Из Шотландии Елизавету просили, конечно, о помощи. Но она увязла на три месяца в бесконечных дебатах об административном управлении Шотландии. Она считала, что на время регентства при малолетнем короле должны быть две партии, и что земли и имущество, конфискованные у сторонников Марии, должны быть им возвращены, потому что они были наказаны, по сути, за верность своему суверену. Лорд Мар, ставший регентом после смерти Леннокса, выразил пожелание, чтобы английская королева, в таком случае, помогла деньгами восстановить то, что потеряли его сторонники – партия короля, протестанты. Как известно, Елизавета любили деньги намного более страстно, чем какую угодно религию, и эту финансовую помощь у нее выжимали буквально по каплям.
Мария подписывает отречение
читать дальшеКонечно, лорды королевы привычно проклинали нерешительность Елизаветы, а шотландцы – ее скупость. Но, возможно, у Елизаветы были свои причины несколько прижать лорда Мара: Нортумберленд, один из главарей восстания северных лордов, по-прежнему находился в Шотландии. Приблизительно в тех же условиях, в каких Мария находилась в Англии. Ситуация сложилась любопытная, потому что у Елизаветы была сила вмешаться в шотландские дела в пользу малолетнего короля, а у регента был Нортумберленд, которого жаждала заполучить в свои руки Елизавета. Начался торг.
Регент требовал, чтобы королева хотя бы потребовала от шотландских католиков признать короля Джеймса. Елизавета обещала. Но лорду Мару хотелось большего, ему хотелось, чтобы Елизавета конкретно помогла установлению порядка в соседнем королевстве, а не отделывалась пустыми обещаниями. Если она выполнит то, что обещает, то и лорд Мар сделает всё, о чем она просит. В противном случае, он не считает разумным раздражать Филиппа Испанского, подданным которого провозгласил себя Нортумберленд. Не то, чтобы лорд-регент не хотел избавиться от нежеланного то ли гостя, то ли пленника. Вокруг Нортумберленда в Шотландии вились интриги того же рода, что и вокруг Марии Стюарт в Англии. Масштабы были поскромнее, но тем не менее. Так что получить реальную возможность как-то повлиять на капризную королеву Англии, было сущей манной небесной для человека, отвечающего за Шотландию.
лорд Мар
Елизавета пообещала тысячу фунтов. Но она, по какой-то причине, испытывала глубочайшее недоверие к шотландским политикам. Возможно, у нее были на то объективные причины. Скорее всего, она просто не могла им простить беспрецедентного смещения своей законной королевы. И она открыла тайные переговоры с лордом Лохлевена. Тот пообещал Елизавете продать Нортумберленда за ту же сумму, которую обещала ему за освобождение мужа графиня: за 2000 фунтов. Если королева откажется, он найдет, с кем поторговаться, читай – с Филиппом. Вот такой язык Елизавета понимала, и такому языку доверяла. Уильяму Дугласу было действительно безразличны дела веры и политики. Он мог продать графа или в Лондон, или в Брюссель. Главное, получить за это звонкую монету. И 29 мая 1572 года граф Нортумберленд, вовлеченный в проклятое восстание северных лордов своей истеричкой-женой, был обменян в Колдингхеме на 2000 фунтов.
Королева получила, что хотела, а регент Шотландии не получил ничего, кроме открытой гражданской войны. Партия королевы и партия короля жгли, грабили, вешали одинаково прилежно, и одинаково страстно выражали ненависть к англичанам. Но беды Шотландии Елизавету не интересовали, а реальной опасности обескровленная и разделенная страна Англии не представляла. Жестоко, эгоистично – но по-королевски.