Елизавета I - королева не желает платить

[MirrinMinttu]

Елизавета не была бы Елизаветой, если бы не попыталась очаровать и Эсме Стюарта, которого считала опасным и хотела бы видеть мертвым. Схема в таких случаях у нее была одна, своеобразная, но не вполне лживая. Как комплимент к статусу Эсме, она попросила его не обнажать при ней голову. Как объяснение, она рассказала ему, как ей виделась созданная им ситуация в Шотландии: интрига Гизов, религиозная революция, ссора с Англией. К тому же, она знала, что он вел переговоры с иезуитами, ведь вел, не так ли? И все это – с милой и душевной улыбкой, без обвинительных интонаций.



Эсме ей подыграл, но выглядел менее убедительно, потому что ему-то, в отличие от Елизаветы, пришлось лгать. Какая религиозная революция? Он – протестант, видит Бог. Какие Гизы? Какие иезуиты, он в жизни ни одного не встречал. А что касается Англии, то он всегда говорил королю, что Англия – лучший друг Шотландии. Ведь весь скандал разгорелся именно потому, что они с Джеймсом попытались скопировать английскую систему подчинения церкви королевской власти.

Скорее всего, Елизавета была разочарована. Тем не менее, она весьма двусмысленно пообещала Ленноксу помочь ему вернуться в будущем в Шотландию – если он поведет себя во Франции правильно, а она присмотрит за ним во Франции, пусть и не сомневается.

Леннокс не пошел к испанскому послу. Хотя не мог не понимать, думаю, что никого этот визит не удивил бы. Он передал Мендозе через своего секретаря, что собирается вернуться в Шотландию сразу, как только король Джеймс окажется на свободе. Мендоза спросил секретаря, собирается ли Эсме посещать протестантские богослужения и в Париже? Секретарь признал, что ничего другому его господину не остается: если Джеймс поймет, что его обожаемый родич остался католиком и только притворялся протестантом, он не вызовет его в Шотландию. Мендозу слегка перекосило, он не любил двуличных людей. Сам-то он неоднократно просил Филиппа отозвать его из Лондона именно потому, что находил английскую политику слишком кучерявой для своего восприятия.

В общем, если от встречи англичан с Эсме Стюартом и был какой-то прок, так это разочарование в том, кого они несколько лет буквально демонизировали.

Хотя в тот момент вмешательство Филиппа в дела Шотландии выглядело более вероятным, чем обычно. Дело было не в Шотландии, разумеется, а снова во Франции. Испанцы знали, что король Франции серьезно болеет. Его преемником мог бы стать Франсуа Алансон, но, с точки зрения католиков, Франсуа был личностью ненадежной и, к тому же, личностью в Нидерландах, а не в Париже. Вот Гиз – да, Гиз был истинным католиком старой формации, причем Гиз был способен привлечь к себе людей. Филипп был готов поддержать притязания Гиза на престол Франции, а это значило, что от Филиппа ожидалась поддержка планам Гиза и в Шотландии.

Известно, что попытка Леннокса играть в протестанта в Париже вызвала такую ледяную реакцию у его покровителей, что он попытался найти себе новых. В частности, он заверял английского посла в Париже, что хотел бы служить Елизавете, потому что Мария его разочаровала. Но жена Эсме сидела в апартаментах королевы-матери, а служащие Гиза были замечены в доме Леннокса. Посол склонялся к тому, что услуги Леннокса стоит принять. Елизавета порекомендовала своему послу людей Эсме привечать, давать им возможность говорить столько, сколько они хотели, но быть настороже, потому что Ленокс не может быть искренен в своих уверениях. С другой стороны, она не отметала начисто возможность того, что Эсме Стюарт действительно решил сменить сторону.

На самом деле, похоже на то, что Эсме просто хотел вернуться в Шотландию, заручившись поддержкой Елизаветы. Не стоит недооценивать Леннокса. Он, конечно, раскрыл перед английской королевой все карты шотландского заговора, но он не мог, к тому времени, не знать, что англичане знают эти детали и без него. Но ведь Леннокс знал намного больше, и кто его знает, как далеко он был готов зайти. Мы никогда не узнаем, как далеко, потому что он внезапно и скоропостижно скончался в процессе тайных переговоров с английским послом. Возможно, он умер по естественным причинам, хотя ничто не предвещало. Возможно, его отравили Гизы, чтобы предотвратить утечку по-настоящему опасных сведений о том, кто подготовил побег Марии Стюарт в Англии настолько, что дело застопорилось только из-за неуступчивости Шрюсбери. Скорее всего, его отравили иезуиты, о делах которых он знал гораздо больше, чем они хотели бы открыть миру и английской королеве.

В Шотландии место около Джеймса занял Арран, шотландские лорды хотели бы английских денег, Елизавета платить неверным союзникам не собиралась. С ее точки зрения, было глупо платить за то, что шотландцам все равно придется сделать уже в силу приверженности жесткой форме протестантской веры. С Джеймсом было сложнее. Он заявил, что ожидает от английской королевы или возврата наследства, оставленного ему бабушкой (графиней Леннокс), или выплаты этого наследства в денежном эквиваленте. А эквивалент был размером в 5000 фунтов. Ежегодно! Вот если он получит то, что по праву его, Джеймс готов следовать советам Елизаветы. Он отвергнет французов и даже ратифицирует то самое Лейтское соглашение, которое маячило яблоком раздора между двумя королевствами уже много лет. Если же Елизавета решит не платить, то он найдет более щедрых спонсоров в другом месте. О своей матушке, Марии, Джеймс, между прочим, и словом не обмолвился.

Зато Елизавета не собиралась упустить столь блестящую возможность поговорить с сыном о матери. Она отправила Джеймсу то письмо, которое написала ей Мария – относительно ее совместного с сыном правления. Ответ Джеймса был достаточно прямолинеен: он хотел бы, чтобы его мать перестала плести интриги и успокоилась. " He wished, that his mother would give over her plots, and would turn truly to the religion received in the two realms ". Далее, Джеймс заверил Елизавету, что словам Марии вообще верить нельзя: как только она окажется на свободе, она перевернет всю Шотландию вверх дном, и все ее обещания о том, что она будет просто частым лицом – ложь.

Теперь Елизавета была совершенно уверена в том, что никаких сентиментальных чувств к своей матери юный король Шотландии не питает, как и она к нему, собственно. Культ страдалицы Марии строился для общественности. Королева понимала, что она может и не дать денег Джеймсу, а просто угрожать ему освобождением Марии. Тем более, что требование наследства было не единственным требованием денег. Джеймс, уставший от вечных похищений, нуждался в собственной гвардии, числом в 300 человек. И оплачивать его охрану пришлось бы Англии.

А дальше начинаются сплетни. Елизавете шепнули, что ее дорогой Лейчестер не только планирует женить своего сына на Арабелле Стюарт, но и выдать одну из своих сводных дочерей за Джеймса. Дочерей Летиции Ноллис. Естественно, Елизавета просто взбесилась. Возможно, поэтому она заявила шотландцам, что никакого договора с ними заключать не будет, если Мария этот договор не подпишет. А денег она никому платить не собирается. Достаточно того, что она давно пеклась о благополучии Джеймса, не видя с его стороны никакой благодарности. Что касается наследства, то его сейчас изучает целая армия юристов. Когда решат, тогда и поговорим.

И вообще, «Her servants and favourites professed to love her for her high qualities, Alengon for her beauty, and the Scots for her crown; but they all meant the same in the end. They wanted nothing but her money, and they should not have it.» («Ее служащие и приближенные утверждают, что любят ее за высокие качества, Алансон – за красоту, шотландцы – за корону, но у них у всех одно на уме: они просто хотят ее денег, и ее денег они не получат»).

Что касается Марии, то она, после того, как ее ознакомили с посланиями сына, согласилась с тем, что если ее освободят, то она добровольно останется в Англии, никогда не будет интриговать против Англии, и оставит вопрос о престолонаследии английскому парламенту. Елизавета хотела бы, чтобы Мария впредь оплачивала свои расходы из собственного французского наследства, но особо на этом не настаивала.

Проблема, тем не менее, была. Заключая договор с Елизаветой, Мария признавалась, этим самым, королевой Шотландии. А это признание взбудоражило бы всю Шотландию. Собственно, уже само освобождение Марии, пусть и с ограничением свободы передвижения в 10 миль от места жительства, было бы настоящим потрясением. В общем, Марии объяснили, что Елизавета вполне готова дать ей статус принцессы, живущей в Англии и имеющей собственный, католический двор, но вот Джеймс… Джеймс устраивает проблемы, и поэтому Мария останется там, где она есть.

Судя по этим действиям, Елизавета отказала Джеймсу в деньгах не по злобе на то, что дочь Летиции могла бы стать шотландской королевой. Елизавета отказала просто потому, что могла стравить своих противников, не заплатив за это и шестипенсовика. Ей было из чего платить – в 1583 году в сундуках английской королевы скопилось полмиллиона фунтов золотом. Так что дело было не в деньгах, а в принципе.