Одолела еще две новеллы Остин

Прочла Northanger Abbey и Persuasion. Читаю я ее по единственной причине: из-за экранизаций ее новелл. Эти две смотрела летом, и в первой мне показалась заключительная часть какой-то странной, а вторую я не поняла вообще. Хлопала глазами и говорила «не верю».





Что ж, в первой экранизации оказался просто полностью исключен период пребывания Кэтрин в Аббатстве. Оказались упущены явные попытки Генерала представить свою семью в наилучшем свете, его прямые намеки, что он не против, если Генри на ней женится. Поэтому сцена, когда Кэтрин оттуда вдруг выставляют грубо прочь, оказалась абсолютно загадочной. И не было демонстративно брошенной в камин книги романов. Всё Кэтрин поняла еще в Аббатстве, когда рисовала себе ужасы про умершую в заточении жену Генерала, а нашла очень обыденную историю о том, как разбиваются сердца

Зато период в Бате чудесно отснят, почти с буквальной точностью. Разве что брат Изабеллы, Джон, в фильме выглядит опасным, а в книге он просто глуп. И еще. Позвольте не поверить, что даже такой любящий брат, как Генри, прикрывал бы тайные встречи своей сестры с возлюбленным, в лесу. Нет, по морали тех времен он просто повздыхал бы над несчастной судьбой Элеоноры. Собственно, в книге этот таинственный молодой человек появляется только в конце, уже разбогатевшим, и упоминается, что Элеонора вышла за него по взаимной симпатии.

Что касается Persuasion, то новелла, конечно, вполне логична. В фильме меня потрясло, какой жалкой, мокрой вороной смотрится Энн Элиот. Потертая жизнью Золушка, Принц которой флиртует у нее на глазах. К счастью, не было в романе жуткой сцены падения в лужу, мокрой шляпки, положенной рядом. Не было слез над письмами. Была вполне достойная дочь баронета, расцвевшая в 28 лет вторично. И окружающие, кстати, ни на миг не забывали о том, к какому уровню общества она принадлежит. О Капитане она не думала постоянно, а вполне приняла ответственность за то, что разорвала помолвку. И его заигрывания с Луизой и Генриеттой воспринимала, как естественный ход вещей. Хоть и больновато, но что ж поделаешь.

Второй момент, с Луизой, кидавшейся Капитану на шею с криком «лови!» оказался правдой. Таки кидалась, и приложилась головой, потому что джентельмену ловить ее не слишком хотелось, и он замешкался. То ли девицам на выдании действительно позволялась некоторая свобода в поведении с подходящими на роль жениха мужчинами, то ли Луиза уже считала Капитана своим женихом (остальные считали).



Третий момент, марафон по улицам Бата и глупое письмо типа «я Вас люблю, прощайте!», оказались (опять же, к счастью) неправдой.



Были вполне достойные встречи, растущая уверенность в том, что любовь не прошла, письмо с объяснением и просьбой о встрече, и, собственно, само объяснение. Причем, отнюдь не выглядело так, что раба семьи вырвалась на свободу, сбросив оковы. Не-а. В новелле это просто о том, что истинная любовь не проходит. Всё очень прилично, никакого бунта. Кстати, поразила меня в фильме еще и инвалид-ревматик миссис Смит, резво бегущая за бегущей Энн, чтобы открыть ей глаза на кузена Эллиота. Никуда она не бежала. Кузен Эллиот был другом и душеприказчиком покойного мужа-Смита, который оказался плохим другом и плохим душеприказчиком. И разговор о его характере состоялся вполне спокойно, в должное время.

При всем при этом я смотрю с удовольствием экранизации, и читаю Остин через силу. Я прекрасно понимаю, почему англичане хотят прибавить ее героям красок, и делают экстравагантные экранизации. Потому что у героев Остин этих красок катастрофически не хватает. Разве что в «Аббатстве» они живые, но и здесь тетушка Остин сочла нужным заполировать концовку полученным от Генерала благословением.

Все-таки, я считаю Остин очень слабым писателем, какие бы авторитеты ни утверждали, что она пишет хорошо. Слог у нее унылый, слов она тратит на описание каждой мелочи страшно много, потому что не умеет создать картину несколькими мазками (может, в переводных текстах переведчики подправили, но на английском всё серо уныло). Сюжеты... Да какие там сюжеты. Истории достойных замужеств достойных счастья героинь, чтиво для старых дев 19-го века. А эти ее морализирования о долге женщины! А эта неприязнь к живым, бойким, спортивным, и физически сильным женским персонажам! Все таки, личность автора сильно проецируется на его произведения.

Остались Emma, Sense and Sensibility и Pride and Prejudice. Ну-ну....

@темы: "экранизации vs каноны"

---

С Сайманом, друзья! И с Днем Всех Святых тоже!

запись создана: 30.10.2009 в 23:43

---

Генрих VI - взлет и падение герцога Йорка

Герцог Йорк высадился в Англии только в сентябре 1460 года, когда Варвик уже сделал за него всю работу. Очевидно, именно в этот момент прошел перелом в его сознании: уж очень удачно всё прошло, уж очень подходящими были обстоятельства для того, чтобы более или менее сдерживаемые амбиции прорвали плотину лояльности и самодисциплины.

Сначала Йорк отправился в Людлоу, откуда выезжал на многие встречи. Казалось бы, в таких обстоятельствах воссоединение с женой, которая была спасена от смертной казни королем, но настрадалась, находясь под стражей своей сестры, жены герцога Бэкингема. Но все было не так просто. Герцогиня выехала из Лондона в середине сентебря, но не в Людлоу, а в Саузварк, потому что ее муж должен был официально призвать ее. Вызов в Херефтрд пришел дня через три. Процессия герцогини была пышно оформлена, и с неменьшей помпой двинулся на встречу герцог. Только двинулся он в Лондон. Причем, пышность его продвижения была королевской, вплоть до того, что его меч несли перед ним на подушке.

Дальше – больше. Явившись в Лондон в сопровождении 500 человек, Йорк направился прямо в Вестминстер, промаршировал к королевскому трону, который был в тот момент свободен (король открыл парламент, и проводил свое время в охоте и спортивных развлечениях), и положил на него руку. Увидев реакцию лордов, вскочивших с мест, он не посмел сделать следующий шаг: сесть на трон. Архиепископ указал ему, что герцог должен испросить аудиенцию у короля, согласно обычаю, на что Йорк грубо ответил, что «he did not know of any one in the Kingdom whom it did not rather behove to come to him”. Это была вполне определенно выраженная претензия на трон. Архиепископ немедленно покинул зал заседаний, и отправился в королю.

К своему счастью, король именно в тот момент находился у королевы в Уэльсе, поэтому он не знал, что Йорк выбил двери в его палаты, и обосновался там.

Шок был одинаково силен и среди горожан, которые тут же узнали о происшедшем, и теперь с гневом вспоминали, сколько раз Йорк клялся в преданности королю, и среди лордов, которые действовали в искренней уверенности, что они делают благое дело для короля и королевства. Варвик явился вместе с братом Томасом к чрезмерно амбитному дядюшке, поругался с ним в пух и прах, но это ничего не изменило. 16 октября герцог Йорк предъявил палате лордов свое официальное требование трона, обосновывая его тем, что он является прямым потомком короля Генри III. Из писем Маргарет Пастон ее мужу известно, что это заявление вызвало много разговоров среди горожан в стране, но никто не торопился сформировать никакого мнения.

Лорды же просто растерялись. Они попытались столкнуть решение вопроса королю – без успеха, судьям – но те отфутболили его обратно. Тогда палата лордов просто построила своего рода казуистические баррикады между собой и проблемой, как таковой. Они скурпулезно подсчитали, сколько раз Йорк присягал королю, подняли акты парламента с решение передать власть линии Ланкастеров, напомнили, что дед нынешнего короля получил признание права на царствование именно как потомок Генриха III. Увы, это парламент был уже не тем парламентом, что в былые времена. Эти лорды даже не посмели напомнить Йорку, что парламент имеет право выбирать короля даже в обход геральдических законов. Впрочем, вполне может быть и так, что не было у них пыла защищать именно этого короля. При создавшейся ситуации, как они могли утверждать, что линия Ланкастеров более достойна трона, чем линия Йорков? Никак. Ланкастеры дали стране великих государственных умов и воинов – и выродились.
Герцог Йорк отвел свои клятвы королю, утверждая, что получил от них освобождение от папы. Мог, кстати, и получить к тому времени. Что касается решений парламента о ланкастерской линии, то он упирал на линию геральдическую. В общем, все решил снова Варвик, явно дав Йорку понять, что поддерживать его он не станет. Поэтому 25 октября герцог согласился на компромисс, с которым согласился и король, ”in eschuyng of effusion of Christen blode, by good and sad deliberation and avyce had with all his Lordes Spirituelx and Temporelx”

Компромисс заключался в том, что Генрих останется королем до конца жизни, а после его смерти престол унаследует Йорк. Решение довольно двусмысленное: в 1460 году королю было всего 39 лет, а герцог был на 10 лет его старше. Причем, король вовсе не был больным задохликом. Почему герцог решил, что он его переживет? Далее, это решение полностью закрывало сыну короля, Эдварду, путь к трону, что вряд ли устраивало его мать в настоящем, и самого принца в будущем. А уж кто-кто, а Йорк к тому времени должен был бы понять, что с королевой шутки плохи. Но герцог весело кинулся принимать титулы Принца Уэльского, герцога Корнуэльского и графа Чеширского. 31 октября он и его сыновья принесли в Сент-Поле вассальную клятву королю с условием, что тот будет придерживаться договора. Народ на улицах дружно славил короля... и Варвика. Не Йорка.

Почему Генрих так легко лишил своего сына возможности царствовать? Кристи предполагает, что он, очень серьезно относясь к своему титулу, считал его, тем не менее, тяжелой и неинтересной обязанностью, предполагая, что делает сыну услугу, избавляя его от такой докуки. Или что он, в глубине души, считал требования Йорка обоснованными. Лично я склонна думать, что это не так. Что касается первого, то Генрих, возможно, и тяготился весом короны, но никогда не пытался от нее отказаться, и всегда вставал на защиту своих прав, когда угроза им была весьма относительной. Он не был слабоумным, в конце концов, и он был глубоко религиозным человеком, принимающим всерьез божественное право короля. Что касается второго, то Генрих всегда с необычной для его стиля энергией защищал дом Ланкастеров и всех к нему принадлежавших. Не верю, что он подвергал сомнению права своей линии. Скорее всего, как человек слабый и склонный до последнего увиливать от прямого противостояния, он решил, что проблема со временем как-то сама решится по божьей воле и с божьей помощью (в его пользу, разумеется).

На всякий случай, через неделю Йорк взял на себя и еще один титул: Защитника Королевства, хотя обстоятельства не подразумевали наличия необходимости в этой должности. Разве что Йорк все-таки предвидел, что королева просто так с перспективой стать в будущем никем не согласится. Кстати, он сделал некоторую попытку решить проблему с королевой заранее – скорее всего, раз и навсегда, потому что Маргарете был отправлен подложный вызов от короля в Лондон, но ее предупредили о ловушке, и она осталась в Уэльсе. Узнав о том, что ее сына лишили права на трон, она немедленно послала Экзетера поднимать Запад. Граф Вилтшир, которого, очевидно, заела в Голландии совесть, тоже вернулся из-за границы и остался с Джаспером Пемброком охранять Уэльс. Отец Джаспера, Оуэн Тюдор, тоже остался с ними. Были призваны Девон и Сомерсет, который тихонько вернулся в Англию и жил в Корф Кастл, в Дорсете.

Сама королева с принцем отправилась в Шотландию. Король Джеймс II к тому времени погиб, но его жена, регент при малолетнем наследнике, приняла Маргарет более, чем тепло. А ланкастерские лорды тем временем собирали силы на севере. Я уже писала, что были Невиллы и Невиллы: из-за браков получилось так, что часть членов этого огромного дома оказалась в стане ланкастерцев, а часть – йоркистов. И вот один из Невиллей обратился к Йорку за разрешением собрать войска, чтобы извести в своих краях ланкастерскую заразу. Разрешение он получил, 8 000 человек собрал – и промаршировал с ними прямехонько на север, к ланкастерцам. Лорды-роялисты (Нортумберленд, Невилль, Латимер, Клиффорд, Руз, Даркл, Сомерсет и Экзетер) проводили время, строя планы и разоряя земли герцога Йорка. Постепенно их армия выросла до 15 000 человек.

По какой причине герцог проморгал сбор таких сил – непонятно. Разумеется, он понимал, что на севере у него друзей нет. Поэтому, получив разрешение короля, он отправился туда 9 декабря наводить порядок со своим вторым сыном Эдмундом и графом Салсбери. Взяв с собой всего 6000 человек! А Варвик остался в Лондоне. То ли он решил не принимать участия в делах упрямого дядюшки, раз уж тот был глух к его доводам, то ли сам не считал этот поход чем-то выдающимся. Ирония заключается в том, что, двигаясь к Сандалу, замку герцога, его силы шли практически рядом с силами Сомерсета, и даже имели с ними несколько стычек, но и тогда герцог не понял, с движением какого масштаба ему вскоре придется иметь дело. В Сандале он отпраздновал Рождество, несомненно чувствуя, что практически достиг всего, о чем мог мечтать.

О том, как, собственно, началась битва при Вейкфилде, разные хроники пишут по-разному. Одни – что отряды герцога, занятые сбором продовольствия и фуража, были внезапно атакованы ланкастерианцами. А вот Холл в своих хрониках пишет, что ланкастерианцы выступили из Понтефракта к Сандалу, и вызвали герцога Йорка на бой, от которого тот не мог отказаться, не потеряв лица. Кристи указывает, что Холл – поздний автор хроник, и часто ему доверять нельзя, но в этом случае у него могла быть более достоверная информация, чем у остальных, потому что его предок погиб в этом сражении, и в семье могли сохраниться документы или рассказы о том, как это было. Он пишет, что, пока герцог маршировал вокруг Кастл Хилл, чтобы атаковать центр вражеской армии, заранее подготовившиеся роялисты взяли его в клещи с флангов.

Это была полная катастрофа. Йоркисты потеряли 2500 человек, сам Йорк и Салсбери попали в плен, сын Йорка погиб, многие лорды (сэр Томас Невилл, лорд Харрингтон, сэр Томас Харрингтон). Головы Йорка, Салсбери и Рутленда «украсили» ворота города Йорк. Голову герцога еще и бумажной короной увенчали. Ланкастерская армия потеряло около 200 человек.

@темы: Henry VI

---

Pi -]1o, привет)))

---

Компания против инакомыслящих

Это - последние 6 постеров, часть компании, проводившейся в Австрии в 1942 году. Цель понятна: сделать недовольных смешными и неприятными для людей. Действительно, вытащили довольно мерзких типов, против которых вообще люди уже были восстановлены (противный, скупой обжора-выпивоха-всезнайка, и высокомерная, экзольтированная, вечно недовольная старая дева). Что-то мне живо Кукрыниксы вспомнились...

Ну, а для равновесия прицепила несколько американских постеров Да, именно параллель))) Я помню, что когда читала в школе Льюиса Синклера, то была уверена, что он иносказательно описывает нацистскую Германию.


This poster introduced the two characters: Frau Keppelmeier and Herr Lemperer. The poem runs:
Frau Keppelmeier, as one can see,
Is deeply troubled as can be.
Herr Lemperer, on the other hand,
Eagerly hears the rumor she tells.


Herr Lemperer is not eager to donate to the Nazi Party's charity, the Winterhilfswerk, or WHW.:
Herr Lemperer, it's very clear,
Makes his "sacrifice" so dear.
"Hey," he mutters, "I gives ma share!"
Two cents is all that he can spare.


Frau Keppelmeier commits the crime (and it was a crime) of listening to British radio:
At night Frau Keppelmeier turns her dial,
And listens in on London.
She sits there listening to lies,
Happily being led astray.


Herr Lemperer, meanwhile, has advice for Hitler's generals:
Herr Lemperer is a strategist.
The most important thing in any battle
Is to make the right attack, he says.
Any general could learn from him.
One need only listen to him at the pub


Frau Keppelmeier, meanwhile, is having trouble finding the things she needs:
Frau Keppelmeier is most distressed.
She can't get the right perfume these days.
And our youth, why they're so immature,
They've never heard of perfumed soap!


Herr Lemperer is off in the countryside looking for black market foodstuffs:
Herr Lemperer, meanwhile, complains so loudly.
The trains, you see, are sometimes late.
In such hard times, how can he then,
Himself punctually fill his sack?

@темы: "старые плакаты, старые открытки"

---

Генрих VI - Варвик наводит порядок

Похищение лорда Риверса людьми Варвика из Сандвича имело то неожиданное последствие, что Лорд Казначей Англии, человек Маргареты, сбежал в Голландию.

В январе 1460 года Джеймс Батлер, 5-й лорд Ормонд, граф Вилтшир, сделал рейд в Ньюбери, где арестовал всех, кто был известен, как симпатизирующий герцогу Йорку. Кого повесил, кого четвертовал, а с городом обошелся так, словно это была взятая с боем вражеская территория. Да что там, хуже, если сравнить, как Генри V по-рыцарски обходился со взятыми французскими крепостями. После этого граф отправился в Саутхемптон, где конфисковал пять барок, объявив, что это делается в интересах королевства, погрузил на них практически все свое имущество, и отплыл «воевать с Варвиком», как было объявлено. Только вот оказались они в Голландии, где бравый граф и остался, отправив в Англию тех солдат, которые обеспечивали его безопасность во время плавания.

Этот поступок уже сам по себе много говорит о том, как обстояли дела в Англии в том году. Вместо того, чтобы предпринять хоть какую-то попытку привести в порядок дела страны, Маргарета направила всю свою могучую энергию на месть сторонникам Йорка, причем, в масштабах, уже сильно напоминающих террор. Мало того, что карательными экспедициями ланкастерцев методично уничтожались городки, которые квалифицировались, как йоркистские, так в самом Лондоне достаточно была навлечь на себя малейшее подозрение, чтобы угодить на виселицу. Например, в январе было схвачено 9 горожан, знакомых с неким Роджером Невиллем (вряд ли даже принадлежавшим к этому дому), им было предъявлено обвинение, что они собираются присоединиться к Варвику, и объявлен смертный приговор. Их повесили и обезглавили.

Проявившие так мало энтузиазма при Людлоу, англичане начали недовольно шевелиться, и, разумеется, ждать освободителя. Циркулировали «верные» слухи о том, что ожидается со дня на день высадка Варвика. Йорк тоже времени не терял, рассылая письма из Ирландии.

Варвик же получил известия из Ирландии с хорошими новостями только весной 1460, но среагировал быстро. Вообще, это был человек то ли поразительно хорошо осведомленный, то ли гениальный, то ли просто дерзкий. Возможно, все вместе. Вообразите расстояние от Кале до Ирландии. Явно патрулируемое королевским флотом. А Варвик снарядил шесть лучших судов, набил их вооруженными до зубов отрядами, и отправился в Ирландию. Более того, он туда добрался в целости и сохранности, совершенно беспрепятственно. С Йорком они договорились, что в июне высадятся в Англии одновременно. Возвращаясь в Кале, Варвик захватил с собой и свою мать, графиню Салсбери, которая хотела быть в Кале вместе с сыном и мужем. К этому времени об операции Варвика узнали, и Экзетер, снова Адмирал, взял с собой 13 кораблей, и загородил отчаянному графу путь. Чего он не учел, так это той популярности, которой Варвик пользовался у моряков. Они просто отказались поднять против Варвика оружие. Все! Суда Варвика величаво продефилировали под самым носом Экзетера, и счастливо вернулись в Кале. Судьба любит храбрых. Варвику было 32 года в 1460-м.

Итак, Варвик был полностью готов к высадке, но его отчаянность и дерзость в военных операциях никак не исключали осторожности. Например, несмотря на постоянно поступающие из Кента послания, о том, что он – их единственная защита и они его ждут, Варвик все-таки отправил сначала в разведку своего дядюшку. Тот нашел состояние дел вполне удовлетворительным. Более того, уцелевшие лорды-йоркисты по всей стране ждали своих лидеров.

Но Варвик вовсе не собирался высаживаться в Кенте. Это почти невероятно, но воротами в Англию для него стал все тот же Сандвич. Конечно, там был гарнизон, который ланкастерцы благоразумно составили из дезиртиров Кале, сменивших господина при Людлоу. Но гарнизон не устоял перед напором Динхема и Вентлока. Сандвич был взят, Динхем остался в нем, а Вентлок привез в Кале перебежчиков, которых, без лишних церемоний, тут же на бережку и обезглавили.

Йоркисты не были бы йоркистами, если бы они пошли на войну без манефестов. На этот раз они отправили два: один – кардиналу Коппини, другой – архиепископу Кентербери и народу Англии. В первом они подтверждали свою верность королю, во втором перечислялось очевидное, и впервые был позволен выпад в сторону короля, то есть, его безразличия к делам королевства, коль скоро он дал проблемам разрастись вглубь и вширь. Но, все-таки, во всех проблемах обвинялись плохие лорды (их зловещая репутация пережила века, так же, как и легенда о Генрихе, который, якобы, был ”as noble, as vertuous, as ryghtewys and blyssed of dysposicione as any prince erthely” – как гласила прокламация йоркистов). Впрочем, в этом манифесте было именно то, что люди хотели услышать: что кто-то, сильный и могущественный, в курсе их тщательно перечисленных бед, и берет на себя наведение порядка, после которого снова будет все хорошо и правильно.

26 июня Варвик, Салсбери и Марш покинули Кале в сопровождении 2 000 воинов, пересекли канал и высадились в Сандвиче. Их сопровождал лорд Одли-младший, который попал в плен после бездарной попытки Сомерсета-младшего искать помощи у французов, но, будучи в плену, проникся идеями йоркистов. Сопровождал экспедицию и папский легат, который был, вообще-то, послан в роли миротворца, но попал под обаяние Варвика, к великой досаде папы.

Варвика встретили, как спасителя отечества, в буквальном смысле крестным ходом: сам архиепископ Кентерберийский нес крест. Армия направилась на Лондон через Кентербери, Рочестер, Дартфорт. По дороге к Варвику присоединились лорд Кобхем, горожане, джентельмены, йомены со всего Юга. К Лондону подошла уже 20 000-я армия. Хотя лондонцы сильно не любили королеву, 27 июня совет олдерменов во главе с мэром приняли решение сохранить лояльность королю. Жест был хорош, но только горожане как-то не вдохновились, поэтому, когда назначенные оборонять город лорд Скейлс и лорд Хангерфорд прибыли в Лондон, мэр и олдермены встретили их с такой ледяной холодностью, что лорды предпочли просто запереться в Тауэре вместе с остальной ланкастерианской аристократией.

Варвик вежливо послал в Лондон парламентера испрашивать разрешения вступить в город. Несмотря не уговоры ланкастерских лордов отогнать йоркистов пушечным огнем, Лондон открыл перед ними ворота. И вот, 2 июля 1460 года Варвик торжественно вступил в столицу королевства. Без боя. Не обошлось, конечно, и без обычных при таком стечении народа инцидентов: 13 человек из охраны епископа погибли, упав в толчее без возможности подняться из-за веса лат. Но дело это было настолько обычное, что настроение ни у кого не испортилось. Процессия направилась к Сент-Полю, где Варвик поклялся на кресте Кентербери в верности королю. Таким образом, реноме отцов города совершенно не пострадало, потому что они тоже решили в пользу лояльности королю, а вовсе не дому Ланкастеров. Ланкастерцы, и без того непопулярные в тот момент, вызвали среди горожан большое озлобление, потому что, из-за стен Тауэра, они ”fyre into the city and shot in smale gonnes and brende and hurte men and wymmen and chyldren in the streets”.

Варвик в Лондоне засиживаться не стал, хотя туда и стягивались пэры-йоркисты со всей страны. Очевидно, он прекрасно знал, что король не поспешит в Лондон, обливаясь слезами радости от того, что его пришли спасать, а будет собирать войска и драться, потому что король-то он король, но и глава конкурирующего дома тоже. Королевская чета находилась в Ковентри на тот момент.

В Лондоне на хозяйстве остался Салсбери с Кобхемом и Вентлоком, а сам отправился на север. Салсбери в первую очередь плотно осадил Тауэр и начал его бомбардировку.

Не имея никаких известий от Йорка, Варвик, архиепископ, епископ Невилль, дядюшки Варвика Фауконберг и Абергавенни, лорд Борчьер, лорды Клинтон и Скроп, епископы Или, Рочестера и Салсбери, легат Коппини, лорд Одли (бывший пленник), лорд Сэй (сын того самого ненавидимого в стране ланкастерианца), и приор Сент-Джона отправились в Нортхемптон, куда направлялись и войска короля. Королева с принцем остались в Ковентри, и им было велено действовать по обстоятельствам, ни в коем случае не появляясь в Нортхемптоне. Похоже, король, когда хотел, умел и командовать, и быть убедительным. С королем были Бэкингем, Шрюсбери (сын того самого героического Тальбота), Эгремонт, лорд Бьюмонт и Грей де Ратин.

Кстати, Варвик действительно был лоялен королю в тот период. Он делал все возможное, чтобы уклониться от боя, он трижды (!) посылал к королю людей с просьбой дать ему аудиенцию, чтобы объяснить свои действия, но их неизбежно заворачивали обратно. Причем отказ исходил отнюдь не от короля, а именно от его лордов. Наконец, Варвик атаковал. Перед боем войскам были даны четкие инструкцию не наносить вреда королю и простым солдатам, а сосредоточить попытки истребления на лордах, рыцарях и сквайрах. Всё было закончено за полчаса. Очевидно, битва продлилась бы гораздо дольше, если бы лорд Грей, увидев приближающегося графа Марша, не поднял бы неожиданно знамя Варвика, и не пропустил бы йоркистов в укрепление. Бэкингем, Шрюсбери, Эгремонт и Бьюмонт погибли.
А король? А король, как обычно, был оставлен в полном одиночестве в своей палатке. Похоже, такова была его судьба, что его вечно забывали на поле боя. Вцелом со стороны короля погибли 300 человек, но очень большая их часть просто утонула в реке возле мельницы, когда бежала с поля боя.

Это, кажется, почти стало обычаем, что брошенного короля находил Варвик, проявлял куртуазность и подтверждал верноподданические чувства. Точно так же получилось и в этот раз. Три дня было дано на отдых в Нортхемптоне, и в Лондон компания вернулась 16 июля. Король расположился во дворце епископа, потому что Тауэр, собственно, был занят. Правда, осажденным пришлось через 3 дня сдаться, потому что смысла в их действиях больше на было. Лорд Скейлс попытался ускользнуть на лодке в Венсминстер, но его заметила какая-то женщина, которая подняла тревогу. Его кинулись преследовать рыбаки, догнали, и, как водится в таких обстоятельствах, убили. Варвик не хотел никаких убийств, поэтому лорда хотя бы похоронили с почестями. Казнил Варвик только несколько перебежчиков, которые предали его при Людлоу.

Интересный случай произошел с королевой. Когда она, как, очевидно, и было договорено, отправилась из Ковентри в Экклезхалл Кастл, то попала в пленницы к человеку, которого сама же и возвысила при своем дворе. Этот Джон Клейер не только ограбил королеву, но, очевидно, и убил бы ее, если бы Маргарету и принца не спас 14-летний подросток, Джон Комб. Он помог королеве и принцу бежать, и проводил их во владения лорда Пемброка, в Харлек Кастл.

запись создана: 28.10.2009 в 20:03

@темы: Henry VI

---

)))

@темы: "старые плакаты, старые открытки"

---

Astarosha, привет!

---

Ooooooo!!!!!

27.10.2009 в 00:02

Пишет  Идея:

Ой! Не могу!Что там предыдущий фик! У меня вот на этом мозги зажарилисьАвтор попыталась влезть в шкуру Драко Малфоя что ли? Не, это Мэри Сью, но какая!У меня просто нет слов.
Пишет  Curly_Sue:

САМОЕ СТРАШНОЕ, ЧТО ЭТО НЕ СТЕБ!!!!

ФИК - "РОКОВАЯ ЛЮБОВЬ ТЬМЫ".
Я рыдаю! Просто рыдаю!
С тегом "стеб" я этот фик нигде не нашла, его вроде бы с Хогнета удалили за что-то... Понятно за что)))
Но блин! Такого не бывает! Так люди не пишут!

Безусловно стоит прочитать!!!!!!!!!!!!!! Шедеврально!!!

Итак.....

РОКОВАЯ ЛЮБОВЬ ТЬМЫ

Молодая студентка приезжает в Хогвардс не зная что у нее есть особенные способности Тьмы! Но встреча с Волан-де-Мортом приведет к трагедии... Это мой первый фанфик, несудите строго. Написанно без -учета шестой книги! (Melissa)

Глава 1. Начало Пути.

- Я буду любить тебя вечно!!!
Дикий вопль разорвал сладостную полуявь моего последнего сна. Я грациозно подскочила как ошпаренная, и уже в полете, открыла глаза. Опять этот сон... третий раз за неделю и уже пятый за эту ночь!
В заросшем благородной тиной и белесыми кувшинками прудике, с берега которого я возращалась в реальность, что-то мелькнуло. Я присмотрелась и увидела там свое заспанное, но от того еще более прекрастное отражение. Длинные черные волосы, чуть просвечиваясь на солнце, неспадающими прядями стурились по моим щекам, лбу и фиалковым глазам цвета сердолика, щеки немного припухли после сна, но оттого лишь более оттеняли тонкий римский нос, как будто перечеркивающий лицо на верхнюю и нижнюю половины. Дальнейшие части тела, кроме лица, также не оставили бы равнодушным любых зрителей - стройная грудь третьего размера, талия ширеной меньше фута и длинные покатые ноги (Бля, ща умруууу!!! Покатые ногииииии!!! Интересно, грудь третьего размера не скатывается???). Прибавьте к этому непринужденный вечерний макияж - иссиня-черные тени под глазами и над, черновато-темная омада на тонких аристократических губах девченки в классе перелопались от зависти - вот чего можно достичь, смешав паприку с гуталином!!)...

Я ласково но с небольшим оттенком превосходительства улыбнулась своему отражению - жалкой копии воплощения совершенства (Ооооо!!), поправила на спине элегантное черное платье-корсет (какой непринужденный жест!) и отошла от пруда в дом.

Мама в кухне устало гладила мое любимое черное кожанное платье (гладила))))) кожанное)). Она устало взглянула на меня. Мне показалось, что в глубине ее глаз за бездонной материнской любовью промелькнула зависть, плохо скрываемая ненавистью.
- Мелисса, я приготовила на завтрак сваренные вкрутую кроманьоны под соусом тартар (О как!), к тебе почтальон прихол! (его кроманьоны я и сварила) - медленно ответила она.
Родители назвали меня Мелиссой, но сама я предпочитаю называться Мелиорацией, с тех пор как прочитала книгу про древнегреческих демонов. Мне нравилось, как музыкально, и вместе с тем зловеще это звучит - "Мелиорация Дарк". Затем я немного удивилась, но что поделать, почтальон тоже мужчина (конечно, у него же есть кроманьоны! Были). Может быть он заметил меня у пруда и влюбился. За последний месяц толпа поклонников чуть не сломала мой забор крестиками.
- Передал какой-нибудь презент? - обрадовано спросила я, скрывая законную гордость под маской равнодушия.
Мать в молчании передала мне стопку писем. Ну что ж, даже мне случаеться ошибится.
Тринадцать, мое любимое число, кстати,писем от поклонников сразу отправились в мусорную корзину. Вообще я считала их ниже своего достоинства читать, в последний раз делала это лет пять назад. Но вдруг одно из них привлекло из корзины (боже, из корзиныыыыы) мое внимание. Оно было тяжелее остальных раз в пять (это тоже из корзины разглядела?), наверное, около пяти футов, и конверт был из какого-то древнего картонного пиргамента (древнего, КАРТОННОГО пИргамента!) желтого цвета с зелеными чернилами. Я сразу поняла, что это мой шанс и начала собирать вещи. Вообще-то, обычно туда (Эй, аффтар, куда?) не берут 16-летних, но мой не сомненный талант и особые способности, наверняка, привлекли к себе внимание.

Родители неадекватно отнеслись к моему намерению покинуть их скрупулезную жизнь и уехать учиться в старейшей и единственной в Англии школе чародейства и волшебства. Но я решительно закинула на плечо изящную черную сумочку с серебряными черепочками на застежках и своим гардеробом и макияжем и решительно покинула дом, оставив в двери аккуратную сквозную вмятину, от своего коблучка. (Письмо так и лежало в мусорке, сверкая картонным пИргаментом.)

Нужную платформу я нашла сразу. Мне указал на нее вежливый молодой полисмен в потрепанной мантии поверх мундира (усраться!), чем сразу вызвал у меня мысль о магии. Он все время косил на мое декольте, но я была в хорошем настроении и не стала лепить ему пощечину.

Медленно опустившись на свое свободное место, я стала рассматривать пейзаж за окном. Леса и луга сменяли друг друга в бешенной свистопляске. Черезчур зеленая зелень на ветвях деревьев вселяла в меня мрачные мысли о безвоздарно потерянных годах юности. (Пиздец, простите) Засмотревшись, в купе вдруг вошел какой-то студент.
- Здравствуйте! - пунцовыми от смущения глазами посмотрел на меня вошедший. (Убееейте меняяя! Пунцовыми глазами!)
Мне сразу бросились в глаза его очки и девушка, вкатившаяся за ним в купе вместе с парнем. Парень был не естественно рыжего цвета. А удивительнее всего был шрам, который пересекал его лоб, как пьяная молния. Все трое, выглядели немного ошалевшими от моего ослепительного макияжа.
- Ну садись, раз пришел! - учтиво, но с некоторой ноткой превосхождения отвечила я. Я была не далека от истины - мальчик, который оказался легендой школы, и просто милым мальчиком Гарри влюбился в меня по уши. За долгие годы жизни я уже научилась разбираться в таких вещах. Мысленно поставив еще один крестик, я снова повернулась к окну, тщательно скрывая, как мне интересно поскорее стать самой сильной волшебницей.

Поезд тронулся, оглушив встречающих мягким гудком. Его звучание, тоже навеивало на мысль о чем-то волшебном.
Рон (а именно так я выяснила, что его звали) не удержался и гулко ткнулся носом в кофейный столик. (Да, Рон долго держался. Ему так хотелось ткнуться носом в кофейный столик! И вот он не удержался! И все-таки ткнулся! Я бы даже сказала клюнул!)))
- А ты очень изменился за лето! - удивленно посмотрел на него Гарри. (Конечно, раньше Рон бы так долго не продержался! Заклевал бы кофейный столик прямо порога)
Сам он тоже изменился. Стал выше и стройнее, волосы перестали оттопыриваться во все стороны и немного прилизались, глаза теперь казались больше за круглыми стеклышками, а зеленый взор обволакивал и уносил. Впрочем, я в него не смотрела. Герми нежно погладила Рона по носу волшебной палочкой, и кровь перестала заливать поркет. (Пиздец! Доклевался!)

Дверь в купе открылась, и вошла троицца юнных волбешников. (троиЦЦа юННых ВОЛБЕШНИКОВ!!!!!!!!! Божеееее, так не бывает)
- Как ты изменился, Малфой! - ошеломленно всхлюпнула Герми.
Высокий светловолосый мальчик холодно посмотрел на текущих пассажиров. Он дествительно выглядел странно - черная челка резко пересекала высокий чистый лоб, почти закрывая глаза. Поверх черной мантии нежно свисал розовый шарфик, на котором красовались три одинаковых значки "Поттер - лох!" За ним нависали два громоподобных тела - мне сказали, что это Крэбб и Гойл.
До Хогвартса ехали в полном молчании, не считая перебранки Грэбба с Роном и небольшой магической стычки.
(Я НЕ ПОНИМАЮ,.. ЭТОТ АБЗАЦ !! ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ, ТАК НЕ ПИШУТ!)

Сойдя с платформы, я увидела гигантский облупленный замок, возвышавшийся на грандеозном холме. Он был выдержан в готическом стиле, на башнях развивались разноцветные флаги, нас встретил какой-то великанистый толстяк с черной бородой и носом-картошкой.
- Как доехали, Гарри? - забасил он.
Меня удивило, его странное участие в Гарри, когда рядом стояла я. Возможно у него не все в порядке...
- А у нас новая ученица! - рассказал Гарри и почему-то очень покраснел. Ну наконец-то все рассталось по местам.
- Круто! Как доехали?! - оскоблился (ЧЕГООО???) Хагрид. Зубы у него были цвета слоновой кости, но он не заметил, как я скривилась.
- Ничего! - мило прощебетала я и невынужденно взмахнула полторадюймовыми ресницами. (Хе-Хе)

Мы подошли к воротам, где нас встречал сам Дамблдор. Он тепло, по отечески обнял меня (почему-то зарывшись при этом очками-полулуниями куда-то в декольте) и сказал:
- Добро пожаловать в Хогвартс, Мелиорация Дарк! - усмехнулся он.
Меня очень обрадовало, что он назвал меня по правильному.
- Вообще-то, у нас учатся с первого курса и там же распределяются, но имея такие способности мы возьмем тебя сразу на шестой! (Вот это я понимаю, вот это класс!)
Я смущенно зарделась, постаравшись при этом не испортить белоснежные румяна, и у моих ног расспустилась черная, как воронье крыло, роза. (Не, ну белоснежные румяна... Конечно роза выросла. Я вот когда белоснежными румянами пользуюсь - троллейбусы останавливаются.. А тут роза... фи!) Я всегда знала, что подобные проявления чего-то непонятного были чем-то исключительным.

Дамблдор снял с головы расприделительную шляпу и пригласил меня сесть на удобное железное кресло в виде огромной летучей мыши. Как только он вогрузил на меня шляпу, шляпу снесло будто торнадом в урагане зеленых искр, шляпа врезалась в противоположную стену, сползла на стол, задымилась и рассыпалась в пылью. В воздухе остались гореть синим пламенем слова "Слизирин". Директор выглядел удивленным, но улыбавшимся.
- Да, ты действительно исключительная девушка! - растерянно сказал он и ушел.

(ППЦ, товарищи!)



Есть еще несколько глав!! Выложить?
АФФТАР БЛИЖЕ К КОНЦУ ОТЖИГАЕТ ЕЩЕ БОЛЬШЕ)))

@темы: "Harry Potter etc."

---

Armilla, Happy Birthday!

---

Продолжаю тему рейховских агиток

Я уже выкладывала не так давно плакаты на тему "Не болтай!", английские, американские и советские. А вот как в рейхе дело обстояло. Компания эта проводилась в 1944 году. Надо сказать, что картинки весьма унылые по цвету, но некоторые прорисованы по-настоящему хорошо. Они не плакатные какие-то, в них нет ни грамма гламура и красочности.


A dubious waiter listens in.


Another suspicious scene in a pub...


An officer is shocked at what his girl is telling him


"Hans writes that his division has reached..."


Two truckers chatter about secret matters


Two work mates are overheard.


One man tells another: "It's over there at the edge of the forest..."


A soldier carelessly reveals military secrets to his girl


A soldier tells his girl: "Further to the west..."


A barber says: "I can tell you that on..."


Chattering work mates talk about thinks they shouldn't


"It's underground..."

Вообще, зловещая тень в шляпе довольно уморительно смотрится.

@темы: "старые плакаты, старые открытки"

---

У всех Девы Озера, а у меня - как всегда...

....рррррроковая дама

Зеркало подернулось туманом, и, когда он рассеялся, в нем отразилась волшебница Моргана

Волшебница, старшая сестра короля Артура. Моргана в юности была отправлена в монастырь, чтобы стать монахиней, но вместо этого тайком обучилась магии. В конфликте, возникшем после обнаружения измены Джиневры, Моргана выступила против Артура. Упоминается, как одна из волшебниц, которые относят Артура на Авалон после его смертельного ранения в битве. Вы - обладательница необыкновенно яркого и сильного характера. Вы не только умны, но еще обладаете врожденной предусмотрительностью и никогда не сделаете ничего такого, что обернулось бы Вам во вред. Для Вас характерен скептический настрой по отношению буквально ко всему. Никакого восторженного образа мыслей, бурных эмоций. Вы целеустремленны и, как правило, добиваетесь желаемого. Отношение окружающих к Вам достаточно противоречиво, но даже Ваши недруги признают, что Вы – незаурядная личность. Жизнь часто подкидывает подобным людям различные испытания или потери. Но они от этого становитесь только сильнее. У «Морган» хорошо открыты экстрасенсорные способности, они осознают их, как и власть над другими людьми и силами природы.

Пройти тест

Тест подсмотрела у  VeraVicca

@темы: "нетягостная бредь"

---

Апофигей.....

23.10.2009 в 23:56

Пишет  missgreed:

23.10.2009 в 23:45

Пишет  Цзинши:

Тымзнул у Воин тени

@темы: "веселая бредь"

---

Esfiri, привет!

---

Генрих VI - королева действует

1459 год начался в Англии в атмосфере всеобщего уныния. Маргарита со своей командой были заняты только личным обогащением. Как записано в Хрониках того года, ”the ream of England was oute of all good governaunce, as it had be meny dayes before; for the King was simple and led by couetous counseylle, and owed more then he was worthe”. Очень типичен пример, когда король, отправившись на Пасху в Сент-Олбани, решил одарить аббата своей лучшей парадной одеждой. Проблема была в том, что этих парадных одежд у короля уже почти не осталось, вот и пришлось казначею выкупать у аббата платье своего короля за 50 марок. Позор, конечно, но в таком раздрыге были и финансовые дела короля, и финансы королевства. Королева же, очевидно, не считала разумным тратить свое все увеличивающеся состояние на гардероб мужа: все равно раздарит.

И королева, похоже, подобралась к государственной печати, потому что в апреле все ланкастерцы получили призыв явиться в Лейчестер, взяв с собой настолько много людей, насколько это возможно. Письма были, по большей части, просто запечатаны Большой Печатью, но некоторые были действительно подписаны королем. Неизвестно, знал ли Генрих, что он подписывает, и сомнительно, был ли он в день сбора (10 мая) даже в Лейчестере, потому что вскоре он прибыл в Нортхемтон. Если и был, то покинул город чуть ли не в тот же день, когда туда начали стягиваться его «защитники».

Маргарита, тем временем, посетила Шропшир и Чешир, возя повсюду сына, которому было уже 6 лет. Она придумала неплохой трюк: в обоих городах она устроила приемы, на которых ребенок собственноручно раздавал явившимся значки в виде серебряного лебедя. Кто имел дело с шестилетками, тот знает, как хорошо они умеют всучивать то, что хотят. А принц Эдвард, несомненно, был еще и тщательно проинструктирован матерью, кто именно из явившихся должен быть «отмечен» этим лебедем. Напомню, что лебедь был эмблемой покойного Глочестера, последнего из братьев великого Генри V, которого в Англии знали и любили, заслуженно или нет. В хроники просочился слух, что королева вела переговоры с некоторыми лордами насчет плана уговорить Генриха отказаться от престола в пользу принца Эдварда (и понятно кого в роли регента), но идея повисла в воздухе. Очевидно, лорды-ланкастерианцы предпочитали иметь главой королевства витающего в облаках Генриха, а не цепкую и эгоистичную француженку.

Йоркисты сидели тихо. По-видимому, герцог Йорк твердо решил, что его партия не сделает ничего, что могло бы развязать войну. Конфликт снова начала именно Маргарет, вызвав в сентябре Салсбери на совет. Вызов такого рода в те времена мог означать только одно, а именно, что вызванному будут предъявлены какие-то обвинения, в результате которых тот будет заключен в Тауэр, если не хуже. Салсбери немедленно проинформировал о происходящем Варвика, собрал те силы, которые были в его распоряжении, и отправился в Людлоу к Йорку. Они хотели бы дождаться появления на сцене короля, чтобы переговорить с ним, но Маргарет развязала полномасштабную военную операцию, подняв все силы, которые собирала всё лето, коротко проинформировав короля, что сторонники Йорка восстали, и посягают на престол.

На Салсбери, направляющегося на юг из Людлоу, напал лорд Одли, вокруг которого были сгруппированы люди из Шропшира и Чешира. Напал, потому что получил прямой приказ королевы, которая опередила королевскую армию, чтобы лично наблюдать за ходом сражения с колокольни ближайшего городка. Для Одли бой закончился смертью, лорд Дадли попал в плен – и это учитывая, что у Салсбери были с собой довольно небольшие силы. Но армия была на подходе, и пришлось бы Салсбери плохо, если бы не настала ночь, и если бы один (!) фриар из Остина не устроил ланкастерцам ночное развлечение со стрельбой, в силу чего они были уверены до самого утра, что Салсбери глупо стоит на своих позициях. Можно только вообразить бешенство королевы, когда утром на предполагаемых позициях Салсбери не обнаружилось никого, кроме фриара, невинно объяснившего, что, возвращаясь в аббатство, он нашел большое количество оружия, и решил с ним поближе познакомиться, а стрелял, потому что ему было страшно.

Салсбери вернулся в Людлоу к Йорку. Варвик, оставив командование в Кале на своего дядю Уильяма, вместе с сэром Эндрю Троллопом и шестью сотнями военных из гарнизана Кале, высадился в том же Сандвиче, откуда тоже проследовал в Людлоу, по какому-то капризу судьбы не встретившись с караулившим его неподалеку молодым Сомерсетом. Итак, три Ричарда снова были вместе.

Вызывает изумление, что в таких обстоятельствах эти джентельмены все еще пытались решить дело миром. Они снова написали письмо королю, которое передали приору Ворчестера, и отрядили Уильяма Линвуда принести в кафедрале торжественную клятву от их имени, что они вовсе не затевали смену династии. Но и это письмо не попало в руки короля, его задержал исповедник Генриха, который вернул письмо со словами, что короля они найдут на поле боя. Возможно, нежелание йоркистов поднимать оружие объяснялось пониманием того, что большая часть военных, собранных Маргарет, собралась из чистого и неприкрытого страха перед этой леди, ”whose countenance was so fearful and whose looke was so terrible that to al men against whome she toke a small displeasure her frounyng was their undoing and her indignation was their death”. Такое вот чудовище выкристаллизовалось из экзотированной принцесски, раскидывавшей во время путешествия к мужу свои шелковые туфельки нищим.

И тут Йорк совершил ошибку. Можно бесконечно спекулировать, зачем и почему, но фактом остается, что он объявил, что король умер, и даже велел служить по нему траурные мессы. А король появился на своих позициях 12 октября очень даже живым. Позиция йоркистов была абсолютно безнадежна, и ночью Троллоп со всем гарнизоном, приведенным Варвиком из Кале, просто явился к королю сдаваться. Остальные йоркисты разбежались, кто куда. Сам Йорк, со своим вторым сыном Эдмундом, бежал через Уэльс в Ирландию, где его встретили так, «словно второй Мессия спустился к ним с небес», по словам хроники. Салсбери, Варвик, граф Марш и сэр Джон Динхем бежали в Девоншир, откуда, на рыбачьем судне, отправились в Кале. Известно, что капитан судна, не знающий пути через Ла Манш, наотрез отказался туда плыть, и что навигатором и капитаном во время плавания был Варвик. В Кале их встретили, как героев.

(Кстати, описание дядюшки Варвика, «маленького человечка, который был великим рыцарем» очень напоминает описание сэра Найджела в «Белом отряде», а эпизод с рыбачьим судном – приключения на море в «Черной стреле»).

Больше всех пострадала оставшаяся в Людлоу жена герцога Йорка, когда бравая королевская армия ворвалась в замок, она ”unmenly and cruelly was entreted and spoiled”. Но она была только первой и немедленной жертвой. Маргарет смогла сманипулировать состав парламента таким образом, что тот выпустил прокламацию, объявляющую вне закона герцога Йорка и его сыновей (Рутленда и Марша), Салсбери, его жену и троих сыновей, лорда Повиса, лорда Клинтона, сэра Томаса Харрингтона, сэра Томаса Парра, сэра Джона Коньерса, сэра Джона Венлока, сэра Уильяма Олдхалла, сэра Джона Динхема, Эдварда Бьюрчьера и могих других. Они были объявлены предателями, которых, вместе с их людьми, любой имел право убить без суда и следствия. Все имущество их было конфисковано ненасытной Маргарет. Очевидно, это был чуть ли не первый случай в истории Англии, когда жены и дети ослушников были поставлены в позицию предателей, подлежащих уничтожению. Очевидно, и за это «нововведение» нужно «благодарить» французскую мегеру, которую когда-то поэты прославляли, как утонченную и очаровательную, разумную красавицу.

Трагикомична история с молодым герцогом Сомерсетом, который, получив, наконец, из рук Маргарет вожделенную должность капитана Кале, прибыл к крепости вечером того же дня, что и Варвик с компанией. Понятно, что в Кале его не впустили. Он скомпроментировал себя и ланкастерцев, пытаясь договориться о совместных действиях с французами, причем впустую. А вот к Варвику в Кале стали собираться беглецы из Англии. В Ирландии у Йорка тоже шли дела неплохо, и пошли еще лучше после того, как Маргарет попыталась натравить «диких ирландцев» на герцога. Он даже выступил с вполне конкретным заявлением, что король Генрих никогда не позволял себе действовать так бесцеремонно, и что всю ответственность несет та личность, у которой в руках Большая Печать королевства. Жене Салсбери, Анне, удалось бежать из Англии, и она присоединилась к Йорку в Ирландии. Несомненно, привезенные ею новости о жестокости королевы подлили масла в огонь.

Интересна еще одна история о Варвике и Кале. Сомерсет послал в конце года сэра Ричарда Вудвилла, лорда Риверса, в Англию, чтобы тот получил там подкрепление, достаточное для осады крепости. Варвик прекрасно был в курсе всего происходящего в лагере Сомерсета, поэтому тут же послал Динхема и Венлока в Сандвич, куда они прибыли под видом... балтийских купцов. Лорда Риверса они взяли буквально тепленького, мирно спящего в кровати. Дополнительным бонусом для этих авантюристов стал сын лорда, прибывший накануне. Мало того, что они привезли в Кале Риверса, они привели с собой все большие суда, находящиеся в Сандвиче! Несомненно, лорд Риверс пережил много неприятных часов, когда Салсбери и Варвик крыли его на все корки, напоминая, что он был простым сквайром, пробившимся в ряды знати только благодаря Генри V, и стал лордом только благодаря женитьбе. Риверс вытерпел поношения кротко, и правильно сделал: оставшись с йоркистами, он станет в будущем тестем короля Англии, того самого графа Марша, который обзывал его собачьим сыном.

@темы: Henry VI

---

Еще перепост красотищи

23.10.2009 в 12:31

Пишет  tes3m:

6 рисунков cidaq + 7 рисунков других художников с Девиантарта
Stormcrows ; Business Trip by ~cidaq

cidaq.deviantart.com/

+11

By the window

Not alone

Birchwood

Night cafe

Alone by Polasko

Gepetto by Azertip

Golden Color Sunlight by peggyly

Several Shades of Sunset by ~nati

Victorian Tapestries by ~nati

From me with Love by *Dark134

1857 by Fluttermouse

@темы: "красотища"

---

Луна в синем свитере, мерзнет и влюблена, с Днем Рождения!

У меня нет возможности продарить тебе турку для кофе лично, так делаю это хотя бы виртуально))

---

Fidelity - прошу)))

---

Генрих VI - лорды ссорятся и мирятся, королева интригует

Второй период власти йоркистов не принес, к сожалению, никакого мира в страну. Чтобы представить себе то, что творилось, достаточно привести в пример деяния семьи лорда Девона, которого Генрих снова зачем-то освободил. Вернее, понятно, почему. Речь и дет о 13-м лорде Девоне, Томасе де Кортни, который начал с того, что в 1452 году помогал Йорку, но когда тот не стал терпеть беззаконий и посадил чрезмерно воинственного лорда в крепость, то подружился с королевой. Причем, подружился до такой степени, что она устроила брак его сына со своей родственницей, Марией Майнской.

Печать Девонов

Этот сын, тоже Томас, устроил, например, такое. Однажды ночью он окружил дом Николаса Рэдфорда, юриста, в городке Киртон, Девоншир. Его люди подожгли ворота, и стали громко кричать, что «горим, горим!». Когда люди Рэдфорда открыли ворота, чтобы увидеть, что там творится, люди Кортни ворвались в дом юриста. Тот забаррикадировался наверху, но сам Томас Кортни уговорил его спуститься и переговорить лично с сыном лорда, обещая неприкосновенность. Тот повиновался. Глупо, конечно, но стоит помнить, что люди Англии все еще немного верили в закон, который работал в стране столетия. Опять же, могли сработать сословные убеждения, доверие к слову аристократа. Закончилось всё понятно как: Рэдфорду перерезали горло, а дом ограбили и подожгли. Сам лорд Девон и вовсе ворвался в кафедральный собор Экзетера и взял там несколько заложников, с требованием большого выкупа. К счастью для окрестностей, лорд умер в 1458, а его сыну к тому времени стало некогда разорять окрестности. Но подобное творилось практически повсюду.

А король? А король в июле 1455 года, после парламента, удалился в свой Хертфорд, где и провел довольно приятное лето, далекий, как всегда, от проблем своего королевства. Осенью, в октябре, он снова впал в свое странное, отрешенное состояние – на этот раз всего на 4 месяца. Королева перевезла его в Гринвич, и полностью посвятила себя уходу за мужем. Йорк, снова получив полномочия Хранителя, умчался наводить порядок в Девоншире, и вернулся в феврале 1456 года к парламенту, вместе с Варвиком. И тут начались чудеса, потому что лорды вскоре обнаружили, что никто не спешит с ними дружить. Дело, конечно, было в королеве. Все знали, что сам Генрих стал относиться к Йорку довольно тепло, после того, как тот повел себя благородно, имея всю возможность повести себя жестоко. Но вот королева ненавидела Йорка всем сердцем, и этого не скрывала. Поползли слухи, что она может получить регенство на время болезни короля, и тогда уж Йорку мало не покажется.

Генрих, вопреки ожиданиям (и, возможно, чаяниям) пришел в себя как раз перед парламентом. Йорк, разумеется, остался на прежнем посту, но в мае начались снова странности. Йорк удаляется в Сандал. Варвик – в Варвик. Маргарет с сыном – в Тютбери, приблизительно на пол-пути между этими двумя, переехав в июне в Честер. А король отправился в Шин. Каждый убрался в свой угол.

Йорку, правда, грустить не дал шотландский король Джеймс II, который объявил, что больше не считает себя связанным словом верности Англии, на что Йорк заметил, что Джеймс – вассал Генриха, а не свободный союзник, на что тот сделал военную вылазку в Нортумберленд. И снова Йорк помчался гасить пожар.

Летом король с королевой встретились в центральной Англии, попутешествовали изрядно, а в начале октября стало понятно, для чего вились круги: совет от имени мужа созвала Маргарет, причем созвала в самом сердце ланкастерианских владений: в Ковентри. Никто и оглянуться не упел, как двоих ставленников Йорка сместили, даром что Лордом Канцлером был сам архиепископ. На его место назначили епикоскопа Винчестерского, а Лордом Казначеем – эрла Шрюсбери. Не зря, не зря Маргарет колесила летом по городам и весям. Йорка, впрочем, не тронули. Из писем Пастонов понятно, что этим жестом королева, как минимум, смертельно оскорбила Бэкингема, которому смещеные приходились сводными братьями, и заставила Йорка насторожиться еще больше. Они давно следили друг за другом с неприязнью, но теперь королева, по сути, объявила герцогу войну.

Всё шло ни шатко, ни валко до самого августа 1457 года, когда Англия получила чувствительную оплеуху, рассеявшую последние сомнения в том, в каком положении находится страна. Большая группа французских пиратов под командой самого Пьера де Брезе, высадилась в Кенте, захватив Сандвич! С этой высадкой дело темное. Современные французские и английские сайты единогласно говорят, что сделал он это ради королевы Маргариты, будучи ее давним другом. Мэйбл Кристи возражает, в начале двадцатого века, что Маргарита ничего от этой вылазки не выигрывала. Посмотрим, что за ней последовало: Экзетер, главный адмирал, получил по шее, а он был врагом Девона, который, к тому времени, уже выдал своего сына за кузину Королевы. Варвик, чьей силы и богатства Маргарита побаивалась, был передвинут на провальную, по тем временам, должность Адмирала (на которой Варвик, кстати, преуспел сверх ожиданий, на то и Варвик). В конце концов, Коннетаблем-то Англии был Йорк, так что ответственность за безопасность страны лежала, в общем-то, на нем. Его и попытались в ноябре задвинуть обратно в Ирландию, но он воспользовался своим правом назначить туда своего представителя, а сам остался в Англии.

де Брезе в середине
Эта картинка о компании в Гиени

В январе 1458 король решил, что он может помирить две партии, на которые явно разделились его подданные, и созвал в Лондон большой совет. Салсбери прибыл в сопровождении 400 солдат, 80 рыцарей и сквайров, и расположился в Колд Харбор. Экзетер, тоже с немалыми силами, остановился в Темпл Бар вместе с молодым Сомерсетом. Йорк поселился в своем Байнард Кастл, но, по-видимому, не привел с собой никого, кроме обычного конвоя. Нортумберленд и Клиффорд (младшие) вместе с Эгремондом остановились в Холборне. И каждый из них привел с собой 300-400 человек. Последним прибыл из Кале Варвик «с большими силами», как говорит в Хрониках Фабиан, кадровых военных. Они остановились в Грей Фрайарс. То, что лорды не передрались еще до начала совета, является не чудом, а заслугой мэра Лондона, который полностью вооружил 5000 лондонцев патрулировать город днем, и еще 4000 нести ночной дозор.

Король и королева удалились из Лондона 20 февраля в Беркхемстед, где вели оживленные переговоры с вожаками партии ланкастерцев. Вернулись они только 17 марта. Не менее активные переговоры шли и в самом Лондоне – всех со всеми. Можно сказать, что йоркисты заседали в Грей Фрайарс, а ланкастерианцы – в Вайт Фрайарс. Наконец, результаты переговоров были опубликованы. Йорк, Салсбери и Варвик обязались создать фонд для основания часовни при аббатстве Сент-Олбани, чтобы там молились за души всех павших в битве. Йорк раскошелился на 5000 марок для герцогини Сомерсет, потерявшей мужа (что для небогатой семьи было большими деньгами). Варвик заплатил 1000 марок Клиффордам. Салсбери и Эгремонд поклялись хранить мир, и Эгремонд был освобожден от уплаты налогов за предыдущий год. Совет закончился пышнейшей процессий к Сент-Полю, в которой Йорк шел под ручку с королевой, Варвик – в паре с Экзетером, который был на него в большой обиде из-за адмиральского поста, а Салсбери – с молодым Сомерсетом. Король был абсолютно счастлив.

Впрочем, радовался он напрасно. Уже в ноябре Маргарита попыталась сместить Варвика, заменив его молодым Сомерсетом, но тот отказался уволиться до окончания срока, указав, что сместить его может посреди срока только парламент, созвать который королева не посмела. Зато она попыталась избавиться от Варвика, устроив ему западню в самом Вестминстере. Один из служащих напал на человека Варвика, и когда тот позвал господина на помощь, на Варвика обрушился целый отряд. Графу удалось бежать на свою барку, но многие его люди были убиты и ранены. Маргарита, в ярости от того, что попытка не удалась, велела графа арестовать... за нарушение порядка. Тот не стал ждать, пока в его двери постучит бейлиф, а уехал в Варвик, а оттуда, посоветовавшись с Йорком, в Кале, где наемники королевы не могли его достать.

Так королева приблизила час катастрофы, которая снесет в будущем и ее саму, и ее сына, и сам дом Ланкастеров. Была ли она импульсивна, или просто глупа? Похоже, что Маргарита была просто неспособна видеть дальше своего носа, активно и бестолково, но с далеко идущими последствиями, наполняя сварами каждый день своей жизни.

@темы: Henry VI

---

Трубкозуб-сан, привет!