«Бейкер-стрит и окрестности». Глава «Столичная полиция» - 9

Каждый констебль и сержант обязаны были носить на воротнике букву дивизиона и личный номер. В полиции Сити буквы были желтыми, а в Столичной - белыми.

В 1870 году младшим чинам Столичной полиции, констеблям и сержантам, было дозволено носить усы и бороду такой длины, чтобы они не закрывали личный номер на воротнике мундира. Чтобы избежать обвинений в шпионаже и провокаторстве, полицейским предписывалось не снимать мундир также и вне службы, даже дома. А для отличия полисмена на дежурстве от тех, кто в данное время не исполнял служебных обязанностей, первые носили на запястье специальную нарукавную повязку с вертикальными бело-синими полосами: констебли на левой руке, а сержанты - на правой (у сержантов на повязке были две узкие синие полосы и три широкие белые; с 1886 года и констебли и сержанты носили одинаковые повязки с полосами равной ширины).


Новая униформа
"The Graphic", 1887

Полицейские Сити имели точно такую же повязку, но полосы на ней были белыми и красными. При стирке белые полосы приобретали розоватый или голубоватый оттенок, и даже обильное использование мела перед парадами не могло скрыть их подлинный цвет. В 1864 году, вместе с заменой фрака на мундир, для сержантов были введены двухзначные (от 1 до 16) личные номера на воротнике, что позволяло отличить их от констеблей, чьи номера были трехзначными. В связи с этим ношение сержантами повязки на правом запястье было отменено: с этих пор она носилась всеми только на левой руке. Однако еще долго память об этой отличительной черте сохранялась в традиции констеблей теребить правый рукав, когда надо было предупредить товарища о приближении проверяющего сержанта.

С 1895 года на левом рукаве мундира выше обшлага стали пришивать петли, сквозь которые продевалась повязка и которые не давали ей сползать. В таком виде она просуществовала до 1968 года, хотя обязательное ношение мундира вне службы было отменено еще в 1869 году. В 1864 году для сержантов были введены также нарукавные V-образные шевроны (одинарный, двойной и тройной), указывающие на их класс, в 1875 году, с появлением участковых сержантов, их стали обозначать четверным сержантским шевроном.

На год констеблям полагалась две пары форменных ботинок (или ботинки и туфли). Ботинки эти были предметом постоянных нареканий со стороны констеблей из-за их дурного качества, а неуклюжесть привела к распространению веры в то, что у полицейских огромные ступни, и к прозвищу их "плоскостопыми". В 1897 году вместо выдачи ботинок констеблям стали доплачивать к жалованию специальные "обувные" деньги.

Обязательным атрибутом находившегося на дежурстве полицейского был шлем, который он не имел права снимать ни при каких обстоятельствах. Первоначально полицейские носили кожаные цилиндры, замененные впоследствии черным цилиндром со стальным каркасом, не только защищавшим голову, но позволявшем использовать его во время дежурства для многочисленных надобностей: на него можно было встать, чтобы осмотреть местность поверх голов прохожих, или заглянуть через забор, или тайком от сержанта присесть, чтобы передохнуть.

В 1863 году цилиндр сменил шлем с прямыми полями и "петушиным гребнем", напоминавший каску римского легионера. Аналогичный шлем появился и у полиции Сити. С 1870 года, следуя возникшей после разгрома французской армии пруссаками общеевропейской моде на прусскую униформу, старый шлем в Столичной полиции стал заменяться новым шлемом по образцу германских армейских касок "пикельхауб", но без пики, а с навершием в виде черненой металлической розетки - сперва во внутренних, а затем и во внешних дивизионах. Сам шлем был более округлый и имел более милитаристский вид, снаружи пробковый каркас шлема был покрыт чехлом-шестиклинкой из фетра или плотного сукна-мельтона в цвет мундира, а изнутри - зеленым вощеным материалом вроде искусственной кожи.производился из пробки и обтягивался. Полиция Сити продолжала носить старый "гребенчатый" шлем.

Около 1875 г. прежняя кокарда в виде венка, обвивающего подвязку со словами "Столичная полиция" и номером офицера, была заменена новой, в форме брауншвейгской восьмиконечной звезды с короной наверху. Шедшая по кругу подвязка с надписью "Столичная полиция" осталась, в центре звезды обозначался номер владельца шлема и буква полицейского дивизиона, к которому тот принадлежал. Инспекторы носили на парадных шлемах такую же звезду, но без номера, а только с буквой дивизиона. Во время обычного дежурства им полагалось вместо шлема форменная кепи с высокой тульей. Полицейские Сити вместо брауншвейгской звезды носили на головных уборах черненый герб Лондонского Сити, на овальном щите в основании кокарды прикреплялись латунные цифры дивизионного номера, до 1910 года буквы дивизионов в Сити не использовались.

Каждый констебль и сержант имел масляный фонарь "бычий глаз" с линзой, при помощи которой можно было устанавливать ближний либо дальний свет, либо вовсе перекрывать его особой шторкой - о таких фонарях уже говорилось в главе об освещении. В мае 1840 года для полиции был изготовлен образцовый фонарь, в соответствии с которым в дальнейшем было налажено массовое производство, заказы на которое размещались у разных фирм. Полицейские фонари не гасились все дежурство и разогревались так сильно, что в ненастные холодные дни констебли использовали их как грелки и даже умудрялись кипятить на них чай. Фонари обжигали пальцы и пачкали масляными пятнами униформу. По утрам лица многих полицейских были покрыты сажей, которую трудно было смыть. Однако эти фонари оставались в ходу вплоть до 1920-х гг.



Металлические свистки в Столичной полиции появились в 1884 г., до этого полиция в Лондоне использовала трещотки. Они представляли собой деревянную ручку с вращающейся на ее оси дубовой рамкой. При раскручивании рамки одна или две металлические пластины, закрепленные одним концом на раме, задевали за собачку, издавая при этом громкий звук. Трещоткой можно было подать другим констеблям сигнал о помощи и даже напугать скопище социалистов, имитируя звук копыт скачущей на их разгон конной полиции. В 1883 г. опытным путем было выяснено, что звук свистка слышен на расстоянии вдвое большем, чем звук трещотки, и это решило ее судьбу. Производство свистков было поручено компании "Дж. Хадсон и Ко", с 10 февраля 1885 свистки были введены на дневных дежурствах, а с июня 1887 г. они полностью вытеснили трещотку и у ночных патрулей. В полиции Сити тоже отказались от трещотки, но окончательно это произошло на два года позже, чем у коллег из Столичной полиции.

Обязательными на дежурстве были наручники. Полицейские в рассказах о Шерлоке Холмсе называли наручники "дарби" (darbies или derbies) - так делал инспектор Лейстред в письме к Холмсу в рассказе "Картонная коробка" и официальный полицейский агент Питер Джоунс из Скотланд-Ярда в "Союзе рыжих". Название наручников "дарби" восходит, скорее всего, к популярному в 16 веке выражению "оковы отца Дарби (или Дерби)", означавшему жесткие обязательства должника перед кредитором или ростовщиком и происходившему, вероятно, от имени какого-нибудь известного в то время процентщика. Уже в следующем столетии "оковы Дарби" или просто "дарби" ("дерби") стали обзначать не только строгость и твердость кредитора по отношению к должникам, но и собственно настоящие оковы и кандалы.

@темы: Англия

---

Вариации на тему

Помните "Элас, мадам"? Вот совсем из других опер тот же мотив

польский

французский

изначальный, Тибо Шампанского

@темы: "музыка"

---

"Слово о полку Игореве"

Со старославянским текстом!

@темы: "музыка"

---

Ричард Глочестер не продается!

Мирное время в жизни Ричарда Глочестера закончилось довольно быстро. Король Эдвард IV никогда не мог простить своего французского собрата Луи за то, что тот так умело выстроил интригу против дома Йорков, что Эдварду пришлось бежать из страны буквально в чем был. Поэтому Эдвард более чем охотно ухватился за прямолинейный намек герцога Бургундии повоевать с Луи за ту мизерную помощь, которую герцог в свое время оказал беглецам. В 1475 году он созвал обоих братьев и всех ноблей Англии собрать войска для похода на Францию.

Несомненно, Ричард Глочестер отозвался на этот призыв более, чем охотно – эта война вообще должна была стать высшим проявлением феодальной доблести с времен Генри V во славу дома Йорков – узурпаторами-то Ланкастеров объявили, конечно, но лилиями французской короны оставался увенчан только один король, и именно Генри V Ланкастер. С этим нужно было что-то делать.

Совершенно точно известно, сколько людей привел с собой Ричард – из списков о выплате жалования: «Paid to Richard Duke of Gloucester for the wages of 116 men at arms, including himself as duke, at 13s. 4d. per day, 601 l 13s 4d. ; six knights, at 2s. per diem each, 12s. ; and to each of the remainder of the said 116 men at arms, 12 d. per day, and 6d. per day as a reward, 743 l 18 s 6 d. ; and to 950 archers in his retinue, to each of them 6d. per day.”

Всего Эдвард собрал к июню 1475 года 15 000 конных лучников и 1 500 тяжеловооруженных всадников. С этими силами он и отправился требовать от короля Луи корону Франции. Чем закончился этот поход, известно очень хорошо: король Луи просто откупился. Он подкупил просто неправдоподобно большое количество англичан, начиная с геральда, посланного Эдвардом во Францию, чтобы официально потребовать у Луи его корону, и заканчивая самим королем. Цена, конечно, несколько отличалась. Геральд получил «an honourable
reward of 300 crowns and a rich- piece of crimson velvet for himself, and a present of a stately horse, a wild boar, and a wolf
for the king, graciously dismissed» (Sandford's GeneaL Hist, of England). Король – « the immediate payment of 75,000 crowns, and 50,000 crowns as an annual tribute : and to render more binding the treaty of peace between the two countries, it was ratified by an engagement entered into by the monarchs, that the Dauphin of France should espouse the Princess Royal of England,as soon as the parties were of age to fulfil this part of the contract» (Rymer).

Единственным, кто категорически отказался от денег, был Ричард Глочестер. "Only the Duke of Gloucester stood aloof, off on the other side, for honour frowned at the accord,
and exprest much sorrow, as compassionating the glory of his nation blemished in it. He repeated his jealousy of the world's opinion, which necessarily must laugh at so chargeable a preparation to attempt nothing, and scorn either the wisdom or courage of the English, when they shall perceive them in so full numbers and so well armed to pass the sea, after
a defiance sent and challenge to a crown, to return back without drawing a sword," – пишет биограф Эдварда IV Хабингтон.

Нельзя сказать, что от внимательных глаз Луи ускользнула эта оппозиция брата короля. Ведь Ричард даже не явился на празднество в связи с подписанием договора. Тем не менее, король Франции не терял надежды – ведь Ричард прекратил негодовать сразу же после того, как договор был подписан. Луи пригласил Ричарда в Амьен, где попытался одарить его дорогими лошадьми и вооружением, но и этот подарок Глочестер отверг, повторив, что хотя он считает себя обязанным следовать решениям брата, любые попытки денежной компенсации за этот абсурдный поход он расценивает, как бесчестье.

Трагикомедия французского похода продолжилась дома, в Англии. То, что лорды королевства были щедро одарены французским золотом, никак не компенсировало те огромные финансовые потери, которые понесла Англия при подготовке похода. И народ, радостно затягивая ремни в порыве романтического патриотизма, теперь откровенно роптал. В 1476 году Эдварду пришлось выпустить указ, что всё имущество короны, кому бы они ни было ранее подарено, возвращается к короне.

Герцог Кларенс был в бешенстве. Его отношения с Эдвардом оставались довольно натянутыми после демарша Кларенса в сторону Варвика. Эдвард простил, но не забыл, ведь ему в результате пришлось настолько туго, что он мог потерять не только корону, но и жизнь. Такое предательство вообще не забывается, а в случае с Кларенсом оно было подкреплено другим предательством, на этот раз Варвика, и довольно бесчестной попыткой завладеть всем наследством графа, низведя Анну до положения прислуги в своем доме. Не будучи ни дипломатом, ни человеком хотя бы умным, Кларенс не считал нужным сдерживать свое раздражение в присутствии короля: он практически перестал участвовать в работе совета, демонстративно отказывался есть и пить в доме брата, а то и вовсе покидал помещение, когда там появлялся король. Вскоре герцог и вовсе покинул Лондон, уединившись в женой в одном из своих замков.

Причина для этого у него была, конечно: Изабель была на последнем сроке беременности, и вскоре родила сына, Ричарда Кларенса. Роды оказались для нее фатальными. Разумеется, начались разговоры об отраве, и тут герцог повел себя – дико, как минимум. Мало того, что он за три часа обвинил, осудил и казнил горничную жены, обвинив ее в отравлении госпожи (что было совершенно незаконно, проще говоря, герцог совершил уголовное преступление, поступая так), но еще и стал открыто обвинять жену брата (королеву страны!) в том, что та извела Изабель колдовством. Терпение Эдварда трещало по всем швам, но он терпел.

Впрочем, безутешный вдовец очень скоро утешился, узнав о том, что герцог Бургундский погиб, оставив наследницей своих обширных владений малолетнюю дочь. Поскольку замужем за герцогом была сестра Кларенса, Глочестра и короля (Маргарет), Кларенс счел возможным немедленно приступить к переговорам с сестрой о своей женитьбе на наследнице. Надо сказать, что Маргарет и Джордж были очень привязаны друг к другу, и он вполне оправданно расчитывал получить в ее лице защитницу своих интересов.

Эдвард, тем не менее, вовсе не желал наделять своего ненадежного брата могуществом герцогов Бургундии, и браку воспротивился. Против брака Кларенса была и королева Лиз. Отчасти потому, что просто полностью отвечала взаимностью на ненависть к ней герцога, а отчасти и потому, что хотела пристроить к наследнице в мужья своего брата. Эдвард, впрочем, натянул нос обоим, устроив брак наследницы с Максимиллианом, сыном императора Австрии.

@темы: Richard III

---

«Бейкер-стрит и окрестности». Глава «Столичная полиция» - 8

Камеры на Кингс-кросс, числом одиннадцать, были расположены в южном конце здания, к ним из комнаты регистрации вел хорошо освещенный коридор с зарешеченными окнами, которые давали достаточно воздуха для вентиляции. Все камеры, кроме одной, были одинакового размера: 2,7 на 1,8 м при высоте 2,7 м. Исключением была камера, которую использовали при слишком большом количестве претендентов на место в кутузке - она была 4,3 на 4 м и на 60 сантиметров выше, и вмещала несколько человек. Камеры имели беленые известью кирпичные стены и сводчатые потолки, цементный пол, двери с внутренней стороны были обшиты железными листами и имели закрывающийся проем для надзора и подачи пищи и воды. Окон в камерах не было, освещение осуществлялось из коридора через забранное толстым прокатным листовым стеклом окошко над дверью, в котором ночью зажигали газовую горелку с рефлектором.


Черная Мария
"The Graphic", 1887

У стены, противоположной двери, была установлена крепкая скамья шириной около 60 см, с холщовой подушкой, набитой соломой, и одеялом. Зимой в камерах подачей горячего воздуха в небольшие полости, устроенные под скамьей, поддерживалась температура 15,5°C, для контроля за ней в коридоре устанавливались термометры.

В каждой камере находился ватерклозет, смывное устройство которого располагалось снаружи в коридоре, а также электрический звонок, который при использовании не только подавал звуковой сигнал, но и показывал номер камеры на индикаторе в инспекторской.

Корреспондент "Виндзорского журнала" У. Дж. Уинтл, побывавший в 1897 году в одном из полицейских участков южного Лондона, описывал тамошнюю камеру как "высокую комнату приблизительно двенадцать футов на шесть футов, со стенами, облицованными белыми плитками, и цементным полом, хорошо нагретую трубами с горячей водой и освещенную большим зарешеченным окном днем, а ночью внутренним окном, снаружи которого горел газовый рожок. : Мебель состояла исключительно из массивной дубовой скамьи, поставленной по одной стороне и надраенной до безупречной чистоты, какой, конечно, была и вся камера. В двери имелся скользящий ставень, и была установлена электрическая кнопка, служившая для вызова надзирателя в случае надобности."

Две камеры были отведены для доставленных в участок пьяных или находившихся в недееспособном состоянии. Поскольку при падении со скамьи такие лица могли получить травмы, в этих камерах вместо голого цементного был сделан деревянный приподнятый пол, имевший уклон в сторону двери. В случае поступления в полицию бесчувственного человека вызывался для его осмотра дивизионный хирург, который выяснял причину такого состояния. Если оно проистекало от опьянения, то человека помещали в камеру, где он, периодически навещаемый приставленным констеблем, находился до момента, пока снова сможет управлять собой, после чего отпускался, давая обязательство явиться перед магистратом.


"Ночная смена' арестантов отправляется в суд
"The Graphic", 1887

Постоянных обитателей в этих камерах не было, здесь не задерживались больше чем на ночь. Обычно никого, кто мог раздобыть залог и не обвинялся в совершении серьезных преступлений, в участке не оставляли. Тех же, кого отпустить было нельзя, утром отвозили в полицейские суды, при которых имелись свои камеры. Здесь арестованные дожидались решения магистратов и либо отпускались вовсе после наложения штрафа, либо в 4-5 часов вечера доставлялись из суда в дом предварительного заключения и исправительные дома (если приговор выносился в порядке упрощенного производства).

Та часть участка, которая использовалась как казарма для констеблей, называлась участковым домом (section house), хотя существовали и отдельные участковые дома, предназначенные только для проживания полицейских. Ежегодные доклады комиссара Столичной полиции показывали, что четыре пятых холостых констеблей проживали в участках или участковых домах, которых по Лондону насчитывалось порядка 160. Они были различных размеров и могли разместить от пяти-шести до шестидесяти человек.

В казарме Кингс-Кросской части проживало 80 констеблей. Обеспечение и снабжение этих домов производилось за счет казначейства полиции, но из жалования каждого из живущих вычиталось по 1 шиллингу в неделю. В стоимость проживания включалась кровать, сундук, пользование библиотекой, комнатами отдыха и необходимыми подсобными помещениями, а также - во всех новых участках - банными отделениями с горячей и холодной водой. В Кингс-Кросской полицейской части просторная кухня, общая столовая, банное отделение, комнаты для переодевания и обуви, комнаты-сушильни для одежды, чуланы для хранения неиспользуемой одежды и т.д. и т.п. располагались в цокольном этаже, на втором этаже находились квартиры двух женатых инспекторов (а во многих участках также какого-нибудь женатого констебля, бравшего на себя обязанности смотрителя), читальный зал и несколько спальных помещений, под казармы были отведены и два следующих этажа.

Питание за общим столом происходило раз в день, обязанности распорядителя общей трапезы - как правило это был обед, - брали на себя старшие офицеры, менявшие друг друга через месяц. Подписка на покупку продуктов стоила каждому констеблю в неделю около 6 шиллингов, продукты закупались гуртом, оттого были значительно дешевле. Поставщика провизии и повара констебли выбирали сами. Пищей в остальное время суток они обеспечивали себя уже сами, покупая все необходимое в буфете тут же в участке, причем никакого алкоголя в пределах казармы или участка не дозволялось.

В участковых домах еженедельно констеблям и сержантам, которые нуждались в этом, давались основы начального образования. Для этого нанимались учителя, оплачивавшиеся из Имперского фонда. Уроки давались до тех пор, пока полицейский не получал от учителя свидетельства, что он в состоянии читать, писать и знать первые два арифметических действия.

Позади Кингс-Кросской части находился обширный двор, где осматривались все кэбы, омнибусы и др. наемные экипажи для использования севернее Темзы перед выдачей лицензии. Здесь располагались также конюшня на несколько лошадей, предназначенных для полицейского фургона и кареты скорой помощи, использовавшейся для отправки в больницу членов Столичной полиции в случае обнаружения у них инфекционных болезней как в зданиях участков, так и в их собственных домах.

Во дворе также хранились носилки для переноса нуждающихся в больницы, участки и т.д., правда, к концу 1880-х носилки уже практически не использовались, вместо них полиция предпочитала ручные санитарные тележки которых в Кингс-Кросской части было две. В большинстве участков проверки экипажей перед лицензированием не производилось и дворы использовались для смотров личного состава, тренировок и опознаний. В Гайд-парке и в участках на окраинах Столичного полицейского округа во дворах находились также конюшни конной полиции

@темы: Англия

---

Regina Gatta, с Днем Рождения!

---

_FOTINA, приветствую!

---

Новое шедевральное по ГП

Собрала  weirai, здесь оказалось через  Angelesis и  Идея


Гарольд Салазар Джеймс Слизерин - Поттер

***
Когда ты достанешь, то о чем я говорил ранее принесешь мне это , так же по дороге захвати фейри она нужна для ритуала.

***
-Ну наконец-то Поттер, вы почтили нас своим почтением

***
Пес скинул морду и превратился в человека.

***
пошел за Нечтом

***
- Привет, что ты здесь делаешь?- осведомился тот, а Снейп обернулся к юноши лицеем.

***
На полу лежала убитая Миланда, в ее грудь был воткан нож в виде змеи.

***
Небрежно закинув ногу на ногу, в кресле развалился Малфой-младший, с бокалом вина в руке. Вино, как я заметил, было белое и мое.

***
- Драко, а ты откуда? - вдруг спросил меня Сид, уставившись на меня своими безумными лупетками.

***
он увидел свое отражение в широко распахнутых лунных затмениях.

***
Гарри охватило странное чувство, будто ноги его стоят в воде, а плечо, в которое судорожно вцепилась Эленве, - засунули в морозилку, да там и оставили.

***
я - одинокий вол, который желает уйти от всего, и ненавидит весь мир

***
.....Гермиона была безумна от Молфоя с 1 курса. Но сейчас она похорошела. Одевала в юбки.

***
...Драко пришлось лечь рядом. Он обнял её крепкими руками . И те быстро уснули.

***
Так как семья Малфой до сих пор славилась своими аристократическими корнями, то очень часто устраивала балы.

***
Драко возбудился настолько, что мог почувствовать лужицу собственного пота во впадинке на спине

***
- .. Вы ведь Пожиратели смерти? Вы пришли, чтобы сделать зло: убить или похитить меня, устроить погром в доме или написать зловещие надписи на стенах…

***
- Их всех переловить, да в Азкабан на места для поцелуев!

***
Северус почти сразу же решил, что не будет особо напрягаться на службе зла.

***
Властью данной мне я снимаю с Грифиндора 50 очком

***
Так что молодой златогорец умудрился оказаться в непристойной для мужчины позиции – лежа навзничь.

***
Эту самую полянку вытоптали и украсили еще лесные звери

***
Он был весь мокрый, простыня пропиталась оптом.

***
Если бы он только знал Окклюменцию, он смог бы прочесть мысли Гермионы: он мог практически расслышать свист её мозга около себя.

***
Я слуга Тесного Лорда

***
- Я сильная девушка, - бывало говорила Гермиона

***
Он порывисто взъерошил волосы. А через секунду мы бросились друг другу в объятия прямо по осколкам термометра и ртутным шарикам…
Так закончилась долгая и мучительная болезнь. И началась новая, от которой уже не хотелось лечиться…

***
Гермиона придушила стон

***
Драко лежал в углу комнаты, по лбу его катилась кровь.

***
У Снейпа появилась дочь. Для него это также неожиданно, как и для вас. А вот что он будет с ней делать, узнаете, прочитав фик. WARNING!!! инцест, AU

***
Она хотела, нет ей мыло нужно, чтобы он находился внутри ее, наполняя.

***
Он лежал в постели и горел.

***
ваш супруг, мистер Малфой, погиб во время взрыва в Азбакане, навещая своего отца.

***
Когда родной отец, в которого ты верил, как в самого Бога, отдает тебя на растерзание спятившему узкоглазому маньяку…

***
Название: Где вход, там и выход (слэш)

***
…Поттер вместе с командой оседлал метлу…

***
…На первых заданиях, где ты приказывал убивать маглов, я механически выполнял это, но потом я задался вопросом: ради чего я это делаю?...

***
…Темный Лорд обеспечил Северусу тяжелую потерю…

***
…почти сыграв бровями вальс…

***
От автора:
Долго седя с вордом исправил моного ошибок.

***
девушка с волнистыми бедрами...

***
Ошарашенный Драко все еще неверующее смотрел на декана.

***
Его била дрожь, нет не от волнения, а от старости.

***
- Здравствуй, Гарри Поттер. – Заговорил конь. Поттер остолбенел, но взял в себя в руки и ответил:
- Здрасти. А вы кто?
- Моё имя Екустенэ. Я чёрный пегас, конь тьмы и ваш слуга. – При этих словах, конь склонил голову. Он говорил спокойно и отстранённо.

***
Мися не вополнима

@темы: "Harry Potter etc."

---

Махновская контрразведка

www.agentura.ru/library/azarov/
Необыкновенно интересно!

@темы: "анархия"

---

СОВРЕМЕННЫЙ АНАРХИЗМ И СОЦИАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Это матчасть для плохоориентирующихся, из shraibman.livejournal.com/124577.html

Что такое анархизм? Анархизм не есть философия. Анархизм не существует вне социальных движений. И в то же время анархизм (анархо-коммунизм) - это возможность подлинной свободы - возможность управлять своей жизнью самостоятельно (в тех вопросах, которые касаются только тебя) и коллективно с другими людьми, вступая с ними в диалог. Анархизм – это полное преодоление зависимости от буржуев, чиновников, от законов, установленных этими буржуями и чиновниками. На практике такой подход означает управление обществом через систему собраний (в кварталах, на предприятиях) и подчиненных собраниям координационных советов. Эти собрания будут связаны в прочную федеративную структуру, ассоциацию, объединены общими проектами (хозяйственными, научными, культурными и т.д.).

Вне борьбы общих собраний за свои права, причем борьбы, выходящей за рамки частной собственности и буржуазного права, нет никакого анархизма. Разумеется, можно сидеть дома и рассуждать об анархизме, но это еще не анархизм. Вне борьбы, в ходе которой трудящиеся приобретают навыки солидарности и самоуправления, а параллельно подрывают систему господства и насилия - нет никакого анархизма. Вне борьбы за изменение всего общества – нет анархизма.

Борьба за изменение общества ведется обычно через социальные движения. Мы видим в современном мире, и, в частности, на просторах СНГ пока только робкие зачатки подобных движений. В прошлом, в конце 80х - начале 90х - это были экологические и рабочие инициативы. Сегодня - это рабочее забастовочное движение, движение жильцов против точечной застройки и некоторые другие. Следовательно, сегодня основная задача анархистов - непосредственное участие в подобных движениях, чтобы посредством агитации и живого примера воздействовать на трудящиеся массы.

Цели данного воздействия двояки. С одной стороны анархисты хотели бы видеть социальные движения в качестве общественных самоуправлений, то есть организаций, подконтрольных общим собраниям, независимых от партий, депутатов и СМИ (то есть от сил, связанных с капиталистической системой). С другой стороны, анархисты стремятся распространить среди активистов народных движений свою утопию – представление о гармоничном мире, основанном на самоуправлении низовых инициатив.

Но тут возникает несколько проблема.

Во-первых, анархисты могут быть услышаны только в том случае, если массы увидят, что анархистские методы работают. Вот когда массы в этом убедятся на практике, когда они увидят и ощутят силу прямого действия, тогда призывы анархистов к реконструкции мира перестанут быть пустым звуком. Это самая главная задача, и пока она не решена. Раз за разом рабочее движение и движение жильцов сталкиваются с реальностью, которая неумолимо свидетельствует: борьба в предписанных сверху рамках лишена смысла. Рабочие Форда бастовали в соответствии с действующим законодательством. Но это не помешало власти запретить все стачки на Форде и возбудить уголовное дело против лидера профсоюза. Жильцы неоднократно судились с застройщиками, открыто нарушавшими все мыслимые законы. Но суды не закрыли ни одну стройку. И, тем не менее, общество сковано страхом и пассивностью, а так же отсутствием солидарности; никак оно не может решиться на радикальные действия, а если кто на них и идет, то таких оказывается чрезвычайно мало.

Во-вторых, очень важно адекватное восприятие действительности. Например, среди некоторых левых политических активистов завелась в последнее время мода бороться за права животных, участвовать в совместных действиях с либеральным буржуазным движением геев и лесбиянок и т.п. Эта мода идет с Запада от некоторых автономных групп, состоящих из деток зажиточных представителей среднего класса либо из малоадекватных маргиналов. Однако, в современном мире подобные темы, мягко говоря, не пользуются популярностью. Подавляющему большинству людей они не интересны и вызывают недоуменные взгляды или смех – в отличие от борьбы против точечной застройки или борьбы за улучшение материального положения на производстве. Российский политолог Михаил Делягин справедливо замечает, что когда либералы или их левые союзники говорят о правах человека, они сосредотачивают свое внимание, прежде всего, на вопросах маргинальных, на вопросах не опасных для положения господствующего класса. Эти вопросы не затрагивают большинство людей и не опасны для власть имущих. Даже если власть разрешит вдруг браки геев, это не потребует никаких дополнительных расходов. Иное дело - положение и права большинства наемных работников, жильцов, пенсионеров, иное дело - медицина и образование… или точечная застройка, где крутятся миллиарды долларов, замешанная на чудовищной коррупции. Из истории мы знаем, что народ поднимался на великие революции ради свободы, хлеба и труда, но никогда из-за намеренья 1\10 части общества заняться нетрадиционным сексом. Конечно, анархисты уважают право любого человека устраивать личную жизнь в соответствии со своими вкусами. Со временем, вредные фобии и нездоровый интерес к чужой личной жизни будут изжиты в рамках содружества людей, неразрывно связанных совместной борьбой и трудом.

В-третьих, анархистам - участникам социальных движений, предстоит трудная борьба против старых привычек. Среди этих привычек - надежды на власть, традиция передоверять принятие решений лидерам. Не меньшую угрозу представляет бытовой национализм, вполне способный расколоть любое движение. Впрочем, здесь у анархистов есть одно важное преимущество. Анархисты выступают за единство борьбы всех трудящихся, вне зависимости от национальности. И, действительно, на практике легко показать, что раскол по национальному, половому или любому иному признаку подрывает совместную борьбу за социальные права. Например, если кому-то не нравится форма носа соседа, и он на этом основании отказывается вместе с соседом перекрывать дорогу, то он, таким образом, объективно, становится пособником врага.

Если анархисты хотят выйти из своего узкого мирка, из проклятого гетто, куда их загнала социальная пассивность и привычка подражать западным автономам, то им следует как можно быстрее избавиться от идиотских привычек, сосредоточив все свое внимание на наиболее острых вопросах современности.

@темы: "анархия"

---

В каждой шутке...

В ноябре 1888 года военный корреспондент иллюстрированной газеты "The Graphic", насмотревшись опытов профессора Балдуина по прыжкам с парашютом из корзины воздушного шара, решил пошутить и сделал предложение использовать парашюты в военном деле, изобразив его в виде карикатуры.

Лучшее разрешение здесь: svetozarchernov.livejournal.com/87279.html?view...

Пошутили

@темы: Англия

---

MaCRoFOBia, с Днем Рождения!

Успехов тебе, прекрасных песен, большой и счастливой любви! А так как культовый герой родился с тобой в один день, говорят, то вот тебе довольно необычный подарок, в котором и песня, и Снейп:

@темы: "праздники"

---

О "Greensleeves"

Авторство этой песни приписывают Генри VIII, который, якобы, написал ее для Анны Болейн (как говорят одни), а, может, и для своей дочери Елизаветы (как утверждают другие), чтобы как-то объяснить дочери суть его отношений с ее матерью. Те, кто считает, что король именно эту балладу не писал, ссылаются на то, что написана она в итальянском стиле, до смерти Генри в Англии не употребляющемся, и что написана она только в елизаветинские времена.

Генри играл на четырех инструментах, писал баллады, поэмы и музыку – известны 33 его произведения, и все они перечислены в Henry VIII Manuscript. Но вот Greensleeves среди них нет, а ведь Тюдоры были славны именно тем, что скрупулезно документировали свои достижения.

Публика познакомилась с балладой только в 1580-м году, когда ее опубликовал издатель Ричард Джонс, под названием "A new Northern Dittye of the Lady Greene Sleeves".
Другой издатель, Эдвард Вайт, тоже имел лицензию на публикацию, и опубликовал балладу под названием "A ballad, being the Ladie Greene Sleeves Answere to Donkyn his frende".
Издатели долго и нудно судились, и в 1584 году Ричард Джонс опубликовал сборник "A Handful of Pleasant Delights" (www.pbm.com/~lindahl/ballads/handful.html#green), в который и включил финальную версию Greensleeves. В этом виде баллада и дошла до наших дней.

На чем, собственно, базировалась легенда о том, что Генри написал эту балладу для Болейн? На том, что она была написана... левшой (в оригинале). А эксперты по почерку не так давно сделали заключение, что Генри VIII тоже был левшой от рождения, хотя и переученным – в те годы левая рука считалась «от дьявола».

Доктор Джон Смит из London institute of Royal Behavioural Science анализирует мнения «генритистов» и «анти-генритистов» по этому вопросу, и упоминает, что среди последних известен д-р Робертсон и его книга 'Greensleeves - a Royal Mess', где он пишет: "Greensleeves was written sometime back during the 14th century. The reason why there isn't an original composer is because some parts where composed from one guy, and some from the other.Kind of hard to explain but there is a more recent example of this called "the House of the Rising Sun." I would certainly label both of these songs as Various Artists."

Есть мнение, что балладу написали во времена доброго короля Генри, но написал ее для короля придворный музыкант д-р Роберт Файрфэкс.

В общем, как всегда: истину не знает никто, и каждый может делать выводы по собственному вкусу. А я решила сделать музыкальную подборку.

Сначала упомянутый Робертсоном The House of the Rising Sun, который к Генри VIII не имеет никакого отношения, поет Eric Burdon:



Критики предполагаемого авторства Генри ссылаются на то, что гимн «What Child Is This» (музыка идентична), слова к которому написал Вильям Чаттертон Дикс, ни в коем случае не мог иметь корни в сонете к любовнице! Они считают мелодию «английской народной».



Что мы, собственно, имеем? Запись Greensleeves на листе, украшенном гербом и подписью Генриха VIII Тюдора и датой 1528. Дата проставлена в течение года после написания нот и слов, это подтвердил радиологический анализ. Результата радиологической экспертизы самого листа или нет, или он не опубликован. Запись сделана левшой. Король был переученным левшой. Графологический анализ записи, очевидно, не сделан, или его результаты не опубликованы: тайна баллады подогревает к ней интерес.

Мог Генри написать прочувствованный сонет на существующую мелодию? Мог. Мог сам ее написать? Мог. То, что данные итальянские пассажи не были в то время применяемы в Англии вовсе не означает, что король, активно приглашающий к своему двору артистов из той же Италии, не мог узнать о новинке и применить ее. Вот во что я не верю, так это в версию, что Генри украсил бы своей подписью чужой текст, написанный на чужую музыку. Не тот человек был.

Вот две мелодии, точно написанные королем:



Для справедливости, я выкладываю эти «Зеленые рукава» на арфе, чтобы мелодия была сравнима. На мой слух, мелодия более глубокая и драматичная, чем музыка, которую точно писал король.

@темы: "музыка"

---

Ричард Глочестер занимается хозяйством

Итак, Ричард Глочестер отправился с молодой женой на север, практически – с правами вице-короля, полностью оставив придворную жизнь с ее интригами и напряжением. Обязанностей у молодого герцога к тому времени было и без нового назначения немало: старший судья Северного Уэльса, хранитель западного пограничья с Шотландией, хранитель королевских лесов до Трента, старший сенешаль северных частей графства Ланкастер, Лорд Адмирал и Коннетабль Англии. В придачу к этому, ему нужно было управлять огромными владениями, подаренными ему братом, и имуществом жены, которое король ей вернул после того, как Анна стала ему невесткой. Синекурой его новая должность тоже не была. Север страны издавна раздирали локальные войны де Перси и Невиллов, Клиффордов и Монтегю. На прекращение этих раздоров Ричард и обратил всю свою энергию. И ему действительно удалось прекратить и военные действия этих баронов друг против друга, и их распри – волей, личным присутствием и терпением.

О деятельности Ричарда на севере сохранилась масса записей в муниципальных архивах тех городов и городков, которые попали под его юрисдикцию. Несомненно, что это время было самым ярким и славным в жизни Ричарда Глочестера. Великолепный администратор и харизматический лидер, он довольно быстро вызвал у северян настоящее обожание. Резиденцией Ричарда был Помфрет Кастл, но домом ему стал Миддлхем, принадлежащий некогда Варвику, и подаренный королем Ричарду. Там в 1473 году у молодой пары родился сын, которого они назвали Эдвардом.

Ричарду пришлось отстраивать многие хозяйства, разрушенные во время военных действий, но восстанавливать строения было гораздо легче, чем возраждать в людях мораль и подчинение закону, которые были полностью коррумпированы за долгие годы негодного правления Генри VI и гражданской войны. В этом на помощь администрации Ричард призвал церковь. Будучи человеком умным, он не ограничился тем, что пастве напоминали теперь о том, как подобает жить христианам. Ричард вложил немало средств в восстановление разоренных церковных библиотек, организовал школы для населения. В Кембридже он основал 4 профессорских поста, восстановил Фолмир в Кембриджшире.

Хроники северных городов рисуют Ричарда Глочестера, как человека справедливого к бедным и гостеприимного к богатым, экономного, разумного, непоколебимо справедливого, набожного, и очень внимательного к самым мелким делам его подчиненных, вникающего в их повседневные проблемы. И это не миновало внимания короля, который наградил брата за службу: " The king, in consideration of the laudable and commendable service of his dear brother, Kichard Duke of Gloucester, as for the encouragement of piety and virtue in the said duke, did give and grant to him, &c. &c. the honour, castle, manor, and demesnes
of Skipton, with the manor of Marton." (парламентские записи)

Любопытно, что в тот период герцог Глочестер не только не проявляет ни в чем знаменитую свирепость Плантагенетов, но даже сдерживает от ее проявления своего брата короля. Это ясно из истории, случившейся в феврале 1475 года, когда король, раздраженный многчисленными провинностями и примерами неподчинения маркиза Монтегю (Джона Невилла), решил навечно лишить имущества всю семью маркиза. Ричард пишет брату:
«...at the humble request and prayer of his right dear brother, Richard Duke of Gloucester, and other lords of his blood, as of other his lords, spareth, and will no further proceed in that behalf."

Но Ричард не был бы Ричардом, если бы он не учел, что наследники Монтегю, а именно сын лорда, мог когда-нибуль потребовать свою часть от имущества Ричарда Варвика, приходившемуся ему дядей. Поэтому Ричард скрупулезно оговорил, что будущий глава этой ветви дома сможет претендовать только на имущество, унаследованное от собственного отца: " The king, remembering the great and laudable services that his said right dear brother, Richard Duke of Gloucester, hath dyvers tymes done to his highness, ordaineth and enacteth that his said brother shall have and hold to him and the heirs of his body so long as there should be any heir male of the said marquis' numerous honours, castles, lordships, and manors (which are enumerated) in the county of York, which lately belonged to Richard Neville, late Earl of Warwick. If the issue male of the said marquis died without issue male during the duke's lifetime, he was to hold the estate for his life.»

Ричард также приложил все усилия к тому, чтобы освободить от навязанного ей монашества свою тещу, графиню Варвик, которой пришлой идти в монастырь в следствии объявления ее муже предателем королевства и конфискации всего имущества. Надо сказать, что герцогу Кларенсу это пришлось не по нраву. Впоследствии Руис обвинит Ричарда и том, что тот держал графиню пленницей в ее собственном доме, после того, как она бежала к нему, ища защиты от монашеской мантии.

Обвинения Руиса абсурдны: монастырь был единственной защитой для графини Варвик в обстоятельствах, когда вся семья была объявлена среди предателей королевства. Как жену графа, ее вполне могли просто казнить – тем более, что она деятельно принимала участие во всех делах своего мужа. И ни к кому графиня не бежала. Ее имущество было разделено указом короля и актом парламента в 1472 году, а в 1473 она была освобождена из монастыря, и ей был придан даже эскорт охраны, который сопроводил графиню Варвик до ее места жительства. Надо сказать, что в 1474 году парламент довольно жестоко решил, что она не имеет права ни на какие свои владения «как если бы она была мертва», но при чем здесь Ричард Глочестер? Скорее, здесь видна рука неуемно жадного герцога Кларенса.

@темы: Richard III

---

«Бейкер-стрит и окрестности». Глава «Столичная полиция» - 7

Если Скотланд-Ярд был мозговым центром Столичной полиции, основную работу по поддержанию порядка и по предотвращению преступлений в Лондоне осуществляла полиция в дивизионах.



Каждый участок в дивизионе имел свой полицейский дом. Доктор Дж. Э. Ярроу, бывший дивизионным полицейским хирургом, в 1891 году в статье "Современный полицейский участок" подробно описал здание Кингс-Кросской полицейской части Джей-дивизиона, располагавшееся на Кингс-Кросс-роуд в полумиле от вокзала Кингс-Кросс. Оно было построено в 1880-х годах и имело большинство характерных черт обычных полицейский домов викторианской эпохи, поэтому я проведу вас по нему, дополняя описание доктора Ярроу комментариями по внутреннему распорядку полицейских участков и деталями, которыми отличались другие полицейские дома более старой постройки.

Кирпичное здание части, которое занимали штаб-квартира Джей-дивизиона и казармы полицейских, имело по фасаду около 15 метров, и, по уверению д-ра Ярроу, было "красивым и солидным". Перед домом был разбит палисадник, через который шел проход к главному входу с традиционными для полиции синими фонарями. Здание имело обширный цокольный этаж и еще четыре этажа над ним. К основному заданию сзади были пристроены еще два флигеля, образовывавшие внутренний двор.

Непосредственно рядом со входом находилась хорошо освещенная и просторная комната регистрации арестованных (charge room), где внимание посетителя сразу же привлекала выгородка для арестованных, огороженная отполированными стальными перилами. Сюда по очереди помещали всех приведенных в участок, пока дежурный инспектор, стоя за бюро или сидя за столом в противоположном конце комнаты, заносил в журнал обвинения, выдвинутые против них. Характерной особенностью выгородки была линейка на стене с футовыми отметками, позволявшая инспектору на глаз определить рост арестованного.

В комнате регистрации первый раз происходил обыск правонарушителя (арестовавший его констебль не имел права обыскать задержанного до привода в участок), здесь производился допрос сперва свидетеля (как правило, констебля, производившего арест), а затем и арестованного (которого обычно именно тут извещали о том, что его слова могут быть обращены против него самого), и озвучивалось предъявленное ему обвинение.

Многие участки имели приемную, где дожидались своей очереди на регистрацию правонарушители под надзором доставивших их констеблей, а также сидели посетители, нуждавшиеся в аудиенции у инспектора. В этом случае оба помещения разделялись перегородкой, верхняя часть которой была стеклянной и позволяла инспектору видеть происходящее в приемной. Приемную старались оклеить объявлениями о розыске - вдруг кто-нибудь из посетителей да признает в разыскиваемом своего знакомого. До отказа от практики вознаграждений в 1884 году на объявлениях указывалась цена за информацию: 100 фунтов стерлингов за убийцу, 50 фунтов за совершившего меньшее преступление и т.д.

Из комнаты регистрации можно было пройти в инспекторскую, которая служила канцелярией полицейской части. Здесь хранились официальные книги и журналы, формы и т.п. А хранить надо было много чего. Каждый участок имел большой альбом с фотографиями всех невостребованных трупов, найденных в столице, плюс фотографии и подробные сведения обо всех досрочно освобожденных и поступивших под гласный надзор полиции в этом дивизионе.

С 1828 г. стал издаваться еженедельный бюллетень "Police Gazette", выпуск которого в 1883 году, при первом директоре Департамента уголовных расследований сэре Говарде Винсенте, был передан под ответственность Скотланд-Ярда. Это издание содержало гравюры украденных ценностей, фотографии преступников и классифицированные описания их примет. Хотя это был исключительно внутриведомственный бюллетень, Шерлоку Холмсу следовало бы приложить все усилия, чтобы получать его для пополнения вырезками своих справочных альбомов. Возможно, ему это удавалось. В рассказе "Шесть Наполеонов" Уотсон отмечает: "Мистер Лестрейд из Скотланд-Ярда нередко навещал нас по вечерам, и Шерлок Холмс положительно относился к его визитам, поскольку они позволяли ему быть в курсе всего, что происходило в штаб-квартире полиции".

Ежедневно по всем участкам Столичного округа и по всем лондонским ломбардам рассылался т.н. "Список ростовщиков", в котором публиковались описания украденной собственности. Также ежедневно в Скотланд-Ярде для всех дивизионов печатались и рассылались распоряжения, касавшиеся как срочных вопросов, так и общих, относившихся ко всему полицейскому округу или к определенным дивизионам.

С 1890 года, с переездом в Новый Скотланд-Ярд, стала выпускаться и рассылаться по участкам брошюра "Полицейская информация". В течении суток печаталось четыре выпуска этой брошюры: в 9:30 утра, в 13:30, в 18.30 и в 22:30 вечера. Информация в брошюре имела секретный характер, обычно это были подробные сведения о людях, преступления которых еще не были известны публике, но о которых полиция тайно наводила справки, и списки разыскиваемых.

В свою очередь дежуривший ночью инспектор каждого из участков отсылал по окончании дежурства суперинтенданту три главных рапорта, которые сводились там в три дивизионных рапорта, отправлявшихся в Центральное управление в Скотланд-Ярде, а именно: (1) рапорт о состоянии дивизиона на утро; (2) утренний рапорт о происшествиях, и (3) утренний рапорт о преступлениях.

Первый из этих документов сообщал конкретную информацию о положении дел в дивизионе, о том, кто в настоящее время болен, травмирован, находится на дежурстве, в отпуске по болезни или в обычном отпуске, кто откомандирован или временно отстранен, число людей в дивизионе, нормы оплаты, число лошадей, пригодных для работы, результаты специальных дознаний и т.д.

Утренний рапорт о происшествиях вначале перечислял фамилии всех полицейских, замеченных в плохом поведении, и наказания, которым они были подвергнуты; на обороте сообщалось обо всех происшествиях, случайных пожарах и т.д., произошедших в дивизионе в течение минувших двадцати четырех часов.

Утренний рапорт о преступлениях был посвящен тяжким и мелким уголовным преступлениям, совершенным в дивизионе в течении того же времени.

В инспекторской стоял алфавитный телеграфный аппарат Уитстона. Я уже упоминал о телеграфном департаменте, рассказывая о Скотланд-Ярде. До появления телеграфа сообщения из дивизиона в дивизион разносили полицейские при помощи т.н. маршрутных карт или бюллетеней о подробностях преступлений. На обороте у них помечался час, когда их принимали в дивизионах, через которые их проносили. В течении двух часов удавалось извещать все столичные участки за исключением внешних и пригородных.

В 1849 году Центральное управление было соединено телеграфными линиями со зданиями частей в дивизионах. Постепенно связь протянули к большинству остальных участков, Центральное управление было связано прямыми проводами также с Министерством внутренних дел, с квартирами комиссара и его помощников.

С конца 1870-х каждый полицейский чиновник рангом выше констебля обязан был управляться с алфавитным телеграфным аппаратом. После бунтов 1886 года министр внутренних дел принял план, согласно которому полицейская телеграфная система должна быть соединена с телеграфной сетью Министерства почт, а любой полицейский при исполнении служебных обязанностей мог потребовать в ближайшей телеграфной конторе безотлагательной отправки срочной депеши через Главпочтамт в Скотланд-Ярд.

Кроме инспекторской и регистрационной комнат в здании части на Кингс-Кросс-роуд на первом этаже также располагались кабинет суперинтенданта и дивизионный отдел уголовного розыска. Однако детективы не всегда базировались там же, где и штаб-квартира дивизиона. Например, в Уайтчепле (Эйч-дивизион) дивизионный отдел уголовного розыска находился в другом участке того же дивизиона. Помещение детективов имело большую коллекцию фотографий и описаний преступников, которые были прежде или находились в настоящее время в розыске.

Как показывают ежегодные доклады комиссаров Столичной полиции, мемуары и многочисленные материалы в периодике, характерной особенностью лондонских полицейских участков были бильярдная и библиотека, которыми могли пользоваться сменившиеся с дежурства констебли. На Кингс-Кросс оба помещения находились все там же на первом этаже.

@темы: Англия

---

Ричард Глочестер и Анна Невилл

Девятнадцатилетний Ричард Глочестер оказался на вершине воинской славы всего за 3 недели. " There are but few instances upon record of a military character rising to fame with the rapidity of Richard of Gloucester; that Edward had given Richard much, but not more than he deserved", - пишет по этому поводу Хаттон. Ричард действительно стал вторым лицом в королевстве в те дни. Разумеется, Кларенс был старше, но репутация Джорджа пострадала неисправимо от двух совершенных им предательств: сначала он предал брата, а затем – тестя. Как бы ни размылись представления о чести среди английской аристократии за время войны Роз, аристократы все еще восхищались лояльностью и преданностью хотя бы в идеале, хотя в реальной жизни вели себя по обстоятельствам.

В это же время он приносит клятву верности сыну своего брата, Эдуарду, подписывая документ следующего содержания: " On the 3d of July, 1471, the eleventh year of Edward IV., Gloucester, amongst other peers and prelates, acknowledged Edward Prince of Wales, eldest son of King Edward IV., to be very and undoubted heir to our said sovereign lord, as to the crowns and realms of England and of Erance, and lordship of Ireland". Он клянется, что если переживет своего брата, то примет его сына "for very and righteous king of England."

По мнению Халстед, этот документ полностью оправдывает Ричарда от еще одного подозрения, навешенного на него потомками: что он собственноручно убил и короля Генриха Шестого, и его сына, Эдварда Ланкастера, чтобы расчистить себе путь к короне. На тот момент, у Ричерда был гораздо более личный и глубокий интерес в жизни: Анна Невилл.

Анна, которую он знал с детства, была на 2 года моложе самого Ричарда. После того, как отец, неожиданно для всех, выдал ее замуж за Эдварда Ланкастера, прошло совсем немного времени. Практически, вдовой Анна стала, не успев побыть женой: сначала она находилась в Кале с отцом, а потом – со свекровью, в качестве заложницы своего отца. В том, что она успела оставить след на сердце Ричарда, можно не сомневаться: что бы ни имел в виду сэр Джордж Бак, говоря о ней "Anne, although the younger sister, was the better woman", жизнь в одном замке то ли с красавицей, то ли с умницей, то ли вообще с барышней, наделенной всеми хорошими качествами сразу, не могла не вызвать у Ричарда нежных чувств к этому совершенству. Существуют и более солидные доказательства того, что Ричард был привязан к Анне с ранней юности: во время визита семейства Варвиков и Ричарда к архиепископу Йоркскому, Анна была единственной дамой из всей семьи, которая сидела в первой палате на приеме, когда даже ее мать сидела во второй.

Признаюсь честно: я все это время думала, что если Ричард и прикончил Эдварда Ланкастера, то сделал он это не из-за каких-то высших интересов государства и короны, а просто для того, чтобы освободить Анну для себя. Увы, какая деградация понятий! Голландский историк Майерус объясняет нейтральность Ричарда по отношению к своему сопернику именно тем, что тот бы МУЖЕМ женщины, которую Ричард любил.

Халстед делает очень типичную для женщины своего времени попытку, утверждая, что Анна никогда не была женой Эдварда Ланкастера де-факто, что их брак был чисто политическим ходом, оставшись как бы просто обручением. Исходит Халстед из того, что Маргарет Анжу слишком ненавидела род Варвиков для того, чтобы даже вообразить себе, что в ее будущем внуке может быть ненавистная ей кровь. Никаких доказательств, кроме рассуждений, Халстед не приводит, так что я списываю это на попытку дать понять, что Анна досталась Ричарду той невинной девицей, какой и должна была быть идеальная принцесса, незря-де акт парламента и брачный договор именуют Анну «дамзель», что не может быть употреблено по отношению к вдове. В общем, Халстед довольно вольно трактует текст брачного контракта Анны и Эдварда Ланкастера:
«Touching the time when the marriage shall be put in ure [shall hap or happen], that from thenceforth the said daughter of the Earl of Warwick shall be put and remain in the hands and keeping of Queen Margaret, and also that the said marriage shall not be perfyted till the Earl of Warwick had been with an army over the sea into England, and that he had recovered the realm of England in the most partie thereof for the King Henry."

Варквордские хроники пишут, что Анна Варвик была арестована вместе со своей свекровью и двумя придворными дамами, и отправлена в Лондон: " And afterwards these ladyes were taken : Queen Margaret, Prynce Edward's wyf, the secunde dowghtere of the Earl of Warwyckes, the Countesse of Devynshire, Dame Kateryne Vaux." Куда ее отправили в Лондоне – неясно, об этом никаких записей нет. Известно, что через две недели она уже находится в полной власти герцога Кларенса, мужа своей старшей сестры Изабель: она объявлена государственной пленницей, помещенной под надзор в семью своей сестры, пока король Эдвард и Ричард Глочестер отсутствуют в Лондоне, занимаясь Фальконбриджем.

Кройлендские хроники подтверждают, что Кларенс действительно повел себя в отношении сестры своей жены экстраординарно: " with difficulty to be appeased, which happened during this Michaelmas term (1471) between the king's two brothers ; for after, as is aforesaid, the son of King Henry, to whom the Lady Anne, younger daughter of the Earl of Warwick, was betrothed, fell in the battle of Tewkesbury, Richard Duke of Gloucester besought that the said Anne should be given to him to wife, which request was repugnant to the views of his brother the Duke of Clarence, who had previously married the earl's eldest daughter. He therefore caused the damsel to be concealed, lest it should become known to his brother where she was; fearing the division of the inheritance, which he wished to enjoy alone in right of his wife rather than undergo portion with any one. But the cunning of the said Duke of Gloucester so far prevailed, that, having discovered the maiden in the attire of a kitchen girl in London, he caused her to be placed in the sanctuary of St. Martin's ; which having been done, great discord arose between the brothers."

Из этого документа следует, что Ричард и Анна виделись между 4 мая и началом октября 1471 года, причем достаточно часто, чтобы это дало повод Ричарду заявить, что он хочет на Анне жениться.

Нелишним будет вспомнить, что в тот момент у Анны не было ничего, никакого приданого. Вся половина владений ее отца, которую она должна была унаследовать, и все земельные владения ее матери находились в руках короля по закону об отторжении собственности семей предателей короны. Более того, часть имущества Варвика уже была в руках Ричарда, как и много, много другого имущества: "by patent, llth July 1471, the king,especially considering the gratuitous, laudable, and honourable services rendered to him by his most dear brother, Richard Duke of Gloucester, and wishing to confer upon him some reward and remuneration for the same, granted to him the castles, manors, and lordships of Sheriff-Hutton, county of York, which lately belonged to Richard Neville, Earl of Warwick."

В 1471 году Ричард был высоко, настолько высоко, что женитьба на своей обедневшей и осужденной кузине никак не могла ни принести ему больше славы, ни больше денег. Почему-то тюдоровским и более поздним историкам было трудно признать вполне очевидную вещь: он женился на Анне по любви, вполне в духе рыцарских традиций и романов. Причем сделал это так, что на Анну не могло упасть и тени упрека: отвез в монастырь, где они могли видеться, не нарушая приличий, и запросил у брата разрешения на женитьбу – по закону.

Совсем другое дело Кларенс! Те же Кройлендские хроники описывают скандал, который устроил Кларенс брату на приеме у короля. " so many reasons were acutely alleged on both sides, in presence of the king sitting as umpire in the council chamber, that all bystanders, even those learned in the law, wondered that the said princes possessed so much talent in arguing their own cause."
К сожалению, хроники не говорят, о чем именно спорили братья, и какие аргументы они приводили. Можно только догадываться, что Кларенс хотел заграбастать состояние Анны, опираясь на то, что она лишена всех прав состояния – значит, оно принадлежит его жене Изабель. Об этом говорит следующее свидетельство из переписки Пастонов: " the King entreateth my Lord of Clarence for my Lord of Gloucester, and he saith he may well have my lady his sister-in-law, but they shall part no livelihood."

Брачный контракт Ричарда и Анны представляет собой любопытный образчик средневекового крючкотворства. Оно понадобилось, потому что проблем в этом браке было многовато. Помимо того, что Анна приходилась Ричарду кузиной, она еще и была сестрой жены его брата, что рассматривалось церковью очень близкой степенью родства, на основании чего брак мог бы быть расторгнут и после заключения, или быть объявленным недействительным практически в любой момент и независимо от их воли.
" that if the Duke of Gloucester and Anne should be divorced, and afterwards marry again, the act should be as available as though no such divorce had taken place"
or, in case they should be divorced, and " after that he do his effectual diligence and continual devoir by all convenient and lawful means to be lawfully married to the said Anne the daughter, and during the lyfe of the same Anne be not married ne wedded to any other woman, "he should have as much " of the premises as pertained to her during his lifetime."

Ричард и Анна поженились весной 1472 года, еще до решения парламента 1474 года о разделе земель Варвика между сестрами.

Впрочем, к тому времени Ричард уже покинул двор, отправившись на север практически с правами вице-короля, и увезя с собой свою молодую жену, с которой был обвенчан в Вестминстере. В 1473 году родился их первый и единственный ребенок, сын.

запись создана: 15.12.2009 в 20:16

@темы: Richard III

---

Музыка времен Генри VIII

Hélas madame
Нашла более или менее близкое по звучанию к тому времени, к которому она и принадлежит



”Alas,madam, who I love so much,
Allow me to be your humble servant.
Your humble servant I will always remain,
And as long as I live, no other will I love”

Pastime with Good Company
А это, собственно, сам Генри VIII сочинил около 1510 года

@темы: "музыка"

---

Astarosha, с Днем Рождения!

@темы: "праздники"

---

Вот интересно, как автор теста представляет себе "справедливое распределение богатств"?

Ура! Вы успешно решили многие вопросы в духе настоящего - Консерватора

Вас не особо интересует экономика и справедливое распределение богатств - куда важнее чтобы оно было эффективным. Главное в государстве - это сильные институты власти, морали и религии, как то церковь и армия. Ваша задача как правителя - сохранять общемзвестные ценности и защищать их от разложения, путём сохранения традиций.

Пройти тест

@темы: "нетягостная бредь"

---

Ричард Глочестер и Ланкастеры

В битве, ставшей для Варвика фатальной, герцог Кларенс участия не принимал. Эдвард отганизовал все так, что "vaward was commanded by the Duke of Gloucester ; the rear, by the Lord Hastings, the main battle, by himself; but George Duke of Clarence commanded not in any way in chief that day"
Обычно это считается доказательством того, что Эдвард продолжал брату не доверять. Но ведь можно допустить, что Эдвард просто не стал ставить Джорджа в ситуацию, для последнего невозможную: выбирать между братом и отцом жены, великолепным, блестящим героем. Лингард упоминает, что перед битвой Кларенс пытался примириться с Варвиком, но тот ответил в том духе, что честная вражда Варвика лучше, чем колеблющееся предательство Кларенса.

Это была первая битва Ричарда, которому исполнилось 18 лет. Иногда говорят, что он собственноручно убил Варвика, но это не соответствует действительности. Варвик, судя по месту, где нашли его тело, погиб значительно позже по времени, пытаясь покинуть поле битвы после того, как его силы были разбиты. Неизвестно, кто его убил, неизвестно даже, убил ли его враг или перепуганный союзник: в густейшем тумане можно было разглядеть лишь доспехи, но не того, на кого они были надеты. Ричард действительно оказался, согласно плану Эдварда, как раз против главных сил Варвика, " entred so farre and boldly into the ennemies' army, that two of his esquires, Thomas Parr and John Milewater, being nearest to him,were slain; yet by his owne valour he quit himselfe, and put most part of the enemies to flight."

Эта битва свидетельствует о храбрости еще одного человека, а именно – короля Генриха VI. Флитвудские хроники утверждают, что этот Ланкастер оказался на поле боя потому, что настоял на этом сам, "to be placed on Easter Sunday in front of the battle, as a mark " to be shot at."

Генрих в битве не был даже ранен. "King Henry, being in the forward during the battle, was not hurt, but he was brought again to the Tower of London, there to be kept", говорят Хроники Варкворта.

Через 12 дней войска Эдварда Йорка сошлись в битве с войсками Эдварда Ланкастера, которому было в тот момент 17 лет. В этой битве Ричард Глочестер продемонстрировал уже не только храбрость, но и ученость, применив старую, как мир, и вечно успешную тактику притворного бегства, выманив Сомерсета с прекрасно укрепленных позиций, и, собственно, решив этим исход всей битвы. Хабингтон, биограф Эдварда IV, пишет: " The Duke of Somerset, seeing Glocester retire with some appearance of flight (an appearance indeed it was, only to betray the enemy), ran after so farre in the pursute, that there was no safety in the retreat. Then did Glocester on the sudden turne backe upon him, and having by this deceit enticed him from his trenches, hee cut all the vanguard in pieces."

И здесь берет начало цепь обвинений Ричарда Глочестера в преступлениях и убийствах, которую выковывали поэты и историки на протяжении трех веков. А именно: Ричарда обвиняют в том, что он собственноручно убил Эдварда Ланкастера, когда тот, будучи взят в плен и приведен к Эдварду Йорку, гордо обозвал Йорка узурпатором.

Драматическая сцена, которая всплыла совершенно непонятно откуда. Во всяком случае, не из записок свидетелей и не из современных событию хроник. Можно проследить авторство этих утверждений до Юма, а от него к Шекспиру и Холиншеду. Сэр Джордж Бак (1560 – 1622) был первым из тех, кто начал работать со старинными хрониками и документами, пытаясь докопаться до истины. Бак верил в то, что Эдвард Ланкастер НЕ погиб в бою, а действительно был хладнокровно убит, но, опираясь на "faithful MS. Chronicle of those times," (" Chron. in quarto, MS. apud Dom. Regis. Rob. Cotton."), утверждает, что Ричард Глочестер был "only, of all the great persons present, stood still and drew not his sword."

Через годы, лорд Орфорд, вцелом не одобрявший стиль Бака, не поленился проследить, что фраза в хрониках Фабиана, что Эдвард Ланкастер «was by the king's servants incontinently slain", превратилась у Гатри в «Edward's brother, the Duke of Gloucester, murdered in cold blood, as he said (though with no great show of probability) to have done his father, Henry VI.”

Как говорится –упссс... Конечно, хроники войн Роз – это документы, зачастую противоречащие друг другу, смещающие даты и события, выбирающие в описании событий слова так, чтобы партия, к которой принадлежал сам хронист, выглядела бы покрасивее. Очень часто обвинения Тюдоров в «подчистке» хроник в свою пользу несправедливы. Да, подчистки были, но куда им до многолетних уничтожений вражеских хроник во время войн Роз, и написания своих, правильных... Если про-йоркистские Флитвудские хроники просто пишут "Edward, called Prince, was taken fleeing to the townwards, and slain in the field," " there was also slain Thos. the Earl of Devon, with many others", то про-ланкастерианские хроники Варкворта описывают событие с чувством: " and there was slain in the field Prince Edward, which cried for succour to his brother-in-law the Duke of Clarence."
И все же, обе эти хроники по-разному говорят о том, что Эдвард Ланкастер погиб на поле битвы.

Ни Томас Мор, ни лорд Бэкон, писавшие ужасы о преступлениях Ричарда, не упоминают о его виновности в смерти Эдварда Ланкастера ни словом. А уж они бы не упустили случая добавить пару неприятных деталей к портрету так ненавидимого ими короля! Что касается Фабиана – Фабиан описывает смерть Ланкастера так: принц был взят в плен, приведен к Эдварду Йорку, который «strake him with his gauntlet upon the face, after which stroke by him received, he was by the king's servants incontinently slain." Фабиан не пишет вообще ничего о том, присутствовали ли герцоги-братья при этой сцене. И, откровенно говоря, убийство безоружного врага было бы не в характере Ричарда Глочестера. Хотя война Роз практически изменила стиль ведения средневековых войн от куртуазного, дающего шанс вчерашнему врагу стать завтрашним союзником, на безжалостно-современный, с уничтожением врагов, их семейств, их подданных, их владений – Ричард в своих военных компаниях всегда придерживался старого, рыцарственного стиля.

Сэр Кортни пишет в своих «Комментариях к историческим пьесам Шекспира», что " There is little in reason for believing any part of the story."... "It is quite clear that there is nothing like evidence either of Prince Edward's smart reply to the king, or of his assassination by anybody ; and there is not even the report of one who lived near to the time, of the participation of either of the king's brothers in the assassination, if it occurred."

Мало кто из поздних историков ухватился за факт, что сам Эдвард IV попытался закончить победоносную битву, ворвавшись с мечом в аббатство Тьюкесбери, и покончить со всеми, кто там спрятался – но был остановлен собственными рыцарями, тем же Крофтом, своим воспитателем в военном деле. Крофт напомнил ему, что защита церкви позволяет судить врагов и предателей, но не позволяет их убивать без суда и следствия. Это свидетельствует о том, что Крофт, хранитель рыцарских традиций, присутствовал в тот момент рядом с королем, и ни в коем случае не допустил бы, чтобы Ланкастер был бесчестно убит. То есть, Эдвард Ланкастер никогда не был приведен к королю, и действительно погиб в бою.

Сомерсету и прочим ноблям-мятежникам повезло меньше, они были признаны старшим коннетаблем королевства предателями, и казнены на рыночной площади Тьюкесбери в первый понедельник после битвы. Вот этим коннетаблем действительно был 18-летний Ричард Глочестер.

Другим пятном на репутации Ричарда стала история с родственником погибшего Варвика – с Фальконбриджем. Этот нобль действительно имел под рукой огромные силы, действительно угрожал Лондону, и был ощутимым шипом в короне Эдварда IV. Будучи человеком умным, Фальконбридж предложил королю сделку: он сдается, но король в его случае забывает о своей любви к казням мятежных ноблей. Переговоры вел Ричард, и Ричард передал Фальконбриджу декрет короля о помиловании. Фальконбридж удалился в свое поместье, но уже через несколько месяцев Эдвард передумал, и отправил главного коннетабля королевства – Ричарда Глочестера – с другим декретом, в результате которого Фальконбридж был объявлен предателем и приговорен к казни. Сэр Джон Фенн в переписке Пастонов, пишет об этом странном повороте событий так: "Falconbridge, after he had submitted, was not only pardoned, but knighted, and again appointed vice-admiral. This happened in May, 1471, but was of short continuance ; for between the 13th and 29th of September following he was beheaded, though whether for a fresh crime or not, is uncertain."

Фальконбридж был не каким-то там ноблем, он был первым кузеном Эдварда и Ричарда, и племянником леди Сесили. Каких-то определенных записей о том, за что королевский кузен лишился головы, не осталось. Халстед допускает, что, зная характер Фальконбриджа (авантюрист по натуре), можно не сомневаться, что тот встрял каким-то образом в события в Кенте, где именно в тот момент были какие-то местные беспокойства. Можно ли обвинять Ричарда Глочестера в том, что он выполнил приказ короля? Ответ очевиден. Можно даже по косвенным доказательствам сделать вывод, что Ричарду его роль в этой истории совершенно не понравилась, потому что сразу после казни Фальконбриджа Эдвард отправил его на север, хотя особой необходимости для того не было.

С Ланкастерами в жизни Ричарда Глочестера связана еще одна мутная история: смерть Генриха VI. В народных легендах чем только смерть его не объясняли: и ядом, и магией, и некромагией, и прямым убийством. Известен факт: На следующее утро после торжественного вступления Эдварда IV в Лондон, Генрих VI был найден мертвым. Халстед, кстати, пишет, что тело короля было вечером того же дня доставлено в Сент-Поль, а уже потом в Чертси для захоронения (ссылаясь на Cott. MSS., Vitell. A. xvi. fol. 133).
Биограф же Генриха VI писала, что тело тихонько увезли из Тауэра прямо в Чертси, где без лишних церемоний и закопали прямо в землю (это – точно, потому что состояние останков это засвидетельствовало).

Сам по себе Генрих, разумеется, никому опасен не был. Он был смертельно опасен Эдварду как символ для мятежа. В конце концов, во имя короля Генриха Фальконбридж бомбардировал Лондон и устроил поджоги в трех местах одновременно. Эдвард, старательно зачищавший свое королевство от мятежников собственноручно, наверняка сердечно желал смерти никчемному обломку дома Ланкастеров, но речь не об Эдварде, а о Ричарде, которому в истории приписали роль убийцы несчастного, беззащитного и безобидного человека.

Есть только три хроники тех времен: Кройдона, Флитвуда и Варкворта. Все остальное – пересказы с исправлениями, резонами исследователей, дополнениями более поздних историков. Йоркистская хроника Флитвуда: " The certainty of all which came to the knowledge of the said Henry, late called king, being in the Tower of London : not having afore that knowledge of the said matters, he took it to so great despite, ire, and indignation, that of pure melancholy he died, the 23d day of the month of May." Речь идет о смерти его сына и пленении его жены. Ланкастерианская хроника: "And the same night that King Edward came to London, King Henry, being inward in prison in the Tower of London, was put to death, the 21st day of May, on a Tuesday night betwixt 11 and 12 of the clock."

Обе хроники выглядят в своих заявлениях довольно подозрительно: одна начисто отказывается упоминать о сплетнях и обвинениях, возникших в результате смерти экс-короля, вторая дает абсолютно точную дату и время смерти. Хабингтон, биограф Эдварда, пишет: " It was therefore resolved in King Edward's cabinet council, that to take away all title from future insurrections, King Henry should be sacrificed."

Кройдонская хроника в этом смысле более многоговоряща: "During this interval of time the body of King Henry was found lifeless in the Tower; : may God pardon and give time for repentance to that man, whoever he was, that dared to lay his sacrilegious hands upon the Lord's anointed.! The doer may obtain the name of a tyrant; the sufferer, of a glorious martyr."

Этим тираном никак не может быть Ричард Глочестер, который в то время не имел никакой власти, кроме данной ему королем, его братом. Таким образом, аббат Кройдона обвиняет в смерти Генриха короля Эдварда.

Известно, что, после вступления в Лондон, Эдвард не терял времени, созвав самых верных людей, и определив их сторожить королеву Маргарет, которая была помещена тоже в Тауэр. Тауэр не был в те времена просто тюрьмой, это был замок, имеющий собственую тюрьму, как и все замки. Мог ли Эдвард, собирающийся на следующий же день покинуть Лондон, и выступить против тех, кто решил освободить Генриха, посетив пленную королеву (а он ее посетил), поставить убийством точку на всех дальнейших попытках ланкастерианской реставрации? Да, мог, и это было вполне в его характере.

Несомненно, что Ричард Глочестер, не имевший резиденции в Лондоне, был в тот единственный день пребывания в столице в Тауэре, у брата. В Тауэре у Ричарда не было никакой власти: помимо короля и королевы, там правил брат Элизабет, лорд Риверс. Без его дозволения никто, ни один человек, не мог увидеть арестантов – а лорд Риверс очень ревниво относился к своим обязанностям. Учитывая напряжение между родственниками короля и родственниками жены короля, Ричард Глочестер был последним человеком, которому лорд Риверс позволил бы слоняться по закрытым частям Тауэра.

Что касается более поздних хроник, то даже Фабиан, пишущий для Тюдоров, ограничивается сдержанным замечанием: " that of the death of the prince (Henry VI.) divers tales were told, but the most common fame went that he was stikked with a dagger by the hands of Richard of Gloucester."
Всего лишь common fame, никаких доказательств.

Полидор Виргил повторяет историю Фабиана, добавляя " the common report implicated the Duke of Gloucester».

Филипп де Коминс: "if what was told me be true"

Скорее всего, ближе всех к правде о смерти Генриха подошел биограф Эдварда IV, доктор Хабингтон: ”the death of King Henry was acted in the dark, so that it cannot be aifirmed who was the executioner ; only it is probable it was a resolution of the state; the care of the king's safety and the public quiet in some sort making it, however cruel, yet necessary."

запись создана: 12.12.2009 в 20:13

@темы: Richard III