Стоит немного дополнить одной важной историей о Генрихе, которая наделала в то время много шума, а именно историей его конфликта с Томасом Бекеттом.
читать дальшеОни были друзьями в беде, пока Генрих боролся за свою корону, и в награду за лояльность Бекетт получил из рук короля сан архиепископа Кентерберийского.
Что может разлучить друзей? Любовь, деньги и власть. В случае с Генрихом и Томасом повлияли все три фактора. Сын Генриха, Молодой Генрих, воспитывался, согласно обычаю, в доме Томаса и повсюду открыто говорил, что видел там намного больше любви и заботы, чем в доме собственного отца. Генрих, верный политике англонорманнских королей, делал все для того, чтобы управлять и английской церковью, прикарманивая очень значительную часть доходов от Кентербери в казну королевства, и выжимая согласие Томаса подписать Кларедонскую конституцию, ограничивающую влияние церкви на светскую жизнь и ее связь с Римом. Томас, разумеется, сопротивлялся, как мог, в связи с чем его обвинили в суде в неповиновении королю. Он бежал во Францию, где, разумеется, был обласкан французским королем, и папой. Под угрозой отлучения от церкви, Генрих позволил Томасу вернуться в Англию, но тот, уверенный в своей силе, немедленно уволил трех епископов, ставленников Генриха.
Что было потом, известно не совсем точно. Бытует версия, что Генрих в сильном раздражении бросил фразу, что неужели никто не избавит его от беспокойного попа?! Историк Саймон Шема, тем не менее, утверждает, что король высказался более определенно: "Что за жалких трутней и предателей я вскормил в своем доме, если они позволяют низкорожденному клерку противиться воле своего лорда?" (Бекетт был сыном рыцаря, который стал купцом и женился на горожанке, а не благородной даме, хотя в одно время биографы Бекетта пытались утверждать, что его мать была сарацинской принцессой). Так или иначе, Реджинальд Фтц-Урс, Хью де Моревилль, Вильгельм де Треси и Ричард ле Бретон 29 декабря 1170-го года явились в Кентербери требовать, чтобы Бекетт отправился к королю и дал отчет в своих действиях. Перепалка привела сначала к тому, что один из рыцарей припечатал его кулаком по голове, но потом они решили не останавливаться на полпути, и Бекетт был убит.
Через 3 года папа его канонизировал, после чего Генрих совершил основательное поломничество а могиле Бекетта, выразив подобающее раскаяние.
Генрих VIII свел счеты с беспокойным архиепископом через несколько веков, разрушив его гробницу, уничтожив останки и запретив упоминание его имени.
читать дальшеЭтот день прошел в дороге. Уезжать оттуда, где тебе было хорошо, всегда грустно. Тем более, что если я и вернусь на Вайтс, то уже в возрасте моих соседок по столу. Я еще слишком многого не видела.
На этот раз водитель решил выгрузить нас на полтора часа в Винчестере, причем сделал это коварно, возле торгового центра города, и тут же куда-то уехал. Мы вяло побрели по переполненной улице. Ни у кого, очевидно, не было больше желания ни покупать что-либо, ни фотографировать. Большинство вяло поплелось в скверик у памятника королю Альфреду.
Я, все-таки, сделала над собой усилие, и пошла в народ. День был погожим, поэтому я очень быстро развеселилась, глазея на жонглеров и одежду окружающих. Жаль, что я не могу нахально фотографировать людей на улицах, мне это кажется слишком бесцеремонным. Каких чудных панков я видела! О, эти разноцветные прически и раскрашенные мордашки! И опять поразилась тому, что семьи и пары ходят либо под руку, либо взявшись за руки. У нас пара, если она не находится в цветочно-конфетном периоде, ухитряется идти так, что каждый очень сам по себе. Мужчина обычно в нескольких метрах впереди.
Когда я присела в уличном кафе, то разглядывать окружающих стало еще интереснее и, главное, комфортнее. Недалеко от меня остановились две подружки, и снова я пожалела, что не могу их сфотографировать. Потому что одна из девушек была весьма крупной, статной и очень-очень красивой. Трудно себе представить, что центнер живого веса на женщине может быть красивым и красиво одетым, но это был тот самый случай.
Кроме народа ничего в Винчестере я больше не видела, а жаль. И почему нас возле Старого Города не выпустили? Ведь Винчестер был основан еще в 70-м году первого столетия нашей эры, и был столицей племени бельгаров, а после римского завоевания стал местом, откуда в Рим отбирались и поставлялись знаменитые британские боевые псы, Pugnaces Britanniae. Увы, внешнего их вида я нигде не нашла, только упоминание, что они были предками английских мастифов.
(этого зовут, кстати, Чемберлен)
Тогда город звался еще Вента Бельгарум. А потом город стал столицей саксонов в 827-м году. Только норманны перенесли столицу в Лондон.
По слухам, в Винчестере был когда-то замок короля Артура... Во всяком случае, Вильгельм Завоеватель построил там замок, который Генрих III расширил, добавив туда Большой Холл. На стену его был повешен стол короля Артура с именами всех его рыцарей, специально сделанный по заказу короля.
От былого великолепия осталось очень мало. Кромвель, сволочь, Винчестерский замок разрушил в 1646-м году.
А ведь там много чего случилось...
Оттуда еле спаслись при пожаре Эдуард I и его вторая жена Маргарет Французская.
Там родилась дочь Эдуарда IV, Маргарет. Там был суд над сэром Уолтером Рэйли, обвиненным в предательстве.
Там был оплот роялистов во времена гражданской войны, в связи с чем Кромвель и возненавидел сам замок.
Чарльз II хотел восстановить замок более прекрасным, чем Версаль, но не успел, а скупой Джеймс II проект отверг.
Так и остался от Винчестерского замка только Большой зал, где, кстати, в 1953 судили барона Эдварда Монтегю, Майкла Питт-Риверса и Питера Вайлдблада по обвинению, стоившему жизни Оскару Уайлду. Но времена уже были не те.
В Лондон я приехала с неприятными предчувствиями по поводу гостиницы, которые, в общем-то, оправдались: на этот раз меня засунули не в каморку под лестницей, а в каморку под крышей.
Я уже шла устраивать менеджеру скандал в стиле «базар в Дели» (там я очень классно научилась пользоваться всей шкалой языка тела), но площадкой ниже на лестнице расположилось огромное семейство какой-то латиноамериканской сеньоры, и я поняла, что размер моей каморки для этой гостиницы вполне стандартен. Не пойму, как невероятное количество детей (штук шесть) сеньоры там помещалось. А может, и не помещались. Часть их читала на лестнице, кто-то закусывал, кто-то раскрашивал книжку. Не знаю, как и где они спали, но это обстоятельство никак не отражалось на их жизнерадостности. Решила и я не париться, тем более, что весь следующий день все равно решила провести в Британском музее.
А так... Идёт принцесса, обходит лужи - Спешит принцесса готовить ужин. Придёт на кухню, поставит кофе - Дела принцессы не так и плохи. Закурит в кресле - увы, привычка, Печально глядя на пламя спички. Две чашки кофе потом, и книга - И снова вечер короче мига. Постель принцессу прижмёт, со вздохом - И та ответит коротким - охом. Погасит лампу - свою подругу - На службу завтра и вновь - по кругу. Мерцает светом вечерний город, Идёт принцесса, шагает гордо. Ничья - владыка, ничья - невеста, Да, да, без трона и королевства. Ведь так бывает: родишься где-то, Глядишь, ошибся - не та планета.
Не странно ли? Ты прошёл такой долгий путь, чтобы вернуться к его началу. Ведь это Мигард, мир людей. Всего лишь наша земля... Или не совсем? А может быть, ты изменился и видишь её по другому? Не зря воитель Тор защищает её. Не зря Мидгард означает - срединный мир. Отсюда тебе открыты все дороги в миры подземные и миры небесные. Ну что же, странник, броди по этому миру, по своему миру. И не уставай находить необыкновенное - в обыденном
читать дальшеМои соседки по столу говорили о каких-то «bank holidays», в связи с чем многие на последние экскурсии не поехали, а разбрелись по своим делам. Потом я поняла так, что это – несколько внеурочно нерабочих по какой-то причине дней. Например, 2 мая – день св. Георгия, который Англия празднует, ну а 3.05 пошло прицепом.
Сначала мы поехали в Райд, который лично мне показался миленьким курортным городком «английской Ривьеры», еще довольно пустынным в первый день мая. Народ бегал по магазинам, вот и все, что я увидела. Впрочем, больше там ничего и нет))) Райд был викторианским курортом с бесконечными пляжами и золотистым песком, им он и остался.
Единственная интересная деталь прошлого в Райде – связь с очень старым цистерцианским монастырем Кворр Эбби, который построил еще в 1132 году Балдуин де Редверс, единственным могущественным пэром, который выступил после смерти Генри I в пользу королевы Мод и против Стефана Блуасского. В результате ему пришлось срочно перебраться в Анжу, где благодарная королева пожаловала его титулом графа Девонского. В этом аббатстве он и был похоронен в 1155 году. Вторая известная личность, похороненная в аббатстве – Сесили Йоркская, самая красивая дочь Эдварда IV.
Генрих VIII монастыри разогнал, и Кворр Эбби купил коммерсант Джордж Миллс, который большую часть аббатства буквально разобрал по камням, используя их для других построек. В том числе, из этих камней был построен Кворр Эбби Хаус, самым знаменитым владельцем которого был адмирал Кокран –Морской Волк.
В результате многочисленных рокировок, аббатство вернулось в руки церкви, было приведено в порядок в 1912-м году, и сейчас снова исполняет свое первоначальное предназначение. Нынешний монастырь принадлежит Ордену св. Бенедикта, и это мужской монастырь.
После Райда мы поехали осматривать винные сады, их на Вайтсе несколько. Нас отвезли в Розмари – самый крупный (30 акров), и уже три года подряд получающий главный приз за качество своей продукции.
У хозяйки, маленькой, изящной молодой женщины подкрашенной под китаянку, меня потрясли ногти: сантиметров в пять длиной, и окрашенные бордовым лаком. Это не мешало ей очень ловко управляться с продукцией. В нас весьма резво влили минут за 15 пять видов напитков: обычное белое вино, потом еще что-то, затем – прекрасное вино на цветах бузины, потом ошеломляюще хороший яблочный сок, а потом – клубничный ликер. Любопытно, что во всех напитках отсутствовал добавленный сахар, это в Англии запрещено. Сладость достигается за счет сахара, содержащегося в продукте. Оказывается, яблоки перед выжимкой нужно как можно дольше держать уже сорванными с ветки, чтобы в них образовался сахар. Все, закончилась моя эпопея с бесконечной варкой яблочного сока! Теперь буду собирать и отвозить на выжимку. Я один раз уже пробовала, но, сдуру, отвезла яблоки «прямо с ветки», чего делать не стоит – а я и не знала.
Домой купила вишневый ликер, это что-то волшебное, ничего общего с магазинным черри бренди, и вино на цветах бузины. Пока болтала с хозяйкой, заметила, как к нам в автобус зашла кошка. Кошки (местная порода?) на острове, надо сказать, особые. У них очень длинные лапы, продолговатое поджарое тельце, и маленькая, изящная головка. И они все полосатые! Ну просто иллюстрация к детским книжкам...
Вторая половина дня и вечер ушли на ходьбу, прощание с островом. Заметила, что в одну гостиницу заезжала русская группа, а до этого встретила соотечественников на Эспланаде, где они посмотрели на меня озадаченно (я была в футболке с рисунком развалившейся кошки и надписью «Забей на все!»), но прошли мимо молча.
Уезжать не хотелось, но вряд ли в мае и дальше Вайтс так уж сильно мне бы понравился: стало заметно больше людей, так что очарование общения с природой было бы разрушено.
читать дальшеЯ не знаю, враждовал ли он со мной, но я -то с ним точно. Потому как оставил он здесь однажды потрясающий по омерзительности комментарий, после которого я для себя именовала его не иначе, как непечатно, и старалась пнуть повсюду, где пересекались. Причину называть нужно? Гомофоб из агрессивных, один из тех, кто мечтал и фантазировал о том, как гомосексуальность криминализируют снова.
Не то, чтобы я считала своим долгом геев защищать. Дело в том, что все геи, скоторыми я сталкивалась лично и на страницах периодики, сами способны защитить кого угодно. Один, например, был телохранителем секретаря ООН и всю жизнь служил по горячим точкам. Просто я лютой ненавистью ненавижу навязывание всему человечеству какого-то стандарта. Потому что те, которые в рамки стандарта не вписываются, очень быстро оказываются в категории "отклонений", подлежащих выправлению или уничтожению. А это уже было, и повторения не хочется.
Так вот, заглянула я в Дайри Бест - а там красуется пост моего Личного Врага... о романтике
И хотя его там закидали всем, что подвернулось под руку, за разведение "розовых соплей", мне-то пост понравился, потому что мои представления о романтическом вечере тоже включают в себы и розы, и вечернее платье, и мягкий свет.
Я протестую В черно-белом мире жить проще! Как может мой Враг даже задумываться о романтике??? Ведь если у него есть мозги и душа, как он может не понимать???
Вот и верь после этого людям: только снабдишь кого-то со страстью душевной сконструированной табличкой "такой и сякой", как оно выкинет что-то, чего от него не ожидаешь. Впрочем, симпатичные черты были и у Гитлера...
читать дальшеПо какой-то глубоко английской, и для посторонних непонятной причине, карта с Генрихом I из моей Королевской Колоды не имеет даже его портрета (вместо него – фотография довольно уродливой монеты), и содержит описание его деяний на 2/3 о борьбе с братом Робертом, который замешкался в Крестовом походе, и поэтому хитрый Генри его с коронацией опередил. Не менее поразительно и то, что в русскоязычной Вики царствование Генри, его политика и деяния описываются раза в 4 подробнее, чем в англоязычной, и в гораздо более дружелюбном тоне. Определенно, Генрих I англичанами нелюбим.
читать дальшеЧто да, то да: провернув дело с убийством Вильгельма II (что никогда не было напрямую доказано), Генри прихватил с собой из Винчестера казну (и правильно сделал, учитывая нравы времени, ведь растащили бы в миг), и уже через 3 дня короновался в Лондоне. Дело было в августе 1100-го года. В ноябре он женился на Эдит, дочери шотландского короля, о которой я вскользь упоминала, когда писала о королеве Мод, их дочери. Этот брак объединил нормандскую и саксонскую линии, и имел двоякое последствие. Норманны были недовольны, зато саксонов это с властью Генри примирило, не говоря уже о том, что ослабло напряжение на границе Англии и Шотландии. Гораздо позднее этот брак аукнулся королеве Мод, когда норманны объявили ее незаконной дочерью на том основании, что Эдит (Матильда) провела 6 лет в монастыре. Разумеется, она поклялась, что никогда не принимала монашеского обета, но ведь нужна была хотя бы тень подозрения.
Внешне Генри описывается, как мужчина среднего роста, не маленький, но и не высокий, с мускулистой грудью, мясистым телом, глазами средней яркости. Волосы у него были черные, прямые, и он носил их зачесанными назад (непонятно, почему на портретах его упорно изображают блондином).
Братец Роберт появился на горизонте только в 1101-м году, и как бы прибыл в Лондон требовать от брата свою корону (он же был старшим!), но легко согласился на ежегодную пенсию в 2 000 серебряных марок (по русскоязычной версии – в 3 000), и отплыл к себе в Нормандию, признав Генри королем Англии. Положение устаканилось на ближайшие 5 лет, но ведь для Генри Роберт был постоянной угрозой одним своим существованием: всегда существовала опасность, что норманлские бароны решат объединить историческую родину с завоеванной Англией, и сменят короля Генри на короля Роберта. Опять же, деньги платить надоело... В общем, в 1006-м году Генри отправился в экспедицию против Роберта. Надо отметить, что знаменитая битва при Таншбре случилась довольно бестолково. Роберт шел своим путем, а Генри – своим, и они как-то незапланированно пересеклись у Таншбре. В результате вместо славной битвы получилась свалка, в результате которой Роберта почти случайно прихватили на какой-то ферме. Тем не менее, битва этим была закончена. Роберт после пленения прожил в Англии еще почти 30 лет. Его сын, Вильгельм Клитон, которому тогда и было-то всего 4 года, был отдан Генри сгоряча родственникам мальчика. Потом-то он понял, что этот благородный жест был, как минимум, неуместен в условиях династических дрязг, и ему пришлось неоднократно иметь дело с различными интригами в пользу Вильгельма.
Но Генри не всегда был великодушен по отношению к родственникам. Широко известна кошмарная история, которая произошла в 1119-м году. Тогда было нормальным обычаем между баронами обмениваться своими детьми, отдавая их на воспитание к потенциальным союзникам или потенциальным врагам для создания какой-то стабильности. Одна из многочисленных бастардов короля Генри, Джулиана, и ее муж Юстас де Паси, отдали своих двух дочерей на воспитание к коннетаблю Иври Ральфу Корнеку, взяв взамен на воспитание его сына. Что ударило им в голову (возможно, родство с королем) – непонятно, но они ослепили мальчика. Ральф Корнек потребовал от короля справедливости, и король хладнокровно позволил ему ослепить обеих своих внучек. Обезумевшая от горя и злобы Джулиана пронесла под плащом арбалет на встречу к отцу, и попыталась его застрелить, но попытка провалилась, и Джулиана угодила в темницу, откуда бежала, выпрыгнув из окна в ров. Через несколько лет Генри и Джулиана, впрочем, помирились.
Генрих I был, если так уместно выразиться, королем-администратором. Разумеется, ему много пришлось воевать, но он предпочитал всегда действовать малой кровью и идти на компромисс, чтобы потом, при изменившихся услувиях, снова перекраивать ситуацию в своих интересах. Например, едва вступив на престол, он поспешил вернуть в Англию епископа Ансельма, изгнанного его братом. Ансельм был, тем не менее, человеком принципа, и потребовал того же от короля Генри, чего требовал и от короля Вилли: независимости в вопросе назначения прелатов. И Генрих согласился на компромисс! Он согласился признавать прелатов, назначаемых Ватиканов с одним «но»: они должны были приносить ему вассальную клятву. Все участвующие в конфликте стороны, включая папу, сохранили свое лицо, хотя практически ситуация не изменилась, и после смерти Ансельма, когда Генрих плавно вернулся к практике отца и брата годами держать епископские вакансии свободными, никто уже не возмущался.
Опять же, едва короновавшись, Генрих издал знаменитую Хартию Вольностей (не такую обширную, какой стала Великая Хартия Вольностей впоследствии, но все же).
ХАРТИЯ ВОЛЬНОСТЕЙ, дарованная в 1100 г. ГЕНРИХОМ I Charter of Liberties of Henry I (Перевод А.А. Тесля)
Генрих, король Англичан, епископу Самсону и Юрсо де Абетоу (Urso de Abetot) и всем своим баронам и верным, равно и французам и англичанам, Вустершира, [приветствие повторяется ко всем графствам] шлет привет.
1. Ведая, что милостью Божией и общего совета баронов всего королевства Англии я был коронован королем названного королевства; и поскольку королевство угнеталось несправедливыми требованиями, мной, страхом Божием и любовью, которую я имею к Вам всем, повелеваю: во-первых святую церковь Господнюю свободной, ни продам, ни сдам в аренду, ни по смерти архиепископа, епископа или аббата не буду ничего забирать от церковного достояния, пока его преемник не вступит [на церковную должность]. И я устраняю все плохие (злые) обычаи (обыкновения), коими королевство Англия несправедливо угнеталось; каковые плохие обычаи (вар.: злые обычаи) я здесь записываю частично:
2. Если кто из моих баронов, графов, или других, которые держатся из меня 240), умерт, его наследник не должен выкупать его земля, как то было в обыкновении во время [в царствование] моего брата 241), но он должен заплатить релиф (relieve – буквально: «очистить свои земли») и только законный релиф. Подобным образом люди моих баронов должны платить релиф своим лордам и только законный релиф.
3. И если кто из моих баронов или других людей желают выдать свою дочь, сестру, племянницу или родственницу замуж, дозволяется ему говорить со мной об этом, но я не возьму ничего от него за разрешение и не буду препятствовать браку, если только он он не умышляет соединиться с моим врагом. И если по смерти барона или другого из моих людей, дочь остается наследницей, я дам ее земли за ней по совету моих баронов. И если по смерти ее мужа жена останется одна и бездетная, она будет иметь свое приданое и right of maririage (имущественное право, полученное в браке), я не буду отдавать ее замуж, если то не согласно с ее волей.
4. Но если жена [по смерти мужа] осталась с детьми, она будет сохранять [право на] свое приданное и right of maririage так долго, покуда будет хранить вдовство, и я не буду выдавать ее замуж против ее воли. И опекуном земли и детей должна быть также или жена, или другой из родственников, кто имеет наибольшие права на это. И я приказываю, чтобы мои бароны ограничивали себя точно также в делах с сыновьями и дочерьми или женами своих людей.
5. Общий сеньораж (seigniorage), который брался с городов и графств, но который не брался во времена короля Эдуарда I 242) , я впредь совершенно запрещаю. Если кто-либо, чеканщик монет (moneyer) или кто-то другой, будет пойман как фальшивомонетчик, то поступят с ним по следующему ему праву [воздадут должное наказание].
6. Я прощаю все притязания и долги, на которые имел право мой брат 243) , кроме моих в полном праве установленных доходов и кроме тех сумм [количеств], которые были установлены для наследования или для других предметов, которые справедливо касались [распространялись на] других. И если кто заложил что-либо из собственного наследства, я прощаю это; и также все релифы, которые были установлены [согласованы] для законного наследования.
7. И если кто из моих баронов или из моих людей станет слабым [дряхлым], что он должен дать на упокой, то я дарую ему столько, сколько должно быть дадено 244) . Но если, упрежденный войной [букв.: «оружием»] или болезнью, так, что он не успеет уговориться о даче денег, его жена, дети, родственники или его люди должны дать на благо его души, как они сочтут лучшим.
8. Если кто из моих баронов или [моих] людей совершит преступление, он не должен быть обязан к уплате за королевское помилование, как то было во времена моего отца или моего брата 245) , но должен выплатить возмещение (за убытки) согласно степени [тяжести] своего преступления, как он должен был до времени моего отца, во времена моих предшественников. Но если он виновен в предательстве или в отвратительном преступлении (heinous crime), он должен быть наказан [буквально: «должен принести компенсацию»] согласно праву 246) .
9. Я прощаю все убийства, совершенные до того дня, как я был коронован [до дня коронации], и те, которые будут совершены в будущем, коли за них будет принесено справедливое воздание согласно закону короля Эдуарда.
10. По общему согласию моих баронов, я сохраняю в своей власти [букв.: «в своих руках»] лес как мой отец владел им.
11. Тем рыцарям, которые несут военную службу со своих земель, я даю как мой собственный дар, чтобы их земля возделывалась свободной от всяких платежей и работ, так, чтобы будучи освобождены от столь тяжкого [большого] бремени, они могли бы хорошо снарядить себя с лошадьми и оружием и быть всецело готовы к службе мне и защите моего королевства.
12. Я устанавливаю строгий мир во всем моем королевстве и приказываю соблюдать [поддерживать] его впредь.
13. Я восстанавливаю закон короля Эдуарда, с теми изменениями, что внесены [введены] были моим отцом с совета его баронов.
14. Если кто, со смерти короля Вильгельма, моего брата, взял что-либо из принадлежащего мне или кому-либо еще, то пусть вернет быстро и без [уплаты] штрафа; но если кто удержит что-либо из этого [у себя], то у кого это будет найдено, уплатит мне высокий [heavy; вар.: тяжкий] штраф.
Засвидетельствовано Морисом, епископом Лондона, Вильямом, избранным епископом Винчестера, Джеральдом, епископом Херфорда, графом Генри, графом Саймоном, Уолтером Джиффардом (Giffard), Робертом де Монфором, Рожером Биджотом (Bigot), Эдо (Eгdo) the steward, Робертом, сыном Хаймо (Hamo) и Робертом Моле (Molet). В Лондоне, во время коронации [букв.: «когда я был коронован»]. Прощайте (Farewell). О том, что произошло после смерти короля Генри, я писала вот здесь:
Если лень читать, то, вкратце, формально власть перешла к его единственному оставшемуся в живых законному ребенку, королеве Мод, но на деле к Стефану Блуасскому, выдвинутому норманнскими баронами, в результате чего сначала началась гражданская война, а потом в Англии начала царствовать линия Плантагенетов. Еще одна странность: Стефан описывается в Королевской Колоде с большой теплотой, даже говорится, что «он был любимцем своего дяди, Генриха I», и что дочь короля, Матильда (королева Мод) «не смогла с этим примириться, и вторглась в Англию». Однако...
О том, как король Генри умер, моя карта в Королевской Колоде сообщает язвительно: «умер в 1135 году, очевидно от переедания, и похоронен в аббатстве Рединг». Несколько странное заявление, если учесть, по свидетельству очевидцев, что король «скорее утолял голод, чем гурманствовал, и скорее утолял жажду, чем пил, и был сдержан в этом сам, и осуждал тех, кто сдержан не был». Есть версия, что король, будучи во Франции, отравился миногами. Может, и так, а может, и не миногами. Кто знает?
«Невозможно стать свободным от одного влияния, не поддавшись другому. Все дело, вся работа над собой состоит в том, чтобы выбрать влияние, которому вы желаете подвергнуться, и чтобы практически подпасть по это влияние. Для это необходимо заранее знать, какое влияние выгоднее».
«В подлинном искусстве нет ничего случайного. Это математика. Художник знает и понимает, что ему нужно передать, и его работа не может произвести на одного человека одно впечатление, а на другого – другое... Вообразите какой-нибудь научный труд... Невозможно, чтобы один человек понимал формулу так, а другой иначе!»
«Чтобы заключенный имел возможность бежать в любую минуту, он должен прежде всего понять, что он находится в тюрьме. До тех пор, пока он это не уяснит, пока считает себя свободным, у него нет никаких шансов. Никто не в состоянии помочь ему или освободить насильно, против его воли, наперекор желаниям. Если освобождение возможно, оно возможно только как результат огромного труда и усилий, прежде всего сознательных усилий, направленных к определенной цели»
«Надобно понять, что человеческое бытие при жизни и после смерти... может быть весьма различным по своему качеству... «Человек-машина», у которого все зависит от внешних влияний, с которым все случается... этот человек не имеет никакого будущего. Чтобы говорить о каком-то виде будущей жизни, мы должны иметь некоторую кристаллизацию... и известную независимость от внешних влияний... Знакомые вам системы, употребляющие это выражение, утверждают, что «астральным телом» обладают все люди. Это совершенно неверно. То, что можно назвать астральным телом, приобретается благодаря сплавлению, т.е. посредством ужасно трудной внутренней работы и борьбы»
«Сплавление, внутреннее единство приобретается... благодаря борьбе между «да» и «нет», происходящей внутри человека. Если человек живет без внутренней борьбы, если с ним все случается, если он идет туда, куда его ведут влечения... он останется таким, каков есть... Необходима жертва... Необходимо пожертвовать чем-то, в данный момент драгоценным, пожертвовать им надолго. Но не навсегда. ... Если кристаллизация достигнута, лишения и жертвы более не нужны. Тогда человек может иметь все, что хочеи. Для него нет больше никаких законов, он сам для себя закон».
Очевидно, название этой деревни, Годсхилл, ведет свою историю от старой легенды. Когда в XI веке там начали строить церковь, то местом был выбран луг у крутейшего холма. Ну, привезли материалы, оставили их на ночь – а утром обнаружили на вершине холма. На следующую ночь история повторилась. Селяне решили посмотреть, не дьявол ли свои шутки шутит, но оказалось, что это работают фейри, которые, как каждому англичанину известно, существа божественные. Поэтому церковь построили, все-таки, на вершине холма, подчинившись желанию Господа, даже в ущерб ногам прихожан.
читать дальшеЦерковь эта посвящена Всем Святым, и достраивалась еще дважды: в XIII и XVI веках. По форме башни видно, что сооружение старое, там даже на верхней площадке две пушки до середины XIX века стояли. Увы, инфа по церкви в сети более, чем скудная, поэтому придется полагаться на память. Викарий, Джон Райдер, оказался человеком энергичным, контактным, и с удовольствием рассказал мне, кто и как церковь достраивал. Оффтопом скажу, что выглядел он точь в точь, как выглядят деревенские викарии в многочисленных английских сериалах.
Так вот, в самой церкви находится на самом видном месте саркофаг XIII века, в котором упокоены лорд и леди, расширившие церковь с первоначальных, довольно крошечных размеров. По-моему, это был сэр Ли и его супруга. Викарий обратил внимание, что на подошвах каменных сапог сэра были изображены маски скорби, а вот леди такой чести не удостоилась.
При неугомонном Генри VIII, помимо прочего, была построена своего рода выгородка для «работников», как выразился викарий, чтобы они не смешивались с благородными и просто "уважаемыми" прихожанами, имеющими собственное место на скамьях, с подушечками, украшенными гербами. Как я поняла, этот герб – не титульный, с ними обходились довольно свободно, и свой герб имели почти все «честные жители Годсхилла», причем часто в ходу были вариации одного герба среди родственников. Очень удобно, в хитроумных извивах родства можно было без такой путеводной нити и запутаться.
Самая знаменитая особенность этой церкви, из-за которой туристы утруждают себя крутым подъемом – это «лилейное распятие», подобного которому в Англии больше нет (если верить викарию).
А сам викарий, по-моему, больше всего любит вот этот рисунок Христа, который то открывает, то закрывает глаза.
Во всем остальном – Годсхилл (или как теперь произносят, Годзилл) – просто декорация для туристов.
Такие коттеджи сдаются отпускникам и на любой срок. Дорого.
Говорят, королева Виктория любила останавливаться в деревне, чтобы попить чаю. Ну, с тех пор суть не изменилась, там по-прежнему можно только есть, пить, и покупать в количествах всякую милую дребедень. Для сравнения: в 50-х там всё выглядело менее пасторально.
Когда-то, около 1000-го года там просто был холм (возможно, с какими-то поселениями - с остатками римских сооружений, как минимум), который англосаксы окружили стеной, чтобы под ее защитой отбивать набеги викингов. Поскольку в 1066 году викинги, то есть норманны, все-таки завоевали Англию, остров Вайтс был отдан во владение норманну Вильгельму Фитц-Осберну, который и построил внутри линии защиты замок. Фитц-Осберн был сыном одного из тех четырех телохранителей, которые погибли, защищая будущего Вильгельма Завоевателя, тогда еще юного принца-бастарда, в Нормандии. Собственно, Фитц-Осберн вместе с будущим епископом Байе Одо правили Англией в отсутствие Вильгельма.
читать дальшеВ 1071 он, все-таки, погиб, причем во Фландрии. Причиной была графиня Ганнау и Монса Рихильда, которая, предложив свою руку Фитц-Осберну, надеялась избавиться от притязаний брата своего покойного супруга (на свою власть и себя саму). Фитц-Осбернов вообще, похоже, преследовал рок с их женщинами: сын Вильгельма, Роджер де Бретейл, рассорился с королем Вильгельмом, выдав свою сестру замуж вопреки воле короля, да еще и соискатель руки его его дочери Изабель (де Вер, представьте себе!!!) держал его пленником, пока он не согласился на брак. После его смерти, замок перешел в руки его племянника, Ричарда де Редверса и его семьи на следующую пару веков.
Последней в линии де Редверсов была графиня Изабелла де Фортибус. Ее судьба была тоже очень интересной: в 12 лет девочку выдали второй женой за Вильгельма де Форса, которого она, разумеется, пережила. После его смерти ей достались по брачному договору обширные земельные владения, в качестве «вдовьего надела», да еще умер ее брат, оставив ей все свое состояние, в результате чего двадцатилетняя с чем-то Изабелла стала богатейшей наследницей Англии. Этот статус ее вполне устраивал, тем более что управляла делами де Форса именно она, и казалось, что молодая женщина обладает магией прикосновения Мидаса, обращавшего в золото всё, до чего дотрагивался. На самом деле это был административный талант, конечно. Вечно нуждающийся в деньгах Генри III, имевший право решать судьбы вдов, владеющих обширными землями и укрепленными замками, продал за очень крупную сумму право на брак с ней Симону де Монфору-младшему, от притязаний которого ей пришлось укрыться в аббатстве, и даже бежать в Уэльс. После четырех лет борьбы с упрямой женщиной король подумал, что не стоит упускать деньги из семьи, и решил женить на Изабелле своего младшего сына, Эдмунду Крочбека, ожидая, что войти в королевскую семью она отказаться не посмеет,но она отказала и этому. Впрочем, свою дочь Эвелину за него выдала. Надо сказать, что все шесть детей Изабеллы умерли максимум в возрасте 15 лет, включая и Эвелину.
Сама же Изабелла в возрасте 25 лет осела в своем замке на своем острове, в компании матери и своих детей, и занялась его укреплением. Заодно молодая женщина богатела, за каких-то шесть лет увеличив доходы со своих владений практически вдвое. Изабелла не колебалась, судясь с придворными по криминальным и цивильным вопросам. Хотя среди простого люда долго ходили о ней добрые рассказы, потому что госпожой она была хоть и не жалостливой, но доброй и разумной. Изабелла умерла весьма неожиданно, путешествуя по Кентербери. "Совершенно случайно" мимо проезжал секретарь короля Эдварда I, который успел получить от умирающей женщины подпись под купчей на замок Карисбрук. Король об этом замке мечтал давно... О законности купчей шептались долго, но кто бы посмел отчитать такого короля, как он.
В следующий раз замок понадобилось укреплять только в 1601 году, и эта работа была проделана сэром Джорджем Кэри, когда Англия ожидала вторжения Испанской Армады. В Каресбрук Кастл был сослан и король Чарльз I, который провел в замке 14 месяцев. Здесь я только упомяну, что моему воображению о том, каким был этот король, реальность нанесла жесточайший удар. Известно, что король пытался дважды бежать из замка, пользуясь окном своей спальни. И оба раза он в этом окне... застревал. Вот она спальня, вот оно окно. Немаленькое такое окно.
Выходит, «король-мученик» был толстяком.
В замке умерла дочь короля, принцесса Элизабет. Как-то получилось, что ее смерть обычно отождествляется с тем временем, когда в замке находился ее отец. Я помню даже фразу, что «ее смерть внесла еще более темный штрих в разыгравшуюся трагедию». На самом же деле, в тот период она не была в Каресбруке, она была в Лондоне, под присмотром лорда Пембрука, яростно требуя от Парламента отпустить ее и ее брата Генри в Голландию. В Каресбрук она угодила позже, когда ее старший брат, Чарльз, высадился в Шотландии и был там коронован.
Элизабет увезли в Каресбрук как заложницу, но она была девушкой слабого здоровья, и в дороге сильно простыла. Простуда перешла в пневмонию, и вскоре по прибытию в замок, Элизабет умерла. Очевидно, потом никому не было до нее дела, потому что могила принцессы не была даже как-то обозначена. Эту могилу разыскали только по приказу королевы Виктории, и останки несчастной принцессы были захоронены подобающим образом в Ньюпорте.
Последней обитательницей Каресбрук Кастл была дочь королевы Виктории, принцесса Беатрис, которая была губернатором острова в 1896 – 1944 гг. Принцесса Беатрис разбила в замке великолепные сады (куда мы не попали, потому что там еще не ликвидировали следы последнего археологического сезона), кое-что модернизировала, кое-что переделала. Меня несколько удивило, что она решила использовать спальню короля Чарльза, как столовую комнату. Мне бы там было неуютно обедать, но Беатрис, по-видимому, обладала крепкими нервами.
Самым популярным у посетителей местом в замке является конюшня, в которой живут знаменитые ослики Каресбрука: дело в том, что вода под замком находится на огромной глубине, и чтобы поднять ее, в замке всегда было колесо, которые всегда крутили заключенные (как в любом замке, и в Каресбруке были темницы). В конце 1600-х годов какая-то гуманистка и путешественница, чье имя я по дури не записала, надеясь найти позже в сети (не нашла), предложила использовать вместо заключенных осликов. Поскольку, как и полагается королю, находящемуся в заключении, Чарльз I обменивался со своими сторонниками тайными посланиями, используя для шифра литеру J, с нее начинаются все имена замковых ослов. Я не знаю, то ли это прием для туристов, то ли одно из проявлений английского чувства юмора. Воду эти животинки, понятно, больше не поднимают, но раз в час по очереди соглашаются (чаще всего) продемонстрировать этим глупым людям, как надо ходить по колесу.
Говорят, женщины крайне редко становятся серийными убийцами. Это не так, конечно, их вполне хватает, просто о них меньше говорят. Сейчас в Финляндии расследуются целых два дела, где подозреваемыми являются женщины, причем обе – медики (одна – фельдшер, другая – медсестра), и в прошлом году было еще одно дело, где подозреваемые были освобождены за недостаточностью улик. Свидетелей не было, а две подруги твердили в один голос: не знаем, не ведаем. Тоже медсестры.
читать дальшеИтак, случай первый. Катарина Лённквист, 27 лет, начала с попытки отравления восьмимесячного племянника. Против племянника лично она вряд ли что имела, но вот с его матерью, женой брата, отношения были отвратительные. Катарина устроила на даче праздник примирения, куда, разумеется, брат привез и жену, и ребенка. Сидели за столом в саду, ребенок был дома. Понятно, что люди на месте не сидели. К счастью для малого, мать его оказалась женщиной внимательной, и часто бегала смотреть, как там он. И вот представьте, что заходит она в комнату, а ребенок еле дышит, серый, весь в поту и не шевелится. Понятно, что ребенка в охапку – и в больницу. Там обнаружили симптомы инсулинового отравления.
Тут нужно заметить, что в Финляндии подозреваемых под замком не держат, и сведения о расследованиях и даже судимостях посторонним практически недоступны. Пока там обследовали сумку Катарины (мать ребенка не сомневалась, откуда инсулин взялся), пока доказывали, что там имеются капли инсулина с ампул, пока Катарина отпиралась, что эту сумку она на работу берет, и там остатки чего угодно могут быть на подкладке, она продолжала работать.
Через неделю после происшедшего она отравила пациентку, молодую женщину с замедленным развитием, которая проходила в больнице курс интенсивной физиотерапии. Тут уж Катарину отправили за решетку.
Стали копать глубже, были ли случаи странных смертей там, где она работала раньше. Нашли, сейчас расследуют.
По закону, почти полгода ушло на исследование психики женщины. Заключение дали, что она совершенно вменяема, и что к вышеописанным действиям она готовилась очень тщательно и планомерно. Единственное яркое отклонение у нее – нарцистическая личность. Оказывается, это не слишком безопасно для окружающих.
Пока что окружной суд приговорил ее к пожизненному заключению, что на практике означает 12 лет, из которых по первой судимости она отсидит половину, да и то через 3 года (опять же, по закону) ее переведут в открытую тюрьму. Но до этого еще далеко, целых две судебные инстанции, куда будут поданы апелляции.
Имя второй женщины, обвиняющейся в четырех убийствах, семи покушениях на убийство и одном нанесении тяжелого ущерба здоровью, в прессе не опубликовано и фотографии ее появляются с затененным лицом. Потому что пока она не осуждена, ее только обвиняют. Здесь все просто: мотив – жадность, корысть. Она была приходящей медсестрой, и была вхожа в дома, где много чего казалось ей привлекательным. Я уже писала, как одиноки в Финляндии старики, даже те, у которых есть родственники и дети. Здесь каждый живет своей жизнью. Ну, навещают иногда. Следят, чтобы медсестра регулярно ходила, чтобы регулярно мыла, выгуливала тех, кто ходить может... Скорее напишут жалобу, что матери редко моют голову, чем помоют эту голову сами. Не потому, что плохие, а потому, что их система вырастила в твердом убеждении, что это – нормально.
В общем, о том, что есть в плане денег и ценностей у стариков, не знают и ближайшие родственники чаще всего: не принято, это ведь личное. Зато старики охотно демонстрировали свои украшения медсестре, которая их охотно выслушивала, находя для этого время. Нет, не какие-то эксклюзивные драгоценности. Полиция говорит, что денежная стоимость их сравнительно невелика. Но ведь и на работу никто сотнями евро не берет, а эта дама не брезговала и на работе воровать.
Старики бывают разными. Часто в развалинах тела продолжает жить острый ум. Одна из пациенток позвонила в полицию, и рассказала, что медсестра явно постепенно ее травит, и украла ее украшения. К чести полиции местной, они разбираются со всеми заявлениями и сигналами, даже если в своем кругу и покрутят выразительно пальцем у виска. В данном случае всё оказалось до смешного легко, медсестру, что называется, практически с поличным взяли: и целый склад небезобидных лекарств нашелся, и украшения старушечьи.
А пока полиция получила разрешение на вскрытие могил семи покойников, умерших как-то уж слишком неожиданно. Процесс будет сниматься на видео, анализы будут исследоваться в Кёльне, результата раньше сентября не ждут. Всё не так, как в кино, где лихие сотрудники лаборотории раскручивают любое хитрое убийство за 45 минут киношного времени.
Каждый день, сидя за завтраками-ужинами лицом к окну, я наблюдала забавную картинку: в какой-то архитектурной загогулине церкви вездесущий кустарник нашел достаточно почвы, чтобы там укорениться. Фото было сделано мыльницей разовой, и качество скверное, но кустик увидеть можно, если приглядеться (на приступочке возли башенки, слева)
читать дальшеНадо сказать, что этот кустарник растет на Вайтсе повсюду, практически на голых скалах. Выглядит он как еловая веточка, усыпанная желтыми цветами, очень густой. Что за диво - до сих пор не было времени в книги заглянуть. Если у нас есть в продаже что-то анаогичное, обязательно куплю.
А по поводу церкви вот что. Дело, очевидно, в возрасте церквей, и в Эссексе и Саффолке, где я была в прошлом году, я видела церкви, являющиеся, по сути, оборонительными замками. То есть, они заканчиваются зубчатой башней со смотровой площадкой, купола или какой-то крыши там нет. А на Вайтсе все церкви с острыми крышами, и на шпиле угадайте что? Нет, не крест. Петушок и роза ветров. А может, дело в принадлежности церкви. Данная является англиканской и называется St Saviour -on- the -Cliff. Построили ее в несколько приемов во второй половине 19-го века. Я не знаю, почему именно св. Сальватору ее посвятили (францисканец, целитель, практиковал сам в церковной больнице для пилигримов в 16-м веке). Каждый вечер на крыше церкви устраивались на ночь чайки, эдакой "очередью". А еще через дом от церкви в Шанклине есть дом Китса. Не знаю, как в таком климате бедняга туберкулезом заболел, хотя дело могло быть и не в климате, конечно. О Китсе редко вспоминали среди широкой публики в последнее время, но теперь он снова входит в моду.
А еще я хочу написать об английских дорогах. Кажется, еще не писала, хотя всем рассказываю. Дело в том, что обычные дороги, не магистрали, имеют две полосы, каждая шириной с рейсовый автобус. Чтобы было веселее, сплошь и рядом половину этой узенькой полосы занимают совершенно официальные парковки. Движение в обе стороны поэтому происходит, собственно, по центральной полосе. Транспорт как-то дает друг другу дорогу, водители оценивают, что выползает из-за поворота, и спокойно дают дорогу более широким машинам. И никто не сигналит нервно, и никто никого не подрезает. Автобус заворачивает на парковки или площадки довольно оригинально: доезжает практически вплотную к препятствию, столбу, стене - и практически на месте разворачивает себя на 90 градусов или сколько там нужно. Я дома пыталась на своей машине такой фокус повторить - не получается. Интересно, в чем секрет? Я не понимаю, как они ухитряются в такой тесноте парковаться.
Вторую половину дня провела в блужданиях по Старой Деревне в Шанклине. Понятно, что эти чисто открыточные домики напоминают "добрую старую Англию" только внешне, но одна проблема сохранилась с тех времен: там, где соломенные стрехи, там и крысы. И пусть нынешняя соломенная крыша стоит от 7 000 до 40 000 фунтов (в зависимости от р-ра), и пусть она пропитана всевозможными составами от возгорания и паразитов, но крысы, по видимому, не знают, что они не могут там жить, и поэтому живут.
читать дальшеПо пути я с вожделением смотрела на стилизованные под старину вывески всевозможных ресторанчиков, но поскольку желудок у человека только один, приходилось ограничиваться только взглядами. Например, недурно было бы ознакомиться с кухней времен Генриха VIII вот здесь:
Но я пошла осматривать знаменитое Ущелье Шанклина, которое в свое время активно использовалось контрабандистами. Оно действительно невероятно крутое, и до сих пор как подъем, так и спуск требуют определенной физической формы. Зато на дне ущелья я встретила вот такую белку:
Подъем из ущелья ведет прямо в парк, где есть такой вот вполне обитаемый дом:
Оттуда - на поляну с кафе
Потом крутой спуск на пляж, и подъем в Шанклин
Я решила идти не сразу в гостиницу, а слегка исследовать другой, окружной путь. Навстречу мне попалась обеспокоенно выглядевшая женщина, по виду которой стразу было, почему-то, понятно, что она потеряла кота. Котов на острове я, кстати, видела всего двоих. Очевидно, строго-настрого запрещено выпускать их гулять без поводка. Через некоторое время я услышала следующий диалог: - Нет, молодой человек, ты никуда не пойдешь! - Мяяяяя!!! - Во всяком случае не так далеко, как тебе бы этого хотелось! -Миауууу!!! - Нет, нет, и нет! - Ууууу... Нашлось сокровище, типичный круглоголовый и круглоглазый британец, который бережно но верно несся улыбающейся хозяйкой на вытянутых руках. Дрых, небось, под кустом, никому не мешал, а его схватили и потащили. Вот здесь это было:
Отправилась в морской круиз от острова до Портсмута и обратно, в компании пары сотен пенсионеров. С моря набережная острова смотрится божественно!
читать дальшеВсе 2 часа просидела на палубе. Не могла не отметить отчаянно смолящих по сигарете каждые полчаса старушек лет за 80: живой протест ужастикам об опасностях курения.
То, что фотографировала на разовый фотик, сказывается: совсем не видны замки среди деревьев. А виден с моря Каресбрук Кастл, о котором позже, и Осборн Хаус.
В Осборн Хаус жила королева Виктория со своим Альбертом, и вообще весь проект расширения и перестройки поместья принадлежит Альберту, который обожал итальянский ренессанс. Перестройка заняла 6 лет, и поместье было готово только в 1851-м году. Королевская семья отдыхала в Осборн Хаус от Лондона, и я могу понять, почему.
В 1876 году королева Виктория стала императрицей Индии, и по этому случаю было решено оформить в Осборн Хаус банкетный зал в индийском стиле. Этим проектом занялся отец Киплинга, Локвуд. Зал был готов в 1893-м году. Например, для работы над изображением только вот этого павлина над камином понадобилось 500 часов!
После смерти Альберта, королева Виктория практически переехала из Лондона в Осборн Хаус. На острове жила и дочь королевы, но об этом – в истории о Каресбрук Кастл.
Что сказать о Портсмуте? Ну, там собраны корабли, представляющие разные периоды развития королевского флота. В принципе, Портсмут - это, прежде всего, доки, но был там построен и небольшой форт.
Начало этому форту было положено во времена вездесущего Генриха VIII, но, как я поняла, не столько как серьезное оборонительное сооружение, сколько как предупреждение пиратам и всевозможным авантюристам, что место не бесхозное. Была там и тюрьма, которая в викторианские времена и позже использовалась для передержки каторжников, которых из Портсмута отправляли в Австралию. Рядом с башней был, очевидно, дом коменданта, в котором теперь паб.
На обратном пути я слушала разговор водителя автобуса со своим напарником, а может - практикантом. Водитель, мужчина слегка за 40, типичнейший честный работяга из фильмов (даже волосы приглажены гелем, что, кажется, вообще популярно среди шоферской братии в Англии), успокаивал молодого. Речь до этого, очевидно, шла о кризисе и угрозе безработицы. "Я перевидел столько этих кризисов, - говорил старший, - и никогда не был без работы. Всегда договаривался о доставке и перевозке грузов, всегда можно работу найти. Я и миссис своей сказал, что лучше открыть ей свой магазинчик, чем сидеть и бояться увольнения. Всё будет хорошо! Я вообще не знаю лучшего места для того, чтобы заботиться о своей семье, чем этот остров. Погода по большей части прекрасная, люди друг друга знают, обстановка безопасная. Нет, я не стал бы уезжать, чтобы искать лучшей жизни".