Можно ли жить с "предателем"

Это у Миумау одна женщина спрашивает: miumau.livejournal.com/3546396.html
Типичная история, когда была идеальная пара, потом жена захворала, несколько изменилась внешне, но продолжала работать, бороться с болезнью, мужа не грузила никаким образом, и, в конечном итоге, выздоровела и даже вернулась в идеальную физическую форму. И вот где-то на этапе, когда проблемы ещё не отступили, она зашла домой днем переодеться, а муж, не зная о том, что она дома, пообедать. И она услышала, как он по телефону жалуется, что жена достала своим состоянием, и вообще ему другая женщина нравится, и он ушел бы к ней, если бы жена была здорова. Тогда она устроила ему допрос с пристрастием, в процессе которого схлопотала инфаркт, но настолько держала лицо, что не подала вида, что ей офигительно больно, и перенесла всё на ногах (но это - ситуация частая, могу сказать, был наверняка просто микроинфаркт). Выяснилось, что изменять муж не изменил, но с женой ему стало скучно, а та женщина была веселой. Но как-то они там остались вместе, и после того разговора муж стал шелковым, и до сих пор шелковый. Но женщина не забыла и не простила, что он ее практически предал в трудный для нее момент, хотя крестом для него она не была и быть не намеревалась. И теперь она в сомнении, стоит ли с предателем жить дальше, ведь он может ее слить в самый трудный момент.

А я что-то вспомнила, пока читала, как мы разговаривали в палате с женщинами, когда приходили на дневную химиотерапию. Я, правда, всего дважды там была (первый сеанс я проходила в одиночной палате), потом бросила нафиг, но разговоры помню. Надо сказать, что были мы все тогда страшилищами, начисто потерявшими пресловутый товарный вид. Лысыми от химикатов, слабыми физически, кто-то похудел до состояния "из-за ручки швабры не видно", кого-то разнесло, у всех начались проблемы с определением запахов и с питанием. Кому-то было страшно и жалко себя до слез, кто-то ржал по каждому поводу. И вот мужья ушли только от двух женщин. И не потому, что те сломались или товарный вид потеряли, а просто испугались самой болезни. Я не знаю, как это объяснить, но от меня, когда я заболела, подруга по тому же поводу стала сливаться. И я ей напоминала, что рак не заразен, и была по-прежнему в состоянии на нашу ежедневную ходьбу приходить, но она говорила, что ей страшно находиться рядом. А вот у тех женщин так повели себя мужья.

Знаете, и они сбежавших супругов не винили, и я снова продолжила дружеские отношения с пугливой подругой, когда выздоровела, пока нас объективно не развела жизнь. Как-то всё это уложилось в понимание, что жизнь - это жизнь, и не всем в ней дано быть героем. А мужья, которые не сбежали, тоже, наверное, справлялись по-своему. Мой гиперсоциальный супруг оповещал всех родных и знакомых о моем состоянии (и продолжает это делать!). Я когда впервые услышала, что он рапортует мне незнакомым и малознакомым людям о моем здоровье, уже было открыла рот, чтобы наорать и запретить, но удержалась. От меня не убудет, а ему надо стресс снимать. Или просто я входила и вхожу в разряд новостей, которыми они обмениваются, так и не знаю. Но все окружающие нас ведут себя так же. Ну, подобное к подобному

Вооот, и по поводу "останешься одна в самый трудный момент". Да. У меня всегда получается так, что в тех редких случаях, когда мне нужна конкретная помощь, я объективно оказываюсь одна, потому что люди, которые могли бы эту помощь оказать, находятся именно в тот момент далеко. Или у них у самих ситуация. Так что мне кажется, что лучше иметь план действий на разные виды трудных моментов, когда ты сможешь оказать себе первую помощь самостоятельно, пока другие подоспеют. А горечь и мысли о том, что рядом с тобой находится потенциальный предатель, это как начинать с молодости бояться старости и смерти - и радость от жизни забирает, и не ведет никуда.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Генри VII - дела брачные

Суета по поводу предполагаемой девственности Катарины Арагонской после ее первого брака началась задолго до бракоразводного процесса со вторым мужем. Собственно, все окружающие на 1504 год прекрасно знали, что Артур и Катарина отнюдь не молитвы читали в их супружеской постели, поскольку и сами молодые вступили в брачную жизнь с большим и нескрываемым энтузиазмом, и, возможно, неподалеку от спальни новобрачных дежурила несколько ночей опытная акушерка на всякий случай, как это было заведено раньше в домах больших вельмож, когда новобрачные были юны и неопытны, да и приближенные принца дежурили, как полагается, буквально в соседней комнате. Но Артур умер, а политические интересы Англии и Испании по-прежнему требовали родства между королевскими домами, так что было вполне логичным решением выдать вторично замуж уже находившуюся на месте и более или менее ориентирующуюся в английских придворных условиях Катарину, чем искать для принца Гарри другую невесту из того же гнезда.



Испокон веков, Святейший престол хладнокровно благословлял под венец вдов с ближайшими родственниками их почивших супругов, если того требовали политические и региональные интересы. Сестра Катарины, Изабелла Арагонская, которая была выдана за Афонсу Португальского, даже успела вернуться домой после смерти обожаемого супруга, но ее силой родительского давления заставили стать женой дядюшки Афонсу, Мануэля, и никаких проблем и вопросов это не вызвало (см. «The Remarriage of Elite Widows in the Later Middle Ages» by Rhoda L. Friedrichs). Изабелла Ангулемская вышла, в конечном итоге, за сына своего первого мужа (хотя ее брак с первым Лузиньяном и остался теоретическим за младостью лет невесты). Анна Бретонская вообще была передана как переходящий вымпел от одного французского короля (Шарля VIII) другому (Луи XII), причем короли приходились друг другу кузенами, и Анна была кузиной обоих. Ее дочь, Клод, в свою очередь была выдана за своего кузена Франциска I. Джоан Кентская и Черный Принц, родители Ричарда II, были кузенами.

Тем не менее, ни в одном из вышеперечисленных браков не вставал вопрос о девственности невесты. Да что там, у Изабеллы Ангулемской и Джоанны Кентской и дети от предыдущего брака были. То есть, хотя девственная иностранная принцесса и политически выгодный брак были обычно в цене на брачном рынке, на практике женились так, как было выгодно, а то и вовсе по любви (как в случае с Генри IV). Соответственно, весь цирк вокруг девственного/не девственного состояния Катарины Арагонской объяснялся чем-то другим. Зная характеры Фердинанда Арагонского и Генри VII, объяснение следует искать в деньгах, и в деньгах оно было в первую очередь.

Брачный довор дочери Фердинанда и сына Генри VII оговаривал приданое Катарины и ее вдовью часть очень подробно. Если Катарина и Артур жили как супруги до смерти Артура, Фердинанд был обязан отчехлить королю Англии изрядную сумму, которую он, к слову сказать, так никогда полностью и не выплатил. Но и английский король отнюдь не поторопился выделить овдовевшей невестке её вдовью часть, оговоренную в контракте, и Катарина прозябала, честно говоря, в нищете, посреди английского придворного блеска. Если же Катарина осталась девственницей после первого брака, Генри VII не пришлось бы раскошеливаться на вдовью часть, но ему бы пришлось вернуть уже полученную часть приданого. Надо сказать, что в значительной мере в своей бедности Катарина была виновата сама. У нее не хватало ни характера, ни авторитета выпнуть из своего окружения множество людей, которые были там по единственной причине: из-за денег, с которыми вдовая принцесса раставалась слишком легко. Король содержал ее хозяйство, давая 100 фунтов ежемесячно, и это были огромные деньги по тем временам. Но у Катарины они вытекали из рук как вода.

Тем не менее, за всей суматохой был ещё один фактор: религиозность Изабеллы Кастильской, которая стала практически болезненной ещё когда Катарина жила дома, и привела к фактическому разъезду Фердинанда и Изабеллы, и которая стала абсолютно болезненной ближе к смерти испанской королевы. Как человек религиозно возбужденный, она никогда бы не согласилась, чтобы ее дочь вышла за младшего брата покойного мужа – ведь Изабелла и прочие были прекрасно в курсе законов из книги Левита. При этом, сойдя с ума от любви к Богу, Изабелла оставалась в достаточной степени политиком, чтобы понимать выгоды этого брака. Кто знает, какую роль в ее терзаниях сыграло и явное нежелание Катарины уезжать из Англии. Она уже заставила свою старшенькую, Изабеллу, заключить второй брак против желания дочери, и теперь Изабелла была мертва. Вполне возможно, что даже эта королева с железным сердцем не хотела сделать несчастной ещё одну дочь. Она была готова проглотить заведомую ложь о девственности Катарины после брака, что позволило бы той стать женой принца Гарри, но только в случае, если эта девственность будет завизирована печатью Святейшего престола.

В меньшей степени, но терзался и Генри VII. Прагматик до мозга костей, он смотрел в будущее. Династия была слабой, и пока полностью держалась на нем, это он сознавал. Соответственно, браки его детей должны были быть политически безупречны, это он тоже сознавал. Выдав замуж Маргарет в Шотландию, он заключил именно абсолютно политический и совершенно безупречный брак, и даже изрядно раскошелился, хотя его матушка и горько сетовала, что девочка слишком молода для брачной жизни. Брак же Артура был не просто безупречным, он был ещё и блестящим. Но Артур умер, тогда как ценность испанских инфант не только с тех пор не девальвировала, но ещё и выросла, когда Рим пытался замутить очередной крестовый поход против мусульман. То есть, имея в руках такую ценность, как Катарина Арагонская, выпускать ее на брачный рынок свободной вдовой было бы непростительным расточительством. С другой стороны, был бы брак Гарри с ней безупречным? Нет и нет, без подтверждающей девственность невесты папской буллы, даже если эта булла и была бы оскорблением мужской чести Артура. Артур был, в любом случае, мертв, и будущее династии было теперь делом его младшего брата.

Не терзались только Катарина и Гарри. Катарина просто хотела быть счастливой, и быть счастливой в Англии, где женщины были более свободными чем где-либо в Европе. И ради этого она могла поклясться в чем угодно без содрогания и угрызений совести, не смотря на усвоенную ею от матери набожность. Что касается Гарри, то он мог симпатизировать хорошенькой испанской принцессе, но ему было, честно говоря, абсолютно все равно на тот момент, решит отец женить его на ней или на какой-то другой, незнакомой ему девушке. Он уже изъявил желание жениться на Катарине, потому что ему сказали, что так надо. Теперь же отец решил всё переиграть, и Гарри снова со всем согласился. Да-да, Генри VII, в конечном итоге, взбрыкнул.

Для начала, после того, как посланный за буллой в Рим Роберт Шерборн вернулся осенью 1504 года с пустыми руками, его величество написал папе Юлиусу довольно резкое письмо, не зная о том, что буллу-то Юлиус II выслал, но не ему, а умирающей Изабелле. А папа, в свою очередь, не мог предположить всей той путаницы в терминах и датах, которая из этого испанского варианта последовала. И все-таки трудно предположить, что Юлиус, обладающий столь культивированным умом в формулировках (как любой церковный прелат наивысшего ранга), не понимал, что, оставляя для своей совести лазейку словом «возможно», он обрекает пару, заключившую брак на основании такой скользкой формулировки, на будущие неприятности.

Вторым фактором, то ли действительно подхлестнувшим, то ли сыгравшим на руку королю Англии, была смерть Изабеллы в конце ноября 1504 года. Дочь Фердинанда и Изабеллы, Хуана, была старше Катарины, и была замужем за сыном императора Максимиллиана, герцогом Филиппом Красивым. И у них уже был сын, Карл, родившийся в Генте. И вот теперь супруг Хуаны выдвинул от имени жены претензии на Кастилию, королевство покойной Изабеллы. А их сын должен был унаследовать огромную часть восточной и центральной Европы, Нидерланды, плюс вышеупомянутую Кастилию, и в случае, если Фердинанд не успеет жениться и родить сына, всю оставшуюся Испанию и испанскую Италию.

Всё это сильно изменило ситуацию с Катариной Арагонской. В тандеме Фердинанд и Изабелла воином была именно Изабелла, и репутация защитницы христианства была именно у нее. На долю Фердинанда выпали политические интриги, в которых он был не так уж хорош, хотя его промахи и оставались в тени сияющих доспехов супруги. Говоря прямо, репутация у Фердинанда в Европе была так себе. Ненадежным он был человеком и союзником. Поэтому Генри VII отправил в начале 1505 года ко двору Фердинанда двух верных людей с официальной миссией присмотреться к Джиованне Арагонской, вдовой королеве Неаполя, в качестве невесты для короля. Насколько он действительно рассматривал всерьез женитьбу на Джиованне – вопрос не вполне ясный. Во всяком случае, его посланники не получили возможности рассмотреть молодку толком, потому что та была так закутана в мантии, что казалась позолоченным колобком. Но вот к атмосфере при дворе Фердинанда в частности и в испанской политике в целом они принюхаться смогли. Возможно, именно это и было их главной задачей. Атмосфера, надо сказать, была явно не в пользу короля Фердинанда.

Но Генри VII не был бы эффективным королем и политиком, если бы он не проверил возможность альянса и с Габсбургами. В тайне от Фердинанда, разумеется. Король выступил с брачным предложением в сторону Маргарет Савойской, дочери императора Максимиллиана и Мэри Бургундской. Генри VII также предложил свою дочь Мэри в невесты сыну Хуаны и Филиппа Австрийского, то есть, будущему императору Карлу V. Несмотря на долгую историю отношений Максимиллиана и Генри, в которой они чаще были противниками, чем союзниками, в целом предложение английского короля показалось Максимиллиану и его сыну интересным. Интересным это предложение показалось и Маргарите Савойской.

Тем не менее, и в этом случае совершенно невозможно сказать, были ли брачные предложения Генри VII главной целью, с которой его люди сновали между городами Фландрии? Во всяком случае, список вопросов, отправленных королем его представителю при дворе Филиппа Красивого, Энтони Саважу, касался практически исключительно персоны де ла Поля, а не предполагаемой невесты короля. В любом случае, в апреле 1505 года представители герцога Филиппа получили от Генри VII, в обстановке строгой секретности, абсолютно безумную сумму в 108 000 фунтов (приблизительно весь годовой доход королевства), которая должна была покрыть все расходы Филиппа Красивого на установление его власти в Испании.

А что же Катарина Арагонская? Пока ее присутствие в Дарем Хаус Генри VII вполне устраивало. Как минимум потому, что ее главная дуэнья, дона Эльвира Мануэль, была бесценным источником сведений, получаемых ею от бывшего босса, дипломата дона Педро де Айяла. Не говоря о том, что её брат, дон Хуан Мануэль, был послом Фердинанда в Бургундии. Причем, сама дона Эльвира Фердинанда всегда терпеть не могла, так что служила против него вполне чистосердечно. Дон Педро терпеть не мог, кажется, всех вовлеченных в эту историю, кроме короля Шотландии, который вовлечен в нее напрямую не был, но после смерти Изабеллы решительно перешел на сторону Хуаны и Филиппа Красивого. Если точнее, то на сторону Хуаны – Филипп считал, что дон Педро плохо влияет на его жену, читай «не дает ей стать тенью мужа». С Генри VII дон Педро сотрудничал исключительно потому, что хотел отвлечь его от альянса с Фердинандом, который потенциально был опасен для любимой доном Педро Шотландии. Ну а дон Хуан был типичным посланником, знающим всех при австрийском и бургундском дворах, и все самые свежие сплетни, и охотно развлекавшим ими свою строгую сестру. Что касается писем Катарины Арагонской к отцу, то правду она в них растягивала до такой прозрачности, что та становилась практически невидимой, особенно когда писала о своих финансовых проблемах. Несомненно, Генри VII знал о содержании этих писем всё, но не считал нужным вмешиваться, потому что и они играли ему на руку.

@темы: Henry VII

---

Генри VII - дела турнирные

Генри VII никогда не блистал на турнирах. Более того, он не любил турниры. Можно только догадываться, почему. Может быть, он просто-напросто не был обучен этим премудростям. В самом деле, кто рискнул бы обучать сражаться и побеждать государственного пленника? Может быть, его рациональной натуре было противно подвергать себя опасности покалечиться или погибнуть по самому пустому поводу, просто чтобы произвести впечатление на придворных. Могло быть так, что у короля было плохое зрение, как предполагает Томас Пенн, но против этого говорит его аддикция к охоте.



Сильно приукрашенный и вусмерть раскрашенный портрет короля от 1880 года

Я предполагаю, что причиной нелюбви Генри VII к турнирам была комбинация первых двух причин (не был обучен турнирной науке, и считал риск, связанный с турнирами, глупым), плюс ещё один важный момент. Генри VII начал строить государство с прицелом на подавление зависимости короля от знати. Турнирное же искусство было для знати обязательным. Сияющий самомнением и блестящей экипировкой молодой Бэкингем был ярчайшим представителем того, от чего король стремился отделаться. И лучше всего повлиять на вкусы при дворе король мог, приняв роль далекого от пыли турнирных кортов интеллектуала. Благо, эта роль полностью соответствовала его наклонностям.

Но Генри VII был достаточно честен с собой чтобы признать, что его подданные были настроены совершенно по-другому. От герцогов королевских кровей до городских нищих, все они обожали зрелищность турниров ничуть не меньше, чем мы сейчас. К тому же, в те времена несчастные случаи на турнирах случались, как случались и ошеломляющие, неожиданные победы, и это было острой приправой к блеску и лязгу стали, горячивших кровь зрителей. В теннис при дворе играли (и король был в этом спорте хорош), но публика была ещё явно не готова следить, затаив дыхание, за тем, как по корту летает мячик.

Поэтому король строил имидж своего первого принца-наследника согласно легендам о короле Артуре, пытаясь создать своего рода культ. И ему бы это удалось, очевидно, если бы Артур не умер. И вот теперь у него был только Гарри, которого нужно было всеми силами защищать от ненужных опасностей, но который не мог стать популярной фигурой, не умея того, что блестяще умели те же Бэкингем и Нортумберленд. И тем более он не мог стать популярной фигурой без компании аристократической молодежи, которая должна была сменить придворную рать после того, как юный принц стал бы молодым королем.

Задача Генри VII усложнялась тем, что некоторые свойства характера Гарри, которые не остались не замеченными его отцом, могли привести принца к нехорошему. Подросток-живчик был проказлив и самоуверен, что могло завести его к поступкам, недостойным сияющего имиджа принца. Он также слишком долго был лишен компании таких же как он амбициозных сорванцов, в результате чего мог теперь или попытаться использовать свой статус, чтобы обеспечить себе первенство, либо увлечься свойственным возрасту ниспровержением ценностей предыдущих поколений, и поддаться кому-то из новых друзей, усвоив идеи, которые шли бы вразрез с политикой короля. Принц также не имел практики построения отношений со сверстниками, для которых он должен был стать своим, оставаясь на некотором расстоянии, подобающем будущему суверену.

В общем, тут было над чем подумать, но думать слишком долго было некогда, и Генри VII засучил рукава. Вернее, не совсем так – первой рукава засучила леди Маргарет, которая всегда заботилась о том, чтобы рыцарская составляющая присутствовала в окружении и воспитании ее внуков. Политика политикой, но матушка короля считала неуместным отказываться от связей взаимной лояльности и взаимой защиты, связывающих сюзерена и вассала – в теории, как минимум. Сама леди Маргарет была леди-рыцарем ордена Подвязки, разумеется, и не только присутствовала на всех проходящих турнирах, но и обязывала своих наиболее резвых придворных присутствовать тоже. Благодаря ее вмешательству, принца Гарри научили хотя бы в рамках спортивной программы пользоваться мечом, топором и копьем.

Так что не вполне понятно, кому именно принадлежит идея нанять четырех молодых человек на должность, простенько называвшуюся «копьеносец». Формально, их нанимал король. Но поскольку у короля уже было 300 йоменов, и поскольку данные копьеносцы принадлежали к аристократической молодежи и явились ко двору с небольшим отрядом личных слуг, было понятно, что их обязанности будут отличаться от обязанностей йоменов. Тем более, что ко двору они явились за неделю до того, как королевский прогресс отправился по стране.

Двое из четырех юношей пришли прямо от двора леди Маргарет. Один из них, ее внучатый племянник Морис Сент-Джон, ранее служил принцу Артуру, и тоже был туда помещен в качестве одного из группы молодежи, которая должна была составить (и составила) ближний круг принца. Вероятно, одним из копьеносцев стал Генри Стаффорд, младший брат герцога Бэкингема, который и пальцем не пошевелелил, чтобы выделить брату что-то из наследства. По счастью, Генри Стаффорд обладал, похоже, мирным и милым характером, потому что годами управлял землями своего братца, и не похоже, чтобы ему что-то не нравилось в сложившейся ситуации. В 1505 году он стал рыцарем ордена Подвязки.

Ещё одним копьеносцем был, очевидно, Ричард Грей, граф Кент, близкий родственник принца Гарри по материнской линии (его матерью была Анна Вудвилл, сестра бабушки Гарри). Он тоже стал кавалером ордена Подвязки в 1505 году, к вящему отчаянию придворных «старичков» - молодой граф Кент был отчаянным игроком, промотавшим, в конце концов, большую часть своего состояния. Тем не менее, все вышеперечисленные молодые люди, присутствие которых рядом с принцем Гарри явно придало всему королевскому прогрессу необходимые живость и блеск, были прекрасным бойцами турниров, и они, как никто, были правильными людьми для того, чтобы развить таланты будущего короля до стратегически необходимого блеска.

Относительно четвертого копьеносца я сведений не нашла. Тем не менее, когда-то я читала, что в команде друзей принца Гарри по корту был Чарльз Брэндон, попавший туда за выдающиеся турнирные таланты, приятную внешность и хорошо усвоенное умение находить общий язык с теми, с кем он хотел быть в дружеских отношениях, и не отсвечивать там, где это было бы неуместно.

Момент славы наступил для Гарри в Ричмонде, летом 1505 года. Славой покрыли себя не только его новые друзья, но и он сам. Теперь ему исполнилось 14 лет, то есть, по меркам своего времени, он считался теперь совершеннолетним молодым человеком, обязанным участвовать в государственных делах, развивать себя, и брать ответственность за те решения, которые он делал. Принц отнесся к своему совершеннолетию очень серьезно, поэтому столкновение между его жаждой взрослой жизни и желанием отца полностью контролировать жизнь сына (из лучших побуждений, разумеется!) становилось неизбежным.

@темы: Henry VII

---

Перловка

«Феодалы запрещали крестьянам ловить рыбу на пастбищах».

«На ветке сидели снегири, как яблоки на березе».

«На крыльце школы стоял ученик средних лет».

«Арабы вели с Византией ожесточенную торговлю».

«У мамы около рта появилась веселая улыбка».

Прочая прелесть здесь: id77.livejournal.com/3833623.html

@темы: "веселая бредь"

---

Индийский вариант коронавируса

Хорошая новость: двойная прививка действительно защищает на 90%, теперь это проверено на персонале одной больницы. Случайно, конечно, это не было задуманным экспериментом. Плохая новость: помереть можно и с двойной прививкой, если не повезет (сотрудница, которой не повезло заболеть и после двух прививок, умерла). Проверено там же. Вторая плохая новость: хирургические маски, которые носит весь коллектив вышеупомянутой больницы уже второй год, от заражения индийским вариантом не предохраняют. Третья плохая новость: после одной прививки, большинство заболевают так, словно прививки и не было. Возможно, не так тяжело, но кто может сказать, как заболел бы данный человек без прививки?

и немного статистики

В целом, с начала эпидемии у нас умирали от ковида именно люди старше 70, это 86% от всех ковидных смертей. Из тех, кто моложе 60, умерли 0,01% от заболевших, это 6% ковидных смертей. Факторы риска - ожирение, диабет, сердечно-сосудистые заболевания, но хорошо просматривается зависимость от индивидуального иммунитета в целом. То есть, снова как повезет. Считается, что чем старше человек, тем ленивее становится его защитная система. Тем не менее, индивидуальные различия огромны. Выздоравливали без осложнений не слишком здоровые люди за 80 и за 90, а спортивный тренер, бывший до болезни в идеальном состоянии, до сих пор ходит с кислородным баллоном за спиной - не может дышать без добавочного кислорода, через полгода после выписки из больницы.

Так что не болейте! И обязательно прививайтесь. Если что, то хоть себя проклинать не придется.

@темы: истории о медицине

---

Получить свое послание

---

Генри VII - учителя принца

Придворные наблюдали за каждым движением принца Гарри не просто так, хотя обычное человеческое любопытство и играло свою роль. Раньше большинство из них никогда юного Гарри не видели, и не сказать, чтобы персона младшего сына короля их заинтересовала даже после того, как умер Артур. Потому что придворные жили сегодняшним днем, тогда как те изменения в быте единственного оставшегося в живых сына, которые предпринял король, были сделаны необыкновенно тихо и мягко, и очень медленно, если учесть, что сам Генри VII всегда считал, что его собственные суровые испытания времен детства и юности были очень полезными для него как для короля. Тем не менее, младшего сына он всегда держал близко, в семье, и теперь перевел ещё ближе, к собственному двору, хотя традиционно принц Уэльский жил именно поближе к Уэльсу и отдельно от основного хозяйства короля. Так что ситуация была для придворных неожиданной и, чего уж там, в свете жестких регламентов того времени – буквально революционной.



Возможно, портрет молодого Генри VIII. Известен как "Portrait of a Courtier" by Jan Mostaert (ca. 1475-1552/53)

Что касается самого принца Гарри, то он выглядел именно тем, чем являлся – выросшим в счастливых условиях, умненьким парнишкой с прекрасными манерами. Было известно, что в его интеллектуальное развитие было вложено много. Но было также известно, что принц не получил никакой военной тренировки. А в те времена по умолчанию считалось, что принцы и короли воевать умеют, и они умели. Те же Эдвард IV и Ричард III начали свою военную карьеру приблизительно в возрасте принца Гарри, и единственным исключением из правил был Генри VI, да и то… Надо сказать, что точка зрения на этого короля начала изменяться уже при Ричарде III, который, перезахоронив Генри VI как святого, дал понять, что считает его не слабым королем, а королем, имевшим свои принципы. При Генри VII отказ Генри VI браться за оружие уже официально считался идейной силой, а не слабохарактерностью, и так оно и было. В конце концов, этот король всегда был во главе своей армии и не прятался на поле боя – он просто был повсюду без оружия. И он мог быть очень жестким в решениях, если противник задевал его принципы.

Впрочем, вернемся к принцу Гарри. Одновременно с его прибытием ко двору отца, заменявший Монтжоя в качестве тьютора принца Джон Холт неожиданно умер. Холт был человеком в первую очередь благонадежным (он начинал как подопечный архиепископа Мортона), что было совсем не лишним после того, как учивший принца Джон Скелтон, «свет и слава английской литературы» по словам Эразмуса, за что-то загремел в 1502 году в тюрьму – кажется за долги, хотя точная причина лично мне не известна. Впрочем, этот действительно оригинальный поэт и действительно утонченный латинист был завсегдатаем кабаков и дебоширом такого масштаба, что в наше время его даже назвали «Godfather of Rap», так что причина могла быть какой угодно. Теперь, после Холта, все ожидали, что новым тьютором принца Гарри станет Бернар Андрэ, учивший принца Артура – тоже латинист. Тем более, что Андрэ тоже был надежнее некуда – его представили Генри VII ещё тогда, когда тот был пытающимся выжить в чужих политических играх графом Ричмондом. К всеобщему удивлению, пост получил на Андрэ, а прозаичный Уильям Хон, из той же Чичестерской грамматической школы, что и Холт, его предшественник в качестве директора этой школы.

Дело, возможно, было просто в том, что король пожелал, чтобы принц изучал древнегреческий, специалистом в котором был именно Хон. И все же, придворные недаром почуяли в назначении интригу лорда Монтжоя. В отношении Монтжоя выбранная королем политика очень оправдалась: связанный бешеной величины бондами, тот трудился в Кале не за страх, а за совесть, так что ему было не до преподавания. Но и упускать доступ к принцу-наследнику Монтжой не собирался. В свое время, один из его друзей, Томас Линакр – интеллектуал, теолог и физиатр, надеялся получить место в команде преподавателей при принце Артуре, но его кандидатура была торпедирована Бернаром Андрэ, который был более знаменит, но менее образован, и боялся конкурентов. С тех пор, в ученых кругах Бернара Андрэ называли не иначе как Цербером, и хорошо понимали, что к своей сахарной косточке он соперников не подпустит. Стало быть, его самого нельзя подускать к сахарной косточке. К счастью для Монтжоя и Хона, уважая своего старого соратника и почитателя, Генри VII, тем не менее, хотел обеспечить наследника лучшими возможными учителями, и утвердил выбор Монтжоя под предлогом, что хочет дать мастеру Андрэ время для работы над биографией короля.

Со своей стороны, Генри VII озаботился передать сыну свое знание французского, на котором он, разумеется, говорил, как урожденный француз. Надо сказать, что король уважал труды гуманистов и классиков античности, разумеется, но в его жизни всё получилось так, что ему, беглецу и почетному пленнику, пришлось, в основном, самообразовываться, хотя в какой-то период жизни латынь и древнегреческий он все-таки одолел. Но предпочитал знакомиться с классиками в изложении на французском. А ещё он обожал рыцарские и исторические романы, и озаботился тем, чтобы в его библиотеке они были. И тем, чтобы его сын и наследник был не только учен и набожен, но и обладал всеми придворными умениями и манерами.

Отвлекусь немного на библиотеку. Вообще, считается, что королевская библиотека была формализирована как библиотека в полном смысле слова только при Генри VII. До этого короли приобретали, конечно, манускрипты, и обменивались ими на предмет почитать с другими любителями литературы, но эти манускрипты считались более личными, а не публичными книгами. И мы очень мало знаем о количестве книг в этих библиотеках. Только книги, упоминавшиеся в личных письмах, и сохранившиеся подписанные книги можно считать совершенно установленно принадлежавшими определенному лицу. Вот и получилось, что на Ричарда III приходится ровнехонько две книги: De re militari Вегатиуса (www.bl.uk/catalogues/illuminatedmanuscripts/rec...), да Grandes chroniques de France (www.bl.uk/catalogues/illuminatedmanuscripts/rec...).



Royal 18 A XII, f. 1, Royal arms of England



Philip and knights mourning over the body of Queen Isabella. Image taken from f. 6 of Chroniques de France ou de St Denis (from 1270 to 1380)

Что касается Генри VII, то его главная библиотека была в Ричмонде, но он также оборудовал библиотеки в Виндзоре, Гринвиче и Тауэре. Коллекцию бургундских манускриптов Эдварда IV он перевез в Ричмонд, и дополнил ее. Первым зарегистрированным в истории библиотекарем Генри VII был Квентин Пуле, священник из Лилля с талантом каллиграфа и иллюстратора. В 1504 году король нанял второго библиотекаря – Уильяма Фоукса/William Faques, который также был и каллиграфом, и иллюстратором, но вообще обратил свою энергию на набирающий обороты бизнес печатных книг. Фоукс тоже был уроженцем Северной Франции. Генри VII охотно печатные книги покупал и импортировал, хотя некоторые экземпляры специального для него иллюстрировались вручную. И, наконец, специально из Элтема был переведен ещё один библиотекарь, на этот раз – личный библиотекарь принца, Жиль Дюве. Но вообще, Дюве был больше чем библиотекарем или учителем французского (а он ещё будет учить и Мэри, дочь Генри VIII!), он был лютнистом редкого таланта и квалификации. Разумеется, он играл не только на лютне, и не только играл – он ещё и пел, и складывал сонеты. Так что именно он воспитал из принца Гарри настоящего принца, обучив его всем светским талантам, без которых ни один придворный того времени не мог обойтись.

В том, что именно Генри VII как бы заложил основу королевской библиотеки, сделав её по типу известных нам библиотек (хотя и только для узкого круга пользователей), кроется определенная ирония. Дело в том, что и до него короли книги активно покупали, но они их и не менее активно раздаривали и завещали. Один только Генри V, страстный книжник и ценитель литературы, завещал более 100 манускриптов на сторону! И придворным, и университету, и различным религиозным учреждениям. Не менее страстным книжником был и его сын, который тоже продолжал дело отца, покупая и раздаривая манускрипты. То же самое практиковал Эдвард II, но Генри IV, похоже, к книгам был равнодушен. А вот Генри VII оставил книги в своих библиотеках.

@темы: Henry VII

---

Интересная статья

О панических атаках, с кучей дополнительно материала, плюс перечень других тем, по которым данные специалисты высказывались: dpmmax.livejournal.com/988222.html

Жалко людей ужасно, но все равно глаза на лоб лезут. Это же совершенно нормально, испытывать ничем не спровоцированные тревожные состояния (на мгновение), бояться или ничего хорошего не ожидать от теоретических перспектив тяжело заболеть, впадать в стресс от того, что тебя, взрослого человека, кто-то на работе позволяет себе отчитывать, и всё такое прочее.

Это нормально, когда от тебя требуют быть красивой, умной и сильной на каждом повороте, а тебе этого как бы не хочется, потому что ты себя и так вполне нормальной считаешь по всем параметрам, и требования воспринимаются атаками. Это - нормально, это - жизнь. Вспылила, высказала свое кредо требовательщикам, при необходимости - послала подальше. И живешь себе потом сама собой, счастливая и по-своему.

И у всех у нас в анамнезе потери, травмы, собственные демоны или хотя бы тараканы. Но почему некоторые люди не в состоянии со всем этим нормально жить? Ну всплакнуть над этим клятым завявшим цветком, ну шваркнуть надоевшую тарелку о пол, ну пожелать кучу дерьма разлучнице и "уведенному" мужу, ну перетереть неприятность с друзьями или хотя бы в сети - и всё, прошло и забылось прочь из активной памяти.

Этих людей обманули, пообещав им безоблачную жизнь? Вряд ли. Почему они не могут справиться с такими мелочами, пусть и огорчительными? Так и не поняла.

Интерес к теме панических атак у меня не праздный. Есть у нас одна такая пациентка, не старая ещё женщина, которую прикладывает паническими атаками ежедневно. И она берется за телефон, и звонит нам на дежурный телефон много-много раз. "Ты знаешь, что это такое - паническая атака?!", - орала она однажды, когда телефон был у меня (он у нас по очереди, хотя что мы можем-то в таких вопросах?). Я сказала, что знаю, видела (у коллеги-мужчины видела, кстати, его приложило перед выходом по пациентам), но поскольку не переживала ничего подобного, то можно сказать, что и не знаю. И вот я искала хотя бы намек, как тётку успокаивать, когда она обрывает телефон? Похоже, никак. Психотерапевтеческую сессию я ей по телефону устроить не могу, хотя причина-то ее состояний понятна всем, и ей тоже (связана с лекарствами). Ну повезло нам ее недавно отправить в психиатрию на несколько недель, когда она вякнула, что убьет себя (это - единственная практически причина, по которой психиатрическое отделение примет), но ситуацию это совершенно не исправит. Работать с ней психоаналитически никто не будет (слишком дорого, у нас нет муниципальных психотерапевтов, то есть муниципальное здравоохранение платит частникам, и, соответственно, старается тратиться на молодых и работающих), а без этого так и будем гонять по кругу. Сама она уже слишком глубоко, чтобы взять себя в руки - и не слишком умна, и уже с аддикций к психотропным препаратам, от которых ей уже не лучше, а хуже. Соответственно, консультирующий терапевт её доступ к этим лекарствам ограничивает, и мы имеем то, что имеем, то есть человека в состоянии систематических панических атак. Увы.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Все желтое

Во-первых, одуванчики. Они сейчас в самом красивом виде, желтенькие. Очень оживляют нестриженную траву, например. А не стригли мы ее потому, что сначала стричь было нечего, а потом неделю дожди шпарили. Вчера и сегодня было солнце, так не знали, за что хвататься. Схватились, в конечном итоге, за газонокосилки. То есть, осталась на ходу одна, вторая, корейская, отказалась сотрудничать и намекнула, что ей и на покой пора. Ну, больше 10 лет... Впрочем, шведская не меньше 15 лет бегает, и работать продолжает. Вот так всё это выглядело перед стрижкой травы, которую мы, в результате, 2 дня стригли. Одна машинка и один триммер.



Оставить на улице ничего не возможно, через полчаса на поверхности образовывается слой цветочной пыльцы. Вообще, все цветет, но это, как понимаю, березы выдают в таких количествах. Каждую весну радуюсь, что не аллергик. Не понимаю, как они выживают в такие периоды. Машина грязнее, чем в весеннюю грязюку. Даже асфальт на дороге желто-зеленый от пыльцы.



И спирея цветет безумно бурно. Кстати, у нее ещё и запах очень приятный, благоухают вместе с черемухой (которую мы умненько на границе участка посадили, потому что докуки от нее осенью много).



И не менее бурно цветет миндаль, оказавшийся, как ни странно, абсолютно морозоустойчивым маленьким деревцем. Позже, чем обычно, но густо.



Завтра и послезавтра снова дожди, но в пятницу начну ощипывать так называемые клумбы.

@темы: житие мое

---

Генри VII - принц Гарри переезжает ко двору отца

Как ни странно, до 1504 года единственный нынче сын и наследник короля со своим отцом был едва знаком. Изначально мальчика растили для церковной карьеры – нормальная практика для благородных семейств, стремившихся держать свои позиции и в сложном мире единственной на тот момент международной политической организации. Так что юный Гарри рос со своими сестрами при дворе королевы, вдали от дворцовых интриг и потрясений. Конечно же, там были в курсе всего происходящего, но на расстоянии токсичная специфика придворной атмосферы оставалась теорией. Так что принц рос счастливым, бойким и чрезвычайно интеллектуально развитым ребенком, в женском царстве обручений, браков, рождений детей, и рассуждений о радостях и горестях семейной жизни. Пока не умер его старший брат, наследник короны, и обожаемая им мать, неосторожно попытавшаяся укрепить династию поздней беременностью, которую она не выдержала.



Столкновение с грубыми реалиями жизни оказалось для Гарри шоком, который в будущем конкретно отразится на судьбе королевства. Он навсегда возненавидел «предрассудки» гаданий и предсказаний – ведь астролог предсказал королеве благополучное рождение сына и долгую, счастливую жизнь. Он стал с большим подозрением относиться к паломничествам и реликвиям – ведь королева от всей души ездила по святым местам, и это ей совершенно не помогло. К сожалению, он не догадался столь же критически рассмотреть состояние придворной медицины, но эта область была далеко за пределами знаний людей, не являющихся специалистами, а придворные медики умели быть убедительными, даже разводя руками в состоянии полной беспомощности. И только мужчина, хорошо знакомый с практической изнанкой женской жизни, мог долгие годы стоически переносить все неудачи с беременностями жены, невозмутимо отбиваясь от издевательского сочувствия иностранных послов.

Но все это будет в далеком будущем, а сейчас, в канун Троицы 1504 года, принц Гарри переезжал из осиротевшего Элтема ко двору короля. Надо сказать, что Генри VII тоже толком сына не знал. Разумеется, он сталкивался с ним в официальных ситуациях, но после смерти жены, он более или менее полностью передал практические вопросы организации быта сына своей матушке, леди Маргарет. В святой вере, что та знает, что делать. К счастью, леди Маргарет действительно знала. Конечно, ситуация может вызвать в наше время изумление, ведь, в конце концов, принца-наследника, «папиного сына» Артура, король благополучно вырастил до юношества. На самом же деле, и Артур до 7 лет жил при дворе матери, а потом переехал далеко от родителей, в свое собственное хозяйство, управляемое своим собственным советом. Именно с этим советом король и имел дело по всем практическим вопросам.

Леди Маргарет взялась за дело перестройки жизни внука энергично и с умом. Разумеется, леди Элизабет Дентон, заправляющая хозяйством принца, должна была оставить свой пост. Она была переведена на службу к леди Маргарет, став придворной дамой – хозяйством наследника должен был управлять мужчина. Для Гарри это было словно осиротеть во второй раз. Тем не менее, протокол обустройства быта принца-наследника был неумолим. Именно в тот период на службу к принцу (с начала года – официально принца Уэльского) поступили хорошо вышколенные, доказавшие свою полезность, прагматичные молодые придворные: валлиец Уильям Томпсон (служивший когда-то принцу Артуру), Ральф Падси (который начал пажом в личных палатах короля, и стал хранителем драгоценностей при принце), Уильям Комптон (сирота малозначинильного землевладельца-джентри из Уорвикшира, воспитанный при дворе). Мажордомом при хозяйстве принца стал сэр Генри Марни, служивший королю ещё с Босуорта. В принципе, это место должен бы был занять сэр Ричард Поль, который управлял хозяйством принца Артура, но Поль уже был был смертельно болен, и действительно умер в октябре 1504 года, так что Марни, которому доверяли и король, и леди Маргарет, стал самой важной фигурой при дворе нового принца-наследника. Из родственников, при принце Гарри был его обожаемый дядюшка, Артур Плантагенет, занявший место в совете принца. Вместе с Эмтоном, к слову сказать, и Фоксом. Втроем они представляли рыцарство, закон и духовность.

Разумеется, Генри VII был абсолютно настроен оберегать сына, как зеницу ока. В конце концов, на плечах принца теперь лежали все надежды на продолжение династии. И король был в курсе, что никакой преданности подданных его династии пока не существовало. Да, принц Гарри с самых нежных лет играл значительную роль во всех публичных ритуалах, но для широкой публики он был величиной неизвестной. Так что за каждым его шагом отныне следили внимательные глаза придворных, и каждое его слово ловили чуткие уши. Примечалось всё – с кем принц разговаривает, а кого игнорирует, как он выглядит, как ходит, как смеется и как гневается. К счастью для Гарри, он был вполне готов для этой ноши, кажущейся непомерной для 13-летнего ребенка. Он был веселым, здоровым и бойким мальчишкой, обожавшим находиться в центре внимания, и вышколенным для своей роли. Немного избалованным, но умным и по-хорошему, всерьез набожным – сказывалось влияние бабушки и, отчасти, матери, для которой как минимум публичная набожность была её государственной ролью. Достаточно сказать, что Гарри повсюду носил с собой молитвенный свиток (дошедший до наших дней), на втором листе которого он впоследствии трогательно написал: «Wylliam thomas I pray yow pray for me your lovyng master Prynce Henry».



А уже в июле 1504 года, отец и сын выехали с летним прогрессом по стране. Со стороны, королевский прогресс должен был выглядеть летними каникулами – охота, зеленые леса и луга, свежий воздух и менее церемониальная атмосфера, чем во дворце, где почти всё определялось жестким протоколом поведения. На самом деле, прогресс был всё той же политикой, и, возможно, важнейшей её частью, потому что именно во время королевского прогресса подданные видели своих правителей на расстоянии если и не вытянутой руки, то достаточно близко. Последние несколько лет Генри VII чувствовал реальную необходимость отвлечься от работы, и предпочитал отдыхать в нескольких королевских поместьях вдоль Темзы, но этим летом он решил поработать всерьез, представив принца максимально возможному количеству людей, а заодно и самому толком с ним познакомиться. Благо, одно увлечение у них было общим: охота. И, благо, отец и сын прониклись друг к другу симпатией.

Тем не менее, одно весьма крупное облако на летнем небосводе все-таки зависло, и звали это облако папа Юлиус II. Английская делегация, прибывшая в Рим 20 мая, так и не получила папской диспенсации на новый брак Катарины Арагонской, с принцем Гарри. Папа Юлиус отделался сладким письмом, что он ни в коем случае не хочет затягивать это дело, но ему нужно время для вынесения зрелого решения. То ли в результате стресса сама Катарина действительно заболела (лихорадка и боли в животе), то ли её обычное нервное состояние, из которого она не выходила, беспокоясь о своем будущем, было использовано как причина, но своего нового жениха она не сопровождала, оставшись со своим небольшим двором в Дарем Хаус. Вместо нее прогресс сопровождал новый испанский посол, герцог Фердинанд де Эстрада.

На самом деле, Юлиус II действительно не имел ничего против того, чтобы испанская принцесса вышла замуж за брата своего покойного супруга – папы объединяли и разъединяли и более скандальные пары. Папа Юлиус просто хотел, чтобы Генри VII поддерживал его ставленника, Сильвестро де Гигли, в качестве папского представителя в Англии (эта должность называлась кардинал-протектор), а не Адриано Кастеллеси, который исполнял эту работу при предыдущем папе, Александре VI. Кастеллеси, надо сказать, трудился в своей роли, не будучи на нее формально назначенным, но он был епископом Херефорда, а также Бата и Вэллса по милости короля, а также завзятым англоманом. Гигли же хотел работу Кастеллеси, чтобы проталкивать при дворе интересы своих родичей-банкиров, окопавшихся в Лондоне лет десять назад.

Конечно, при Генри VII и банкиры-итальянцы, работавшие в Лондоне, выполняли дипломатические миссии при папском дворе, но Гигли хотел большего, чем епископат Вустера, который ему передал добрый дядюшка Джиованни де Гигли. Папа Юлиус же всячески способствовал карьере своих многочисленных родственников и свойственников, как и Борджиа на папском престоле до него, а Гигли в число этих родственников входили. А чтобы желание папы было кристально ясно для короля, он на все лады превозносил то, как Сальваторе продвигает дело о женитьбе принца, и ни словом не упомянул об усилиях Кастеллеси, который, кстати, предоставил свой римский особняк в распоряжение английского посольства.

@темы: Henry VII

---

Генри VII - король и Эдмунд Дадли

Эдмунд Дадли стал официальным советником короля 11 сентября 1504 года. Одним из многих, казалось бы, с неплохой оплатой (100 марок в год), но с эксклюзивной обязанностью (и правом) отчитываться о своей деятельности напрямую его величеству. Цель деятельности нового советника была простой, как дубина: вынюхивать все возможности пополнять королевскую казну, и пополнять её. Честно говоря, ничего нового Генри VII начинать не собирался. Просто за годы его царствования в архивах финансового кабинета скопилась пропасть материалов о бондах, которые были назначены, но никогда не взысканы, о штрафах, которые остались на бумаге, о выплатах, которые успели устареть прежде, чем у кого-то дошли руки их собрать. Всё это давно пора было систематизировать и использовать.



THE EXCHEQUER IN THE TIME OF HENRY VII. From a print in the British Museum.

Дадли и его помощник, Джон Митчелл, выгребали мешки и коробки документации из приватных покоев короля и хранилищ Вестминстера, казначей, сэр Джон Хирон, рассортировывал её по файлам, а файлы Дадли увозил прямо к себе домой. Вполне возможно, что со стороны сэра Джона работа выполнялась совершенно механически – бумаг было много, и вчитываться в то, чего они касаются, у него не было ни времени, ни физической возможности. Во всяком случае, сэр Джон в будущем сохранил свой пост, и даже передал его сыну, то есть ненависть аристократов его не зацепила совершенно.

Тем, кто читал сформированные им файлы дни и ночи напролет, был Дадли. Этот-то был полностью в своем элементе, занимаясь любимым делом: анализом деятельности людей, когда-то связанных бондами для обеспечения их лояльного поведения в будущем. К 1504 году это будущее стало прошлым, так что каждый человек, фигурирующий в файлах, был как на ладони. Естественно, множества закулисных историй Эдмунд Дадли знать не мог. Во-первых, Генри VII вообще не любил афишировать на публике свою осведомленность, и о многих тайных делишках своих подданных знал теперь он один. Во-вторых, Дадли был просто-напросто слишком молод для того, чтобы знать подноготную всех фигурантов рассматриваемых им дел (ему было всего-то слегка за 30). Именно для заполения информационных интервалов у него и был прямой контакт с королем, который снабжал его необходимой информацией, полученной благодаря неутомимому Брэю и системе контроля, им созданной.

После того, как история конкретного человека за горами документов и сведений, к нему относящихся, становилась кристально ясной, Дадли делал новый файл с сухой выжимкой фактов, вдвоем с королем они принимали решение о дальнейшем курсе работы с этим человеком, и король визировал каждую страницу нового файла.

Это был интересный тандем - Генри VII и Эдмунд Дадли. Несомненно, оба наслаждались совместной работой. Об этом короле-выскочке можно быть какого угодно мнения, но было бы несправедливо отказать ему в высокой степени интеллектуальности и в добросовестности, с которой он делал свою работу. Поэтому он и рассмотрел в Дадли другого интеллектуала, влюбленного в предмет своих знаний, и добросовестно над этими знаниями работающего. Они также дополняли друг друга. Король знал токсичный мир аристократических хитросплений и взаимозависимостей, а Дадли знал, как и чем живет класс, производящий для аристократии конкретные деньги.

Более того, Дадли был достаточно умен, чтобы идти к целям, которые ему указывал король, не пытаясь их переосмысливать и переоценивать. Да, у него была та же власть и информация, которые были у умершего год назад Брэя, но он четко понимал разницу между Брэем и собой. По сути, сэр Реджинальд был во многом наставником короля, которому король был многим обязан. Брэй мог себе позволить спорить с королем, и даже видел в этом свою обязанность, если его величество сворачивал не туда. Это право он заработал и заслужил. Политкорректным сэр Реджинальд быть никогда не пытался, и право иногда жарко браниться с сыном своей госпожи всегда подтверждалось правотой Брэя по результатам. Дадли же просто работал на короля, профессионально и креативно делая то, что ему поручили, что Генри, в свою очередь, ценил.

Рискну предположить, что этих двух объединяло ещё и то, что оба они были своего рода аутсайдерами в том мире, с которым работали. В свое время, епископ Мортон поставил на «дважды бастарда» именно потому, что тот не имел персональных связей внутри той тесно взаимосвязанной группы, к которой он принадлежал по рождению. Генри VII не связывали века обязанностей и отношений с другими аристократическими домами королевства. Будучи по крови отпрыском английской и французской королевских династий, он волей судьбы оказался на переферии игр престолов, откуда волей демиургов нового времени попал на престол Англии, имея совершенно четкую задачу: покончить с властью феодалов.

Дадли же был плоть от плоти английского дворянства, но, по прихоти обычая, передающего титул по линии старшего сына, тоже оказался в чужой ему среде торговцев и бюрократов, и тоже с вполне конкретной задачей: обеспечить себе и своим потомкам достойное место под солнцем. Причем, надо сказать, Эдмунд Дадли, впоследствии ошельмованный своими врагами, всегда с презрением относился к тем «слугам короля», которые, как он писал в своей работе The Tree of Commonwealth (www.academia.edu/8158734/The_Tree_of_Commonweal...), шли дальше, чем должна была позволить их совесть, чтобы набить карманы или удовлетворить свое недображелательство и решить свои собственные вендетты.

По иронии судьбы, работать Дадли пришлось не с Джоном Мордаунтом, человеком хоть и своеобразным, но не лишенным понятия прямолинейной справедливости, а с хитромудрым Эмсоном, потому что в октябре 1504 года Мордаунт неожиданно умер после кратковременной болезни. А Эмсон был именно человеком с совестью чрезвычайно эластичной. Возможно, именно поэтому задуманное преобразование эффективности системы финансового управления подданными его величества приняло обличие системы финансовых наказаний и эксплуатации технических возможностей закона. Но возможно, что именно так и видел эффективность сам король, который, в отличие от Дадли, был к тому времени уже не склонен уповать на моральные достоинства своих подданных.

Впоследствии Дадли припечатал сложившуюся систему финансового террора со стороны короны как «экстраординарную законность», но, естественно, наставлять короля не полез. И запечатал этим свою судьбу. Хотя, судя по его заметкам, сделанным в Тауэре, он был до конца верен своим принципам, безуспешно пытаясь отстоять перед новым режимом хотя бы правоту своего короля в целях, которые именно в тот момент ни правительство Генри VIII, ни сам Генри VIII понимать просто не желали.

@темы: Henry VII

---

Евровидение-3

Финал. Решила смотреть, и выдержала почти всё. Оказалось, что пристойные выступления таки были. Совершенно потрясающая Португалия, например.



Швейцария и Болгария словно пели арии из мюзиклов, совершенно не в дурашливом формате Евровидения, но пели невероятно хорошо.





Украина - вообще молодцы, просто освежающий номер. Как и Франция, собственно. И француженку надо было видеть, чтобы понять её выступление.





Италия удивила сначала, потому что обещали выступление в стиле Лед Зеппелин, а показали 100% Италию, да ещё слова удивительно почти те же, что и у наших мальчиков с Dark Side. Но потом, ближе к концу - да, определенно влияние Лед Зеппелин.



Хуже всех - определенно Великобритания, которая, похоже, послала представителя, вытянув имя вслепую из ящика. Ну и Германия. Опасаюсь, что выиграет Мальта - просто потому, что там певица и массивна, и некрасива. Хотя она, как и остальные - на один шаблон. Да, и Россия тоже, хотя благодаря Маниже и тому фонтану ненависти, который ее выступление вызвало в определенных кругах, выступление не осталось незамеченным. Вообще, вот что странно: мое поколение учили в школе, что расистом быть позорно. А теперь я вижу, как мои сверстники, академически образованные люди, плюются публично, что таджичка смеет представлять Россию с песней про русскую женщину. И им явно не стыдно. Ну да ладно, ждем победителя.

@темы: "музыка"

---

Когда-то кошки были богами...

... и они помнят об этом!





Конечно, кошки - сами по себе драгоценности, и в украшениях не нуждаются. Еда, забота, безопасность. В них они нуждаются. А остальное - от хозяев, которым кажется, кто кошка украсит любое украшение, и так оно и есть, собственно.







Обычно у кошек, которых фотографируют в украшениях или нарядах, выражение мордочек снисходительно-терпеливое.



Но иногда модели позируют с явным удовольствием.



И мне неожиданно понравились всевозможные воротнички на кошках, хотя не знаю, как усатые модели себя в воротничках чувствуют. Кажется, весьма неплохо.









А вот этот экземпляр в украшательстве решительно не нуждается, его природа разукрасила!

@темы: "зверята"

---

Встретились два одиночества

внимание на взгляды!

@темы: "Грани миров"

---

Евровидение-2

О, финны прошли в финал. Даже и не помню, когда проходили в последний раз. Вообще, до этой весны о существовании группы никто и не знал, хотя выступают они давно, так что случился прорыв, можно сказать. Правда, супруг их неуважительно обозвал "психушниками", но чего можно ожидать от любителя попсы?

Меня же рассмешила их тусня вокруг права показывать средний палец. Им это на евровидении запретили. Мальчики сначала психанули чуть ли не до "ну и провалитесь со своим евровидением!", но все-таки не настолько. Теперь выкрасили средние пальцы в красный цвет На фоне происходящего в большом мире это всё выглядит настолько по-детски, а на фоне того, что рок всегда считался жанром протеста, настолько мелкотравчато. Ну ладно, они с севера, хорошо сохранились в возрасте подросткового бунта, чего там.

По поводу всего остального, то я приключалась в гробницах с расхитителями, и обратила внимание только на то, что кто-то вдруг запел голосом Тины Тёрнер. Супруг считает, что незаслуженно прошли в финал Швейцария и Исландия, но после литовцев в желтеньком уже ничто не удивляет.

@темы: "музыка"

---

Затерянная гробница: Последние хроники (которые на последние)

Оказывается, в этой серии есть куча и коротких зарисовок. Но чтобы их смотреть, надо быть уж совсем трю-фанатом темы, мне они оказались не интересными. Что касается этой, то несомненный минус - другой состав актеров, и все не совсем то. Разве что "толстяк" именно здесь оказался наименее бесючим, чем в других частях. А так... А-Нин вообще круглоглазая, Братец никакой, даже Цветочек так себе, не говоря о типе в темных очках, который здесь жутко кругломордый. Ну как-то не верится в их крутизну, хоть тресни. У Се - вообще ребенок, словно и не он под водой приключался. Видимо, омолодили состав для таргетной группы? Или предыдущие актеры успели состариться? С другой стороны, как вспомню побитого жизнью, кашляющего задохлика У Се из "Перезагрузки"... Уж лучше этот. Неизменным остается любование съемочной группы крутыми тачками))

@темы: Дорамы

---

"Партнеры по преступлению" 1983

На фоне глючащих дайриков смотрю старый сериал про Томми и Таппенс Бересфордов. Он милый. Не имеет ничего общего с тем, что писала Кристи, но полностью в ее духе. Никогда не прощу авторам очередной поделки про мисс Марпл, что из Таппенс сделали алкоголичку в истории с тётушкой Томми. Все-таки, сериалы 80-х работали с материалом добросовестнее и без попытки шокировать зрителя. А вообще, я искала фильм или сериал по "Вратам судьбы".




Я как раз заканчиваю перечитывать ПСС Кристи, и подумала, что "Врата судьбы" было бы трудно экранизировать. Хотя там и совершенно захватывающая шпионская история, но она сама по себе остается нерасказанной. Просто намекается, чего она могла касаться. Весь сюжет - это ход мыслей старенькой женщины с неутолимой жаждой узнать и разобраться. И её диалоги с не менее стареньким мужем. Это очень интересно, что сначала рассказывается, что и как было, а потом - те же события в исполнении героев, как они их запомнили и восприняли. Но попробуй всё это перенести на экран, да так, чтобы зритель не заскучал и не разочаровался.

И вот скажите мне, почему в современных детективах то, что злодей ясен с первых глав - бесит, а вот в классических детективах - ни капельки не бесит, просто наслаждаешься тем, как построена история.

@темы: кино на радость нам дано

---

Евровидение-1

Сказала бы, "бедненько, но чистенько" в этом году. Первый полуфинал звучит убого, и визуально тоже убог. Маниша (или как её?) из России настолько попала в струю, что если не попадет в финал, то это будут явные происки недружелюбных держав в голосовании.

@темы: "музыка"

---

Герой династии Цинь

На мой взгляд, очень удачное китайское аниме, причем классическое-рисованное, довольно элегантное. Герой - младший брат гениального изобретателя-алхимика, который оказался внутри одной из фигур терракотовой армии, и попал в наше время. Паренек славный, но попал он в интересное место и более чем интересное окружение, где всё не вполне то, чем кажется. А именно - в мир кино. Но там и вправду не всё объясняется просто трюками...

@темы: Анимэ

---

Весна пришла, почти

Буквально за несколько дней. Удачно, что сегодня у меня и отпуск трехнедельный начался. Печально, что начались и дожди. Хотя дожди-то нужны, конечно. Местный май раньше отличался засушливостью, но вот второй год уже выпадают и дожди. Немного смоют цветочную березовую пыльцу, слоями напыленную на все поверхности. По состоянию двора сильно видно, что в прошлом году я там ничего не могла делать. Хорошо, что тюльпаны-гиацинты-нарциссы освежают вид. И цветущие одуванчики.

@темы: Счастье есть!, "красотища"