Do or die
Совет начал свое регентское правление в непростой ситуации. Нельзя сказать, что династия Ланкастеров не имела права на трон. Имела. Но еще большие права имела линия второго по старшинству сына Эдварда III, Лайонела, который через дочь имел потомков с этим самым правом. Фактом остается, что трон был Ланкастерами узурпирован. И что как Генри Болингброк, так и Генри Монмунт ценились Англией больше за свом личные качества, чем как законные короли. Именно поэтому они так усилили роль парламента в управлении страной, чтобы парламент мог сам решать, кто из кандидатов заслуживает стать королем.
читать дальшеИсторик Мэйбл Элизабет Кристи утверждает, что передача большой власти парламенту прошла гораздо раньше, чем сам парламент был к этому готов. Именно неумением лордов мыслить государственно, а не согласно собственным интересам, она объясняет ход событий, который привел к Войне Роз.
Следующей проблемой Англии в 1420—х годах было то, что страна слишком долго воевала, и что воинственность была возведена в роль добродетели. Англичане вряд ли знали, как много выиграл их король Генри V во Франции чисто дипломатией и психологией. Англичане помнили только события, в которых «мы им дали!» или «они нам всыпали». И установка в обществе выработалась соответствующая: надо дать так, чтобы не всыпали. Соответственно, силовая политика всегда начинает переползать с отношений международных в отношения внутриполитические и социальные.
Как и Кингсфорд, Кристи подчеркивает плохое состояние сельскохозяйственного сектора. Он просто словно выпал из законодательства. На самом деле никуда он не выпал, а его просто оставили в сторонке, потому что никто не знал, что с ним сделать. А проблемы этого сектора были связаны еще с чумными годами, когда около трети (а кое-где и больше) населения просто вымерло. Причем, эта была именно находящаяся в расцвете сил часть, потому что старики и дети заболевали значительно реже. Для крестьян это стало худом, за которым последовало значительное добро: рабочая сила стала чрезвычайно ценной, да и земли много освободилось, которую можно было купить достаточно дешево за заработанные деньги. Джентри же нищали. Конечно, существовали законы о рабочей силе, но и тогда уже действовали рыночные законы. А именно, ниже сложившейся средней оплаты рабочую силу было не отыскать днем с огнем. Еще лучшие заработки обещали города, и туда начался отток населения из деревень. Гильдии значительно ограничивали поток пришедших, но правда состояла в том, что в городах-то смертность всегда была выше, и приток населения им был необходим. Поэтому приходилось брать учеников и подмастерьев из деревень, хоть по законам, хоть в обход их.
Из предыдущей проблемы прямо вытекает еще одна: состояние дорог. Если их не поддерживают в порядке джентри, то их не поддерживает никто. Вот и вышло, что по английским дорогам пятнадцатого столетия было не проехать, кроме как верхом. К тому же, даже эти жалкие пути коммуникации стали довольно опасны из-за орудующих на них любителей легкой поживы. Англичане стали предпочитать водные пути. Но получение свежей информации из столицы в таких условиях сильно осложнилось. Кроме того, начала сильно страдать внутренняя торговля, пошлины на которую перестали стекаться в казну.
Вообще здесь Робин Гуд, но к ситуации подходит
И, разумеется, Франция. Неизвестно, были ли у Генри V четкие планы, что он будет делать с этой огромной страной после того, как закрепит за собой ее корону. Англия, даже в пике своей формы, не могла надеяться поглотить такую огромную страну, как Франция. События последнего года его жизни показывают, что война во Франции королю изрядно надоела. К тому же, Франция оказалась экономически и политически в гораздо худшем состоянии, чем он предполагал. Задумывался ли он вообще о последствиях, когда ввязывался в такую масштабную компанию? Надеялся ли он на помощь союзников? Король всегда утверждал публично, что он начал войну не ради славы, а из чувства долга, который призывал его вернуть то, что ему принадлежит. Верил ли он сам этой политической риторике?
В любом случае, своему наследнику и своей стране Генри оставил довольно беспокойное наследство. Англия просто не могла бросить его дело во Франции на пол-пути, хотя бы из чувства национальной гордости, которой Генри дал крылья. Его наследнику и администрации было необходимо, как минимум, справляться во Франции не хуже, чем справлялся он сам, иначе чувства подданных быстро повернулись бы против них. Рядовой англичанин не хотел знать ничего о методах, ему нужен был результат.
Герцог Бедфорд подходил на роль управляющего делами Франции действительно идеально. Он был столь же умен и талантлив, как и его брат-король, но, вдобавок, был щедрее и менее надменен. Генри во Франции боялись. Джона любили. Разумеется, любили среди бургундцев и нормандцев, да еще среди тех французских аристократов, которые поддерживали англичан. Пока герцог был жив, англичане не потеряли во Франции ни пяди завоеванного, да еще до самого 1428 года постоянно расширяли свои завоевания. Что было, кстати, изрядным чудом, учитывая то, что представляла из себя английская армия.
Герцог Бедфорд
А представляла из себя английская армия ассорти. Состояла она из довольно независимых друг от друга подразделений, которые привели с собой лорды, графы, бароны, джентри. Каждый командир признавал командование только одного человека: самого короля или его Лейтенанта. Скоординировать их действия было очень трудно, если учесть аристократическую иерархичность. Примеры ненужных жертв я приводила. Когда Рыжый Баверец полез на штурм, ему могли только мягко указать на то, что, возможно, этого не стоит делать, но не запретить делать то, что ему хотелось. Герцог Кларенс не только сам погиб в результате своей глупой выходки, но вместе с ним погибли те, кто изначально его от данной выходки отговаривал, но не мог за ним не последовать. Говорить о какой-то армейской дисциплине и вовсе не приходилось.
Далее, английская армия почти стопроцентно состояла из англичан, с небольшими вкраплениями бургундцев и французов. Разбросана она была по гарнизонам, откуда созывалась по необходимости на марш, оставляя в крепости лишь небольшие посты. Это, разумеется, делало крепости уязвимыми.
Кроме того, солдатам надо было платить. И герцог Бедфорд платил им регулярно и много. В то время артиллерия только начала менять методы ведения войны, и в армии было еще много знаменитых английских лучников, которые прекрасно знали себе цену, и не хотели ничего знать о трудностях с деньгами. Как еще при жизни короля писал домой один лучник, «денег нам не платят, а грабить не разрешают». И слишком долго такую ситуацию лучники терпеть были не намерены.
Огромным фактором успеха для англичан во Франции был союз и даже дружба Генри V с герцогом Бургундским. Помимо того, что его владения держали восточные границы, в них входила Фландрия, первостепенной важности партнер по торговле для Англии. Проблемой было то, что герцог Филипп был вместе с англичанами не потому, что считал их дело правым, а чисто из желания отомстить убийцам своего отца. Как только те были, по большей части, выловлены и казнены еще при жизни короля, Бургундца в альянсе с Англией удерживали только чисто человеческие отношения с герцогом Бедфордом.
Но, наверное, самым худшим для Англии было само состояние Франции. Бездарное и безответственное правление, бесконечные, непрекращающиеся войны между французскими принцами сделали, конечно, изначально возможным вторжение и успех англичан. Но страна была к тому моменту совершенно разорена. Сельским хозяйством никто не занимался, потому что набеги баронов друг на друга сделали это невозможным. Людей врагов убивали, земли разоряли. Это была вражда на уничтожение. Голод, разруха, всеобщий ужас и тупая пассивность, да еще и бесконечные стаи волков, которые, похоже, по-настоящему контролировали большую часть Франции. Дело дошло до того, что англичанам пришлось ввозить в страну продовольствие, чтобы предотвратить массовые смерти от голода. Ни о какой социальной структуре не могло быть и речи: в самом Париже приюты и больницы были разрушены еще во времена террора Арманьяка. Налог собирать с этих людей представлялось совершенно невозможным и жестоким делом, но был налог, против которого ничего не мог поделать даже Бедфорд: папа обязал его собирать церковную десятину.
С другой стороны, были еще и шотландцы. Мало того, что они периодически совершали набеги через границу, они еще и появлялись во Франции: как наемники, как разбойники, как искатели удачи. «Проклятая нация!, - говорил Генри V, - куда бы я ни пошел, я вечно нахожу их в своей бороде!» Французы шотландцев любили не больше, обзывая их «вонючими баранами» и «винными бурдюками», но очень охотно позволяли им воевать на своей стороне.
John, Earl of Buchan
Сигизмунд, теоретический союзник Англии, был к 1423 году абсолютно погружен в свои проблемы. Де-факто, он был Римским императором. Де-юро, его короновали лишь в 1433 году, когда его главные соперники, Венцеслав Богемский и Джобст Моравский, не умерли. Понятно, что Сигизмунд изо всех сил старался заслужить репутацию, и организовал крестовый поход против гуситов, но аукнулось ему это здорово. Когда, после смерти короля Венцеслава, он стал королем Богемии, богемцы и знать его не хотели. А потом он увяз в войне с гуситом Жижкой. Сигизмунду было не до Англии.
Сигизмунд
Еще интереснее дела обстояли с папством. Несмотря на то, что Сигизмунд успешно закончил период великой схизмы, и папой Мартином Пятым был выбран итальянский кардинал Оддо Колонна, папа Бенедикт Тринадцатый, алиас испанец Петер де Луна, тоже никуда не делся. Сидел в своей крепости в Пенисколе и периодически помогал тем, кто к нему обращался, не получив желаемого у папы Мартина. Тем истовее папа Мартин настаивал на подчинении своей паствы.
Мартин V
Бенедикт XIII
А в Испании дела обстояли так: в Кастилье королем сидел Хуан II,18-летний сын Катарины Английской, дочери Джона Гонта. На деле же там заправлял его фаворит Альваро де Луна. Кузен Хуана, Альфонсо V, с 1416 года сидел на престоле Арагона. Португалия продолжала управляться еще одной дочерью Гонта (то есть, ее мужем, конечно), переживала эпоху расцвета, активно осваивала мировые пространства, и была верной союзницей Англии и Ланкастеров.
Хуан II
Альваро де Луна
Альфонсо V
В Италии Милан был в руках Висконти, Флоренцией правила олигархия, но и там враждовали между собой группировки Альбицци и Медичи. Венеция держала оборону на два фронта, против турков и против Милана. Милан, в свою очередь, враждовал с уже независимой к тому времени Швейцарией. В Неаполе сидела королева Джоанна, которой хотели отдать в преемники Бедфорда. Но ее собственное положение в Неаполе было не вполне стабильно из-за старинной вражды двух ветвей дома. На тот момент потомок конкурирующего дома, Рене Анжуйский, называл себя королем Неаполя и Сицилии.
Рене Анжуйский
Медичи
Картинки, которые не подписаны, взяты просто как иллюстрации. Могут относиться к описываемому историческому периоду, а могут и не относиться
читать дальшеИсторик Мэйбл Элизабет Кристи утверждает, что передача большой власти парламенту прошла гораздо раньше, чем сам парламент был к этому готов. Именно неумением лордов мыслить государственно, а не согласно собственным интересам, она объясняет ход событий, который привел к Войне Роз.
Следующей проблемой Англии в 1420—х годах было то, что страна слишком долго воевала, и что воинственность была возведена в роль добродетели. Англичане вряд ли знали, как много выиграл их король Генри V во Франции чисто дипломатией и психологией. Англичане помнили только события, в которых «мы им дали!» или «они нам всыпали». И установка в обществе выработалась соответствующая: надо дать так, чтобы не всыпали. Соответственно, силовая политика всегда начинает переползать с отношений международных в отношения внутриполитические и социальные.
Как и Кингсфорд, Кристи подчеркивает плохое состояние сельскохозяйственного сектора. Он просто словно выпал из законодательства. На самом деле никуда он не выпал, а его просто оставили в сторонке, потому что никто не знал, что с ним сделать. А проблемы этого сектора были связаны еще с чумными годами, когда около трети (а кое-где и больше) населения просто вымерло. Причем, эта была именно находящаяся в расцвете сил часть, потому что старики и дети заболевали значительно реже. Для крестьян это стало худом, за которым последовало значительное добро: рабочая сила стала чрезвычайно ценной, да и земли много освободилось, которую можно было купить достаточно дешево за заработанные деньги. Джентри же нищали. Конечно, существовали законы о рабочей силе, но и тогда уже действовали рыночные законы. А именно, ниже сложившейся средней оплаты рабочую силу было не отыскать днем с огнем. Еще лучшие заработки обещали города, и туда начался отток населения из деревень. Гильдии значительно ограничивали поток пришедших, но правда состояла в том, что в городах-то смертность всегда была выше, и приток населения им был необходим. Поэтому приходилось брать учеников и подмастерьев из деревень, хоть по законам, хоть в обход их.
Из предыдущей проблемы прямо вытекает еще одна: состояние дорог. Если их не поддерживают в порядке джентри, то их не поддерживает никто. Вот и вышло, что по английским дорогам пятнадцатого столетия было не проехать, кроме как верхом. К тому же, даже эти жалкие пути коммуникации стали довольно опасны из-за орудующих на них любителей легкой поживы. Англичане стали предпочитать водные пути. Но получение свежей информации из столицы в таких условиях сильно осложнилось. Кроме того, начала сильно страдать внутренняя торговля, пошлины на которую перестали стекаться в казну.
Вообще здесь Робин Гуд, но к ситуации подходитИ, разумеется, Франция. Неизвестно, были ли у Генри V четкие планы, что он будет делать с этой огромной страной после того, как закрепит за собой ее корону. Англия, даже в пике своей формы, не могла надеяться поглотить такую огромную страну, как Франция. События последнего года его жизни показывают, что война во Франции королю изрядно надоела. К тому же, Франция оказалась экономически и политически в гораздо худшем состоянии, чем он предполагал. Задумывался ли он вообще о последствиях, когда ввязывался в такую масштабную компанию? Надеялся ли он на помощь союзников? Король всегда утверждал публично, что он начал войну не ради славы, а из чувства долга, который призывал его вернуть то, что ему принадлежит. Верил ли он сам этой политической риторике?
В любом случае, своему наследнику и своей стране Генри оставил довольно беспокойное наследство. Англия просто не могла бросить его дело во Франции на пол-пути, хотя бы из чувства национальной гордости, которой Генри дал крылья. Его наследнику и администрации было необходимо, как минимум, справляться во Франции не хуже, чем справлялся он сам, иначе чувства подданных быстро повернулись бы против них. Рядовой англичанин не хотел знать ничего о методах, ему нужен был результат.
Герцог Бедфорд подходил на роль управляющего делами Франции действительно идеально. Он был столь же умен и талантлив, как и его брат-король, но, вдобавок, был щедрее и менее надменен. Генри во Франции боялись. Джона любили. Разумеется, любили среди бургундцев и нормандцев, да еще среди тех французских аристократов, которые поддерживали англичан. Пока герцог был жив, англичане не потеряли во Франции ни пяди завоеванного, да еще до самого 1428 года постоянно расширяли свои завоевания. Что было, кстати, изрядным чудом, учитывая то, что представляла из себя английская армия.
Герцог БедфордА представляла из себя английская армия ассорти. Состояла она из довольно независимых друг от друга подразделений, которые привели с собой лорды, графы, бароны, джентри. Каждый командир признавал командование только одного человека: самого короля или его Лейтенанта. Скоординировать их действия было очень трудно, если учесть аристократическую иерархичность. Примеры ненужных жертв я приводила. Когда Рыжый Баверец полез на штурм, ему могли только мягко указать на то, что, возможно, этого не стоит делать, но не запретить делать то, что ему хотелось. Герцог Кларенс не только сам погиб в результате своей глупой выходки, но вместе с ним погибли те, кто изначально его от данной выходки отговаривал, но не мог за ним не последовать. Говорить о какой-то армейской дисциплине и вовсе не приходилось.
Далее, английская армия почти стопроцентно состояла из англичан, с небольшими вкраплениями бургундцев и французов. Разбросана она была по гарнизонам, откуда созывалась по необходимости на марш, оставляя в крепости лишь небольшие посты. Это, разумеется, делало крепости уязвимыми.
Кроме того, солдатам надо было платить. И герцог Бедфорд платил им регулярно и много. В то время артиллерия только начала менять методы ведения войны, и в армии было еще много знаменитых английских лучников, которые прекрасно знали себе цену, и не хотели ничего знать о трудностях с деньгами. Как еще при жизни короля писал домой один лучник, «денег нам не платят, а грабить не разрешают». И слишком долго такую ситуацию лучники терпеть были не намерены.
Огромным фактором успеха для англичан во Франции был союз и даже дружба Генри V с герцогом Бургундским. Помимо того, что его владения держали восточные границы, в них входила Фландрия, первостепенной важности партнер по торговле для Англии. Проблемой было то, что герцог Филипп был вместе с англичанами не потому, что считал их дело правым, а чисто из желания отомстить убийцам своего отца. Как только те были, по большей части, выловлены и казнены еще при жизни короля, Бургундца в альянсе с Англией удерживали только чисто человеческие отношения с герцогом Бедфордом.
Но, наверное, самым худшим для Англии было само состояние Франции. Бездарное и безответственное правление, бесконечные, непрекращающиеся войны между французскими принцами сделали, конечно, изначально возможным вторжение и успех англичан. Но страна была к тому моменту совершенно разорена. Сельским хозяйством никто не занимался, потому что набеги баронов друг на друга сделали это невозможным. Людей врагов убивали, земли разоряли. Это была вражда на уничтожение. Голод, разруха, всеобщий ужас и тупая пассивность, да еще и бесконечные стаи волков, которые, похоже, по-настоящему контролировали большую часть Франции. Дело дошло до того, что англичанам пришлось ввозить в страну продовольствие, чтобы предотвратить массовые смерти от голода. Ни о какой социальной структуре не могло быть и речи: в самом Париже приюты и больницы были разрушены еще во времена террора Арманьяка. Налог собирать с этих людей представлялось совершенно невозможным и жестоким делом, но был налог, против которого ничего не мог поделать даже Бедфорд: папа обязал его собирать церковную десятину.
С другой стороны, были еще и шотландцы. Мало того, что они периодически совершали набеги через границу, они еще и появлялись во Франции: как наемники, как разбойники, как искатели удачи. «Проклятая нация!, - говорил Генри V, - куда бы я ни пошел, я вечно нахожу их в своей бороде!» Французы шотландцев любили не больше, обзывая их «вонючими баранами» и «винными бурдюками», но очень охотно позволяли им воевать на своей стороне.
John, Earl of BuchanСигизмунд, теоретический союзник Англии, был к 1423 году абсолютно погружен в свои проблемы. Де-факто, он был Римским императором. Де-юро, его короновали лишь в 1433 году, когда его главные соперники, Венцеслав Богемский и Джобст Моравский, не умерли. Понятно, что Сигизмунд изо всех сил старался заслужить репутацию, и организовал крестовый поход против гуситов, но аукнулось ему это здорово. Когда, после смерти короля Венцеслава, он стал королем Богемии, богемцы и знать его не хотели. А потом он увяз в войне с гуситом Жижкой. Сигизмунду было не до Англии.
СигизмундЕще интереснее дела обстояли с папством. Несмотря на то, что Сигизмунд успешно закончил период великой схизмы, и папой Мартином Пятым был выбран итальянский кардинал Оддо Колонна, папа Бенедикт Тринадцатый, алиас испанец Петер де Луна, тоже никуда не делся. Сидел в своей крепости в Пенисколе и периодически помогал тем, кто к нему обращался, не получив желаемого у папы Мартина. Тем истовее папа Мартин настаивал на подчинении своей паствы.
Мартин V Бенедикт XIIIА в Испании дела обстояли так: в Кастилье королем сидел Хуан II,18-летний сын Катарины Английской, дочери Джона Гонта. На деле же там заправлял его фаворит Альваро де Луна. Кузен Хуана, Альфонсо V, с 1416 года сидел на престоле Арагона. Португалия продолжала управляться еще одной дочерью Гонта (то есть, ее мужем, конечно), переживала эпоху расцвета, активно осваивала мировые пространства, и была верной союзницей Англии и Ланкастеров.
Хуан II Альваро де Луна Альфонсо VВ Италии Милан был в руках Висконти, Флоренцией правила олигархия, но и там враждовали между собой группировки Альбицци и Медичи. Венеция держала оборону на два фронта, против турков и против Милана. Милан, в свою очередь, враждовал с уже независимой к тому времени Швейцарией. В Неаполе сидела королева Джоанна, которой хотели отдать в преемники Бедфорда. Но ее собственное положение в Неаполе было не вполне стабильно из-за старинной вражды двух ветвей дома. На тот момент потомок конкурирующего дома, Рене Анжуйский, называл себя королем Неаполя и Сицилии.
Рене Анжуйский МедичиКартинки, которые не подписаны, взяты просто как иллюстрации. Могут относиться к описываемому историческому периоду, а могут и не относиться
@темы: Henry VI