вторник, 08 сентября 2009
Будуар леди-аристократки был в замке чем-то вроде капитанского мостика, с которого хозяйка управляла делами, поддерживала формальные и дружеские отношения с внешним миром, работала над созданием имиджа своего и своей семьи, и выполняла то, что ожидалось от женщины-аристократки: оказывала покровительство. Сеть многочисленных отношений с высшими, низшими и равными, да, собственно, и честь семейства, были полностью в руках хозяек замков, ведь мужчинам было некогда. Мужчины действовали на основании той информации, которую получали от своих жен, иногда даже против собственной воли, подчиняясь неумолимым требованиям той социальной роли, которую они играли.
читать дальшеЛеди Адела, графиня Блуасская, дочь Вильгельма Завоевателя и жена графа Стефана де Блуа, была именно такой женщиной.
Как писал Бодри, епископ Доллский, «... это то, в чем дочь превосходит своего отца: она любит стихи и она знает, что такое страсть к книгам. Она также знает, как награждать поэтов: ни один из них не уходит с пустыми руками от ее высочества...»
Понятно без лишних слов, что такие восхваления епископа были не менее твердой валютой, чем то золото, которое муж Аделы привез, так неожиданно вернувшись из Крестового похода в 1098 году. Даже более.
Потому что епископ рисовал в умах слушателей и читателей такой образ Аделы: она сидит в своем будуаре, читая его поэмы. Со стен свисают гобелены, изображающие победу ее отца в битве при Гастингсе. Кровать Аделы украшена резными символами философии и семи искусств. Знаки зодиака и планеты изображены на потолке. Целый мир, в форме мраморного глобуса, стоит у ее ног. Сама Адела, эфимерная, как молодая луна, превозносилась, как источник его, Бодри, вдохновения: «Я говорю несомненно о великих делах, но я знаю, как говорить о великих делах с тех пор, как я получил материал от моей Графини. Ты сама предложила мне мою поэму, ты сама вложила стило в мои руки, и ты дашь мне вдохновение, ты вложишь слова в мой задыхающийся рот».
Их частная переписка (сохранилось очень много писем, отправленных графиней и ею полученных), тем не менее, открывает читателю, что, помимо вдохновения, епископ получал из рук покровительницы более осязаемые блага: «Не забудь про бахрому», - деловито напоминает он.
Адела, как хозяйка графства, добивалась не только доброй славы. Например, исторические хроники Хью из Флёри (которые тоже сохранились) посвящены ей и, несомненно, составлены в нужном для графини ключе.
Вся эта тонкая работа чуть не пошла прахом, когда ее муж явился в Блуа, бросив армию крестоносцев, осаждающую Антиохию. Хотя крестоносцы с чувством совершающейся справедливости грабили неверных, где могли, Крестовый поход официально имел несколько другую цель. Его нельзя было оставить в тот момент, который казался подходящим определенному участнику. Давший клятву должен был держать ее до конца. Адела практически заставила мужа вернуться к стенам Антиохии, где он и сгинул в 1101-м году. Это несколько исправило насенный репутации семьи ущерб, но не до конца. Репутация Стефана Блуасского осталась подмоченной на века, его даже обвиняли, спустя долгое время, в попытке предательства интересов Святого Дела. По сути, его полностью реабилитировали не так уж давно, изучив массу бумаг официальных и частных писем, которые на протяжении веков хранились в архивах знатных семей.
В средневековых романах, таких, как Conte de Floire et Blancheflor и The Romance of Horn дамские будуары описываются очень подробно. Здесь и полы, усыпанные источающими аромат цветами, и полог кровати из бесценных материалов, украшенный искуссной вышивкой, и потолки, украшенные лепниной. И среди всего этого великолепия – хозяйка будуара, играющая с подругами, визитерами и придворными в шахматы, и слух их услаждается звуками арфы, и пьют они тонкие вина со специями и без.
И всё это было политикой. Тонкой, женской политикой, дoполняющей и отчасти направляющей политику отцов, братьев, мужей.
Например, роль королевы Матильды, жены Генриха Первого, была невероятно сложной дипломатически. Она происходила из рода Малькольма Шотландского, из дома королей Уэссекса. Ее брак с королем норманнов был, помимо личного аспекта, обещанием, которое завоеватель дал завоеванным. Даже будучи регентом норманнского короля, Матильда помнила о своем долге сохранять национальную гордость тех, кого она представляла. Она заказала Вильгельму из Малмесбери хронику «Деяния королей Англии», монахи Малмесбери составили для нее генеалогическое дерево, упомянув каждого славного предка.
Был ее деловой союз с Вильгельмом из Малмесбери безоблачным? О нет! Он все время опасался, что кому-то перепадает от щедрот королевы больше, и горько осуждал ее за расходы на украшение ее жизни – но только после смерти Матильды, разумеется. «Она тратила деньги не только на это (*на дары поэтам и писателям*), но и на разных людей, особенно чужаков, и они прославляли ее во всех землях».
Вполне понятно, что для норманнов, потомков викингов, не имеющих на тот момент глубоких корней и связей в завоеванных землях, было превоочередной задачей связать себя с культурой той страны, которой они были намерены править. Святые саксонов переносились в новые, роскошные гробницы, которые строили норманны, англосаксонская литература переписывалась на старофранцузском, языке норманнов. В сущности, происходило переписывание истории Англии, имеющее целью связать пришельцев с исконными хозяевами. В этом контексте ролью и задачей Матильды было связать нити двух совершенно разных холстов в нечто единое.
Одновременно при английском дворе терпеливо вводилась в моду французская литература и музыка, и снова Генрих с Матильдой были законодателями этой моды. То, что слушали и читали при дворе, распространялось по всей стране. Хозяйка Тронгейт Кастл, Линкольн, «красивая и ученая леди» Элис де Кондетт попросила клирика и поэта Сансона де Нантуила переложить «Песнь Песней» на французский. Ее соседка, Констанс ФитцДжилберт, заказала клерику Геймару «Историю Англии», которая, по утверждению клерика, никогда не была бы закончена без помощи леди Констанс. Геймар пользовался для своей книги «Историей короля Артура» Джеффри Монмутского, и ему как-то удалось литературно связать кельтское прошлое Англии с нынецарствующими англонорманнами. Леди Констанс заплатила за работу серебряную марку, и повсюду ее читала. По комментариям, оставленным самим Геймаром, он считал свое произведение несколько скучным, и жалел, что ему не разрешили оживить его парочкой любовных историй и авантюрными приключениями.
@темы:
Средневековая женщина
-
-
14.06.2009 в 22:11-
-
14.06.2009 в 22:31