Елизавета I - королева маневрирует

[MirrinMinttu]

Что касается Франции, то в 1576 году главной заботой королевы-матери было решить конфликт между двумя ее сыновьями – Анри, который стал теперь королем, и Франсуа, который стал, по сути пленником при дворе брата. Франсуа подозревался в том, что он может стать фигурой, вокруг которой сгруппируются протестанты. Неизвестно, что о протестантах думал сам Франсуа, но, судя по всему, он предпочел бы улизнуть подальше от бурного Парижа в Англию – пусть невеста и была вдвое его старше. Для Екатерины Медичи брак одного из ее сыновей с английской королевой всегда был желанным, так что она не жалела усилий на уговоры Елизаветы. Сама Елизавета, как водится, не говорила ни нет, ни да.

За неприязнью Анри к брату стояли все те же Гизы. Они все еще всерьез рассчитывали на то, что, при определенных условиях, смогут посадить на трон Англии свою родственницу, Марию Стюарт. Брак Елизаветы и Франсуа в их планы не входил, и они активно уговаривали короля заключить Франсуа в Бастилию. Как всегда в своих планах, Гизы перестарались. В тот самый момент, когда кардинал де Гиз уговаривал короля (15 сентября), Франсуа просто смылся из Лувра и бежал на Луару, где его ждали уже немалые силы гугенотов. Франсуа не был бы Франсуа, если бы не стал работать сразу по двум направлениям. Брату он написал, что бежал только из желания спасти свою жизнь. Для всех остальных, герцог провозгласил себя Защитником Свобод Франции. Если учесть, что к Франсуа в любой момент мог присоединиться принц Конде, сидящий в Страсбурге, и король Казимир с 10 000 рейтаров готовящийся пересечь Францию, королю можно только посочувствовать.

Бедняга Анри мало что мог поделать. Денег в казне не было, вождя у католиков не было (герцог де Гиз попал в засаду и был тяжело ранен), и, самое главное, король ненавидел Гизов и протестантов одинаково страстно. А тут еще королева-мать не отходила от него ни на шаг. Отошла она только тогда, когда убедила коронованного сына, что они должны с братом помириться. Екатерина отправилась на Луару, и начался торг. Гугеноты потребовали права свободно справлять свои церковные обряды. Мало того, он хотели расположить в восьми крупнейших городах Франции свои гарнизоны (а ведь многие города уже были в их руках). Конде потребовал для себя Булонь. Казимир решил, что его расходы могут оправдать Метц, Верден и Тулон. Екатерина обещала все, гугеноты не спешили распустить войска, пока обещанное не будет выполнено.

В этой ситуации Франсуа написал Елизавете самолично, откровенно назвав ее своей «самой великой надеждой на земле». Если бы она заключила союз с ним и Казимиром, они смогли бы диктовать свою волю Европе. Кстати, Франсуа не забыл добавить, что вообще бежал из Лувра для того, чтобы получить возможность увидеть ее драгоценную персону. Завершалось сие куртуазное послание просьбой о деньгах.
Деньги Елизавета ему, кстати, отправила, а вот о союзе неопределенно пообещала подумать. Гизов она ненавидела, пожалуй, даже больше, чем их ненавидел французский король, но и королю она не симпатизировала. Она считала, что за событиями Варфоломеевской ночи стоял именно он. Тем не менее, она доброжелательно приняла его письмо, в котором он обещал, что если она возьмет в мужья Франсуа, то найдет в нем больше, чем просто брата.

Елизавета продолжала маневрировать. Филипп был медлителен и не слишком расположен полностью рвать отношения с Англией. Анри был слаб и подозрителен, но она и его не оскорбила. Франсуа она послала деньги, решив, что если он поможет делу голландских провинций, ей останется только милостиво объявить себя их защитницей, не ввязавшись в войну с Филиппом. Королева играла на особенностях характеров этих людей, хотя Уолсингем и считал, что она слишком верит в удачу там, где верить надо бы было в милость Божью. Но Елизавета, в общем-то, больше всего полагалась на холодный расчет, а вовсе не на удачу. Когда Франсуа снова попросил у нее денег, чтобы задержать рейтаров Казимира на пару месяцев во Франции, она ему мягко отказала. В данном случае, не по скупости, а потому, что Франсуа с такими ресурсами мог стать слишком силен.

Очевидно, королева не потрудилась объяснить свои действия никому, потому что Уолсингем буквально грыз ногти из-за упущенных возможностей, а он редко терял самообладание. И действительно, вскоре Франсуа помирился с братом, и гугеноты остались с носом. Гизы снова оказались на вершине власти, что, теоретически, для Англии было чревато неприятностями.

В этот момент ситуация во Фландрии снова изменилась. После смерти де Рекесенса, тучи наемников, сражавшихся за Испанию, оказались без денег. Поскольку наемники воюют за деньги, а не за идеи, они стали брать свое сами, и вскоре практически вся территория нынешней Бельгии была разграблена и разорена. В этой ситуации местные дворяне резко почувствовали симпатию к принцу Оранскому, у которого армия была, и который мог страну защитить. Филиппу пришлось срочно отправить на место вице-короля своего сводного брата, дона Хуана, что он сделал весьма неохотно. Он считал дона Хуана бессердечным выродком, в чем был, конечно, прав. Но австриец был еще и бесконечно амбитным человеком. Его многие прочили в предполагаемые мужья для Марии Стюарт, и преградой амбициям дона было только резкое «нет» от Филиппа.

И вот Елизавета узнала, что, по пути в свое вице-королевство, дон Хуан имел переговоры с Гизами. Результатом стал головокружительный план: дон Хуан и войска, попадающие в его распоряжение, соединяются с силами Гизов, завоевывают Англию, через нее – Фландрию, освобождают Марию Стюарт, и бастард Хуан становится королем Англии, Шотландии и Нидерландов.

Пока дон Хуан предавался мечтам, испанцы продолжали грабить потенциально свои собственные провинции. Антверпен пал. Убиты были тысячи, разграблено всё. Принц Оранский прибыл в Гент, где образовался союз 17 провинций. Протестанты и католики договорились, поклялись защищать друг друга, выкинуть прочь иностранные войска, и отменить все религиозные преследования. Прибывший в Люксембург дон Хуан обнаружил, что опоздал. Елизавета сердечно желала дону провалиться в тартарары, но ссориться открыть с испанцами не хотела. Слишком народное движение принца Оранского ей тоже не нравилось, но отвергнуть его очередную просьбу о деньгах было неразумно. Принц мог попросить и у французов.

Королева решила денег дать, но взаймы. Речь шла о 40 000, двадцать из которых были даны немедленно. Принц должен был вернуть долг через 8 месяцев. А для Филиппа причина такой щедрости имела приличное обоснование: деньги давались голландцам для того, чтобы они заплатили испанским наемникам, и прекратили разорение страны.

Все закончилась, в общем-то, хорошо. Дон Хуан сумел договориться со своими потенциальными подданными, и они сошлись на том, что он будет их губернатором. Филипп поссорился со своим генерал-инквизитором после того, как того вульгарнейшим образом послал лесом английский посол в Мадриде. Договор между Испанией и Англией был заключен. Послом Испании в Лондоне стал умница Бернардино де Мендоза.