Набор ссылей на интересные сайты

The food timeline www.foodtimeline.org/ - появление продуктов/напитков/блюд по историческим периодам

Britannia history www.britannia.com/history/h100.html - легенды, мифы и т.д.
Медицинския библиотека национального института здоровья США

www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC1127089/ - статьи по средневековой медицине

Mass Historia walternelson.com/dr/node/253 - манеры в елизаветинской Англии и пр.

Мифологическая библиотека myfhology.info/library/libraray.html - по всякой нечисти

Pawet pawet.net/ - масса всяких полезностей, библиотека

A Who’s Who of Tudor Women www.kateemersonhistoricals.com/TudorWomenIndex.... - масса инфы о женщинах периода, известных и совсем обычных. Очень точный ресурс.

Richard III Society www.r3.org/ - стр. рикардианского сообщества, американское отделение

Hortus Daemonum docs.google.com/file/d/1vdNsRfSFzWTpkR_uD8aD9Sr... – словарь инфернальной мифологии Средневековья

Primitive Psycho-Therapy and Quackery, by Robert Means Lawrence www.gutenberg.org/files/23293/23293-h/23293-h.h... - книга по средневековым психотерапевтическим практикам, применениям амулетов, металлотерапии, руконаложения и тп

Antropology of English Literature www.luminarium.org/medlit/ - по периодам, самые громкие имена в литературе эпох

Scriptorium mw.mcmaster.ca/scriptorium/index.html - сайт по тематике средневековой женщины

The Goodman of Paris (Le Ménagier de Paris) books.google.fi/books?id=Argb7PmV3fkC&printsec=... – поучение женам, написанное в 1393 году

Bosworth Battlefield www.bosworthbattlefield.com/index.htm - страница Исторического Центра при Босуорте

Purchasing Power of British Pounds from 1245 to Present www.measuringworth.com/ppoweruk/result.php?use%... – для представления о реальном «весе» доходов по отношению к нашим дням

Royal Collection Trust www.royalcollection.org.uk/collection - всевозможные красивости из коллекций, от книг и портретов до солонок

История крестоносного движения deusvult.ru/ - по периодам, регионам, государствам

Historical Anatomies www.nlm.nih.gov/exhibition/historicalanatomies/... - коллекция анатомических атласов

Иконография индуизма www.simbolarium.ru/iconography/hinduism/icon/ga...

Medieval pet names www.medievalists.net/2013/06/23/medieval-pet-na... - средневековые имена для собак и кошек

Stalking the Belle Époque stalkingthebelleepoque.blogspot.fi/p/mission-of... - масса красивостей

«Советчик» по выбору чтива s2.ipicture.ru/Gallery/Viewfull/22932475.html
Leicester Cathedral www.leicester.anglican.org/news/category/richar... - новости по перезахоронению Ричарда III

Knights of the Order of the Garter realhistoryww.com/world_history/ancient/Misc/Cr... - миниатюры с изображениями членов ордена

Библиотека Максима maxima-library.org/

A Nevill Feast nevillfeast.wordpress.com/my-books/ - блог писательницы KL Clark. Не знаю, откуда она вытащила тайную любовь между Кингмейкером и Марго Анжу, но блог у нее интересный

Medieval Market www.medieval-market.com/details.php?id_towar=16... – добротные товары средневековой моды, ручной работы и машинной, можно выбирать желаемое качество.

@темы: "Чтиво"

---

"Некромансеры" при персонажах Войн Роз

Сколько существует человечество – столько его и тянет магически заглянуть в будущее, а еще лучше – как-то на это будущее повлиять. Каждый в свою пользу. Нет, люди всегда, конечно, понимали, что если каждый будет тянуть одеяло на себя, ничего хорошего из этого не выйдет. Значит, отдельно взятому индивиду нужно было найти себе такого мага, чтобы тот одним рывком выдернул одеяло у других и отдал его нанимателю в личное пользование.



Разумеется, в таких условиях каждая заметная личность в условиях беспокойной реальности Войн Роз обзаводилась собственным «некромансером», nigromansier. Был такой, например, у герцога Бэкингема, который предал Ричарда III. Звали некромансера Томас Нандьюк, и был он человеком в академических кругах не из последних. Как не из последних был и Томас Саутвелл, некромансер при леди Элеанор Кобхем, супруге герцога Хэмфри Глостера. Саутвелл был образован в Оксфорде, был канонником в Вестминстере, был врачом-физиатром, и именно он открыл в 1441 году первый объединенный колледж для совместного обучения хирургов и физиатров. Даже при набожной Маргарет Бьюфорт состоял свой некромансер – Льюис Карлеон, по совместительству личный врач леди, тоже образованный в Оксфорде и Кембридже. Всегда практичная, леди Маргарет заодно использовала Карлеона в качестве личного шпиона.

И никого не останавливало то, что проку от этих некромансеров было мало со знаком минус. Леди Элеанор осудили за попытку магически воздействовать на жизнь короля Генриха VI, и она, после публичного покаяния, провела остаток жизни в заключении. Сам «некромансер», Саутвелл, был бы сожжен, если бы не умер в Тауэре как раз в ночь перед казнью. Герцогу Бэкингему отрубили голову без суда и следствия. С леди Маргарет, правда, ничего дурного не случилось - из-за чрезмерной гуманности короля Ричарда III, да и Карлеон всего лишь просидел в Тауэре до прихода к власти Тюдора.

покаяние леди Элеанор

Карлеон потом, до самой своей смерти в 1495 году, будет личным врачом Елизаветы Йоркской с симпатичным окладом в 40 фунтов. Он также был одним из немногих врачей-астрологов-некромансеров, кто имел жену. Более того, в суде Лондона осталась жалоба соседей на то, что Карлеон, имеющий молодую жену, открыто сожительствует со своей служанкой, которая уже родила ему двоих детей и теперь снова беременна. Так что Карлеон был веселым «некромансером», если так можно выразиться.

Что касается Томаса Нандьюка, то его по делу Бэкингема вообще никак не наказали. То ли Ричард, вопреки существующему мнению, в магию совсем не верил, то ли его гнев был полностью направлен на персону того, кого он считал другом, и кто оказался предателем, то ли новая администрация еще не напрактиковалась в расследованиях заговоров. Нандьюк даже впутался в следующий заговор против Ричарда, и все равно его не наказали. Впрочем, возможно, что в 1484 он просто бежал к Тюдору, во Францию. Но и победа Тюдора особого счастья г-ну некромансеру не принесла. Дело было, очевидно, в дурной репутации. Он оказался не способным ни предупредить Бэкингема о том, чем закончится герцогова попытка перехватить корону для себя, ни предупредить Брэндона, что восстание в Колчестере не имеет ни малейшего шанса на успех.

Так и умер Нандьюк в Кембридже, в условиях приличных, но отнюдь не блестящих, оставив после себя пару старых черных штанов, потертую манию красного цвета, и некоторые интересные для историков предметы, перечисленные в описи: три коротких плаща ярких цветов и шляпу, обтянутую вельветом – несомненно, остатки былой роскоши. Остались также лютня, щетки для волос и пять заношенных шелковых дублетов. Остались после него и разные безымянные книги, памфлеты, манускрипты, работы по медицине и астрологии, стол, бумага и три пресса для книг, а также некоторое количество алхимического оборудования. Типичное имущество небогатого ученого, знававшего лучшие времена. Что могло привести такого человека в круги «некромансеров» при аристократах?



Когда-то его имя писалось в архивах Кембриджа как Ван Дайк, но поскольку его образование спонсировалось на уровне Мастера Искусств герцогом Бэкингемом, изменилось и имя. Это, кстати, говорит о том, что пришлый голландец или фламандец был учеником одаренным. Это было в обычае английских баронов, покровительствовать многообещающим дарованиям. Не потому, что деньги были лишние (а они были), а потому, что в пятнадцатом веке Оксфорд и Кембридж были университетами захолустными, а патриотизм и национальная гордость англичан требовали, чтобы их обучение могло конкурировать с университетами на континенте. Взамен ожидалось, что такой стипендиат, в свою очередь, отпреподает в университете энное количество часов.

Каким-то ветром в эту систему занесло и Нандьюка – студента, обладавшего, очевидно, талантами как минимум, потому что крутился он в те годы в обществе самого Джона Арджентайна. А Джон Арджентайн был придворным, астрологом и физиатром, который составлял гороскопы для Эдварда IV и Эдварда V. Арджентайн был также человеком, последним видевшим «принцев из башни» перед тем, как те исчезли совершенно таинственно и бесследно. Арджентайн, кстати говоря, весьма преуспел при дворе Генри Тюдора, хотя и в качестве физиатра, а не мага. Именно Арджентайн был личным врачом принца Артура.

С первого взгляда, объединение науки исцеления с «темными искусствами» выглядит нелогично. Но это только на первый взгляд. Тот, кто может исцелить, может и нанести вред. Тот, кто понимает язык звезд, наверняка в сговоре с духами стихий. Не говоря о занятиях алхимией, дающих просто неограниченные возможности для любознательного ученого!

Не думаю, что люди, живущие в Средневековье, были суевернее или наивнее, чем мы. Скорее, менее, потому что они были гораздо ближе к природе, чем мы, а это как-то излечивает от избытка мистичности в организме. Поэтому увлечение интеллектуальной диаспоры алхимией списывать на какую-то предполагаемую «недоразвитость» Средневековья не стоит. Потому что дело обстояло с точностью до наоборот: алхимия была экспериментальной наукой, естественным развитием философской составляющей знаний. И, как экспериментальная наука, вызывала противоречивые эмоции.



Если папа Клемент IV в тринадцатом веке покровительствовал францисканцу-ученому Роджеру Бэкону и изучал его труды по философии, теологии, астрологии и алхимии, его преемник считал Бэконовы пересмотры астрологических доктрин слишком «ультра», и уж совсем не одобрял увлеченности францисканца составлением пророчеств.

В общем и целом, говоря об астрологии и алхимии надо помнить, что они были науками, имеющими свою теоретическую базу, свои теоремы и аксиомы, свои понятия и традиции. И алхимики знали, что делали, хотя устоявшийся стереотип изображает их или безумцами, или шарлатанами. Разумеется, кто угодно мог закупить алхимическое оборудование и начать какие угодно опыты, но это не делало его алхимиком. Кто угодно мог составлять гороскопы и изрекать пророчества, но это не делало его астрологом или философом. Вы можете мне возразить, что списки ингредиентов для алхимических опытов говорят сами за себя, слишком научными они не выглядят. Я отвечу, что уже некоторое время существует обоснованное мнение, что эти списки – шифры, которые в наше время потихоньку расшифровываются.

В любом случае, настоящие «некромансеры» были людьми образованными, членами определенной группы, хорошо знакомыми друг с другом. У каждого из них имелась определенная репутация среди своих и среди нанимателей. И они были плотно интегрированы в реальную жизнь. Епископ Гийом Овернский на переломе двенадцатого и тринадцатого веков изучал Вселенную, Генрих Гентский в тринадцатом веке трудился, помимо прочего, на ниве психологии, Альберт Магнус в том же тринадцатом веке вообще не оставил в науке ни одного камня не перевернутым, оставив после себя томов сорок трудов на разные темы. Причем, епископ Альберт Магнус не просто делал теоретические выводы, он занимался исследованиями и экспериментами. И довольно солидная часть его интересов была обращена на медицину.

Доминиканец Фома Аквинский, опять же в тринадцатом веке, оказал на английскую медицину огромное влияние, исследуя работу человеческой памяти, помимо прочего. Приведу один из его постулатов: «Человек отличается от животного мира наличием способности познания и, на основании этого, способностью совершать свободный осознанный выбор: именно интеллект и свободная (от какой-либо внешней необходимости) воля являются основаниями совершения подлинно человеческих действий (в отличие от действий, свойственных как человеку, так и животному), принадлежащих к сфере этического». Иоанн Дунс Скот на переломе тринадцатого и четырнадцатого столетий потратил много усилий на отстаивание идеи непорочного зачатия богородицы, но он же изучал развитие личности и свободу воли. И был астрологом. Даже францисканец Уильям Оккам в четырнадцатом веке, имеющий репутацию философа чистейшей пробы, сделал большой вклад в изучение абстрактного мышления.

Современником персонажей Войн Роз был алхимик Джордж Риплей. Вот он уже был известен именно как алхимик, в качестве которого пользовался покровительством Эдварда IV. Этот король вообще имел довольно сильные связи в мире алхимиков и людей, принадлежавших к могущественным полусекретным орденским организациям. Риплей – один из немногих, за кем стойкие слухи признают умение делать золото алхимическим путем. Потому что сложно себе представить в Англии тех времен человека настолько сказочно богатого, чтобы он мог позволить себе даровать рыцарям Мальты по 100000 фунтов в год на их войны против турок. Хотя, конечно, даровать - это одно, а конкретно дать - совсем другое, и в этом случае непонятно, были эти сотни тысяч дарованы или даны.



Вот то, что алхимические опыты были небезопасны и сопровождались выделением более или менее омерзительных запахов – правда. Как и то, что многие алхимики утверждали, что умееют «призывать существа невообразимые» - как правило, не вдаваясь в подробности. Отсюда, по-видимому, и стойкое ассоциирование алхимиков с темными искусствами. Отсюда это название, «некромансеры». Конечно, рассматриваемые в данном, мелком контексте некромансеры были гораздо более скромными персонами, чем Риплей и епископы, но на своем уровне они делали то же самое: исследовали природу, исследовали человека, и экспериментировали с веществами, составляя лекарства. Эти рецепты исследуются сейчас в том объеме, в котором они известны, и за многими признаются несомненные достоинства. Хотя, леча одно, они могли покалечить другое – но разве не так обстоят дела со всеми лекарствами?

Был «некромансер» и при Ричарде III, правда, не собственный. Патронессой Уолтера Лемпстера была Элизабет, герцогиня Норфолк, женщина, как известно, не жадная. Во всяком случае, когда умер Лемпстер, его три родственницы унаследовали 500 фунтов, из которых 300 наличными, и кучу дорогой посуды. А библиотеку Лемпстер завещал королевскому колледжу в Кембридже. Впрочем, неизвестно, пользовался ли король Ричард услугами Лемпстера как алхимика или составителя гороскопов. Скорее всего, Лемпстер оказывал в хозяйстве Ричарда только чисто медицинские услуги. Что еще раз косвенно подтверждает, что Ричард не верил в гороскопы и алхимию. И в этом свете весь эпизод с Гастингсом становится из смутного совершенно непонятным.

При короле-легенде Генри V в некромансерах состоял врач и священник Николас Кольнет. Кольнет оставил после себя всего 89 фунтов, зато массу серебряной и золотой утвари. И его гардероб ни у кого бы не повернулся язык назвать жалким!

@темы: Medieval

---

The White Queen, краткое изложение - 3

episode 8

Jasper Tudor: Henry Tudor, I shall use your full name so our thick as two planks audience has half a chance to work out who you are. Oh, and I’m still Welsh. Still sexy.
Margaret Beaufort: My son’s coming home!
Elizabeth: Has the King made a decision without consulting me? Again?
Edward: Who shall I shag today?
Lizzie: Daddy, you’re getting fat!
Edward: Princess Elizabeth, I shall use your title so our thick as two short planks audience has half a chance to work out who you are. I’m allowed to get fat. I’m King!
Elizabeth: Edward, you’re going to die!
Edward: No, I’m not.
Margaret Beaufort. My son. King. God. All that.
Edward: I think you’re right, Elizabeth. I’m going to die. Fetch Richard!
Gloucester: The King’s dying, we’re off to London.
Anne: Can I just do this spot of foreshadowing before we leave?
Richard: Got here in the nick of time!
Cecily: Take the throne, Richard.
Edward: I’ll never get to see what kind of king my son will make.
Omnes: Neither will anyone else.
Edward: Ok, haven’t got time to mess around with missing wills and disputed codicils. Richard, you’re Lord Protector.
Elizabeth: Damn! That means I can’t make young Edward my puppet.
Gloucester: Can anyone explain why I’m here?
Edward: I trust Richard.
Elizabeth: Have you not been paying attention? All that foreshadowing just went straight past you, didn’t it?
Stanley: One down.
Margaret Beaufort: Four to go.
Anne: Aren’t you glad this writer rediscovered all us forgotten women and retold our stories in such an accurate way?
Cecily: Forgotten? Tell me, who do you imagine would forget me?
Margaret Beaufort: It’s God’s work.
Elizabeth: Ah, this is obviously some strange use of the word accurate that I wasn’t previously aware of. Someone fetch my son so he can be my puppet.
Cecily: Take the throne, Richard.
Gloucester: No.
Anne: Yes. Take the throne. The Queen’s a bitch. What more reason do you need?
Gloucester: I know. I’ll sort it. Jane Shore.
Anne: Throw the whore out!
Jane Shore: I’ll go plot with Hastings. Where the hell has he got to?
Jasper Tudor: You’re not going to England now, Henry Tudor.
Henry Tudor: Then why did you send that girl away? I wasn’t finished!
Edward V: I’m a snivelling brat. There, that should forestall any viewer empathy.
Gloucester: I promised your father I’d keep you safe.
Edward V: Well, not doing a brilliant job so far, are you?
Gloucester: It gets worse.
Edward V: I want Mummy!
Anne: Too bad. So sad.
Elizabeth: I’m going to refer to my son, Richard Grey, by his full name so our thick as two short planks audience has half a chance to work out who he is. Then I think I’ll go to sanctuary.
Lizzie: Mum, we’re witches, right? You and Grandma used your power to make you Queen. And that storm in the Channel, remember? And the mist at Barnet? Why don’t we just magic this all right?
Elizabeth: Erm…
Lizzie: Aren’t we even going to try?
Elizabeth: There is no try, Lizzie. We don’t use magic unless we know it’s going to work. This all ended badly for us so, obviously…
Lizzie: That’s just silly!
Elizabeth: I don’t make the rules.
Anthony Wydeville: I’m a trusting fool!
Stanley: Let me explain all of this to you, Margaret.
Margaret Beaufort: And I’ll join in once I get where it’s going.
Buckingham: I’m going to use Thomas Grey and Edward Rivers’ full names…
Gloucester: And job description.
Buckingham: Yes, that too.
Gloucester: I feel funny. Was that the last of my loyalty to my brother draining away?
Cecily: Take the throne, Richard.
Anne: Take the throne, Richard. The Queen’s a witch. Though, oddly, she doesn’t seem to be using magic this time around.
Gloucester: Arrest everyone!
Anne: Daddy! Daddy! I’m going to be Queen! See me sitting on the Queen chair?
Margaret Beaufort: Ooops!
Anne: Oh, what a give away!
Jane Shore: I’m sleeping with your brother now. Can I come in? I’ve brought vegetables.
Elizabeth: You’re sleeping with Anthony?
Jane Shore: Well, Hastings is still nowhere to be found, so…
Margaret Beaufort: Gossip, manipulate, insinuate, gossip.
Elizabeth: I believe every word you say!
Brackenbury: Anthony’s sleeping with Jane Shore. Arrest him!
Anthony Wydeville: But I’m nice!
Brackenbury: Kill everyone!
Anne: Yes, kill everyone.
Jane Shore: I might be a whore walking half naked through London, but I’ve got me pride.
Anthony Wydeville: Dear Richard, please don’t kill me.
Some dude, I think it might be Buckingham but I’m not sure that makes much sense: Give me your other son.
Elizabeth: No.
Possible Buckingham: Yes.
Elizabeth: No.
Oh, this is just getting silly, all this ‘he turned against Richard, so he must have been against him from the start’, Buckingham: Veiled warning.
Elizabeth: Oh, all right. Come back tomorrow. Quick, get young Richard out of here so he can go be Perkin Warbeck. Now, it’s time for magic. Because I know how this is going to end, I can safely curse Gloucester, confident that it won’t fail. See how it works, Lizzie? I might just throw in a withered arm. And while I’m at it, I might as well curse his wife and son as well.
Anne: Plot, scheme, conspire, plot.
Gloucester: Ow! My arm hurts all of a sudden.
Anne: The Queen’s cursed you! God, I’m good at this.
Cecily: Take the throne, Richard.
Gloucester: Go and execute a few people, Brackenbury.
Brackenbury: Hastings?
Gloucester: Who the hell is this Hastings everyone keeps going on about? Just execute Anthony Wydeville, Richard Grey and anyone else you happen to run into.
Brackenbury: Arrest Stanley! Search the house!
Margaret Beaufort: That’s my God stuff! Don’t touch it! And I’m demented, so you’d better just back off.
Brackenbury: On second thoughts, don’t arrest Stanley.
Buckingham: I’m slimy.
Stanley: Bet you’re not as slimy as me.
Elizabeth: Here, take this ring in child. No-one will notice.
Anne: Take the throne, Richard.
Gloucester: What do you want me to do, Anne? Take the throne or something?
Cecily: Take the throne.
Anne: Take the throne.
Cecily: Bombshell, revelation, bigamy, bombshell.
Gloucester: Everyone knows about that!
Anne: Oh, just take the throne, ffs!
Anthony Wydeville: Let’s work together, Richard.
Gloucester: Nope. Can’t trust you. Besides, I’m going to be King.
Lizzie: Hysterical foreshadowing!
Elzabeth: You can’t know that!
Lizzie: Oh, Mother, please! You forget I’m a witch.
Edward V: Hey, fake brother, come and watch this. Two guys are getting their heads chopped off!
Fake Richard: Cool!
Anthony Wydeville: Aren’t we supposed to be at Pontefract?
Richard Grey: Oh, just put your head down and stop complaining. The sooner it’s done, the sooner we’re out of here.
Anne: Look at me, in my Queen clothes!
Gloucester: Well, that was easier than I expected.
Margaret Beaufort: Is it time for me to smother the Princes yet?

episode 9

Chorus: Pray pardon, gentle reader, for what lies beneath these words
It bears no examination. In truth, it is absurd.
Each episode was watched in stubborn, willful bliss
For just one simple purpose, which was to take the piss.
But now I fear – alas! – our chronicler’s insane
For rhyming couplets freely fall from her poor fevered brain.
She begs your kind indulgence for this travesty
And pleads for your forgiveness for her lack of gravity.
If not for this small service, the blogging to be done,
She’d not have watched the bloody thing past episode one.

King Richard: I shall recite your name, and after that your title
That the audience keeps up with us is rather more than vital.
Anne: And I’ll sit here, upon my throne, and look down my nose.
See my shiny crown! Admire my queenly pose!
Elizabeth: Those blasted bells across the way make such an awful noice!
But I believe England shall rise in the name of Edward’s boice!
Lizzie: I’m standing here, in sanctuary’s gloom
Pronouncing, pouting, words of doom.
Stanley: With Buk and Thomas Grey we’ll go within the hour
And rescue both the Princes from their prison in the Tower.
Margaret: Just hold a moment, think awhile on that great revolution
While I concoct in my dark mind a more elegant solution.
Anne: And for my part, I’ll drop a hint into Sir Robert’s head.
Brackenbury: What say your Grace? You think the Princes might be better dead?
Elizabeth: King Richard wants to cut a deal.
Morton: Buk has a better one, I feel.
Stanley: I’ll to the Tower at once, my dear, and kill the little king.
Margaret: It is the will of God, I fear, that we do this bad thing.
And by that simple act, my son’s claim is cemented.
Now I’ll just wait here till it’s done, looking quite demented.
Thomas Grey: We creep along the Tower walls; we’re up to no darned good.
I think I must have strayed into a scene from Robin Hood!
I must tell Mum that our plan’s derailed.
Lizzie: You might ask Margaret Beaufort why it failed.
Margaret: Stop messing with me, God, and please give me a sign!
I’ll meet my husband in the wood and have a little whine
Then I’ll talk to Buckingham although he’s slightly thick.
As noble as he is – on the uptake, none too quick.
Buckingham: But your son will then be king. You know it should be me!
Margaret: Well, let’s just get it done, and then we’ll wait and see.
Lizzie: I petulantly explain it all to Mum
I’m sick of sanctuary! It’s so humdrum!
As a teenager, I think you’ll find it is my job to moan,
To sulk and sigh and lie abed, to roll my eyes and groan.
Elizabeth: You do that, dear. I’ll wander round and sadly reminisce
About my sweet dead husband who I so loved to kiss.
I’ll wander round like this, I fear, for days and days and days,
And lean against this handy wall, inhabiting a haze.
Margaret: This letter’s just a narrative device
Weeks of action montaged in a trice.
Stanley: News from my wife, your Grace, unless I’ve misconstrued her.
She says that Princess Lizzie is to marry Henry Tudor.
King Richard: I must repeat again how very much I need
The loyalty of Stanley, so his eventual deed
Of treachery and treason is most clearly foreseen
By everyone but me, until the final scene.
Anne: You might trust him but you’ll see
He cannot hide from me duplicity.
I know what’s going to happen, good and bad and worse.
Remember how I recognised that awful nasty curse
The witchy Wydeville Queen put upon your arm?
Lock Lady Margaret up so she cannot do you harm!
King Richard: Buckingham spread a rumour foul about the Princes’ fate!
Anne: Oh, prick me not, foul conscience! It is far, far too late!
Morton: Your sons are dead, hey nonny no!
By your shocked face, you didn’t know!
Elizabeth: I shall look stunned and whisper underneath my breath
And demonstrate denial of my sweet baby’s death.
For, as you may not know, one has escaped to Flanders.
Morton: King Richard did this, have no doubt! I go to spread the slanders.
Elizabeth: Morton, while you were talking, I figured it all out.
It makes so little sense and now I start to doubt.
Which explains my willingness to leave
And to usurping Richard cleave.
Because, of course, the freedom and the future of my daughters
Is not enough on it’s own to set aside these slaughters.
And now, so suddenly, this moment, I have at last caught on
To the idea that, perhaps, I can’t quite trust this Morton.
He knows too many details, of pillows that did smother
My most precious jewel and the one who stood in for his brother.
Lizzie: Henry Tudor is held back from the sea.
Mum! That must be down to you and me!
I get it now, I understand, I see how this thing goes.
We don’t cast spells, no, not at all, unless history knows
The outcome of events, whether they be good or tragic
Oh, Mother, dear. Come here! Come here! I think it’s time for magic.
Elizabeth: We’ll send a storm! Been done, I know.
We’re good at rain, but not at snow.
Yes, I have turned a battle but just in case your doubtin
I had a hand in Barnet but cast no spells at Towton.
Henry Tudor: I want to sail to England but there’s this bloody storm!
I’m going back inside the house where it’s nice and safe and warm.
King Richard: Dear Anne, I’m getting soaking wet out here in the open.
My men are cold and weary, I fear they’re just not copin.
Buckingham: Dear Margaret, all is lost, that much is clear.
King Richard: I’m in the Tower. My nephews are not here!
Margaret: I’ll burn all of these letters, now our chance is lost
Our plans lie in tatters and the Channel’s not been crossed.
Anne: Richard, please, burn the witch! Then do come home and rest.
King Richard: I’m sorry, darling Anne, but I think I am obsessed.
Buckingham’s the murderer, I’m sure. It has to be!
Yet before his bloody death, him I’ll refuse to see.
You’d think that a way out of this mess,
See Buk before he dies, make him confess.
Anne: O guilt! O guilt! Be still, I pray. Show not upon my face.
King Richard: And even though history knows we weren’t in the same place
I’ll witness the head of Buckingham rolling on the ground.
And the one who killed the Princes never will be found.
You know, that’s really lame, it makes not a lick of sense.
But I suppose it could explain the total lack of evidence.
Stanley: You’re a traitor, Mags, you’ll burn for treason.
Margaret: Does my face show I’ve lost all reason?
I’ll run away! I’ll go to France, escape this almighty cock up.
Stanley: I’m sorry dear, you won’t do that, you’ll be in the lock up.
King Richard: It’s all gone wrong, I don’t know why. I’ve stuffed it up completely.
Elizabeth: What makes you think I’ll shake your hand and smile at you so sweetly?
King Richard: An argument will rage, five hundred years from now.
‘He didn’t show their bodies. And that’s precisely how
We know he didn’t kill them.’ I’m quite convinced.
It’s not my fault at all the Tower was deprinced.
Lizzie: He’s drawn his sword! A metaphor! My heart beats in a rush.
I think I’ve fallen suddenly into an awesome crush!
Oh, I know it’s stupid. Of all the men to pick on
I’ve fallen for the wrongest one, my married Uncle Dickon!
Elizabeth: We’ll curse whoever killed my son, me and little Lizzie.
Lizzie: My God! I swoon! Those big brown eyes of his have made me dizzy.
But yes, they’ll have no sons, these evil men.
King Richard: And gazing at you, I’ll foreshadow once again.
Lizzie: Oh, Mummy! You know how much I do love a cursing!
Even though I know it is my own doom I am nursing.
See, the murderer is none but my future husband’s mother
And thus I doom the eighth Henry’s darling older brother.
Who’ll be my firstborn son, one day in time to come
And from this very curse of ours – alas! – he shall succumb.
King Richard: The witches cursed whoever killed the kid.
Anne: Then I am cursed, for I believe I did.
King Richard: I’ll send the Queen to Grafton, so very far away
But Princess Lizzie I’ll keep close so I might have my way.
Lizzie: The Tudor match is off which makes me dance with joy.
Elizabeth: How else will you be Queen? He’s the only likely boy.
Lizzie: I’ll play at cards and cause my pulse to quicken
When I think of ruling beside my Uncle Dickon.

Chorus: And so Buckingham rebelled and lost his pretty head.
The Princes in the Tower are most wretchedly dead.
Oh, except the little one who even now is lurkin
Somewhere on the Continent, waiting to be Perkin.

episode 10

Elizabeth: I’ve gone home. I expect I shall get lots of visitors!
Margaret Beaufort: My son. Rightful throne.
Stanley: Ever thought you might be wrong?
Margaret Beaufort: Me?
Stanley: I don’t think God likes you anymore.
Anne: My son is sick!
Richard: Stop fussing, woman! Henry Tudor is to marry Princess Lizzie. That means I’ll have to move quickly to satisfy my metaphorical sword-drawing lust while pretending to my wife that nothing’s going on. Hang on, wait… My brother’s daughter? Oh, God! Really?
Anne: Best not to think about it too much. I mean, I’m turning into an insufferable middle class snob. No wonder I never get invited to parties.
Prince Teddy: Bleurgh!
Anne: Just give me a moment to be a passive-aggressive bitch to the Witch Queen’s daughters and I’ll be right with you. Lizzie, Cecily. I’m Queen and you’re not. Kindly suck on that, please.
Richard: *looms ominously*
Lizzie: Do me now! Right now! On the floor, if you like.
Anne: *creeps ominously*
Lizzie: *dances suggestively*
Margaret Beaufort: I’ve got a table covered with fruit and no bugger to throw it at. Ah, Stanley! There you are!
Stanley: The King wants to bonk Princess Lizzie. And she wants to bonk him.
Margaret Beaufort: He’s her uncle. No, bear with me, this is going to be worth it. I know there was a contemporary rumour which was publicly denied. And that letter Buck claims to have seen, the one where Lizzie says she hopes the Queen dies quickly so she can marry Richard? And then there’s the whole no smoke/fire thing. But, what the hey! I mean, we’ve done the Witchy Wydeville thing and I’m celibate years before the fact and… Oh, God, I’ll need a week to go through the list…
Stanley: Margaret?
Margaret Beaufort: Sorry. You were saying?
Stanley: Just a spot of foreshadowing. Barren Queen, weak son, pretty niece… You join the dots.
Margaret Beaufort: I think I’ll just say whore a couple of times and storm out.
Anne: We’re cursed for accidentally killing the Princes!
Richard: Now, take your clothes off so I can lie to you about me and Lizzie.
Anne: We must rush to our dying son’s bedside. Richard, put down that illegitimate whore and come with me. No need to hurry, I’m running in slo-mo.
Richard: I shall shout helplessly!
Anne: And I’ll get hysterical. No, I’m sorry, that’s it. I’ve had enough. I feel a bit of a rant coming on.

Queen Anne’s rant


I’ve put up with a lot, I really have. My mother turned into a coldhearted bitch. Rape at the hands of my first husband. The ‘Kingmaker’ thing… But this is it! There are two mothers in this who weren’t with their sons when they died, me and Elizabeth Wydeville. Now, I guess it was hard to have her there by her boys’ bedsides when they met whatever fate they met at whoever’s hands, but why me? Do you know where my son was when he died? Do you know where I was? Go to google maps. Type in ‘Sheriff Hutton to Nottingham’ and you’ll see we were a hundred miles apart. That’s four or five days away. And, see, that’s what makes the whole thing even sadder. Richard and I loved our son. And we weren’t there when he died! We didn’t even know he was ill till the news came. So, whoever it was decided they could make my life somehow better, more dramatic. Sadder. Who the hell do you think you are! My life was what it was. I’m not some stock fairytale character for you to manipulate. I was a real person, you know! And what do you think I wouldn’t have given to see my son one last time before he died? Hmmm?

Richard: Feeling better?
Anne: Yes, sorry. That just had to be said.
Lizzie: Let me comfort you, Uncle Dickon.
Anne: I think I’ll take to my bed for a bit.
Elizabeth: Dear Lizzie, this is all getting so confusing, what with the firstborn son thing and the high child mortality rate in the 15th century. Why, just today our blacksmith’s oldest son died and now I’m convinced he murdered your brothers! Maybe we should hold off on the curses for a while. See how things go.
Lizzie: I love you, Uncle Dickon. Let’s bonk!
Elizabeth: What’s going on, Lizzie?
Lizzie: Oh, Uncle Dickon is so dreamy! Dying Queen, dead son. All that. I’m going to be Queen!
Margaret Beaufort: Conspire, plot, incite, conspire.
Henry Tudor: I have a crap army!
Anne: I’m the Kingmaker’s daughter… Oh, God! Here we go again. Are you serious? The man who came up with that name hasn’t been born yet. Hell, his great grandfather hasn’t been born yet! Excuse me while I cough up blood and pray for death. Papa? Izzie? I’ll be there soon and we can have a lovely bitch about all this over a nice cup of tea.
Stanley: Dear Margaet, let me explain what’s going on.
Richard: Let me explain it all to you, Anne.
Anne: I don’t want to die guilty! Sir Robert, did I kill the Princes?
Brackenbury: No.
Anne: That’s all right then. My job here is done. I can die in peace. Papa! Get. Me. Out. Of. Here. Oh, and tell Izzie to put the kettle on.
Lizzie: Mummy! The sun’s going away! Did you do that?
Margaret Beaufort: It’s a sign! Let me explain…
Richard: Anne, come and see what’s happening to the sun. It’s really cool!
Anne: I’m dying, ffs! I can see Izzie. I hope she’s made scones.
Richard: It’s all gone tits up!
Margaret Beaufort: Princess Lizzie’s here. Brilliant! I can practice being the mother-in-law from Hell.
Cecily: Mummy, now that Henry Tudor’s on his way and going to marry Lizzie… You remember that curse?
Lizzie: Lady Margaret?
Margaret Beaufort: *bitch slap*
Henry Tudor: I’ve going to be King of this handful of sand I’ve just picked up.
Jasper: Still Welsh. Slightly less sexy now I have this godawful beard.
Margaret Beaufort: You chosen sides yet, Stanley?
Stanley: Not sure yet. I’ll let you know.
Richard: How many men has Henry Tudor got?
Brackenbury: Half what you have. So… Fourteen?
Lizzie: If I lean like this when I pray, you’ll get a nice shot of my cleavage. Lady Margaret, is Richard coming?
Margaret Beaufort: *bitch slap*
Lizzie: Richard loves me!
Margaret Beaufort: *double bitch slap*
Lizzie: You killed my brothers!
Margaret Beaufort: *total bitch slap*
Lizzie: I’m going to be Queen! Hah!
Margaret Beaufort: I need to sharpen my bitch slap.
Lord Strange: Grovel, cower, plead, grovel.
Richard: I’ll chop off your head if your father doesn’t fight for me.
Strange: Ok. Sounds good.
Henry Tudor: How long can we drag out this will Stanley/won’t Stanley thing?
Jasper: Let’s see, there’s about twenty minutes to go, so…
Henry Tudor: Dear Mummy, I might wet my pants.
Margaret Beaufort: I’ll sort it out. First I have to find Stanley and tell him my son is more important than his.
Stanley: Got that, thanks. Now please go away.
Margaret Beaufort: Oh, God! It’s Jasper!
Jasper: Welsh…
Margaret Beaufort: And sexy. Damn that vow of chastity! Can you excuse me while I have a psychotic episode?
Jasper: Go right ahead.
Stanley: Maybe she’s right. Maybe her son is more important than mine.
Margaret Beaufort: Henry, you didn’t hear me stay that stuff about you dying in a field, did you?
Henry Tudor: No, Mum.
Margaret Beaufort: Good. Coz you’re not, right?
Henry Tudor: No, Mum. Did you bring God?
Margaret Beaufort; Yes, son. Yes, I did.
Jasper: I shall go and tell our fourteen men where to stand.
Richard: Why don’t I have a proper suit of armour?
Brackenbury: Doesn’t matter. We’re going to kick their arses!
Richard: Stanley?
Brackenbury: Says he’ll be here.
Richard: Why is it snowing in August?
Jasper: Let’s creep through this forest and surprise them.
Henry Tudor: Yeah! We could jump out and shout ‘Surprise!’ and everything.
Jasper: You’re not much into this battle thing, are you?
Richard: Let’s do this thing!
Elizabeth: My secretly-sent-to-Flanders son has come home!
Prince Richard: Yeah, about that, Mum. How am I supposed to be Perkin if I’m here with you?
Elizabeth: I wouldn’t worry about that. I’m sure they’ll come up with a suitably ridiculous Perkin plot if the BBC goes ahead with the sequel.
Prince Richard: Can you ask them not to?
Elizabeth: Out of my hands, sorry.
Prince Richard: I’m going to ask you a question about my brother, Prince Edward, in case you’ve forgotten either his name or his royal title. Then I’m going to swear vengeance!
Elizabeth: Shush, dear, while Mummy voiceovers this lame battle.
Lord Strange: So, you going to kill me, then?
Richard: We’re kicking arse!
Jasper: Henry! Run away!
Henry Tudor: Stanley!
Stanley: Go the Tudors!
Richard: Shit… Urk.
Lizzie: I got a bad feeling.
William Stanley: I’ve found the crown.
Henry Tudor: Thanks. I’ve been King since yesterday, just so’s you know.
Margaret Beaufort: I’d high five you, God, only I don’t have the strength. Oh, and Stanley… *bitch slap*
Lizzie: Henry Tudor’s going to rape me now, isn’t he? Coz that’s what unsympathetic husbands do round these parts.
Elizabeth: Look on the bright side, dear. You’re going to be Queen. That’s a pretty cool job!

Всю эту феерию написал K L Clark, www.amazon.com/K-L-Clark/e/B004UIQKAW/ref=ntt_a...

@темы: "экранизации vs каноны"

---

The White Queen, краткое изложение - 2

episode 5

Margaret of Anjou: I have ominous feet.
Edward: I’ve just appeared out of nowhere and snuck into London while no-one was looking.
Elizabeth: My boyfriend’s back and you’re gonna be in trouble!
Edward: Now let’s fuck!
Isobel: I’m a limping gazelle.
Warwick: Suck it up, Duchess!
Margaret Beaufort: I’m the centre of the universe and so is my son.
Stafford: You’re not, but I love you anyway. You selfish cow.
Margaret of Anjou: Come here. Anne, and let me insult you.
Jaquetta: Come. my witchy daughter. Bring the baby witch and we shall raise a mist!
George: Warwick’s got three times as many men as we have.
Edward: Well, I counted 15, so that puts his army at 45. And where did this bloody mist come from? I can’t see my hand in front of my face!
Messenger: Message for you, my lord.
Warwick: Who from?
Messenger: He didn’t say. He wants to meet you at the Black Horse Pub and Restaurant. Said it was important.
Second Messenger: Your Grace, chap says he has to talk to you. Urgent, he reckons.
Edward: I’m about to fight a really lame battle!
Second Messenger: He said it’ll only take a moment.

Interlude in the Black Horse
Montagu: What the hell’s going on, brother?
Warwick: About to fight the battle of Barnet. Why?
Montagu: Without me?
Hastings: I’m not there, either. I’m surprised none of you has noticed.
Montagu: It’s not the only thing they’ve got wrong. Remember Lord Welles? The Queen with real magical powers? William Herbert walking and talking two years after his head was cut off? Did none of it make you stop and think?
Warwick: I remember I was on my way to Alnwick Castle, then suddenly I was riding through a forest with Edward.
Edward: Yes, it’s all rather odd, isn’t it?
Gloucester: Well, I heard it’s because the truth can be pretty boring.
Hastings: Or that the average television viewer is too stupid to understand the real complexities of real history.
Warwick: So, John, any chance you can join me? Might even up the odds a little.
Edward: Well, I’m down Hastings. Seems pretty fair to me.
Gloucester: Speaking of Hastings…
Hastings: You’ll just have to make do with a Wydeville or two, I suppose.
Gloucester: It won’t be the same!
Warwick: Well, I’m not enjoying being a total prick married to an ice queen with two clueless bints as daughters.
Clarence: A clueless bint and a limping gazelle.
Warwick: And what’s all this ‘kingmaker’ nonsense?
Edward: Oh, stop moaning, cousin! You’ll be out of it quicker than I will. What with your hardened troop of 45 soldiers up against my 15.
Warwick: Can I hold you to that?
Edward: Let’s just get back to it, ok? I’ll see what I can do.

Anne: Daddy’s dead!
Edward Prince of Wales: Snarl, scowl, glower, snarl.
Anne: They’re not going to feel sad when you die, the way you’re going.
Edward Prince of Wales; Don’t care!
Anne: I want Mummy!
Margaret of Anjou: Bitch, snide, snark, bitch.
Margaret Beaufort: Now, I see dead people!
Edward: Let’s all be magnanimous and sentimental in victory, even though we don’t actually stop by London on the way to Tewkesbury.
Gloucester; Yes, let’s!
Clarence: Do we have to? I’d rather be sulky and snidy.
Margaret of Anjou: I’m a crazy French bitch!
Lancastrian army: Yay!
Margaret of Anjou: The time has come… to lipsynch for your lives.
Messenger: We’ve lost! Aaaaarrrrgh!
Margaret of Anjou: Run away!
Soldiers: Get off your horse woman, and get ready for bad Yorkist sex!
Gloucester: Don’t worry, Anne! I shall save you.
Margaret of Anjou: Leave me alone, little hobbit.
Margaret Beaufort: I know you’re dying, husband, but I just need to think only about myself for a bit. Is that all right? Bye.
Jasper Tudor: I’m Welsh and sexy.
Margaret Beaufort; Look after your uncle, son, he’s Welsh and sexy.
Gloucester: I’ll take care of you, Anne.
Anne: Will that involve a healing shag?
Gloucester: I rather think it will.
Margaret Beaufort: My husband’s dead. I wish I’d been nicer to him now.
Elizabeth: *gasp* I’ve just watched my husband smother Jesus in his underwear!

episode 6

Edward: See my shiny cardboard crown!
Anne: Yes, I was married to the Prince of Wales. But I didn’t like him.
Edward: That’s all right, then.
Elizabeth: I still hate you!
Isobel: I’m going to be a bitch, now. I’m over the limping gazelle thing.
Anne: Where’s Mummy?
Isobel: Forget Mummy!
Clarence: Look at me, pretending to be nice.
Isobel: Bitch fight!
Margaret Beaufort: Give me a sign.
Messenger: Your mother’s dying.
Margaret Beaufort: *high fives God* Yesss!
Elizabeth: Jane Shore! The name of doom! She’s going to make everything go in slow motion, just you watch.
Margaret Beaufort: Dear Jasper, do you still want me?
Anne: I want Mummy!
Jaquetta: I’m dying. You’ll be senior witch soon, Elizabeth. Can you handle it?
Anne: Can I have my healing shag, now?
Gloucester: Soon, I promise.
Anne: George wants to keep my stuff!
Gloucester: I want your stuff as well, but I can pretend not to, if you like.
Jasper: Dear Margaret, no, I don’t want you.
Margaret Beaufort: Bloody buggery! I’ll marry Frodo instead. What will you tell him, Sir Reginald?
Sir Reg: Well, probably not that you’re demented.
Anne: Flatter, crawl, schmooze, flatter.
Isobel: Respond, reward, bask, respond.
Anthony Wydeville: I can feel some foreshadowing coming on. Something to do with your son, Liz. I’m going to make a rash promise I’m sure I’ll live to regret.
Elizabeth: But not for long.
Anne: Healing shag?
Gloucester: Patience!
Anne: I don’t need you, anyway!
Clarence: Get thee to a nunnery!
Sir Reg: How about Stanley, Lady Wrong Title? No, bear with me, I’ve got some foreshadowing that might help you decide.
Margaret Beaufort: Ok, sounds good.
Clarence: Jane Shore!
Anne: Richard, help me!
Gloucester: Run away!
Anne: Aren’t we going to do the cookshop thing, then?
Gloucester: They decided it was too farfetched.
Anne: *facepalm*
Gloucester: Will you marry me?
Anne: You just want my stuff!
Gloucester: But I’m also going to pretend to love you. Can’t say fairer than that.
Anne: Are we getting any closer to that healing shag?
Gloucester: How about a snog for starters?
Magaret Beaufort: Let’s get married.
Stanley: Ok.
Margaret Beaufort: Not going to sleep with you but.
Stanley: Oh, that’s a relief! But you’ll have to be nice to the Queen.
Woman: The Queen might die!
Elizabeth: I’m ok, actually. Sorry about all the screaming.
Anne: Healing shag time! Yay!
Isobel: Why am I the only one who doesn’t get to have sex?
Margaret: I’m not, either.
Stanley: Nor me. Despite how alluring my new bride is in her nightie.
Anne: Mummy’s a coldhearted bitch!
Isobel: I love you!
Anne: I love you, too!
Elizabeth: Jane Shore!
Edward: She means nothing! You’re the only one that matters. And when I professed my undying love for you and only you back in episode 1, you knew I didn’t mean it.
Margaret Beaufort: I think I’m being set up to murder the Princes.

episode 7

Edward: I’m a shagger.
Elizabeth: I’m a breeder.
Stanley: I’m a schemer.
Margaret Beaufort: To tell you the truth, I’m not sure what I’m supposed to be.
Clarence: Let’s go to France!
Edward: I’d rather shag. But why the hell not?
Gloucester: I’ve not forgotten you’re a derp, George.
Clarence: And I’ve not forgotten that you’ve got Warwick Castle, despite the fact that you live at Middleham.
Gloucester: It’s just this pesky truth thing, George. It’s so utterly boring.
Margaret Beaufort: That’s right! I’m a prayer. Oh, and I need another sign.
Woman: Destiny calls!
Margaret Beaufort: Good one, God!
Elizabeth: It’s a boy!
Margaret Beaufort: Here, let me save his life so I can have an attack of conscience when I decide to kill him and his brother in, let’s say, episode 9, just before I send him off to be Perkin Warbeck. Oh, look, he’s breathing.
Elizabeth: I’ll stop being mean to you now.
Margaret Beaufort: Seriously, God… Score!
Anne: I’ve got a baby boy, too. Oh, and he’s frail and angelic®, just like his Dad.
Countess of Warwick: Coldhearted sneer.
Anne: Lock her up!
Gloucester: Done!
Countess: Help me, Anne!
Anne: No, I’m going to stamp my foot and whine, just like a little girl!
Clarence: I’m going to be King of France!
Elizabeth: You can’t be King of France!
Clarence: Can!
Elizabeth: Can’t!
Clarence: Can!
Anthony: I hate war! I’m going to Rome. Bye.
Gloucester: George is going to be King of France.
Isobel: I’m pregnant again. And I still haven’t had sex!
Margaret Beaufort: Dear son, I hate everyone. Except you.
Anne: George is mean and greedy.
Isobel: No, he’s just misunderstood.
Elizabeth: Curse, sneer, bitch, curse.
Isobel: The Queen just cursed us! She’s a witch! And she sent that storm, remember? In episode 3. The one that killed my first child. As storms are well known for doing. Please don’t ask me how I know that, I just do.
Edward: Louis wants to pay us to go away.
Gloucester: No! Let’s fight him!
Clarence: I want to be King of France. You promised!
Gloucester: Well, I’m not taking the money.
Clarence: Can we at least throw Exeter overboard on the way back?
Gloucester: Who’s Exeter?
Clarence: Exeter! You know! Fought at Barnet. Was married to our sister, Anne.
Gloucester: Doesn’t ring a bell. And we only have one sister. I don’t think she has a name. Haven’t seen our around for a while. Wonder what she’s up to.
Clarence: I’m not going to be King of France. So I shall make some unsubstantiated claim about plotting with Louis XI to take the throne of England instead.
Isobel: The Queen’s a witch!
Clarence: I’ll sort it.
Gloucester: I don’t want this French money.
Anne: Then send it back.
Gloucester: Well, it’s here now…
Countess of Warwick: Anne, I’m going to tell you something that makes it clear that whoever wrote this didn’t read the primary sources very well.
Anne: It’s episode 7, Mother. Tell me something I don’t know!
Isobel: George says. George says. George says. Oh, Anne, I think I’m turning back into a limping gazelle!
Elizabeth: George, it’s confrontation time.
Clarence: This isn’t going to end well. I’m off home to commit treason by sorcery.
Elizabeth: Good luck with that.
Isobel: I’ve been poisoned by the Queen! Where’s. My. Sex?
Clarence: Isobel’s dead. And I think there’s an implication that I poisoned her so that I can blame the Queen. Is there no end to my evil?
Elizabeth: Edward! George just called me a witch!
Edward: Well, you are.
Elizabeth: Yes, but I don’t want anyone to know. Meanwhile, I think I’ll turn Anne against him.
Anne: Richard, is it true that you can divorce me and keep my stuff?
Gloucester: In this version it would seem to be.
Anne: Well, in this version George poisoned Isobel.
Gloucester: Amongst other things. It’s just that the truth is…
Anne: Boring. I know. Still, I think the twelve people still watching deserve a little better.
Edward: Let’s parteh!
George: Let me foreshadow from behind this clever mask. Then I think I’ll rant for a while.
Edward: Damn you for spoiling my party! Seize him!
Clarence: Help! I’ve been seized!
Cecily: Oh, please don’t let them kill my ickle Georgiekins!
Elizabeth: Confide, angst, ponder, confide.
Margaret Beaufort: You think you’ve got problems, bitch?
Cecily: Georgiepoohs would never do anything wrong. Watch me beg!
Clarence: Hang on, can we just stop for a bit. Anne’s cookshop schtick was too farfetched, yeah? But it’s perfectly ok to tell the twelve people still watching that I poisoned my wife; and we’re actually going to do the whole butt of malmsey thing?
Executioner: So it would seem.
Clarence: Ok, cool. Just getting it straight in my head.
Gloucester: Half hearted attempt to save George way too late.
Anne: Let’s go home to Warwick Castle. Even though we live at Middleham.
Stanley: There’s a lot of people need to die before your son can become king, Margaret.
Margaret Beaufort: Right… Are you there, God? It’s me, Margaret.

@темы: "экранизации vs каноны"

---

The White Queen, краткое изложение - 1

Не могу не поделиться, хохма страшная. Правда, на английском.

episode 1

Edward: I want you.
Elizabeth: You can’t have me.
Jaquetta: I see dead people.
Warwick: Edward!
Edward: Let’s get married. Secretly.
Elizabeth: Cool!
Anthony: He’s lying to you.
Elizabeth: No, he’s not.
Edward: No, I’m not.
Warwick: Edward!
Elizabeth: Curtsey, scum!

episode 2

Elizabeth: Edward, Warwick hates you!
Edward: No, he loves me.
Warwick: No, she’s right. I hate you now.
Isobel: Anne! I’ve just found out I’m a pawn!
Henry VI: I could be wrong, but I think I might be Jesus.
Elizabeth: I’ve just been told my father’s dead.
Audience: So have we.
Margaret Beaufort: My son will be king!
Gloucester: Hang on, I’m pretty sure I just foreshadowed that I’ll be king.
Elizabeth: I’m going to put a curse on a bunch of people.
Audience. Knock yourself out. I think we’ve lost interest.

episode 3

Warwick: You’re my prisoner, Edward!
Edward: I’m your King, cousin!
Warwick: Where did he go?
Elizabeth: Off with their heads!
Edward: No, I’ve decided to forgive them.
Elizabeth: Off with their heads!
Edward: I’m your King, wife!
Isobel: I’m still a pawn.
Gloucester: Shouldn’t I be taking a ring to Mount Doom?
Margaret Beaufort: I had sex. Didn’t enjoy it.
Elizabeth: I need a son, mother.
Jaquetta: Sorted.
Welles: I’m confused.
Jaspeer Tudor: You’re confused?!
Elizabeth: I want Warwick’s ship to sink, mother.
Jaquetta: Sorted.

episode 4

Elizabeth: I’m a witch! I do bad things!
Isobel: It’s all Daddy’s fault!
George: I’m not going to be king?
Warwick: No, but I can still make you rich.
George: I’m changing sides again.
Anne: Izzie! I’m a pawn, too!
Warwick: Anne, sit down. When I was six, right before I married your mother, my father said I could choose any girl in England to be my bride. Now she, of course, had no say in it but I, a six year old boy, was free do make my own decisions.
Anne: What are you saying, Daddy?
Warwick: See, now, that was what we call sarcasm, poppet. It’s a crying shame that this version of you is such a clueless bint!
Anne: Yes, Daddy. Daddy, why can’t I marry for love?
Warwick: *sigh* Because you’re a pawn.
Anne: Oh.
Herbert: Here I am, all curly hair and swirly cloak, come to take back my castle.
Margaret Beauofrt: You’ve been dead for two years!
Herbert: Silence, woman! I’ll die later, I promise.
Anne: The Bad Queen’s coming!
Margaret of Anjou: Kneel!
Warwick: I am kneeling.
Margaret of Anjou: Kneel some more!
Elizabeth Mother, let’s go do some witchy stuff.
Cecily: Backstory, backstory, backstory.
Jaquetta: Backstory. Backstory.
Cecily: My backstory’s more tragic than yours.
Jaquetta: Foreshadow, foreshadow. Backstory, infodump.
Lady Sutcliffe: Isobel, you’re a limping gazelle.
Isobel: Yes, I am.
Margaret Beaufort: Henry, have I mentioned you’re going to be king one day?
Elizabeth: Mother’s been arrested for being a witch!
Jaquetta: It’s a fair cop.
Elizabeth: Warwick’s coming! I’ll just nip down the street to sanctuary.
Anne: I’m marrying a goth. I’d rather be marrying a hobbit.
Edward Prince of Wales: A psychopathic goth! Now, just lie still and get ready for bad Lancastrian sex.
Henry Tudor: I get it now, Mother! One day, I’m going to be king.
Henry VI: Am I still Jesus?
Warwick: You’re king again. See the pretty cardboard crown?
Elizabeth: The baby’s coming.
Jaquetta: It’s a boy!

@темы: "экранизации vs каноны"

---

Интересная запись 13vainamoinen.livejournal.com/683121.html#t8299...

@темы: Всячина внетеговая

---

Эдвард IV - вернуться, чтобы победить

Итак, старший сын герцога Йорка, Эдвард, граф Марч, отправился в Кале вместе с Ричардом Варвиком и Ричардом Салсбери.



Трагикомична история с молодым герцогом Сомерсетом, который, получив, наконец, из рук королевы Маргарет вожделенную должность капитана Кале, прибыл к крепости вечером того же дня, что и Варвик с компанией. Понятно, что в Кале его не впустили. Он скомпрометировал себя и ланкастерианцев, пытаясь договориться о совместных действиях с французами, причем впустую. А вот к Варвику в Кале стали собираться беглецы из Англии.



В конце 1459 года Сомерсет отправил сэра Ричарда Вудвилла, лорда Риверса, в Англию, чтобы тот получил там подкрепление, достаточное для осады Кале. Варвик прекрасно был в курсе всего происходящего в лагере Сомерсета, поэтому тут же послал Дингема и Венлока в Сандвич, куда они прибыли под видом... балтийских купцов. Лорда Риверса они взяли буквально тепленького, мирно спящего в кровати.
Дополнительным бонусом для этих авантюристов стал сын лорда, прибывший накануне. Мало того, что они привезли в Кале Риверса, они привели с собой все большие суда, находящиеся в Сандвиче! Несомненно, лорд Риверс пережил много неприятных часов, когда Салсбери и Варвик крыли его на все корки, напоминая, что он был простым сквайром, пробившимся в ряды знати только благодаря Генри V, и стал лордом только благодаря несанкционированной женитьбе на Жакетте Люксембургской.

Риверс вытерпел поношения кротко, и правильно сделал: совсем скоро он, не вставший в позу оскорбленного самолюбия, возьмет свой реванш, став тестем короля Англии, того самого Эдварда-графа Марча, который обзывал его собачьим сыном.

В Ирландии у Йорка тоже шли дела неплохо, и пошли еще лучше после того, как Маргарет попыталась натравить «диких ирландцев» на герцога. Он даже выступил с вполне конкретным заявлением, что король Генрих никогда не позволял себе действовать так бесцеремонно, и что всю ответственность несет та личность, у которой в руках Большая Печать королевства.

леди Алис

Жене Салсбери, Алис, удалось бежать из Англии, и она присоединилась к Йорку в Ирландии. В отличие от Сис, она не попалась в руки людям королевы Маргарет, но она была персонально объявлена государственной изменницей, как и ее муж. Скорее всего, леди Анна привезла герцогу Йорку новости о том, что случилось с его семьей после того, как он бежал, оставив их без всякой защиты. Во всяком случае, в бытность герцога в Ирландии с ним случилось что-то, что очень сильно изменило этого обычно достаточно осторожного и дипломатичного человека. Поскольку лично у него было все более, чем в порядке, версия о целеустремленной мести выглядит вполне правдоподобно.

Справедливости ради стоит заметить, что для леди Сесилии ситуация не изменилась бы к лучшему, если бы герцог дал себя убить под стенами Ладлоу.

Бессмысленность страданий за идею прекрасно понимали и те лорды-йоркисты, которые остались в Англии. В Ковентри присягу верности королю Генри (вернее, королеве Маргарет) принесли и Стаффорд, и Мовбрей, и виконт Бурше, и Эдвард Невилл (лорд Абергаванни) – все родственники беглого Ричарда Йорка. Другие йоркисты даже приняли участие в разделе добычи, отобранной короной у «изменников» - тот же Уильям Герберт из Реглана.

Шесть пэров попали у королевы в немилость, выразившуюся в конфискации владений: герцог Йорк, его сыновья Эдвард (граф Марч) и Эдмунд (граф Рутленд), графы Салсбери и Варвик, а также лорд Клинтон. Владения последнего, впрочем, вряд ли корону обогатили, потому что лорд Клинтон был известен, как самый бедный из английских баронов. Понятное дело, все эти сэры были достаточно далеко от Лондона, чтобы их шкуры не пострадали.

Хуже обстояло дело с теми, кто был под рукой. Не наказать их за проявленные про-йоркистские симпатии было нельзя, но и казнить такое количество дворян было невозможно. В измене были обвинены оба лорда Стэнли, которым королева не простила уклонизма от участия в конкретных действиях, Грей из Повиса, Вальтер Деверос и в компанию попала Сесили, герцогиня Йоркская, со своими младшими детьми. Этих помиловал сам король. Или королева, кто знает. Плюс, в списках были еще около 20 человек из джентри и рыцарства, которые тоже были вне пределов досягаемости.

Йорк и Сомерсет

Традиционно считается, что сферой влияния йоркистов были юг и восток королевства, а ланкастерианцев – север и запад. В реале картина, разумеется, была менее стройной. Во многих областях Кента и на юге (в том числе, в Лондоне) йоркисты пользовались сильной поддержкой не столько благодаря Ричарду Йорку, сколько графу Варвику. Вообще сильно сомнительно, что движение йоркистов стало бы чем-то более значительным, чем обычная феодальная разборка, если бы Варвик не примкнул к герцогу. Мало того, что граф был богат, талантлив и успешен, он был еще и невероятно популярен среди населения. Он был щедр, харизматичен, и очень по-английски патриотичен - топил ганзейцев и французов, где видел.



Но в целом, ланкастерианцы были сами себе злейшими врагами. Получилось так, что в те краткие моменты, когда у власти находились йоркисты, правительство действительно что-то делало в плане улучшения управления страной, истребления коррупции и беззакония. Правительство же короля и пальцем не шевельнуло в эту сторону, хотя проблемы были известны еще со времен восстания Кэда.

Более того, ситуация в стране стала выглядеть угрожающей с точки зрения широких кругов землевладельцев. Распри между лордами и королями, заканчивающиеся казнями и конфискацией, не были уникальным явлением в Англии. Но обычно короли, казнив бунтовщиков, спешили утвердить временно конфискованное имущество за наследниками казненных – сын за отца не в ответе. Парламент же Ковентри посягнул на святое, включив в списки изменников не только конкретно бунтующих лордов, но и членов их семейств, включая малолетних детей.

И, конечно, у правительства короля Генри VI не было «чемпионов», личностей мало-мальски популярных в народе. А вот у йоркистов они были. Даже если не принимать во внимание тот очевидный по сегодняшний день факт, что правящая партия всегда не популярна, чем могли ответить ланкастерианцы на памфлет, прославляющий лидеров йоркистов, который кто-то приколол прямо на ворота Кентербери:

”Richard duk of York, job thy servant insigne…
Edward, earl of March, whose fame earth shall spread,
Richard earl of Salisbury named prudence,
With that noble knight and flower of manhood
Richard, earl of Warwick shield of our defence,
Also little Fauconberg, a knight of greate reverence…”

А уж чтобы ланкастерианцам совсем не было скучно, за партию Йорка встал горой папский легат Франческо Коппини, которого папа, вообще-то, посылал в Англию для того, чтобы тот как-то получил от Англии поддержку для планируемого Пием II крестового похода. Как справедливо указывает историк Чарльз Росс, убийственное мнение папы относительно короля Генри («мужчина более робкий, чем любая женщина, абсолютно лишенный силы духа и энергии, полностью отдавший бразды правления в руки жены») полностью базируется на информации, которую Пий II получил от своего легата.

Можно усомниться в том, насколько такое описание Генри VI соответствовало действительности, особенно в пассаже о робости, но факт остается фактом. У королевской партии не было никого, кто мог бы вызвать не то, чтобы восхищение, но хотя бы симпатию населения королевства.

К началу лета 1460 года йоркисты были готовы вернуться в Англию. Вернуться, чтобы победить.

@темы: Edward IV

---

"Они" всегда знают!)))

www.testkub.ru/

Результат

"Пустыня" - это жизнь, которая тебя окружает! И то, насколько комфортно тебе в этой пустыне, показывает, как ты ощущаешь себя в жизни. На сегодняшний день тебе достаточно комфортно живется в этом мире.

"Куб" - это ты, отражение твоей личности! И характеристики куба отражают черты твоего характера.
Местоположение куба говорит о том, что ты практична, и при необходимости можешь просчитать ситуацию наперёд. Точно знаешь, где и что у тебя находится - фен или колготки...
Твой куб размером с холодильник. Это значит, что кропотливая работа тебя утомляет. Ты предрасположена к управлению средним по численности коллективом.
Температура куба свидетельствует о том, что ты бываешь "холодна" с окружающими. Часто используешь это, как защиту от негатива.
Сила отражения от граней - степень честолюбия. Ты не честолюбива. Тобой практически невозможно манипулировать, так как ты свободна от внешних оценок, по принципу: "главное, чтобы мне нравилось".
Судя по другим свойствам куба, ты уже сформировавшаяся личность. Тобой очень сложно манипулировать, поскольку у тебя есть, практически по любому вопросу, своё обоснованное мнение. Ты тверда, когда речь идет о принципиальных вопросах.
Твой куб очень легкий - это говорит о том, что ты очень "легка на подъём", быстро принимаешь решения, когда тебе важна ситуация.
Про куб всё... Но, зная, что его характеристики - это черты твоей личности, возможно, ты осознаешь ещё что-то о себе. Теперь про лестницу...

"Лестница" - это твои друзья и, судя по её местоположению и размеру, ты самодостаточна и предпочитаешь решать свои проблемы сама, лишний раз не озадачивая друзей и подруг.
У тебя есть друзья, чьи слова для тебя очень авторитетны.
Материал лестницы указывает на то, что в основном, сейчас у тебя друзья из тех людей, что совсем недавно появились в твоей жизни.
Судя, по количеству ступенек, ты "контактный" человек, притягивающий к себе людей. По этому, у тебя много друзей-знакомых.

Теперь про "цветы"! Это твои творческие планы. Они у тебя обширные. Ты погружена в них. К тому же твои творческие планы, скорей всего, относятся к одной сфере жизни.
Эти планы реально осуществимы.
Количество цветов говорит о том, что у тебя много творческих планов, но возможно они пока недостаточно конкретны.

"Ураган" - это жизненные неурядицы! Ты научилась справляться с жизненными неурядицами и поэтому легко преодолеваешь их.

@темы: "нетягостная бредь"

---

Щечки... хвостик...

16.10.2013 в 20:07

Пишет  Нари:

16.10.2013 в 18:12

Пишет  Taho:

Индийская гигантская белка


Вес — около двух килограмм, длина хвоста — шестьдесят сантиметров.
Фото © Nandakumar R S. [via]

@темы: "зверята"

---

Эдвард IV - ставки сделаны

1459 год начался в Англии под знаком королевы Маргарет Анжуйской. То, что она со своей командой были заняты личным обогащением, новым не было. Не было новым и то, что административная деятельность королевства была снова парализована, и король тратил больше, чем мог себе позволить. Новым было то, что Маргарет, еще недавно вежливо игнорируемая советом в своих попытках перехватить не только реальную, но и формальную власть у своего мужа, практически добилась своего.



Похоже, Маргарет получила доступ к государственной печати, для чего она, в свое время, и выдвинула на пост главного министра своего человека. И вот в апреле все ланкастерианцы получили призыв явиться в Лестер, взяв с собой настолько много людей, насколько это возможно. Для защиты короля, разумеется. Письма были, по большей части, просто запечатаны Большой Печатью, но некоторые были действительно подписаны королем. Неизвестно, знал ли Генрих, что он подписывает, и сомнительно, был ли он в день сбора (10 мая) даже в Лестере, потому что вскоре он прибыл в Нортхемтон. Если и был, то покинул город чуть ли не в тот же день, когда туда начали стягиваться его «защитники».



Маргарет, тем временем, посетила Шропшир и Чешир, возя повсюду сына, которому было уже 6 лет. Она придумала неплохой трюк: в обоих городах она устроила приемы, на которых ребенок собственноручно раздавал явившимся (а немногие посмели бы проигнорировать вызов королевы) значки в виде серебряного лебедя. Напомню, что лебедь был эмблемой покойного Хэмфри Глостера, последнего из братьев великого Генри V, которого в Англии знали и любили, заслуженно или нет.
В хроники просочился слух, что королева вела переговоры с некоторыми лордами насчет плана уговорить Генриха отказаться от престола в пользу принца Эдварда (и понятно кого в роли регента), но идея повисла в воздухе. Очевидно, лорды-ланкастерианцы предпочитали иметь главой королевства витающего в облаках Генриха, а не цепкую и властолюбивую француженку.

Тем не менее, очень формальное правление Генриха VI с 1459 года трансформировалось в неформальное правление Маргарет Анжуйской. Его величество окончательно упустил бразды власти, а вот ее величество своей властью пользоваться умела.

Не исключено, что одним из факторов было отсутствие денег лично у короля. Пока королева богатела, король беднел. Он никогда не имел ни малейшего таланта в финансовом управлении королевством и собственными доходами, а его слепое упрямство, в результате которого финансами управляли не те, кто был компетентен, а те, кого Генрих считал своими, привело к ситуации, что король оказался яко благ, яко наг. Он продолжал раздаривать парадную одежду со своего плеча, которую приходилось потом у одаренных срочно выкупать обратно, потому что гардероб его величества был практически пуст.

Но было бы несправедливо утверждать, что Маргарет Анжуйская правила только золотом и страхом. Ее стали бояться, это несомненно. Она производила впечатление женщины, ”чье выражение лица было пугающим и взгляд ужасным, и для любого, вызвавшего ее малейшее неудовольствие, ее сдвинутые брови означали бедствия, и ее негодование означало смерть”. Но была у нее и другая сторона. Двор королевы – это сотни служащих разного ранга, и дела своих служащих королева Марго устраивала энергично. Несчетное количество браков было заключено за те месяцы, в которые королева ездила по графствам, несчетное количество джентри и горожан были ею лично облагодетельствованы.

Пусть с великими лордами королевства Маргарет Анжуйская была в открытой вражде, с некоторыми великими леди она сохраняла достаточно дружеские отношения до конца. Разумеется, подруг у королев быть не могло по определению. Но дружеские отношения – это не обязательно тесная дружба, это канал коммуникации, который женщины оставляли открытым практически при любых обстоятельствах, даже когда их мужья сходились в битве. Даже в условиях, когда королева лично враждовала с Ричардом Йорком, она продолжала состоять в переписке с Сесили Йоркской, с которой познакомилась и почти подружилась еще на пути в Англию. Во всяком случае, дамы были достаточно в приятельских отношениях, чтобы обмениваться новостями о здоровье детей. Статус, тем не менее, сохранялся: Сис иногда просила за мужа, но Марго никогда не снисходила до «уйми же ты своего муженька!».



Йоркисты сидели, по какой-то причине, тихо. То ли не хотели будить лихо, то ли искренне полагая, что они при деле и все в порядке. Но ничего не было в порядке, и королева сделала первый ход, вызвав в сентябре Ричарда Салсбери на совет. Вызов такого рода в те времена мог означать только одно, а именно, что вызванному будут предъявлены какие-то обвинения, в результате которых тот будет заключен в Тауэр, если не хуже. И доказывай потом свою правоту!
Салсбери немедленно проинформировал о происходящем Варвика, собрал те силы, которые были в его распоряжении, и отправился в Ладлоу к Йорку. Они хотели бы дождаться появления на сцене короля, где-то проводившего лето, чтобы переговорить с ним, но Маргарет развязала полномасштабную военную операцию, подняв все силы, которые собирала всё лето, коротко проинформировав короля, что сторонники Йорка восстали, и посягают на престол.



Сара Гриствуд, написавшая ”Blood Sisters”, правда, упоминает, что летом три Ричарда были вызваны на королевский совет в дежурном порядке – и не явились, потому что совет был полностью упакован ланкастерианцами. Чарльз Росс пишет, что их снова не пригласили, как и их союзников – Кентерберийского архиепископа Томаса Бурше, его брата Генри, виконта Бурше, Уильяма Арунделла и Уильяма Грея, епископа Или.

Так или иначе, но на Салсбери, направляющегося куда-то из Ладлоу, напал лорд Одли, вокруг которого были сгруппированы люди из Шропшира и Чешира. Напал, потому что получил прямой приказ королевы, которая опередила королевскую армию, чтобы лично наблюдать за ходом сражения с колокольни ближайшего городка. Собственно, это была такая же засада, как в свое время на Варвика.
Для Одли бой закончился смертью, лорд Дадли попал в плен – и это учитывая, что у Салсбери были с собой довольно небольшие силы (правда, артиллерия при нем была). Но армия была на подходе, и пришлось бы Салсбери плохо, если бы не настала ночь, и если бы один (!) фриар из Остина не устроил ланкастерцам ночное развлечение со стрельбой, в силу чего они были уверены до самого утра, что Салсбери глупо стоит на своих позициях. Можно только вообразить бешенство королевы, когда утром на предполагаемых позициях Салсбери не обнаружилось никого, кроме фриара, невинно объяснившего, что, возвращаясь в аббатство, он нашел большое количество оружия, и решил с ним поближе познакомиться, а стрелял, потому что ему было страшно.

Интересная, если не пикантная, деталь: Томас Стэнли, который должен был выступить в этой стычке на стороне королевы, на поле битвы не явился.

Салсбери вернулся в Ладлоу к Йорку. Варвик, оставив командование в Кале на своего дядю Уильяма, вместе с сэром Эндрю Троллопом и шестью сотнями военных из гарнизана Кале, высадился в том же Сандвиче, откуда тоже проследовал в Ладлоу, по какому-то капризу судьбы не встретившись с караулившим его неподалеку молодым Сомерсетом. Три Ричарда снова были вместе.

Ричард Невилл, граф Варвик

Известно, что Йорк, Салсбери и Варвик снова написали письмо королю, которое передали приору Вустера, и отрядили Уильяма Линвуда принести в кафедральном соборе торжественную клятву от их имени, что они вовсе не затевали смену династии. Но и это письмо не попало в руки короля, его задержал исповедник Генриха, который вернул письмо со словами, что короля они найдут на поле боя.

Достаточно странный поступок для прелата, но ведь военные действия уже были начаты королевой. Более того, при дворе не могло остаться тайной, что Варвик из Кале вел переговоры с герцогом Филиппом (Добрым) Бургундским на предмет брака наследника Ричарда Йорка, Эдварда, и племянницы герцога, Катерины Бурбон. Можно ли было в тех обстоятельствах доверять мирным намерениям Ричардов?

Филипп Добрый

Все верили в то, что Ричард Йорк замыслил переворот. И действительно, Йорк совершил нечто, не поддающееся нейтральному объяснению. Можно бесконечно спекулировать, зачем и почему, но фактом остается, что он объявил, что король умер, и даже велел служить по нему траурные мессы. А король появился на своих позициях 12 октября очень даже живым. Наиболее очевидным объяснением будет нежелание рядовых солдат сражаться против короля. Ричард Йорк рискнул блефануть – и проиграл. Таким образом, позиция йоркистов стала абсолютно безнадежной, и ночью Троллоп со всем гарнизоном, приведенным Варвиком из Кале, просто явился к королю сдаваться. Остальные йоркисты разбежались, кто куда.



Сам Йорк, со своим вторым сыном Эдмундом, бежал через Уэльс в Ирландию, где его встретили так, «словно второй Мессия спустился к ним с небес», по словам хроники.

Салсбери, Варвик, граф Марч и сэр Джон Дингем бежали в Девоншир, откуда, на рыбачьем судне, отправились в Кале. Известно, что капитан судна, не знающий пути через Ла Манш, наотрез отказался туда плыть, и что навигатором и капитаном во время плавания был Варвик. В Кале их встретили, как героев. С этого момента пути Ричарда Йорка и его старшего сына разошлись: мальчик вырос, и теперь занял свое место на страницах истории самостоятельной личностью.

Больше всех пострадала оставшаяся в Ладлоу жена герцога Йорка, когда бравая королевская армия ворвалась в замок, она ”unmenly and cruelly was entreted and spoiled”. Опять же, Гриствуд категорически не согласна, что эти слова означают в данном случае то, что они обычно означают. Дескать, женщина, герцогиня и леди не могла стать объектом насилия, но Гриствуд – журналист, а не историк. Специализируясь на сериалах, она может искренне верить в повальную рыцарственность времен Войн Роз, но она неправа. Войны Роз покончили с рыцарственностью, окончательно.

Ладлоу

Теперь уже ни у кого не осталось сомнений в том, кто правит в стране. И Маргарет смогла подобрать такой парламент, что тот выпустил прокламацию, объявляющую вне закона герцога Йорка и его сыновей (Рутленда и Марча), Салсбери, его жену и троих сыновей, лорда Повиса, лорда Клинтона, сэра Томаса Харрингтона, сэра Томаса Парра, сэра Джона Коньерса, сэра Джона Вентлока, сэра Уильяма Олдхалла, сэра Джона Дингема, Эдварда Бурше и могих других.

Они были объявлены изменниками, которых, вместе с их людьми, любой имел право убить без суда и следствия. Все имущество их было конфисковано ненасытной Маргарет. В будущем этот парламент, проводившийся в том же Ковентри, назовут «дьявольским парламентом». Герцогиня Йоркская, единственная пленница короны, могла только смиренно вручить свою судьбу в руки короля. То есть, королевы, конечно, и Марго не подвела свою приятельницу.

Для начала, конечно, Сис сдали на руки герцогу Бэкингему, который был женат на ее сестре, ярой ланкастерианке. И обращались с пленной герцогиней и ее младшими детьми там сурово. Но уже в январе Сесилия смогла оставить негостеприимный дом Бэкингемов, и переехать в имение Джона Фальстолфа, которым управляло в тот момент семейство Пастонов.

когда-то замок Фальстолфа был шедевром комфорта, где уже тогда были ватерклозеты, и в покои подавалась вода из водопровода

А все потому, что акт о конфискации, коснувшийся лично каждой супруги и каждого наследника лордов, объявленных изменниками и государственными преступниками, не коснулся Сесили. Ей даже назначили 1 000 марок годовых в качестве компенсации потерянных доходов. Конечно, такому мягкому обращению можно дать и другое объяснение: компенсация за то, что герцогине пришлось пережить после штурма Ладлоу.

@темы: Edward IV

---

Костюмы из "Борджиа"

Уведено отсюда: la-gatta-ciara.livejournal.com

Поскольку недавно Габриэлле Пескуччи второй раз дали премию «Эмми» за костюмы к сериалу «Борджиа» (детали которых мы уже с вами рассматривали), то глупо было бы не воспользоваться случаем и не рассказать об этой интересной работе, тем более, что ничего исследовать не нужно, художник по костюмам сама охотно делится информацией в своих многочисленных интервью.





Делать для фильма костюмы времен Ренессанса для прекрасной итальянской художницы не внове: я уже рассказывала вам о ее работе на проекте "Честная куртизанка". К тому же, трудно жить во Флоренции (а именно там Габриэлла получила свое художественное образование) и не впитать в себя ренессансную среду - когда почти в каждой церкви, в каждом музее находятся фрески и картины знаменитых художников эпохи Возрождения. Но - "никогда еще за все мои долгие годы в кино я не делала такого большого количества костюмов, - говорит Габриэлла, - Может быть, 3000, если считать актеров, сотни солдат, священников, а также по два дубля (и более) костюмов для каскадеров. Цвет, вышивка, ювелирные изделия – все это было в огромном количестве (мое примеч. интервью было дано после выхода на экраны 1-го сезона)…

Исторические источники.

Сюжетные линии сериала затрагивают время правления Папы Александра VI: от 1490-х до 1510-х гг. (прим. В качестве папы римского, Родриго Борджиа, принявший после интронизации имя Александр VI, правил с 11 августа 1492 года до своей смерти 8 августа 1503 года).







В это время искусство эпохи Возрождения достигло одной из самых высоких своих вершин. Художники, такие как Аньоло Бронзино, Сандро Боттичелли, Доменико Гирландайо, Бернардино ди Бетто Пинтуриккио, Рафаэль Санти Урбинский, Витторе Карпаччо и Пьетро Перуджино, оставили после себя портреты знати и дам, а также, запечатлели образ жизни того времени.




Это для меня и послужило главным источником вдохновения для работы над костюмами в «Борджиа». 

В музеях (и в интернете) находится множество работ художников этого периода. Мало-помалу мы сделали ксерокопии, чтобы изучать женские лица, прически, одежду, а также исследовать то, как выглядели духовенство и военные той поры. Есть также много картин, где изображены люди, работающие на улицах, горничные и повара. Много поваров! Если вы ищете в правильном направлении, вас не перестают удивлять находки, потому, что трудно себе даже представить то, что было в этот период. Пуговицы или рукава. Даже мужские панталоны в этот период были удивительно малы. Они, действительно, выглядят как обычные современные мужские трусы.


  

Ткани

Сложность заключалась в приобретении нужных нам тканей и расцветок того периода, потому что сегодня их больше не выпускают... 


  


Мы обнаружили несколько фабрик в северной Италии, на Сицилии и еще одну в Лондоне, специализирующиеся на текстиле типичного для той эпохи. 
 






Обычно я ищу и выбираю материалы, заранее предугадывая, как они будут выглядеть после состаривания и окрашивания, которые необходимы для визуализации внешнего вида того периода, который я стремлюсь воссоздать. И в результате, всегда правильно угадываю конечный результат.

Мы много фактурили (старили) костюмы: колени, локти, подолы одежды. Даже платья Лукреции немного состаривали. Ничто в кадре не может выглядеть совершенно новым.

Свадьбы

Есть две основные свадьбы в сериале: Лукреции и Санчи Сквилачче. Таким образом, мы должны были иметь две совершенно разные цветовые палитры для костюмов в этих сценах.
В свадьбе Лукреции преобладали оттенки пламени: розовый, оранжевый, красный и золотой. Сама Лукреция носила золотое с белым платье.

А на свадьбе Санчии было много зеленых, синих и серебряных оттенков. У всех гостей должны были быть вышивки на костюмах, сетки на волосах, соответствующие их платью. Это очень большая работа.

 

Все актеры должны были привыкнуть к весу тяжелых и сдавливающих костюмов того периода.





Некоторые женщины никогда не носили такие платья. Но мало-помалу, они привыкли к их многослойности, корсетам, нижнему белью, нескольким нижним юбкам.

Священники

Не только дамам пришлось тяжело. Джереми Айронс в сцене коронации  был одет в четыре слоя костюма.





И снимали в августе. Верхнее платье весило около 9 фунтов (около 4 кг).  Головной убор (тиара, украшенная тремя коронами) - около 11 фунтов (около 5 кг), потому что все украшения были сделаны из тяжелого металла и камней, ничего из пластика, все настоящее. И все было ужасно жарким.

Большая часть церковного облачения для сериала была арендована в торговых точках Рима, где все еще продают форму для Ватикана. Но многие из церковных костюмов шили на заказ.

Корсеты и белье.

Корсеты были сделаны из двух слоев холста, сшитых вместе и уплотненных с помощью костей. Поэтому корсет выталкивает грудь, и в кадре она смотрится нежными округлостями, мягко выглядывающими из декольте.





Я понимаю актрис, которые чувствуют себя в корсете, как под пыткой, но тепло тела помогает сделать его более терпимым - актрисы могут это подтвердить, конечно, в нем они никогда не будут чувствовать себя так, как в мягком свитере.

Вырезы, как правило, украшали в одном стиле с соответствующими юбкой и рукавами, а цветные завязки, например, из золотого сутажа с золотыми наконечниками, использовали для того, чтобы подтянуть рукава на манжетах.

Рубашки (нижнее белье для мужчин и женщин) шили из очень тонкого льна, чтобы создавать дополнительные слои вместе с нижними юбками и расширять рукава, их часто украшали золотыми вышивками сверху до низу...





Ночные сорочки, как правило, сшиты из очень тонкой шелковистой индийской органзы с цветным узором, которая стоит очень дорого».

Мужской костюм.

Что касается мужских костюмов, то Пескуччи говорит, что они выглядели "весьма сексуально"

«В основном костюм состоял из: короткого колета, который носили как куртку,

бархатных «колготок» со вставкой - широко известной в средние века, как braghe и жестких кожаных сапог.

Колеты формировали у мужчин очень сексуальный стиль", - шутит Габриэлла.

Что и сказать, художником была проведена огромная работа, и во многом именно роскошные костюмы обеспечивают популярность этого сериала.

По материалам:

http://www.wwd.com/media-news/film-tv/costume-designers-behind-the-borgias-game-of-thrones-and-boardwalk-empire-6121950?full=true

http://www.sho.com/sho/the-borgias/home

https://www.facebook.com/TheBorgiasOnShowtime

http://www.kinopoisk.ru/film/521722/

И мои посты на похожие темы:

Художник по костюмам Данило Донати, певец Ренессанса. http://la-gatta-ciara.livejournal.com/121065.html

Ателье для Оскара. Дом искусств Черрателли во Флоренции. http://la-gatta-ciara.livejournal.com/123766.html

Костюм, как художественный образ. Фильм "Честная куртизанка". http://la-gatta-ciara.livejournal.com/165539.html

Средневековые фактуры в костюмах фильма "Гамлет" (1990 г.) http://la-gatta-ciara.livejournal.com/192969.html

@темы: Medieval

---

Loveday 24.03.1458

Второй период власти йоркистов не принес, к сожалению, никакого мира в страну. Скорее, наоборот. Король, внезапно проникнувшийся к партии герцога Йорка, вдруг оказался в рядах непопулярного меньшинства при собственном дворе. Что, в общем-то, вполне логично, если учесть, что двор-то оставался по-прежнему про-ланкастерианским. И лидером оппозиции стала королева, которую еще недавно все вежливо игнорировали.



Не секрет, что я всегда считала Маргарет Анжуйскую жадной до власти стервой, которая была готова залить страну чужой для нее английской кровью во имя своих амбиций. Такое вот сложилось у меня впечатление от ее действий, и не только у меня, а и у многих профессиональных историков, от Ландера до Харриса. Правда, профессионалы на то и профессионалы, чтобы заметить еще одну возможную причину активной враждебности королевы к партии Йорка уже в 1456 году. Ведь само существование этой партии ставило под угрозу переход короны к сыну королевы Марго.

Что характерно, сам Ричард Йорк в тот момент наверняка ни о чем таком радикальном не думал. Он, снова получив полномочия Протектора королевства, умчался наводить порядок в Девоншире, который терроризировал его бывший союзник, а нынче враг - 13-й лорд Девона, Томас де Кортни. Много воды утекло с тех пор, как Девон в 1452 году помогал Йорку. Но когда тот не стал терпеть беззаконий и посадил чрезмерно воинственного лорда в крепость, то Томас де Кортни подружился с королевой. Причем, подружился до такой степени, что она устроила брак его сына со своей родственницей, Марией Майнской.

Этот сын, тоже Томас, устроил, например, такое. Однажды ночью он окружил дом Николаса Рэдфорда, юриста, в городке Киртон, Девоншир. Его люди подожгли ворота, и стали громко кричать, что «горим, горим!». Когда люди Рэдфорда открыли ворота, чтобы увидеть, что там творится, люди Кортни ворвались в дом юриста. Тот забаррикадировался наверху, но сам Томас Кортни уговорил его спуститься и переговорить лично с сыном лорда, обещая неприкосновенность. Тот повиновался.

Глупо, конечно, но стоит помнить, что люди Англии все еще немного верили в закон, который работал в стране столетия. Опять же, могли сработать сословные убеждения, доверие к слову аристократа. Закончилось всё понятно как: Рэдфорду перерезали горло, а дом ограбили и подожгли. Сам лорд Девон и вовсе ворвался в кафедральный собор Экзетера и взял там несколько заложников, с требованием большого выкупа.

Так что Ричарду Йорку было чем заняться до самого февраля 1456 года, когда ему пришлось торопиться на очередной парламент.

А король? А король в июле 1455 года удалился в свой Хартфорд, где и провел довольно приятное лето - далекий, как всегда, от проблем своего королевства. Осенью, в октябре, он снова впал в свое странное, отрешенное состояние – на этот раз всего на 4 месяца. Королева перевезла его в Гринвич, и, казалось, полностью посвятила себя уходу за мужем. Разумеется, ей тогда еще нужен был король, ведь она надеялась получить , благодаря его болезни регенство.

Генрих, вопреки ожиданиям (и, возможно, чаяниям) своей королевы пришел в себя как раз перед парламентом. Йорк, разумеется, остался на прежнем посту, но в мае 1456 года начались снова странности. Йорк удаляется в Сандал. Варвик – в Варвик. Маргарет с сыном – в Татбери, приблизительно на пол-пути между этими двумя, переехав в июне в Честер, графство своего сына. А король отправился в Шин. Каждый убрался в свой угол.

Йорк, правда, был занят делом. Шотландский король Джеймс II объявил, что больше не считает себя связанным словом верности Англии, на что Йорк заметил, что Джеймс – вассал Генриха, а не свободный союзник, на что тот, в свою очередь, сделал военную вылазку в Нортумберленд. И снова Йорк помчался гасить пожар.

Летом король с королевой встретились в центральной Англии, попутешествовали изрядно, а в начале октября стало понятно, для чего вились круги: совет от имени мужа созвала Маргарет, причем созвала в самом сердце ланкастерианских владений: в Ковентри. Никто и оглянуться не упел, как двоих ставленников Йорка сместили, даром что Лордом Канцлером был сам архиепископ. На его место назначили епископа Винчестерского, а Лордом Казначеем – графа Шрюсбери. Ни Йорка, ни Варвика, ни Салсбери, ни епископа Экзетера (Джорджа Невилла) на этот совет просто не пригласили.

Не зря, не зря Маргарет колесила летом по городам и весям, хотя результаты совета остались лишь частично в пользу политики королевы. Йорка не тронули. И передвижками в правительстве королева, как минимум, смертельно оскорбила Бэкингема, которому смещенные приходились сводными братьями, и заставила Йорка насторожиться еще больше.

Всё шло ни шатко, ни валко до самого августа 1457 года, когда Англия получила чувствительную оплеуху, рассеявшую последние сомнения в том, в каком положении находится страна. Большая группа французских пиратов под командой самого Пьера де Брезе, высадилась в Кенте, захватив Сандвич! С этой высадкой дело темное. Современные интерпретации единогласно говорят, что сделал он это ради королевы Маргариты, будучи ее давним другом. Историк же 19-го века Мэйбл Кристи утверждает, что Маргарет ничего от этой вылазки не выигрывала.

Посмотрим, что за ней последовало: Экзетер, главный адмирал, получил по шее, а он был врагом Девона, который, к тому времени, уже выдал своего сына за кузину королевы. Варвик, чьей силы и богатства Маргарита побаивалась, был передвинут на провальную, по тем временам, должность Адмирала (на которой Варвик, кстати, преуспел сверх ожиданий, на то и Варвик). И, в конце концов, Коннетаблем-то Англии был Йорк, так что ответственность за безопасность страны лежала, в общем-то, на нем. Его и попытались в ноябре задвинуть обратно в Ирландию, но он воспользовался своим правом назначить туда своего представителя, а сам остался в Англии.

де Брезе в середине
Эта картинка о компании в Гиени

В январе 1458 король решил, что он может помирить две партии, на которые явно разделились его подданные, и созвал в Лондон большой совет. Салсбери прибыл в сопровождении 400 солдат, 80 рыцарей и сквайров, и расположился в Колд Харбор. Экзетер, тоже с немалыми силами, остановился в Темпл Бар вместе с молодым Сомерсетом. Йорк поселился в своем Бэйнард Кастл, но, по-видимому, не привел с собой никого, кроме обычного конвоя. Нортумберленд и Клиффорд (младшие) вместе с Эгремондом остановились в Холборне. И каждый из них привел с собой 300-400 человек. Последним прибыл из Кале Варвик «с большими силами», как говорит в Хрониках Фабиан, кадровых военных. Они остановились в Грей Фрайарс. То, что лорды не передрались еще до начала совета, является не чудом, а заслугой мэра Лондона, который полностью вооружил 5000 лондонцев патрулировать город днем, и еще 4000 нести ночной дозор.

Король и королева удалились из Лондона 20 февраля в Беркхемстед, где вели оживленные переговоры с вожаками партии ланкастерцев. Вернулись они только 17 марта. Не менее активные переговоры шли и в самом Лондоне – всех со всеми. Можно сказать, что йоркисты заседали в Грей Фрайарс, а ланкастерианцы – в Вайт Фрайарс.

Наконец, результаты переговоров были опубликованы. Йорк, Салсбери и Варвик обязались создать фонд для основания часовни при аббатстве Сент-Олбанс, чтобы там молились за души всех павших в битве. Йорк раскошелился на 5000 марок для герцогини Сомерсет, потерявшей мужа (что для небогатой семьи было большими деньгами). Варвик заплатил 1000 марок Клиффордам. Салсбери и Эгремонд поклялись хранить мир, и Эгремонд был освобожден от уплаты налогов за предыдущий год. Совет закончился пышнейшей процессий к Сент-Полю, в которой Йорк шел под ручку с королевой, Варвик – в паре с Экзетером, который был на него в большой обиде из-за адмиральского поста, а Салсбери – с молодым Сомерсетом. Король был абсолютно счастлив.

Впрочем, радовался он напрасно. Уже в ноябре 1458 года Маргарет попыталась сместить Варвика, заменив его молодым Сомерсетом, но тот отказался уволиться до окончания срока, указав, что сместить его может посреди срока только парламент, созвать который Маргарет не посмела, или просто не имела полномочий.

Зато королева попыталась избавиться от Варвика в духе того времени, устроив ему западню в самом Вестминстере. Один из служащих напал на человека Варвика, и когда тот позвал господина на помощь, на Варвика обрушился целый отряд. Графу удалось бежать на свою барку, но многие его люди были убиты и ранены.

Маргарита, в ярости от того, что попытка не удалась, велела графа арестовать... за нарушение порядка. Тот не стал ждать, пока в его двери постучит бейлиф, а уехал в Варвик, а оттуда, посоветовавшись с Йорком, в Кале, где наемники королевы не могли его достать.

Отныне примирение стало невозможным.

@темы: Edward IV

---

Очередное рикардианское

Значит, так: голосование за перезахоронение останков Ричарда в Йорке закрыто. Голосов набрано 31 325 голосов, что недостаточно для обсуждения вопроса на парламентском уровне. Для этого нужно, как минимум, 100 000 голосов. Голосование за перезахоронение в Лестерском Кафедрале собрало 28 720 голосов, и будет закрыто 12 октября этого года.



Тем не менее, никто из сторон, вовлеченных в диспут, не хочет подчиниться рекомендации Судебного Надзора поступить согласно результатам голосования. Напомню, что спорят вовсе не Лестер и Йорк. Йорк Минстер, собственно, никогда своих прав быть местом захоронения такого беспокойного короля, как Ричард, не заявлял, его приплела Лига. Спорят Лестерский Университет, предпринявший раскопки, и Лига Плантагенетов - горстка потомков сестер Ричарда, которых вдруг взволновала судьба останков их прародича.



Разбор дела состоится 26.11.2013. Если кто хочет подробнее разобраться в основаниях, почему в вопрос о перезахоронении была вынуждена вмешаться высшая юридическая инстанция королевства, полный текст здесь: www.judiciary.gov.uk/Resources/JCO/Documents/Ju...

А пока Рикардианское сообщество продолжает потихоньку собачиться с Кафедралом. Сообщество настолько недовольно дизайном гробницы, что предложило желающим затребовать назад свои дотации на это дело. Канонник Кафедрала в ответ громыхнул: "Let's be clear - the money has never come to Leicester Cathedral. We didn't ask for it, it was attached as a 'You give us the tomb we want, and we'll give you £40,000. Of course we would be very grateful for any donation from the members, but we can't make our design hostage to their money". То есть, если деньги на гробницу придут в Кафедрал с припиской "вы сделаете так, как мы хотим, а мы вам дадим на это деньги", то Кафедрал этих денег никогда не получит.

Сообщество напоминает, что дизайн еще не одобрен Кафедральным собором, который будет заседать только 24.10.2013. И Сообщество уже направило собору протест по поводу дизайна.

По-моему, тут дело не в слишком глубоко прорезанном кресте. Все началось раньше, когда Сообщество предложило включить в дизайн геральдического вепря - знак короля Ричарда. Сначала собор отверг предложение доводом, что поместить в главную церковь мультинационального Лестера свинью - это не слишком умный ход, потому что изображение свиньи отвернет туристов-мусульман. Но потом выяснилось, что дело не в свинье как таковой. Дело в том, что у вепря между...хммм...лапами.



На "кастрированного" вепря собор бы еще, возможно, согласился. Но тут уже возмутилось Сообщество. В результате Кафедралом был одобрен дизайн без гербового знака, что действительно необычно для гробницы аристократа.

Ничего еще не решено, но Кафедрал уже решил перенести церемонию захоронения на конец августа (ранее предполагался май), чтобы совместить ее с датой битвы при Босуорте. Мне эта идея очень нравится, если честно.

Планируется целая неделя всевозможных мероприятий, и даже торжественная процессия через город. То, что корону во время процессии нести не будут, Ее Величество объявила сразу. Но мой обожаемый профессор Эшдаун-Хилл хмыкнул, что "да не проблема", и на подушечке понесут специально изготовленный коронет. Это не будет ритуал королевских похорон, но очень близко. Я люблю Англию))) Они без всякой критики в адрес королевы плавно обходят ее негатив и капризы в деле короля Ричарда.

Само закрытие останков в гробницу будет проходить без публики. Что жаль, конечно, но, наверное, этого требуют какие-то правила. Второй минус - ограниченное число людей, которых может вместить Лестерский Кафедрал - максимум 600. Сообществу должны, разумеется, выделить определенное количество мест, но они будут разыгрываться между всеми желающими, а мне никогда не везло в розыгрышах. Поэтому я почти желаю победы Лиге, потому что в Минстер вместится побольше народа. Но, скорее всего, победит Кафедрал.

@темы: Richard III

---

Получить свой совет

@темы: "нетягостная бредь"

---

Хочешь быть здоров - заведи котэ

Потащено отсюда: makkawity.livejournal.com/2700943.html?view=280...



Известно множество историй о том, как кошки спасали людей от сердечного приступа и гипертонического криза. Кошка может даже предупредить о возможном приступе. Владельцы кошек знают, что их любимцы иногда начинают ластиться, когда их хозяин сильно раздражен или находится в напряжении. Оказывается, пушистой мурке известно, что раздражительность и неконтролируемые приступы страха часто сопровождают сбои в работе сердечно-сосудистой системы.

Английские врачи утверждают, что кошка в доме уменьшает риск повторного инфаркта миокарда. У человека, недавно перенесшего приступ, нормализуются давление и пульс после того, как он в течение нескольких минут погладит любимую кошку.

Гладить кошек полезно и для пищеварения.

Кошки способны снять усталость, стресс, мигрень, понизить давление, нормализовать пульс.

Разные породы кошек "специализируются" на разных заболеваниях. Например, длинношерстные кошки (cибирские, ангорские, персидские, бирманские, норвежские лесные кошки) — отличные психотерапевты и невропатологи. Они помогают людям, страдающим бессонницей, раздражительностью, депрессией. Персидские кошки способны облегчать боли в суставах и симптомы остеохондроза.

Короткошерстные или бесшерстные кошки (сфинксы, сиамские, ориентальные, абиссинские, тонкинские, кораты, египетские мау) обычно лучше других пород лечат болезни желудочно-кишечного тракта и мочеполовой системы: гастриты, колиты, печеночные и почечные заболевания, а также гинекологические проблемы.

"Плюшевые" кошки — британские, экзотические короткошерстные, картезианские, шотландские вислоухие, русские голубые, бенгальские — "специалисты" кардиологического профиля. Они умеют снимать сердечные боли. Ну а у дворовых кошек лечебные способности бывают выражены сильнее, чем у породистых.

Считается, что цвет кошки тоже влияет на ее целительные способности. С этой точки зрения, черные кошки забирают у человека вдвое больше отрицательной энергии, чем кошки других цветов. Рыжие кошки сами отдают положительную энергию. Кошки кремового окраса "тонизируют" нашу энергетику, ну а серо-голубые — успокаивают. Белые же кошки — непревзойденные лекари по всем перечисленным показателям. В Великобритании их даже продают в специальных аптеках. Не видела, чтобы продавали, но мысль интересная


Если вы ежедневно слушаете кошачье мурлыканье, исполняемое на частоте 4-16 Гц, это положительно отражается на иммунитете. Учёные предполагают, что мурлыканье схоже с лечением ультразвуком, которое ускоряет заживление ран, рост и укрепление костей. Кошки мурлычут, даже когда испытывают боль. Есть мнение, что при этом они обезболивают себя — так сказать, занимаются самолечением.

Ученые Берлинского института геронтологии исследовали влияние кошек на продолжительность жизни их владельцев и пришли к выводу, что люди, которые всю свою жизнь держали в доме кошку, живут в среднем на 10,3 года дольше, чем те, у кого кошки не было. У кошатников показатели кровяного давления лучше и содержания холестерина в крови оказались ниже. По мнению геронтологов, кошки — настоящий эликсир молодости для их владельцев.

Кошки способны выступать и в роли "иглотерапевта": когда они забираются на хозяина и, мурча, выпускают коготки, то раздражают рефлексогенные зоны, как при настоящем сеансе иглотерапии. Этот способ лечения давно используется в народной медицине.

Биоэнергетики считают, что кошка — это настоящий энергоинформационный прибор. По их мнению, если кошка часто ложится на голову своего хозяина, у него, скорее всего, гипертония или склонность к головным болям. Если любимец ложится на левую лопатку или плечо, это говорит о проблемах с сердцем. Кошка ложится на поясницу, если "чувствует" проблемы с почками, на ноги — если хозяин страдает пониженным давлением или часто простужается.

Если вы хотите, чтобы ваш питомец вас лечил, необходимо установить с ним доверительные отношения. Ни в коем случае нельзя грубо обходиться с кошкой.

Сторонники фелинотерапии уверены, что при кастрации или стерилизации "медицинские" способности снижаются. Ничего, нам и сниженных хватит!Считается, что эти животные имеют половую "специализацию": кошки лучше лечат нервные болезни и заболевания внутренних органов, а коты — радикулит, артрит, артроз.

А также - ria.ru/infografika/20130301/925269058.html
ria.ru/trend/world_day_cats_01032013/
ria.ru/eco_mm/20130301/922324247.html

От себя могу прибавить только то, что любое домашнее животное улучшает самочувствие, если хозяин его любит. "Все болезни от нервов", говорят, а когда рядом любимое и любящее в ответ существо - человек просто чувствует себя счастливее, и, соответственно, здоровее

@темы: "зверята"

---

Отписалась от парочки политизированных дневников. В одном давно уже только перепосты всевозможных призывов к всевозможным протестам. В другом... Скажем так, я совершенно не разделяю точек зрения хозяйки на злободневные темы, а ругаться надоело. Это не была акция стэйтмента. Это было действие эгоиста, который не хочет регулярно показывать язык монитору.

С возрастом я становлюсь все более консервативной, надо признать. Меня перекормили требованиями толерантности и либеральности - иногда по поводу, но чаще даже без.

@темы: Всячина внетеговая

---

Эдвард IV - первая битва при Сент-Олбанс

Первая битва при Сент-Олбанс почему-то довольно долго рассматривалась именитыми историками (типа Чарльза Росса) с непонятным пренебрежением. Непонятным, потому что она стала первой открытой битвой Войн Роз.



Спровоцировал эту битву вызов трех Ричардов (Йорка, Варвика и Салсбери) на заседание королевского совета, где снова всем заправлял освобожденный своим королем и покровителем Сомерсет. Да, они по вызову не явились и покинули Лондон, но при этом не были настолько наивны, чтобы предполагать, что партия королевских фаворитов оставит их в покое. И они объявили своим войскам сбор.

Строго говоря, переходя к военным действиям, герцог Йорк нарушил свою клятву никогда не оспаривать действия короля ни словом, ни делом. Правда, его к ней принудили, прибегнув к некрасивому ходу, да и выхода у него не было. Позже аббат Ветемштедт писал, что герцог получил от папы освобождение от этой клятвы, но вряд ли у него было в тот момент время писать папе и ждать ответа. Впрочем, возможно, что в случаях вынужденных клятв было возможно освобождение и пост-фактум. В свое время с аналогичной ситуацией освобождения от выкрученной под угрозой жизни клятвы столкнется Мэри Тюдор.

То, что Йорк не планировал войну заранее, а просто реагировал на ситуацию, ясно из того, с какими силами он и Салсбери двинулись на юг в мае 1455 года. Даже с присоединившимся по дороге Варвиком, они собрали только около 3 000 человек. На западе Норфолк к тому моменту своих людей собрать еще не успел. По свидетельству хроник Бенета, к Ричарду Йорку присоединился его сын Эдвард, граф Марч, который привел какие-то военные силы из своего графства. Другие хроники об этом не упоминают, но вполне логично, что 13-летний Эдвард, старший сын герцога Йорка, не остался в стороне, когда на карте стояла жизнь его отца.

Впрочем, не в лучшем положении был и Сомерсет. Из Лондона, где он находился возле короля, он набрал только весьма небольшую армию, которую повел в Лестер: своего сына Дорсета, герцога Бэкингема с его сыном Стаффордом, Нортумберленда (Генри Перси), Девона, Пемброка, Вилтшира, Ормонда, и лордов Клиффорда, Дадли и Руза.

Йоркисты встали лагерем в Ройстоне.

Всё еще можно было спасти, потому что Йорк отправил манифесты как напрямую к королю, так и через архиепископа Кентерберийского, где подчеркивал, что он и его союзники продолжают считать себя подданными короля, и их действия направлены только на что, чтобы спасти его от вредоносного влияния Сомерсета и его лордов-союзников. Позднее выяснилось, что оба письма были задержаны Сомерсетом, и король так и не узнал причины «бунта» Йорка.

Впрочем, вряд ли что-то изменилось, даже если бы король получил обращения герцога. Это ведь был уже не первый случай, когда страна качалась на грани гражданской войны из-за Сомерсета, и каждый раз король выбирал Сомерсета, и всё как-то устаканивалось, хоть и с трудом. С какой стати тихий упрямец Генрих вдруг решил бы мыслить государственно? С какой стати он мог вдруг понять, что управлять королевством только при помощи кучки близких к престолу лордов, не подпуская остальных к государственным делам – невозможно… Допустим, что ситуация не обострилась бы до состояния войны, если бы такое управление было успешным. Но оно не было.

Вместе с Сомерсетом, король выехал из Лондона 21 мая 1455 года, и на следующий день их силы заняли позиции у городка Сент-Олбанс. Йоркисты сгруппировались неподалеку. Средневековая куртуазность военных действий была в тот момент еще не совсем отброшена, поэтому ланкастерианцы послали герцога Бэкингема, который был братом жены Салсбери, парламентером с официальным вопросом о намерениях йоркистов. Три Ричарда ответили, что они, верные слуги короля, пришли освободить его от предателей, и не успокоятся, пока те не умрут, или они сами не умрут в своей праведной борьбе.



Чего они хотели достичь таким заявлением? Во-первых, Генрих был до мозга костей лоялен своим. Во-вторых, даже если бы он дал себе труд задуматься о ситуации, Сомерсет был, практически, последней картой ланкастерианской колоды, опорой режима. В-третьих, Сомерсета он просто-напросто считал своим другом, а друзей не предают даже короли. Очевидно, Генрих был взбешен до того предела, на который он был способен, потому что ответил Ричардам посланием, которое заслуживает быть приведенным полностью. Как минимум для того, чтобы опровергнуть мнение о всепоглощающей кротости этого короля.

«Я, король Гарри, приказываю и повелеваю, чтобы любой, вне завистмости от ранга, статуса или положения, в котором он находится, немедленно оставил поле боя и не смел нагло сопротивляться мне в моем собственном королевстве. Ибо я узнаю, какой изменник посмел возмущать людей в моей собственной земле, ввергая меня в великую печаль и тревогу. Ибо по праву, данному мне св. Эдвардом и короной Англии, я уничтожу любого, от какого бы рода он не вел свою родословную, через повешанье, утопление и четвертование – в качестве науки для тех, кто возмущает людей в моей стране и смеет изменнически противиться своему Королю и повелителю. И Бог мне свидетель, чтобы поставить точку в этом раздоре, я сам готов победить или умереть в этот день”.

Грозные слова, но Генри VI всегда очень трепетно относился к своему королевскому статусу, и уже успел доказать, что вешать несогласных он умеет.

Что оставалось делать Йорку? Он атаковал. Не вдаваясь в подробности, скажу, что исход битвы решил военный гений Варвика, что Сомерсет, Нортумберленд и лорд Клиффорд погибли, герцог Бэкингем был ранен в лицо стрелой, а король остался у своего стандарта в полном одиночестве, и тоже был ранен стрелой в шею, после чего кто-то увел его в какое-то укрытие, где его и нашли позже Ричарды. Они опустились перед ним на колени, и король попросил их прекратить кровопролитие. Очевидно, вид брошенного всеми, раненого короля потряс Йорка, Варвика и Салсбери настолько, что они ничего не сказали ему о гибели Сомерсета, а просто отвели в Аббатство, и оставили на попечении аббата Ветемштедта.



Йоркисты в раже битвы практически разнесли Сент-Олбани, и аббат боялся, что та же судьба постигнет и само Аббатство, но обошлось. Пожалуй, эту битву можно обозначить первой в ряду войн новой эпохи, в которой не осталось места милосердию и рыцарственности, уважения к врагу и милосердию. Если, конечно, эти качества действительно имели когда-нибудь место где-то, кроме страниц рыцарских романов.

Битва при Сент-Олбанс поражает воображение своей свирепостью. Жители бежали, многие погибли, трупы лежали на улицах, никем не прибранные, пока аббат не обратился с просьбой о погребении погибших непосредственно к герцогу Йорку. После этого убитых собрали и похоронили. Сомерсет, Нортумберленд и Клиффорд были похоронены на территории Аббатства, но их могилы историки опознать не смогли, что говорит о том, что захоронены те были без всяких почестей, обычных для людей их ранга.



Короля перевезли в Лондон, во дворец епископа. Не похоже, чтобы его свободу как-то ограничивали, но не то никто особенно им не занимался, не то он сам не доверял тем, кто находился вокруг него, но сохранилось его письмо от 5 июня, написанное из Вестминстера, физиатру покойного герцога Глостера, чтобы тот прибыл 12 июня осмотреть рану короля в Виндзор. Позднее король, королева и принц отправились в летнее поместье отдыхать, как ни в чем не бывало.

Правительство йоркистов было сформировано, сам Ричард Йорк стал Коннетаблем Англии, Ричард Варвик – капитаном Кале, а Ричард Салсбери – канцлером герцогства Ланкастер, которое давно уже нуждалось в хозяйском присмотре. Лорд Канцлер остался прежний, архиепископ Кентерберийский. Преследованиям своих врагов йоркисты снова не стали заниматься. Девона, правда, вернули в заключение.

Парламент, собравшийся в Лондоне 9 июля, начался напряженно, и король даже запретил проносить оружие на заседания, пока лорды мудро не решили свалить трагедию Сент-Олбанс на покойного Сомерсета, которому, понятное дело, было уже все равно, в чем еще его обвиняют. Остальные были огулом помилованы. Все лорды принесли свежую вассальную клятву королю, тот, получив наконец адресованные ему письма Ричардов от 21 и 22 мая, расчувствовался – и, почему-то, одарил щедро Салсбери. Наверное потому, что тот отправлялся приводить в порядок растрепанную королевскую вотчину.

Этот парламент замечателен там, что специальным декретом посмертно очистил покойного Глостера от подозрений в измене. Никакого практического смысла в этом не было. Наверное, йоркисты просто хотели сделать жест доброй воли в сторону ланкастерианцев, потому что в свое время взгляды Хэмфри Глостера и Ричарда Йорка редко в чем совпадали. Впрочем, против всякой логики, Хэмфри всегда был любим народом, так что вполне возможно, что его последняя реабилитация была актом йоркистской пропаганды, которая может нам показаться наивной и забавной, но в свое время считалась действенной и успешной.

Всё затихло, но это вовсе не было знаком воцарившегося порядка. Королева кипела яростью, ставленники Сомерсета, потерявшие должности, жаждали реванша, и кровь, пролитая в Сент-Олбанс, требовала крови.

@темы: Edward IV

---

А какой стиль ваш?

Ну люблю, но не ношу - некуда. И для язвительности как-то не осталось места, негде ее выражать. Не на работе же - а я почти всегда на работе. Я живу не своей жизнью, определенно

@темы: "нетягостная бредь"

---

Ричард III - 561 год со дня рождения

Он не должен был стать королем. Четвертый сын в большой семье, Ричард, скорее всего, занял бы со временем какое-нибудь значительное место в церковной иерархии, если бы его отцу не пришло в голову поднять вопрос о легитимности правления Генриха VI. Его исключительная образованность и углубленность обучения в ранние годы указывают именно в эту сторону.

Но разве мог Ричард Йорк смотреть со стороны, как королевство скатывается к полной катастрофе? Разве мог он хладнокровно принять участие в разграблении своей страны по праву сильного? Для этого у него было слишком развито чувство собственного достоинства и понятие чести, неизбежно ведущие к осознанию ответственности.

Его младший сын, Ричард Плантагенет, оказался перед сходным выбором в 1483 году, и тоже взял на себя ответственность. Представьте, какой бомбой было публичное заявление епископа Стиллингтона чуть ли не накануне коронации Эдуарда V. То, о чем многие знали, о чем годами шушукались в галереях дворцов и на королевских приемах, то, из-за чего загадочно погиб один из братьев Плантагенетов, герцог Кларенс, вдруг стало гласным достоянием всех. Король Эдуард IV был двоеженцем, и это сделало всех его детей от брака с Элизабет Вудвилл бастардами. Его сын не мог быть коронован.

Это был кризис власти. Кризис смертельно опасный для хрупкого и неполного равновесия, которого более или менее добился Эдуард IV.

И его брат сделал то, что делал всегда – взял на себя ответственность.

Это была очень тяжелая корона, имеющая все особенности тернового венца, где шипами были бесчисленные проблемы, терзающие королевство и носителя верховной власти в этом королевстве. Разумеется, Ричард знал, что именно он взваливает на свои плечи вместе с коронационной мантией. Но по-другому он поступить не мог.

Он дорого заплатил за свою смелость. За один год он пережил два покушения на свою жизнь, потерял сына и потерял жену, столкнулся с предательством тех, кого считал своими соратниками.

Но вряд ли он раскаивался в том, что выполнил свой долг. Судьба вмешалась в его тихую и счастливую жизнь 12 октября 1459 года, когда он смотрел с башни осажденного Ладлоу на то, как бежит с поля боя его отец, оставляя за спиной беззащитную семью – жену и троих младших детей. Никто не знает о том, что довелось увидеть семилетнему мальчику, когда солдаты Ланкастеров ворвались в цитадель Йорков. Даже хроники того времени ограничились сухой констатацией факта, что с герцогиней поступили «unmanly», недостойно – что могло означать все, что угодно.

Не тогда ли Ричард дал себе слово никогда не поворачиваться спиной к тем, кого должен защищать? Не этот ли день был у него перед глазами, когда он, отвергнув хорошо известные ему стратегии и тактики, кинулся в безрассудную атаку на поле Босуорта? Все военные эксперты наших дней говорят в один голос, что если бы только Ричард отступил и перегруппировал свои силы, он бы, в конце концов, победил. Но вполне возможно, что отступить, повернуться спиной, он был просто не в состоянии. По долгу чести.

Мальчику, родившемуся 2 октября 1452 года, было суждено прожить короткую, но яркую жизнь. Загадка его личности волнует наших современников, хотя на земле прошумела больше, чем половина тысячелетия. Волнует, потому что бывают на свете люди настолько благородные, что в их благородство среднестатистическому человеку даже страшновато поверить. Именно отсюда, из этого страха, берут начало спекуляции о возможных маневрах и задних мыслях за действиями подобных людей.

Когда-нибудь мы перестанем бояться и во всем искать подвох. Когда-нибудь человечество снова научиться уважать благородство и восхищаться героями. Надеюсь, для этого не понадобится еще половины тысячелетия.

@темы: Richard III

---

О ланкастерианском праве на трон - 2

Но вернемся к Генри IV и правильной линии Генри III. Переврать, кто был старшим сыном короля Гарри – это, конечно, было технической необходимостью. Я могу понять, что Генри Болингброк со своим происхождением от третьего сына короля Эдуарда III выглядел бледновато на фоне того, кого он был должен сменить на престоле. Потому что король Ричард II был сыном старшего сына короля Эдварда. И ведь был еще второй сын, Лайонелл, чья дочь Филиппа хоть и не могла по тем временам стать королевой, могла передать (и передала) свое право на трон мужу или сыну. Мортимерам.

Черный принц, первый сын, и Лайонел, второй выживший сын

Более того, бездетный на тот момент король Ричард II это право признал. Разумеется, он не сомневался, что когда его вторая жена вырастет до брачного возраста, у него будут свои дети, но теоретически предполагаемый преемник был именно из Мортимеров, и именно таковым было положение вещей на момент узурпации трона Генри Болингброком.

Лайонел со второй женой, Иолантой Висконти

Поэтому ему не оставалось ничего другого, как только поискать подтверждение своим притязаниям на трон подальше, из линии постарше. И «сделать» Эдмунда старшим сыном вместо Эдварда. Не поймите его лордов-современников неправильно. Они не были идиотами, не знавшими не такую уж далекую от них историю. Просто им позарез был нужен на троне кто-то, кроме короля Ричарда. Кто-то, обладающий авторитетом, поддержкой лордов, и здравым смыслом. Кто-то, способный навести порядок и покой в королевстве. Этим человеком был Генри Болингброк, у которого, к тому же, была куча сыновей, готовых наследников.

Никто в тот момент не мог и предполагать, что из всей блестящей плеяды узурпаторов-ланкастерианцев нации довольно скоро достанется только слабый, но непоколебимо упрямый Генрих VI, который ввергнет страну в катастрофу затяжной гражданской войны. Поэтому то, что Генри Болингброк заявил свое право тоже по материнской линии, от Бланки Ланкастерской, дочери Эдмунда, объявив узурпаторами всех трех Эдвардов и Ричарда II, ни у кого не вызвало предчувствия беды. Дело было в 1399 году.

вот как выглядело ланкастерианское право на трон в своем естественном развитии

Кто мог знать, что в октябре 1460 года Ричард Йорк вытряхнет перед парламентом неоспоримые генеалогические таблицы о том, что «благородный и уважаемый принц Генри III, король Англии, имел законным перворожденным сыном Эдварда, рожденного в Вестминстере 15 числа месяца июля 1239 года от рождения Господнего». И не забудет про Эдмунда, «второго сына, рожденного в 1245 году от рождения Господнего». И потребует себе признания законным наследником престола после смерти помазанного короля, как ведущий линию от второго сына короля Эдварда III. И будет признан наследником, в обход сына Генриха VI, чье право занимать престол теперь выглядело более, чем хило, особенно на фоне его неуспехов в управлении.

пример стройной выборочности, которая сама по себе не лжет, но скрывает огромный кусок информации, что искажает результат

Собственно, я подозреваю, что Йорк был готов потребовать декоронации правящего короля, прецеденты-то были. Но Варвик ему этого не позволил – к добру или худу. Скорее к добру, потому что на тот момент лорды еще не дозрели до радикальных перемен.

Возвращаясь к Тюдорам, напомню еще раз, что Генри VII никогда не напирал на свое ланкастерианское право на трон, потому что оно было более, чем хлипким, и он это знал не хуже, чем другие. Профессор Эшдаун-Хилл также подчеркивает, что Генри Тюдор также не был «последним» в ланкастерианской линии, как это почти дежурным порядком упоминается везде и всюду. Потому что наследников хватало, только не в Англии.



Вот и нашлось объяснение, отчего посол сэр Юстас считал своего короля более в праве занимать престол английских королей, чем Генриха VIII. Что еще подметил профессор, так это иронию судьбы, по которой у Катарины Арагонской было больше прав на этот пресловутый престол, чем у ее мятущегося мужа.

@темы: Англия Плантагенетов