"Мстя моя страшна"

Лев




Для того, чтобы пробудить во Льве жажду мести, его нужно просто всерьез обмануть. А обмануть Льва - дело плевое, стоит только захотеть. Вопрос в другом: зачем вам это надо. Львиная месть, даже в легком исполнении, страшна как смерть. А уж в hard'овом исполнеии - и вовсе сокрушительна (но до него доходит редко). Самый нехитрый способ львиной мести - это наглядная демонстрация того, что вы - полнейшее, ничего из себя не представляющее ничтожество и даже хуже. Демонстрируется это на собственном примере. То есть, Лев публично показывает насколько он круче выглядит, работает и отдыхает, чем вы. Причем, даже если он никогда не занимался тем делом, которым заняты вы, ради того, чтобы показать ваше ничтожество он умудрится сделать его лучше вас. Далее в львином рейтинге мести следуют публичные оскорбления и разоблачения. То есть, Лев прилюдно расскажет вам все, что о вас думает. Причем, симпатии окружающих, естественно, будут на его стороне - потому, что эти симпатии всегда на стороне Льва. На этом легкая месть заканчивается. А жесткая месть Льва не заканчивается и не останавливается ни на чем. Вас могут преследовать темные личности почему-то оказавшиеся вдруг ближайшими друзьями Льва, заваливать - экзаменаторы всюду от ГИБДД до института, бросать - друзья и знакомые, а также четвертовать и колесовать - выходцы с того света. И за всем этим вам будет видеться ужасный львиный оскал. Со временем вы станете тщедушным шизофреником и станете видеть львиные козни уже во всех проявлениях жизни - включая засор унитаза и скисании молока.

Как мстят представители других знаков - смотрите тут.

Сподобилась отомстить всего раза два за всю жизнь. Что стало с потерпевшими - см. выше

@темы: "нетягостная бредь"

---

Клавдий Аквавива (из архивов Общества Иисуса)

Генералом становится неаполитанец - о. Клаудио Аквавива (19.02.1581 - 31.01.1615, Рим), избран единогласно. С целью приведения в порядок дел дважды созывал Генеральные Конгрегации. В период его правления оживились дискуссии о действии благодати. Количество иезуитов возрастает с 5000 до 13 000, число коллегий со 144 до 372.

О. Клавдий Аквавива родился 14 IX 1543 г. в Неаполе; младший сын князя Атри. В Общество Иисуса вступил в 1567 году. Завершив изучение гражданского и канонического права был секретарем пап Пия IV и Пия V, а после вступления в Общество - профессором в Коллегии иезуитов в Риме. С 1576 г. - провинциал Неаполитанской провинции, с 1579 г. - Римской. В 1581 г. избран генералом.

Поборол сепаратистские тенденции испанских иезуитов, стремился сохранить незамутненным идеал игнатианской аскетики и апостольский характер Общества, заботился о развитии миссий в Южной Америке, Индии и Китае. Позаботился о правильном издании Конституций и об их утверждении в 1591 г. папой Григорием XIV. Для настоятелей составил правила поведения Industriae pro superioribus Societatis. На основе записей первых общников св. Игнатия составил Directorium Exercitiorm spiritualium. Поддерживал дипломатические старания Антонио Поссевино о подписании перемирия между Москвой и Польшей

21 февраля 1608 года по требованию Конгрегации прокураторов была созвана VI Конгрегация. 64 участника представляло 10640 иезуитов. Создается Французская Ассистенция. ГК признала необходимость создания учебных заведений для мирян. Смягчила декрет относительно "новых христиан", принятый на предыдущей Конгрегации. Обязала иезуитов каждый год участвовать в восьмидневных реколлекциях. Постановила, что при приеме в Общество кандидатов из дворянских или добропорядочных католических семей достаточно выявить католическое вероисповедание только до пятого поколения. Эти правила относились прежде всего к странам Пиренейского полуострова и имели силу до XXIX ГК (1946)

21 апреля 1586 г. Аквавива выслал во все провинции иезуитов "RATIO ATQUE INSTITUTIO STUDIORUM PER SEX PATRES AD idiussu R.P. Prepositi Generalis deputatos conscripta." Он велел созвать комиссию экспертов‚ которые бы изучала документ в течение шести месяцев‚ и представила отчет в Рим.

Аквавиве пришлось пережить критические моменты‚ во время которых жизнь Общества подверглась угрозе. Первый кризис разразился‚ когда в апреле 1585 г. Папой был избран Сикст V. Он решил‚ что Конститции Игнатия должны быть подвергнуты проверке Римской инквизицией.

Аквавива‚ зная, что лучшей защитой Обществу будут мнения епископов и принцев‚ с которыми оно сотрудничало‚ попросил от них рекомендательные письма. Искренне генерал ответил на все вопросы инквизиторов‚ касающихся в т.ч. регулярности исповеди‚ натуры обетов‚ отчета совести. Папа был удовлетворен‚ и собирался утвердить название "Общество Иисуса"‚ но не успел. Сикст V умер 27 августа 1590 г. ‚ оставив на столе декрет‚ утверждающий название.

3 ноября 1593 года Аквавива созвал V Генеральную Конгрегацию‚ продлившуюся до 18 января 1594 года. Это была первая ГК, созванная непосредственно генералом (чаще всего конгрегации созывались генеральным викарием с целью избрания преемника умершего генерала). Целью данной конгрегации явилось выяснение спорных вопросов.

Второй кризис наступил в 1593 г. Испания и Португалия пытались оказать давление на иезуитов во время V Генеральной Конгрегации.

Испанская монархия пыталась оказать давление на генерала через испанских делегатов. В то время обнаружилось‚ что 27 иезуитов‚ предлагавших внести изменения в Конституции‚ были обращенными потомками еврейских и мавританских семей. Для них использовалось определение Maranos, Christianos nuevos. Был запрет на прием в Общество так называемых новых христиан (соответствующие рекомендации дал в 1592 году генерал Аквавива).

Делегаты заходят так далеко в своем радикализме, что требуют исключения из Общества иезуитов-"новых христиан", если они еще не принесли вечных обетов (Decreta Quintae Congregationis Generalis. Institutum Societatis Iesu, Vol. II, Florentiae 1893, s. 278.). Были даны причины: иезуиты должны быть свободны от тех характеристик, которые их оскорбляют; каждодневный опыт показывает, что потомки новых христиан вызывают недовольство и мешают работе Общества; таким образом, люди еврейской или мавританской крови не могут быть допущены в Общество.

Limpieza de sangre (чистота крови)- это стало определяющим для состава Общества, позиция, строго обратная учению святого Игнатия. Постепенно, через годы, следующая конгрегация и Папа Лев XIII в решении viva voce смягчили это решение, пока в 1946 году XXIX Генеральная Конгрегация совсем не отменила его

Очередном кризис разыгрался‚ когда Папа Климент VIII‚ избранный 30 января 1592 г.‚ надумал назначит Аквавиву архиепископом Неаполя. Переубедить Папу удалось с большим трудом не без помощи португальского ассистента. В конце концов‚ он отказался от своей затеи и позволил Аквавиве действовать далее как генералу Общества.

Четвертый кризис случился из-за недоброжелательности одного человека, за спиной которого стояла вся сила испанского двора.

Фернандо Мендоза был убежденным иезуитом, другом герцога де Лемос и исповедником герцогини де Лемос, которая приходилась сестрой герцога де Лерма, силы, стоящей за троном Филиппа III.

Много раз подряд Аквавива пытался убрать Мендозу со двора , и каждый раз терпел поражение.

После этого Мендоза преисполнился горечи по отношению к настоятелю. Через Лерма он сделал так, что Филипп III пригласил Аквавиву в Испанию. Аквавива понял, что ему грозит опасность оказаться в руках своего могущественного подчиненного и деликатно отказался от приглашения.

Затем король попросил Климента VIII послать Аквавиву в Испанию. Папа так и сделал; под столь серьезным давлением здоровье Аквавивы не выдержало и он серьезно заболел. Клемент послал своего собственного лекаря проверить, насколько тяжела болезнь. Он и семь других докторов объявили, что о путешествии не может быть и речи. К тому времени, как Аквавива поправился, Климент умер. Вопрос о визите в Испанию больше не поднимался, и угроза свободе генерала отступила. Тем временем Мендоза был назначен епископом Кузко в Перу.

Клавдий Аквавива умер 31 января 1615 г. Ему был 71 год. Количество членов Общества к тому моменту составляло 13 112 в 32 провинциях.

@темы: "1600-е"

---

день утаскиваний

13.02.2009 в 12:26

Пишет  Миранда Элга:

13.02.2009 в 11:58

Пишет  кот-в-небесах:

день утаскиваний
ну как не спереть в Гнездо?

@темы: "зверята"

---

Иезуиты сегодня - общее

Вполне открытая информация, которую дает о себе сам Орден

Чем занимаются иезуиты, рассеянные по миру? На какие нужды пытаются ответить? Какова их миссия сегодня, в начале XXI века?

"Иезуиты есть везде", говорят о них, - т.е., с богатыми и с бедными, в деловых кругах и в трущобах, в университетах и в деревенских школах, среди ученых и рядом с неграмотными.

Каждый иезуит придерживается критериев, которые, со времен св. Игнатия, определяют миссию Общества Иисуса.

Конституции ордена ясно говорят, что надо делать: искать блага наиболее общего, наиболее срочного, наиболее продолжительного; прежде всего, отправляться туда, где больше некому работать; вовлекать как можно большее количество людей в массовую деятельность и предлагать немногим средства для продвижения в службе Богу и людям, в частности с помощью Духовных упражнений.

32-я Генеральная Конгрегация, которая была созвана в 1975 году Генеральным Настоятелем Ордена о. Педро Аррупе, обобщила деятельность иезуитов в формуле "служить вере и содействовать справедливости".

Для осуществления этой цели члены Общества были призваны все более входить в жизнь тех человеческих сообществ, в которых они ведут свою работу, учитывая их историю, менталитет, обычаи, государственный строй, их близость к Богу и т.д.‚ проникать в их культуру, чтобы пронизать ее христианской жизнью и вестью. Именно поэтому каждый иезуит должен сам анализировать конкретную ситуацию.

В этом помогает и структура Общества - четко иерархизированная и централизированная‚ и одновременно мобильная и эластичная.

Сверху Общество управляется "Генеральной Конгрегацией", выборной ассамблеей представителей от всего ордена. Эта ассамблея не заседает постоянно - таких заседаний за 450 лет было всего 34. В основном она собирается для избрания нового Генерального Настоятеля, в сокращенной форме "Генерал".

Необходимо заметить, что это название не имеет ничего общего с военным титулом. Генеральный Настоятель избирается пожизненно. Ему в промежутках между заседаниями Конгрегация передает свои полномочия. В данный момент Генеральным Настоятелем является Питер Ханс Кольвенбах.

В управлении ему помогают четыре генеральных ассистента, избираемые той же Конгрегацией, и небольшое количество советников, которых Генерал выбирает сам и которые живут вместе с ним в Риме.

Власть на местах Генеральный настоятель препоручает Настоятелю Провинции или Региона, которого он сам назначает сроком на три года. Именно провинциал ставит перед каждым иезуитом его точную задачу. Его также окружают советники и помогают рабочие комиссии, но окончательные решения в своей провинции принимает он один.

Территориально Общество Иисуса делится на "провинции". В некоторых странах, где иезуитов много (например, Испания, Соединенные Штаты, Индия), существует по несколько провинций. И наоборот, некоторые провинции объединяют по несколько стран.

Вторым видом территориального деления ордена является "регион" - зависимый от какой-либо провинции (например, греческий регион, насчитывающий около двадцати иезуитов, зависит от французской провинции) и "независимый регион", во многом похожий на провинцию, но по каким-либо причинам (например, недостаточное количество иезуитов) не могущий ею быть. Иезуиты, проживающие на территории СНГ (за исключением стран Прибалтики), принадлежат к "Независимому Российскому Региону".

В Декрете об основании Независимого Российского Региона Генеральный Настоятель писал, что создание такой структуры должно осуществить "с одной стороны более эффективное апостольское служение для живущих на территории бывшего Союза верных Католической Церкви, а с другой стороны, более плодотворно евангелизацию и экуменический диалог".

Деятельность Общества Иисуса в России и СНГ имеет два направления. Во-первых, это пастырская работа в приходах Сибири, Средней Азии, Украины и Беларуси.

Некоторые иезуиты также помогают католическому епископу Новосибирска в управлении епархией, в том числе преподавая в духовной семинарии. Второе направление касается "евангелизации культуры". С этой целью в Новосибирске создан религиозно-культурный Центр Духовного развития "Иниго". Посещать его могут не только католики, но и все, кого интересуют вопросы о смысле жизни, существовании Бога, служении Церкви. К услугам гостей - библиотека, комнаты для встреч, часовня...

В Москве иезуиты осуществляют свою деятельность в двух направлениях. Первое - руководство Институтом теологии‚ философии и истории св. Фомы ‚ одним из аспектов деятельности которого является изучение путей духовного развития человечества, его религиозного опыта, что должно служить личному развитию слушателей и лучшему взаимопониманию и диалогу между представителями различных конфессий.

Второе направление - это работа над журналом "Точки" - альманахом‚ затрагивающим разнообразные тематические вопросы.

@темы: "1600-е"

---

Ода КОТАМ

12.02.2009 в 15:06

Пишет  La Gata Gris:

Борис Заходер

КОТЫ

Живут на земле
Существа неземной красоты.
Я думаю, ты догадался,
Что это - КОТЫ.
(Да, кошки - хорошее слово,
Научное слово, но ты,
Читатель, забудь это слово
И помни лишь слово КОТЫ!)
КОТЫ грациозны -
Какая гимнастка
Сравнится с котом?
Взгляни, например,
Как он лижет себя под хвостом!
КОТЫ музыкальны -
Не верь, о читатель,
Пустым разговорам,
Что будто кошачий концерт
Не сравнится с ангельским хором...
А впрочем, КОТЫ
Не боятся людской клеветы.
КОТЫ - они выше мирской суеты.
Поверь, словно светоч среди темноты,
Нам посланы свыше КОТЫ!..
Но тот, кто не хочет
(А ты ведь не хочешь?)
С КОТАМИ расстаться,
Тот должен серьёзно
(Да, очень серьёзно!)
С КОТАМИ считаться.
Наука открыла:
Природа не можеть терпеть пустоты.
Добавлю: особенно -
Лучшая часть этой самой природы -
КОТЫ.
Держать на голодном пайке?
Говорят,
Можно так обращаться с людьми...
Но если ты держишь КОТОВ,
То корми, и корми, и корми!
Коты в нашем доме
Покой и уют создают, -
Но сами КОТЫ
Тоже любят покой и уют!
И если, допустим,
Внезапно захочешь
Ударить в тамтам,
Сначала подумай,
Приятно ли это КОТАМ!
А главное - даже не пробуй
К КОТАМ обращаться "на ты",
Поскольку любой,
Самый маленький кот -
Это тоже КОТЫ!
Советую не забывать,
Что КОТЫ -
Несомненные родичи Тигров,
И помнить народную мудрость
(Её я вынес в эпиграф).
Осталось добавить,
Что тех, кто не хочет
Серьёзно считаться с КОТАМИ,
КОТЫ (и вполне справедливо!)
Считают скотами!
(с)

@темы: "зверята"

---

Иезуиты - версия № 3

Бушков недоумевает. Он считает, что могущественных иезуитов, собственно, придумали. Оговорили милых, образованных людей, мирных проповедников и миссионеров:

А. Бушков

Порой дело представляют так, будто белые и пушистые протестанты (именовавшиеся во Франции гугенотами) всего-то навсего добивались для себя равных прав с католиками, стремились лишь к тому, чтобы без помех молиться по-своему, на свой собственный манер. А коварные и злобные католики (и особенно их авангард в лице зверей-иезуитов) изо всех сил препятствовали этому мирному желанию, столь невинному и доброму…

В действительности дело обстояло не просто чуточку иначе – совершенно иначе. Что доказывается самым беглым изучением истории той же Франции. Тамошние гугеноты без ложной скромности требовали от короля ни более ни менее как полнейшей экстерриториальности. Иными словами, они хотели, чтобы те французские области, где они составляют большинство, управлялись не по законам королевства, а по их собственным законам. Чтобы в этих областях уничтожили все католические церкви и запретили исповедовать католицизм. Чтобы там ходили в обращении не французские деньги, а те, которые гугеноты сами выпустят. И так далее, и тому подобное. Гугеноты намеревались вольготно обитать во Франции, но при этом совершенно не подчиняться ее законам…

Найдется ли на свете государство, которое согласится, чтобы значительная часть его подданных “улизнула” в некие недоступные для власти, для закона “привилегированные зоны”? Вот то-то и оно.

Ну, а уж если добавить, что гугеноты очень быстро начали погромы церквей и масштабный террор против своих земляков-католиков, в конце концов вылившийся в попытку переворота… К слову, именно импровизированное подавление этого путча, сорванного в самый последний момент, и именуется Варфоломеевской ночью.

Собственно, еще в XVIII веке французские вольнодумцы – публицисты, поэты – образованщина тогдашняя, начали плести бредни о “всемирном заговоре иезуитов”. Но потом пришел Наполеон, и пятнадцать лет Франция увлеченно воевала со всем миром, так что стало не до иезуитов.

Но после свержения Наполеона машина раскрутилась по полной программе. В обращение была вновь пущена “черная легенда” о зловещем заговоре иезуитов, которые, числясь десятками тысяч, втихомолку проникли во все государственные учреждения, спецслужбы, полицию, да куда только возможно и готовят страшную диктатуру Ватикана, чтобы лишить добрых французов абсолютно всех прав и свобод. Примерно так.

Истерия охватила Францию масштабнейшая. Политики что ни день толкали речи в обеих палатах парламента, интеллектуалы с учеными степенями и профессорскими званиями приводили в трепет толпы юных студентов, разоблачая “прошлые козни” иезуитов и предсказывая массу злодейств, которые те намереваются совершить в будущем. Пресса неистовствовала. Для неграмотных – составлявших тогда примерно половину населения Франции – поэты-сатирики спешно сочиняли массу песенок, куплетов и рифмованных памфлетов для устного распространения. Писатели и драматурги в темпе кропали романы и пьесы, где иезуитов не обвиняли разве что в поедании на ужин младенцев.

На самом деле иезуиты, число которых было довольно-таки незначительно, всего-навсего читали проповеди и вели миссионерскую деятельность да учредили пару-тройку учебных заведений. После чего к их гонителям радостно примкнула целая куча ученых мужей – университетские преподаватели просто-напросто увидели в иезуитах опасных соперников, потому что образование у тех было поставлено лучше, чем в закосневших старинных заведениях…

Шизофрения бушевала . Все покушения на жизнь коронованных особ – убийства Генриха III и Генриха IV, нападение на Людовика XV некоего Дамьена – объявлялось делом рук иезуитов, это была лишь крохотная частичка правды.

Убийцы двух Генрихов и впрямь были сторонниками тех взглядов, что высказывали иезуиты, но не более того. Причастность самого иезуитского ордена к этим двум смертям не смогло доказать и тамошнее следствие, пользовавшееся пыткой еще чаще, чем чернильницей.

А Дамьен, слегка оцарапавший Людовика дрянным перочинным ножичком, был совершенно “левым” психом и к иезуитам не имел ни малейшего отношения. Переводя на мерки нашего времени – если завтра выпускник Массачусетского технологического университета шарахнет гранату в президента Буша, это еще не означает автоматически, что массачусетская “технолага” – тайная террористическая организация. А если покуситель при этом еще и окажется членом республиканской партии, это опять-таки вовсе не означает, что упомянутая партия создана специально для истребления американских президентов…

Но на толпу, как мы прекрасно знаем, логика и убеждение не действуют, а вот байки о жутком заговоре, подкрепленные тоннами печатной продукции и неисчислимым множеством пылких речей, как раз производят самое потрясающее впечатление…

Честно говоря, меня, как фантаста, завидки берут при виде столь безудержного разгула фантазии! Иезуитов не обвиняли разве что в том, что они готовят падение Луны на Землю. Все остальное пускалось в ход без малейшего стеснения и без всякой заботы о правдоподобии.

Иезуиты оказались виноваты в войне в Испании, в повышении цен на хлеб, в введении правительством цензуры и принятии парламентом закона о святотатстве.

Когда летом 1830 года в Нижней Нормандии начались пожары, их моментально приписали не засушливой погоде и неосторожному обращению с огнем, а иезуитским поджигателям, во множестве рыщущим по городам и селам с зажигательными машинками под полой.

Заодно уж на иезуитов списали и упадок образования во Франции и снижение уровня литературы. Доходило до дурных анекдотов: когда префект полиции в одном из городов запретил проституткам приставать к прохожим на улице средь бела дня, труженицы древнейшей профессии моментально объявили его “пособником иезуитов”, и получился шумный скандальчик.

Один из парламентских ораторов заявил во всеуслышание, что коварные иезуиты подготовили аж десять тысяч шпионов из лакеев, которые, нанимаясь на службу, будут таким образом вынюхивать тайны хозяев и передавать их Ордену. К этой увлекательной кампании тут же подключился известный писатель Шатобриан, заявивший, что это чистая правда – вон и его собственный лакей, точно известно, за ним откровенно шпионит… Вот только кончилось все конфузом, потому что впоследствии вскрылось, что лакей Шатобриана, и верно, за хозяином вовсю шпионил, но работал он не на иезуитов, а на министра полиции…

Твердили во всеуслышание, что масонство, если кто не знает, как раз и придумали в своих злокозненных целях иезуиты, намеревавшиеся таким образом изничтожить королевскую власть. А вслед за тем без всякой логики и связи с предшествующими откровениями утверждалось, что короли Людовик XIV и Карл X сами были “тайными иезуитами” …

Была запущена в оборот совершенно восхитительная сенсация: иезуиты суть не кто иные, как уцелевшие члены ордена тамплиеров, продолжавшие столетиями действовать в глубоком подполье. С превеликим шумом опубликовали “раздобытый окольными путями” устав иезуитского ордена. Одна беда: во-первых, в нем не нашлось ничего, что работало бы на версию о “всемирном заговоре”, а во-вторых, оказалось, что устав этот уж двести лет как обнародован…

А чтобы уж до кучи, обвинили иезуитов в том, что именно из-за них провалилось восстание греков против турок. Греки православные? Православные. Иезуиты, стало быть, из ненависти к православию подсобили туркам…

Особенно много дурацких сказок возникло о парижской высшей школе иезуитов Монруж. Говорили, что эта школа – замок, окруженный неприступной стеной с бастионами и пушками; что там засело три тысячи иезуитов с запасами пороха и ружей. Что от Монружа идут во все стороны длиннющие подземные ходы, по которым иезуитские агенты прокрадываются на свои явочные квартиры и даже в королевский дворец, где совещаются с работающими на них министрами. Как ядовито заметил настоятель Монружа: “Если дилижансы, пересекая Париж на полной скорости, обливали грязью прохожих, то виною всему, конечно, были иезуиты из Монружа”. Юмор был достаточно горький: в то самое время монружских иезуитов на полном серьезе обвиняли в том, что они виновны в дождях, заморозках и градобитии посевов…
Шизофреничность всех этих выдумок станет особенной, если уточнить, что школа Монруж располагалась не в глухой провинции, а практически в центре Парижа, на одной из самых оживленных улиц, так что любой прохожий мог своими глазами убедиться, что там нет ни крепостных стен, ни бастионов, ни пушек.

Впрочем, некоторые наверняка все это видели . Подобные кампании вполне способны вызвать массовые галлюцинации наподобие той, о которой вспоминал в своей книге ле Бон, позаимствовавший ее из мемуаров флотского лейтенанта Феликса. Французский военный фрегат дрейфовал в море, разыскивая корвет, с которым его разъединила сильная буря. Погода, особо подчеркиваю, стояла прекрасная: совершенно безоблачное небо, яркое солнце, полдень… Внезапно наблюдатель заорал с мачты, что видит… плот. Несколько десятков человек – матросы, офицеры и даже один адмирал – “собственными глазами” увидели в море лодки, увешанные сигналами бедствия, да вдобавок ведущие на буксире плот, переполненный потерпевшими кораблекрушение…
Адмирал, не мешкая, велел спускать шлюпки, чтобы подобрать бедолаг. Спасатели “своими глазами” видели на лодках и на плоту множество моряков, которые протягивали руки к ним, метались, смеялись от радости…
Однако, когда спасательные шлюпки приблизились к лодкам, ничего кроме кучи веток с листьями, которые ураган сорвал с прибрежных деревьев и унес в море, они не увидели. Но десятки людей – трезвехоньких, вменяемых! – видели и плот, и лодки, и множество “терпящих кораблекрушение” …

Так что нельзя исключать, что кто-то и в самом деле “своими глазами” видел вокруг Монружа могучие стены с пушками на них, а также злых иезуитов с зажженными фитилями…

Все это оказалось гораздо серьезнее, чем можно подумать. В конце концов при очередном “революционном возмущении” монружскую обитель разграбили и разрушили толпы “вольнодумцев”. Как вспоминал в своих “Записках” Александр Дюма, толпа с воплями “Держи иезуита!” сграбастала некоего юношу и поволокла топить в реке исключительно из-за того, что молодой человек “без восторга” наблюдал за погромом – уже не Монружа, а близлежащих церквей, не имевших к иезуитам никакого отношения (расходившаяся толпа начала крушить все вокруг уже без идеологической подоплеки). Хорошо еще, что начальник полиции оказался человеком решительным и отбил бедолагу у толпы – вот только очень быстро под давлением “общественного мнения” начальника сместили с поста как пособника иезуитов…

В общем, иезуитские погромы плавно перекинулись на церкви вообще. Теперь уже всем священникам стали приписывать черт-те что: например, уверяли с пеной у рта, что любой деревенский кюре может вызвать бурю, недород или смерть кого-то из жителей, для чего ему достаточно похоронить трех покойников “задом наперед”, вынеся гроб не головой вперед, а ногами. Черт возьми, до чего Франция образованная и просвещенная страна, зависть берет при сравнении с отсталой Россией…

Не следует думать, что заправляли антииезуитской кампанией какие-то маргиналы : третьеразрядные политики, третьестепенные литераторы, доценты-недоучки.

Речи в парламенте о кознях иезуитов толкали тогдашние звезды большой политики, речи в университетах, обличающие иезуитов, держали светила науки, а в сочинении романов, где иезуиты представали всепроникающей бандой злодеев, опутавшей своими сетями весь земной шар, отметились многие классики французской литературы: Стендаль, Бальзак, Жорж Санд, Эжен Сю, Александр Дюма (перечитайте как-нибудь “Виконта де Бражелона”, там все это во-от такими буквами прописано: вездесущие и всемогущие иезуиты с постаревшим Арамисом во главе, тайные знаки, жуткие шифры да вдобавок страшный иезуитский план подменить короля Франции его прозябавшим в заточении братом-близнецом, иезуитской марионеткой).

По всем правилам шизофрении авторы “научных книг” и “документальных трудов” о кознях иезуитов сплошь и рядом в качестве источников указывали… толстенный приключенческий роман Эжена Сю “Агасфер” и подражания, принадлежавшие перу поспешавших за мэтрами третьеразрядных писателей…

Ах, какие звонкие сенсации то и дело возникали в полурехнувшейся на почве иезуитского заговора Франции! В один далеко не прекрасный день в собственном доме обнаружили с пулей в голове Поля-Луи Курье, автора многочисленных антииезуитских памфлетов. Естественно, поднялся страшный шум: иезуиты изничтожили своего неустанного обличителя! И лишь через несколько лет выяснилось, что месье Курье, будучи еще и солидным помещиком (должно быть, антииезуитская брехня приносила неплохие доходы), до того достал окрестных крестьян своей алчностью и притеснениями, что они решили его прикончить, сподвигнув на это местного лесника. Мало того, по каким-то своим мотивам к убийству оказалась причастна и супружница Курье, которая, чтобы надежнее отвести от себя подозрения, и принялась первая орать во всю глотку про злодеев-иезуитов. Между прочим, все подозреваемые: и лесник, и женушка, и крестьяне от наказания так и отвертелись, потому что накаленное “общественное мнение” поторопилось объявить судей “агентами иезуитов” и те не рискнули связываться, резонно опасаясь за свое здоровье…

Было нетрудно предсказать, что со временем в психиатрических клиниках оказалось немало “жертв иезуитов”, которых преследовали повсюду иезуитские агенты, облучали из-за стены “тайным магнетизмом” и тому подобное. Добросовестная французская психиатрия зафиксировала немало таких примеров.

Речь шла не только о мелких обывателях. Прямо в палате депутатов как-то принялся гонять маленьких зелененьких иезуитиков член парламента господин Дюпен (не самое последнее колесо в телеге). Ему вдруг показалось, что стены парламента украшены “тайными иезуитскими символами”, и бедняга во всеуслышание потребовал принять меры и единодушно сплотиться для отпора проискам.
И снова вышел конфуз. Оказалось, что по случаю приближающегося праздника Тела Господня в палате депутатов установили временный алтарь с распятием и обычной для католиков надписью IHS (Iesus Hominum Salvator) – Иисус, Спаситель Человеческий. Эти-то буквы господин депутат и принял за “тайные иезуитские знаки”.

И, в конце концов, на почве “глобального иезуитского заговора” подвинулся умом не кто-нибудь, а министр народного просвещения Вильмен, у которого началась сущая мания преследования. Сначала он, диктуя отчеты секретарю, начал периодически выкрикивать: “Долой иезуитов!” Потом, прогуливаясь по площади Согласия, принял кучу камней на ближайшей стройке за притаившихся в засаде иезуитов и помчался прочь, вопя, чтобы добрые французы спасли его от заговорщиков.

Самое смешное, что его и тогда не повязали, и министр (как характеризует его собрат по созданию “черной легенды”, “умнейший человек и одареннейший литератор Франции” ) преспокойно явился на заседание совета министров. Там он вдруг стал орать, что все министры – тайные иезуиты. Пока господа министры, ошарашенные этакими обвинениями, соображали, что к чему и не в алкоголе ли дело, Вильмен, недолго думая, направился прямо к оказавшемуся там же королю Карлу X и закричал что-то вроде: “Ваше величество, я прекрасно понимаю, что вы тоже – затаившийся иезуит! Раз уж кругом одни враги и гибель моя предрешена, зовите палачей, иезуиты проклятые, я готов гордо взойти на эшафот!”. Ну, тут уж все сообразили что к чему, кликнули сторожей с лакеями, скрутили и отвезли, куда давно следовало…
Это не исторический анекдот – это было .

Господин Вильмен был одним из тех, кто своим борзым пером поддерживал миф об иезуитском заговоре и переутомился в конце концов. Его тихонечко спровадили в отставку, но на накал страстей это ничуть не повлияло, и еще долго во Франции твердили на все лады о зловещих замыслах иезуитов, которые таятся под каждой кроватью…

Самое интересное, что эта многолетняя шизофрения нашла самую горячую поддержку не только у разномастных европейских революционеров, но и в России, где тоже любили потолковать о “кознях иезуитов”. Книгами Эжена Сю была набита библиотека Достоевского, чьи “Братья Карамазовы” определенно написаны под влиянием “французской антииезуитской школы”. О “кознях иезуитов” с неподдельной тревогой поминал в своих статьях Чернышевский…

Опять-таки любопытно, что впоследствии, когда мода на обличения иезуитов пошла на спад, некоторые из прославившихся на этом поприще плавно перестроились и с тем же пылом стали сочинять памфлеты и “ученые труды” о “всемирном заговоре евреев”. Что бы там порой ни утверждали, “Протоколы сионских мудрецов” сочинены все-таки не в России, а во Франции. Некоторые французские исследователи давно уже пишут, что в “Протоколах” определенно чувствуется стиль, выработанный в антииезуитских откровениях… Очень уж похожи “Протоколы” по многим пунктам на появившиеся до того “Иезуитские тайные наставления” – анонимную фальшивку, призванную доказать существование “всемирного иезуитского заговора”

@темы: "1600-е"

---

Иезуиты - версия № 2

П. Н. Ткачев о иезуитах и книге Гризингера

Иезуитский орден, как известно, пользовался такими правами и привилегиями, о которых до него не смело мечтать ни одно католическое "братство".

Орден со своим генералом во главе был поставлен в совершенную независимость от папы. "Для порядка и поддержания дисциплины,-- гласил § 3 буллы, данной ордену Павлом III и названной Magna Charta {Великая хартия (лат.).},-- не допускается никакой апелляции на орденские правила ни к каким судьям и властям, равным образом никто (даже папа) не может разрешить члена ордена от его орденских обязанностей".

"Генерал может, если найдет нужным для славы божией, отзывать и давать иное назначение даже тем членам, которые отправлены с поручением от самого папы" (§ 1).

"Генерал или уполномоченные его имеют власть разрешать всех членов общества, а также всех изъявивших желание вступить в него или служить ему в мире, от всех грехов, совершенных до и после вступления в орден, от всех духовных и светских наказаний (так что, вступая в орден иезуитов, самые величайшие преступники могли избегнуть наказания), даже от церковного отлучения".

[...] "Генерал имеет право посылать признанных им более способных членов общества в любой университет на кафедру богословия или иных наук, не спрашивая ни у кого разрешения и согласия на это" (§ 19).

Наконец, последний, заключительный параграф строжайше запрещает "всем духовным и светским властям, как бы они ни назывались, препятствовать Обществу Иисуса пользоваться своими привилегиями и вольностями под страхом отлучения от церкви, а в случае нужды и светского наказания" (Гризингер, с. 60--65).

Вскоре после этой буллы (именно в 1551 г.) папа издал еще новую буллу, которою права ордена были еще более расширены. Она уравнивала права иезуитских коллегий с правами университетов, а ректоров их с университетскими ректорами. [...]

Такие чрезвычайные и неслыханные права ставили иезуитский орден в исключительное, привилегированное положение среди прочего католического духовенства. А эта исключительность и привилегированность не замедлила, разумеется, вызвать против него оппозицию и недовольство со стороны последнего.

В особенности вознегодовали бенедиктинцы и доминиканцы, которым орден наносил окончательный подрыв. А так как в этом негодовании и в этой оппозиции главную роль играли не принципы (которые у всего католического духовенства были одни и те же), а узкий эгоизм, завистливая жадность и торгашеская расчетливость,-- то понятно, что бенедиктинцы, доминиканцы и вообще все католические патеры не-иезуиты старались на каждом шагу вредить ненавистному ордену и препятствовать ему во всех его предприятиях, хотя бы эти предприятия были до последней степени ортодоксальны, хотя бы они предпринимались в интересах католической церкви, в интересах их же собственных принципов.

В Испании доминикацы не только старались вытеснить иезуитов из исповедален и школ, но даже восстановили против них народ.

Во Франции архиепископ и весь богословский факультет Сорбонны, несмотря на настойчивые требования короля, дали об иезуитах такой неблагоприятный отзыв, что парламент наотрез отказался утвердить королевский эдикт, которым дозволялось ордену устроить коллегию на общих правах, дарованных ему папою.

[...] Сорбонские богословы высказались еще резче: "Общество,-- пираты эти, присвоившее себе без всяких прав имя Иисуса, принимает к себе безразлично преступных и бесчестных людей; члены его ни в обычаях, ни в богослужении, ии в образе жизни, ни в одежде ничем не отличаются от священников и не имеют ничего общего с монахами; притязаниями своими на исключительное право проповедовать оно находится в прямом противоречии с правами епископов и ординариев и со всею существующею иерархией); оно вредно интересам всех прочих орденов, государей и светских владетелей, нарушает университетские вольности и может послужить к угнетению народа (вот до какого вольнодумства договорилась католическая оппозиция!), по необыкновенным привилегиям своим, полученным от папского престола; оно позорит все прочее монашество, набрасывает тень на благочестивые монастырские уставы, побуждает членов других орденов пренебрегать своими обетами, освобождает всех верующих от обязанности повиноваться своим законным духовным наставникам, оскорбляет права светских, и духовных властей и ведет к возбуждению беспокойств, жалоб, раздоров, споров и всяких беспорядков.
Короче сказать, общество это учреждено скорее для оскорбления религии, для нарушения церковного мира, для ниспровержения монастырской дисциплины и вообще для ниспровержения порядка, чем для назидания и утверждения веры".

Вот до какой резкости и нетерпимости доходило озлобление католического духовенства против нововозникшего ордена. Орден, конечно, не остался в долгу,-- и таким образом католический мир, вместо того чтобы действовать дружно и единодушно против своих общих врагов, распался на два враждебных лагеря и занялся внутренними спорами и дрязгами.

Понятно, что это до некоторой степени должно было задержать и ослабить реакцию, впрочем, разумеется, ненадолго: взаимные недоразумения скоро разъяснились, противоположности в интересах сгладились и "свои познаша своих". Не прошло и десяти лет, как собор католических прелатов и ученых богословов, созванный в Трасси для разрешения некоторых пунктов, оспариваемых гугенотами, признал великие заслуги, оказанные орденом католичеству, и без колебания допустил его во Францию.

В самом деле, только слепая неприязнь могла не видеть, что дело иезуитов -- есть дело всего католичества, что иезуиты -- это самая верная и надежная опора папского престола; только близорукая ненависть могла решаться утверждать, будто их общество "вредно интересам государей и светских владетелей". Напротив, по своему основному принципу и по всем своим характеристическим особенностям орден иезуитов как нельзя больше соответствовал всему строю феодального общества, как нельзя лучше воплощал в себе его основную идею -- идею авторитета, идею абсолютной власти.

Эта идея выразилась в его организации несравненно рельефнее и определеннее, нежели в организации католической церкви вообще. В XVI веке авторитет папы значительно ослабел, католический мир утратил свою прежнюю стройность и суровую дисциплину; монахи предались вольнодумству, аббаты без колебания переходили в "лютерову ересь": ясно было, что воплощение перестало удовлетворять своему оригиналу,-- формула нуждалась в обновлении.

И вот этим-то обновлением и был иезуитский орден. В своем генерале он восстановил авторитет пошатнувшейся власти, во всей своей организации он старался воскресить прежнюю суровую дисциплину и слепое безмолвное повиновение младших старшим.

Но не только по общему духу своей организации, даже по своим внешним приемам орден старался возвратиться к католичеству первых веков. Он старался действовать на воображение, на страсти и, как истинный представитель феодального режима, не пренебрегал грубо-чувственною, животною стороною человеческой природы.

Свои храмы и коллегии иезуиты устраивали с необыкновенным великолепием; все католические обряды они исполняли с самой тщательною торжественностью; особенно старались подействовать на массы пышными церемониями и выходами. Еще Игнатий Лойола до установления ордена устраивал в Риме торжественные процессии, которые оказывали сильное влияние на умы и располагали в его пользу сердца верующих. В особенности привлекали всеобщее внимание установленные им шествия "кающихся грешниц", публичных женщин.

"Весь Рим,-- говорит Гризингер,-- сбегался смотреть, когда он проходил по улицам в сопровождении кающихся грешниц. Впереди шли несколько хорошеньких детей, которые несли курильницы и бросали в толпу цветы, затем шли три человека громадного роста с тремя огромными знаменами. На одном знамени было вышито рубинами: "I. H. S.", т. е. "Iesus Homnum Salvator" {Иисус спаситель людей (лат.).}, на другом был образ богородицы, а на третьем изображена кающаяся грешница, которой три ангела надевают на голову венец мученичества; за знаменами шел сам Игнатий с своими товарищами в узких черных кафтанах до пят и черных широкополых шляпах с загнутыми с четырех сторон краями. За Игнатием шли кающиеся грешницы, одетые не в печальные одежды покаяния, а в белые кисейные платья, с цветами на голове и в жемчужных ожерельях. В заключение шли младшие члены Общества Иисуса, неся розовые венки и смиренно опустив взоры, все пели "Veni creator spiritus" {Приди, создатель (лат.).}. Перед дворцами кардиналов и знатных благотворительниц процессия ненадолго останавливалась, что весьма льстило всем, кому оказывалась такая почесть" (с. 36).

Иногда процессии имели целью возбудить в массах чувство страха, напугать их воображение; такие процессии особенно часто устраивались в Италии. [...]
"В Палермо и Мессине,-- говорит Гризингер,-- они устроили маскарад мертвецов, где на сцену явилась сама смерть своей особой и страшным образом перепугала зрителей. [...]"

Действуя на воображение подобными торжественно-театральными представлениями, орден старался возбудить и чувственность посредством так называемых "духовных упражнений". Следуя наставлениям своего основателя, иезуиты рекомендовали своей пастве почаще бичевать себя, так как это бичевание представляло, по их мнению, одно из самых верных и надежных средств обуздывать свою греховную плоть и уготовлять себе вечное спасение на небесах.

Не доверяя человеческой слабости, они весьма обязательно принимали на себя совершение этой операции над своими духовными детьми и преимущественно дочерьми. Бичи и розги оставляли, вероятно, весьма слабые рубцы на нежном теле благочестивых католичек, потому что они наперерыв стремились удостоиться чести быть подвергнутыми "дисциплине" -- так называлось это "духовное упражнение".

Дисциплина разделялась на discipline sursum, или secundum supra {Верхняя дисциплина (лат.).}, и на dicipline deorsum, или secundum sub {Нижняя дисциплина (лат.).}, смотря по тому, секли ли по верхней части тела или по нижней.

Дисциплина второго рода была в особенном употреблении в Испании и потому называлась также испанскою. Этой-то испанской дисциплине преимущественно и подвергались женщины, так как иезуиты полагали, что, по слабости женщин, удары по верхней части тела могли бы вредно действовать на их здоровье.

Женщины, вероятно, были того же мнения, discipline deorsum пришлась им очень по вкусу. Самые знатные и скромные дамы, самые благовоспитанные и стыдливые девицы спешили подчиниться ей. Желающих было так много, что иезуиты должны были основать особые так называемые конгрегации или афиляции, члены которых собирались если не ежедневно, то, по крайней мере, еженедельно для взаимного бичевания; при этом мужчины и женщины являлись полунагими, а иногда даже и совсем нагими.

Как быстро разрастались конгрегации, это можно видеть из следующего примера. В 1552 г. иезуиты основали в Левене, в Голландии, маленькую конгрегацию из десяти женщин; через год из нее образовалось уже четыре конгрегации, в которых было около тысячи женщин. В одной из этих конгрегации были исключительно благородные и знатные дамы, в остальных большинство членов состояло из мещанок и ремесленниц; но конгрегация из знатных отличалась особенным усердием, и ни одна из ее участниц не пропускала недели, чтобы не попользоваться испанскою дисциплиною.

Разумеется, мужья и отцы были весьма недовольны таким легкомысленным поведением своих жен и дочерей, и им удалось настоять, чтобы городские власти запретили конгрегации и наложили штраф на их участниц. Однако это запрещение не остановило и не охладило усердия благочестивых католичек; они продолжали предаваться дисциплине тайно, и вскоре магистрат счел за лучшее изменить свое распоряжение.

В Испании соблазн был так явен, что в 1570 году в это дело вмешалась инквизиция и запретила на будущее время публично обнажаться и подвергаться дисциплине; но иезуиты в ответ на это запрещение устроили во всех городах, где у них были коллегии, как-то в Сарагоссе, Мурсии, Толедо, Севилье и других, многочисленные процессии, в которых принимало участие множество женщин, в том числе и знатные дамы; они расхаживали по улицам в таком райском одеянии, что, увидя их, даже Ева не постыдилась бы своей наготы.

В Португалии дело дошло до того, что духовник вдовствующей королевы донны Луизы (1656 г.), патер Нуньес, являлся к ней совершенно нагишом и в присутствии ее и придворных дам подвергал себя духовной дисциплине. Пример этого чудака, рассказывает Гризингер, сбил всех с толку. Во всех покоях дворца только и видны были полураздетые статс-дамы и фрейлины, которых секли иезуиты (с. 151).

Но всего более безумствовали с этой дисциплиной во Франции, особенно в правление Екатерины Медичи, которая сама была председательницею авиньонского общества дисциплины и зачастую собственноручно дисциплинировала своих придворных дам.

Сын ее, Генрих III, был также великий охотник до таких упражнений и беспрестанно устраивал процессии, в которых принимал участие сам со всеми своими сановниками и придворными; при этом он обнажал себя до последней возможности и вооружался розовыми венками, восковыми свечами и розгами.

Особенно часто совершались подобные процессии по поводу молебствий о даровании ему наследника, причем сама королева Луиза и все придворные дамы, следуя примеру короля, расхаживали по улицам, разоблачившись но пояс. Эти примеры действовали заразительно, и женские конгрегации быстро возникали во всех городах, куда только проникало влияние иезуитов. Особенное рвение к дисциплине обнаруживали населения Авиньона, Лиона, Тулузы, но больше всего самый Париж.

"Здесь,-- говорит Гризингер,-- не проходило дня, чтобы на улицах не видно было женщин и девушек в одних рубашках, с розгами в руках; знатнейшие дамы, как, например, герцогиня Гиз, Меркер, Омаль, Эльбеф и др. выходили в народ полунагие, подавая пример дисциплины всем прочим парижанкам" (с. 247).

Таким образом, вы видите, что орден, воплощая в себе католическую идею авторитета, доводил в то же время до высшей, кульминационной точки развития те стороны католического культа, которым этот культ всего более влиял на массы и всего сильнее порабощал себе невежественные умы. Католичество, одним словом, нашло в ордене самое чистое, последовательное и точное выражение своего характера; религиозная форма феодализма, потрясенная и искаженная, с одной стороны, лютеранским вольнодумством, с другой -- глубокою испорченностью и развращенностью феодальной системы, по-видимому, снова окрепла и обновилась в Обществе Иисуса.

Это обновление и укрепление было, разумеется, естественным и необходимым последствием католической реакции, временной победы идеи феодализма над идеею буржуазии, но так как победа была только временная, то и самое обновление это было только временное.

Те же причины, которые испортили и извратили идею старого католицизма, испортили и извратили идею обновленного католицизма, идею иезуитизма.

Феодальная система, нуждаясь в религиозной санкции, выработала идею старого католицизма, но та же феодальная система содержала в себе элементы, которые должны были изуродовать и унизить эту идею. Она способствовала развитию крайнего, безусловного деспотизма, она поддерживала застой в сфере хозяйственных кризисов, она опиралась на экономическое рабство масс, она убивала дух предприимчивости и требовала безусловного преклонения перед обычаями и преданиями, заведенными рутиною.

Экономическое рабство, экономический застой повели к рабству и застою в сфере мысли. Круг умственных потребностей человека насильственно суживался, зато пропорционально расширялся круг его чисто животных, чувственных инстинктов и побуждений. Таким образом, рабство и деспотизм, со своими вечными атрибутами -- подлостью, лицемерием, невежеством и развратом, были естественными и необходимыми последствиями феодальной системы. Эти-то неизбежные последствия подтачивали и подъедали ее задолго еще до того времени, когда буржуазия стала наносить ей свои решительные удары.

Рыцарство, игравшее по отношению к ней ту же роль, какую иезуитский орден играл по отношению к католичеству,-- рыцарство, это самое чистейшее и совершеннейшее воплощение ее основных начал, оживило ее только на время; оно не могло излечить ее от разъедающих ее язв, потому что оно само было заражено ими. Воплотив в себе феодальный принцип, оно воплотило и все его роковые последствия. Совершенно то же случилось с католичеством и его последовательнейшим воплощением -- иезуитским орденом.

Культ, выработанный феодализмом, усвоил себе его основной принцип; и все его существеннейшие недостатки -- лицемерие, невежество и разврат -- подкопали власть папы, ослабили дисциплину и извратили в самом корне идею культа; еще прежде, чем реформация вступила с ним в борьбу, он был уже внутренне обессилен и поражен смертельною болезнью, иезуитский орден старался оживить в своих учреждениях его поруганную и униженную идею; но вместе с идеей он должен был усвоить себе и все ее атрибуты -- лицемерие, невежество и разврат.

В самом деле, разве идея безусловного авторитета не предполагает идею рабства? Разве рабство не ведет к лицемерию и умственному застою? Разве разврат не есть неизбежный спутник рабства, лицемерия и умственного застоя?

Таким образом, орден должна была постигнуть та же судьба, которая постигла и его великий прототип -- католичество. Историки-романисты и публицисты совершенно напрасно выходят из себя и негодуют, описывая нам "соблазнительные происшествия", случившиеся в ордене; они напрасно представляют нам всех этих смиренных патеров и скромных "отцов" какими-то демонами всяческого зла и всяческих пакостей; они напрасно рисуют нам их учреждения каким-то адским притоном разврата и лицемерного ханжества; они напрасно клеймят их принципы и тенденции позорными именами, напрасно стараются представить нам их как какую-то квинтэссенцию безнравственности и нелепости,-- мы говорим: напрасно,-- потому что они, вероятно, не пожелают так резко и решительно выразиться насчет всей той системы и всего того культа, которых орден иезуитов был только лучшим и совершеннейшим представителем.

Разве те возмутительные поступки, на которые с такой ядовитостью указывают недальновидные антагонисты иезуитов, не были естественными и неизбежными последствиями системы господствующего экономического начала, системы господствующего культа? И разве одни только иезуиты поступали таким образом? Гризингер уверяет, будто: "Как свет стоит, не было еще общества, где бы сосредоточивалось больше пронырства, развращенности, как в иезуитах" (с. 3).

Но ведь это очевиднейшая клевета; что такое особенное делали иезуиты, чего бы не делали до них и вместе с ними почти все католические патеры и монахи, феодальные бароны и дворяне?

В длинном обвинительном акте, составленном против иезуитов их антагонистами, вы не встретите ни одного, решительно ни одного преступления, в котором бы не обвиняли лютеране католиков задолго еще до основания ордена. Будто только одни иезуиты из всего духовно католического мира чувствовали непростительную слабость к женскому полу и к презренному металлу? Будто одни только иезуиты эксплуатировали в свою пользу народное невежество и суеверие? Будто одни только иезуиты приносили все в жертву своим эгоистическим целям, своим грубым животным побуждениям?

Неужели история не даст на эти вопросы отрицательного ответа самым категорическим, недвусмысленным образом? Но отчего же это, спросит, пожалуй, читатель, начитавшийся рассказов о "соблазнительных происшествиях",-- отчего же это иезуиты вызвали против себя такую страшную бурю, если они делали только то, что делали и все?

Этому была причина, и причина весьма основательная. Как мы сказали, орден по своей организации и по своему основному принципу был полнейшим выражением, полнейшим воплощением начал и характеристических особенностей старого феодального порядка. Все, что произросло и развилось на этой почве крепостничества и рабства,-- все нашло себе признание и оправдание в учреждениях ордена.

Он признавал и оправдывал даже то, чего не осмеливался признать и оправдать католический культ; в этом случае он действовал гораздо последовательнее; его культ, оправдывая феодализм и рабство, не хотел признать, а только смотрел сквозь пальцы на их необходимые последствия -- лицемерие, разврат и ханжество. Орден, явясь защитником феодализма и рабства, открыто признал и возвел даже в теорию, в принцип и лицемерие, и разврат, и ханжество.

Вот эта-то откровенность, тщательно, впрочем, скрываемая от глаз непосвященных, и вооружила против него всех благонамеренных и не возвысившихся до самосознания лицемеров, ханжей и развратников.

Все эти господа привыкли ханжить, лицемерить и развратничать, прикрываясь самыми возвышенными правилами человеческой морали, судя о себе по своим правилам, а не по своим поступкам, которые не имели ничего общего с правилами,-- они, разумеется, считали себя образцами нравственности, добродетели.

Вдруг являются люди, которые возводят их поступки в правила для собственной деятельности, а их правила бросают под стол, как вещь совершенно ненужную, которые решаются устранить дуализм теории и практики, какими ужасными чудовищами должны они были им представиться? Какими ругательствами и проклятиями должны были осыпать их правила и принципы!

А между тем эти чудовища были копиею их же собственного нравственного образа; эти правила и принципы были только обобщением их же собственной практической деятельности. Но вот это-то именно и не нравилось этим осторожным людям. Потому первые удары иезуитский орден получил от своих же собственных единомышленников, от таких же, как и он, защитников старого порядка.

Мы уже видели, что сорбонские богословы еще в 1554 г. торжественно объявили, что будто Общество Иисуса "позорит все прочее монашество, набрасывает тень на благочестивые монастырские уставы, побуждает членов других орденов пренебрегать своими обетами" и т. д. и т. д.

В том же духе, только еще с большей резкостью, отзывались о нем доминиканцы, которые даже действовали иногда против него инквизицией. Это озлобление и негодование, с которыми некоторые из проницательнейших сторонников старого порядка относились к ордену, служат лучшим доказательством, что он был слишком хорошим, слишком верным воплощением защищаемого ими порядка. З

лой урод всегда старается разбить зеркало, отчетливо отражающее его непривлекательную физиономию. И чем лучше зеркало, тем более он на него негодует. А орден именно и был таким зеркалом, зеркалом в высшей степени хорошо отполированным и выглаженным,-- весь старый порядок со всем его безобразием, со всей его грязью и развратом отражался в нем с совершенной точностью и ясностью.

16 августа 1773 года вышло знаменитое папское бреве, начинавшееся словами "Dominus ас redemptor noster" {Владыка и искупитель наш (лат.).}. Этим бреве орден объявлялся уничтоженным; иезуитам воспрещалось носить особые, присвоенные их ордену платья, священнодействовать, проповедовать, исповедовать и т. д. Подписав это бреве, Климент XIV, сам того не подозревая, подписал смертный приговор всей системе католического культа, всей системе феодального строя общества. Однако последствия показали, что подписывать смертные приговоры гораздо легче, чем приводить их в исполнение

@темы: "1600-е"

---

Орден иезуитов - версия № 1

Об иезуитах рассказывают много. Есть рассказы и есть сказки. Поскольку углубляться в то, что есть истина, а что - нет, я не хочу и не имею для этого достаточных знаний, то ограничусь выкладкой того, что пишут умные люди.

Владимир АНТОНОВ
Тайная Власть

Генерал Папы Римского

Рассказ о тайной истории иезуитов следует начать с истории богатого испанского идальго дона Игнацио Лопеса де Рекальдо Лойолы, родившегося в 1491 году. Получив приличное по тем временам образование, дон Игнацио избрал военную карьеру и стал блестящим офицером. Казалось, жизненный путь идальго предопределен, но судьба распорядилась иначе: тридцати лет от роду, дон Игнацио получил тяжелое ранение в жестоком сражении. Благодаря природному здоровью и жажде жизни он вырвался из лап смерти. Но выздоровление шло медленно, и у Лойолы было время поразмышлять о весьма важном, как он считал, вопросе: отчего, несмотря на все усилия инквизиции, католическая вера и власть Папы значительно ослабли, а Реформация набирает силу?

Оправившись от ран, Лойола оставил военную службу и решил полностью посвятить себя религиозному подвижничеству и служению Папе Римскому. В 1523 году идальго совершил паломничество в Иерусалим, где попробовал свои силы на поприще обращения мусульман в христианство, но потерпел фиаско и, немало раздосадованный неудачей, покинул Святую землю.

Вернувшись на родину, де Рекальдо некоторое время изучал богословие в Саламанке, а затем отправился в Париж, где продолжил богословское образование. Там он познакомился и довольно близко сошелся с видными религиозными деятелями Лайнезом и Бовадильей. При их участии и поддержке других единомышленников, которые появились у отставного офицера, дон Игнацио Лопес де Рекальдо Лойола разработал проект монашеского Ордена «Общества Иисуса», позднее получившего название «Ордена иезуитов» от латинской формы имени Иисус - Jesus.

Искушенный в военном деле, придворных интригах и богословии, дон Игнацио считал, что основной целью нового ордена должны стать защита и распространение власти Римско-католической церкви и папского единодержавия. Проект отправили в Рим, и 27 сентября 1540 года Орден был утвержден Папой Павлом III, который наделил его чрезвычайными привилегиями. На следующий год Игнацио Лойола стал первым генералом Ордена. Обратите внимание, именно генералом, как в армии! Из всех католических монашеских орденов лишь иезуиты имели своим главой генерала. Через пятнадцать лет, 31 июля 1556 года, основатель Ордена скончался, а уже в 1622 году был канонизирован католической церковью.

Возникают вопросы: почему Папа сразу же дал новому Ордену чрезвычайные привилегии и почему во главе монахов поставили генерала? За какие выдающиеся заслуги всего через шестьдесят лет после кончины Лойолу причислили к лику святых? Ведь любая церковь обычно подходит к вынесению подобных решений достаточно взвешенно и осторожно.

Здесь кроется одна из главных тайн «Общества Иисуса». Дело в том, что, разработав проект нового монашеского Ордена, де Рекальдо Лойола предложил Папе создать... католическую политическую разведку! Да к тому же в виде полувоенной организации с жесткой дисциплиной.

Лойола был убежден, что инквизиторы не могли эффективно выполнять разведывательные и контрразведывательные функции - они были просто грубыми мясниками, а их шпионы и доносчики не умели корректировать в нужном направлении ход политических процессов. Наверняка немалое влияние на него оказала поездка на Восток, где сильные позиции имела секта исмаилитов, которых позднее многие авторы недаром называли «мусульманскими иезуитами».

Встав во главе Ордена, монах-генерал начал создавать армию шпионов и лазутчиков, исповедовавших вовсе не христианское милосердие, а беспощадный принцип - «цель оправдывает средства». Это полностью развязывало им руки, особенно в отношении язычников и еретиков, коими являлись для Лойолы и православные христиане.

Цель оправдывает средства

После смерти первого генерала его последователь Иаков Лайнес несколько реорганизовал орден в соответствии с замыслами и заветами своего «учителя». Вот как выглядела после этого структура «общества» с точки зрения современных спецслужб.

Будучи военной организацией, Орден делился на разряды. Первый составляли испытуемые. В течение двух лет они проходили суровую школу орденской дисциплины, не допускавшую даже мысленных сомнений и малейших колебаний при выполнении приказа вышестоящего иезуитского начальника: неважно, шла ли речь о доставке тайного послания или убийстве неугодного человека.

Ко второму, более высокому в иезуитской иерархии разряду относились схоластики. В течение пяти лет они изучали общие науки и богословие. Причем далеко не все испытуемые, а лишь особо доверенные и способные становились схоластиками и получали весьма основательное по тем временам образование. Во время обучения они должны были таиться друг от друга и заниматься доносительством. Кроме того, им давались навыки конспиративной работы, а также практические знания, необходимые для того, чтобы стать «ловцами душ», то есть вербовщиками агентуры.

Третий разряд составляли коадъюторы, которые принимали монашеские обеты и вели соответствующий образ жизни. Испытуемые же и схоластики, хотя и являлись членами Ордена, могли, ничем не выделяясь, свободно жить в миру. Именно из таких законспирированных иезуитов состояла обширнейшая шпионская сеть «Общества Иисуса».

В свою очередь, коадъюторы тоже делились на два разряда. Одни становились духовными коадъюторами, принимали духовный сан и занимались воспитанием юношества, миссионерством и проповедничеством. Ну а по линии тайной деятельности в их обязанности входил негласный поиск подходящих кандидатов для привлечения в ряды членов Ордена, а также выведывание всевозможных тайн и распространение нужных иезуитам сведений и слухов.

Впрочем, коадъютеров использовали и для выполнения важных заданий, хотя чаще для этого привлекались схоластики.
Например, известный французский шпион-авантюрист шевалье Эон де Бомон был тайным иезуитом и имел степень посвящения схоластика. Переодетый девицей, в переплете книги Монтескье «Дух законов» он доставлял секретные послания французского короля Людовика XV российской императрице Елизавете Петровне. В корсете этой «дамы» были зашиты полномочия на ведение переговоров, а в подошве башмака спрятан ключ от шифрованной переписки. Позднее, будучи секретарем французского посла в Лондоне, де Бомон ухитрился незаметно стащить портфель заместителя английского министра иностранных дел Вуда, пока того угощали ужином. Ловкий иезуит успел скопировать лежавшие в портфеле важные документы и также незаметно вернуть портфель дипломату. Естественно, что обо всем он подробно информировал своих начальников по Ордену.

Другим, не менее известным политическим авантюристом, также имевшим разряд схоластика, был не кто иной, как гетман Зиновий Хмельницкий, позднее, по совету иезуитских иерархов, принявший псевдоним Богдан - данный Богом. После 1917 года его образ значительно облагородили, придав ему привлекательные черты в угоду господствовавшей идеологии. В действительности же гетман придерживался принципа «цель оправдывает средства» и делал все для сохранения собственной единоличной власти и влияния католической церкви на Украине. Это, кстати, дает себя знать до сих пор. Что же касается вхождения Украины в состав России, то, поскольку народ требовал воссоединения с русскими братьями, у гетмана просто не оставалось иного выхода. Вскоре после его смерти сын гетмана Юрко, тоже тайный иезуит, порвал с Россией, вступив в союз с ее врагом Польшей.

Вообще вербовке агентуры и подготовке собственных лазутчиков в «Обществе Иисуса» уделяли большое внимание. Недаром уже пятый по счету генерал ордена Клавдий Аквавива (1582-1616 гг.) сам составил их учебную программу и всячески способствовал открытию новых иезуитских учебных заведений, где можно было бы тайно обучать преданных людей.

Кроме духовных, существовали еще и светские коадъюторы, работавшие экономами, поварами, управителями и т.п. На первый взгляд кажется странным, что люди, получившие практически университетское образование, столь редкое в Европе в то время, потом шли в услужение. Однако эта странность объясняется просто: ведь в руках экономов и управляющих со временем оказывались огромные средства, а от поваров-иезуитов зависела жизнь политических деятелей. Так что «Общество Иисуса» могло распоряжаться и тем, и другим.

Самую высшую степень посвящения в Ордене представляли так называемые профессы, принимавшие кроме трех обычных монашеских обетов еще и четвертый - обет безусловного повиновения Папе. Вернее, генералу Ордена. Профессы, как правило, назначались миссионерами в какой-то стране, то есть профессиональными разведчиками-резидентами, руководившими всей агентурной сетью в ней, а то и в целом регионе. В «странах еретиков» - таких, как, например, Россия, профессы становились духовниками при дворах влиятельных князей, где вербовали иезуитам сторонников. То есть, на языке современных спецслужб, приобретали агентуру влияния.

Глава профессов выбирался из своей среды генералом Ордена. А он, в свою очередь, назначал остальных профессов на должности и руководил деятельностью всего Ордена. Обратите внимание: главу «Общества Иисуса» назначал не Папа Римский, а иезуиты сами выдвигали его из собственной среды и отчитывались лишь перед ним! Объяснялось это тем, что в разведке, а именно этим прежде всего занимался Орден, к профессиональным секретам стараются не допускать даже политическую власть предержащую.

Скрывшиеся в темноте

К 1616 году Орден насчитывал уже более восемнадцати тысяч членов - по тем временам огромная армия! - и сумел опутать агентурной сетью многие страны мира. Иезуиты активно действовали в Испании, Италии, Португалии, католической Германии, Баварии, проникли в Вест-Индию, Японию, Китай, Бразилию и Парагвай.

Список преступлений, совершенных иезуитами и их шпионами, занял бы многие тома. Например, во Франции они всячески разжигали войну между католиками и гугенотами, действуя под покровительством герцогов Гизов. Именно иезуиты организовали покушение на короля Генриха IV, после чего их первый раз изгнали из Франции. Но в 1603 году Орден сумел вернуться, чему немало способствовали приобретенные ранее агенты влияния. В Германии стараниями иезуитов не прекращалась Тридцатилетняя война, разорившая страну и унесшая множество жизней. Однако утопить Реформацию в крови им так и не удалось.

Грязные интриги, шпионаж, отравления, убийства, шантаж, подкупы и прочие весьма неблаговидные дела иезуитов в конце концов вызвали возмущение во многих странах. В 1759 году Орден изгнали из фанатично верующей католической Португалии, в 1764-м - вторично из Франции, а в 1767-м иезуитов буквально вышвырнули из цитадели католицизма Испании. Наконец, под давлением большинства монархов Папа Климент XIV буллой от 21 июня 1773 года объявил Орден ликвидированным повсеместно.

Однако это вовсе не означало конец «Общества Иисуса». Иезуиты, говоря современным языком, перешли на нелегальное положение и, пользуясь накопленными огромными богатствами, постарались сохранить тайную структуру и шпионскую сеть, продолжая руководить ими из подполья. И вот что показательно: в это трудное для них время поддержку Ордену оказали прусский король Фридрих II и русская императрица Екатерина II, втайне симпатизировавшие иезуитам.

Гонения на «Общество Иисуса» продолжались более 40 лет, пока наконец 7 августа 1814 года Папа Пий VII не восстановил Орден, но только для «миссионерской деятельности» в России и Литве. Католическая Литва и православная Русь для католического Запада были прежде всего славяне и, следовательно, представляли немалую опасность.

Впрочем, золотые времена для «Общества Иисуса» все равно миновали. В Испании ему то возвращали имущество, то вновь отбирали. Не удалось иезуитам прочно обосноваться и в других странах, за исключением протестантской Англии, где они даже открыли несколько учебных заведений. Из России же иезуиты были изгнаны указом от 13 марта 1820 года и больше официально туда не возвращались.

@темы: "1600-е"

---

И все-таки они мылись!

Ну вот, кто про что - а я про баню. Начав год Абсентисом, который мне показался забавным, я абсолютно не подозревала, с чего эта волна пошла и какую высоту набрала. Мне статья показалась - забавной. Там были неоспоримые факты и очень язвительный тон, который меня рассмешил. Спохватилась я тогда, когда Абсентис стал спекулировать вокруг фактов, мне неплохо известных. Тогда я поняла его метод.

Когда ко мне в комменты тогда ввалился человек с ником Успокоитель, я сочла его излишне агрессивным и прислушиваться к его доводам мне не захотелось. Тем более, что я без этого быстро получила на Абсентиса аллергию - врет, как сивый мерин, перемешивает правду с ложью, как профессиональные политик.
Но какая-то заноза в памяти осталась. А когда я сегодня не смогла попасть на анти-атеистический сайт Успокоителя, то заинтересовалась всерьез, и нашла-таки его тезисы. Мне хочется оставить христианство в стороне от банного вопроса, поэтому сосредоточусь на главном: мылись или нет? Мылись!


..... в большинстве городов XI-XVI веков регулярно действовали бани, а в крупных городах - в немалом количестве. В Париже в 1292 году числилось 26 бань, полвека спустя в Нюрнберге - 9, Эрфурте - 10, Вене - 29, Вроцлаве - 12. Красочное описание дает Поджо Браччоли, сопровождавший Иоанна XXIII, лишенного в 1417 году папского престола, в поездке в Баден. По его записям, здесь действовало 30 роскошных бань, а для простолюдинов - два открытых бассейна

Средние века часто представляются нам как эпоха общего упадка культуры. Однако гигиена не сдала своих позиций в это время. Едва поднявшись с кровати, феодал окунался в заранее наполненную горячей водой бадью. В подвалах замков нередко устраивали парилки, причем в них использовалась вода, ароматизированная травами и цветами. Женщины, чтобы сохранить прическу, купаясь, надевали свитый из цветов венок в форме шапочки. Перед завтраком обитатели замка снова совершали омовение рук и лица.







На фонтане в одном из средневековых французских замков сохранилась наивно-назидательная надпись: "Нужно мыть руки, чтобы быть чистым, идя к столу" . Призыв был особенно актуальным в то время: ведь вилка еще не была распространена. Во время еды руки вытирали салфетками, а потом снова мыли их у фонтана. Перед сном обитатели замка мыли ноги.

Таковы были привычки людей богатых. А крестьяне? Быт средневекового крестьянства известен нам хуже, чем жизнь сеньоров, но среди редких предметов крестьянского обихода, дошедших до наших дней, есть кувшины для воды, тазы, корыта.

Следили за чистотой и горожане. В 1292 году в Париже при населении примерно 150 тысяч было не менее 26 бань, они работали ежедневно, кроме воскресенья. Богатые буржуа предпочитали мыться дома. Водопровода в Париже не было, и воду доставляли за небольшую плату уличные водоносы.

Особо стоит отметить лечебные купальни которые начали развиваться еще в Средних веках. На городском гербе г. Баден, дарованном императором Фридрихом III, изображены мужчина и женщина в купальной кадушке, что свидетельствует о знаменитости баденских термальных купален.



Первые купальни в Венгрии начали строиться еще задолго до влияния турок.
Первая купальня в этом районе были построена в 14 веке, хотя купальна Рудаш датируются концом 16 века.

Были лечебные купальни и в Швейцарии.
.... епископа Матеуса Шинера, позже ставшего кардиналом, поразила целебная сила источников региона Боэц (сейчас это знаменитый курорт Лейкербад), и он стал приглашать сюда именитых гостей со всей Европы. Для них были оборудованы специальные купальни, построены постоялые дворы.

Купальни и бани упоминаются , например, в следующих в исторических источниках.

"Затем день пути до Ботернисборга (г. Витербо), где находится купальня Тидрека" (Аббат Николай. "Дорожник")

"Тот, кто совершил кражу в бане или у своего хозяина на сумму более половины марки, он спасает свою жизнь, платя сорок марок, или он будет повешен 100." ( Бьеркеарэттен 18. О краже в бане или у домохозяина )





Филиппов Б и Ястребицкая А. в книге "Европейский мир Х-ХV вв" пишут:"Общественными банями типа римских терм западное Средневековье не пользовалось… И все же мы можем говорить о культуре бани в средние века, особенно в XIII-XIV вв., хотя она и не достигла, как в греко-римском античном мире, уровня "особой формы жизни" и отношение к ней, как и положение в обществе в целом, было противоречивым."
С этим можно согласиться. Действительно христиане отвергали баню как место разврата, а поскольку в римских термах царили свободные нравы, причем не только гетеро, но и гомосексуального характера - то отсюда понятно и настороженное к ним отношение. Но, тем не менее, это не означает, что христиане отвергали бани как место где можно помыться. Просто приходится констатировать, что страх греха пересиливал желание попариться с огоньком. Филиппов признает что "В богатых домах купались в лоханях." Можно, конечно, посмеяться что лохань - это далеко не баня, но извините меня, в лоханях, то бишь ваннах, до сих пор моется подавляющее количество людей у нас в России - но ведь ни у кого же не повернется язык посмеяться над россиянами и назвать их грязнулями.


Кроме того, здесь нельзя не упомянуть и влияние на непопулярность бань венерических заболеваний, в частности сифилиса. Филиппов продолжает: "Баня была местом встреч, развлечений, приятного времяпрепровождения и вплоть до распространения (с конца XV в.) в Европе сифилиса бани посещали часто, получая от этого большое удовольствие."

@темы: Medieval

---

Этельфлида, Леди Мерсии

История Этельфлиды, старшей дочери короля Уэссекса Альфреда Великого, величественна и печальна.

Англосаксонское королевство Уэссекс было государством западных саксов, находящее в юго-западной Англии. Королевство это было довольно сильным и воинственным, и правил там очень образованный король Альфред, прозванный Великим не из лести, а потому, что будучи сам академически образованным человеком, привлекал к своему двору ученых своего времени.

Без образования не осталась и Этельфлида, которая получила академическое образование в монастырской школе в Винчестере, а военное – при дворе отца. Вопреки расхожему мнению о раннем Средневековье, дочки хоть и были разменной монетой при заключении политических альянсов, но отнюдь не были беспомощными и безграмотными.

По материнской линии, Этельфлида была мерсийкой, причем королевская семья позаботилась о том, чтобы девочка хорошо ориентировалась в культуре и политике обеих стран, с которыми ее связывало кровное родство. Вообще, судя по приставке «этел» в именах членов королевских семей обеих стран, часть кузенов заключали браки внутри семьи в течение довольно продолжительного периода времени.

Мерсия тоже была англо-саксонским королевством, но к тому же еще занимала географически центральное место в так называемой англо-саксонской Гиптархии, имея соседями Нортумбрию, Поуис, королевства южного Уэллса, Уэссекс, Сассекс, Эссекс и Восточную Англию.
Пока королевства грызлись между собой, их грызли датские викинги. И сама Этельфлида, и ее брат Эдвард имели хороший опыт битв с датчанами, но проблема с викингами была в том, что исчезнув после поражения с одного пятачка побережья, они всегда возникали на каком-нибудь другом.

Нортумбрия, Восточная Мерсия и Восточная Англия были уже полностью в их руках, и король Уэссека почувствовал, что пора принимать меры. Датчане он разбил, и королевства соседние завоевал. То есть, освободил. С Мерсией проблема была в том, что ее западная часть под датчанами не была, и оставалась свободной и сильной. Было разумнее не начинать с ней войну. Но и завоеванное, то еть освобожденное, тоже из рук выпускать не хотелось. Поэтому из восточной Мерсии сделали герцогство, а Этельфлиду из Уэссекса в году 887 отправили туда в жены Этелреду, которого отец Этельфлиды сделал там герцогом.

В те времена невестам зачастую просто давали сопровождение, и отправляли восвояси к будущим мужьям. Таким образом отправилась в путь и Этельфлида. По дороге на сопровождение напали датчане, не с целью украсть благородную деву, а с задачей убить ее, чтобы помешать союзу Мерсии и Уэссекса. Половина сопровождения Этельфлиды была мгновенно истреблена. Второю половину она ухитрилась укрыть в старом русле, гда они благополучно отбились от датчан. Этельфлиде было тогда всего около 15-ти лет.

Еще при жизни своего мужа юная герцогиня подписывала все соглашения и эдикты наравне с ним, и оба они были чрезвычайно популярны в Мерсии. К тому же, они задумали, вместе с королем Альфредом, избавиться раз и навсегда от набегов датчан, населив побережья своих государств... датчанами.

К тому времени отношения между Этельфлидой и ее братом Эдвардом были далеки от братских. В принципе, Эдвард, как и король Альфред, стремился к объединению англо-саксонских королевств под своей эгидой, но не через родственные связи, а персонально. С Этельфлидой ему приходилось считаться, и его это раздражало. Еще больше его разбражало вмешательство сестры в его семейные дела.

У Эдварда многие годы жила в наложницах мерсийская дворянка, которую он держал подальше от королевского двора. У них было восемь совместных детей, и старшим из них – Этельстан. Проблема была в том, что после смерти короля Альфреда, Эдвард, как его наследник, должен был жениться на благородной девице из уэссекского рода. Для его внебрачного сына это значило, что он становился объектом для покушений со стороны родственников новой жены отца, ведь англо-саксонские законы не делали разницы в наследственных правах между сыновьями, рожденными в браке и вне брака – лишь бы были признаны отцом. Таким образом, корона Уэссекса должна была отойти после Эдварда Этельстану. И в самом деле, на юного принца накатила волна покушений.

Поскольку Эдвард, очевидно, решил все пустить на самотек, Этельфлида решительно забрала племянника к себе, и дала ему такое воспитение, которое через годы помогло его признанию танами Уэссекса.

Датчане, тем временем, не желали успокоиться на отданных им для заселения землях, и Этельфлиде приходилось постоянно возвращать их в правильное русло. К тому же, датские и исландские викинги продолжали периодически грабить и жечь прибрежные поселки. Этельфлида стала строить форты, чтобы держать побережье под контролем: Честер, Бриджнорс, Ворчестер, Глочестер, Херефорд, Стаффорд, Тамворс, Варвик, Эддисбери, Чирбери, Ранкорн. План сработал.

После смерти мужа в битве при Тоттенхалле в 911-м году Этельфлиде был дан статус Леди Мерсии и она правила там следующие 8 лет. Она заново укрепила Стаффорд, основала в Стаффордшире первое совместно с северянами населенное графство, отвоевала назад Дерби, укрепила границы, восстановила Глочестер из римских руин по четкому архитектурному плану, который существует и по нынешний день. В Глочестере ее и похоронили – в церкви св. Петра, ныне аббатство св. Освальда. Она умерла довольно молодой, около 46 лет, потому что большую часть жизни провела в седле, с мечом в руках, терпеливо перенося все тяготы походной жизни и залечивая раны на ходу.



Леди Мерсии должна была стать ее дочь, Эльфвинн, но злой дядюшка Эдвард не хотел больше терпеть в Мерсии самостоятельных правителей, и Эльфвинн просто исчезла в небытие. Кто-то говорил, что дядюшка увез ее в Уэссекс, где держит пленницей, кто-то – что ее заключили в монастырь. Романтики утверждали, что Эльфвинн увез за море датский принц.

Только вот ведь что: Эльфвинн Мерсийская исчезает в тумане истории, зато в Кембридшире появляется жена короля Этельстана – Эльфвинн. Вернее, полукороля, как его в те годы и называли, потому что он контролировал пол-страны. Жил он действительно среди датчан-поселенцев, отсюда и легенда о датском принце. Очевидно, умная девушка, дочь своей матери, не стала дожидаться действий со стороны дядюшки, от которого ничего хорошего ей ждать не приходилось, и просто ускользнула из Мерсии к Этельстану.

Далее история делает еще более интересный кульбит. Законный сын короля Эдварда, Эдмунд, сводный брат Этельстана, становится неизбежно королем, женится и имеет в браке сына Эдгара. По обычаю тех времен, он отправляет принца на воспитание в другую королевскую семью. Угадайте, в чью? Да, в семью Этельстана и Эльфвинн. Поскольку у них была дочь, Этельфлида Энида, то ее Эдгару и просватали.

Правда, Эдгар по молодости совершил поступок легкомысленный: став королем в 16 лет, он сбежал от законной супруги и ребенка (Эдварда) с другой кузиной, Вулфрис, учившейся тогда в монастырской школе в Вилтоне. Романтика... У этой пары тоже родился ребенок – дочь. Наверное, Вулфрис не понравилась жизнь в бегах, потому что она через год вернулась в Вилтон, где со временем стала аббатиссой. Их с Эдгаром дочь стала св. Эдитой Вилтонской.

@темы: Средневековая женщина

---

Грейс О'Мэлли

Знаменитая Грейс О'Мэлли хотела быть капитаном парусника с детства. Проблема была в том, что девочки, родившиеся в 1530-х годах в Ирландии (да и где угодно в те годы), профессионального выбора не имели. Они предназначались для того, чтобы быть выданными замуж с максимальной выгодой. Хотя напрямую выгода клану была не нужна: вопреки популярной в Англии поговорке «беден, как ирландец» клан О'Мэлли был богат.

Поскольку они владели всем осторовом Мэйо и были признаны в своем праве центральной властью, то все рыбаки, ловящие рыбу в прибрежных водах, платили с улова налог в пользу О'Мэлли. Семья также торговала. Известна история о том, как 10-летняя Грейс хотела, чтобы отец взял ее с собой в Испанию. Тот отшутился, что девчачьи длинные волосы будут цепляться за ванты. В ответ Грейс, не задумываясь, отхватила лишнюю длину ножом. В Испанию ее не взяли, а вот кличка Гранэ Вел (Грануаль) – «лысая», прилипла к ней на всю жизнь.

Поскольку Грейс была дочерью вождя, замуж ее выдали за первого наследника другого клана, О'Флайерти. В семье она была, вообще-то, единственным ребенком, но титул унаследовал бастард отца. Вот так и началась ее взрослая жизнь.
От этого брака у Грейс остались трое детей:

Оуэн: старший сын, уродившийся с чертами характера, для эпохи непреемлемыми. Человеком он был мягким и всепрощающим.Когда ему было около 30 лет, он стал жертвой предательства со стороны Ричарда Бингхэма, офицера королевы Елизаветы. Дело кончилось убийством Оуэна и захватом Бингхэмом его замка.

Маргарет: ну, эта-то была характером вылитая мамочка, и Грейс позднее поддерживала с дочерью и ее семьей теснейшие отношения.

Марроу: говорят, он пошел в отца, Донала. Если это правда, то брак у Грейс был невеселым. В детстве Марроу норовил поколотить сестру и полностью игнорировал мать из-за того, что она – женщина. Более того, он ухитрился объединиться с убийцей своего брата, после чего Грейс поклялась, что никогда больше не будет с ним разговаривать. И не разговаривала – только оскорбляла.

После смерти мужа в одной из битв, Грейс вернулась на территорию клана О'Мэлли, в их резиденцию на острове Клэр. Вместе с ней из О'Флайерти ушли многие. Теперь 36-летняя, самостоятельная вдова могла и сама решать, за кого выйти замуж.

Глаз она положила на Железного Ричарда Бэрка. Мужчина был известен тем, что его всегда видели в старинной кольчуге, доставшейся ему в наследство от норманнских предков, но Грейс, очевидно, вышла бы за него, даже если бы Ричард имел привычку носить овечью шкуру.

Дело в том, что он был богат, влиятелен, контролировал металлургию в районе, да еще владел, в числе прочего, замком Рокфлит, 18 м в высоту и в четыре этажа, с прилегающими бухточками и пустынными берегами, словно специально созданными для пиратов и контрабандистов.

В брак пара вступила по Брегонскому закону, который сохранился в Ирландии с незапамятных времен, да так и задержался за удаленностью административных центров. Закон регулировал многое, в том числе и вступление в брак, развод, и раздел имущества. Грейс и Железный Ричард поженились, таким образом, «на год как минимум». Это означало, что пара должна была прожить вместе год, а потом или разойтись, или остаться вместе. Жена, кстати, за этот год получала некоторые права на часть имущества мужа.

Таким образом, в день, когда истекал срок действия договора, Грейс со своими людьми забаррикадировалась в Рокфлите, и крикнула мужу через окно: Ричард Бэрк, я позволяю Вам удалиться!



Надо сказать, что с точки зрения английского закона Бэрк и Грейс продолжали считаться супругами. У них был и совместный ребенок, сын, получивший кличку «корабельный Тибот» (потому что родился на корабле, причем его мать уже участвовала уже через несколько часов после родов в битве с турками), который позднее стал виконтом Мэйо.

Трудно сказать, любила ли Грейс какого-нибудь мужчину по-настоящему. Ее в английских документах обвиняли в непристойном поведении, но ведь так говорили и говорят о любой женщине, поведение которой не укладывается в социальные нормы ее времени.

С чем не могли примириться летописцы 16-го века – так это с карьерой Грейс. Хоть отец и не брал ее с собой в плавания, морскому и торговому делу она в его доме научиться успела. Поэтому, еще в первом замужестве, она сосредоточилась на делах морских, пока муж был занят размахиванием мечом на суше. Через что он, собственно и погиб. На землях О'Флайерти Грейс с мужем жили в крепости, которую соседи из-за поведения Донала назвали «Петушиная крепость», которая принадлежала раньше клану Джойсов. После гибели Донала от рук Джойсов, они попытались отвоевать свою крепость обратно, но не вышло. Грейс сражалась с осаждающими с такой свирепой яростью, что они сочли за благо махнуть на уплывшую в чужие руки недвижимость, и даже переименовали крепость из «петушиной» в «куриную» – в знак уважения. Под этим именем крепость в истории и осталась.

Позднее, когда Грейс уже вовсю рейдерствовала на море, эта крепость ей очень пригодилась. Там ее осадили англичане, и она уверенно продержалась в осаде, и даже сумела послать своих людей промаячить с ближайших холмов о помощи. Больше англичене никогда не пытались штурмовать этот замок.

Первые жалобы короне на Грейс и ее морское хобби начали поступать из Голуэя в Дублин еще при жизни ее первого мужа. Отцы города обвинили ее в рейдерстве, потому что, в ответ на обложение налогом права торговли в Голуэе, О'Флайерти решили, в свою очередь, взымать налог с кораблей, проходящих в их водах. Корабли О'Флайерти блокировали торговца, представитель клана поднимался на борт, оценивал груз и объявлял сумму подати. Расплатиться можно было деньгами или частью груза, но попытка сопротивления каралась смертью.

Пока Грейс,оставшаяся вдовой, думала о будущем, деньги она зарабатывала, перевозя наемников из Шотландии в Ирландию и обратно. Она не делала ни малейшего различия между своими и чужими судами, когда речь шла о добыче. Не обходила она своим вниманием и прибрежные городки и замки. Когда Англия начала в очередной раз приводить в чувства свои ирландские владения, Грейс предложила лорду-губернатору в распоряжение 200 обученных наемников.

Встреча с англичанином лордом-губернатором, сэром Хенри Сидни в 1577 прошла в очень благожелательной атмосфере: годом раньше 46-летняя тогда Грейс произвела неизгладимое впечатление на его сына, сэра Филиппа, хотя тому и было всего 22 года.



Итак, Грануаль – Грейс стала богатой женщиной. К тому времени родители ее умерли, и ее были завещаны и корабли, и земли, и недвижимость. Два замужества прибавили земельных и водных владений, на «налоговые» деньги были куплены стада скота и около тысячи лошадей.

О ее характере лучше всего говорит следующий эпизод. Будучи в Дублине для встречи с сэром Сидни, она решила нанести визит вежливости землякам, баронам Хью. Поскольку те, очевидно, были недовольны заигрываниями Грейс с англичанами, то ворота замка захлопнули перед ее носом со словами, что семейство ужинает. Что тут сделала бы обычная женщина? Что угодно, но не то, что сделала Грейс. По ее приказанию наследник-баронет был похищен и возвращен только в обмен на обещание всегда держать ворота замка открытыми и всегда ставить к ужину на стол дополнительный прибор. В знак чего был дан перстень, до сих пор хранящийся у потомков Грейс. Самое интересное, что обычай дополнительной тарелки до сих пор свято соблюдается потомками барона.



В 1593-м году 63-х летняя Грейс решила, наконец, заняться своим старым врагом, Ричардом Бингхемом. Или, вернее, он занялся ею. К тому времени Бингхем стал уже губернатором именно в той части Ирландии, где влияние Грейс О'Мэлли было неоспоримо и богатство ее губернатора раздражало. Ход конем он сделал, арестовав двоих сыновей Грейс ( в том числе и своего «приятеля») и ее сводного брата, заодно настрочив на нее саму донос в Лондон, утверждая, что именно она стоит за всеми ирландскими неприятностями последние 40 лет.

Елизавета была на тот момент чуть моложе Грейс. После обмена петициями с вопросами и ответами на них, две властные и самостоятельные женщины встретились в Лондоне, в Гринвичском дворце. Обе были разодеты в парадные робы, но только Елизавету окружали придворные.



Приятное волнение корт испытал, когда у Грейс при обыске за корсажем нашли кинжал, но та сказала, что уже и не помнит времен, когда кинжала при ней не было.

Потом корт испытал шок. Гостья из Ирландии чихнула, и какая-то придворная дама Елизаветы поспешно подала ей изящные носовой платок с богатой обшивкой. Очевидно, Грейс пысморкалась в этот платок, потому что анналы истории сохранили факт, что злосчастный платок был брошен Грейс в пылающий камин, что владелице вовсе не понравилось. Грейс же была удивлена реакцией, потому что для нее само собой разумелось, что использованный платок грязен и подлежит уничтожению.

А вот кадр их кинофильма, в котором обеих дам сделали, для чего-то, довольно молодыми - особенно бедняжку Грануаль, которая была на момент встречи старше королевы, да и одета отнюдь не в рубище



Елизавета и Грейс говорили на латыни, потому что Елизавета не знала гэльского, а Грейс как бы не знала английского. В результате, женщины обменялись объявлениями в приязни и договорились, что Бингхема из Ирландии уберут, им уворованное Грейс вернут, а она перестанет финансировать дворянскую оппозицию Ирландии. Бингхема и вправду убрали, но вот имущество возвращать не торопились. Через некоторое время и Бингхем вернулся, после чего все вернулось на круги своя. Известно, что обе женщины умерли в один год, в 1603-м.

Так Грейс О'Мэлли исполнила мечту своего детства и получила от жизни намного больше, чем посмела бы и мечтать в 10 лет.

@темы: Англия Тюдоров

---

Патронусом вот обзавелась

Экспекто Патронум!!!

И... твой патронус принял форму совы! Ты мудрая личность и предпочитаешь активности вдумчивую концентрацию. Ты любишь познавать новое.

Пройти тест

@темы: "нетягостная бредь"

---

Десять знаменитых сбывшихся предсказаний Нострадамуса (с)

1. Пророчество смерти французского короля Генриха II

«Молодой лев превзойдет старого,
На поле боя в одиночном поединке,
Поразив ему глаза в золотой клетке,
Что приведет старого льва к мучительной смерти»

А вот как было: 1 июля 1559 года состоялость пышное торжество - двойное бракосочетание старшей дочери короля Елизаветы с королем Испании Филиппом II (посредством союза Генрих II рассчитывал упрочить мир, заключенный в Като-Камбрези 3 апреля 1559 г. Англией, Францией и Испанией), и сестры короля Маргариты (см.прим.) с герцогом Филибером Савойским. По случаю торжества был устроен рыцарский турнир. Король Генрих II, названный Нострадамусом в 35-м катрене 1-й центурии «старым львом», приказал командующему лейб-гвардии графу Габриэлю де Монтгомери вступить с ним в одиночный поединок. К несчастью, обломок копья графа поразил правый глаз короля, сражавшегося в позолоченных доспехах. Старый король умер от этой раны 10 июля 1559 года.

2. Открытие планеты Нептун

«Юпитер связан с Венерой больше, чем с Луной,
Явившейся во всем своем блеске.
Венера скрыта, в свете Луны исчез Нептун,
Поражаемый тяжелым копьем Марса»

Вот как было: До того, как планета, вычисленная в 1845 году французским астрономом Леверье, была открыта немецким астрономом Галлем 23 сентября 1846г. в Берлинской обсерватории, на нее обратил внимание английский астроном Челлис, принявший ее, однако, за «Нову», т.е. вновь образовавшуюся звезду.

Это, почти случайное, открытие планеты Нептун, впервые замеченной Челлисом 4-го и 12-го августа 1846 года, Нострадамус описывает в всех существенных деталях, тем самым обозначая время события. Челлис не смог беспрепятственно продолжать наблюдения предполагаемой «Новы», поскольку в этом ему помешало полнолуние 7 августа 1846 г., о чем также упоминает Нострадамус.

Слабый свет отдаленной планеты буквально исчез в полном свете Луны. Нострадамусом были даны эклиптические положения планет: момент, когда Солнце находится в низшей точке под горизонтом, предоставляет наилучшие возможности для наблюдения; зенит (medium caeli) и место прямого восхождения (асцендент) обозначены соответственно. Данные, сообщаемые провидцем, полностью совпадают с положениями планет в данное время. Это пора полнолуния (2-я строка). В свете Луны растворяется свет Нептуна (последняя половина 3-й строки). В момент первых наблюдений расстояние от Венеры до Юпитера меньше, чем от Юпитера до Луны (1-я строка). Венера не видна, так как находится под горизонтом: согласно этому указанию, время определяется «около полуночи» (первая половина 3-ей строки). Марс находится в оппозиции к Нептуну (4-я строка): на языке астрологов выражение «тяжело пораженный» недвусмысленно обозначают оппозицию, поскольку Марс, находящийся одновременно в оппозиции с планетой Сатурн, является вдвойне весомым («тяжелое копье» в 4-й строке).

3. Предсказание переворота в астрономии в 1607 году

«Число астрономов необычайно возрастет,
На них обрушатся гонения и проклятия,
Их книги будут запрещены,
1607 год ознаменуется церковным судом,
Так что никто из них не будет гарантирован
от преследований церкви»

Вот как было: В 1607-1608 гг. голландец Липперсхей изобрел подзорную трубу, позволившую Кеплеру и Галилею совершить великие открытия на звездном небе и доказать, что не Солнце вращается вокруг Земли, но Земля - вокруг Солнца. В 1610 году Галилей с помощью аналогичной трубы, самостоятельно им изготовленной, открывает четыре спутника Юпитера, называя их Медицейскими звездами, а в декабре того же года сообщает Джулиано Медичи об открытии им фаз Венеры.

При этом астрономы столкнулись с сопротивлением церкви, не желавшей примириться с тем, что Земля становится второстепенной планетой. Церковь восприняла это открытие как атаку на геоцентрическое мировоззрение теологов. Начались преследования. Известно, что Галилей был приговорен к тюремному заключению. Кардиналы, посетившие его обсерваторию, отказались даже взглянуть в телескоп, лишь бы не убеждаться в существовании лун Юпитера. Рим переставал быть центром Земли, лежавшей, согласно бытующим концепциям, в центре мироздания.

Вспомним, что 1609 год ознаменовался выходом в свет «Новой астрономии движений звезды Марс» Кеплера - итога двадцатилетних исследовании придворного астролога германского кайзера Рудольфа II. Естественно, реакция церковных кругов не заставила себя долго ждать: в 1616 году был опубликован декрет Святой конгрегации, запрещающий книги Коперника. Декрет сопровождался постановлением Верховного инквизитора Беллармино, в котором говорилось, что "учение Коперника о движении Земли вокруг Солнца, являющегося центром, и отнюдь не двигающимся с востока на запад, противно Святому писанию, а потому его нельзя ни придерживаться, ни защищать".

4. Судьбы представителей французского королевского дома

Нострадамусу был известен последовательный ряд правителей Франции от Генриха II Валуа до последнего из Бурбонов Наполеона III (1559- 1870), - а также цепь событий, происходивших в данный период во Франции.

Здесь слишком много текста, но - да, все предсказано действительно точно, и последовательность, и судьба, и даже самые значительные деяния.

5. Предсказание казни английского короля Карла I

«Жители Гента и Брюсселя пойдут походом на Антверпен,
Сенат Лондона отправит на смерть своего короля.
Соль и вино пойдут ему не впрок,
А королевство придет в запустение».

Вот как было: Это, казалось бы, неправдоподобное для того времени предсказание Нострадамуса сбылось 30 января 1649 г. (год соответствует порядковому номеру катрена), когда был казнен английский король Карл I, о чем упоминается в 37-м катрене 8-й центурии:

«В замке на Темзе
Заключен король, поставленный на колени.
Его видят на мосту в одной рубашке
Незадолго до смерти, затем его труп хоронят в замке».

Это было сделано согласно приговору суда, вынесенного королю в большой зале Вестминстерского дворца.

6. Триста лет могущества владычицы морей Британии

«Семь раз в течении 290 лет можно будет наблюдать перемены,
Переживаемые народом Британии после того,
Как он запятнал себя кровью.
А затем Марс силами Германии
Поколеблет устои ее могущества в краю бастарнов»

Вот как было: Если прибавить 290 лет к 1649 году, когда английский народ запятнал себя убийством своего короля, мы получим 1939 год. Вспомним, что этот год (3 сентября 1939 г.), ознаменовался вступлением Англии в войну с Германией в результате нападения последней на Польшу - край бастарнов, германского племени, во времена Тацита населявшего верховья Вислы.

7. Предсказание второй мировой войны (1939-1945)

«В состав великой Германии войдут
Брабант, Фландрия, Гент, Брюгге и Булонь.
Будет заключено лицемерное перемирие,
Великий вождь из Армении нападет на Вену и Кельн»

Вот как было: 15 мая 1940 года после бомбардировки Роттердама капитулировали Нидерланды. 28 мая капитулировала Бельгия. 22 июня 1940 года капитулировало французское правительство Петэна. 26 июня в Компьени было заключено германо-французское перемирие. Последние строки подразумевают войну, объявленную против Вены и Берлина, разделенных на четыре сектора Великим вождем из Армении - Сталиным. Нострадамус показывает, чем завершились честолюбивые замыслы обоих диктаторов: Гитлер не смог продвинуться дальше Голландии, Бельгии и Северной Франции, поскольку был упущен удобный момент для вторжения в Англию после победы при Дюнкерке, а попытки Сталина полностью заполучить Вену и Берлин окончились неудачей.

Следует отметить также, что, подобно тому, как номер 49-го катрена 9-й центурии, в котором предсказывается казнь английского короля Карла I, совпадает с годом казни (1649), так и порядковый номер катрена (94-й) и центурии (5-я) дает год взятия Берлина: (тысяча) девятьсот сорок пятый (94.5).

С Арменией, неточность вышла. Правда, теперь утверждают, что во времена Нострадамуса понятие Армения включало и Грузию.

8. История России в двадцатом веке

«...всему этому будет предшествовать солнечное затмение, самое беспросветное из всех со времени сотворения мира и со смерти и страстей Иисуса Христа до наших дней.
И в октябре произойдет великое потрясение, такое, что покажется, будто земная твердь потеряла свою естественную направленность и погрузилась в вечную тьму.
А весной и осенью после чрезвычайных изменений мир будет поделен на новые сферы влияния. Вырастет новый Вавилон, подпитанный мерзостью жертвоприношений Духам Преисподней.
Однако ему не удастся продержаться более 73 лет и семи месяцев...»

А как оно было - мы теперь и сами знаем.

9. Предсказание образования государства Израиль

«Синагога, бесплодная и бесполезная,
Найдет приют среди неверных,
Затем в ходе весьма печальных событий
Дщерь Вавилона обрежет ей крылья»

Это о Палестине?

10. Предсказание на 1999 год и последующие годы

«В седьмом месяце 1999 года
С неба явится Великий Король устрашения!
Чтобы воскресить великою короля из Ангулема,
Который после множества превратностей и битв
Будет править благодаря своей счастливой звезде»

Тут дальше все смутно и мутно((. Не понимаю почему это пророчество в "сбывшиеся" затолкали.

Комментаторы сходятся на том, что под «Великим Королем устрашения» следует понимать величайшее солнечное затмение нашего столетия, которое произошло 11 августа 1999 года. Означенная дата по григорианскому календарю, переведенная в юлианский, принятый при жизни провидца, соответствует дате, приведенной Нострадамусом. Богатые возможности для самых фантастических толкований дает при этом слово «Angolmois»(Ангумуа? Ангулем?).

Согласно предсказанию Нострадамуса, после 11 августа 1999 г. Генрих Счастливый (Secundus) взойдет на французский престол и будет править на основании благоприятных данных своего гороскопа в период до и после мировой войны.
Меня несколько смущает "причесанность" приведенных выше предсказаний. Читала я эти центурии, в переводе близком к оригиналу, очевидно, потому что понять что-то из них было совершенно невозможно. У Распутина, который тоже оставил томик предсказаний, и то четче обозначено, что автор имел в виду.

@темы: "1600-е"

---

Тот самый Нострадамус (с)

Его предки по материнской линии отличались незаурядными способностями в области математики и медицины. Немало врачей насчитывалось и по отцовской линии, в их числе - Петр Абрахам Саломон, сопровождавший графа Рене Прованского, титулярного короля Иерусалима, во время крестового похода. Отец принадлежал к древнему иудейскому роду Иссахар, представителям которого, чья родословная велась от Иссахара, пятого сына Иакова от Лии, приписывался особый пророческий дар.

( От себя: меня позабавило сравнение двух портретов Нострадамуса. Цветной был написан его сыном, Цезарем, а черно-белый был сделан для издания работ Нострадамуса. Из довольно благодушного и веселого мэтра с умными глазами слепили грозный образ провидца сквозь века.)





Имя Нострадамус (Notre Dame) является свидетельством того, что обращение отца в католическую веру происходило в церкви девы Марии. Согласно обычаям того времени, имя «Notre Dame» было заменено латинизированным «Нострадамус». Предками Нострадамуса со стороны отца были еврейские сефарды, эмигрировавшие от преследований Фердинанда Католического, Изабеллы Кастильской и Святой инквизиции в Прованс, где царила относительная религиозная терпимость. Предки унаследовали от арабов искусство врачевания и склонность к каббалистике. Знакомство с мировоззрением античности сделало жизнеутверждающий греко-римский Пантеон не менее, а возможно, и более близким Нострадамусу, чем традиционная религиозность христианства.

В возрасте 22-х лет Мишель Нострадамус поступил в знаменитый по тем временам в Европе университет в Монпелье, славящийся своей медицинской школой.
В 1526 г. в Эксе его застала эпидемия чумы. Будучи к тому времени уже искусным фармацевтом, Нострадамус изобрел противочумное средство, рецепт которого изложен в одной из его книг (ароматический состав из трав, который предписывалось держать во рту всем, кому грозило заражение). Вернувшись в Монпелье в 1529 г., Нострадамус сдал экзамен на звание доктора и некоторое время оставался доцентом кафедры медицинского факультета Университета в Монпелье.

После издания в 1555 году первой серии его центурий, Нострадамус был приглашен ко двору Генриха II, короля Франции, и 15 августа 1556 года прибыл в Париж. Нострадамус предостерег короля от участия в рыцарских поединках, указав на смертельную опасность. Однако король пренебрег предостережением Нострадамуса. Пророчество сбылось: король Генрих II умер от раны, полученной на турнире 10 июля 1559 года.

В 1564 году Нострадамуса посетила вдовствующая королева Екатерина Медичи с сыном Карлом IX, а 18 октября того же года Нострадамус был принят ими в замке де л'Эмпери. Нострадамус предсказал, что он станет королем Франции. Его предсказание исполнилось через 26 лет, в 1590 году, когда род Валуа угас по мужской линии (после смерти Генриха II французский трон последовательно занимали три его сына: Франциск II, Карл IX и Генрих III), а в 1564 г. Карл IX назначил Нострадамуса своим лейб-медиком, пожаловав ему при этом 200 золотых дублонов. Щедрость Екатерины вдвое увеличила эту сумму.

1 июля 1566 года Нострадамус сказал Шавиньи: «На рассвете ты уже не застанешь меня в живых!» Утром 2 июля 1566 г. он поднялся с постели, чтобы избежать приступа астмы и упал мертвым на скамью. Очевидцы случившегося нашли, что смерть его была спокойной. Он знал день своей кончины, поскольку в июне 1566 года в экземпляре Эфемерид Стадиуса(Таблицы, содержащие расчеты положений планет и других небесных тел на определенные промежутки времени.) против 2 июля написал: «Здесь приближается смерть». Тело Нострадамуса было положено в саркофаг и погребено в стене церкви францисканцев - миноритов в Салоне.

В 1791 году, в разгар революционных событий, некий якобинец поджег церковь францисканцев и разбросал останки знаменитого предсказателя. На следующий день революционера нашли убитым вблизи Лансона. Исполнилось и это пророчество Нострадамуса, предрекавшего горе всякому, кто вскроет его могилу. Урна с останками праха Нострадамуса была вновь установлена в церкви Св. Лаврентия.

Еще при жизни творчество Нострадамуса пользовалось успехом. Особую популярность имели альманахи, календари с предсказаниями для сельского хозяйства, содержащие тайные пророчества Нострадамуса. Сохранился прижизненный ежемесячный оракул на 1555-1556 годы, а также посмертный оракул до ноября 1567 года в виде 141-го предсказания. Вместе с одиннадцатой центурией, состоящей из 58 шестистиший и двух катренов, и двенадцатой, состоящей из 11 катренов, эти произведения составляют посмертное наследие Нострадамуса. В 1605 году они были преподнесены в дар королю Генриху IV от имени издателя Винсента Сева из Босэра, потомка Нострадамуса.

@темы: "1600-е"

---

Парацельс, Либавий, ван Гельмонт (с)

Начиная с Парацельса, европейская алхимия развивает темы ятрохимии - поисков долголетия и бессмертия. Задача «целения» неблагородных металлов и превращения их в золото уступает место целению несовершенства человека и превращается в поиски долголетия и бессмертия.

Как и китайские алхимики, Парацельс был занят получением «питьевого золота», позволяющего достичь исцеляющей организм трансмутации. Алхимия Парацельса фокусировалась на микрокосме, решая вопросы универсальной медицины в поисках Меркурия или эликсира жизни. Обе - практическая и теоретическая - алхимии широко пользовались символическим языком, создав одновременно пояс защиты от притязаний со стороны непосвященных. Задача облагораживания неблагородных металлов и превращения низкой субстанции в высокую служила глубокой аналогией и, как в Новом Завете, формулировалась как задача излечения немощного и больного человека и превращения его в «нового человека под новыми небесами».

Немецкий врач и алхимик Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, вошедший в историю под псевдонимом Парацельс (1493-1541) стал основоположником другого рационального направления в алхимии – ятрохимии (от греческого ιατροσ – врач).

В теоретическом отношении Парацельс являлся классическим алхимиком – он разделял древнегреческое учение о четырёх элементах-стихиях и арабскую теорию трёх принципов. Парацельс не был чужд мистике – он занимался поисками эликсира жизни и даже утверждал, будто нашёл его; в его сочинениях можно найти подробный рецепт приготовления гомункулуса.

Однако, подобно Авиценне, Парацельс негативно относился к идее трансмутации металлов (не отрицая, впрочем, принципиальной возможности трансмутации). Парацельс утверждал, что задача алхимии – изготовление лекарств: "Химия – один из столпов, на которые должна опираться врачебная наука. Задача химии вовсе не в том, чтобы делать золото и серебро, а в том, чтобы готовить лекарства".



Медицина Парацельса основывалась на ртутно-серной теории. Он считал, что в здоровом организме три принципа – Ртуть, Сера и Соль – находятся в равновесии; болезнь представляет нарушение равновесия между принципами. Для восстановления равновесия Парацельс использовал в медицинской практике многие лекарственные препараты минерального происхождения – соединения мышьяка, сурьмы, свинца, ртути и т.п. – в дополнение к традиционным растительным препаратам.

Вследствие резко усилившихся миграций людей, способствующих распространению инфекционных заболеваний (что усугублялось царящей в средневековой Европе тотальной антисанитарией), борьба с эпидемиями приобрела во времена Парацельса чрезвычайное значение. Благодаря несомненным успехам, достигнутым Парацельсом в медицине, его взгляды завоевали широкое признание.

Андреас Либавий (1540-1616) прославился первым в историиучебником химии. В своих трудах «Алхимия» (1597) и «Полное собрание медико-химических сочинений» (1597) систематизировал практические сведения по химии того времени.



"Алхимия" долгое время служила основным учебным пособием при изучении химии на медицинских факультетах. Алхимию Либавий определяет, «как искусство извлекать совершенные магистерии и чистые эссенции из смешанных тел». Все это нужно для медицины, металлургии (в том числе для трансмутации металлов) и для повседневной жизни.

Алхимия, согласно Либавию, состоит из двух разделов: энхерия (oт греч. «вручение»), или описание методов и операций, и химия, или описание веществ, их получения и их разнообразных свойств.

Соглашаясь с Парацельсом в том, что главная задача алхимии состоит в служении медицине, Либавий, тем не менее, считал, что трансмутация возможна, и её осуществление явится венцом науки. В то же время Либавий критиковал мистические элементы в учении Парацельса.

Ещё один представитель ятрохимии Ян Баптист ван Гельмонт (1577-1664) был одним из первых учёных, поставивших вопрос об истинных простых составных частях сложных тел.

Подвергая сомнению аристотелевские стихии и принципы алхимиков на том основании, что их присутствие невозможно обнаружить в составе большинства тел, Ван Гельмонт предлагал считать простыми телами лишь те, которые могут быть выделены при разложении сложных тел.

Так, поскольку при разложении растительных и животных веществ всегда выделялась вода, Ван Гельмонт считал её простым телом и главной составной частью сложных тел.

В поисках других простых тел Ван Гельмонт много экспериментировал с металлами. Он доказал, что при растворении серебра в крепкой водке (азотной кислоте) металл лишь меняет форму своего существования и может быть вновь выделен из раствора в том же количестве. Этот опыт интересен и как один из первых примеров количественного исследования явления.

@темы: "1600-е"

---

Расстановка сил в Европе до начала Тридцатилетней войны

Хотя Тридцатилетняя война (1618—1648) началась позже временного периода, который меня интересует, она стала своего рода способом решения противоречий, которые начались намного раньше.

На переломе 16-го и 17-го вв. Габсбурги практически владели очень солидным куском Европы.

Через испанскую ветвь – Испанией, Португалией, Южными Нидерландами. В начале XVII века испанская ветвь дома владела кроме Испании также Португалией, Южными Нидерландами, Неаполитанским королевством и Миланским герцогством в Италии, плюс колониальные владения. Италия к тому моменту была раздроблена, и отчаянно стремилась отстоять независимость балансируя между Габсбургами и Францией.

Через немецкую ветвь — Чехией, Венгрией и Хорватией, да еще корону императора Священной Римской империи захапали.
Оппозицию Габсбургам возглавляла Франция. Помимо этого, в Германии князья были и Габсбургами сыты по горло, и друг на друга косо глядели: часть была протестантами, а часть – католиками.

В Скандинавии интересы Швеции, Польши, России и Дании скрестились вокруг Балтийского моря. Швеция была страной протестантской, Польша – католической, а Дания – и то, и это. К тому же, Дания была связана брачными союзами с Габсбургами, и то больше, то меньше повоевывала со Швецией. Польша тоже была связана с домом Габсбургов через браки короля Сигизмунда.

Самым же мощным противником Габсбургов в Европе была Англия. Конечно, Англия была к тому моменту государством протестантским, но против испанской ветви Габсбургов боролась, преимущественно, из-за господства на море, и ради проникновения в богатые колонии.

Свою роль в конфликте сыграли иезуиты. Они потихоньку усилили свои позиции в Ватикане, осели вокруг трона в Польше, проникли в Чехию и очень пытались получить разрешение вернуться во Францию, из которой были раз выгнаны. А иезуитов адекватные короли боялись, как чумы: святые отцы больше интересовались делами земными, чем небесными и, по большому счету, стремились управлять Европой через своих ставленников.

@темы: "1600-е"

---

Алхимия - с чего все начиналось в Европе (с)

Между арабской и европейской алхимией имели место весьма существенные отличия. Европейская алхимия развивалась в обществе, где христианская (католическая) церковь активно вмешивалась во все светские дела; изложение идей, противоречащих христианским догматам, было делом весьма небезопасным.

Алхимия в Европе с момента своего зарождения находилась на полуподпольном положении; в 1317 году папа Иоанн XXII предал алхимию анафеме, после чего всякий алхимик в любой момент мог быть объявлен еретиком со всеми вытекающими последствиями.

Однако европейские властители, как светские, так и церковные, объявив алхимию вне закона, в то же время покровительствовали ей, рассчитывая на выгоды, которые сулило нахождение способа получения золота.

Вследствие этого европейская алхимия, как и александрийская, изначально являлась герметической наукой, доступной только посвящённым. Этим объясняется характерное для европейской алхимии чрезвычайно туманное изложение достигнутых результатов. Впрочем, в течение довольно долгого времени европейские сочинения по алхимии представляли собой лишь переводы либо компиляцию арабских трактатов.

Первым знаменитым европейским алхимиком стал монах-доминиканец Альберт фон Больштедт (1193-1280), более известный как Альберт Великий (Albertus Magnus). Труды Альберта Великого («Книга об Алхимии», «О металлах и минералах», «Алхимический свод» и пр.) сыграли важную роль в том, что натурфилософия Аристотеля стала наиболее значимой для европейских учёных позднего средневековья и начала Нового Времени. Альберт Великий первым из европейских алхимиков детально описал свойства мышьяка, почему ему иногда приписывают открытие этого вещества.

Современником Альберта Великого был английский монах-францисканец Роджер Бэкон (1214-1292), написавший, в частности, знаменитейшие трактаты «Зеркало Алхимии» и «Могущество алхимии».

В работах Альберта Великого и Роджера Бэкона, как и в сочинениях арабских алхимиков, доля мистицизма была сравнительно невелика.

К основоположникам мистических течений часто относят испанского врача Арнальдо де Виллановы (1240-1313) и Раймунда Луллия (1235-1313). Их труды («Завещание, излагающее в двух книгах всеобщее химическое искусство» Раймунда Луллия, «Розарий философов» Арнальдо де Виллановы и др.) также были посвящены трансмутации (Луллий даже утверждал, будто ему удавалось получать философский камень и золото), причём особый упор делался на магических операциях, необходимых для получения желаемых результатов.

Алхимики-мистики сформулировали дополнительные задачи своей науки; общее число задач было равно, естественно, семи:

1. Приготовление Эликсира или Философского Камня (Lapis Philosoiphorum);
2. Создание гомункулуса;
3. Приготовление алкагеста – универсального растворителя;
4. Палигенез, или восстановление растений из пепла;
5. Приготовление мирового духа (spiritus mundi) – магической субстанции, растворяющей золото.
6. Извлечение квинтэссенции.
7. Приготовление жидкого золота (aurum potabile), совершеннейшего средства для излечения.

Достижению поставленных целей должны были послужить двенадцать основных алхимических операций, каждая из которых соотносилась с определённым зодиакальным созвездием.

Тем не менее, в XIV-XV веках европейская алхимия добилась значительных успехов, сумев превзойти арабов в постижении свойств вещества.

В 1270 году итальянский алхимик кардинал Джованни Фиданца (1121-1274), известный как Бонавентура, в одной из попыток получения универсального растворителя получил раствор нашатыря в азотной кислоте (aqua fortis), который оказался способным растворять золото, царя металлов (отсюда и название – aqua Regis, т.е. царская водка).

Имя самого значительного из средневековых европейских алхимиков, работавшего в Испании в XIV веке, осталось неизвестным – он подписывал свои сочинения именем Гебера. Псевдо-Гебер первым подробно описал сильные минеральные кислоты – серную и азотную. Использование в концентрированных минеральных кислот в алхимической практике привело существенному росту знаний алхимиков о веществе.

Альберт Великий работал с сернокислым железом, отделял золото от серебра при помощи азотной кислоты, по-видимому, выделил мышьяк в чистом виде.

Роджер Бэкон писал о потухании веществ без доступа воздуха, о способности селитры взрываться с горящим углем. И Бэкон и Альберт Великий знали свойства смеси селитры, серы и угля.

Раймунд Луллий применял холодильник при получении углекислого аммония из перегнанной мочевины, изготовил бикарбонат калия.

Неизвестный автор, писавший под именем Василия Валентина (XIV в.), открыл серный эфир, соляную кислоту, многие соединения мышьяка и сурьмы. В его книге «Триумфальная колесница сурьмы» описываются способы получения сурьмы и ее медицинское применение (сурьма была любимым лекарством алхимиков, которые мечтали получить из нее средство для лечения всех болезней).

Парацельс первым описал цинк, ранее неизвестный. Он же начал использовать в лечебных целях химические соединения.

Ян Баптист ван Гельмонт ввел термин "газ".

Иоганн Рудольф Глаубер обнаружил сульфат натрия (глауберову соль), сочтя его философским камнем.

Джамбаттиста делла Порта (1541 - 1615) изготовил оксид олова.

Блез Виженер (1523 - 1596) открыл бензойную кислоту.

Эти примеры, перечень которых далеко не полон, наглядно свидетельствуют о том, что "ненаучные" исследования алхимиков пошли на пользу не только избранным адептам, но и человечеству в целом.

@темы: "1600-е"

---

Эспада и дага (с)

Распространение к XV веку огнестрельного оружия, а также пластинчатых доспехов, делавших воинов почти неуязвимыми для рубящих ударов, привело к существенным изменениям основных видов холодного оружия. Наиболее широкое распространение получили те из них, которыми удобнее было наносить уколы, так как обладателя лат легче всего поразить, проникая острием клинка в отверстия в щели между пластинами. Данное обстоятельство заставило оружейников разных стран сужать клинок меча к острию и, в конечном итоге, привело к появлению шпаги, которая со второй половины XVI века окончательно вытеснила меч.

К концу восемнадцатого столетия почти повсюду в Западной Европе со средневековьем было уже покончено. На Иберийском же полуострове, с трех сторон замкнутом морем, оно продолжало жить. Там еще сохранился средневековый рыцарский уклад. Воинская доблесть, отчаянное удальство, беззаветное служение даме сердца, корни которого надо искать в почитании Девы Марии - вот добродетели, остававшиеся идеалом для Испании. Если к ним добавить прославленное мастерство оружейников из Толедо, перенявших у арабов многие секреты этого благородного ремесла, то станет понятным преобладание в Европе с конца XV века до середины XVIII испанской школы фехтования.

Именно Испани (а не Италия, как принято считать) стала родиной рапиры - узкого колющего меча с граненым клинком и чашеобразной гардой. Испанская рапира XV века еще служила для нанесения ударов, но уже с XVI века она употреблялась только для уколов. Отличительной чертой испанской школы фехтования стало использование даги - короткой шпаги для левой руки, пришедшей на смену щиту. Дага имела массивный эфес и короткий клинок (25-26см). Эфес (или гарда) использовался для отражения, отвода и парирования ударов, а узкое, почти стилетное лезвие позволяло производить сверхмощные короткие тычки на сверхблизкой дистанции. Дагу, имевшую плоский или четырехгранный клинок, носили за поясом подобно кинжалу.

Боевая стойка с дагой и шпагой первоначально была очень похожа на позицию с мечом и щитом (где роль щита играла дага). Дагой ловили тяжелый клинок шпаги противника, в то время как другой рукой наносили ответные уколы и удары, осуществляли повторные и сдвоенные атаки. Простые и круговые удары чередовались в бою с уколами, направленными в различные части тела. При внезапной атаке двойным уколом, либо комбинацией укола и удара, защита оружием являлась чрезвычайно трудным действием, и в этом случае спасало только движение. Вот почему в конце XVI века в технике фехтования прочно утвердились вольты и пассы - особые виды перемещений, введенные испанским мастером Карранцо. Кстати, первый печатный труд по фехтованию шпагой и дагой был издан тоже в Испании, в 1474 году. Его авторами были профессиональные учителя фехтования Педро де Торрес и Пансо де Перпиньян. Благодаря испанской школе ("эспада и дага") в Европе получили распространение дуэльные поединки, а также появилась особая каста "браво" - профессиональных фехтовальщиков, выступавших в ролях наемных убийц, частных охранников и, разумеется, инструкторов, дававших за деньги свои уроки всем желающим.


В начале XVII века на смену даге пришел намотанный на руку плащ. Плащ, независимо от сословия, носило тогда все мужское население Испании. "Большой плащ" в развернутом виде волочился по земле, поэтому в него "закутывались", укрепляя дополнительно полы на одежде и перебрасывая конец через плечо. "Малый плащ" (капа) свободно свисал на спине между плечами. Шпага во все времена оставалась преимущественно дворянским оружием. Горожане и крестьяне предпочитали нож, кинжал, стилет, одним словом, короткий клинок плоского, трехгранного или четырехгранного сечения. Мужчины носили его за поясом, в сапоге или рукаве, женщины - за корсажем платья либо за подвязкой чулка. Повсеместная склонность простого народа к ножу объяснялась просто: нож гораздо дешевле шпаги, быстрее и легче изготавливается, находит самое широкое применение в быту, наконец, его удобно носить и прятать.

@темы: "1600-е"

---

Интересненько...

Цветовой текст Люшера - рекомендую тем, кто хочет в себе немного разобраться.

По тесту Цветовой тест Люшера на сайте Психологические тесты у меня следующие результаты:

Заключение Люшера

Желаемые цели и поведение, продиктованное этими целями

Первая выборка

Жаждет успеха, возбуждения, жизни полной впечатлений. Хочет развиваться свободно, сбросить с себя оковы неуверенности, побеждать и жить насыщенной жизнью. Любит контакт с другими, энтузиаст по натуре. Восприимчив ко всему новому, современному или увлекательному. У него много интересов и он хочет расширять сферы деятельности. Hа будущее смотрит оптимистично.

Вторая выборка

Предъявляет к жизни слишком большие требования, однако скрывает их за показной рационалистичностью и осторожным поведением! Хочет, чтобы его достижения производили впечатление на окружающих, но маскирует это желание, склонен к скрытности.

Существующее положение вещей и уместное при этом поведение

Первая выборка

Преследует свои цели и свои интересы с упрямой решимостью, отказывается идти на уступки и компромиссы.

Вторая выборка совпадает с первой

Сдерживаемые свойства и неуместное при этом поведение

Первая выборка

Эгоцентричен, поэтому легко обижается.

Вторая выборка

Hастаивает на том, что его надежды и замыслы реальны, однако, нуждается в подбадривании и поощрении. Эгоцентричен и поэтому обидчив.

Отрицаемые, подавляемые или же несущие тревогу свойства

Первая выборка

Физиологическая интерпретация

Эмоциональная неудовлетворенность и недостаток признания послужили причиной стресса и чрезмерных самоограничений (в 7/8 поз., меньше выражено - в 6/7).

Психологическая интерпретация

Считает, что прежде чем существующее положение дел может быть улучшено, он должен заручиться сотрудничеством других. Hедостаток понимания и признания заставляет его думать, что никакой "настоящий" союз невозможен, а неудовлетворенность делает его повышенно чувствительным, он хочет чувствовать себя более уверенно. Он хотел бы освободиться от того, что сейчас представляется ему как угнетающая обуза и заново "восстановить" свою индивидуальность. Самоограничения в сфере чувствительности мешают ему отдавать себя, однако изоляция, к которой это приводит, вызывает у него желание "уступить" и позволить себе слиться с другими. Это его беспокоит, т.к. он рассматривает подобные инстинкты как слабость, которую следует преодолеть - он считает, что утвердить себя как личность он может только путем постоянного самоконтроля, что только это позволит ему, несмотря на настоящие трудности, сохранить свои позиции.

Коротко

Эмоциональная неудовлетворенность, вызванная недостатком признания и чрезмернами самоограничениями (первая группа цветов харктеризует компенсацию).

Вторая выборка совпадает с первой

Актуальная проблема или поведение, вызванное стрессом

Первая выборка

Тревога и беспокойное недовольство, вызванные либо обстоятельствами, либо неудовлетворенными эмоциональными потребностями, привели к стрессу. Он пытается избавиться от него посредством напряженной деятельности, направленной либо на завоевание личного успеха, либо на приобретение разнообразного опыта.

Вторая выборка

Тревога и беспокойное недовольство - либо обстоятельствами, либо неудовлетворенными эмоциональными потребностями - вызвали напряжение и стресс. Его политика - спастись от этого заключается в том, что он не позволит себе "стать вовлеченным", создавая тем самым хотя бы внешне подобие покоя.

Пройдите и Вы тесты

Чем плохи научные тесты - они безжалостно препарируют "то, что есть", но ничего не обещают. В этом плане Аэтерна как-то приятнее))

@темы: "нетягостная бредь"

---

История капоэйры (с).

Достоверные сведения о капоэйре начинаются с XVIII века, но, очевидно, её зарождение относится к более раннему времени. Существует множество мнений, касающихся истории возникновения и развития капоэйры как воинского искусства. В наиболее распространенной версии говорится, что это искусство было создано африканскими рабами, вывезенными в Бразилию.

В 1500 году португальцы высадились в Бразилииво главе с Педро Альваресом Кабралом. Для ускорения процесса освоения новых территорий, права на которые заявила Испания, колонистам понадобилась рабочая сила.
В качестве рабов они использовали местных индейцев. Но индейцы либо быстро погибали в неволе, либо убегали в сельву. И тогда было решено ввозить в Бразилию рабов из других португальских колоний - Анголы, Мозамбика, Гвинеи, Конго. Рабы привезли свою культуру и традиции, часть которых позже стали одной из составляющих капоэйры. У некоторых африканских племен существовал обряд "N''golo", что означает "Танец зебр". В этом танце молодые воины вступали в ритуальный бой друг с другом. Этот танец в сочетании с некоторыми другими боевыми традициями африканских племен, лег в основу капоэйры.

Как и индейцам, многим африканцам удавалось бежать. Беглые рабы образовывали "свободные поселения". В этих поселениях капоэйра формировалась и развивалась как боевое искусство, обогащаясь различными знаниями и техникой.

В капоэйре есть три ступени.

Первая – маландру (переводится как бандит, мошенник). На этом этапе капоэйрист работает на себя, на свои физические данные: совершенствуя силу удара, скорость.

Потом появляется - малисия. Этот уровень характерен уже тем, что человек растет как физически, так и умственно. Он начинает понимать, что не обязательно ударить прямо, сильно. Можно сделать обманное движение, заставив партнера дернутся, и провести комбинацию. Это уже ловкость и хитрость, как у лисы: не стоит идти напролом, нужно постараться «переиграть» ситуацию.

Третий уровень – мандинга (магия). Это когда человек может работать не только с физическим телом, но и с энергетическим. Он понимает людей, при одном взгляде на человека может определить его намерения, оценить его качества.

Поединок капоэйристов проходит в круге (роде). Перед схваткой они садятся друг напротив друга, пожимают руки, и с этого момента начинается игра. Пожатие рук - это обмен энергией и начало психологической борьбы. Соперники проверяют друг друга, определяя по силе пожатия руки, какой будет схватка. Схватку называют «жогой», что в переводе означает «игра».

Далее происходит вхождение в круг, сопровождающееся набором разнообразных движений и завершающееся статичной позой. Обычно это стойка на руках.

На входе капоэйристы не делают никаких атакующих движений. Они, демонстрируя свои физические возможности, продолжают психологически воздействовать на противника.

Игра - это процесс слушанья. Капоэйрист слушает, что предлагает противник, и в зависимости от его действий делает свои комбинации. Они могут быть как защитные, так и атакующие. Игра зависит от уровня подготовленности капоэйриста.

У тех, кто занимается два-три года, поединок, как правило, не жесткий. Контакт может быть только по предварительной договоренности. Удары носят демонстрационный характер. Нога, с вложенной силой для удара, замирает в миллиметре от точки его приложения. Таким образом, капоэйрист показывает, что он контролирует свои действия, и если бы нога продолжила своё движение, то была бы серьёзная травма. Это воинское искусство, и в нем есть контакт.

В капоэйре нет правил, используются любые удары ногами, руками, пальцами, коленом, головой в любую часть тела. Это могут быть броски, захваты, болевые заломы. Их можно применять и для нападения, и для защиты. Если во время игры удар точно попал в цель и происходит падение противника, игра заканчивается. Игроки встают, проходят по кругу и вновь садятся у входа в круг. Здесь происходит смена соперников, начинается новая схватка.

Рода всецело зависит от музыкального ритма. Жесткий ритм – соответственно будет и жесткая игра с подсечками, ударами, бросками. Во время пения раздаются воинственные выкрики. Это нужно для поддержки игроков, для подбадривания их. Это является эмоциональным фоном в игре и украшением роды.

Музыка в капоэйре является одним из важных моментов этого искусства.
Тренировки и рода проходят под живую музыку. Во время роды обязательно присутствуют три основных инструмента:
Беримба́у (Berimbau) — инструмент, напоминающий лук с резонатором.
Атаба́ке (Atabaque) — традиционный африканский барабан. Высотой по пояс человеку. Ведёт основной ритм.
Панде́йру (Pandeiro) — бубен.

@темы: "1600-е"