Как странно...

Вижу в поисковых фразах по дневнику: "гарольд теж збирав військо"... А я ведь действительно хотела в рамках стихотворного флэшмоба показать стихитворение А. К Толстого про него, которое обожаю.

Песня о Гаральде и Ярославне

1

Гаральд в боевое садится седло,
Покинул он Киев державный,
Вздыхает дорогою он тяжело:
«Звезда ты моя, Ярославна!
2

Надежд навсегда миновала пора!
Твой слышал, княжна, приговор я!
Узнают же вес моего топора
От края до края поморья!»
3

И Русь оставляет Гаральд за собой,
Плывёт он размыкивать горе
Туда, где арабы с норманнами бой
Ведут на земле и на море.
4

В Мессине он им показал свой напор,
Он рубит их в битве неравной
И громко взывает, подъемля топор:
«Звезда ты моя, Ярославна!»
5

Даёт себя знать он и грекам в бою,
И Генуи выходцам вольным,
Он на море бьётся, ладья о ладью,
Но мысль его в Киеве стольном.
6

Летает он по морю сизым орлом,
Он чайкою в бурях пирует,
Трещат корабли под его топором —
По Киеву сердце тоскует.
7

Весёлая то для дружины пора,
Гаральдовой славе нет равной —
Но в мысли спокойные воды Днепра,
Но в сердце княжна Ярославна.
8

Нет, видно ему не забыть уж о ней,
Не вымучить счастья иного —
И круто он бег повернул кораблей
И к северу гонит их снова.
9

Он на берег вышел, он сел на коня,
Он в зелени едет дубравной —
«Полюбишь ли, девица, ныне меня,
Звезда ты моя, Ярославна?»
10

И в Киев он стольный въезжает, крестясь;
Там, гостя радушно встречая,
Выходит из терема ласковый князь,
А с ним и княжна молодая.
11

«Здорово, Гаральд! Расскажи, из какой
На Русь воротился ты дали?
Замешкался долго в земле ты чужой,
Давно мы тебя не видали!»
12

«Я, княже, уехал, любви не стяжав,
Уехал безвестный и бедный;
Но ныне к тебе, государь Ярослав,
Вернулся я в славе победной!
13

Я город Мессину в разор разорил,
Разграбил поморье Царьграда,
Ладьи жемчугом по края нагрузил,
А тканей и мерить не надо!
14

Ко древним Афинам, как ворон, молва
Неслась пред ладьями моими,
На мраморной лапе пирейского льва
Мечом я насёк моё имя!
15

Прибрежья, где чёрный мой стяг прошумел,
Сикилия, Понт и Эллада,
Вовек не забудут Гаральдовых дел,
Набегов Гаральда Гардрада!
16

Как вихорь обмёл я окрайны морей,
Нигде моей славе нет равной!
Согласна ли ныне назваться моей,
Звезда ты моя, Ярославна?»
17

В Норвегии праздник весёлый идёт:
Весною, при плеске народа,
В ту пору, как алый шиповник цветёт,
Вернулся Гаральд из похода.
18

Цветами его корабли обвиты,
От сеч отдыхают варяги,
Червлёные берег покрыли щиты
И с чёрными вранами стяги.
19

В ладьях отовсюду к шатрам парчевым
Причалили вещие скальды
И славят на арфах, один за другим,
Возврат удалого Гаральда.
20

A сам он у моря, с весёлым лицом,
В хламиде и в светлой короне,
Норвежским избранный от всех королём,
Сидит на возвышенном троне.
21

Отборных и гридней и отроков рой
Властителю служит уставно;
В царьградском наряде, в короне златой,
С ним рядом сидит Ярославна.
22

И, к ней обращаясь, Гаральд говорит,
С любовью в сияющем взоре:
«Всё, что пред тобою цветёт и блестит,
И берег, и синее море,
23

Цветами убранные те корабли,
И грозные замков твердыни,
И людные веси норвежской земли,
И всё, чем владею я ныне,
24

И слава, добытая в долгой борьбе,
И самый венец мой державный,
И всё, чем я бранной обязан судьбе,—
Всё то я добыл лишь на вено тебе,
Звезда ты моя, Ярославна!»


<Январь — февраль 1869>

@темы: "Чтиво"

---

Продолжение музыкального спама - "жестокие" романсы

Так больше не поют

@темы: "музыка"

---

Настроения для

Реально тонус поднимает! Только слушать громко нужно.

@темы: "музыка"

---

Ужас какой....

Результаты теста Проверь свой уровень выживаемости

ВЫ — «МНОГОБОРЕЦ»

Зачем вам выживать, если можно жить испытаниями. Катаклизмы, войны, болезни, маньяки-убийцы, многочисленные родственники и родственницы — все это лишь придает жизни остроту. Поздравляем, у вас наиболее высокий уровень выживаемости. Вот только не стоит хотя бы иногда расслабиться и отдохнуть?

Уровень выживаемости: 96%.

Пройти этот тест

@темы: "нетягостная бредь"

---

Эдвард IV - умелая провокация

генеалогическое древо, заказанное Эдвардом IV

Конец 1469 и начало 1470 годов прошли для Варвика удивительно мирно. Да, Эдвард заменил назначенного графом впопыхах лорда-казначея, и назначил в Уэльс, на место графа, своего брата Ричарда, но это было нормально. Ведь Варвик просто заполнил эти вакансии в спешке. Кларенс был полностью прощён, его брак с Изабель был принят как должное, им даже были сделаны некоторые подарки. Эдвард также обручил свою старшую дочь, Элизабет, с сыном Джона Невилла, сделав того герцогом Бедфорда.

Из неприятного был возврат владений раннее аннексированных короной земель Генри Перси их владельцу. И Варвику, и Ричарду Глостеру пришлось отдать ранее пожалованное – но это было политикой, понятной обоим. Во всем остальном колеса королевской придворной жизни закрутились по-прежнему.

С ноября до середины февраля в Лондоне прошла серия встреч между высшими пэрами королевства на уровне Большого Совета, где все договорились в дальнейшем работать вместе и в сердечном согласии. Похоже, что казнь Риверса действительно успокоила ситуацию в королевском окружении – главный фаворит сошёл со сцены. Эдвард был также достаточно умён для того, чтобы назначить Ричарда Глостера на освободившуюся в связи с казнью Гербертов должность Хранителя Уэльса, сделав его также пожизненным коннетаблем Англии – его, а не Энтони Вудвилла, требовавшего этот пост для себя. Ричард вообще был запряжён братом по полной. Семнадцатилетнему герцогу навесили обязанности главного судьи Северного Уэльса, главного наблюдателя над Уэльсом и приграничной маркой, а также главного судьи и коннетабля Южного Уэльса на время несовершеннолетия сына Герберта, к которому перешёл титул графа Пемброка. А земли и должности Хэмфри Стаффорда просто поделили, причем большая часть досталась Джону Невиллу, к которому отошли и земли Кортни, графа Девона.

Очевидно, именно в этом и заключалась договорённость между Варвиком и Эдвардом – убрать к чертям всем надоевших Вудвиллов и обратиться к старой знати королевства. Другой вопрос, изменило ли это хоть что-нибудь. Для Варвика было ясно, что внутреннюю политику королевства надо чинить и срочно, а внешнюю – менять. Тем не менее, никакой программы по этому поводу Эдвард, похоже, даже не начал готовить. И напрасно, потому что север, не получив никакого результата от восстаний 1469 года, зашевелился снова в марте 1470. Официальные хроники правления Эдварда IV обвиняют в этих беспорядках Варвика и Кларенса – дескать, это они их разжигали. Но проблема в том, что восстания начала 1470 года в Ланкашире были ланкастерианскими. Благо, в своё время сторонников Ланкастеров в тех краях было больше, чем сторонников Йорков.

Остроты конфликту добавили самые настоящие военные действия между баронами. Ричард, лорд Веллес и Виллоуби, его сын и родичи через брак напали на поместье Томаса Бурга, разграбили его и разрушили, а самого сэра Томаса обратили в бегство. Томас Бург, кстати, был главным конюшим короля, так что нет ничего удивительного, что Эдвард не воспринял его беды легко. Тем более, что бесконечная вражда Беркли и Тальботов приблизительно в то же время привела к смерти Томаса Тальбота и многих его людей. Это было слишком похоже на недобрые времена Войн Роз, и король решил вмешаться персонально.

Надо сказать, что это было хоть и понятной реакцией, но не самой разумной. Известие о том, что на север движется сам король с войсками взбудоражило тех, кому он осенью предыдущего года даровал общее помилование. Кто был виноват в распространении слухов о том, что «он придёт и устроит кровопролитие»? Возможно, никто. В подобных обстоятельствах слухи передаются на самом базовом уровне и вовсе не требуют какого-либо основания. Если идёт король с войском, то он идёт кого-то наказывать, это казалось само собой разумеющимся.

Во всяком случае, сын лорда Веллеса имел все основания предполагать, что король идёт по его голову, и не нашёл ничего умнее, как начать созывать собственные отряды. По его мнению, лично ему терять было нечего. Ведь Эдвард ложным обещанием помилования захватил его отца в Лондоне, известив Веллеса, что если тот не отступит, то его отец поплатится за это жизнью.

А дальше начинается нечто непонятное. Варвик и Кларенс 7 марта извещают короля о том, что готовы к нему присоединиться, и король отвечает им, что ждет их с войсками из Варвикшира и Вустершира. А 11 марта повстанцы Веллеса вдруг как бы идут на соединение с войсками под командованием Варвика и Кларенса, причем Веллес, как бы только что получивший письмо отца, неожиданно заворачивает в сторону. Эдвард без труда разбивает младшего Веллеса, и без проволочек, с почти неприличной поспешностью, 12 марта казнит заложника-Веллеса, которого ему прислали из Лондона. Затем войска Веллеса, особо не преследуемые, разбегаются, а Эдвард с триумфом возвращается в Стамфорд. А Варвик и Кларенс оказываются в роли предателей и заговорщиков.

Провокация? Практически несомненно провокация. К Варвику и Кларенсу отправляется гонец от Эдварда с приказом распустить их войска и явиться к королю только с приличествующим их статусу эскортом. Те не выразили протеста, но вскоре обнаружили, что их практически сопровождают под конвоем. А Эдвард 14 марта устраивает открытый, показательный суд над лордом Веллесом и другими сэрами, участвовавшими в беспорядках, и Веллес уверенно называет Варвика и Кларенса истинными виновниками всей заварушки, и указывает, что их целью являлась замена Эдварда на его брата и коронация Кларенса. Более того, Веллес пристёгивает к этим именам имена Скропа из Болтона, Коньерса и всех окрестных родственников и друзей Варвика. Похоже, его величество решил избавиться от Невиллов одним ударом.

Варвик и Кларенс, которые, похоже, еще ничего не знают, но не могут не понимать значения присутствия лорда Донне с войсками в их компании, продолжают писать Эдварду приятные письма, и извещают, что присоединятся к его величеству в Ретфорде. Надо полагать, что для них стало полным шоком появление герольдмейстера Ордена Подвязки с приказом графу и герцогу явиться перед королем и устным посланием Кларенсу, что тот получит от короля справедливый суд «согласно закону крови и королевства», но ежели он с Варвиком не прекратят «незаконно собирать наших людей и устраивать в нашем королевстве беспорядки», их ждет соответствующее наказание.

Варвик и Кларенс, очухавшись от шока, сделали единственное, что в такой странной ситуации можно было сделать – остановились как вкопанные, и потребовали от короля гарантийное письмо безопасности. Король ответил, что не собирается вести переговоры с врагами отечества, вступившими в заговор с «исконным врагом нашего королевства» - Францией. Обвиняемые должны предстать перед королём и понести наказание за свою деятельность. Точка. Что оставалось в такой ситуации делать Варвику и Кларенсу? Только бежать, что они и сделали.

Игры в толерантность закончились. Четверо лидеров восстания в Ланкашире погибли, и, по приказу Эдварда, у одиннадцати рыцарей и шестнадцати сквайров были конфискованы владения. По странному совпадению, большинство попавших под репрессии оказались теми, кто принял участие в заседании парламента, созванного Варвиком осенью 1469 года. Пятьдесят три человека из окружения Варвика попали под те же репрессии. Владения Варвика и Кларенса были конфискованы короной, и известно, что во владениях Варвика люди короля встретили вооружённое сопротивление населения, защищающего собственность любимого ими графа.

Есть ли свидетельства тому, что Эдвард спровоцировал имеющуюся ситуацию в нечто большее, чтобы избавиться от людей, которых считал своими конкурентами? Есть. Главное из них – поразительное бездействие брата Варвика, Джона Невилла, который не мог бы быть не в курсе, если бы заговор существовал. Плюс, сама переписка Эдварда с Варвиком. Ну и факт взятия заложников ещё до выступления на север, которых он потом спешно казнил, хотя его требование к младшему Веллесу как бы было исполнено. Знал ли о судьбе отца Роберт Веллес, давая убийственные показания против Варвика и его родственников? Вряд ли, и поэтому погиб сам – его казнили 19 марта. Далее, ни Варвик, ни Кларенс не имели ни одной причины в мире восставать в тот момент против Эдварда. Кларенс, теперь счастливо женатый, занял своё место среди знати королевства. Варвик добился того, за что боролся – свободное от влияния Вудвиллов управление. Относительно внешней политики просто ничего ещё не было сделано, и если осенью 1469 года между Эдвардом и Варвиком относительно этого был разговор, то в начале марта 1970, с только что закончившимися переговорами между лордами, у графа не было причин подозревать, что Эдвард слова не сдержит.

Поэтому я рискну усомниться в выводах именитых историков, утверждающих, что заговор был, и что Варвик проиграл потому, что его не поддержали. Варвика не могли «поддержать», потому что он не восставал. Ни в 1469 году, ни в 1470. Вот когда он действительно восстал, Эдвард вылетел из королевства, как пробка.

Совсем другой вопрос, что в сложившейся после осени 1469 года ситуации Эдварду было сложно существовать на одном пространстве с Варвиком. Вне исторических анализов остаются чувства этого молодого человека, имеющего высшую в королевстве власть, которого публично унизил его подданный, пусть и член семьи, и друг отца. И тем более вне анализов остаётся приватная жизнь короля. Вряд ли Жакетта Люксембургская легко перенесла казнь своего мужа и своего сына, и вряд ли королева Элизабет Вудвилл в принципе могла простить убийцу своего отца и брата. И уж конечно они не молчали о своих чувствах в присутствии короля. А потом король шел в присутственные покои и был вынужден улыбаться тому, кто невыносимо осложнил ему жизнь.

@темы: Edward IV

---

Какие мощные сочетания...

20. СВЯЗЬ. ОБЪЕДИНЕНИЕ. ВОССОЕДИНЕНИЕ.ПУТЕШЕСТВИЕ (RAIDO).
Это руна связи, гармонизации чего-то, имеющего две стороны, два элемента; руна окончательного воссоединения, которое достигается в конце путешествия, когда верхнее и нижнее становятся одним. Когда вы чисты, вы можете нейтрализовать собственное нежелание позволить верному действию пройти сквозь вас . Как всегда, путешествие направлено к самоисцелению, самоизменению и союзу. Доверяйте вашему собственному процессу -- вот сущность этого знака.
РУНА ПЕРЕВЕРНУТА. Перевернутый, этот знак советует вам быть особенно внимательным к личным отношениям. В это время разрывы более вероятны, чем примирения. С вашей стороны потребуется усилие. Сохраняйте юмор -- что бы ни случилось, вам самому решать, как ответить.

---

19. РАЗРУШАЮЩИЕ ЕСТЕСТВЕННЫЕ СИЛЫ. ЭНЕРГИЯ СТИХИЙ. ГРАД (HAGALAZ).
Изменение, новшество, свобода и освобождение -- качества этого знака. Его появление указывает на настоятельную внутреннюю необходимость освободиться от ограничивающего отождествления с материальной реальностью и ощутить мир проторазума. Это руна стихийного разрушения, событии полностью вне вашего контроля. Ожидайте разрушения ваших планов, потому что это могущественная пробуждающая сила, хоть формы ее действия могут быть различными. Лучше всего действие этого знака описывают слова "полный разрыв".

---

25. НЕПОЗНАВАЕМОЕ. БОГ ОДИН (Чистая Руна).
Пустота -- это конец; пустота -- это начало. Здесь Непознаваемое сообщает вам, что оно пришло в движение в вашей жизни. В этой незаполненности содержится мощный потенциал. Пустая и одновременно полная содержания, она охватывает полноту бытия, все, что должно осуществиться. Благоприятствование происходящему и готовность к нему -- требования этой Руны. Ведь как можно установить контроль над тем, что еще не оформилось? Эта Руна часто требует акта мужества, подобного прыжку в пустоту с пустыми руками. Ее появление -- прямое испытание вашей веры. С одной стороны. Чистая Руна представляет кармические силы -- полную сумму того, что вами совершено, и границы того, чем вы являетесь и станете. С другой стороны, эта Руна учит, что даже долги старой кармы смещаются и изменяются одновременно с тем, как изменяетесь и развиваетесь вы. Ничто не предопределено : нет ничего такого, чего нельзя было бы избежать.

---

Пойти присоединиться: uborshizzza.livejournal.com/1969842.html

@темы: "нетягостная бредь"

---

ЗнаТоКи

Странное впечатление сериал производит, если с начала до конца смотреть. Видеть, как ужесточаются нравы, изменяются моральные нормы. Серии 80-х мне не понравились, ну да я не люблю 80-е вообще. Оттуда разве что рок хороший, ничего больше. Серии наших (почти) дней... Помимо того, что безумно жаль постаревшего Знаменского, есть такое чувство ещё, что жизнь стала жестче к женщинам. Сильные женщины там с самого начала, но тоже видно в развитии, как постепенно размывается положение женщины как существа, нуждающегося в семье и защите. А так серии интересные, но ЗнаТоКов жалко.

@темы: "экранизации vs каноны"

---

Бессменные сборщики милостыни

Кажется, эти деревянные изображения сборщиков милостыни - уникальное явление, потому что в Финляндии их до сих пор сохранилось больше сотни, и подавляющее большинство их до сих пор состоят на службе церкви. Некоторые переведены во внутренние помещения, но многие до сих пор дежурят день и ночь у стен церквей. Обычно над изображением помещается лаконичная цитата "Кто бедного пожалеет - тот Богу займёт", "Кто о бедном позаботится, о том Бог позаботится", или, в духе времени, "Помогите нам помочь". И надо сказать, помогают.

Этот старец, изваянный в конце 1600-х, уже переведен в тепло

Всё началось в начале 1300-х годов. Не могу сказать, с чем именно связана такая скромная анонимность пожертвований. Скорее всего, эта форма была выбрана просто по причине разброса малого населения Финляндии по огромной территории. Едет человек по делам - может и уделить толику своих кровных несчастным и обездоленным. А возможно, что финны уже тогда были людьми, категорически не желавшими, чтобы окружающие были в курсе их денежных дел, отсюда и анонимность. Но особинка сбора денег даже не в этом, а в том, что реформационная Европа порушила статуи в церквях, а вот реформационная Финляндия, спасибо королеве Кристине, начала их ставить.


Изваяние начала 1700-х

В 1343 году шведско-финская церковь обязала всех пастырей установить для сбора милостыни полые брёвна, закрывающиеся на три ключа - и ключи были у разных людей. Но реформаторы 1527 года велели брёвна убрать. Слишком уж отдавало от них системой индульгенций: "Денежка в сундук звякнет - душа на небесах вздрогнет".

тоже изображение 1700-х

Если кто забыл, то идея за торговлей индульгенциями была изначально социальной. На собранные средства мыслилось искоренить в христианском мире нищету и страдания. Но на волне Реформации было решено, что лучше организовывать социальную защиту населения на местах, а не через Рим. Обычно малоимущим помощь организовывалась прямолинейно: продуктами, одеждой, топливом. И все же, деньги были нужны, особенно начиная с 1800-х годов, когда вышел закон о малоимущих, и когда большая часть деревянных сборщиков милостыни и была изготовлена.







Еще одна уникальность этих изображений в том, что изваяния 1800-х, в общем-то, чрезвычайно нейтральны. В них совершенно не подчеркивается страдание или нищета - сборщики одеты в приличные, "воскресные" одежды.

Поскольку Финляндия всегда была страной бедноватой, проблема церковной помощи неимущим никогда не теряла актуальности. Не теряет до сих пор, к слову сказать. Вот изображения более поздние, 1930-х, 1950-х и 60-х, и даже совершенно новое.






Только не подумайте, что эти деревянные сборщики милостни делают свою работу спокойно и никого не раздражая. Их грабили, разбивали, жгли, выкидывали в лес, даже топили. Тем не менее, финны в этом отношении оказались спокойнее шеведов, потому что в Швеции сохранились всего девять статуй.

Женские изображения редки. Сборщиц изначально было две, но до наших дней дожила только одна, которая до сих пор собирает бедным своего прихода по нескольку сотен в месяц. Хотя и сама находится уже не в лучшем состоянии.

@темы: Kalevala

---

Все про Крым, а я про котиков

Интересные ссылки:

Кошка™. Тактико-технические характеристики (ТТХ) и основы мировоззрения. Часть 1.dandrey.livejournal.com/60909.html

Кошка™. Тактико-технические характеристики (ТТХ) и основы мировоззрения. Часть 2.dandrey.livejournal.com/61119.html

Кошка™. Тактико-технические характеристики (ТТХ) и основы мировоззрения. Часть 3.dandrey.livejournal.com/61257.html

Увидено здесь: olga74ru.livejournal.com/247954.html Интересный блог, кстати.

@темы: "зверята"

---

Мяурт!

Отличная была зима - тёплая, малоснежная, морозы всего недели три. Всегда бы так. Буду вспоминать с благодарностью. А сегодня - солнышко.

---

Эдвард IV - странная осень 1469 года

К середине августа 1469 года истинным хозяином ситуации в Англии стал граф Варвик. Во всяком случае, так казалось. Королевство и король были у него в кармане, его зять был всё ещё наследником престола, Риверс и Джон Вудвилл, Пемброк и Девон были казнены. Победа? Несомненно. Только странная победа, в которой непонятно почти всё, кроме реальной схватки с Пемброком. Более того, всем, включая самого Варвика, было совершенно непонятно, что с этой победой делать. Такое впечатление создаётся, во всяком случае, со стороны. Изнутри же ситуация могла выглядеть и совсем по-другому.

Отец и сын, Ричард Йорк и Эдвард IV


Для начала, как совершенно правильно замечает Росс, непонятным выглядит поведение молодого короля тем летом. Летние каникулы прогулочным шагом, и три недели рассеянного сидения в Ноттингеме. Вся его компания против северных повстанцев вообще не выглядела военной компанией со стороны короля. Что-то делали только Герберт и Стаффорд. А «роза Руана» заказывал своему окружению жакеты в розочку. Чарльз Росс отмечает контраст поведения Эдварда летом 1469 года с его энергией, которую он уже показал, и ещё покажет в скором будущем. Похоже на то, что Эдвард вообще не воспринимал Редесдейла серьезной угрозой. Возможно.

Но мне трудно принять вывод о лени и некомпетентности. Росс в своих рассуждениях базировался на существующем в его время понимании характера Эдварда, который долго рисовался эдаким леноватым, добродушным весельчаком и бабником. Если же присмотреться к поступкам его величества, как это было сделано позже, то добродушие начинает казаться маской, а любовь к радостям жизни – не превышающей обычный уровень среднестатистического человека.

Я зайду в своих спекуляциях на тему даже так далеко, что предположу тщательную работу тюдоровского периода в создании образа весельчака, бабника и добряка. В конце концов, надо же было как-то объяснить некрасивую историю с незаконностью вудвиллского брака и последовавшую в результате бастардизацию потомства от этого брака. Потому что можно было изъять из обращения и запретить постановление парламента 1483 года, но нужно было ещё и смягчить образ клятвопреступника и, возможно, братоубийцы.

Вторая странность ситуации заключается в том, что она вообще случилась – Варвик не имел ни малейшей поддержки среди сэров и пэров королевства после выпуска своей прокламации. Не было никакого восстания. Под знамёна Варвика не стали сбегаться затаившиеся ланкастерианцы и просто люди, обиженные Эдвардом. Недовольны люди были, но вся операция прошла настолько молниеносно, что не превратилась во что-то массовое. Да и после того, когда власть оказалась в руках Варвика, ничего не последовало. Были убраны на тот свет те, кто наиболее раздражал старую знать, но не последовало передела влияний и состояний. Варвик назначил себя старшим судьёй королевства и сенешалем Южного Уэльса, а Гастингса – сенешалем Северного Уэльса, потому что эти важные для бюрократической машины должности оказались вакантными.

Но и всё, больше плюшек никто не получил. А еще Варвик срочно созвал парламент на 22 сентября 1469 года, причем местом проведения парламента должен был стать Йорк, что, в общем-то, было вполне логично, учитывая, что восстание Робина Редесдейла было все-таки поднято именно на севере, и северяне должны были быть прилично представлены в парламенте.

Что касается Эдварда, то ещё 8 августа миланский посол сообщил на родину, что Варвик планирует объявить Эдварда бастардом, и дать корону Кларенсу. Но миланец ошибся, сильно ошибся. Варвику было не до Кларенса, если он вообще когда-то хотя бы в теории замышлял замену одного братца-Плантагенета на другого. А не до коронационных интриг Варвику было по вполне объективной причине. Эдвард не проявил себя эффективным королём, но он был королём. После его «переселения» в Уорик Кастл в стране образовался ненадолго вакуум власти.

Глубинка, как обычно, на ситуацию «власть переменилась» реагировала вяло, если это не касалось их кровных, местных интересов. Но вот Лондон – Лондон забурлил. Начались грабежи и погромы, сведение счётов. По счастью для всех, в Лондоне продолжал функционировать королевский совет, который мог удержать ситуацию под контролем, да и заволновавшиеся бургундские послы обратились к лондонским олдерменам, обещая им всяческие торговые блага, если они будут поддерживать порядок и останутся лояльны Эдварду.

Без хозяйской руки начали сводить счеты и сэры с пэрами. Норфолк (Мовбрей) захватил собственность Пастонов, Тальботы и Беркли начали открытые военные действия друг против друга, Стэнли рассорились с Харрингтонами, и Ричард Глостер всерьез поскандалил с Томасом Стэнли из-за того, что один из вассалов Стэнли перешёл под руку Глостера, попросив защиты и поддержки. Этот конфликт приведёт к вооружённым столкновениям в начале 1470 года. Не из-за вассала, конечно, а из-за вопроса, кто на Севере главнее, причём Эдвард практически примет сторону Стэнли. И, наверное, ситуация в северных регионах в августе выглядела настолько подходяще хаотической, что Хэмфри и Чарльз Невиллы (из ветви Невиллов-ланкастерианцев) внезапно подняли знамена Генриха VI вдоль всей северной границы.

В конце августа Эдвард неожиданно «переселился» из каменной, несокрушимой громады Уорик Кастл в практически домашний Миддлхем. А потом началась феерия. Есть версия, что Эдвард оказался слишком дорогим гостем для Варвика. Есть версия, что Эдвард бежал от Варвика на охоте. Есть версия, что Варвик дал Эдварду возможность сбежать во время охоты. Только, похоже, никто никуда не бежал. Король появился 10 сентября в Йорке, совершенно очевидно без всяких ограничений, хотя и рука об руку с Варвиком, и этот тандем без всякого труда собрал в Йорк войска, которые, под командой Варвика, в клочья разнесли Хэмфри и Чарльза Невиллов, причём оба мятежника были схвачены и казнены в присутствии короля. Потом Эдвард вызвал в Йорк Ричарда Глостера, герцога Саффолка (Джона де ла Поля), графов Арунделла, Нортумберленда, Эссекса, а также Гастингса и Монтжоя, и все они, вместе с Варвиком, отправились в Лондон, куда прибыли в середине октября и где были торжественно встречены.

Короче говоря, Эдвард что-то пообещал Варвику. И напрасно наши современники-историки обвиняют Варвика в недостатке решительности и удивляются, почему он не уничтожил Эдварда, пока тот был полностью в его власти. Да потому, что Варвик в принципе не был способен на хладнокровное убийство сына своего друга, соратника и родича. Потому, что он и не собирался ни свергать Эдварда, ни уничтожать его. Всё, что было нужно этому воину и политику – это ситуация, в которой он мог заставить Эдварда к себе прислушаться, наглядно продемонстрировав, насколько король, на самом деле, уязвим. Ну и не в последнюю очередь – конкретно и навсегда убрать с политической арены особо активных Вудвиллов.

Варвик оценил Эдварда совершенно неправильно. А ведь мог бы уже сделать выводы, что имеет дело с человеком, не держащим слово и не отступающим от своих схем. И с человеком чрезвычайно злопамятным на любое унижение. Варвик ткнул своего короля носом в его слабость. Такое не прощается. Не говоря о том, что в Лондоне короля поджидали безутешные и разъярённые жена и тёща.

@темы: Edward IV

---

Ваш кармический урок

@темы: "нетягостная бредь"

---

Эдвард IV - события при Эджкоте

События до и после битвы при Эджкоте, которая случилась 26 июля 1469 года, по сей день освещаются историками абсолютно по-разному. Что, в общем-то, вполне объяснимо, потому что, во-первых, летописные записи о том периоде чрезвычайно хаотичны, и, во-вторых, слишком многое в ходе тех событий осталось за пределами той информации, которая к летописцам поступала. В поведении действующих лиц не прослеживается ни малейшей логики, и даже результаты столкновения описываются совершенно по-разному.

колесо Фортуны

Я не буду комментировать прокламацию Варвика и Кларенса, которую они выпустили 12 июля, потому что оригинального документа не видела – только его перепевы. Но более или менее точно, что там упоминались в числе лиц, нежелательных у трона, Риверс и его жена (Жакетта Люксембургская), их сын, лорд Скейлс (Энтони Вудвилл), сэр Джон Вудвилл с братьями, графы Пемрока (Герберт) и Девона (Хэмфри Стаффорд), лорд Одли (Джон Туше, бывший ланкастерианец, в свое время взятый Варвиком в плен и затем сменивший сторону), и Джон Фогге (сквайр Генриха VI, ставший казначеем Эдварда IV, принимавший активное участи е в травле мэра Лондона).

Так или иначе, 18 июля Варвик и Кларенс высадились в Кенте, и направились оттуда в Лондон, сопровождаемые криками «a Warwick! a Warwick!», где их встретили достаточно благожелательно – лондонцам надоело выжимание королём денег под видом «в долг», да и судьба мэра здорово лондонцев разозлила.

Не задержавшись в Лондоне, Варвик и Пемброк отправились на соединение с Робином из Редесдейла, требования которого они поддерживали. Эдвард в это время продолжал пассивно сидеть в Ноттингеме. Возможно, и правильно делал, ведь с собой у него был только вооружённый эскорт, а добровольцы на его защиту как-то не кинулись. Историк Чарльз Росс предполагает, что Эдвард, возможно, просто не получал свежую информацию, потому что повстанцы отрезали его от юга.

Позволю себе с этим мнением не согласиться – повстанцев было элементарно обойти по воде. Скорее же всего, Эдвард просто не хотел замарать себя в гражданской войне, в которой сошлись теперь не йоркисты и ланкастерианцы, а йоркисты с йоркистами. Это лично моё предположение, что бездействие Эдварда было единственно правильным, инвестирующим в будущее поступком.

Более или менее одинаково описывается и то, что Пемброк и Девон, которые были должны разбить повстанцев, неожиданно поссорились и расположились в разных лагерях. Причины указываются разные – и персональная ссора, и несогласие по поводу дальнейших действий, и даже то, что сэры не могли решить, как расквартироваться в Нортхемптоне. Фактом же остаётся то, что лучники были у Девона, а военный талант – у Пемброка. Фактом остаётся и то, роялисты оказались разделенными, и повстанцы обрушились на Пемброка, который, тем не менее, вполне успешно маневрировал. Но Девон не прибыл на помощь (то ли честно замешкавшись, то ли из принципа), и нервозность в рядах войска Пемброка нарастала. В конце концов, когда сражающиеся против повстанцев увидели поддерживающего Варвика Джона Клэпхема, под своим штандартом и штандартом Варвика, началась паника и повальное бегство. А ведь с Клэпхемом был только конвой, который ошибочно приняли за арьергард армии самого графа.

Девону удалось тогда ускользнуть, благо, он наблюдал за развитием событий со стороны, а оба Герберта, Уильям и Ричард, попали в плен. Через день обоих казнили. О том, имел ли Варвик юридическое право казнить тех, кто сражался на стороне короля, которого он сам признавал, споры ведутся до сих пор.

как-то странно расставлены розочки, не находите?

Другой историк, Эми Лайсенс, описывает те же события так, что король не сидел в Ноттингеме просто так, а знал «о приближении предателей», и ждал, когда Пемброк и Девон придут со своими войсками на соединение с его войском. Хотелось бы уточнить, с каким? И куда г-жа Лайсенс дела силы северных повстанцев, с которыми, по мнению Росса, и сражались Пемброк с Девоном. Эми Лайсенс также утверждает, что 4 000 человек погибли при Эджкоте. Росс об этом вообще не упоминает. Лайсенс пишет, что силы Герберта были разбиты «частью армии Варвика», и не упоминает об унизительном факте, что нервы уэльсцев не выдержали просто появления одного-единственного сэра без всякой армии. Хотелось бы также знать, о какой армии Варвика идет речь?

Получается, что за 8 дней Варвик и Кларенс успели промаршировать из Кента в Лондон, провести какое-то время в Лондоне, и оказаться у Нортхемптона, с войском.

От Сандвича до Лондона 75 миль по современной магистрали 121 км. На лошадях. Причем, без особой спешки, не галопом – иначе, когда бы успели собраться те самые восторженные толпы, наличие которых не отрицает никто.

Утверждается, что лошадь может одолеть 100 миль в день, 161 км. С трудом верится, конечно, но пусть будет так. Допустим, утром 18 июля Варвик высадился в Сандвиче, и утром 19 июля был уже в Лондоне. Или вечером, если всадники и лошади таки нуждались во сне, пище и отдыхе.

Допустим, что утром 20 июля Варвик с Кларенсом встретился с олдерменами Лондона, которые решили дать им 1 000 фунтов. Допустим даже, что деньги доставили графу уже к вечеру того же дня. Допустим дальше, что Варвик поблагодарил, опустил деньги в карман, и утречком 21 июля помчался в Ковентри.

От Лондона до Ковентри 138 км по современной трассе. Тут даже супер-лошадь, делающая 161 км в день, потратит сутки. То есть, в Ковентри Варвик и Кларенс не могут появиться раньше, чем 22 июля к вечеру. То есть, какие там у них были в Ковентри дела, они их решали 23 июля.

Допустим, Ковентри они покинули 24 июля. Из Ковентри до Нортхемптона всего-то 54 км по современной трассе, то есть к 25 июля они могли оказаться у Нортхемптона, правда. При двух условиях. Во-первых, если такой темп путешествия в принципе возможен. Во-вторых, даже если возможен, то в таком темпе может передвигаться только совершенно небольшой отряд. Скажем, два пэра со своими эскортами. Но не войско.

Дальше – интереснее. Король Эдвард, якобы не получив никаких известий от Пемброка и Девона, решает собственной персоной отправиться на место. Из Ноттингема в Нортхемптон, за 105 км. И оказывается в Олни, в 19 км от Нортхемптона, где «попадает в руки архиепископа Невилла», как пишет Росс. Архиепископа, которого любезно послал к королю Варвик. И случилось это уже где-то хорошо в середине августа, хотя никто не дает точной даты. Во всяком случае, 29 июля Эдди ещё сидел в Ноттингеме и писал письма, явно никуда не собираясь.

Вопрос в том, где как минимум неделю, если не две, болтался его величество? Почему его величество оказался в гордом одиночестве? Почему он вообще лататыкнул из крепости в сторону потенциальной опасности? Без войска, кстати, которое то ли было, то ли не было. Откуда Варвик совершенно точно знал, где находится его блудный суверен? Не говорит ли это о том, что между Эдвардом, Кларенсом и Варвиком в этот «пропавший» промежуток времени велись интенсивные переговоры? Дальнейший ход событий эту мысль как бы подтверждает.

@темы: Edward IV

---

Мда... Продолжение истории про "антисоциальную" личность вышло

Невезучий человек, всё-таки, тот мужик, о котором я писала.

В пятницу получил деньги. Ну, предупредил, что по вечерам дома сидеть не будет. Типа, оставляйте лекарства и уколы на столе. Всё понятно, молодой ещё мужчина. И чёрт побери. Нарвался в воскресенье на медсестру, которая отказалась оставлять лекарства на основании того, что "пациент пил весь уикенд". Лекарства, замечу, от эпилепсии, и врач, который их выписывал, знал, что иногда они будут попадать в желудок с пивком. Так что запрета давать лекарства при подозрении на интоксикацию в данном случае врач не дал. У нас есть одна бойкая старушка, которая частенько по вечерам откровенно пьяна, так по поводу врач написал черным по белому: не давать лекарства, если пациент пьян. Потому что у старушки такие лекарства, с воздействием на психику.

Короче, прихожу утром к тому мужику вчера - на нём лица нет, губы дрожат, перепуган, что лекарств не получил, боится приступа. Но в норме. Сказала, чтобы звонил на дежурный телефон нам или сразу в скорую, если почувствует себя странно. Вечером, очевидно, всё было нормально, потому что никаких записей об отклонениях от рутины вечерняя медсестра не оставила.

Прихожу сегодня утром, и первое, что вижу - кровь, текущую из уголка рта. "В чём дело?", - говорю. Не отвечает, смотрит только и пытается сесть на своём диване. Велела не рыпаться, лежать неподвижно, и начала переговоры с неотложкой. Тут пациент мой начинает подвывать, и через несколько секунд начинает биться в припадке. Не очень сильном и не очень долгом. "Переместите пациента на пол", - советует мне добрая диспетчер. Я прикинула, и с сожалением констатировала, что равный своему вес я на пол могу разве что уронить, так что лучше я поддержу его на диване, чтобы он не грохнулся. На бок мужик, надо сказать, инстинктивно сам склонился.

Скорая приехала мигом, при них бедолагу тряхануло снова, причём тяжелее. Правая рука и правая нога безжизненные. Но рот не перекошен, реакция на свет симметричная, так что есть надежда, что это не инсульт, а именно последствие припадка, которое пройдёт. Потом скорая вызвала ещё одну скорую, чтобы дежурный врач на месте посмотрел. В общем, увезли бедолагу в хорошую больницу, не в дежурную. Оттуда ещё мне фельдшерица из приёмного звонила, потому что их база данных не контактирует с нашей базой данных. Я огорчилась, потому что врач просто должен прочесть историю болезни этого пациента. Она меня успокоила, что врач-то попадет в нашу систему, но они вот из приёмного - нет. Ну, рассказала. Хорошо ещё, что сама прочла в своё время эту историю болезни.

Я ещё вчера собак спустила за эти не выданые лекарства. Не надо играть во врачей. Мы не имеем врачебной квалификации, чтобы оценить возможность компликаций. Не думаю, кстати, что даже компликации были бы в данном случае опаснее, чем серия эпилептических припадков. "Да он под дозой был!", - заявила одна молодуха. Я её спросила, конечно, почему она не предложит свои услуги наркологической службе, если на взгляд может определить вид и степень интоксикации. Зачем лаборатории и анализы, если у нас есть К?!

Сегодня спустила собак уже на ту, кто конкретно не дала лекарства. Клексан-то хотя бы эта выдра могла уколоть?!
Господи, ну почему каждая пешка воображает себя королевой?!
Буду требовать отныне сразу на каждого сложного пациента конкретное распоряжение врача, чтобы медсестрички не креативничали. Только знаете, что самое глупое? Что решение этих вопросов никаким образом не моё дело. Просто дело принципа. Ну, на длинной дистанции мы все выиграем от ясности. И дело не в том, чья ответственность. Я просто не хочу, чтобы молодого ещё мужика парализовало потому, что медсестре подумалось, что он может быть пьян (насколько понимаю, она его даже не видела, толкьо говорила по телефону). И страшно подумать, что могло бы случиться, если бы мы прекратили ходить к нему дважды в день, как это предлагалось.

@темы: истории о медицине

---

Закрытие Олимпиады

Это было феерично! Кажется, никогда не видела ничего более прекрасного. Идеально.

Браво, Россия!!!!

@темы: "праздники"

---

Эдвард IV - на краю пропасти

Вторая половина 1468 года получилась для английской политики достаточно мрачной. Практически все значительные лорды королевства участвовали в праздниках, устроенных в Бургундии по поводу женитьбы герцога на Маргарет Йоркской, и либо персонально, либо через доверенных представителей, имели дела на континенте. Что, соответственно, вылилось после праздников в охоту на предателей и заговорщиков. Ричард Стайлс, лондонский кожевник, находившийся одно время на службе герцога Экзетера, был обвинён в передаче заговорщической переписки агентам Маргарет Анжуйской во время праздников, и 28 ноября 1468 года обезглавлен на Тауэр Хилл. Та же судьба постигла Пойнингса и Алфорда, по тому же обвинению.

Эдвард с миниатюры 1535 года

Совершенно очевидными жертвами для службы безопасности короля Эдварда были ланкастерианские бароны – Кортни (брат и наследник предыдущего графа Девона), Хангерфорд (сын казненного лорда Хангерфорда) и Джон де Вер, отец и брат которого уже были казнены. На тот период пришлось заключение и смещение с должности мэра Лондона сэра Томаса Кука, которого обвинила в том, что он занял деньги Маргарет Анжуйской, объявление изменником сэра Жервайза Клифтона, который был в одно время казначеем Кале (по тому же обвинению), и даже Джон Венлок, которому король Эдвард был обязан многими победами, не избежал обвинений в измене. К слову, все выжившие впоследствии действительно поддержали реставрацию Генриха VI, но сложно сказать, в результате ли всегда существовавших убеждений (что вряд ли), или именно в результате действий Эдварда против них.

витражное изображение Джона Венлока

В списке попавших под репрессии прослеживается некоторая настораживающая последовательность. Кук вызвал неудовольствие Риверсов, Клифтон и Венлок были связаны с Кале времен графа Варвика, а Энтони Вудвилл осенью 1469 года был назначен адмиралом флота и лейтенантом Кале, забрав себе должности, принадлежавшие Варвику, можно сказать, всегда, с 1450-х годов. То есть, Вудвиллы наступали по всем фронтам. Правда, и Варвик не спал. 11 июля 1469 года его дочь Изабель со всей возможной помпой вышла замуж в Кале за герцога Кларенса.

О нет, это не была тайная церемония ослушников. Еще 28 июня Варвик написал из Лондона своим друзьям в Ковентри о готовящемся событии, а уж те распространили новость дальше. Это была полная противоположность свадьбе самого Эдварда. Изабель выдавали замуж со всей возможной помпой – с фестивалем, накрытыми для публики столами, винными фонтанами и процессией. Брак благословил Джордж Невилл, архиепископ Йоркский, и вполне возможно, что леди Сесили, мать короля и герцога Кларенса, присутствовала на церемонии. Во всяком случае, вдовая герцогиня совершенно точно сопровождала всю честную компанию да Сандвича. И вряд ли она отказалась от удовольствия посетить Кале ещё раз. То есть, Варвик стал теперь тестем условного наследника престола, не больше и не меньше. Ведь у Эдварда по-прежнему не было сына.

Можно только вообразить бешенство Эдварда, который не только быстро терял популярность среди населения, но и столкнулся с совершенно открытой оппозицией внутри собственного семейства. И ему не могли не донести, что возвращающегося в Лондон графа народ сбегался приветствовать с рёвом «a Warwick! a Warwick!!!». Потому что Варвик был щедр и открыт, а Эдвард, что называется, зажрался, делясь роскошью лишь с пригоршней «королевских людей». Ему и ставили в упрёк, что он сгрёб под себя больше богатств, чем любой король до него, обложив при этом подданных тяжёлыми налогами, ничего не сделав для восстановления законности, и серьезно подорвав торговлю своими политическими манёврами.

Возможно, молодой король действительно зарвался. Возможно, люди были несправедливы к нему, требуя невозможного. Хотя нельзя не заметить, что страну охватили беспорядки только через пять лет правления Эдварда. То есть, ему было дано время на перестройку и восстановление. Время, которое Эдвард использовал неправильно. Посудите сами. В апреле 1468 года на севере королевства началось достаточно серьёзное восстание. Возглавлял его некий Робин Редесдейл, личность достаточно загадочная до сих пор, хотя некоторые историки-летописцы времён Эдварда утверждали, что под этим именем скрывался сэр Джон Коньерс из Хорнби. Родственник Варвика, кстати сказать. Так или нет, но восстание было в любом случае обширным, и явно имевшим поддержку достаточно широкую.

И что делает Эдвард? Вразвалочку отправляется в июне в Восточную Англию, в паломничество – в компании Риверсов/Вудвиллов и брата Ричарда. Оттуда он поворачивает на Норич, и, осев в этом городе, начинает заниматься гардеробом своего сопровождения. В Норич заказываются знамёна, штандарты, жакеты из бархата и дамаска, украшенные розами, жакеты для пехоты в количестве 1000…

Эдвард категорически не понимал, что у него под ногами начинает гореть земля. В компании вышеперечисленных и герцога Норфолка, он не спеша отправляется из Норича в Фозерингей Кастл, где вдумчиво и со вкусом отдыхает неделю. Кое-что до короля стало доходить только в Ньюарке, судя по перемене в тоне донесений о прогрессе королевского кортежа. Как оказалось, число повстанцев втрое превышает число королевского сопровождения, а ополчение, похоже, перестало реагировать на шарм его величества, откликаясь на призывы чрезвычайно неохотно. Очевидно, в Ноттингеме ему кое-что объяснили или Уильям Герберт, или Хэмфри Стаффорд, и он услал лорда Риверса с сыном Джоном в Уэльс, а Энтони Вудвилла – в Норфолк.

Объяснили ему и относительно планов Варвика и дне назначенной свадьбы. Эдвард еще 9 июля написал самому графу, его брату-архиепископу и Кларенсу очаровательные письма, в которых предлагал адресатам доказать, что они не питают к его королевскому величеству те чувства, о которых все говорят. Но письма опоздали. Да и что они уже могли изменить?

@темы: Edward IV

---

С Днем Защитника Отечества!

@темы: "праздники"

---

Стихотворный флешмоб, жертвой которого я пала)))

Впрочем, почему бы и не отметить возвращение в нормальный режим пятидневным стихомарафоном? Только стихотворные вкусы у меня... того... на подростковом уровне остались, потому что когда я повзрослела, то стихи читать и понимать перестала.

День первый

Н. Асеев

Нет,
ты мне совсем не дорогая;
милые
такими не бывают...
Сердце от тоски оберегая,
зубы сжав,
их молча забывают.

Ты глядишь -
меня не понимая,
слушаешь -
не видя и не веря,
даже в этой дикой сини мая
видя жизнь -
как смену киносерий.

Целый день лукавя и фальшивя,
грустные выдумывая шутки,
вдруг -
взметнешь ресницами большими,
вдруг -
сведешь в стыде и страхе руки.

Если я такой тебя забуду,
если зубом прокушу я память -
никогда
к сиреневому гуду
ни идти сырыми мне тропами.

"Я люблю, когда темнеет рано!" -
скажешь ты
и станешь как сквозная,
и на мертвой зелени экрана
только я тебя и распознаю.

И, веселье призраком пугая,
про тебя скажу смеясь с другими:
- Эта -
мне совсем не дорогая!
Милые бывают не такими.



Ну вот, второй стих - и тоже странный. И тоже из детства.

День второй

Ржавеют мои миллионы,
как листва прошлогодняя в парке.
Сверкнули-пропали года молодые —
как под мостом прошелестели байдарки.
Скажите, факиры, министры, продюсеры,
социологи и демонстранты,
душа, что ли, выкипела
и пар, на груди оседая,
превратился в бриллианты?
Три кабриолета стоят в гараже —
белый, красный и чёрный.
Я не позабуду, мой белый, как ты заливался
скворчонком
на ста километрах сквозь лунную рощу
и, руки мои оторвав от баранки,
мой первый - последний любимый меня целовал...
Come bianco!*

А после — на красном —
какие со мною катались дебилы!
Колёсами
иллюминацию в Ницце
давили!
Мне розы дарили,
мне роли давали,
и на колёса
наматывались не километры,
а миллионы...
Come rosso!*

(Сиденье продавлено
то ли испанцем, то ли яванцем...)
тогда мне в бессонницы девочка стала являться —
похожа на Сольвейг, но без голоса,
оборвыш без обаянья,
и нищей ручонкой выпрашивала подаянье...
ни денег, ни пищи принять от меня не хотела, дурёха.

«Душистого хлеба души твоей дай, — говорила, —
немного.
За это удача тебя никогда не оставит...»
Так это и было...
Наверно, я той попрошайке всю душу скормила.
Гниют прошлогодней листвой
мои банковские билеты.
Как розы, в ночном гараже стынут кабриолеты.
Я выведу чёрный «мустанг»,
что под занавес мне подарила карьера,
газ выжму,
настигну тебя,
попрошайка, ночная химера,
и руль крутану посредине моста
и скажу напоследок
Come nero!*

День третий

Звучит наивно, но это стихотворение меня в определенном случае сформировало. Не то, что такая любовь, а что надо идти хоть через гробовой камень за тем, что для тебя важно. Это было в шестом классе. Автор - Вадим Шефнер. Как-то у меня этот стих с порывом ассоциируется, со Стругацкими, с тем понедельником, который начинается в субботу. С бесстрашием, долгом, мечтой.

Глядя в будущий век, так тревожно ты, сердце, не бейся:

Ты умрешь, но любовь на Земле никогда не умрет.

За своей Эвридикой, погибшей в космическом рейсе,

Огнекрылый Орфей отправляется в звездный полет.


Он в пластмассу одет, в сверхтвердые сплавы закован,

И на счетных машинах его программирован путь, —

Но любовь есть любовь, и подвластен он древним законам,

И от техники мудрой печаль не легчает ничуть.


И сойдя на планете неведомой, страшной и дивной,

Неземным бездорожьем с мечтою земною своей

Он шагает в Аид, передатчик включив портативный,

И зовет Эвридику, и песню слагает о ней.


Вкруг него подчиненно нездешние твари толпятся,

Трехголовая тварь перепончатым машет крылом,

И со счетчиком Гейгера в ад внеземных радиаций

Сквозь леса из кристаллов он держит свой путь напролом.


…Два зеленые солнца, пылая, встают на рассвете,

Голубое ущелье безгрешной полно тишиной, —

И в тоске и в надежде идет по далекой планете

Песнопевец Орфей, окрыленный любовью земной



А вот вам жжжжуткая баллада о том, чего стоят клятвы добрых молодцев! Поклон в сторону старика Вальтера Скотта, который скрасил мне скуку седьмого класса.

День четвёртый

Мертвец явился к Марджери.
Взошел он на крыльцо,
У двери тихо застонал
И дернул за кольцо.

- О, кто там, кто там в поздний час
Ждет у дверей моих:
Отец родной, иль брат мой Джон,
Иль милый мой жених?

- Нет, не отец, не брат твой Джон
Ждут у дверей твоих.
То из Шотландии домой
Вернулся твой жених.

О, сжалься, сжалься надо мной,
О, сжалься, пощади.
От клятвы верности меня
Навек освободи!

- Ты клятву верности мне дал,
Мой Вилли, не одну.
Но поцелуй в последний раз,
И клятву я верну.

- Мое дыханье тяжело
И горек бледный рот.
Кого губами я коснусь,
Тот дня не проживет.

Петух поет, заря встает,
Петух поет опять.
Не место мертвым средь живых,
Нельзя мне больше ждать!

Он вышел в сад, она за ним.
Идут по склонам гор.
Вот видят церковь в стороне,
Кругом - зеленый двор.

Земля разверзлась перед ним
У самых, самых ног,
И снова Вилли молодой
В свою могилу лег.

- Что там за тени, милый друг,
Склонились с трех сторон?
- Три юных девы, Марджери,
Я с каждой обручен.

- Что там за тени, милый друг,
Над головой твоей?
- Мои малютки, Марджери,
От разных матерей.

- Что там за тени, милый друг,
У ног твоих лежат?
- Собаки ада, Марджери,
Могилу сторожат!

Она ударила его
Дрожащею рукой.
- Я возвращаю твой обет,
Пусть бог вернет покой!

День пятый

С этим стихом непонятно. Вот это:

Падал снег. А в саду мэйхуа,
Как всегда, в ту пору цвела.
Помню, веточку алых цветов,
Захмелев, я в прическу вплела.
Но осыпались эти цветы
И моих не украасят волос.
Неуемные слезы бегут,
Стала мокрой одежда от слез.

И теперь в чужедальнем краю
Новый год я встречаю одна.
Непонятно, когда же могла
Побелить мне виски седина!..
Вечереет. И ветер подул.
И за окнами стало темно.
Бесполезно искать мэйхуа -
Не увидишь ее все равно.

Я помню несколько другое. Только не могу его найти. Правда, помню, что сама писала стих по стиху, увиденному в отрывном календаре. Так что может быть, что ищу что-то не то, что пытаюсь найти.

В башне, залитой светом луны,
О тебе я тоскую, мой друг.
Ветви ивы нежны по весне,
О любви они тихо поют.

Двор зарос густою травой,
Расставание было давно.
Но и сейчас еще топот коня
Всё чудится мне под окном.




И пять жертв, ага. Выбираю из тех, кто может согласиться подхватить, но велкам все-все-все)))  d rutil,  Flavia,  LenaElansed,  Nelvy,  Белейшая Мышь

запись создана: 16.02.2014 в 12:06

@темы: Всячина внетеговая

---

Всякое

Украина

По поводу кошмара украинского я не писала ничего, потому что сказать мне было нечего. Пусть украинцы сами разбираются, чего они там хотят и чего надеялись добиться, убивая друг друга и уродуя собственные города. Кажется, наконец-то разобрались, хвала Всевышнему - если разобрались.

Правда, вторая серия последует, когда все успокоятся, разойдутся по домам и работам, и поймут, во что им эта революционная активность обошлась, и измерят собственными конечностями глубину экономической лужи, в которую себя забаррикадировали. Януковича убрали, и никто по нему плакать не будет, но проблемы-то экономики никуда не исчезли. Деревьев, которые повырубали, на новые костры может не хватить, но ведь весна на носу, будет комфортнее майданить.

Но даже не читая выплески от самых неожиданных людей в дайри и в ЖЖ дальше заголовков, нельзя было отмахнуться от озарения: мир погубят не бомбы и не химическое оружие, не оскуднение ресурсов и не демографические взрывы и спады. Мир погубят экзольтированные барышни всех возрастов и гендерных принадлежностей. Апофигеем сегодняшнего дня стали горячие изъявления благодарности одной жжшницы к майдановцам, что благодаря их деятельности она почувствовала себя живой и живущей с надеждой. Ну, несколько сотен погибших человек ради таких светлых барышневых эмоций - это, конечно, мелочи.

Работа

Пыталась на работе донести до пары коллег смысл выражения "улыбаемся и машем". Они улыбались с явным недоверием к тому, что такое можно делать искренне. Напрасно. Можно. Что остаётся-то? Мы здесь, на свой лад, тоже по самое некуда в луже, но отцы отечества дискутируют по поводу гендерно-нейтрального закона о браках. Да проведите, идиоты, национальное голосование, примите закон по результатам, и займитесь делом, наконец.

Кстати, наконец-то стали появляться критические оценки современной системы ухода за инвалидами, больными и престарелыми на дому. И критические оценки наметившихся на будущее тенденций. Другой вопрос, когда же додумаются до очевидного: нужна настоящая перестройка этой системы, а не затыкание дыр.

За неделю столкнулась с двумя исключительными случаями. С больным, кожа которого не имеет коллагена, и с тёткой, выдающей такое давление, с которым не живут, и совершенно идеальное ЭКГ при этом. Теперь, если мне когда-либо покажется, что моя жизнь тяжела, я буду вспоминать нестарого ещё магистра исторических наук, у которого ампутированы руки ниже локтя и ноги ниже колена, и тело которого практически полностью представляет собой рану, и который при этом чертовски ловко себя перемещает с одной поверхности на другую на культях, и каждый день ездит на электрическом инвалидном кресле по делам.

Тестик

Шутки для сделала тест по стилю одежды, и получила крайне лаконичное заключение: "You got: Wear whatever the fuck you want. You look fucking fabulous. Put on something that makes you feel good and go out there and work it. Fuck the rules. Fuck everyone. YOU DO YOU, BOO"

А в качестве позитивной составляющей - котики.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Эдвард IV - Маргарет Йоркская покидает Англию

Войны Роз осточертели англичанам даже не тем, что они были. В конце концов, кто-то в них проигрывал, а кто-то – неплохо выигрывал. И, за редким исключением, каждому «простому» человеку было важнее, чтобы ему дали жить спокойно и зажиточно, нежели то, кто носит титул графа его местности и сидит в местном баронском замке.

Ланкастерианский режим был ненавистен обывателю не тем, что король был слаб, а королева жестока, а тем, что экономика королевства долгие годы находилась в полном раздрыге, и что само по себе понятие законности стало исчезать из обихода. Кто был сильнее в связях и в количестве личных войск, тот и был прав, а неплохо подкованные в знании своих прав англичане были не склонны такое положение вещей терпеть.

Да, присутствовала, конечно, и некоторая тоска по былому величию времён Генри V, но Генри был любим, в основном, потому, что он добывал за морем славу Англии, дав своим подданным стабильное управление деловой администрации и спокойную жизнь. Генри V был, вопреки картине, созданной Шекспиром, королём холодноватым, довольно высокомерным, чрезвычайно трезвым, и обладающим математическим складом ума. Его слушали, потому что уважали и довольно сильно побаивались. И его королевство поэтому работало, как хорошо отлаженный механизм. Более или менее того же ожидали и от Эдварда.

Но Эдвард, одержав несколько побед, обеспечивших ему трон, стал относиться к воинской славе достаточно сдержанно. С шотландцами воевал не он, да и относительно завоевания Франции тоже было как-то непонятно. Пока Эдвард просто тратил деньги, которые ему собирали для конкретных походов. Тратил, собственно, непонятно на что, потому что его царствование до 1468 года не принесло королевству ни славы, ни стабильности. Просто там, где быковали лорды-ланкастерианцы, стали делать то же самое новые лорды новой династии. Тёща короля чуть не угробила мэра Лондона из-за гобеленов, просто забрав понравившееся силой, и это возмутило Лондон. Лорд Грей из Годнора, поссорившись со сквайром Верноном, дошел и до убийства, что возмутило Дербеншир. Против произвола Риверсов взбунтовался чуть ли не весь Кент.

Эдварду пришлось окружить себя стражей из 200 (!) человек, чтобы отправиться более или безопасно в Ковентри. Довольно унизительно для молодого воина. Ему также пришлось создать чрезвычайную комиссию в составе Риверса, Гастингса и Кларенса для наведения порядков. Выбор был, мягко говоря, неудачным. И Риверс, и Гастингс были в числе тех, против произвола которых народ бунтовал, а Кларенс категорически не желал иметь дела, как минимум, с Риверсом, при виде которого он шипел и плевался. Так же, как когда-то шипел и плевался в Кале Варвик, обзывая бесславно взятого в плен Риверса «безродным псом».

Разумеется, ситуацией тут же воспользовались агенты Маргарет Анжуйской, которые в 1468 году стали чрезвычайно активны. Например, тот же Джаспер Тюдор, высадившийся в Уэльсе с горсткой воинов (50 человек), совершенно беспрепятственно промаршировал из Бармута в Денби. Он не смог поднять людей на бунт против Йорков, но ему и не попытались помешать, пока делом не занялся старый личный враг Тюдоров, лорд Герберт.

Но вот в придворных кругах на время воцарилась тишь да гладь. Ради Маргарет Йоркской, которая навсегда покидала родину. Она была странной птицей, эта Маргарет. Похоже, что её любили все окружающие, кроме Луи Французского и, позднее, Тюдоров. И при этом она никогда не подходила ни под какие стандарты. Но Маргарет вполне заслуживает того, чтобы её история была рассказана отдельно, так что пока ограничусь только необходимым.

Во-первых, Маргарет в 1468 году было уже 22 года, то есть в Бургундию отправляли не девочку-невесту, а вполне самостоятельную и незаурядную личность. Во-вторых, такие близкие к Маргарет люди, как её брат и граф Варвик категорически не любили герцога Бургундского, который был не только абсолютным, сосредоточенным на себе эгоистом, но и имел заслуженную репутацию деспота.

Сама же Маргарет приняла свою долю ровно так же, как и всё, что происходило в её и её близких жизни до этого – со стоической и благожелательной кротостью. Пассивной эта девушка не была, ни в коем случае. Высокая, спортивная, не слишком канонно-красивая Маргарет была ещё и ученой девицей, живущей по удивительно средневековым канонам в лучшем смысле. Она была как воплощение идеала леди из руководств Кристины Пизанской. Несгибаемая, но не жестокая, принципиальная, но милосердная, всерьёз занимающаяся благотворительностью и образованием, искренне верующая.

Так что Варвик, хотя и был возмущён запрошенной за такое совершенство суммой приданого, сам, на своей лошади, повёз Маргарет в церемониальной поездке из Лондона в Странфордское аббатство, где двор провёл несколько дней. И затем Варвик, Кларенс и Глостер проводили её в Маргейт. Как ни странно, современные историки почему-то просматривают именно этот момент, который, на самом деле, был чрезвычайно важен для понимания альянса между Кларенсом и Варвиком, и внезапно резкой оппозиции Кларенса к Эдварду. Каролина Халстед считала его ключевым, и я с ней согласна.

Представьте себя в ситуации, когда вам приходится везти дорогого человека навстречу будущему, которое, как вы уверены, окажется для него фатальным. Везти против желания, по приказу, которого вы не можете ослушаться. Везти, будучи окружёнными людьми, которых вы ненавидите и презираете до глубины души, и которые ненавидят вас – весь клан Вудвиллов в полном составе облепил кортеж. Это не может не сблизить, не так ли?

В компании был ещё и Ричард Глостер, которому было почти 16 лет. Создаётся такое впечатление, что он единственный остался в ситуации принципиально нейтральным. Его с Маргарет объединяли образованность, любовь к чтению, восхищение рыцарскими традициями, чрезвычайная набожность и несгибаемость характера, но он, похоже, не сомневался в способностях сестры, и не тревожился за её будущее. И оказался совершенно прав, кстати говоря. Он не мог не знать о нарастающем раздражении против Эдварда у Джорджа и Варвика, но не примкнул к их коалиции, и не предупредил о затевающемся Эдварда. Он был предельно вежлив с новой роднёй брата-короля, но никогда не был к ним дружелюбен.

Ричард-сам-по-себе, который на протяжении всей жизни своего брата-короля будет ему принципиально лоялен, не выслуживаясь. «Louaylte me lie». Впрочем, и это – тоже отдельная история, история Ричарда.

@темы: Edward IV