Первый Крестовый - 2

[MirrinMinttu]

Пока графы и герцоги собирали войска и финансы, крестьяне хлынули через Германию и Венгрию в Святую Землю пешком. Уходили семьями, кланами, оставляя за спиной всё, что имели, не заботясь о том, чем будут жить в дороге: ведь им обещали, что Бог позаботится о своих защитниках. И они мерли в дороге сотнями. Поскольку масса людей числом в 80 000 была подобна саранче, оставляющей за собой пустоту, зачастую их встречали с оружием владельцы земель. И снова погибали сотни.

Алексис Комнин пришел в ужас, увидев в Константинополе голодную, оборванную, полубезумную многотысячную толпу. Разумеется, он постарался отделаться от них чем быстрее, тем лучше, организовав их переправу в Святую Землю. Тех кто туда добрался, встретили сельджуки. Практически никто не выжил из этих 80 000 человек, хотя у кого-то, наверное, хватило здравого смысла осесть где-то по дороге. Петр Отшельник, кстати, выжил, и участвовал потом в осаде Иерусалима.

А настоящая армия франков начала собираться в Константинополе. Франками их прозвали потому, что французов в этом войске было больше, чем представителей других наций. Каждый лорд шел своим путем, и вел своих людей. Огромные силы вел Годфрид Бульонский. Это была дорогая экспедиция, и Годфрид не поколебался продать свои земли и взять взаймы значительные суммы. Кто был покупателем? Епископ Льежский и епископ Верденский. Комментарии излишни, как говорится.



По пути к Годфриду присоединились его братья, Юстас (Эсташ, Евстахий) и Балдуин. Очень похоже, что из всех троих только Годфрид воспринимал идею крестового похода, как таковую: Юстас довольно скоро вернулся в Европу, а Балдуин своих владений пока не имел, но очень хотел получить – неплохая мотивация.

Алексис Комнин приветствует Годфри и его братьев

Раймунд Тулузский к моменту крестового похода был уже хорошо на шестом десятке. Вот он относился к возможности умереть в Святой земле, со всеми бенефитами, обещаными папой Урбаном, очень серьезно. Грехов у него к 55 годам накопилось немало, например, то, что он оттер от законной власти в Тулузе свою собственную племянницу Филиппу. Но воином он был закаленным, сражался с маврами в Испании, да и самым богатым из участников похода он был.



В Святую Землю с ним вместе отправилась и жена, Эльвира Кастильская (родная сестра Терезы Португальской). Кое-где упоминается, что с ними был их маленький ребенок, который умер во время похода, но большинство текстов не содержит об этом никакого упоминания. Сын Раймунда и Эльвиры, Альфонсо Иорданский, родился только в 1103 году. Вместе с экспедицией Раймунда отправился в Святую Землю и духовный вождь похода, епископ Адемар.

Боэмунд Тарентский имел с Византией непростые отношения. Будучи сыном Роберта Гвискара, он успел с Византией повоевать. Боэмунд привоединился к походу почти случайно: пока европейские нобли говорили о крестовом походе, Боэмунд со своим дядюшкой, Роджером Сицилийским, был занят, подавляя бунт против Роджера в Амальфи. То ли Боэмунд внезапно преисполнился энтузиазмом, то ли, как утверждал норманн-историк Гоффредо Малатера, увидел в крестовом походе логическое продолжение своих предыдущих войн с Византией.



Анна Комнина так описывает Боэмунда: «Let me describe the barbarian's appearance more particularly -- he was so tall in stature that he overtopped the tallest by nearly one cubit, narrow in the waist and loins, with broad shoulders and a deep chest and powerful arms. And in the whole build of the body he was neither too slender nor overweighted with flesh, but perfectly proportioned and, one might say, built in conformity with the canon of Polycleitus...

His skin all over his body was very white, and in his face the white was tempered with red. His hair was yellowish, but did not hang down to his waist like that of the other barbarians; for the man was not inordinately vain of his hair, but had it cut short to the ears. Whether his beard was reddish, or any other colour I cannot say, for the razor had passed over it very closely and left a surface smoother than chalk...

His blue eyes indicated both a high spirit and dignity; and his nose and nostrils breathed in the air freely; his chest corresponded to his nostrils and by his nostrils...the breadth of his chest. For by his nostrils nature had given free passage for the high spirit which bubbled up from his heart. A certain charm hung about this man but was partly marred by a general air of the horrible... He was so made in mind and body that both courage and passion reared their crests within him and both inclined to war.

His wit was manifold and crafty and able to find a way of escape in every emergency. In conversation he was well informed, and the answers he gave were quite irrefutable.»

Анну понять можно: хотя у Боэмунда и была своя агенда, в Константинополе этот старый враг и новый друг не забыл принести клятву верности императору Алексису. Собственно, Раймунд Тулузский остался одним из двоих лидеров крестового похода, кто этой клятвы не принес, просто поклявшись в дружбе. Вторым был Танкред, племянник Боэмунда, который знал точно, что завоеванного он никакому византийскому императору не отдаст, а клятвопреступником становиться не желал.



Прибыл в Константинополь и Роберт Куртгёз из своей Нормандии, заложив ее брату, чтобы собрать войско, с ним были его родичи Стивен Блуасский и Роберт Фландрский, чей отец в свое время уже имел дело с императором Алексисом во время пилгримажа. Привел войска и сын Анны Ярославны, Гуго Вермандуанский. Вот его поход чуть не закончился, не начавшись: его кораблю попал в бурю, и Гуго выбросило на берег у Дирахиума, откуда его и отправили в Константинополь.



По поводу того, какие силы вцелом были у крестоносцев, я встречала разные на порядок сведения. Кто-то утверждает, что в армии было 700 000 человек, из которых 100 000 были конными рыцарями в полной броне. Кто-то – что было 25 000 пехотинцев и 4 000 конных рыцарей.

К весне 1097 года крестоносцы были полностью готовы к отправке через Босфор. Уже тогда было понятно, что противоречия между участниками достаточно глубоки. Алексис просто хотел отобрать у сельджуков своё. Крестоносцы... Часть хотела изгнать «неверных» из Святой Земли, часть надеялась разбогатеть. Среди них изначально не было единства цели.