Solveig-song, привет!

Ну просто очень кстати, потому что я сегодня увидела у GENZOMAN таакого Снейпа!

@темы: "Harry Potter etc."

---

Генрих VI - короля пора женить!

Как будто мало было того, что на троне сидел слабый и отрешенный король, Англию постигли в 1437 – 1440 и другие несчастья. Например, необычайно дождливая погода четыре года подряд, в связи с чем последовал голод, невиданный с 1315 года, а за ним и болезни. В 1439 году лордам, приносящим оммаж, было рекомендовано не целовать короля – боялись эпидемии. В том же году герцог Глочестер снова торпедировал попытку заключить мир во Франции, хотя Англии этот мир был жизненно необходим.

Впрочем, это был последний раз, когда Глочестеру удалось повлиять на политику королевства. Его закат начался в 1440 году, когда он неожиданно выдвинул против кардинала Бьюфорта и архиепископа Йоркского обвинения в предательстве и заговоре, которые с треском провалились в совете. В том же году он активно возражал против того, чтобы герцог Орлеанский был, наконец, отпущен домой. Разумеется, на этом настаивал и Генри V, но с 1422 года ситуация во Франции изменилась, можно сказать, на противоположную, и никакого резона дальше задерживать герцога в плену больше не было. Герцог Орлеанский был отпущен во Францию под слово не поднимать против Англии оружия.

Но своему падению Глочестер был, все-таки, обязан своей второй жене, Элеоноре Кобхем. Эта дама, возвысившаяся из придворных его первой жены до трона герцогини, очень хотела пересесть на трон королевы. Для нее ситуация была кристально проста: не будет Генриха – ее муж станет королем. Глупая женщина прибегнула к магии, а поскольку о магии она не знала ничего, то обратилась Элеонора к колдуну и колдунье, Роджеру Болингброку и Марджери Джордан. Но не знала она того, что у кардинала Бьюфорта были в штате Глочестеров свои шпионы, хотя могла бы и предположить. Когда стража пришла ее арестовывать, Элеанор сбежала в Вестминстерское аббатство, где запросила святого убежища, не зная, что человеку, обвиненному в ведьмовстве, такое убежище не предоставляется. Элеонору привели в суд силой. Болингброка казнили обычным способом (утопили/повесили/четвертовали), Джордан сожгли, а герцогине Глочестерской назначили фантастичное наказание: она должна была три дня подряд ходить босой по улицам Лондона, неся в руках свечу весом в фунт, в сопровождении мэра, шерифов, и глав гильдий. В первый день она должна была пройти от Тауэра до собора св. Павла, во второй – от Лебединой пристани до церкви Христа в Олдгейте, и на третий – от Квинхита до церкви св. Майкла в Корнхилле. После публичного покаяния герцогиня была отправлена в пожизненное заключение в замок Пил Кастл на острове Мэн. Элеонора Кобхем умерла там только в 1354 году, прожив в неволе 13 долгих лет.

Глочестер с женой на суде

Кстати, именно после этого суда парламент ввел закон, что жены пэров могут быть осуждены за свои дейсвия, как и сами пэры, и что имеют в этом случае требовать суда равных, как и их мужья.

Чем же был занят Генрих в то время, когда голод и болезни трепали трепали королевство, а его самого пытались сжить со света колдовством? А Генрих в то время был полностью погружен в свои образовательные проекты, строя тот самый Итон, который изначально стал учебным заведением духовного направления для 70 бедных школяров. В том же году король заложил и Кингс Колледж в Кембридже. В 1441 он начал длительный проект по открытию школ и колледжей по всей стране, и здесь он не остался одиноким: школа св. Антония в Лондоне, колледжи в Ньюпорте (1442) и Таучестере (1449), архиепископ Числей открыл колледж Всех Святых в Оксфорде в 1437 г., а архиепископ Йоркский Кемп – колледж в 1447. Уильям Вэйнфлит основал колледж Магдалины в 1456, Ричард Флеминг (епископ Линкольна) – Линкольн Колледж в 1427 – оба в Оксфорде. Во Франции, в Кане, был открыт университет в 1439 году, в Бордо – в 1441.

Это были очень близкие сердцу короля проекты, и, несомненно, очень важные. Проблема в том, что Генрих, углубившись в них, о делах насущных знать ничего не хотел. Например, о том, что он ухитрился подписать патенты на должность сенешаля герцогства Корнуэлл и сэру Уильяму Бонвиллу, и графу Девону. У лордов дело дошло до военных действий друг против друга, потому что каждый был уверен в том, что его дело правое. Совет, конечно, вмешался, приказав обоим привезти патенты в Лондон для проверки, и назначив временно на должность кого-то третьего, но известно, что лорды опять воевали между собой и в 1453. Был бы повод!

В 1442 и 1443 прошли бунты в Уэльсе, в 1443 в Йорке мэр и шерифы рассорились с аббатом аббатства св. Марии. Нортумберленд подстрекал народ против епископа Йоркского, и разорял его имущество. В Норвиче горожан за беспорядки пришлось дважды лишать привилегий, в 1437 и 1442 году. Беспорядки периодически случались даже в Лондоне! Возникает законный вопрос, почему ни совет, ни парламент не пользовались своей изрядной властью, чтобы как-то заполнить образовавшуюся пустоту королевского управления?

Очевидно, причина могла быть только одна: беспорядки разжигались личностью настолько высокого статуса, что совет и палата лордов не хотели с этой личностью ссориться, а палата общин не хотела ссориться с палатой лордов.

Потому что остальные вопросы парламент как-то решал. В 1442 парламент снова утвердил, что доходы герцогств Ланкастерского и Корнуэльского пойдут на удовлетворение кредиторов короля, и что должен быть создан некоторый запас денег, чтобы король не был в долгах постоянно. Тот же парламент принял меры на усиление флота, корорый после смерти Генри V постепенно впадал в жалкое состояние. Также встал вопрос о том, что короля пора женить.

Некоторое количество невест к тому времени уже обсудили. И дочь нового Императора Альберта Второго (очевидно, Анна, родившаяся в 1432), и дочь Шарля Французского (очевидно, Катарина, родившяся в 1428), и даже дочь Арманьяка (Бонна? У него была только одна дочь, родилась в 1435). В 1442 сэр Роберт Руз и Томас Бэкингтон были подряжены начать переговоры и поручить некоему художнику по имени Ганс нарисовать правдивые портреты вышеупомянутых леди, чтобы король мог сделать выбор. Невеста-Арманьяк отпала практически сразу: армия Шарля VII бродила у самых границ бывшего сенешаля Франции, и он страшно боялся открыто заявить себя союзником англичан, которые, не став вдаваться в тонкости, просто оскорбились. Этого брака особенно желал Глочестер, который решил, что несостоявшееся сватовство – дело рук Саффолка, и два лорда стали враждовать еще горячее.

Неунывающий кардинал Бьюфорт вовремя предложил племяннику портрет Маргарет, дочери Рене Анжуйского, которой было тогда 15 лет, и ее красоту славили по всей Франции. Или так сказал племяннику кардинал. Генрих немедленно объявил, что он глубоко влюбился в портрет леди. Кардиналу же на Маргарет указал не кто иной, как герцог Орлеанский, который увидел в этом браке двойную возможность. Во-первых, Маргарет была племянницей Шарля Французского, и ее брак с Генрихом принес бы Англии мир. Во-вторых, Маргарет имела довольно сильный характер, и была несомненно умна, что делало из нее идеальную спутницу слабому и витающему в собственных прожектах Генриху. Кардинал увидел третий плюс: умна-то умна, с характером-то с характером, но молода и неопытна, и, разумеется, истовая католичка. Кардиналу очень хотелось утвердить свое влияние на бесхребетного Генриха со всех возможных сторон. Само собой, потому, что данный брак был мил герцогу Орлеанскому и кардиналу Бьюфорту, Глочестер был категорически против Маргарет. И... снова обвиноватил Саффолка: Хэмфри распустил сплетню, что Саффолк сам влюблен в принцессу, и поэтому хочет ее в Англию – понятно, с какой целью. Саффолку было в тот момент за 50, он был вполне счастливо женат, так что вряд ли ему подобная любовь и в голову могла придти, но у Глочестера Саффолк был вообще во всем виноват.

Маргарет Анжу

А Саффолк действительно попал с этой женитьбой в ловушку. Только не в ту, на которую намекал Глочестер. Ловушку Саффолку расставил старый Рене Анжу. Он имел репутацию тюхи среди ноблей, потому что был поэтом, музыкантом, кавалером – и совершенно не любил воевать. Поэтому, невзирая на громкие титулы короля Неаполя, Сицилии и Иерусалима, графа Прованса и герцога Бара и Лоррейна, владел Рене только совсем небольшрй территорией, и держал свой двор в Нанси. И вот договорившийся со всеми сторонами Саффолк прибывает в Нанси с официальным предложением, а Рене ему заявляет, что его рыцарская честь не позволяет ему отдать свою дочь за короля Англии, который владеет исконными землями семьи Рене: Анжу и Майном. То есть, проще говоря: отдайте мне и Франции Анжу и Майн, и получите дочку. К Рене присоединяется Шарль VII: отдайте Рене и Франции Анжу и Майн, и получите дочку Рене себе в королевы и мир с Францией.

В общем, Шарль взял за горло посланника сына Генри V не хуже, чем сам Генри взял за горло когда-то папу с мамой Шарля.

И что было делать Саффолку, который точно знал, какие сложные интриги стоят за этим браком? Он согласился на обмен. Тем более, что у него был мандат парламента, подтверждающий любые его действия. Как к такому договору отнесутся в Англии, он прекрасно знал, поэтому брачный договор держался в строжайшем секрете. В 1445 Саффолк женился от лица короля на Маргарет в Нанси, с Францией был заключен двухлетний мир, и они с женой доставили новую королеву на английскую границу, где ее встретил Ричард Йорк.

@темы: Henry VI

---

Коты Татьяны Родионовой

А весь сайт вот он: koteiko.ru/news/2009-07-09-419
Там еще много!

@темы: "зверята"

---

Генрих VI - характер

Для того, чтобы понять логику (или ее отсутствие) в поведении Генриха VI, необходимо понять его характер. Он был удивительной личностью, совершенно не унаследовавшей ни амбициозности своего деда по отцовской линии, ни военного и дипломатического таланта своего отца. Кротость, набожность, вечное покаяние, благотворительность – вот что его интересовало.



Разумеется, эти качества, считающиеся теоретически достоинствами, ни в коей степени не помогают человеку в жизни светской, а уж когда ими и только ими обладает тот, кто сидит на троне неспокойной страны – жди беды. Для этой работы нужен мощный интеллект, сила характера, дар администратора. Бедный Генрих не обладал ни одним из этих качеств. С точки зрения истории можно сказать, что не будь он так слаб и неприспособлен к своей должности, Англия никогда не испытала бы мощь правления Тюдоров, но это – слабое утешение для тех, кто жил, страдал и умирал в Англии середины 15-го века, и уж вовсе не утешение для самого Генриха VI, который тяжело жил (хотя и слабо это осознавая) и трагически умер.

Большинство тех, кто описывал характер Генриха, были монахами. Но даже из их записей, пристрастных к этому королю, вырисовывается именно та известная истории личность, главной характерной чертой которой было «чуждый всего земного». Как пишет Полидор Вергил, Генрих ”ruled his own affections, gaped not after riches, and was careful only of his soul’s health”. Его действительно совершенно не интересовали события, происходящие вокруг него. Он позволял то одной, то другой враждующей партии таскать себя из замка в замок, никогда не выражая протеста, кроме пары случаев, когда действия йоркистов чем-то сильно его возмутили.

Генрих не был трусом. Если ход событий приводил его на поле боя, он оставался там, даже когда те, кто его туда привел, бежали прочь. Он не был и бесхребетным, поскольку периодически надевал латы и вел свою партию на поле битвы, хотя решительно отказывался применять оружие против христиан. Представьте: оказаться в полной броне среди сражающихся, и не делать никакой попытки напасть или защититься. Для этого нужно быть либо храбрецом, либо безумцем. Скорее всего, Генрих унаследовал болезнь деда по материнской линии, Шарля Шестого Французского, но не совсем. О Шарле тот же Варвик говорил, что «несчастный король не понимает, что ему во вред, а что во благо». Шарль оживлялся только во время религиозных церемоний. Генрих, пожалуй, был способен понимать, что происходит вокруг него, просто вел себя так, как считал правильным. И его «правильно» резко расходилось с «правильно» окружающих. Описание безумца? Возможно. Но не безумца, находящегося в плену бредовых иллюзий.

Генрих был не просто абсолютно равнодушен к роскоши, роскошь вызывала у него отвращение, причем с детства. Когда-то на Рождество дядя-Бедфорд подарил ему кольцо и подвеску с рубинами. Генрих передарил их матери. Один лорд принес ему богатую накидку для молельной скамейки – Генрих не то, что принять, взглянуть на нее не мог себя заставить. При этом еще и прибавил, что прощает лорда, если тот считает его неблагодарным. И от земельных завещаний в свою пользу Генрих отказывался.

Не желая подарков получать, Генрих любил их раздавать. Он щедрой рукой раздавал земли короны, дело доходило до того, что он раздавал свои дорогие официальные мантии, потому что предпочитал одеваться совсем просто. Он часто отдавал приказы щедро наградить какой-нибудь монастыро или церковь, совершенно не учитывая, что, раздавая собственость, он настолько уменьшил свой доход, что живет в долг.

Генрих был не столько сумасшедшим, сколько, как говорят, «простым» человеком – потому что он хотел им быть. С упрямством, свойственным кротким людям, он не желал слышать доводы, что от короля ожидается нечто другое. Иногда кажется, что он не столько хотел бы смягчить нравы своего времени, сколько не желал видеть последствия жестокости своими глазами. Увидев в одном городе повешенного, он приказал его немедленно снять, потому что такое зрелище жестого обращения с христианами огорчает короля.

Не лучшие последствия, чем щедрость и отрешенность, имела его лояльность. В дальнейшем будет ясно, что его отказ казнить Саффолка и его цепкое желание иметь Сомерсета возле себя будут стоить стране гражданской войны, а ему – короны.

Пожалуй, единственными, кого Генрих пламенно ненавидел, были лолларды. Вот уж кто никогда не получал от него никакой пощады. Король вообще относился к лоллардизму с настоящим ужасом, считая его страшной ересью. Все Ланкастеры отличались своей ортодоксальностью, но Генрих возвел ее в некий абсолют. Он всегда слушал службы с неослабевающим вниманием, всегда обнажал голову, входя в церковь, не разрешал конвою проносить в церковь оружие, запрещал всякие разговоры во время службы, любая трапеза начиналась с долгой молитвы, чему он уделял особое внимание.

Генрих основал Итон и Кингс Колледж в Кембридже, но атмосфера там при нем царила практически монашеская. Король не терпел ни малейшей фривольности. Когда его однажды в Бате привели в мужскую баню, чтобы он оценил какие-то нововведения, Генрих едва не лишился чувств от ужаса и отвращения, увидив там голых людей. На некоторых, кстати, были купальные костюмы, но, по мнению короля, и это было неприлично. А уж на балу, когда ему попытались представить барышень и дам, он, увидев их декольте, просто повернулся к ним спиной, отплевываясь: ”Fy, fy, for shame! forsothe ye be to blame!” В общем, Бат Генрих покинул в панике, похожей на бегство.



Похоже, что единственным развлечением, которое король считал совершенно нормальным и приемлемым, была охота. Все вышеперечисленное – не исторические анекдоты. Это факты, полученные из переписки семьи Пастон, это выдержки из хроник Блэкмена и Вергила.

У Генриха была привычка выполнять просьбы тех, кто ухитрялся подобраться к нему достаточно близко, чтобы эти просьбы изложить. Он никогда не хотел думать о картине вцелом, о том, к чему может привести исполнение данной просьбы. Поэтому его правление было страшно нелогичным. Были ли у него способности осмысливать ситуацию? Очевидно. Человеком он был образованным, постоянно читающим и даже пишущим. Конечно, интересовали его исключительно религиозно-философские темы, но и это уже говорит о его способности понять связь причины и следствия. Значит, ему было просто неинтересно вникать.

Возникает вопрос, почему он не отказался от короны? Время и его идеалы требовали того, чтобы трон занимала личность, подобная деду и отцу Генриха. Подданные Генриха уважали его за то, что он был «хорошим человеком», но как к королю относились к нему с полным безразличием. Его политические враги заявляли, что у него нет «сердца настоящего мужчины», чтобы быть истинным королем. Заметьте: даже они не утверждали, что у Генриха плохо с головой, потому что это было не так. Все его современники в один голос утверждали, что английсий король больше был бы на месте в монастыре, чем на троне. Но никто не предложил ему в этот монастырь удалиться. Возможно потому, что манипулировать слабым королем, старающимся быть добрым для всех, чем открыто бороться за власть, если король отступит от трона. Также история неоднократно доказала, что живой развенчанный король опасен, как личность, которой будут пользоваться различные партии в своих интересах. Того же Ричарда II «оживляли» неоднократно. Да и кто мог бы в тот период унаследовать трон так, чтобы это не вызвало широчайший резонанс?

Официально, пока Генрих не женился и у него не родился наследник, наследовал ему его дядя Глочестер. Хэмфри пользовался поддержкой Йорков и Салсбери. Его главный противник, кардинал Бьюфорт, проводил слишком много времени за границей, да и становился уже менее энергичным. Но у кардинала было двое племянников: Джон, граф Сомерсет, и Эдмунд, граф Дорсет, которых поддерживали граф Саффолк и Кемп, архиепископ Йоркский. Сам король своего дядю тоже не очень любил, его отталкивала слишком фривольная личная жизнь Хэмфри, да и его воинственность тоже. Линию Мортимеров рассматривать было просто нельзя, потому что она была из другого дома, не Ланкастеров. Так что альтернативы Генриху на роль короля, по сути, но было.

Трудностей добавляло отсутствие твердой руки администратора и дипломата, каким был покойный герцог Бедфорд. Даже две ветви Невиллов начали вооруженный конфликт между собой после смерти старого Вестморленда, что уж об остальных говорить.

Парадоксально, что содержание скромного короля обходилось Англии вдвое дороже, чем содержание его деда, образ жизни которого соответствовал статусу. Дело было в том, как Генрих раздаривал земли направо и налево, и брал на себя обязательства, которые был брать не должен. Меморандум заседания совета 1438 года содержит, например, следующие записи:

”Remember to speke unto the King to be warr how that he graunteth pardons or elles how that he doeth them to be amended, for he doeth to him self therinne greet disavaille, and now late in a pardon that he graunted unto a customer the which disavailled the King, 2 000 marcs”

“Remember to speke unto the King what losse he hath had by the graunte that he maad to Inglefeld of the constableship and stewardship of the castel and lordship of Chirk, to the losse of 1 000 marcs”

Существует всего три современных ему портрета короля Генриха VI. Вытянутое лицо, темные глаза, практически не выраженный подбородок, маленький рот с более крупной нижней губой, длинноватый и слегка искривленный нос. Роста он был высокого и сложения пропорционального.

@темы: Henry VI

---

Генрих VI - события 1431 - 1437 гг

Пока Генрих был во Франции, в Англии в 1431 случилось очередное выступление лоллардов – в Оксфордшире. Возглавил его некий Джек Шарп из Вигморленда, чье настоящее имя было то ли Уильям Перкинс, то ли Уильям Мендевилл. Летописец Фабиан пишет, что этот Джек-Уильям был бейлифом в Эбингдоне.



Причина была все та же: привилегии духовенства. Шарп требовал конфискации имущества церкви, которое в петиции оценивалось в 332 000 марок. На эти деньги было должно создать 15 графств, 1500 хозяйств рыцарей, 6 200 хозяйств сквайров и 100 домов призрения. Получившие эти хозяйства были обязаны употреблять свои доходы в пользу сельскохозяйственного сектора. Графы делжны были тратить ежегодно по 1000 марок на трудоустройство, и обрабатывать 480 акров земли, рыцари – столько же, сквайры – по 20 фунтов ежегодно, и обрабатывать по 240 акров. Каждый дом призрения должен был раздавать по 100 марок ежегодно бедным.

В подсчете говорилось, что даже после всех этих затрат, королю будет оставаться 20 000 золотых марок ежегодно, плюс он избавится от расходов 120 000 ежегодно «на клерков и клириков».

Петиция была подана герцогу Глочестерскому и парламенту. Дальнейший ход событий нетрудно предсказать. Петиция вовсе не предлагала изничтожить духовенство, как класс. Она просто предлагала заставить духовенство жить скромно, молиться за свою паству, но не заниматься управлением земель и накоплением богатств. Но духовенство вовсе не хотело жить в бедности и отказываться от политического влияния, поэтому Джек Шарп и все, кто его поддерживал, были объявлены еретиками. Герцог лично выступил с войском в Эбингдон, где люди собрались, чтобы получить копии с петиции. Все разбежались перед войсками, сам Шарп был схвачен в Оксфорде (его выдали), его помощники, распространяющие петиции, Джон Кетеридж и Джон Лонг, тоже были арестованы. Их и еще около 7 человек казнили, а парламент щедро наградил герцога «за спасение королевства».

Очевидно, поворот событий для Шарпа был более чем неожиданым, потому что совершенно аналогичная петиция подавалась парламенту в 1410 году, и никто не пострадал. Правда, сделано, разумеется, тоже не было ничего.

Глочестер вообще постарался, в отсутствие кардинала Бьюфорта, укрепить свои позиции. Он произвел некоторые изменения в составе министров, и, по прибытии короля, прилип к нему так плотно, что до известной степени смог восстановить его против Варвика. Варвик, будучи сам дипломатом и неплохим интриганом, ответил петицией парламенту, в которой требовал права самому назначать людей, имеющих доступ к королю. С этим парламент согласился.

За советом было оставлено право назначать из приближенных короля только 4 рыцарей или сквайров согласно пожеланию Глочестара или Бедфорда. Затем Варвик потребовал, чтобы ему было дано право отставлять от персоны короля любого, кто будет замечен в оказании плохого влияния на Генриха. С этим совет тоже согласился. Варвик также получил право перемещать короля из одного замка в другой.

В 1432 году в Англии наскоком побывал кардинал Бьюфорт, быстренько поссорился с Глочестером из-за церковных денег, победил в этой ссоре, да еще и выцарапал с герцога плату за те несколько принадлежащих кардиналу драгоценностей, которые Глочестер прикарманил – в общем, дела семейные. А 1433 приехал сам Бедфорд. Он созвал парламент на июль, и получил от него петицию с настойчивой просьбой забросить Францию подальше и остаться в Англии регентом, чтобы обеспечить стране нормальное управление. Бедфорд был склонен согласиться, тем более, что переговоры о мире во Франции получили, наконец, некоторый прогресс. Увы, Глочестер предпочитал, чтобы старший брат оставался во Франции, и благополучно торпедировал переговоры, аппелировав к патриотизму парламента. Бедфорд вернулся во Францию, где и умер в 1435 году. Теперь Глочестер не только стал полностью бесконторолен, но еще и оказался преемником своему племяннику, если тот умрет. Парламент оказался практически во власти герцога и его клики.

А в 1337 умерла Катарина Валуа. Совет как-то забыл о ней после того, как Генрих был передан Варвику, а королева тоже о себе не напоминала. Она имела для этого хорошую причину: Катарина Валуа тайно вышла замуж за Оуэна Тюдора, уэльского сквайра. Тюдор предположительно вел свой род от принцев Уэльса, и англоязычная Вики предлагает такую линию:

«Owen was a descendant of Rhys ap Gruffudd (1132 - 1197) via the lineages described below.
Rhys had a daughter, Gwenllian ferch (daughter of) Rhys, who was married to Ednyfed Fychan, Seneschal of the Kingdom of Gwynedd (d. 1246)

Ednyfed Fychan and Gwenllian ferch Rhys were parents to Goronwy, Lord of Tref-gastell (d. 1268). Goronwy was later married to Morfydd ferch Meurig, daughter to Meurig of Gwent. (Meurig was son of Ithel, grandson of Rhydd and great-grandson to Iestyn ap Gwrgant. Iestyn had been the last King of Gwent (reigned 1081 - 1091) before its conquest by the Normans.)

Goronwy and Morfydd were parents to Tudur Hen, Lord of Penmynydd (d. 1311); Tudur Hen later married Angharad ferch Ithel Fychan, daughter of Ithel Fychan ap Ithel Gan, Lord of Englefield. They were parents to Goronwy ap Tudur, Lord of Penmynydd (d. 1331)

Goronwy ap Tudur was married to Gwerfyl ferch Madog, daughter of Madog ap Dafydd, Baron of Hendwr. They were parents to Tudur Fychan, Lord of Pemmynydd (d. 1367)

Tudur Fychan married Margaret ferch Thomas. (Margaret was daughter to Thomas ap Llewelyn, Lord of Is Coed, South Wales and his wife Eleanor ferch Philip. Her paternal grandfather was Llewelyn ab Owain, Lord of Gwynnionith. The maternal grandfather was Philip ab Ifor, Lord of Is Coed.)

Tudur and Margaret were parents to Maredudd ap Tudur (d. 1406); Maredudd married Margaret ferch Dafydd. (Margaret was daughter to Dafydd Fychan, Lord of Anglesey and his wife Nest ferch Ieuan.)

Maredudd ap Tudur and Margaret ferch Dafydd were the parents to Owen Tudor».

Правда или ложь – непонятно. С уверенностью можно сказать только одно: деревенского фермера к королеве в придворные бы не назначили. Очевидно, у современников Оуэна Тюдора не было причин сомневаться в его родовитости. Другой вопрос – был ли он настолько родовит? Валлийские непроизносимые имена, которые, к тому же, постоянно слегка изменялись в английском (как Тудур в Тюдора)... Но кем бы ни был второй муж королевы, принцем или средней знатности смотрителем гардероба, на брак она должна была испросить разрешения. Которое ей, скорее всего, даже дали бы с оговоркой, что ее дети от нового брака не будут иметь права на трон.

Но совет о всем чужой королеве попросту...забыл. И она успела родить Оуэну троих сыновей, Эдмунда, Джаспера и Оуэна, без того, чтобы об этом узнали в совете. Причем, пара, собственно, не скрывалась. Жили сами по себе в Сюррее, никто их жизнью не интересовался. У королевы был свой двор, там даже свои турниры небольшие проводились, балы, пиры, но Лондон никогда особенно не интересовался провинцией, да еще состояние дорог королевства – Катарину предоставили саму себе.

Предположительно турнир при дворе королевы с Оуэном Тюдором в героической роли

Гром грянул в 1436, когда рождение дочери Маргарет подорвало здоровье Катарины настолько, что пришлось звать на помощь. Умирающая Катарина была перевезена в Бермондсей Эбби, дети помещены к сестре графа Саффолка, а Оуэна призвали к ответу в Лондон.

Деревянная статуя Катарины для ее саркофага

Вообще вся эта история, спасибо Тюдорам и их «пересмотрам», довольно темная. Вполне понятно, что Тюдорам было необходимо подчеркнуть свое законное происхождение, как минимум, поэтому Кристи, например, пишет «поскольку их первый ребенок родился в 1430 году, пара, очевидно, поженилась в 1428-1429». Ну да, именно это и утверждали Тюдоры. Но никаких записей об этом браке, вообще-то, не сохранилось.

Аббатство, в котором умерла Катарина

Все, что известно точно, это то, что мальчики были воспитаны при дворе Генриха, что Маргарет умерла вскоре после рождения, и что Оуэн Тюдор благополучно пережил разбирательство в парламенте и продолжал службу при дворе своего, так сказать, сводного сына. Очевидно, из этого следует, что пара была действительно жената, то есть сквайр не соблазнил бесчестно вдовствующую королеву. Да и настолько зацикленная на вере особа, как Катарина, вряд ли была способна хоть на что-то греховное. А если заглянуть на современные сайты, даже британские, даже официальные, то у каждого своя версия насчет количества детей и времени брака.

В 1437 умерла и еще одна королева, Жанна Наваррская, вдова Генри IV. В свое время с ней была связана темная история с колдовством, в которой Генри V не нашел времени разобраться в 1419, и которую просил забыть ради Жанны перед смертью. Так и осталось неясным, то ли та и в самом деле увлеклась не тем, чем подобает доброй христианке, то ли ее оговорили. Три года она провела под стражей, а потом тихо и спокойно жила в Кингс Лэнгли.

Жанна Наваррская и Генри IV

А Генрих VI был на пороге 16-летия, в связи с чем граф Варвик попросил отвободить его от обязанностей наставника короля. Варвик отправился во Францию, но там уже практически ничего нельзя было сделать. Было потеряно время, были упущены шансы, были потеряны союзники. Не по вине герцога Бедсфорда, а вопреки его усилиям.

@темы: Henry VI

---

Дневник одного кота - 24 (с)

Однако вернемся к этой дурацкой дрессировке. Как я уже писал, Андрею эта мысль очень крепко засела в голову, а если ему что-то засело - бери лопату и начинай окапываться, так как парень будет свою линию гнуть до тех пор, пока не прогнет окончательно. Уж такой у него характер вредный...

А начались все эти наши мучения с дрессировкой простым воскресным утром, когда ничто не предвещало беды...
Было летнее воскресное утро. Как обычно, раньше всех встал хозяин дома - сами понимаете кто. Причем я с вечера так утомился, гоняясь по коридору за шариком тополиного пуха, что заснул даже сам не зная где - на нижней полке для ботинок шкафа в коридоре. А Света, идя спать, аккуратно закрыла дверцу шкафа, так что я, когда проснулся, то решил, что меня уже похоронили - вокруг все темно, тесно и выбраться нет никакой возможности. Хорошо еще, что когда я забился в истерике, дверца полки шкафчика открылась, и я счастливо вывалился на пол, не успев схватив инфаркт сердца или, не дай бог, какого-нибудь миокарда.

Пережитое волнение отозвалось резким чувством голода, поэтому я, не особенно церемонясь, зашел в спальню и пятью резкими словами выразил свое желание перекусить. Андрей от разговоров уклонился бросанием тапка прямо мне в голову. Но не попал, мазила чертов. Я ему так и сказал, что он - косой, грубиян и негодяй. Но пока я говорил, этот дурак запустил вторым тапком и уже попал. Я взвыл. Света проснулась и треснула сначала Андрюшу подушкой, а затем меня. Вот интересно, меня-то за что? Я ни в кого ничем не кидался!

После этого все поднялись. Света пошла на кухню готовить завтрак, а Андрей занялся своим любимым делом: схватил со шкафа какой-то компьютерный журнал трехсотлетней давности и отправился в туалет. Он только в туалете и читает! Большого ума человек и блестяще образован!

Впрочем, нам с Цигейкой в этот момент было совершенно наплевать, что и где он читает, потому что обычно, пока Андрюша занимается сортирным самообразованием, Света нас кормит. И в этот раз она не дала нам с Цигейкой умереть от голодной смерти! От обжорства, впрочем, умереть она нам тоже не дала, потому что утренняя еда была какая-то скромная. Я сдуру начал было кобениться, требуя свежей говядинки, но в этот момент эта дура Цигейка сожрала мою порцию. Пришлось мне ей в бок вцепиться и напомнить, кто в доме хозяин. Она, конечно, извинилась, но съеденное-то не вернешь. Пришлось тереться об Светины ноги, чтобы мне хотя бы открыли лососевые консервы...

Из ванной комнаты Андрей вышел в очень хорошем настроении. Точнее, оно у него было таковым ровно два метра, пока он опять мне на хвост не наступил. Вот что за человек, а? Просто медведь какой-то! Или слон! Ну что стоит под ноги смотреть? Или он после своего туалета уже ничего не соображает? Хорошо еще, что у меня блестящая выдержка, и я ему в таких случаях уже ноги не деру, а просто ору во все горло, чтобы он убрал ногу с моего хвоста! Однако подобные инциденты меня всегда расстраивают. И дело даже не в отдавленном хвосте. Дело в отношении. Какого черта он-то на меня орет во все горло вместо того, чтобы просто извиниться? Можно подумать, что я тут в чем-то виноват?
Вот и в то утро: Андрей сам наступил, сам наорал, а потом сел за стол завтракать в таком смурном настроении, что хоть вешайся. С этого-то все и началось

- Короче, - сказал Андрей, в крайнем раздражении сунув в рот блинчик, - сегодня же займусь этой проблемой. Надоел мне этот животный беспредел!

Мы с Цигейкой на эти его слова не обратили ни малейшего внимания, углубившись в свои миски. Подумаешь, парень что-то там заявил. Он вечно чем-то недоволен. Если выслушивать все его заявления, так больше ни на что другое времени не останется. А у нас, между прочим, полно дел. Я сегодня хотел попробовать штурмануть занавеску в бывшей нашей комнате. В прошлый раз почти до верха долез, но не удержался и упал на Цигейку, которая подстраховывала снизу. Правда, она сказала, что больше меня страховать не будет. Вот дура! А на кого я падать буду? На нее-то - мягко. Это вам не об пол шмякаться...

- Что тебе надоело, милый? - ласково спросила его Света, у которой после выкидывания барахла тети Сони резко улучшился характер.
- Надоел, говорю, животный беспредел в нашей квартире, - резко и беспощадно повторил Андрей, засовывая в рот еще один блинчик. - Животные обнаглели - донельзя! Путаются под ногами и ведут антиобщественный образ жизни. А у нас тут, между прочим, квартира, где у каждого есть свои обязанности.

- Кстати, - оживилась Света, - раз уж ты заговорил об обязанностях... Ты стиральный порошок вчера купил, как я просила?
- Нет, - ответил Андрей. - Но речь сейчас не об этом. Речь о животных.
- Как не купил? - возмутилась Света, и в голосе ее послышался металл. - А чем мне сегодня стирать?
- Да подожди ты, - сказал Андрей. - Я говорю, что животные...
- Какие, к черту, животные? - завелась Света. - Что ты к животным пристал? Они, что ли, порошок не купили?

Андрей задумался. Мы насторожились. Прожив в этом доме уже достаточно много времени, мы понимали, что сейчас события могут развиться в двух направлениях: или Андрей разорется, и будет скандал, или он предпочтет мирное решение проблемы. Мы-то, правда, выигрывали в обоих случаях. Если они ссорились, то каждый считал своим долгом нас приласкать, чтобы завоевать хоть какого-нибудь союзника. А если не ссорились, то мы не нервничали от криков и воплей.

- Да ладно тебе, Свет, - сказал Андрей, предпочтя мирный вариант. - Сейчас доем и схожу в магазин.
- Хорошо, - облегченно вздохнула Света, успокаиваясь. - Так что ты говорил по поводу животных?
- Обнаглели, - коротко сказал Андрей. - Команд не слушаются. Но должны! Они же животные! А животных дрессируют.
- Уж и не знаю, удастся ли выдрессировать этих наших оболтусов? - усомнилась Света. - Цигейка какая-то глуповатая, а Шашлык настолько независимый, что он, по-моему, сам себя не слушается.

Кстати, она правильно излагает. Я иногда даже сам себя изрядно утомляю. Вот вчера, например, лег на батарею, да так неудобно, что железное ребро впилось мне прямо в бок. Так верите ли - полчаса не мог решить, попытаться устроиться поудобнее, или мне все-таки лениво двигаться!

- Не проблема, - сказал Андрей. - Я тебе говорил, что есть парень по имени Тимур - профессиональный дрессировщик. Я ему компьютер вчера наладил, так он на радостях сказал, что бесплатно нашу зверюгу выдрессирует. А он знаешь, с какими собаками работает? С милицейскими волкодавами! Парень я тебе скажу - вылитый Шварценеггер!
- А какую зверюгу-то он выдрессирует? - недоуменно спросила Света. - У нас зверюга в доме только один - холодильник "Север". Других я не наблюдаю. Кроме, разве, тебя, когда ты голодный.
- Я Цигейку имею в виду, - объяснил Андрей. - Пускай собака уже пользу приносит вместе с тапочками. Представляешь, приходим мы домой, а она нам тапочки приносит. Или дом сторожит. Или машину, - совсем размечтался Андрей.
- Ну-ну, - саркастично сказала Света, однако спорить не стала.

- Слышь, подруга, - злорадно сказал я Цигейке. - Готовься. Кранты настали твоей беззаботной жизни. Будут тебя дрессировать, как жучку.
Однако эта дурочка только беззаботно махнула башкой и продолжала копаться у себя в миске, как землеройный агрегат. Ну и аппетит у нее! Я прямо завидую...

Андрей, как выяснилось, не шутил. Примерно через час после обеда раздался звонок в дверь, и на пороге возник тот самый Тимур... Мне он, если честно, сразу понравился: высокий парень с суровым выражением лица и таким взглядом, что мгновенно становится понятно - лучше не давать ему повода для недовольства. В руках Тимур держал спортивную сумку с какими-то принадлежностями.

- О, Тимур, - обрадовался Андрей. - Привет! Мы тебя уже заждались. А то животные - веришь ли - совсем на шею сели. Обнаглели донельзя.
- Волноваться команды не было, - невозмутимо сказал Тимур, бросая сумку на пол. - В моих руках любая зверюга становится на редкость понятливой и покладистой, потому что вы имеете дело с профессионалом. Ну, где ваше животное?
Мы с Цигейкой недоуменно переглянулись. Что это за профессионал такой? Вот же мы, стоим прямо перед ним. Он что, слепой?
- Ну, Андрюх, - нетерпеливо повторил Тимур, - выводи своего зверя.

Андрей вдруг встревожился.
- Да вот же зверь, Тимур, - сказал Андрей неуверенно, показывая глазами на Цигейку. - Это наша собачка.
- Аф, - на всякий случай сказала Цигейка, чтобы подчеркнуть свое собачье происхождение.

Тимур медленно опустил свои стальные глаза на Цигейку, и в глазах его промелькнуло чувство глубокого удивления. Затем он снова поднял взор в глубину коридора, как будто надеясь, что оттуда сейчас выскочит кавказская овчарка или, на худой конец, какой-нибудь бобтейл, но из глубин коридора, понятное дело, никто больше не выходил.

- Постой, - тихо спросил Андрея Тимур, - так ты меня позвал дрессировать вот эту горжетку, у которой не поймешь, где голова, где попа?
- Она не горжетка, - обиделся Андрей. - Она Цигейка! Потом, я же у тебя пальцы не гнул, что делаю только пентюхи, а к 486-й и за версту не подойду! Ну да, собачка небольшая. Но ее все равно надо дрессировать.
- Понял, - сказал Тимур и вдруг громко захохотал.

Мы с Цигейкой обрадовались и стали бегать и прыгать вокруг него. Тимур захохотал еще больше и даже был вынужден сесть на пол. Света, глядя на него, тоже засмеялась. Один Андрей наблюдал за всей этой картиной с крайне мрачным выражением на лице.

- Андрюх, ты не обижайся, - сказал Тимур, отсмеявшись. - Я не над собакой твоей смеюсь, ты не думай. Просто я дрессирую милицейских псов, а это такие звери, что могут бомжа или крокодила пополам разгрызть. Я почему-то подумал, что у тебя тоже крупная собачка, поэтому принес целую гору всякого соответствующего барахла...

С этими словами Тимур полез в сумку и стал выкладывать какие-то предметы совершенно непонятного назначения. Среди них оказался толстенный ватник с очень плотной подкладкой, от которого противно пахло псиной.
- Представляешь, - снова начал хихикать Тимур, - я тащил этот тяжеленный ватник, как последний идиот. Чтобы твоя горжетка во время тренировки меня не покусала...

Тут и Андрей представил себе, как Цигейка пытается допрыгнуть до Тимура, одетого в этот ватник, и тоже захохотал. Цигейка при этом веселилась больше всех, прыгая и выделывая всякие кренделя. С чего это она вдруг так раздухарилась? А черт ее знает. Мотивы ее поступков лично я никогда не понимал.
-
Ладно, - сказал Тимур, когда все отсмеялись. - Так что ты хочешь, чтобы я сделал с этой твоей горжеткой?
- С Цигейкой, - поправил Андрей.
- Хорошо, - не стал спорить Тимур, - с Цигейкой.
- Я хочу, - торжественно сказал Андрей, - чтобы она могла выполнять набор стандартных команд, приносила тапки и охраняла дом и машину.

- Хмм, - саркастично хмыкнул Тимур. - Андрюх, а ты не слишком размахнулся для такого щуплого животного? Для охраны дома ей придется выдать газовый баллончик, а то и два. А машину... С машиной, кстати, у меня есть хорошая идея. Ее надо в бардачок засунуть. Грабитель сядет за руль, поедет, как вдруг бардачок открывается, а оттуда морда этой Цигейки, которая говорит "Аф". Он сразу или врежется, или описается, точно вам говорю, - и Тимур снова начал хохотать.

- Что ты ржешь, как лошадь? - разозлился Андрей. - Сейчас пойду к тебе и с компьютера все сотру к чертовой матери.
- Или не так, - продолжал Тимур, заливаясь жизнерадостным смехом и не обращая на слова Андрея ни малейшего внимания. - Мы ее в машине повесим на веревочке на зеркало заднего вида, как игрушечную собачку. Грабитель в машину сядет, поедет, а она "Аф", - так он или врежется, или описается...
- Аф, - сказала Цигейка, и тут у Тимура начался уже просто приступ от хохота.

Интересно, что это он так заливался? Действительно ведь хорошая мысль - посадить Цигейку в бардачок машины. Ни один грабитель не будет ожидать, что из бардачка кто-нибудь скажет "Аф". Правда, это чревато аварией или мокрым сидением, но во всем есть свои издержки...

Короче говоря, в этот день Цигейка так и осталась недрессированной. Тимур честно несколько раз пытался приступить к тренировке, однако у него сам вид Цигейки вызывал приступ хохота, а когда та говорила свое коронное "Аф", то парень просто валился на пол и дрыгал ногами. "Шварценеггер" при всей своей внушительной внешности оказался очень смешливый. Наконец Андрей сам не выдержал, достал из сумки Тимура толстенную рукавицу, с помощью которой отрабатывают команду "Фас", и попытался заставить Цигейку погрызть рукавицу. Однако Цигейке команда "Фас" напомнила что-то съедобное, и она опрометью помчалась на кухню, вызвав у Тимура уже просто эпилептический припадок.

В конце концов Андрею пришлось попросить Тимура покинуть наш дом, потому что мы все уже боялись за его психическое состояние: парень целых полчаса хохотал, не останавливаясь. Тимур перед уходом очень извинялся, что не смог, как он выразился, подвергнуть зверей дрессировке, однако обещал взять себя в руки и как-нибудь через месяцок, когда отсмеется окончательно, попробовать еще раз.

При этом он вручил Андрею книжку по дрессуре и сказал, что Андрей, в принципе, может и сам справиться с воспитанием собаки по этой книжке, потому что у него, судя по всему, намного более крепкие нервы, чем у Тимура, раз он на эту Цигейку спокойно может смотреть без смеха. Правда, сказал Тимур, там описана методика дрессировки обычных ужасных волкодавов, а не горжеток или цигеек, но попробовать, сказал Тимур, можно. Почему бы в конце концов, заметил Тимур, не попробовать... Андрей с Тимуром распрощался довольно холодно, и великий дрессировщик ушел.

Алекс Экслер

АПД. Вот, собственно, и всё. А потом Андрей получил работу на Кипре, и они со Светой уехали. Животных отдали в разные дома. Кот Шашлык выразил уверенность в том, что он сможет выдрессировать любого хозяина. Он только переживал за Цигейку, как там она без его руководства выживет. И никак не мог понять, что значит "мы не можем себе позволить взять тебя с нами".

@темы: "зверята"

---

О внутренней агрессивности

Я не считаю себя агрессивным человеком. В самом деле, локти у меня служат для того, чтобы на них опираться, а не для того, чтобы расчищать ими жизненное пространство. Но вот буквально два дня подряд я столкнулась с казусом неприятия слишком кротких людей. Например, Фанни из Мэйнсфилд Парк вызвала у меня реакцию "овца", а Генрих Шестой - "слизняк".

Мне не очень свойственно чувство жалости, например. Я могу посочувствовать, предложить помощь, но пожалеть? Как можно жалеть тех, кто вполне добровольно выбирает страдание, а не разгребание проблемной ситуации? И выбор ли это, или данный персонаж действительно не приспособлен действовать и реагировать по-другому?

Безмерно уважаю людей, которые, наперекор обстоятельствам, живут по полной, не ломаются, подминают судьбу. У меня странные герои. Мой одноклассник, родившийся у горькой пьянчуги, делающий уроки в курятнике, и получивший-таки и высшее образование, и уважение людей, и карьеру в хорошем смысле слова. Еще и брата младшего вытащил. Мой отец, начавший взрослую жизнь в 11 лет, оставшись сиротой. От ремеслухи до главного инженера огромного БАТМа. Знакомая, умирающая от рака, и до последнего посещающая занятия в институте. Да что там, таких историй вокруг меня масса. Вот такие люди меня восхищают.

Я также преклоняюсь перед непотопляемыми персонажами истории, даже если они терпят крах. Ричард Второй Английский не был хорошим человеком, очевидно, и власти он лишился, да и жизни, но он упорно сражался всю свою жизнь, практически один против всех - и выигрывал. Обожаю Болинброка и Монмута, каждый из который сделал из фантастической мечты реальность. Причем, у Болинброка исходная ситуация выглядела практически безнадежной. И я обожаю Наполеона.

А вот персонажи кроткие вызывают какой-то протест. Я очень люблю Достоевского, до сих пор, но его положительные (?) герои типа князя Мышкина доводят меня до белого каления. В "Ярмарке тщеславия" я восхищаюсь Бекки, а не Эмили, хотя и вижу, что Бекки - преизрядное чудовище. И все-таки она лучше плаксы Эмили. Ну не вижу я ничего достойного в том, чтобы молча страдать, терпеть, отрываться душой от этого бренного мира, позволяя в реале садиться себе на шею, грузить чужие проблемы, терпеть чужие ошибки, последствия которых прямо ударяют по тебе...

Это внутренняя агрессивность, или, просто-напросто, соционический тип? И как эти типы, кстати, складываются? Не рождаются же люди с определенными параметрами восприятия окружающего?

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Генрих VI - коронации

Впервые король был представлен палате общин парламента 17 ноября 1423 года, когда ему было почти 2 года. После этого его довольно активно начали перевозить из одного места в другое. Например, Рождество он встретил в Хертфорде, в компании короля Шотландии Джеймса, который собирался отбыть в свое королевство после 18 лет плена, во время которого нашел себе немало друзей в Англии.

король Джеймс Шотландский

Поскольку король был еще в младенческом возрасте, он был изначально доверен советом его матери на воспитание, как, в сущности, и было в обычае. Поскольку этот младенец был королем, у него было две няньки. Одна, очевидно, из простых, Джоан Эстли. Я так думаю, что из простых, потому что годовую пенсию ей назначил сам Генрих в 1433 году. А может, он в этом возрасте только расстался с нянькой, которая, очевидно, была из служащих его дома. А вот другой была настоящая аристократка, Дама Элис Ботиллер. Ее назначил регентский совет, который выслушивал от нее регулярные рапорты о здоровье, развитии принца, и о том, как с ним обращаются. Вот этой даме платили щедро: по 40 фунтов ежегодно, да еще с 1426 года по 40 марок впридачу.

Парламент 1423 года прошел так, словно король Генри был еще жив: никаких потрясений. Более или менее важным событием был только арест Джона Мортимера по подозрению в измене. Была ли измена или нет – непонятно, но за Мортимерами вообще наблюдали пристально. А тут еще именно этот Мортимер оказался кузеном графу Маршу, да попытался бежать из тюрьмы, а сам граф прибыл в Лондон с необычно большой свитой... В общем, Мортимера казнили, а графа отправили от греха подальше Лейтенантом Ирландии. Туда он приехал уже довольно больным, и через год умер.

Его права на престол королей Англии и, теоретически, Франции перешли Ричарду Йоркскому, сыну его сестры Анны Мортимер. Юноша был еще на пороге 14-летия, но в 1426 году стал полноправным герцогом Йорка и графом Кембриджа и Рутленда. Юный Ричард воспитывался в семье Вестморлендов-Невиллей, был обручен с младшей дочерью в семье, и сдружился с старшим сыном графини Джоан (будущим графом Салсбери) и с ее внуком, будущим Варвиком- Творителем Королей. Так зародилась партия йоркистов.

К 1425 году напряжение внутри совета начало наростать. Глочестер женился на своей возлюбленной в 1423 году, и через год отправился в Голландию ссориться с герцогом Брабантским и герцогом Бургундским по поводу принадлежащих жене земель. Когда он вернулся в Лондон, его встретил очень злой Генри де Бьюфорт и довольно резкое письмо от Джона Бедфорда: опять братец Хэмфри ввязался в заведомые неприятности по личным причинам, пренебрегая интересами государства.

Епископ Винчестерский и его сводный брат Глочестер вообще находили поводы для ссоры буквально по каждому поводу. Например, имеет ли право епископ располагаться во дворце. В канун обеда в честь вновь выбренного мэра Лондона 29 октября, Глочестер с самого утра дал ему приказ приглядывать за улицами особенно тщательно. Очевидно, было сказано еще что-то, потому что, когда епископ со своими людьми попытались въехать в город, стражники их не впустили. Люди епископа сгруппировались за лучниками и копейщиками, и ворота атаковали. Архиепископу Кентерберийскому и португальскому герцогу Коимбры (племяннику обоих упрямцев) пришлось восемь раз посовещаться с каждой из сторон, прежде чем инцендент был исчерпан.

герцог Коимбры

Это был первый звонок о том, с какой легкостью в Англии могла начаться гражданская война, и епископ Винчестерский срочно написал брату во Францию, что его присутствие срочно требуется в Англии. Джон Бедфорд прибыл 10 января 1426 года.

Собственно, приехал-то он раньше, пред Рождеством, которое провел с малолетним племянником в Элтхэме. Там к нему на прием явился чувствующий себя виноватым мэр Лондона, презентовав двумя серебряными шарами, содержащими тысячу золотых марок, но получил в ответ только очень сдержанную благодарность.

Когда парламент собрался в феврале в Лейчестере, то горожанам и приехавшим было настрого запрещено иметь при себе оружие, настолько взрывоопасной была ситуация. Они и не были вооружены – кроме как камнями, ножами и дубинками. Толпа ждала только повода, чтобы начать драку. Глочестер сначала вообще отказался явиться, если на заседании будет присутствовать Винчестер, но после внушения, сделанного архиепископом Кентерберийским, все-таки явился. Явился с тем, чтобы представить палате лордов официальную петицию против архиепископа Винчестерского из шести пунктов.

Герцог обвинил брата в том, что тот мешаем ему спокойно проживать в Тауэре, что намеревался переместить малолетнего короля из Элтхэма туда, где сможет беспрепятственно на него влиять, что он готовил засаду на Глочестера в Саузварке, когда тот скакал в Элтхэм, чтобы помешать планам епископа, что тот оболгал его перед герцогом Бэдфордом, и, наконец, что епископ в свое время планировал заговор против своего брата Болингброка, короля Генри Четвертого.

Еписком смог, тем не менее, опровергнуть все пункты обвинения, и лорды сочли, что будет вполне достаточно, если Винчестер принесет присягу верности трем Генрихам, и они с Глочестером пожмут друг другу руки. Это, конечно, было сделано, но сердечными друзьями братья не стали.

Бедфорд остался в Англии на достаточно долгий срок, чтобы 19 мая посвятить маленького племянника в рыцари, и пронаблюдать, как тот, в свою очередь посвятит в рыцари придворную молодежь, в том числе и почти 15-летнего Ричарда Йорка.

Бедфорд вернулся во Францию в марте 1427 года, вместе с епископом Винчестерским, который был произведен там в кардиналы. Все, в общем-то, остались довольны: Глочестер отсутствием Винчестера, а тот – тем, что может употребить свою энергию на что-то плодотворное (войну с гуситами, в данном случае). Еще одна перемена произошла в Англии: 30 декабря 1426 года умер герцог Экзетер, главный попечитель малолетнего короля. Тот, впрочем, только недавно отметил свой пятый день рождения, и пока ни в каком особом наставничестве не нуждался, оставаясь при дворе своей матери. Ничего особенного не произошло ни в жизни Генриха, ни в жизни Англии, пока 1 июня 1428 года из Франции был вызван граф Варвик, и назначен главным воспитателем короля.

Варвик, хоть и прозывался отцом куртуазности, получил право наказывать короля (в том числе и физически) в разумных пределах. Некоторые историки обвиняют графа в излишней жесткости по отношению в своему воспитаннику, но стоит подумать и о том, из кого он должен был вылепить короля, способного управлять и Англией, и Францией в весьма непростой обстановке. Ему попал в руки находящийся на седьмом году жизни маменькин сынок, избалованный донельзя, слабый хныкалка с сильным влечением к молитвам. Вот он и пытался на протяжении девяти лет вбить хоть немного смысла в юную голову. Причем, не без некоторого успеха: когда королю исполнилось 10 лет, он перестал хныкать и молиться, а начал бунтовать.

Надо сказать, что правду о Варвике, как воспитателе, очень трудно отыскать. Для начала, с тех пор, как Жанну Д’Арк стали считать святой и мученицей, вина за ее судьбу возлагается на Варвика, который, якобы, заставил своего воспитанника требовать ее сожжения. То, что чрезвычайно набожный ребенок всерьез мог считать Жанну ведьмой, этим обвинителям, очевидно, не приходит в голову. Далее, Варвика иногда обвиняют, что его жесткое воспитание сделало Генриха боязливым и инертным. Вряд ли. Варвику не пришлось бы натягивать поводья, если бы его воспитанник был нормальным, бойким мальчишкой, с радостью обучающимся премудростям королевских обязанностей. Скорее всего, Генрих учился, в прямом смысле слова, из-под палки.

Очевидно, совет, состоящий из мужчин, просто упустил ребенка. Они не могли предположить, что делают, оставляя его с одинокой в чужой стране матерью-иностранкой, ставшей вдовой в 20 лет, без единого друга и даже понимания той страны, в которой она оказалась. Вполне очевидно, что самый близкий человеческий контакт Катарина могла иметь только с духовниками, что не могло не привести к избыточно религиозной атмосфере при ее дворе. Что еще хуже, сама Катарина Валуа тоже в свое время не получила никакого систематического обучения, потому что ее отец был не в состоянии его обеспечить, а матери было не до детей. Очевидно, Генриху с детства передались страхи, стресс, нервозность, испытываемые Катариной, и воспитывать из него мужчину начали слишком поздно. Если бы его, как это было в обычае, четырехлетним передали на воспитание какой-нибудь английской леди, многое в его жизни сложилось бы по-другому.

Тем временем английскую общественность развлекал герцог Глочестер. Он снова отправился во Фландрию, но окрик Бедфорда настиг его достаточно быстро. Большого вреда за границей он причинить не успел, зато привез с собой некую Элеонор Кобхем, с которой начал жить вместе совершенно открыто. В 1428 году делегация женщин из Стокс Маркета подала в парламент петицию о скандальном образе жизни регента. Тот был вынужден обратиться к папе с просьбой аннулировать его женитьбу на Жаклин Голландской, и разрешить жениться на Элеоноре. Кристи пишет, что юный король «был глубоко скандализирован» происшедшим. Конечно, это не он был скандализирован, ему же в 1428 еще и семи лет не было. Скандализированы были, очевидно, Катарина, для которой Жаклин была чем-то наиболее знакомым при английском дворе, и придворные дамы королевы.

Элеонора Кобхэм

Осенью 1429 года архиепископ Йоркский объявил совету, что герцог Бедфорд желает, чтобы Генрих был коронован во Франции как можно скорее. Герцог торопился, потому что французский дофин Шарль был только что коронован в Реймсе, и воинственная Орлеанская Дева успешно поднимала Францию в его защиту. Герцог решил, на всякий случай, короновать королем Франции и племянника, в надежде, что это вдохновит тех, кто поддерживал англичан. Но короновать Генриха во Франции можно было только после того, как он будет коронован в Англии. Его короновали 6 ноября. Летописец с сухой иронией замечает, что хотя винные фонтаны и были установлены, король воспротивился тому, чтобы они функционировали. «В этот день не произошло в Лондоне ничего увлекательного, кроме сожжения еретика в Смитфилде», - пишет летописец.

Коронация положила конец регенству, и герцог Глочестер был освобожден советом от его обязанностей. Несомненно, герцог чувствовал, что от него просто избавились: королю не было и восьми лет, то есть править он мог не больше, чем раньше. В апреле 1430 года Генрих в компании герцогов Йоркского и Норфолкского, трех епископов, восьми ярлов и одиннадцати баронов прибыл в Кале. Ситуация во Франции в тот момент обострилась настолько, что до Парижа он добрался только в декабре 1431 года, после того, как бургундцы схватили Жанну Д’Арк. Коронация была проведена довольно поспешно, и в начале февраля Генрих был уже в Дувре.

В Лондоне его встретили с большим торжеством и некоторым облегчением. Без приключений в отсутствии малолетнего короля не обошлось.

@темы: Henry VI

---

Дневник одного кота - 23 (с)

Пока я так размышлял, ребята всю комнату практически разгребли. Ничего не осталось из любимых моему сердцу и животу кушеточек и шубеек. Одна голая комната, выглядевшая в таком варианте крайне неприлично. Правда, в ней оказался паркет, что весьма обрадовало Андрея. Он сказал, что паркет способствует его творческому настроению.

Вот врет ведь, как сивый мерин. Знаю я, чего способствует его творческому настроению. Есть там в Интернете несколько сайтиков, в которые он все время пялится, когда Светы нет дома. Если будет приставать ко мне со своей дурацкой дрессировкой, я все Свете расскажу! Пускай они лучше Цигейку дрессируют. А то она действительно какая-то туповатая. Может, действительно научится выполнять какие-то мои простейшие команды. А то нам же надо думать, как теперь жить - без своей-то комнаты. Надо приспосабливаться, мимикрировать. Ведь живем - в сплошном враждебном окружении.

Как и ожидалось, на новой квартире наступили тяжелые времена. Раньше у нас была хоть какая-то своя комната, а теперь мы с Цигейкой шляемся по квартире неприкаянные, как два Гавроша. Ну да, комнатка была неимоверно пыльная и завалена всяким барахлом, однако среди этого барахла находилась огромная медвежья шкура, в которой я любил спать, представляя себе, что этого медведя завалил я, коробка с сушеной валерьянкой, которая часто служила источником хорошего настроения, настоящий дубовый буфет, который тетя Соня предусмотрительно обклеила пленкой "под дерево", и об него было очень удобно драть когти, половичок, на котором я очень любил прыгать, потому что от прыжка пыль взлетала и становилось понятно, что половичок желтый, а не серый...

Все, больше не могу писать. Слезы капают. Потому что всего этого мы с Цигейкой теперь лишены. Знаете как тяжело животному без своего угла? Думаете, только раку-отшельнику нужна своя раковина? Черта с два! Ему-то как раз хорошо! Он на себя домик взвалил - и отправился, куда зад глядит. Все свое, как говорится, ношу с собой. А у нас, диких домашних зверей, обязательно должна быть своя норка. Размером хотя бы в 10-15 квадратных метров. Это только люди думают, что можно купить коту пластмассовый футлярчик, в котором даже чихнуть нельзя без риска для жизни, и кот теперь будет доволен. У него, дескать, теперь есть свой ДОМ!

Я когда такие вещи вижу, мне сразу хочется дать такому человеку пожить недельку в коробке из-под холодильника. Вот
посмотрим, как он тогда запоет. Как он будет любить этот свой "дом"...

Странные они все-таки люди, эти люди. Казалось бы, не надо быть семи пядей в каких-нибудь местах, чтобы сообразить одну очень несложную вещь: не делай животному того, чего не захотел бы себе. Не захотел бы ты жить в коробке из-под телевизора - так почему, как ты думаешь, кот от этого будет в восторге? Захотел бы ты иметь собственную комнату, так почему ты думаешь, что кот от этого откажется?

Вот тебе, к примеру, нравится сидеть на диване, да? Нравится, нравится, можешь не отнекиваться. Я прекрасно вижу, как ты садишься плотно, всей задницей, затем еще там ерзаешь, чтобы продавить небольшую ямку и устроиться со всеми удобствами, а затем сидишь на этом диване часами, пялясь в телевизор или считая мух. Или вообще занимаешь все горизонтальное диванное пространство и дрыхнешь, дрыхнешь, дрыхнешь так, что бедные домашние животные аж вздрагивают от твоего храповитого сопения. Животные все время боятся, что когда ты в очередной раз шумно втянешь воздух, спинка дивана не выдержит, сложится пополам и под давлением разреженного воздуха сама заползет к тебе в нос. Вот как ты на диване-то балдеешь!

Но почему, скажи на милость, ты думаешь, что кошки (и даже эти дуры собаки) диван любят меньше тебя, а? Какого черта ты нас оттуда все время прогоняешь, используя обидные прозвища и даже позволяя себе прямое физическое воздействие? Нам-то, небось, кинул в угол тряпицу, которой ты недавно вытирал пролитое на пол пиво, и это теперь наш диван, да? Мол, у вас свой диван, у меня свой! А ты сам не пробовал лежать на пропахшей пивом тряпочке, которая положена на голый пол? А ты попробуй, попробуй! У тебя ровно через пять минут бока заболят так, что ты проклянешь все на свете и взорвешь этот дом к чертовой матери.

Заметь, что мы, коты (и даже дуры собаки), ничего такого не делаем. Мы смирно удаляемся в свой угол, ложимся на эту чертову подстилку и делаем вид, что крайне довольны. Все для вас, эгоистичных людишек. Лишь бы вы были довольны и не нервничали.

Хотя, честно говоря, не питайте иллюзии на тему того, что мы вас очень любим. Мы, коты (за собак я не говорю; собаки, как известно, дуры и лицемерки), ни черта вас не любим. А все эти покорные выражения лица, трения у ноги и так далее - жестокая борьба за выживание. Мы же знаем, что если в ответ на требование убраться с дивана сделать то, что подсказывает разум - впиться в рожу, то тогда перестанут кормить. А мы, коты, без корма долго жить не можем. Мы вам не канарейки какие-то! Мы от этого немножечко умираем. Поэтому и приходится изгаляться самым пошлым образом, чтобы ВЫЖИТЬ... Вы извините, что здесь мокрое пятно. Просто я немножечко расчувствовался, вспомнив, как тяжко нам живется.

Так вот. А почему, собственно, вы не разрешаете нам валяться на диване? Я уж не говорю о том, чтобы валяться совместно, - нам это самим не сильно-то и хотелось, уж больно от вас разит табаком и этим дурацким пивом. Но когда диван свободен - почему бы нам и не поваляться? Между тем, Андрей не разрешает валяться на его диване ни мне, ни Цигейке. Даже в то время, когда он куда-нибудь сваливает из дома и диван ему не нужен.

Мы с Цигейкой много думали над тем, почему он так поступает. Откуда в нем это неприкрытое жлобство, недостойное разумного человека? Боится, что мы этот диван продавим? Черта с два! Мы с Цигейкой вдвоем весим, как одна его правая нога. Думает, что мы туда, пардом, нальем? Вот уж глупость! Цигейка вообще ходит только в свое корытце, а я, конечно, могу иногда схулиганить, но это делается только по отношению к пластиковым пакетам, на которых отрабатываются охотничьи технологии. На диван я бы в жизни лить не стал. Я же там сам лежу...

Однако недавно мы все-таки услышали причину, по которой Андрей не дает нам ложиться на диван (он об этом говорил Свете, а мы подслушали). Оказывается, ему не нравится, что после нас на диване остается шерсть... Нет, вы слыхали? Шерсть от нас остается! А от него что остается - он не думал? Рассказать? Рассказать? Я не буду молчать! Я всем расскажу! Итак, Андрей проводит вечер на диване, сначала занимаясь своими компьютерными железками, а потом с удобством посмотрев фильм. Смотрим, что именно остается на диване после него (подчеркиваю - после одного единственного вечера!):

1) Штук двадцать всяких компьютерных винтиков.
2) Две компьютерные железки, очень похожие на шоколадки. Я одну даже куснул - сладенького захотелось, - так чуть зубы не обломал.
3) Какой-то журнал о глубинах моря. "Подводная лодка" называется. Почему он вдруг морем увлекся? Пиво, что ли, навеяло?
4) Пакетик от какой-то компьютерной железки. Но я на него точно не налью. Маленький он больно. У меня душа широкая, требует здоровые пакетики.
5) 18 фисташков, которые он грыз, попивая пивко. Из них 8 - в скорлупе, а остальные очищенные. Первые выпали из пакетика, а вторыми он просто промахнулся мимо рта.
6) Четыре пустые бутылки из-под пива, валяющиеся под диваном.
7) Одна полностью сплющенная полулитровая банка из-под пива, на которой он просто заснул.
8) Один пульт от телевизора.
9) Один универсальный пульт, который он взял, потеряв в глубинах дивана пульт от телевизора.
10) Трубка мобильного телефона, которую он засунул под диванный валик, чтобы она своим звоном не мешала ему смотреть кино.
11) Сидюк неизвестного происхождения. Я осторожно провел когтями по блестящей стороне - остались глубокие полоски. Значит диск качественный.
12) Носки, которые Андрей снял, когда разгорячился от пива и от боевика, шедшего по телевизору.

Ну как? По-моему, вполне впечатляющая картина. И это еще не рекорд! Один раз я насчитал порядка 25 различных предметов. И ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ЗАПРЕЩАЕТ НАМ ВАЛЯТЬСЯ НА ДИВАНЕ! Он считает, что два паршивых волоска (кстати, от его лохм волосков остается никак не меньше; просто они не так заметны) от моей шкуры проблемы создают, а целый склад всевозможных вещей, который остается после его кратковременного пребывания на диване, проблемы не создает, да? Ну, знаете, после этого я вообще не знаю, что об этих людях и думать. Какие-то они все-таки очень странные...

Что интересно, Андрей так и не оставил своей совершенно - как я считаю - идиотской мысли выдрессировать Цигейку, чтобы она могла выполнять простейшие команды, - всякие там "апорт", "фас", "лежать", "сидеть", "в пять минут сбегать за пивом". Но еще более интересен тот факт, что он и меня хочет научить выполнять те же самые дурацкие команды.

Он вообще очень странный, этот наш Андрей. Кто его вообще воспитывал? Почему парень не знает совершенно элементарных вещей? Котов невозможно научить выполнять простейшие команды. Равно как и сложные. Но не потому что они необучаемые! А потому что они в гробу видали все эти команды. Что хотим, то и делаем. И никто нам не указ!
Честно говоря, я Свете уже много раз пытался намекнуть, что... ну... это... ну что Андрей наш - не очень подходящий экземпляр. Вот сами посудите... Кормить он нас - не кормит. Если Света вдруг где-то задержалась, и мы с Цигейкой бродим по квартире голодные, то что, как вы думаете, делает этот негодяй? Бежит нас покормить? Черта с два! Он орет, как дворник в снегопад, чтобы мы прекратили "выть", ибо это, дескать, мешает ему заниматься научными исследованиями на порносайтах. Себя-то он, небось, всегда кормит вовремя. И пивом своим дурацким наливает - по самое горлышко.

Далее. Вы посмотрите, как он ходит по квартире! Он же не смотрит под ноги! Он даже мне на хвост и лапы ухитрился наступить раз двадцать, не говоря уж о Цигейке, которая вообще не понятно как еще жива!

Впрочем, это довольно утомительное занятие - перечислять все его недостатки. Проще, вероятно, будет сказать, что достоинств у него практически никаких и нет. Так что не нужен нам такой муж, хозяин и отец нашего со Светой ребенка (они что-то уже обсуждали на эту тему, и я полон самых мрачных предчувствий). Причем молчать я, как вы понимаете, не буду. Не на того напали! Правда, прямо Свете сказать я это не могу, потому что мое горло не приспособлено для того, чтобы издавать такие же идиотские звуки, как это делают люди-человеки, однако у меня есть методика получше!

Методика, которая получила название гипно-котическое программирование! Но не в том смысле, что это на компьютере там какие-то программы и прочая лабуда, а в том смысле, что я аккуратно залезаю Свете на плечико, почти прислоняюсь головой к ее уху и эдак нежно начинаю выводить внутренним моторчиком:
- Нам этот муж-ж-ж-ж-ж не нуж-ж-ж-ж-жен. Муж-ж-ж-ж объелся груш-ш-ш-ш. Давить такого муж-ж-ж-ж-жа, как наш Адр-р-р-рюш-ш-ш-ша.
Ну и так далее. Мурчу-мурчу... Она, вроде, точные значения слов не понимает, однако в голове программа закладывается: "такой муж - не нужен", а также "муж - объелся груш".

Что интересно, Андрей, зараза, чувствует, что я там Свете на ушко нашептываю. Он эту картину совершенно не переносит! Как завидит, что я у нее на плече лежу и мурлыкаю, так сразу пытается Свете найти какое-нибудь занятие, чтобы ей было неудобно его делать со мной на плече, или начинает ее забалтывать, чтобы она меня не слушала. Но ему это не поможет! Гипно-котическое программирование всегда действует шикарно! Я это точно знаю!

(Алекс Экслер)

@темы: "зверята"

---

tes3m, с Днем Рождения!

Хочется пожелать так много... Поэтому пожелаю вслух самого главного: пусть тебя понимают!

---

Болеем весело!

Сегодня утром проснулись с кашлем и паршивым предчувствием начинающегося гриппа. Решили лечиться народным методом. За день наша кристально непьющая семья оглоушила по бутылке грога на брата, то есть грамм по 200 чистого алкоголя, разведенного в черносмородинном соке со специями. Ужас. Но грипп, кажется, бежал, повизгивая от ужаса и отплевываясь от винных паров.

@темы: истории о медицине

---

Остин

Дочитала я "Mainsfield Park". Действительно, после тридцатой главы повествование оживилось, а в той части, где описывается пребывание Фанни в родительском доме, в Портсмуте, оно и вовсе становится хорошим. Но... Не дотягивает Остин до Диккенса.

Такое впечатление, что ее популярность основывается на том, что она пытается писать о чувствах и мыслях женщин, а не мужчин. Потому что сюжет убийственно скучный, и его повороты оставляют чувство недоумения. Я не могу понять, почему м-р Кроуфорд, который влюблен в Фанни настолько, что приезжает повидать ее в Портсмуте, причем ведет себя деликатно, вдруг, вернувшись в Лондон, удаляется в синюю даль с Марией. Флирт, адьюлтер я бы еще поняла, но бегство с чужой женой? Это совершенно нелогично, разве что автор хочет сделать поворот, после которого нежеланный поклонник не сможет больше докучать главной героине. А заодно и его сестра не сможет мешать счастью той же героини.

Я не понимаю, что автор, собственно, хочет от Марии. Мне понятно стремление Мэри Кроуфорд замять скандал женитьбой ее брата на Марии. Но я совершенно не понимаю, почему это стремление приводит в такой ужас Эдмунда. По словам Остин, он ужасается тому, что Мэри настолько испорчена, что не задумывается о тяжести греха, совершенного этой парочкой, а только о том, как свести к минимуму общественный резонанс. Что автор, собственно, хочет от Марии? Автор не хочет, чтобы она вышла замуж за человека, которого любит. Автор категорически против того, чтобы Мария вернулась после развода в отчий дом. Автор отправляет Марию куда-то за границу, отправив заодно прочь и тетушку Норрис. Очень удобно, но вся эта линия Генри Кроуфорд - Мария кошмарно неубедительна.

А сама Фанни? Мне трудно восхищаться женщиной, которую я бы охарактеризовала словом овца. Потому что она только жалобно блеет, причем про себя, и молча страдает. Если бы Эдмунд, все-таки, собрался жениться на Мэри, она бы так и не сделала ни одного жеста, чтобы дать ему понять о своих чувствах. Он же совершено уверен в том, что она была бы счастлива с Кроуфордом, он грузит ее восхвалениями Мэри, он постоянно называет ее сестрой. С чего бы это вдруг он стал воспринимать ее женщиной, которую он смог бы полюбить? И какие такие высшие качества видят все окружающие в тихой, молчаливой, пугливой, слабенькой Фанни? Ну разве, как в овечке: кроткие глазки и шелковистая шерстка, которую хочется погладить. И это идеал, достойный подражания? Брррррр....
А теперь я начала читать "Northanger Abbey". Немного более живая книга, даже с попытками иронии. Может, понравится больше.

@темы: "Чтиво"

---

Английский юмор

На историческую тему, пока от Цезаря до Генри V

1. The Landing of Julius Caesar



2. William the Conqueror Inspecting the Volunteers Previous to the Invasion of England



3. Terrific Combat between Richard Coeur de Lion and Saladin



4. King John Signing Magna Carta



5. Queen Philippa Interceding with Richard III for the Six Burgesses of Calais



6. Thomas of Rokby Receiving the Honour of Knighthood



7. Edwards Arm in the Hands of his Medical Advisors



8. Coronation of Henry IV (from the Best Authorities)



9. Embarcation of Henry V at the Southampton, AD 1415

@темы: Англия

---

Дневник одного кота - 22 (с)

Однако было не очень понятно, как ребята отреагируют на факт обливания шляпы тети Сони, поэтому я, на всякий случай, слинял на кухню. Но не подумайте, что я улепетывал во все лопатки, как нашкодивший котяра. Я медленно и с достоинством удалился. Только ветер свистел в ушах.

Через пять минут хлопнула входная дверь, и ко мне на кухню явилась вся компания. Я, на всякий пожарный, залез под стул.

- Ну ты, Шашлык, даешь, - сказал Андрей, широко улыбаясь. Тут стало понятно, что мне ничего не грозит, поэтому я вылез из-под стула и начал тереться об ноги Андрея. - Тетка Сонька выскочила, как ошпаренная, - сказал он. - Заявила, что ноги ее больше не будет в этом доме.
- Какое счастье! - вставила Света.
- Она тебе свой куст с розами оставила, - обрадовал меня Андрей. - Мы его в туалет положим. Может быть, после этого научишься в одно место ходить.

А вот это уже был удар ниже пояса. Я всегда ходил в одно место. На старой квартире. Но на новой квартире появилось уже другое место. Значит у меня было уже два места, причем старое - недоступно. Тут у кого хочешь крыша поедет. Поэтому я и лил, куда попало. Но раз мне подарили персональную клумбу, тут я был согласен заново приучиться к одному месту. Не у каждого кота есть персональная клумба. Даже у собак персональной клумбы нет. У них только общественные.

- Ты поняла, насколько я теперь крутой? - спросил я Цигейку.
- Аф, - ответила она.
- Да ну тебя, - сказал я. - Тупая ты какая-то.

Итак, атака тетя Сони была отбита неожиданно легко, благодаря эмоциональному подъему Светы. Однако после этой блестящей победы Света не стала почивать на лаврах и терять время даром, а тут же бросила все силы в лице Андрея на расчистку нашего жизненного пространства, которое отныне должно было стать его жизненным пространством. И вот тут пришла мне пора сказать Цигейке историческую фразу: "Мы не любили тетю Соню, но мы еще о ней пожалеем", на что, впрочем, эта глупышка только и сказала свое "Аф", не врубившись в глубину моей мысли.

А пожалели о тете Соне мы очень быстро, потому что все наше богатство - эти пропыленные пуфики, салопы, шляпки, колготки маленького миллионера Сашеньки и главное - наши коробки с пьянящей травкой - было вышвырнуто на помойку быстрее, чем кошки лазают по занавескам. Мы, конечно, очень болезненно восприняли разрушение нашего жизненного пространства, поэтому на спасение хотя бы части вещей был брошен батальон диких животных во главе со мной. Я спрятался за дверью и стал давать указания Цигейке - во что ей вцепиться и умоляюще помахивать хвостиком. Но на Андрея, этого бесчувственного негодяя, даже трогательная Цигейка не произвела ни малейшего впечатления. Он просто схватил ее и запер в ванной!

Пришлось уже мне запевать песню недовольства, вцепляться когтями в мою любимую коробочку с сушеной валерьянкой, делая вид, что я разорву пополам каждого, кто посмеет выкинуть ее из дома, и всякими иными способами проявлять свое отношение к происходящему. Правда, и это ни на что особенно не повлияло...

- Слышь, Свет, - сказал Андрей, глядя как отчаянно я цепляюсь за свою любимую коробочку, - похоже, Шашлык совсем с глузда съехал. Ишь как орет. Может, ему опять кошку надо?

- А я говорила, - подхватила Света, - что животные от этой пылищи уже совсем с ума сошли. Даже Цигейка гавкать начала, чего с ней сроду не случалось.

- Кстати, - оживился Андрей, выставляя мою любимую коробочку вместе со мной в коридор, - это совсем непорядок.
- Что непорядок? - не поняла Света.
- То, что собака у нас ведет себя, как таракан. Не лает, дом не охраняет и все такое, - объяснил Андрей.
- Так она же маленькая, - сказала Света.
- Ну и что? - продолжал настаивать Андрей. - Маленькие собаки - самые злобные. Собаки вообще зачем существуют на этом свете? Чтобы охранять дом и хозяйское добро. А наша Цигейка?.. Да ты хоть всю квартиру вынеси, она и не вякнет.

- Но сейчас-то вякнула, - заспорила Света.
- Тоже мне, защитница, - махнул рукой Андрей. - Пискнула где-то далеко внизу под ногами, и все дела. Это разве защита? Да любой грабитель со смеху помрет, когда увидит такую собаку.
- Ну и хорошо, - рассудительно сказала Света. - Если помрет от смеха, значит нас не ограбит.
- Да мы сами от смеха раньше помрем, - пообещал Андрей, - глядя на эту собаку.

Тут я увидел, что он схватил мой любимый салоп, на котором я всегда дрых после обеда, сердце мое не выдержало, и я с диким мявом бросился к Андрею, пытаясь остановить разграбление своего спального места.

- Видала? - сказал Андрей, показывая Свете салоп, на котором висел я, дико завывая. - Даже кот охраняет наше имущество лучше, чем Цигейка.
- Короче, что ты предлагаешь? - спросила Света. - Натянуть на нее маску собаки Баскервилей?
- Нет, - ответил Андрей. - Есть мысль получше. У Макса есть знакомый по имени Тимур, который как раз занимается обучением собак. Ну, знаешь, выполнение всяких "фас" и "апорт", защита хозяев и все такое.
- И что?
- Ничего. Макс сказал, что Тимуру надо помочь с компьютером. Я ему помогу, а взамен потребую провести с Цигейкой несколько тренировок. Чтобы она, черт возьми, была на собаку похожа, а не на горжетку с глазками.
- У нас Цигеечка и так очень милая, - обиделась за собаку Света. - И грозная.
- Ну да, - закивал Андрей. - Грозная, как вязаный шарф. Сейчас я тебе покажу ее грозность...

С этими словами Андрей отправился в ванную, освободил Цигейку, принес ее в нашу комнату и поставил на пол. Вид у собачки был абсолютно сонный. Похоже, когда ее заперли в ванной, она преспокойно заснула.

- Вот смотри, - сказал Андрей, - делаю попытку отдать простейшую команду. Цигейка, - крикнул он, - ФАС!
Цигейка от неожиданности чихнула, а затем подняла мордочку и вопросительно посмотрела на Андрея, мол, чего орешь-то? Ты лучше по-человечески скажи, чего надо. Затем она вопросительно посмотрела меня, мол, может, ты объяснишь, чего ему надо? Но я только мотнул головой - откуда мне знать, что нужно этому негодяю, который громит нашу комнату. Ему надо, пускай он и объясняет.

- Все видела? - торжествующе сказал Андрей Свете. - Не слушается команды.
- Ну ты прям хочешь, чтобы она с первого раза понимала, чего тебе надо, - возмутилась Света. - Ты сам-то понимаешь, чего фас? Кого она должна фас? Тебя, меня?

Андрей задумался.
- Действительно, - нехотя признался он, - кого фас - не очень понятно. Давай тогда по-другому. Принеси ее косточку и будем отрабатывать команду "Фу".
- А как на косточке отрабатывается команда "Фу"? - заинтересовалась Света.
- Очень просто, - объяснил Андрей. - Дрессированная собака по команде "Фу" должна отказаться от своей любимой косточки.
- Да это прям садизм какой-то, - возмутилась Света. - Если тебе сунуть бутылку пива и скомандовать "апорт", ты что, от него откажешься? Черта с два!
- То я, а то собака, - с достоинством ответил Андрей, который скорее убил того, кто попытался бы остановить его встречу с пивом, чем отказался от своего излюбленного напитка. - Собака должна слушаться хозяина.
- А муж должен слушаться жену, - парировала Света.
- Не вижу связи, - заявил Андрей.
- Связь самая прямая, - объяснила Света. - Если ты не слушаешься жену, то почему собака должна слушать тебя?

Андрей раскрыл было рот, чтобы возмутиться, но даже и не нашелся что ответить. В этот момент Цигейка сказала "Аф".
- Правильно, - обрадовался Андрей. - Голос, Цигейка, голос.
Но Цигейка уже замолчала.
- Голос, - повторил Андрей.
Цигейка зевнула и упала набок.
- Спать! - крикнул Андрей.
Цигейка от этого крика вздрогнула и нервно вскочила.
- Совсем не слушается команды, - сокрушенно сказал Андрей. - Раньше хоть на "спать" реагировала.
- На "спать" они оба реагируют без проблем, - язвительно сказала Света. - Без всяких команд дрыхнут сутками напролет.
- Решено, - заявил Андрей. - Приглашаю Тимура, чтобы он занялся Цигейкиной дрессировкой. Пускай хотя бы простейшие команды выполняет и защищает дом. Может быть, - с надеждой в голосе сказал он, - Тимур еще и Шашлыка заставит слушаться, а?

Я аж подпрыгнул, когда услышал это кощунственное заявление. Вот уж какие странные вещи он говорит! Это собаки, которые по природе достаточно глупы, слушаются всяких дурацких команд. Мы, коты, - животные крайне свободолюбивые и по команде ничего никогда не делаем и делать не собираемся из принципиальных соображений. И действительно, если хозяин по команде "Фу" не откажется от своего любимого пива, с какой стати я должен выполнять его команды? Тут Света совершенно права!

Правда, по телевизору несколько раз показывали кошек этого клоуна Куклачева, которые выделывают всякие антраша под его дудочку, однако я думаю, что это все равно не дрессура, а полюбовное соглашение. Наверняка за эту работу на арене они получают всякие мыслимые и немыслимые блага, поэтому и стараются.

Врать не буду, есть кошки, которые за кусок свежего мяса готовы и на задних лапках ходить. Даже я, чего греха таить, могу потереться об ноги Андрея, если очень хочется кушать. Другое дело, что когда я поем - пошли все куда подальше. Никаких ног, никаких команд.

И я так думаю, что Куклачев это все прекрасно знает, поэтому и заставляет выступать своих кошек на голодный желудок. На их голодный желудок, разумеется. Потому что черта с два он бы от них чего добился после обеда. Это собаки могут за косточкой в любом состоянии прыгать, идиотки. Мы, коты, свое достоинство ценим намного выше. Чего говорите? "фас"? Я сейчас тебе так фасну, что вся морда будет исцарапана. Не у меня, разумеется...

@темы: "зверята"

---

Генрих VI - обзор ситуации в начале царствования

Совет начал свое регентское правление в непростой ситуации. Нельзя сказать, что династия Ланкастеров не имела права на трон. Имела. Но еще большие права имела линия второго по старшинству сына Эдварда III, Лайонела, который через дочь имел потомков с этим самым правом. Фактом остается, что трон был Ланкастерами узурпирован. И что как Генри Болингброк, так и Генри Монмунт ценились Англией больше за свом личные качества, чем как законные короли. Именно поэтому они так усилили роль парламента в управлении страной, чтобы парламент мог сам решать, кто из кандидатов заслуживает стать королем.

Историк Мэйбл Элизабет Кристи утверждает, что передача большой власти парламенту прошла гораздо раньше, чем сам парламент был к этому готов. Именно неумением лордов мыслить государственно, а не согласно собственным интересам, она объясняет ход событий, который привел к Войне Роз.



Следующей проблемой Англии в 1420—х годах было то, что страна слишком долго воевала, и что воинственность была возведена в роль добродетели. Англичане вряд ли знали, как много выиграл их король Генри V во Франции чисто дипломатией и психологией. Англичане помнили только события, в которых «мы им дали!» или «они нам всыпали». И установка в обществе выработалась соответствующая: надо дать так, чтобы не всыпали. Соответственно, силовая политика всегда начинает переползать с отношений международных в отношения внутриполитические и социальные.



Как и Кингсфорд, Кристи подчеркивает плохое состояние сельскохозяйственного сектора. Он просто словно выпал из законодательства. На самом деле никуда он не выпал, а его просто оставили в сторонке, потому что никто не знал, что с ним сделать. А проблемы этого сектора были связаны еще с чумными годами, когда около трети (а кое-где и больше) населения просто вымерло. Причем, эта была именно находящаяся в расцвете сил часть, потому что старики и дети заболевали значительно реже. Для крестьян это стало худом, за которым последовало значительное добро: рабочая сила стала чрезвычайно ценной, да и земли много освободилось, которую можно было купить достаточно дешево за заработанные деньги. Джентри же нищали. Конечно, существовали законы о рабочей силе, но и тогда уже действовали рыночные законы. А именно, ниже сложившейся средней оплаты рабочую силу было не отыскать днем с огнем. Еще лучшие заработки обещали города, и туда начался отток населения из деревень. Гильдии значительно ограничивали поток пришедших, но правда состояла в том, что в городах-то смертность всегда была выше, и приток населения им был необходим. Поэтому приходилось брать учеников и подмастерьев из деревень, хоть по законам, хоть в обход их.



Из предыдущей проблемы прямо вытекает еще одна: состояние дорог. Если их не поддерживают в порядке джентри, то их не поддерживает никто. Вот и вышло, что по английским дорогам пятнадцатого столетия было не проехать, кроме как верхом. К тому же, даже эти жалкие пути коммуникации стали довольно опасны из-за орудующих на них любителей легкой поживы. Англичане стали предпочитать водные пути. Но получение свежей информации из столицы в таких условиях сильно осложнилось. Кроме того, начала сильно страдать внутренняя торговля, пошлины на которую перестали стекаться в казну.

Вообще здесь Робин Гуд, но к ситуации подходит

И, разумеется, Франция. Неизвестно, были ли у Генри V четкие планы, что он будет делать с этой огромной страной после того, как закрепит за собой ее корону. Англия, даже в пике своей формы, не могла надеяться поглотить такую огромную страну, как Франция. События последнего года его жизни показывают, что война во Франции королю изрядно надоела. К тому же, Франция оказалась экономически и политически в гораздо худшем состоянии, чем он предполагал. Задумывался ли он вообще о последствиях, когда ввязывался в такую масштабную компанию? Надеялся ли он на помощь союзников? Король всегда утверждал публично, что он начал войну не ради славы, а из чувства долга, который призывал его вернуть то, что ему принадлежит. Верил ли он сам этой политической риторике?



В любом случае, своему наследнику и своей стране Генри оставил довольно беспокойное наследство. Англия просто не могла бросить его дело во Франции на пол-пути, хотя бы из чувства национальной гордости, которой Генри дал крылья. Его наследнику и администрации было необходимо, как минимум, справляться во Франции не хуже, чем справлялся он сам, иначе чувства подданных быстро повернулись бы против них. Рядовой англичанин не хотел знать ничего о методах, ему нужен был результат.



Герцог Бедфорд подходил на роль управляющего делами Франции действительно идеально. Он был столь же умен и талантлив, как и его брат-король, но, вдобавок, был щедрее и менее надменен. Генри во Франции боялись. Джона любили. Разумеется, любили среди бургундцев и нормандцев, да еще среди тех французских аристократов, которые поддерживали англичан. Пока герцог был жив, англичане не потеряли во Франции ни пяди завоеванного, да еще до самого 1428 года постоянно расширяли свои завоевания. Что было, кстати, изрядным чудом, учитывая то, что представляла из себя английская армия.

Герцог Бедфорд

А представляла из себя английская армия ассорти. Состояла она из довольно независимых друг от друга подразделений, которые привели с собой лорды, графы, бароны, джентри. Каждый командир признавал командование только одного человека: самого короля или его Лейтенанта. Скоординировать их действия было очень трудно, если учесть аристократическую иерархичность. Примеры ненужных жертв я приводила. Когда Рыжый Баверец полез на штурм, ему могли только мягко указать на то, что, возможно, этого не стоит делать, но не запретить делать то, что ему хотелось. Герцог Кларенс не только сам погиб в результате своей глупой выходки, но вместе с ним погибли те, кто изначально его от данной выходки отговаривал, но не мог за ним не последовать. Говорить о какой-то армейской дисциплине и вовсе не приходилось.



Далее, английская армия почти стопроцентно состояла из англичан, с небольшими вкраплениями бургундцев и французов. Разбросана она была по гарнизонам, откуда созывалась по необходимости на марш, оставляя в крепости лишь небольшие посты. Это, разумеется, делало крепости уязвимыми.

Кроме того, солдатам надо было платить. И герцог Бедфорд платил им регулярно и много. В то время артиллерия только начала менять методы ведения войны, и в армии было еще много знаменитых английских лучников, которые прекрасно знали себе цену, и не хотели ничего знать о трудностях с деньгами. Как еще при жизни короля писал домой один лучник, «денег нам не платят, а грабить не разрешают». И слишком долго такую ситуацию лучники терпеть были не намерены.



Огромным фактором успеха для англичан во Франции был союз и даже дружба Генри V с герцогом Бургундским. Помимо того, что его владения держали восточные границы, в них входила Фландрия, первостепенной важности партнер по торговле для Англии. Проблемой было то, что герцог Филипп был вместе с англичанами не потому, что считал их дело правым, а чисто из желания отомстить убийцам своего отца. Как только те были, по большей части, выловлены и казнены еще при жизни короля, Бургундца в альянсе с Англией удерживали только чисто человеческие отношения с герцогом Бедфордом.

Но, наверное, самым худшим для Англии было само состояние Франции. Бездарное и безответственное правление, бесконечные, непрекращающиеся войны между французскими принцами сделали, конечно, изначально возможным вторжение и успех англичан. Но страна была к тому моменту совершенно разорена. Сельским хозяйством никто не занимался, потому что набеги баронов друг на друга сделали это невозможным. Людей врагов убивали, земли разоряли. Это была вражда на уничтожение. Голод, разруха, всеобщий ужас и тупая пассивность, да еще и бесконечные стаи волков, которые, похоже, по-настоящему контролировали большую часть Франции. Дело дошло до того, что англичанам пришлось ввозить в страну продовольствие, чтобы предотвратить массовые смерти от голода. Ни о какой социальной структуре не могло быть и речи: в самом Париже приюты и больницы были разрушены еще во времена террора Арманьяка. Налог собирать с этих людей представлялось совершенно невозможным и жестоким делом, но был налог, против которого ничего не мог поделать даже Бедфорд: папа обязал его собирать церковную десятину.



С другой стороны, были еще и шотландцы. Мало того, что они периодически совершали набеги через границу, они еще и появлялись во Франции: как наемники, как разбойники, как искатели удачи. «Проклятая нация!, - говорил Генри V, - куда бы я ни пошел, я вечно нахожу их в своей бороде!» Французы шотландцев любили не больше, обзывая их «вонючими баранами» и «винными бурдюками», но очень охотно позволяли им воевать на своей стороне.

John, Earl of Buchan

Сигизмунд, теоретический союзник Англии, был к 1423 году абсолютно погружен в свои проблемы. Де-факто, он был Римским императором. Де-юро, его короновали лишь в 1433 году, когда его главные соперники, Венцеслав Богемский и Джобст Моравский, не умерли. Понятно, что Сигизмунд изо всех сил старался заслужить репутацию, и организовал крестовый поход против гуситов, но аукнулось ему это здорово. Когда, после смерти короля Венцеслава, он стал королем Богемии, богемцы и знать его не хотели. А потом он увяз в войне с гуситом Жижкой. Сигизмунду было не до Англии.

Сигизмунд

Еще интереснее дела обстояли с папством. Несмотря на то, что Сигизмунд успешно закончил период великой схизмы, и папой Мартином Пятым был выбран итальянский кардинал Оддо Колонна, папа Бенедикт Тринадцатый, алиас испанец Петер де Луна, тоже никуда не делся. Сидел в своей крепости в Пенисколе и периодически помогал тем, кто к нему обращался, не получив желаемого у папы Мартина. Тем истовее папа Мартин настаивал на подчинении своей паствы.

Мартин V

Бенедикт XIII

А в Испании дела обстояли так: в Кастилье королем сидел Хуан II,18-летний сын Катарины Английской, дочери Джона Гонта. На деле же там заправлял его фаворит Альваро де Луна. Кузен Хуана, Альфонсо V, с 1416 года сидел на престоле Арагона. Португалия продолжала управляться еще одной дочерью Гонта (то есть, ее мужем, конечно), переживала эпоху расцвета, активно осваивала мировые пространства, и была верной союзницей Англии и Ланкастеров.

Хуан II

Альваро де Луна

Альфонсо V

В Италии Милан был в руках Висконти, Флоренцией правила олигархия, но и там враждовали между собой группировки Альбицци и Медичи. Венеция держала оборону на два фронта, против турков и против Милана. Милан, в свою очередь, враждовал с уже независимой к тому времени Швейцарией. В Неаполе сидела королева Джоанна, которой хотели отдать в преемники Бедфорда. Но ее собственное положение в Неаполе было не вполне стабильно из-за старинной вражды двух ветвей дома. На тот момент потомок конкурирующего дома, Рене Анжуйский, называл себя королем Неаполя и Сицилии.

Рене Анжуйский

Медичи


Картинки, которые не подписаны, взяты просто как иллюстрации. Могут относиться к описываемому историческому периоду, а могут и не относиться

@темы: Henry VI

---

УРА! Еще один праздник!!! С Новым Годом!!!

18.09.2009 в 12:54

Пишет  Armilla:

C Новым Годом!
С Новым, 5770 ,годом! С праздником, дорогие товарищи! Ура!

---

Полезная ссыль

 Нари сегодня поделилась вот этой игрушкой: ru.photofunia.com/
Забавно, можно и аватары там делать, и просто фотошопить

@темы: "веселая бредь"

---

Генрих VI - расстановка сил

Для государства не может не быть проблематичной ситуация, когда королем оказывается девятимесячный ребенок. Это означает, что годы и годы вокруг трона будет активная возня, борьба за влияние, фракции и вражда. В случае с Генрихом VI расстановка сил у его колыбели изначально была непростой.



Начать с того, кого его матушка, Катарина Валуа, выбрала ему в крестные матери: Жаклин Голландскую, которая сбежала от своего мужа, герцога Брабантского. Жаклин нашла убежище при английском дворе, и сделала это неслучайно. Еще раньше она нацелилась на холостого тридцатилетнего Хэмфри Глочестера. Генри V энергично противился этой связи, и, очевидно, именно ее имел в виду, отправляя предсмертное письмо брату с просьбой не жертвовать общим благом ради своих интересов. Почему Катарина выбрала именно Жаклин? Очевидно потому, что та когда-то была обручена с ее братом, дофином Джоном, который умер до свадьбы.



Крестным отцом принца стал Джон Бедфорд, его дядя. Прекрасный человек, прекрасный администратор, человек долга, хороший дипломат, справедливый политик... К сожалению, он был нужнее во Франции, чем в Англии, где бывал редко.



Хэмфри Глочестер, который остался регентом Англии под присмотром старшего брата, был человеком своеобразным. Будучи одним из образованнейших людей в стране, покровителем литературы и искусства, он не был глуп. Были у него и чутье на людей, и щедрость, и даже доброта. Бедой Хэмфри был его невероятно эгоцентричный и вздорный характер, который мешал ему быть дипломатом. Да и не хотел он быть дипломатом. Он никогда не любил Бургундский дом, и ему было все равно, что герцог Бургундский был жизненно необходим для интересов Англии на континенте. Связь с Жаклин, которую за Брабантца сговорил именно старый герцог Бургундский, его симпатий к этому дому не прибавила. Личная жизнь Хэмфри была настолько скандальной, что однажды ее даже обсуждали в парламенте. Он ссорился с родственниками, позднее ссорился и с королевой, мог запросто и лично избить того, кто вызвал его гнев, но – в народе его любили. Судя по всему, чисто на основании внешности.



Герцог Экзетер, старший из братьев Бьюфортов, был несомненно очень сильным и авторитетным человеком, и на день смерти Генри Пятого ему было всего 45 лет, но и он очень много времени проводил во Франции, где его авторитет был просто необходим, и неожиданно умер в 1426, не успев оказать никакого влияния на принца.

Епископ Винчестерский, Генри Бьюфорт, был тоже человеком властным, возможно, даже более властным, чем Глочестер, которого он терпеть не мог и изрядно презирал за слабость и недальновидность. Блестящий дипломат, один из самых влиятельных людей в Европе в свое время, самый богатый человек Англии, тратящий свои богатства не на себя, а на благо страны, он поддерживал принца всю жизнь и деньгами, и советом, но работать вместе с Глочестером он просто не мог.



Неприятности начались уже перед первым парламентом «правления» Генриха VI, созванным на 9 ноября 1422 года. Епископ успел собрать оппозицию лордов, напоминая им об амбитности и ненадежности Хэмфри, и лорды объявили Глочестеру 5 ноября, что тот будет иметь право открывать и распускать парламент только при «помощи» совета, а не самостоятельно. Здесь нужно уточнить: на тот момент, после смерти одного короля и при младенчестве другого, Хэмфри был только Лордом Хранителем. Регентом его должны были утвердить именно на заседании парламента. Но парламент дал понять Глочестеру, что ни один король не может завещанием руководить правительством после смерти, даже если это завещание самого Генри Пятого. В конце концов, парламент объявил Джона Бедфорда Хранителем Королевства и Церкви Англии и Главным Советником Короля. Глочестер мог заменять Бедфорда только в отсутсвие последнего. Собственно, это было именно то, что имел в виду Генри V. Практически, Бедфорд за всю оставшуюся жизнь приезжал в Англию только однажды, так что Хэмфри как бы был на деле регентом. Но попробуй почувствуй себя полноправным регентом, если в любой момент может появиться старший брат и призвать к ответу! Да и назначения Глочестеру разрешили делать самостоятельно только незначительные. Важные посты занимались только после обсуждения кандидатов советом.

Совет регенства состоял из семнадцати человек: герцог Глочестер, архиепископ Кертерберийский (Чичель на тот момент), епископы Винчестера, Норвича, Лондона и Ворчестера, герцог Экзетер, графы Марш, Варвик, Нортумберленд, Вестморленд и Маршалл, лорды Кромвель и Фитц-Хью, сэр Уолтер Хангесфорд, сэр Джон Типтофт, и сэр Уолтер Бьючамп.

Архиепископ Кентерберийский

С графом Маршем все ясно. Этот молодой человек при желании мог в один миг перевернуть королевство вверх дном, потому что представлял старшую по отношению к потомка Гонта ветвь. Дело в том, что лично у него не было к этому ни малейшего желания. Но ход событий научил правительство, что и сам граф многократно использовался против своей воли в политических интригах с самого детства, и что всегда возможна ситуация, происшедшая с Олдкастлом, которого, несмотря ни на что, считали скорее мучеником, чем преступником: что течение событий может превратить друга во врага и заговорщика практически против собственной воли. К тому же, с тем же Маршем была связана еще одна деликатная тонкость. Претензии потомков Эдварда Третьего на трон основывались на отказе признать саллический закон, действующий во Франции, в результате которого право на корону не передавалось через женскую линию. Таким образом, англичане считали, что титул должен передаваться через дочерей тоже и по старшинству рождения. Некоторые историки считают, что, таким образом, титул короля Франции должны были наследовать НЕ наследники Эдварда Третьего по мужской линии, а наследники по ЖЕНСКОЙ, то есть, тот же граф Марш. Неизвестно, приходило ли в голову его современникам об этом мысль, но почему бы и нет, учитывая их знание предмета? Лично я не устаю поражаться, во-первых, полному отсутствию амбиций у молодого человека, и, во-вторых, тому, что он умер-таки своей смертью.

Вот эта генеалогическая таблица

Граф Варвик считался образцом рыцарства своего времени, он был и воином, и дипломатом, и прекрасно лично знал тех людей, с которыми была связана политика королевства. Конечно, его личность была сделана отнюдь не из розовых лепестков, была в нем и грубость, и жестокость. Но он был абсолютно предан и Генри V, и его дому. Он, как и архиепископ, принадлежали к партии Генри Бьюфорта.



Граф Нортумберленд был сыном «Хотспура» де Перси, и был полностью обязан и жизнью, и благосостоянию королю Генри, который восстановил его во всех правах. Граф никогда об этом не забывал, и всегда хранил верность дому Генри.

Граф Вестморленд, Ральф Невилл, был исконным врагом де Перси, отцом двадцати трех детей и основателем знаменитого дома Невиллов. В совете он оказался потому, что Ланкастеры были многим ему обязаны. Он поддержал их тогда, когда борьба с де Перси этого потребовала, он был самым могущественным ноблем севера, да и просто хорошим другом для Генри V. Сам граф умер в 1425 году, но его дом сыграл большую роль в развитии событий правления Генриха VI.



Граф Маршалл, Джон Мовбрей, был зятем Ральфа Вестморленда, и тоже представлял немалую силу на севере. В 1424 он стал также герцогом Норфолком.

Лорд Фитц-Хью был гофмейстером короля Генри, и тот лично выразил желание, чтобы он вместе с сэром Уолтером Хангерфортом были в числе воспитателей принца.

Сэр Джон Типтофт был сенешалем Аквитании и Президентом Нормандии.



Сэр Бьючамп был ветераном Айзенкура, родственником Варвика и спикером палаты общин.

@темы: Henry VI

---

Коты Светланы Кротовой

У нее на сайте есть много другого: бабочки, цветы, пезажи, и много других красивостей:
www.people.nnov.ru/s_art/art.html

Осенний Кот

Зимний Кот

Летний Кот

Кот Ромашкин

Мечты Рыжего Кота

Фантазии Домашнего Кота

Песенка Домового

@темы: "зверята"

---

Дневник одного кота - 20 (с)

За обедом царило напряженное молчание. Только Цигейка чавкала, как стадо ежей, потому что ей все эти психологические тонкости были - до фонаря. Зато я аккуратно покушал, быстренько залез к Свете на коленки и заурчал, демонстрируя верноподданнические чувства. Сегодня предстоял большой бой, и мне надо было заручиться союзником.

А от Андрея толку всегда было мало. Можно было и не стараться.

Тем более, что этот фрукт с самого начала обеда изображал из себя Дульцинею Тобосскую, по ошибке трахнутую Дон-Кихотом в темном коридоре. Он заявился на кухню через пятнадцать минут после приема пищи, с видом голодающей учительницы сел на краешек стула и заявил, что у него нет аппетита. Правда, обычно после таких заявлений Света начинала вокруг него виться, как голубь мира вокруг пушек, однако сейчас она явно сильно разозлилась, поэтому на Андрюшины заявления не обратила ни малейшего внимания. Его только суровым тоном спросили - будет ли он суп.

Андрей задумался. В более мягкой психологической обстановке он, конечно, тут же бы заявил, что суп не будет ни за что на свете, после чего Светлана стала бы нервничать, носиться по всей кухне и предполагать у любимого мужа всякие жуткие болезни. Но сейчас было понятно, что хочет он суп, не хочет он суп - этот факт никакой роли в сегодняшнем спектакле не играет. Поэтому Андрей с лицом великомученика сказал, что немножко супцу он все-таки съест. Чтобы, так сказать, поддержать слабеющие силы. При этом в левом глазу у него показалась слеза.

Но Света сегодня была тверда, как кремень. Немножко супцу - пожалуйста! И перед Андреем была поставлена малюсенькая салатная мисочка с супом.

- Это еще что такое? - возмутился Андрей, в мгновенье ока растеряв весь свой болезненный вид.
- Немножечко супца, - невозмутимо ответила Светлана. - Ты просил немножечко супца - я тебе налила немножечко супца. Шашлыком клянусь - это совсем чуть-чуть супца. Самую малость. Кто скажет, что это много супца, пусть первый ведет меня выписывать очки.

- Слушай, мне не нравится твое настроение все последнее время, - сказал Андрей и стал хлебать суп, одновременно впившись зубами в здоровенный кусок хлеба. - Я вуваю, вам вужно верьевно повововить, - сообщил он с набитым ртом.
- Последняя фраза от меня скрыта в тумане супа, - сказала Света.
- Поговорить, говорю, нам нужно, - объяснил Андрей.
- Ну говори.

- Мне не нравится твое поведение, - сообщил Андрей. - У нас всю жизнь были вполне нормальные взаимоотношения, а как переехали на новую квартиру - ты стала просто мегера какая-то. Пилишь меня, выступаешь, мужа не уважаешь. Прямо совсем другая девушка, честное слово. Куда девалась прежняя Светка, моя боевая подруга?

- Да нет, - ответила Света, - я просто перестала терпеть твои безобразные выходки. Понимаешь, когда женщина становится хозяйкой собственного дома, ее уже перестают устраивать грязные носки, лежащие на шкафу, дискеты, валяющиеся в стиральной машине, два ящика пива в холодильнике, из-за которых туда уже ничего не помещается, вечно включенный компьютер в спальне...

- Свет, Свет, остановись, - попытался ее урезонить Андрей.
- ...твои чертовы железки в постельном белье, постоянное кошачье визжание модема...
- Свет, при чем тут модем? - все еще пытался ее остановить Андрей. - У нас кот в доме живет!
- НАШ КОТ, - прокричала Света, - НЕ ВИЗЖИТ! У нас только твой модем визжит! - и она, утомившись, замолчала.
- Все? - спокойно спросил Андрей. - Пар выпустила?
- Выпустила, - ответила она.
- Этот твой чертов компьютер и визжащий модем нам деньги зарабатывают, - стал объяснять Андрей.
- Черта с два, - парировала Света. - Программами ты деньги зарабатываешь. А этой дурацкой почтой ты ни черта не зарабатываешь.

И она возмущенно топнула ногой так, что я, задумавшись, слетел с ее коленей.

- Мне, между прочим, - возмутился Андрей, - отдых требуется. Я тебе не вьючное животное, чтобы пахать с утра до ночи, прерываясь только на выполнение супружеских обязанностей.
- Не льсти себе, - заявила Света. - Я уж и забыла, когда ты их выполнял.
- Что?
- Что слышал!
- Вот так, значит?
- Как слышал!

Тут Андрей не выдержал, схватил плошку из-под супа и со страшной силой запустил ее в стену. Плошка разлетелась с жутким грохотом, и Цигейка, которая продолжала что-то там жевать из своей миски, перепугалась и стала прыгать по кухне и лаять. Я, от греха подальше, смылся в нашу комнату и там залег.

Мда... Чего-то у них не то происходит. Раньше, когда у Андрея был отдельный кабинет, ребята жили достаточно дружно. Видать, это одна комната на них так действует. Жизненные интересы пересекаются и вступают в конфликт.

Нам с Цигейкой, конечно, все эти скандалы - только на руку, потому что каждая скандальная сторона будет пытаться переманить нас на свою сторону, закармливая всякими вкусностями. Но с другой стороны, если честно, не переношу все эти крики-вопли. Это Цигейке, как правило, на все наплевать - исключительно крепкая нервная система, а у меня нервная организация тонкая. Я после каждого скандала минут пять ничего в себя запихнуть не могу. Прям горло сжимает. Так что надо будет все-таки их как-то глобально помирить.

В этот момент в дверь просунулась голова Цигейки.
- Как дела на фронтах? - спросил я.
- Аф.
- Плачет? Ну это совсем уже безобразие, - возмутился я. - Значит дальнейший сценарий - не в нашу пользу. Сейчас она будет долго плакать, а Андрей станет шляться по квартире туда-сюда, пиная стены. Затем он пойдет мириться, и они долго и нудно будут выяснять отношения. До самого ужина.

- Аф, - возмущенно сказала Цигейка.
- Или даже позже, - подлил масла в огонь я. - И все это время им будет не до нас. И все это время, - тут я закатил глаза к потолку, - мы с тобой, два несчастных животных, будем голодать. А эти негодяи сначала два часа будут трепаться на кухне, затем пойдут в спальню и будут там мириться, включив громкую музыку, от которой у меня расшатывается вся нервная система. Кстати, ты не знаешь, - спросил я ее, - почему у них такая странная манера - включать музыку в момент занятий любовью? Да еще и так громко. Какой-то странный вид стимуляции. Неужели они без нее вообще ничего сделать не могут? А у нас, котов, без проблем.

- Аф, - ехидно заметила Цигейка.
- Песни мы орем, - объяснил я этой дуре, - до совершения полового акта, а не во время. А эти ДО акта ругаются полдня, а затем врубают свою идиотскую музыку. Интересно, кто-нибудь из ученых вообще объяснил этот загадочный факт? Животных-то исследовать они мастера. А вот самих себя они пробовали исследовать?

(Алекс Экслер)

@темы: "зверята"