Do or die
Поскольку последним обитателем этого дома был весьма знаменитый премьер-министр Эдвард Хит, вся обстановка в Арунделлс - это его обстановка. Но на самом деле, этот дом бесконечно стар, имеет длинную историю, и, как все дома в Кафедральном тупике, изначально принадлежал кафедральному собору Солсбери, и жили в нем служители собора. В данном случае, это был дом для канонников, и расположен он от собора через дорогу.
Со стороны сада, который здесь огромен
Но канонники бывают разные...
читать дальшеПервым из живших в этом доме был служащий короля Эдварда I, его личный раздатчик милостыни. Звали его Генри из Блансдона, и служил он королю в этой должности не менее четверти века, если не дольше. Он вообще прожил долго - родился при Генри III, служил Эдварду I, и умер уже при Эдварде II. Быть раздатчиком милостыни короля означало управлять как формальными выплатами милостыни через церковь, так и личной, исходящей именно от короля, благотворительностью. По определенным дням (как минимум, на Пасху, но и по другим случаям тоже) распределялась между бедняками одежда. Поскольку король обедал довольно часто публично, он только касался всего того множества блюд, которые в таких случаях подавались. Всё остальное аккуратно раскладывалось на порции и в корзины для раздачи нуждающимся. Эта система, насколько известно, была заложена именно как система при Генри III.
Как понимаете, сам по себе это был род деятельности, уязвимый для воровства и кумовства. Так вот, при Генри из Блансдона дисциплина в его офисе была железной, и никогда никаких злоупотреблений там не было. Впрочем, царствование Эдварда I вообще знаменито нижайшим уровнем преступности, ибо королем он был жестким. Но умел быть благодарным тем, кто помогал ему управлять страной, и делал это по совести. Генри из Блансдона получил от короля недвижимость в четырех деревнях и девяти городах. Щедро, но королю это было выгодно. Когда в личной королевской казне по какой-то причине не оказывалось денег на работу системы по выдаче милостыней, Генри вкладывался своими. Конечно, их потом ему возвращали, но помощь-то объектам благотворительности надо было оказывать бесперебойно и вовремя, что он и обеспечивал.
Бенефиций на использование резиденций канонников у Генри было несколько, но известно, что в Солсбери он жил с 1291 года всегда, когда находился в окрестностях, и там он поселился в 1307 году, после смерти короля. Умер он в 1316 году, но ещё в 1330 в кафедрали служили ежедневные мессы за души Генри из Блансдона и его хозяина, короля Эдварда I. А бессрочные литургии за душу Генри служились двумя священниками и вовсе до самой реформации. То есть, можете себе представить, какими ресурсами обладал этот человек.
Вторым из оставшихся в истории обитателей дома был канонник Леонард Билсон. Родился он в 1527 году в семье, имевшей немецкое происхождение, но несколько загадочной - его бабка, жена пивовара, была, говорят, дочерью баварского герцога. Ну, был там герцог в родне или нет, а вот епископ был - старший сын брата Леонарда Билсона. Наш же герой выучился в Оксфорде, и начал работать в церковной системе, но времена тогда были ужасные - политические интриги при дворе, с привлечением вопросов веры, привели к ситуации, когда рядовым служителям церкви стало уже все равно, и всё пришло в упадок. В 1559 году молния ударила в шпиль собора, и шпиль этот свалился, разбив несколько окон кафедрала и несколько повредив окрестный пезаж. Приехавший из Лондона инспектор нашел все эти разрушения, но не увидел ни одной попытки что-то отремонтировать или поправить.
Пришедшая к власти королева Элизабет не одобряла браки вообще, и браки церковных служителей в частности. Тем не менее, её покойный брат-король, Эдвард VI, и его совет очень настоятельно их рекомендовали, и количество женатых священников увеличивалось. Так что амуры вовсю летали вокруг кафедральных шпилей, и одним не очень счастливым вечером 1602 года Леонард Билсон попросил своего друга, Джона Кокса, который когда-то был монахом, а нынче - самопровозглашенным колдуном, сварить ему любовное зелье. Билсона угораздило влюбиться в молодую вдову самого сэра Ричарда Коттона, леди Филиппу. Леди была третьей женой чрезвычайно плодовитого сэра, нажившего до нее штук 9 детей, да ещё её оставивший с двумя.
Возможно, отец-герой, а может быть и кто-то другой, чья смазливая физиономия украсила имя сэра Ричарда Коттона
Как водится, Филиппе осталось довольно мало средств на прожитие (среди 8 детей от первого брака у сэра Ричарда было двое выживших сыновей), и она даже обращалась за помощью к королеве, но Билсон об этом, конечно, не знал. Похоже, он вообще обожал эту женщину на расстоянии, и никогда с ней не разговаривал. Если бы заговорил, то не прославился бы в истории столь печально. Коротко говоря, Джон Кокс попался при попытке вывезти письма бежавшим из Англии католикам в испанские Нидерланды, и при нем нашли ещё и какую-то составленную им молитву, которую он, по собственным словам, использовал в "любовной магии".
Началось следствие, которому, в основном, были интересны окопавшиеся в Англии паписты и их замыслы, но обвинение католиков в колдовстве было слишком вкусной деталью, чтобы не лорд Сесиль не представил королеве дело о плане её убийства при помощи демонов. Элизабет в демонов не верила (да и Сесиль тоже), но использовала случившееся для того, чтобы отменить согласованный уже визит папского нунция в Англию, что, в свою очередь, очень дискредитировало Дадли, чего Сесиль, собственно, и добивался. В результате бедолага Бильсон и "амен" сказать не успел, как оказался в Тауэре и в списке заключенных, рядышком с леди Катериной Грей, графом Хертфорда и Генри Говардом. Через 10 лет его перевели в Маршалси, где он провел ещё с десяток лет, а потом выпустили. Не похоже, что Леонард Билсон сильно страдал в заключении (с такими-то влиятельными людьми в родне!), он оставил очень симпатичное завещание о дорогих книгах и не менее дорогих украшениях, но судьба у него оказалась, конечно, трагичной. Вот что значит не уметь озвучить свои томления ясными словами, причем, желательно, объекту этих томлений.
Леонард Билсон и ещё семь человек из "дела о любовной магии" постояли и у позорного столба в тени разрушенного молнией и пожаром собора св. Павла
Следующей вехой Арунделлс стала женитьба Джеймса Эверарда Арунделла, третьего сына 6-го лорда Арунделла из Вардура. Этот Арунделл как раз перестроил дом в том виде, который мы видим сегодня, так что дом получил название по его имени владельца. И нет, титул лорда Арунделла из Вардура не имеет отношения ни к Фиц-Аланам, ни к Говардам, которые носили тогда титул графов Арунделла. Арунделл из Вардура - это совершенно самостоятельный титул. А ещё Джеймс Эверард стал прадедом Изабель Арунделл, чрезвычайно интересной персоны.
Изабель со своим супругом
Маленькая деталь воспитания этой рафинированной леди, которая даст немного понимания, почему именно викторианская эпоха дала столько дам, бесстрашно путешествующих Господь знает в какие дебри без особой на то нужды. Изабель писала в своей автобиографии позже, что детей приводили в главные комнаты внизу только иногда - или на 15 минут десерта, когда родители обедали дома одни или с близкими друзьями, или на ланч, который был у детей ровно в 14:00. Всё остальное время они проводили на детской половине с воспитателями.
Разумеется, при такой железной дисциплине, определяющий каждый шаг, Изабель росла ребенком, стремящимся к свободе. Она грезила о цыганской свободе, о пустыне, по которой бедуины ведут свои караваны, и даже реально бегала посидеть со знакомыми цыганами, если они останавливались на лужайке, определенной им отцом Изабель (эта практика не была редкостью и отчасти сохранилась в наше время). Конечно же, общаться с цыганами Изабель было строго запрещено, но когда это дети не делали того, что им запрещено?
Когда семья переехала с начавшей выезжать в свет Изабель в Лондон, всё катилось по отработанной схеме, пока семейство не столкнулось в Болонье с Ричардом Бартоном, странным типом, вхожим повсюду, но толком не принадлежавшим ни к какой социальной нише. Его отец был офицером, а сам он был просто гением-лингвистом (25 языков и наречий, плюс попытки создать словарь языка обезьян, из которого он определил 60 слов, пока записи не сгорели в результате несчастного случая), прекрасно образованным искателем приключений. Дело было в 1851 году, и Ричард, в общем-то приглядывал себе жену. Увы, в кругах, к которым он принадлежал, Бартона принимали с удовольствием, но дочерей за него не выдавали - и странной он был птицей, и, главное, имел низкое для них происхождение. Мать Бартона была была богатой наследницей, но из семьи всего лишь сквайра, а отец хоть и лейтенант-полковником, но, по материнской опять же линии, из англо-ирландцев. Не поленитесь, прочтите о его головокружительных впечатлениях, куда там Индиане Джонсу:
en.wikipedia.org/wiki/Richard_Francis_Burton
Изабель решила сразу, что Бартон станет её мужем, о чем тот понятия не имел, разумеется. Но мужем он стал, хоть и через долгих десять лет, три из которых они с Изабель переписывались. Она писала ему дважды в месяц, он - когда была оказия. Вернувшись, Ричард Бартон попросил руки Изабель Арунделл... и получил решительный отказ её матери. Изабель сказала маме, что она в любом случае выйдет за мужчину своей мечты, а та утверждала, что её парализует, если дочь такое вытворит. К тому же, Арунделлы всегда были католиками, а Ричард Бартон - агностиком, ни к какой церкви не принадлежавшим. Ну, тут, как в сказке, нашелся добрый священник, архиепископ Вестминстерский (титул главы римско-католической церкви Англии), который дал паре разрешение в смешанный брак. Они тихо поженились по католическому обряду в 1861 году.
За следующие почти 30 лет пару поносило по всему свету, так что мечтательная девочка, тайком убегавшая к цыганским кострам, получила всё, о чем мечтала. И твердо стояла на своем до конца. Когда в 1890 её муж умер, она всё-таки провела над умирающим католический обряд, так что на нее ополчились друзья мужа. И она сожгла многие рукописи, в том числе и арабский средневековый мануал по сексологии, "The Perfumed Garden", хотя ей предлагали за него бешение деньги. Она сказала: "Из тысячи мужчин 15 воспримут его как духовное учение. Остальные 985 - как грязную порнографию". В общем, остаток жизни Изабель провела, приводя в порядок записи мужа (в целом он оставил 40 книг), и сама спроектировала похоронный монумент для себя и для Ричарда. Такая вот викторианская дама.
Больше, до самого премьер-министра, ничего особенного в Арунделлс не проходило, и о нем будет вторая часть, представляющая собственно дом изнутри.
Со стороны сада, который здесь огромен
Но канонники бывают разные...
читать дальшеПервым из живших в этом доме был служащий короля Эдварда I, его личный раздатчик милостыни. Звали его Генри из Блансдона, и служил он королю в этой должности не менее четверти века, если не дольше. Он вообще прожил долго - родился при Генри III, служил Эдварду I, и умер уже при Эдварде II. Быть раздатчиком милостыни короля означало управлять как формальными выплатами милостыни через церковь, так и личной, исходящей именно от короля, благотворительностью. По определенным дням (как минимум, на Пасху, но и по другим случаям тоже) распределялась между бедняками одежда. Поскольку король обедал довольно часто публично, он только касался всего того множества блюд, которые в таких случаях подавались. Всё остальное аккуратно раскладывалось на порции и в корзины для раздачи нуждающимся. Эта система, насколько известно, была заложена именно как система при Генри III.
Как понимаете, сам по себе это был род деятельности, уязвимый для воровства и кумовства. Так вот, при Генри из Блансдона дисциплина в его офисе была железной, и никогда никаких злоупотреблений там не было. Впрочем, царствование Эдварда I вообще знаменито нижайшим уровнем преступности, ибо королем он был жестким. Но умел быть благодарным тем, кто помогал ему управлять страной, и делал это по совести. Генри из Блансдона получил от короля недвижимость в четырех деревнях и девяти городах. Щедро, но королю это было выгодно. Когда в личной королевской казне по какой-то причине не оказывалось денег на работу системы по выдаче милостыней, Генри вкладывался своими. Конечно, их потом ему возвращали, но помощь-то объектам благотворительности надо было оказывать бесперебойно и вовремя, что он и обеспечивал.
Бенефиций на использование резиденций канонников у Генри было несколько, но известно, что в Солсбери он жил с 1291 года всегда, когда находился в окрестностях, и там он поселился в 1307 году, после смерти короля. Умер он в 1316 году, но ещё в 1330 в кафедрали служили ежедневные мессы за души Генри из Блансдона и его хозяина, короля Эдварда I. А бессрочные литургии за душу Генри служились двумя священниками и вовсе до самой реформации. То есть, можете себе представить, какими ресурсами обладал этот человек.
Вторым из оставшихся в истории обитателей дома был канонник Леонард Билсон. Родился он в 1527 году в семье, имевшей немецкое происхождение, но несколько загадочной - его бабка, жена пивовара, была, говорят, дочерью баварского герцога. Ну, был там герцог в родне или нет, а вот епископ был - старший сын брата Леонарда Билсона. Наш же герой выучился в Оксфорде, и начал работать в церковной системе, но времена тогда были ужасные - политические интриги при дворе, с привлечением вопросов веры, привели к ситуации, когда рядовым служителям церкви стало уже все равно, и всё пришло в упадок. В 1559 году молния ударила в шпиль собора, и шпиль этот свалился, разбив несколько окон кафедрала и несколько повредив окрестный пезаж. Приехавший из Лондона инспектор нашел все эти разрушения, но не увидел ни одной попытки что-то отремонтировать или поправить.
Пришедшая к власти королева Элизабет не одобряла браки вообще, и браки церковных служителей в частности. Тем не менее, её покойный брат-король, Эдвард VI, и его совет очень настоятельно их рекомендовали, и количество женатых священников увеличивалось. Так что амуры вовсю летали вокруг кафедральных шпилей, и одним не очень счастливым вечером 1602 года Леонард Билсон попросил своего друга, Джона Кокса, который когда-то был монахом, а нынче - самопровозглашенным колдуном, сварить ему любовное зелье. Билсона угораздило влюбиться в молодую вдову самого сэра Ричарда Коттона, леди Филиппу. Леди была третьей женой чрезвычайно плодовитого сэра, нажившего до нее штук 9 детей, да ещё её оставивший с двумя.
Возможно, отец-герой, а может быть и кто-то другой, чья смазливая физиономия украсила имя сэра Ричарда Коттона
Как водится, Филиппе осталось довольно мало средств на прожитие (среди 8 детей от первого брака у сэра Ричарда было двое выживших сыновей), и она даже обращалась за помощью к королеве, но Билсон об этом, конечно, не знал. Похоже, он вообще обожал эту женщину на расстоянии, и никогда с ней не разговаривал. Если бы заговорил, то не прославился бы в истории столь печально. Коротко говоря, Джон Кокс попался при попытке вывезти письма бежавшим из Англии католикам в испанские Нидерланды, и при нем нашли ещё и какую-то составленную им молитву, которую он, по собственным словам, использовал в "любовной магии".
Началось следствие, которому, в основном, были интересны окопавшиеся в Англии паписты и их замыслы, но обвинение католиков в колдовстве было слишком вкусной деталью, чтобы не лорд Сесиль не представил королеве дело о плане её убийства при помощи демонов. Элизабет в демонов не верила (да и Сесиль тоже), но использовала случившееся для того, чтобы отменить согласованный уже визит папского нунция в Англию, что, в свою очередь, очень дискредитировало Дадли, чего Сесиль, собственно, и добивался. В результате бедолага Бильсон и "амен" сказать не успел, как оказался в Тауэре и в списке заключенных, рядышком с леди Катериной Грей, графом Хертфорда и Генри Говардом. Через 10 лет его перевели в Маршалси, где он провел ещё с десяток лет, а потом выпустили. Не похоже, что Леонард Билсон сильно страдал в заключении (с такими-то влиятельными людьми в родне!), он оставил очень симпатичное завещание о дорогих книгах и не менее дорогих украшениях, но судьба у него оказалась, конечно, трагичной. Вот что значит не уметь озвучить свои томления ясными словами, причем, желательно, объекту этих томлений.
Леонард Билсон и ещё семь человек из "дела о любовной магии" постояли и у позорного столба в тени разрушенного молнией и пожаром собора св. Павла
Следующей вехой Арунделлс стала женитьба Джеймса Эверарда Арунделла, третьего сына 6-го лорда Арунделла из Вардура. Этот Арунделл как раз перестроил дом в том виде, который мы видим сегодня, так что дом получил название по его имени владельца. И нет, титул лорда Арунделла из Вардура не имеет отношения ни к Фиц-Аланам, ни к Говардам, которые носили тогда титул графов Арунделла. Арунделл из Вардура - это совершенно самостоятельный титул. А ещё Джеймс Эверард стал прадедом Изабель Арунделл, чрезвычайно интересной персоны.
Изабель со своим супругом
Маленькая деталь воспитания этой рафинированной леди, которая даст немного понимания, почему именно викторианская эпоха дала столько дам, бесстрашно путешествующих Господь знает в какие дебри без особой на то нужды. Изабель писала в своей автобиографии позже, что детей приводили в главные комнаты внизу только иногда - или на 15 минут десерта, когда родители обедали дома одни или с близкими друзьями, или на ланч, который был у детей ровно в 14:00. Всё остальное время они проводили на детской половине с воспитателями.
Разумеется, при такой железной дисциплине, определяющий каждый шаг, Изабель росла ребенком, стремящимся к свободе. Она грезила о цыганской свободе, о пустыне, по которой бедуины ведут свои караваны, и даже реально бегала посидеть со знакомыми цыганами, если они останавливались на лужайке, определенной им отцом Изабель (эта практика не была редкостью и отчасти сохранилась в наше время). Конечно же, общаться с цыганами Изабель было строго запрещено, но когда это дети не делали того, что им запрещено?
Когда семья переехала с начавшей выезжать в свет Изабель в Лондон, всё катилось по отработанной схеме, пока семейство не столкнулось в Болонье с Ричардом Бартоном, странным типом, вхожим повсюду, но толком не принадлежавшим ни к какой социальной нише. Его отец был офицером, а сам он был просто гением-лингвистом (25 языков и наречий, плюс попытки создать словарь языка обезьян, из которого он определил 60 слов, пока записи не сгорели в результате несчастного случая), прекрасно образованным искателем приключений. Дело было в 1851 году, и Ричард, в общем-то приглядывал себе жену. Увы, в кругах, к которым он принадлежал, Бартона принимали с удовольствием, но дочерей за него не выдавали - и странной он был птицей, и, главное, имел низкое для них происхождение. Мать Бартона была была богатой наследницей, но из семьи всего лишь сквайра, а отец хоть и лейтенант-полковником, но, по материнской опять же линии, из англо-ирландцев. Не поленитесь, прочтите о его головокружительных впечатлениях, куда там Индиане Джонсу:
en.wikipedia.org/wiki/Richard_Francis_Burton
Изабель решила сразу, что Бартон станет её мужем, о чем тот понятия не имел, разумеется. Но мужем он стал, хоть и через долгих десять лет, три из которых они с Изабель переписывались. Она писала ему дважды в месяц, он - когда была оказия. Вернувшись, Ричард Бартон попросил руки Изабель Арунделл... и получил решительный отказ её матери. Изабель сказала маме, что она в любом случае выйдет за мужчину своей мечты, а та утверждала, что её парализует, если дочь такое вытворит. К тому же, Арунделлы всегда были католиками, а Ричард Бартон - агностиком, ни к какой церкви не принадлежавшим. Ну, тут, как в сказке, нашелся добрый священник, архиепископ Вестминстерский (титул главы римско-католической церкви Англии), который дал паре разрешение в смешанный брак. Они тихо поженились по католическому обряду в 1861 году.
За следующие почти 30 лет пару поносило по всему свету, так что мечтательная девочка, тайком убегавшая к цыганским кострам, получила всё, о чем мечтала. И твердо стояла на своем до конца. Когда в 1890 её муж умер, она всё-таки провела над умирающим католический обряд, так что на нее ополчились друзья мужа. И она сожгла многие рукописи, в том числе и арабский средневековый мануал по сексологии, "The Perfumed Garden", хотя ей предлагали за него бешение деньги. Она сказала: "Из тысячи мужчин 15 воспримут его как духовное учение. Остальные 985 - как грязную порнографию". В общем, остаток жизни Изабель провела, приводя в порядок записи мужа (в целом он оставил 40 книг), и сама спроектировала похоронный монумент для себя и для Ричарда. Такая вот викторианская дама.
Больше, до самого премьер-министра, ничего особенного в Арунделлс не проходило, и о нем будет вторая часть, представляющая собственно дом изнутри.
@темы: Англия
В третий раз в моей жизни, но снова в новом месте... Сижу, пишу, начинаю понимать, что у меня словно бы изжога, что мне вообще-то не свойственно. Через часа два у меня в желудке было такое давление, что искры из глаз от боли. Потом испарина на лбу, черная переферия и мир в сине-зеленом цвете. Солевой раствор-то я сразу выпила, но уже знала, что пройдут часы, прежде чем он подействует. Так и вышло. Новостью было, что в Скорой мне сделала дважды за дорогу укол опиатов, убравших боль, но часа через два она вернулась. То есть, повыла я и в больнице.
