Я нашла отрывок из книги австралийки Гермионы Грир, академика и феминистки, которая называется ”The Obstacle race: the fortunes of women painters and their work”. Переводить дословно я не буду, разумеется, но кое-какие тезисы здесь приведу. Пишет она о женщинах в искусстве, труд основательный, и Грир явно очень старается в нем сохранить объективность, хотя это ей, по-моему, не вполне удается.
читать дальшеНельзя спрашивать: почему среди женщин не было великих художников, потому что в этом вопросе уже содержится фальшивое утверждение. Спрашивать нужно: каков вклад женщин в визуальные искусства? Почему нам известно только 20-30 имен женщин-художников за всю историю? Где остальные работы известных нам женщин-художников? Как они зарабатывали своим искусством? Что им помешало занять место среди художников-мужчин?
Грир называет следующие причины: семья, любовь, иллюзия успеха, унижение, количество, примитивизм, исчезновение работ. Работа довольно старая, от 80-х годов, но в сети я нашла буквально только один отрывок. Купить – возможно, прочесть – нет.
Семья.
Наиболее бросается в глаза факт, что до самого 19-го века почти все женщины, сделавшие себе имя, как художники, были родственниками более известных художников-мужчин. Причина очевидна, но от этого не менее важна: за очень редким исключением, женщинам было трудно получить профессиональное образование вне круга семьи. Наивно утверждать, что женщины, не имеющие никакого отношения к семьям художников, могли получить артистическое образование, доказав свою одаренность. У них не было возможности доказать свою одаренность, кроме как в стиле одежды для себя и своих близких, и создании дизайнов, инспирирующих великих художников.
Не менее смешным преувеличением было бы утверждать, что все те бесчисленные женщины, которые дорабатывали, копировали, имитировали работы мужчин своей семьи были гениями, которым мужская тирания и эгоизм помешали создать свои шедевры.
Предположим, что в семье некоторых художников появлялись женщины, превосходившие дарованием своих учителей (отцов или братьев). Каков был их шанс получить признание и похвалу, если артистическое суперэго мужчины объявляло каждый штрих самостоятельности ошибкой и некомпетентностью? Нужны были действительно исключительные обстоятельства, чтобы женщина могла вырваться за пределы своего семейного и родственного круга.
Когда в середине шестнадцатого века Элизабетта Сирани основала в Болонье художественную школу для женщин, большая часть ее учениц не принадлежала к художественным кругам. Если бы Сирани прожила дольше, ее школа могла бы создать прецедент. Нам не пришлось бы ждать конца восемнадцатого столетия, чтобы увидеть женщин в искусстве. Доказательством тому служит факт, что когда в девятнадцатом веке были открыты государственные школы искусств, они привлекли к себе массы женщин, несмотря на то, что жизнь художника не обещала им ни одобрения, ни процветания.
Автопортрет Сирани
картина Сирани Порция, настолько необычная для 1564 года, что я обязательно поищу побольше об этой художнице.
Даже самые авторитарные из отцов, видя, что сын превосходит своего учителя, поддерживали его и делали все, чтобы он получил возможность развивать свой дар. Дочерям многие отцы просто запрещали подписывать работы, чем-то выбивающиеся из общего потока. Почему? Потому, что дочерьми управляли любовью и заботой, утверждая, что известность и слава противоречат главному украшению женщины: скромности. Вторым достоинством женщины была лояльность. Примером тому служит судьба Анн-Луиз (1690 – 1747), старшей дочери Лодевика де Дейстера. Всю жизнь она копировала работы отца с таким талантом и упоением, что они неотличимы от оригинала. Ее обственные композиции написаны абсолютно, до мельчайших деталей, в стиле ее отца, а когда тот умер, Анн-Луиз отказалась от искусства, чтобы стать его биографом.
Lodewyck de Deyster, The Flood
Джакопо Робасти, Тинторетто, обожал свою старшую дочь Мариэтту, повсюду возил ее с собой, одев мальчиком, обучал в своей студии наравне с ее братьями. Но когда она достигла возраста замужества, ей пришлось удовольствоваться ролью личной певицы и музыканта своего отца. Отбелив волося и напудрив лицо, чтобы напоминать леди с его портретов, она эстетически украшала его вечерний отдых. Филипп II и император Максимилиан умоляли Танторетто отпустить Мариэтту к их дворам, потому что мастерство ее не уступало мастерству ее брата Доменико, но – отец отказал.
Считается автопортретом, но Грир утверждает, что это сомнительно
Вместо того, чтобы дать дочери возможность стать самостоятельным художником, он выдал ее замуж за главу гильдии серебряных дел мастеров, потому что тот согласился оставить жену в доме отца, пока тот жив. А через несколько лет Мариэтта умерла родами. Неизвестно, что она думала о себе и чего хотела, потому что все, что у нас есть – это два параграфа в биографии ее отца. Известно, что она работала в мастерской своего отца лет пятнадцать. Известно, что она написала портреты всех коллег своего мужа по гильдии, но – где эти портреты? Потеряны? Все? Невероятно. Вероятнее, что они подписаны ее отцом.
И все же, нельзя утверждать, что была загублена своим отцом. Всё, что о ней известно, говорит, что она была вполне довольна и счастлива, потому что основой семьи, ее стержнем, был Тинторетто, без которого ни Доменико, ни Мариэтта не сделали бы ни мазка. В этом, пожалуй, и состоит трагедия.
И на следующие две недели про Тюдоров будет медленнее(( Новое буду выкладывать по вечерам, а днем что-нибудь интересное поднимать буду из старого (если будет время).
Критика критиковСколько же я начиталась критики по поводу ВОВ за последние дни... То юные анархисты утверждают, что страдания, причиненные войной, были сильно преувеличены, чтобы замаскировать страдания народа под игом коммунистического режима. То обычно вполне вменяемый человек вдруг написал, что русские солдаты только драпать были горазды. То вдруг пошла волна о страданиях гражданского населения Германии из-за мародерства русских. Не говоря о том, что именно к этой дате надо было начать осуждать и Сталина, и сталинский режим, и, заодно уж, всю страну, с ее прошлым, настоящим и будущим.
Что удивительно... Никто так хорошо не умеет осуждать и критиковать собственную историю, как современный российский блогообитатель. Финны вот как бы не с теми в войне оказались, так? И что, они не говорят о войне? Да как о ней не говорить, если треть мужского населения тогда погибла? Они говорят о войне, как о войне за свою независимость. И в газетах репортажи буквально о каждом дне и часе войны со страниц не сходят. Они не стыдятся своей истории. Они уже 45 лет несколько раз в году посылают правительственные машины ветеранам, собирают их в Хельсинки, устраивают театрализованные представления с Маннергеймом.
Это не значит, что отношение к истории должно быть однобоким. О Маннергейме в Финляндии знают всё. О Сталине в России знают всё. Маннергейм остается самой популярной исторической личностью годами в Финляндии, и никого это не волнует. Популярность Сталина, как исторической личности, вызывает предсказуемую истерику в России.
Просто как-то глупо и стыдно, когда сугубо штатские люди, никогда не бывшие ни в одном бою, начинают критиковать тех, кто был, что и воевали они неправильно, и вообще воевали не за то. Наверное, глаза замылились компьютерными войнами.
"Об искусстве начали говорить только в 1700-х годах. Раньше, например, Леонардо да Винчи не занимался искусством, а пытался сегодня построить самолет, а завтра нарисовать картину. А теперь искусством считается что угодно, поэтому оно стало ничем. Я думаю, что искусство закончилось где-то в 1960-х, просто этого еще не заметили." Так считает Эрнст Биллгрен, самый популярный на сегодняшний день художник в Швеции.
КартинкиВ Финляндии его имя было упомянуто в связи с проектом «по улучшению финского искусства». Он выбрал шесть картин: «Выздоравливающая», «Раненный ангел», «У проруби», «Ток», «Королева Бланка» и «Люксембургский сад».
«Королеву Бланку» он дополнил «Местью медведя» - это уже своё, потому что под ногами у королевы медвежья шкура, наверное, медведицы-матери мстителя.
Edelfelt, Kuningatar Blanka
Версия Биллгрена той же картины
"Месть медведя"
«Раненного ангела» Биллгрен дополнил картиной «До того, как ангел был ранен». Судя по всему, ангел был ослеплен собственной гордостью.
Simberg, Haavoittunut enkeli
Биллгрен
В «Выздоравливающей» белокурую девочку Биллгрен заменяет гаитянкой, пострадавшей во время землетрясения.
Helene Schjerfbeck, Toipilas
Биллгрен
По поводу «У проруби» художник сначала удивился, почему финны послали на парижскую выставку картину, изображающую какую-то жалкую прачку, а затем осудил художника за то, что тот нарисовал дом так далеко от проруби: неужели ему не жаль бедную женщину?
Halonen, Avannolla
Биллгрен
Edelfelt, Luxembourgin puisto
Биллгрен
Ferdinand von Wright, Taistelevat metsot
Биллгрен
Финны даже не сердятся за такое, напротив! Это же пиар, прекрасный пиар оригиналов: Биллгрен входит в высшее светское общество Швеции, вхож в королевскую семью, он хороший теннесист, писатель, скульптор, гитарист, режиссер... Правда, по стеклу он «работает» вербально: делает наброски, или даже описывает мастерам по телефону, что именно ему пришло в голову. Рисует он, наверное, сам?
Пока искала информацию о Колло, нашла огромное количество других женщин, работающих как художники и скульпторы во все эпохи. Скульпторов среди женщин было, все-таки, очень мало, поэтому мне хочется рассказать об одном совершенно удивительном, Проперции де Росси (1490 – 1530). О ней даже есть некоторая информация в сети, хотя надо сказать, тоже довольно противоречивая.
читать дальшеДе Росси была дочерью нотариуса, что изначально ставило ее в невыгодное положение по сравнению с теми девушками, которых азам профессии обучали в семьях. Зато Проперцию отец послал учиться в университет Болоньи, который к тому времени принимал женщин в студенты уже около 100 лет. Проперции пришлось изучать основы от всего понемногу, а потом она попала в ученицы гравера Маркантонио Раймонди, который известен своими гравюрами по работам Рафаэля. Известно, что некоторые гравюры выполнила Проперция де Росси, но работы ученика выходили под именем мастера, так что невозможно сказать, какие именно гравюры сделала она.
Благовещение
Девушка, тем не менее, хотела работать в трехмерном искусстве, что вызвало резкое неодобрение ее папеньки: не женское это дело! Проперция была, очевидно, девушка с характером, потому что она не стала заламывать руки по поводу отцовской тирании, а стала резчиком-миниатюристом, выполняя совершенно невероятные композиции на... косточках персика и вишни, оправляя их в серебро и продавая по всей Болонье. Против такой скульптуры и папенька возразить не мог, к тому же, Проперция сама стала состоятельной девушкой, которой уже не слишком-то нужно было чье-то одобрение для того, чтобы заниматься тем, чем мечталось. Да и девичьи годы как-то быстро минули.
Геракл и амазонка
Тридцатилетняя де Росси прославилась своими мраморными бюстами, ей поручали многое работы в Болонье, в том числе алтарь в церкви Санта Мария дель Бараччано. Она выиграла соревнование на подряд изготовления украшений для Сан Петронио в Болонье. Одним из панно, которое прославило ее, было «Св. Иосиф и жена Потифара» - сцена, котораю, кстати, была чрезвычайно популярна у женщин.
Говорят, в ее жизни была любовь к аристократу Антону Галеаццо Мальвазия, которая осталась безответной. Портрета этой роковой личности я не нашла, зато нашла в одной книге фразу, что он расторг свой брак, чтобы жениться на дочери сенатора. То есть, красавец был женат, что, впрочем, не исключает возможность того, что скульптор могла в него влюбиться. Совсем другое дело, что ему было не до любовей, он социальную лестницу штурмовал.
В любом случае, на фоне всех этих фактов и записей в Болонье о том, сколько и за что ей заплатили, выглядит странным утверждение, что «она умерла одинокой и в нищете». Помилуйте, ей было всего 40, когда она умерла, и слава и репутация ее была в зените. Нет, одинокая женщина просто не успела бы обнищать в такой короткий период времени. Скорее всего, фраза пошла гулять по справкам из книги «Lives of the Artists» Жоржио Вазари.
Книга эта, конечно, важна и замечательна, потому что благодаря ей в истории остались те имена, которые иначе просто бы исчезли, но она пересыпана сплетнями и анекдотами, и имеет некоторый привкус сильного шовинизма. Ему, почему-то, захотелось сделать жизнь де Росси примером того, что ни одна женщина не может избегнуть женских слабостей, как то меланхолии и безответной любви. Образ одинокой женщины-скульптора, умирающей в нищете, как-то очень удобно вписывается в его видение женщин.
Ульрика Фредерика Паш (Ulla Pasch), портретистка и миниатюристка, была самой известной художницей Скандинавии в 1700-х годах. В возрасте 38 лет она стала членом Шведской Королевской Академии искусств, хотя сама всегда считала, что для нее искусство – просто способ зарабатывать на жизнь. Иронично, но членство в Академии принесло ей только славу, пенсию ей оттуда ни разу не заплатили, несмотря на многочисленные прошения.
Автопортрет
читать дальшеРодилась она в 1735 году, в семье художников. И отец был художником, и дядя, и брат. В 1750 звезда ее отца закатилась, семья начала беднеть. Брат Ульрики, Лоренц, в тот момент учился за границей, а 15-летнюю Уллу отослали в домоправительницы (читай, в прислугу) к овдовевшему мужу ее тетушки по материнской линии. Вдовец, тем не менее, увидел, что девушка очень талантлива, и дал ей возможность упражняться в живописи. В результате Улла уже через шесть лет стала профессиональной портретисткой, и могла даже материально помогать отцу и младшей сестре, родившейся в 1744 году. Судя по всему, мать семейства к тому времени умерла, хотя краткая биография Ульрики много сведений не дает.
Мальчик с флейтой
Отец, впрочем, скоро умер (в 1766), и Ульрика, забрав к себе сестру, открыла свою студию. Когда брат Вернулся в Швецию, он нашел свою сестру сложившейся художницей с клиентурой от богатых средних классов до самых аристократических кругов, и с 1760-го рисующей членов королевской семьи. Брат поселился вместе с сестрами, и Ульрика с Лоренцем стали работать вместе. Говорили, что талантом к рисованию обладала и младшая сестра, Хелена София, но она предпочла посвятить себя организации быта их маленькой семьи.
Портрет дамы
В Академию приняли в один день и Ульрику, и Лоренца, хотя Улла часто помогала брату с избражением тканией и костюмов – в работе, которую он считал утомительной. Похоже, что она вообще была скромной и преданной семье женщиной. В Академии считали, что ее членство более, чем заслужено, но сама она себя всерьез никогда не принимала. Зарабатывала – и ладно, этого ей было достаточно.
К сожалению, довольно скупая сама по себе биография Лоренца раза в три обширнее биографии Ульрики, и о последней упоминается только в последней строке. О том, что «она помогала ему в исполнении некоторых деталей его портретов». Так то.
Вот работы Лоренца:
Химик Бергман
Густав III
Королева София Магдалена (картина, кстати, в Эрмитаже находится)
Ирландское графство Лейиш, расположенное в юго-восточной части этого островного государства, испокон веков славилось своими замками, садами, фермерскими угодьями и частными владениями. Историки подсчитали, что в разное время на этих землях трудилось около четырех тысяч человек, так или иначе связанных с садоводством.
Среди них значительную часть составляли фермеры каменного века, средневековые монахи, владельцы крупных частных усадеб и замков, знатные землевладельцы.
Но если сегодня вы спросите у неравнодушных к садоводству жителей графства о его современной истории, то, безусловно, узнаете о трех людях, оказавших наибольшее влияние на развитие и популяризацию садоводства не только в графстве, но и далеко за его пределами
Один из них – Уильям Робинсон, управляющий садом поместья Ballykilcavan в конце 19-го века.
Он был величайшим мастером подбора и компоновки растений, гениальным ландшафтным художником, но обладал скверным и вспыльчивым характером.
После очередной ссоры с хозяином поместья, Робинсон устроил пожар, в огне которого сгорело несколько теплиц с растениями.
Сам поджигатель в ту же ночь бежал. Через некоторое время он объявился в Англии, где и продолжил заниматься любимым делом. Ностальгия по пейзажным, немного диким и темным ирландским садам часто не давала ему покоя – он всячески презирал и критиковал регулярные английские сады и правильные цветочные клумбы.
Основываясь на опыте Уильяма Робинсона, известный ирландский путешественник и коллекционер растений Мюррей Хорнибрук создал в начале 20 века свой сад, также ставший образцом неординарного мышления и продуманного творческого подхода.
Изюминкой сада, до сих пор приковывающей внимание его многочисленных посетителей, по праву считается обширная коллекция карликовых хвойных деревьев и кустарников.
Но есть в графстве Лейиш и особый сад, созданный не так давно, в 1984 году, простым фермером Ноэлем Кинаном.
Сад расположен на берегу реки Нор, на месте бывшего загона для скота, занимающего около 4 акров площади.
Обычная извилистая тропинка, ведущая от частного дома к реке, за неполных два года была превращена Кинаном в фантастически красочный, благоухающий сад, с обилием редких для этих мест декоративных растений.
Ранней весной пробуждаются к жизни альпийские растений и рододендроны, благодаря которым сад будто бы взрывается сотнями ярких, разноцветных огоньков, олицетворяющих наступление долгожданного вегетационного сезона.
Среди многообразия экзотических растений в это время года выделяется Смородина прекрасная (Ribes speciosum) – оригинальное вечнозеленое растение с золотистыми колючками и ярко-красными цветками.
Эстафету цветения подхватывают декоративные травянистые растения и многолетники, на всё лето погружающие сад в состояние непрерывного цветения.
Контрастируя с ровной поверхностью газона, плотные группы из цветущих и декоративно-лиственных растений, производят впечатление ярких островов, разбросанных на просторах изумрудного моря.
В июне ярким акцентом сада становится длинная арка-тоннель, увитая ракитником, обильно цветущим золотисто-желтыми цветками. Ближе к осени многие деревья меняют свой зеленый наряд на более красочный,
На первый план выходят багрянолистная парротия персидская, или железное дерево (Parrotia persica) с оранжево-красным осенним цветом кроны, краснолистное амбровое дерево (Liquidambar styraciflua) и золотисто-желтый багряник японский (Cercidiphyllum japonicum).
Обилие видов и форм растений поражает.
Здесь благополучно растут даже субтропические и тропические культуры, например некоторые виды пальм, юкки, агавы, бамбук.
Впрочем, такое многообразие характерно для всей территории Ирландии и объясняется, прежде всего, мягкостью островного климата.
Несмотря на то, что страна эта северная, близость Гольфстрима практически не позволяет температуре в зимние месяцы опускаться ниже ноля градусов.
Основной связующий элемент сада – это конечно вода, а главная его достопримечательность – грот "Дом луны" с большим круглым смотровым окном.
С поверхности грота вода мощным каскадом спускается в небольшой пруд с лилиями и кувшинками, а внутри устроено место для отдыха – деревянная лавочка.
Но сооружение это всё-таки скорее декоративное, чем функциональное, - находиться здесь не очень комфортно – слишком шумно, да и наблюдать за жизнью сада приходится через поток воды.
В разные стороны от грота расходятся извилистые тропинки, огибающие на своем пути групповые посадки низкорослых кустарников и роскошные цветники из злаков и альпийских растений.
Невозможно оторвать глаз от таких представителей растительного мира как горец, фуксия и чемерица черная.
Особое место занимает богатая коллекция морозостойких сортов герани.
Продвигаясь по тропинкам вглубь сада мы обязательно встретим множество изысканных архитектурных элементов: солнечные часы, каменные и бронзовые, стилизованные под старину скульптуры, садовый домик, кованые и деревянные скамейки, мостики...
Одна из дорожек ведет к небольшому, окруженному газоном, умиротворяющему водному саду с обилием влаголюбивых растений – гуннеры, хосты, осоки.
Некоторую таинственность придает саду скрытая от глаз тропинка к реке, петляющая среди почвопокровных папоротников.
Сегодня дело Ноэля Кинана достойно продолжают его дочь Мэри Кинан и её муж Росс – увлеченные, приветливые люди, неподдельно радующиеся каждому посетителю их волшебного сада.
Невероятно, но им двоим, без какой-либо посторонней помощи извне, удается поддерживать сад в полной чистоте и порядке.
Здесь нет сорняков, газоны всегда подстрижены, растения выглядят хорошо ухоженными и свежими, а величественная живая изгородь по периметру идеально сформированной.
Здесь каждое растение находится на своем месте, и в какой бы зоне сада, в каком бы его уголке вы не находились, вашему взору будут открываться неповторимой красоты картины, созданные талантом, трудолюбием и терпением семьи Кинан.
Мэри Кинан с большой любовью относится к розам, поэтому, унаследовав сад, она посадила здесь множество красивейших сортов. Она также занялась разведением книфофий и крокосмий.
Сад Gash можно назвать идеальным и даже в чем-то "гламурным" частным садом.
Удивительно, но прогуливаясь по саду с хозяйкой, мы иногда замечали некоторое смущение на ее лице.
Как оказалось впоследствии, ей было неудобно за плохое, по ее словам, сегодняшнее состояние сада.
Несколько месяцев назад Мэри Кинан родила ребенка, что, конечно, не позволило ей уделять саду должного внимания, а муж в свободное от основной работы время не в состоянии в одиночку поддерживать его в чистоте и порядке.
Конечно, согласиться с этим мы никак не могли и поинтересовались у хозяйки сада, что же такое, на ее взгляд, ухоженный сад.
Мэри улыбнулась и пригласила нас снова приехать в её чудный сад на следующий год.
Иван Грозный и Андрей Курбский написали друг другу в общей сложности всего несколько писем. Страшно представить, какие гигабайты матерного срача явились бы миру, если бы у них была возможность онлайн-переписки.
УПДАТЕ. Вообще, именно в минуты, когда приходят такие мысли, понимаешь, как глубинно изменился мир.
...Серия фотографий "Разгон митинга" "Публичная казнь на Красной площади" потрясает блоги. У российского посольства в Лондоне стоят пикетчики с плакатами "Мы требуем отмены опричнины!" Гринпис публикует возмущенные обращения к Ивану по поводу собачьих голов и демонстративно собирает деньги на обеспечение всего опричного корпуса легкими и гигиеничными муляжами из искусственного меха.
читать дальшеСбежавший в Лондон Федька Басманов пишет автобиографию "Как я спал с Иваном Грозным". Министр иностранных делдумный дьяк глава Посольского Приказа дает на эту биографию официальное опровержение, после чего ее запрещают ко ввозу в Россию.
Сбежавший в Париж шофер конюх царицы Анастасии пишет автобиографию "Сексуальные тайны кремлевских гаражей конюшен".
Генрих Штаден публикует мемуары "Как я был опричником" и продает сценарий Голливуду. На роль Ивана приглашен Брэд Питт. Басманов, узнав об этом, настойчиво просится в консультанты.
Курбский размещает свои обращения к Ивану на открытых интернет-площадках и собирает под ними подписи, требуя ввода в Россию польского миротворческого контингента и Гаагского трибунала над Иваном.
Весь Посольский Приказ занят тем, что под диктовку Ивана пишет ему матерные комментарии с динамических ай-пи.
ООН требует прекращения интервенции и вывода московских войск из независимой Сибири. И т.д.
Сэр Томас Уайетт (1503-1542) Любовная мольба (Перевод Александра Лукьянова)
Покинешь ли меня? Скажи: «Нет! Нет!» Упрёк Мой скорбный чтоб не смог Ударить как клинок. Покинешь ли меня? Скажи: «Нет! Нет!»
читать дальшеПокинешь ли меня? Любил я много лет Среди богатств и бед; Ужель твой чёрств ответ? Покинешь ли меня? Скажи: «Нет! Нет!»
Покинешь ли меня? Тебе я сердце дал Не для того, чтоб шквал Скорбей его терзал. Покинешь ли меня? Скажи: «Нет! Нет!»
Покинешь ли меня? Ужель к моей судьбе Нет жалости в тебе? Жестока ты к мольбе! Покинешь ли меня? Скажи: «Нет! Нет!»
Оригинал:
AND wilt thou leave me thus ? Say nay ! say nay ! for shame To save thee from the blame Of all my grief and grame. And wilt thou leave me thus Say nay ! Say nay !
читать дальшеAnd wilt thou leave me thus ? That hath lov'd thee so long ? In wealth and woe among : And is thy heart so strong As for to leave me thus ? Say nay ! Say nay !
And wilt thou leave me thus ? That hath given thee my heart Never for to depart ; Neither for pain nor smart : And wilt thou leave me thus ? Say nay ! Say nay !
And wilt thou leave me thus ? And have no more pity, Of him that loveth thee ? Alas ! ;thy cruelty ! And wilt thou leave me thus ? Say nay ! Say nay !