Джеффри Паркер. Филипп II. Король за работой. Часть 1.

[MirrinMinttu]

Перепост отсюда: icorso.livejournal.com/profile

Филиппа II иногда сравнивают с пауком, сидящим в центре паутины. Конечно, своим стилем правления он резко контрастирует со своим постоянно находившимся в военных походах отцом, но Филипп искренне полагал, что для монарха слишком частые разъезды вредны. В своём последнем обращении к сыну и наследнику, написанном в 1598 году, содержится замечание: «Разъезды по своим владениям - бесполезное и непристойное для государя занятие». Королю Испании следует постоянно находиться в самой Испании. Филипп также осуждал привычку королевских особ вставать во главе своей армии (как обычно поступал Карл V). Когда в 1586 году, его зять, герцог Савойский пожелал возглавить атаку на Женеву, король строго упрекает его:

"Герцогу не следует находиться на поле брани, какие бы на то ни были причины. В случае успеха его престиж возрастёт, независимо от личного присутствия – а возможно даже и более при его отсутствии. Однако же в случае поражения (потому как на всё Воля Господа, а не человека) урон будет куда сильнее, коль будет он на поле боя".

Филипп II намеренно выбрал способ управления своими обширными владениями и армиями из Кастилии. Несмотря на делегирование значительной части властных полномочий своим наместникам в Америке, Италии и Нидерландах, на протяжении всего периода своего царствования он настаивал, чтобы все важные (и многие не столь важные) вопросы предварительно направлялись в Испанию для его личного изучения и согласования.

Желание постоянно личного участия (по меркам XVI столетия) в решении административных вопросов создавало ряд серьёзных проблем. Во-первых, невозможность решения в кратчайшие сроки большого объема работы тормозило колёса государственной машины; во-вторых, огромные расстояния, отделяющие концы империи Филиппа II от Мадрида создавали постоянный риск того, что изначально принятое и отправленное для исполнения на места решение, по факту прибытия потеряет свою значимость. Две недели разделяли Мадрид и Брюссель или Милан; от Мадрида до Мехико письмо шло минимум два месяца; и минимум год шло письмо из Мадрида до Манилы на Филиппинах. Существовало мнение, что «длительностью расстояния объясняется большинство действий, предпринимаемых Филиппом II». Даже если сказано это несколько громко, но трудность в преодолении проблем, связанных с расстоянием, и чрезмерная важность задач, безусловно, оправдывает особый стиль правления Филиппа.

XVI считается золотым веком бюрократии в Европе, и Испания не явилась исключением. Центр административной системы Филиппа II составляли четырнадцать Советов, пять из которых были созданы ещё его предками, Фердинандом и Изабеллой, четыре – его отцом, Карлом V, и пять – самим Филиппом. Начиная с 1561 года, когда Филипп провозгласил Мадрид постоянным центром пребывания всех центральных органов власти, каждый из Советов собирался в определённое назначенное время в разных залах нового королевского дворца.

Главным их них был Совет Кастилии (своеобразное «министерство внутренних дел», в чьём ведении находилась судебная власть, общественный порядок, экономика и церковная власть на территории Кастилии), Совет Индий (аналогичные с Советом Кастилии полномочия в Новом Свете) и Инквизиция (контролирующая 21 трибунал, расположенный на всей территории Испанской империи, от Перу до Сардинии и от Наварры до Сицилии). Советы были в первую очередь административными организациям, состоящим (за исключением Государственного Совета, занимающегося внешними связями), в основном, из выпускников университетов Кастилии. Из восьми глав Совета Индий семеро, назначенных Филиппом II, были юристами, равно как и все 39 назначенных им советников. Университеты, с их colegios mayors, или аспирантурами, в габсбургской Испании выступали своего рода семинариями для подготовки административного состава.

Сложная административная структура и зарождающийся бюрократический класс были жизненно важным звеном в эффективном управлении столь огромной империи, какой была Испания при Филиппе II. Но Советы были лишь консультативными органами, и их деятельность носила не более чем рекомендательный характер. Филипп II не принял на вооружение «кабинетный» стиль управления, который предпочитали правители последующих эпох, при котором главы различных ведомств собирались для обсуждения определённого вопроса, составляли коллективное решение и выносили на суд королю. Подобная схема лишала его некоторого авторитета. Вместо этого, король требовал, чтобы на каждом документе стояла его подпись, и последнее решение по большинству вопросов принималось им единолично.

Основным документом центрального руководства Испании являлась consulta, документ, который советники отсылали королю после каждого совещания, и который ему зачитывал секретарь. Чиновники более высокого ранга ежедневно принимались королём, а представленными ими документы он изучал в свободное от работы время. Прочитанные бумаги через какое-то время возвращались с комментариями и заметками на полях. В определённой степени эта процедура была доведена до автоматизма. Помимо своих основных обязанностей чиновники имели дело с большим объёмом ежедневной рутинной работы. Однако не вся работа при дворе Филиппа была рутинной и предсказуемой. Временами обстоятельства требовали постоянного внимания не одного чиновника. Иные дела, по разным причинам, оставались вне публичной огласки, в личной компетенции короля. Ещё до своего возвращения в Испанию в 1559 году он писал: «Если вы пожелаете написать что-то лично для меня - по части ли вопросов государственной важности, либо чего-то прочего - укажете на конверте, что письмо должно быть направлено мне лично. Ваше желание будет неукоснительно исполнено».

Требование короля в личном ознакомлении с огромным количеством входящих документов по началу создавало его министрам много проблем. В апреле 1560 года глава Государственного совета Гонсало Перес, человек с 35-летним опытом государственной службы, жаловался на то, что за всё время с момента возвращения короля, совет собирался лишь дважды. Он пишет: «Я был болен последние несколько дней, но даже этот факт не помешал мне исполнить все мои обязательства во время, потому как дела решаются на столько медленно, что любой калека мог бы с ними управиться». Проблема, пишет Перес, заключается в системе: «На самом деле, я не вижу, как могут шестнадцать советников, занимающихся совершенно разными обязанностями, найти общий язык? Полагаю, что Его Величество, своею мудростью, осознает, что следует предпринять. Молю Бога, чтобы это произошло как можно скорее». Однако пять спустя Перес по-прежнему сетует: «Его Величество продолжает совершать ошибки, и конца этому не видно; вопросы он обсуждает с разными людьми, иногда с одним, иногда с другим, передавая дела от одного министра другому. По сему не удивительно, что порой решения принимаются спорные и противоречивые».

Долго такая ситуация продолжаться не могла, и с началом военных действий на Средиземноморье, в Нидерландах и даже на юге Испании после 1566 года в системе власти назрели перемены. Одним из нововведений явились хунты (juntas), государственные комитеты, созданные для обсуждения текущих дел в стране. К примеру, комитет «тройки» министров, заседавший в течение 1571 года решал вопросы, связанные со средиземноморской кампанией, приведшей к великой победе при Лепанто. К концу 1572 года смерть сократила комитет до «двойки», а к концу следующего года и эти оба отошли в мир иной. Существовало множество подобных комитетов, некоторые - всего несколько дней, иные – в течение гораздо большего срока, как например, тот, что был создан в ноябре 1573 года для подготовки декрета о банкротстве сентября 1575 года. Эта «система хунт» привела к тому, что некоторые советники были на столько вовлечены в государственные дела, что в итоге потребовалось создать для них отдельные министерские посты.

Некоторые из новых министров являлись представителями королевского двора, с правом обращаться с королём напрямую. Такие царедворцы, как Руй Гомес да Сильва или герцог Альба больше занимались вопросами внешней политики, нежели своими прямыми административными обязанностями. За двором же присматривали лица более низкого происхождения, такие как Франсиско де Эрассо, выходец из мелкого дворянского рода Наварры, который находился на службе с 1523, а к 1559 году ставший секретарём не менее шести центральных советов при Филиппе II. Однако в 1565 году он оказался в опале, и в следующем году был признан виновным в мошенничестве и оштрафован на 13000 дукатов. Позже его место занял человек ещё более скромных кровей, а именно Диего де Эспиноса (1502-1572), священник, получивший образование в университете Саламанки, ставший президентом Совета Инквизиции в 1564 (позднее Великим инквизитором), а также президентом Совета Кастилии в 1565 году. До самой своей смерти в 1572 году он, по словам одного влиятельного (и возможно немного завидующего) придворного, оставался «единственным человеком во всей Испании, кому король доверял больше всех и с кем обсуждал самые серьёзные государственные проблемы». Когда он умер, пошли слухи о приемнике, способном «взять на себя всё бремя ответственности по управлению государством, лежавшее на плечах кардинала».

Однако король не желал более никому доверять такие властные полномочия, подобные тем, что были в руках Эспиносы. «Полагаю, доверить многие государственные вопросы кардиналу было мудрым решением, на которые были свои основания», - сообщает он приемнику Эспиносы на посту президента Совета Кастилии. «Но время показало, что это было не правильно; и хотя тем освобождало меня от многих забот и оставляло время для отдыха, я не считаю, что подобное возможно в дальнейшем». Филипп II оценил мудрость совета отца, данного почти тридцать лет назад: «Не становись зависимым ни от кого, потому что, не смотря на экономию времени, в конечном итоге это только навредит».