрил бы и король. Нет, норманны не обездоливали богатых наследниц, они просто передавали их вместе с их имуществом в качестве награды тем, кого отдельно взятый котороль хотел наградить.
Уже Генрих Первый пытался как-то предохранить вдов и наследниц от ущемления прав и принуждения к новому замужеству, но на практике получалось плохо. Женщина могла выкупить себе право не выходить замуж, но стоило это дорого. Иногда столько же, сколько всё ее состояние. Дело было не в мужском шовинизме, дело было все в той же королевской политике централизации власти и имущества в руках короны.
Magna Carta, переизданная в 1225-м году и несколько облегчившая ситуацию, ясно говорит:
«7. Вдова после смерти мужа своего немедленно же и без всяких затруднений пусть получает приданое и свое наследство и пусть ничего не платит за свою вдовью часть или за свое приданое, или за свое наследство, каковым наследством муж ея и сама она владели в день смерти мужа, и пусть остается в доме своего мужа в течение сорока дней после смерти его, в течение которых ей будет выделена ея вдовья часть.
8. Никакая вдова не должна быть принуждаема к браку, пока желает жить без мужа, так, однако, чтобы представила ручательство, что не выйдет замуж без нашего соглаея, если она от нас держит, или без согласия своего сеньера, от котораго она держит, если она от кого-либо другого (а не от нас) держит.» (перевод Петрушевского)
Из замка, как сооружения оборонного, вдова должна была выехать немедленно, но с тем, чтобы ей было предоставлено жилье, соответствующее привычному уровню жизни.
Распространившаяся с 1300-го года практика совместного владения имуществом облегчила положение вдов: они наследовали автоматически.
Поскольку не все мужья радовались мысли, что после их смерти их жены будут принадлежать новым мужьям, они принимали порой свои меры, чтобы этого не случилось.
Лорд Пемброк оставил в 1461-м году следующее завещание: «и жена... помни свое обещание мне быть хозяйкой своего вдовства, ибо ты будешь лучшей хозяйкой свободно выполнять мои распоряжения и помогать моим детям, так как я люблю тебя и доверяю тебе». Я не знаю, кого Генриетта Лейзер имеет здесь в виду. В 1461 г. титул был конфискован, но кто его занимал в тот момент? Уильям де ла Поль умер в 1450-м году, его сын Джон носил только титул графа Саффолка. Хронологически подходит Джаспер Тюдор, который мог написать завещание в 1461-м просто потому, что тогда его обвинили в предательстве из-за поддержки короля Генриха VI против йоркистов, и он имел все основания полагать, что дело закончится его казнью. На самом деле он благополучно прожил до 1495-го года. Возникает вопрос, о какой жене идет речь, если женился он в 1485-м году на леди Катарине Вудвилл, которая была вдовой Генри Стаффорда, герцога Бэкингемского, и, кстати, вышла таки замуж и после смерти Джаспера, практически сразу. У него были две незаконные дочери, Хелен (родилась в 1459-м году) и Джоан, так что, очевидно, завещание было адресовано их матери, кем бы она ни была. Обе девочки были выданы замуж за коммерсантов, и Джоан стала через своего сына прабабкой в четвертом поколении Оливеру Кромвелю. Если это так, то завещание выглядит еще более интересным.
Некоторые завещания были составлены так, что замужество вдовы значительно уменьшало ее вдовью долю. В 1504 г. Роберт Клерво из Айворта оставил свой дом, землю, аренды, 100 марок деньгами и всю движимость жене Элис. Но если бы Элис решилась на новое замужество, ей пришлось бы вступать в него только владелицей движимости стоимостью в 10 марок и 40 фунтов деньгами. И дело было не в том, чтобы контролировать сексуальную жизнь жены с того света, а просто в желании защитить права своей линии наследования от притязаний новых родственников через новые браки. В конце концов, у Роберта Клерво было 6 детей (правда, неизвестно, была ли их матерью Элис).
Многочисленные замужества и их причины хорошо прослеживаются по судьбе матери Генриха VII, Маргарет де Бьюфорт.
Впервые она вышла замуж за Джона де ла Поля еще ребенком, и этот брак никогда не вступал в силу, и позже был просто расторгнут. Вторым ее мужем стал Эдмунд Тюдор, который на следующий год умер от чумы. Маргарет осталась тринадцатилетней, беременной на седьмом месяце, вдовой. Очень богатой вдовой.
Поэтому ее практически сразу же подхватил Генри Стаффорд, которому были нужны деньги для политики. А Маргарет было нужно влияние и защита его дяди, герцога Бэкингема, ведь в стране бушевала Война Роз.
Когда умер и этот, то следующий брак с Томасом Стэнли был заключен в несколько месяцев: теперь защита была нужна не только Маргарет, но и ее сыну Генриху, который так многим стоял на пути у трону.
Маргарет никто к замужествам не принуждал, она сама и полностью администрировала свои браки, держа все документы о своем имуществе в комнате, примыкающей к спальне, причем каждый лист списка был проработан и подписан ей лично. Она так же скурпулезно проверяла и подписывала счета управляющих. И только когда Генрих стал королем, она, с полного согласия мужа, принесла публичную клятву чистоты, которую подтвердила еще раз после смерти Стэнли в 1504 году.
Эта клятва приносилась в присутствии епископа, и была вполне приемлемым путем сохранить имущество и отказаться от браков для тех, кто этого действительно хотел. Поклявшейся вручались с благословение кольцо и накидка на голову, которые не слишком, впрочем, отличались от общепринятой вдовьей одежды.
читать дальшеДело в том, что в глазах хозяйственных англонорманнов, которые чуть ли не первым делом после завоевания Англии заботливо составили список «бесхозных» богатых вдов и наследниц (Register of Rich Widows and of Orphaned Heiresses), вдовы тоже были своего рода передаваемым имуществом. Они так же, как и наследницы, должны были появляться при дворе и принимать распоряжения короля о новом браке. Или не принимать, пока не подворачивался достойный с точки зрения вдовы кандидат, которого одобрил бы и король. Нет, норманны не обездоливали богатых наследниц, они просто передавали их вместе с их имуществом в качестве награды тем, кого отдельно взятый котороль хотел наградить.
Уже Генрих Первый пытался как-то предохранить вдов и наследниц от ущемления прав и принуждения к новому замужеству, но на практике получалось плохо. Женщина могла выкупить себе право не выходить замуж, но стоило это дорого. Иногда столько же, сколько всё ее состояние. Дело было не в мужском шовинизме, дело было все в той же королевской политике централизации власти и имущества в руках короны.
Magna Carta, переизданная в 1225-м году и несколько облегчившая ситуацию, ясно говорит:
«7. Вдова после смерти мужа своего немедленно же и без всяких затруднений пусть получает приданое и свое наследство и пусть ничего не платит за свою вдовью часть или за свое приданое, или за свое наследство, каковым наследством муж ея и сама она владели в день смерти мужа, и пусть остается в доме своего мужа в течение сорока дней после смерти его, в течение которых ей будет выделена ея вдовья часть.
8. Никакая вдова не должна быть принуждаема к браку, пока желает жить без мужа, так, однако, чтобы представила ручательство, что не выйдет замуж без нашего соглаея, если она от нас держит, или без согласия своего сеньера, от котораго она держит, если она от кого-либо другого (а не от нас) держит.» (перевод Петрушевского)
Из замка, как сооружения оборонного, вдова должна была выехать немедленно, но с тем, чтобы ей было предоставлено жилье, соответствующее привычному уровню жизни.
Распространившаяся с 1300-го года практика совместного владения имуществом облегчила положение вдов: они наследовали автоматически.
Поскольку не все мужья радовались мысли, что после их смерти их жены будут принадлежать новым мужьям, они принимали порой свои меры, чтобы этого не случилось.
Лорд Пемброк оставил в 1461-м году следующее завещание: «и жена... помни свое обещание мне быть хозяйкой своего вдовства, ибо ты будешь лучшей хозяйкой свободно выполнять мои распоряжения и помогать моим детям, так как я люблю тебя и доверяю тебе». Я не знаю, кого Генриетта Лейзер имеет здесь в виду. В 1461 г. титул был конфискован, но кто его занимал в тот момент? Уильям де ла Поль умер в 1450-м году, его сын Джон носил только титул графа Саффолка. Хронологически подходит Джаспер Тюдор, который мог написать завещание в 1461-м просто потому, что тогда его обвинили в предательстве из-за поддержки короля Генриха VI против йоркистов, и он имел все основания полагать, что дело закончится его казнью. На самом деле он благополучно прожил до 1495-го года. Возникает вопрос, о какой жене идет речь, если женился он в 1485-м году на леди Катарине Вудвилл, которая была вдовой Генри Стаффорда, герцога Бэкингемского, и, кстати, вышла таки замуж и после смерти Джаспера, практически сразу. У него были две незаконные дочери, Хелен (родилась в 1459-м году) и Джоан, так что, очевидно, завещание было адресовано их матери, кем бы она ни была. Обе девочки были выданы замуж за коммерсантов, и Джоан стала через своего сына прабабкой в четвертом поколении Оливеру Кромвелю. Если это так, то завещание выглядит еще более интересным.
Некоторые завещания были составлены так, что замужество вдовы значительно уменьшало ее вдовью долю. В 1504 г. Роберт Клерво из Айворта оставил свой дом, землю, аренды, 100 марок деньгами и всю движимость жене Элис. Но если бы Элис решилась на новое замужество, ей пришлось бы вступать в него только владелицей движимости стоимостью в 10 марок и 40 фунтов деньгами. И дело было не в том, чтобы контролировать сексуальную жизнь жены с того света, а просто в желании защитить права своей линии наследования от притязаний новых родственников через новые браки. В конце концов, у Роберта Клерво было 6 детей (правда, неизвестно, была ли их матерью Элис).
Многочисленные замужества и их причины хорошо прослеживаются по судьбе матери Генриха VII, Маргарет де Бьюфорт.
Впервые она вышла замуж за Джона де ла Поля еще ребенком, и этот брак никогда не вступал в силу, и позже был просто расторгнут. Вторым ее мужем стал Эдмунд Тюдор, который на следующий год умер от чумы. Маргарет осталась тринадцатилетней, беременной на седьмом месяце, вдовой. Очень богатой вдовой.
Поэтому ее практически сразу же подхватил Генри Стаффорд, которому были нужны деньги для политики. А Маргарет было нужно влияние и защита его дяди, герцога Бэкингема, ведь в стране бушевала Война Роз.
Когда умер и этот, то следующий брак с Томасом Стэнли был заключен в несколько месяцев: теперь защита была нужна не только Маргарет, но и ее сыну Генриху, который так многим стоял на пути у трону.
Маргарет никто к замужествам не принуждал, она сама и полностью администрировала свои браки, держа все документы о своем имуществе в комнате, примыкающей к спальне, причем каждый лист списка был проработан и подписан ей лично. Она так же скурпулезно проверяла и подписывала счета управляющих. И только когда Генрих стал королем, она, с полного согласия мужа, принесла публичную клятву чистоты, которую подтвердила еще раз после смерти Стэнли в 1504 году.
Эта клятва приносилась в присутствии епископа, и была вполне приемлемым путем сохранить имущество и отказаться от браков для тех, кто этого действительно хотел. Поклявшейся вручались с благословение кольцо и накидка на голову, которые не слишком, впрочем, отличались от общепринятой вдовьей одежды.
@темы: Средневековая женщина
-
-
05.06.2009 в 22:52-
-
05.06.2009 в 23:11-
-
05.06.2009 в 23:21-
-
05.06.2009 в 23:37-
-
05.06.2009 в 23:40-
-
05.06.2009 в 23:45-
-
05.06.2009 в 23:53-
-
06.06.2009 в 00:02-
-
06.06.2009 в 00:21-
-
06.06.2009 в 00:32В Америку эти люди попадали после длиннейшего путешествия на жутком питании, и часть была заранее ослаблена многолетней нищетой и пороками (если говорить о каторжниках), или просто нищетой (уезжали те, кому дома ничего не светило).
В Средние века была такая дисперсия благосостояния внутри каждого сословия, что питание, условия жизни у ближайших соседей могли быть, как небо и земля. И Лейзер еще не рассматривает рабов вообще, которые в некоторых количествах и в Англии были (долговое рабство). Это отдельная тема.
-
-
06.06.2009 в 00:36-
-
06.06.2009 в 00:44-
-
06.06.2009 в 00:47-
-
28.02.2010 в 14:19О нем много есть в "Неизвестной войне " А. Бушкова ;/
Ис белыми рабами часто тоже обращались страшно
И только когда Генрих стал королем, она, с полного согласия мужа, принесла публичную клятву чистоты
Это как? Не спать с мужем или не выходить замуж после нового вдовства/арзвода?
-
-
28.02.2010 в 16:59А насчет клятвы чистоты было так: мог быть и живой муж, с которым отношения давно разладились. Я такую историю описывала, когда писала про горожанок. Это был более щадящий вариант, чем развод. Женщина получала покой, а мужчина - свободу для нового брака. А были и вдовы, которые определенно не хотели замуж, чтобы остаться хозяйками полного наследства. В этом случае не было никаких выплат, никакой пени - женщина решила жить в святости, а это уважали.
-
-
28.02.2010 в 21:32Хотя его прежняя жена и не уходила в монастырь?
Вообще видно, что в средневековье развод был намного легче, и только через много веков после своего появления церковь более-менее сумела воплотить слишком прямо понятоео заявление Иисуса "кто разводится с женой, дает ей повод прелюбодействовать, а женясь опять - прелюбодействует от нее"
Это был более щадящий вариант, чем развод.
Почему?
А были и вдовы, которые определенно не хотели замуж, чтобы остаться хозяйками полного наследства. В этом случае не было никаких выплат, никакой пени - женщина решила жить в святости, а это уважали.
И не осуждали то, что реально она, возможно, стремилась совсем не к святости?
-
-
28.02.2010 в 23:49А более щадящим такой вариант был потому, что не надо было проходить серию инстанций, пытающихся примирить супругов, если оба супруга и не хотели быть примеренными.
Но вот дуриком такой обет не давали наверняка. Люди тогда к клятвам относились довольно серьезно.