Крестовые 1100-го года

[MirrinMinttu]

Их за отдельные не считают, потому что они были своего рода продолжением Первого крестового.

Европа узнала о взятии Иерусалима летом 1099 года. Осенью стали возвращаться крестоносцы, с рассказами о чудесах и знамениях, о святых, воюющих с ними в одном ряду, о невероятных приключениях, победоносных сражениях, удивительных городах и несметных богатствах. Папа Урбан до своего звездного часа не дожил, но его инициативы никто не забыл. И всем было понятно, что колонии франков в Святой Земле нуждаются и в новых воинах, и в переселенцах. Началась подготовка к новому крестовому походу.



Осенью 1100 года в Святую Землю отправился крестовый из Ломбардии, во главе с архиепископом Миланским Ансельмом. Отправились Альберт, граф Бьяндрате, Джильберт, граф Пармы, Хью из Монтабелло. Героем ломбардцев, которые наведывались к крестоносцам и во время Первого Крестового, был Боэмунд.

Крестовый ломбардцев был организован так же бездарно, как и народный крестовый, предшествовавший Первому Крестовому. Снова были вычищены от нищих бедняков улицы городов, снова вся эта толпа в тысяч двадцать двинулась в Византию. Снова у них не было какого-либо авторитетного лидера, что, при подобных обстоятельствах, превращает толпу в банду. Алексис, встретивший их в Белграде, разделил всю эту человеческую массу на три части, потому что им надо было переждать зиму в любом случае. И снова они грабили окрестности, не щадя даже церквей. Весной Алексис собрал ломбардцев у Константинополя, надуясь побыстрее переправить их подальше, но тут среди них вдруг пронесся слух, что к ним идет подкрепление – и переправляться они отказались.

Алексису, наверное, казалось, что он видит повторяющийся кошмар: снова под стенами его столицы было море разливанное ободранных и агрессивных чужеземцев, которые никуда не хотели уходить, снова эта толпа ломилась в город, и даже к нему во дворец. На этот раз Алексису повезло несколько больше: зиму у него проводил в гостях Раймунд Тулузский, который имел среди ломбардцев авторитет, хоть и не пользовался таким обожанием, как Боэмунд. Ломбардцев удалось, все-таки, переправить в Азию.

А подкрепление действительно шло. Например, Стивен Блуасский, который проштрафился во время Первого Крестового, уйдя из-под Антиохии. Наверное, дома ему неоднократно казалось, что лучше бы он там остался: Адела, его жена, скандалила с нарушителем клятвы без устали, всеми способами показывая, как сильно она его стыдится. За Стивеном подтянулись несколько других рыцарей, кто добровольно и впервые, а кто – тоже из «штрафников», которым настойчиво и неустанно напоминали, что не клянись, а если поклялся – то не отлынивай. К Константинополю они прибыли в мае, и одновременно с ними – горстка германцев, под командованием коннетабля императора Генриха IV, Конрада.

На этот раз дрязги между крестоносцами начались даже раньше похода, потому что спор возник, по какой дороге идти. Раймунд, Стивен и французы считали, что их цель – просто открыть путь через Малую Азию, связав Византию с Иерусалимским королевством. Ломбардцы же рвались освобождать своего обожаемого Боэмунда из турецкого плена. Раймунду было заявлено, что он всегда Боэмунду просто завидовал, на Стивена шикнули в духе «а кто ты такой», ткнув в очередной раз в факт дезертирства из-под Антиохии.

И отправились крестоносцы завоевывать Анкару. Как ни странно, завоевали (она практически не была защищена), и даже передали представителям Византии. А потом начались проблемы. Килич Арслан, кому Анкара раньше принадлежала, не стал сходиться с крестоносцами в битве, а просто прошел впереди них, применяя тактику выжженной земли. Крестоносцы оказались на анатолийских равнинах в июле, в самое пекло, без еды и воды. Раймунд предложил идти к побережью Черного моря, на Кастамани, чтобы спасти армию, и на этот раз никто ему не возражал.

Турки постоянно атаковали армию, и ломбардцы показали себя неважными воинами. Положение спасали бургундцы и французы. Германцы, не желающие ничего слушать о тактике турецких атак, потеряли в засаде несколько сотен человек, из без того невеликого количества. Стало ясно, что надо готовиться к серьезной битве, и командование принял на себя Раймунд (на свою голову, как потом выяснилось). Увы, турки многому научились. Например, не сходиться с западниками в ближнем бою, где у тех было физическое преимущество. Крестоносцев просто засыпали стрелами.

Финал этой битвы был постыден. Ломбардцы снова впали в панику и побежали. Наемники, которых дал крестоносцам Алексис (очевидно, это были печенеги), драпанули за ломбардцами, сочтя, что оставаться на верную гибель им не резон. Раймунд с горсткой собственных телохранителей-провансальцев пробился к какому-то холму, и занял оборону. Французы и немцы дрались хорошо. Потом наступила ночь, под покровом которой Раймунд просто ускользнул на побережье, оставив поле боя, потому что героически умирать ему тоже не хотелось. Через пару дней он узнал, что точно так же поступили и все его коллеги-рыцари. Женщины, дети, старики, раненные были брошены туркам. Четыре пятых армии было уничтожено, потому что спасти себя смогли только конные рыцари. Все ломбардцы, кроме своих вождей, погибли. В руки турок попал весь обоз. Молодые женщины и дети были победителями проданы, балласт, в виде стариков и невоенных мужчин, уничтожен на месте. То, что осталось от армии, вернулось в Костантинополь или пробилось к франскским крепостям.

Как всегда в таких случаях, возник вопрос: кто виноват? В виноватые лучше всего подходил тот же Алексис Комнин, благо плохая репутация у него была прочно завоевана еще во время Первого Крестового. Честно говоря, Алексису можно посочувствовать: с крестоносцами ему приходилось нелегко, но симпатизировать византийскому императору у меня не получается. Побитых рыцарей он встретил вежливо, но с ледяным холодом. Ему нужна была дорога через Малую Азию, а не Анкара. С турками он вообще не собирался ссориться. О выкупе Боэмунда так и так шли переговора, и вмешательство ломбардцев только всё осложнило.

Но хуже всего было то, что из-за упрямства ломбардцев погибла целая армия Вильгельма Неверского. Он несколько опоздал присоединиться к крестоносцам, потому что его армия в прекрасном порядке отправилась из Франции в феврале, чтобы не зимовать на чужбине, прошла через Македонию, показалась под Костантинополем, где дисциплиной привела в восторг византийцев, и отправилась в Азию. Только на месте рандеву уже не было ни ломбардцев, ни бургундцев, ни французов. Вильгельм узнал, что те отправились брать Анкару, и отправился за ними. В Анкаре он никого не нашел, но узнал, что армия теперь где-то освобождает Боэмунда. Вильгельм отправился к Конии, по территориям, которые подчистую разграбили еще крестоносцы Первого крестового. Кония была к тому времени сильно укреплена, и Вильгельм, не взяв ее наскоком, отправился дальше, где на него обрушилась вся турецкая армия, только что расправившаяся с ломбардцами.

Вся неверская армия погибла под Гераклеей, прорвался только сам Вильгельм и несколько конных рыцарей. Но на этом его злоключения не закончились. Византийский губернатор Германикополиса, куда граф прибился, дал ему сопровождение из печенегов, которые сопровождаемых, предположительно, просто ограбили и бежали к туркам. В Антиохию граф и его спутники прибыли полумертвыми, полураздетыми и без оружия. Что на самом деле произошло в пути, никто не узнал с достаточной достоверностью.

Но и это еще не всё! Не успел Вильгельм Неверский переплыть Босфор, отправляясь на поиски ломбардцев, как в Константинополь прибыла армия французов и немцев под командованием Вильгельма Аквитанского! С ним прибыл и еще один именитый «штрафник»: Хью Вермандуанский. Вильгельм Аквитанский персонально Раймунду Тулузскому хорошего не желал: его жена, герцогиня Филиппа, была дочерью старшего брата Раймунда, и должна была унаследовать его графство. Немцев вел Вольф Баварский, и вместе с ним в Константинополь прибыла вдовствующая маркграфиня Ида Австрийская. Несмотря на набор блестящих имен, соединенная франко-немецкая армия при переходе балкан вела себя так, что Алексису пришлось направить несколько полков половцев и печенегов блокировать им путь, пока Вильгельм и Вольф не поклялись в дальнейшем держать свою банду в хоть какой-то организации.



Эта армия попала в Малую Азию почти сразу вслед за Вильгельмом Неверским, и, в принципе, могла бы с неверской армией объединиться, но... Вильгельм Неверский хотел побыстрее догнать бургундцев и соединиться с ними. Но бургундцы-то были в одной армии с ломбардцами и Раймундом, а с Раймундом Вильгельм Аквитанский ничего общего иметь не желал. Неверцы отправились догонять бургундцев, а аквитанско-баварская армия просидела у Босфора пять недель! После этого поплелась к Конии, гарнизон которой город покинул, увидев такую большую армию. Конию разграбили. Пока аквитанцы грабили Конию (где и грабить-то практически нечего было), турки за сто миль от Конии уничтожали неверскую армию. Потом аквитанцы с баварцами отправились к Гераклее, но нашли покинутой и ее. А за Гераклеей началась пустыня. Когда армия подошла к реке, наконец, порядок был забыт, люди просто бросились к воде. А там сидели в засаде турки.

Герцог Аквитанский прорвался в горы, и, после нескольких дней плутаний, добрался до Тарсиса. Хью Вермандуанский сражался хорошо, но был плохо ранен. Его телохранители доставили и его в Тарсис, но там Хью и умер. Вольф Баварский спасся, бросив свою броню, и ускакав налегке. Он с двумя-тремя спутниками прибился к Антиохии. А что стало с маркграфиней, никто не знает. Есть легенда, что она попала в гарем, и стала матерью знаменитого героя Зенги. Но, скорее всего, она просто погибла во время общей паники - даме в 1100-м году было уже 45 лет. Хотя кто его знает... Средневековые леди были дамами крепкими, а Ида была еще и известной красавицей.

В общем, крестовый поход, вернее, несколько, 1100-го года был катастрофой. Но не для всех. Морские итальянские города приобрели для франкских колоний огромное значение. Армянские королевства ненавидели Византию куда сильнее, чем турок, и были довольны, что империя до них не добралась. Да и сами франкские государства предпочитали, чтобы византийцы были от них подальше.

Боэмунд оставался в плену. Герцог Аквитанский, граф Неверский и граф Баварский уехали в Антиохию. Стивен Блуасский, Стивен Бургундский, коннетабль Конрад и Альберт-ломбардец тоже после нового года прибыли в Антиохию, где их тепло принял Танкред. А вот Раймунд Тулузский был Танкредом арестован – за то, что бросил армию, хотя так же поступили и все остальные нобли и рыцари. Просто надо же было кого-то винить, а Раймунд для Танкреда был козырной картой.