Генрих IV: начало

[MirrinMinttu]

На волне интереса к Генрихам IV и V поднимаю записи о том, как это было на смом деле. А то сначала Шекспир (или граф Эдвард де Вер, как многие утвеждают) написал полет фантазии, а потом по этом полету еще накреативили киношники.

В феврале 1399 Джон Гонт Ланкастер умер, и король Ричард Второй оказался в затруднительном положении. Несколько раньше от выслал наследника своего дядюшки за поединок прочь из страны, и теперь утвердить его в правах наследства означало дать в распоряжение кузена Генри средства, как финансовые, так и военные, сделать его владельцем самого крепного в стране состояния. Не утвердить – значит, взять курс на столкновение с собственными пэрами, и без того уже находящимися в состоянии полувраждебного ожидания. А кузену своему король Ричард не вполне доверял.

Кузен Болингброк

Энтони Тук (профессор истории Средневековья в Бристольском университете, эмеритус) в своей книге «Англия в 1272 – 1461» утверждает, что, вопреки прежним суждениям, решение короля хотя и обострило его с ноблями взаимную неприязнь, не было ни беспрецендентным, ни катастрофическим. Строго говоря, он НЕ конфисковал состояние Ланкастеров, оно было взято под управление короны, причем в пользу многих управляющих. Во-вторых, это состояние было бы законно возвращено сыну Генриха, когда тот вошел бы в возраст.

В конце концов, учитывая обстоятельства жизни Генри Болингброка в Париже, снабжать его огромными средствами было бы странным поступком со стороны короля. Вокруг того явно группировалась оппозиция Ричарду, хотя единственным значительным человеком там был архиепископ Кентерберийский Томас Арундел. Поэтому, с точки зрения Ричарда, без денег кузен Генри опасен не был. Плюс, Ричард доверял, что за Болингброком будет приглядывать герцог Бургундский, в интересах которого было поддерживать мир между Англией и Францией. И в мае 1399 Ричард отправился в Ирландию.

Он не мог предвидеть, что в том же месяце во Франции рассорятся герцоги Бургундский и Орлеанский, что герцог Орлеанский в июне предложит Генриху союз и помощь, только для того, чтобы, устроив в Англии внутреннюю заварушку, лишить герцога Бургундского английской помощи. Обстоятельства позволили Болингброку собрать небольшой отряд человек в 50, и высадиться с ним в восточном Йоркшире.

А дальше произошло то, что, собственно, должно было произойти. Рыцари, землевладельцы и горожане с земель Ланкастеров пришли поддержать сына Джона Гонта. Вслед за теми, кто пришел добровольно, стали поспешно подтягиваться те, кто присоединился к Генриху из страха или под моральным давлением местного общества. В июле к Генриху привели своих людей графы Нортумберленд и Вестморленд. Это уже была армия. Некоторые историки утверждают, что в Донкастере Генрих Болингброк поклялся, что он только пришел требовать то, что положено ему по праву, но не посягает на власть короля Ричарда. Тук сомневается, что амбитный оппозиционер загнал бы себя добровольно в подобные рамки, скорее о короле в его декларации вообще ничего не было, но напор был сделан на том, что вызывало в ситуации к нему симпатию. Поскольку текста этой клятвы или обращения не сохранилось, догадки можно строить любые.

Разумеется, присутствие или отсутствие короля в Лондоне не означало, что без него ничего не делалось. В тот момент правительство возглавлялось Йорками, и шпионы короны исправно докладывали из Франции о деятельности Болингброка. Просто правительство ожидало, что тот отплывет из Кале и высадится в Кенте, инвазия в Йоркшир была полным сюрпризом. В Англии в тот момент находилось всего несколько магнатов: Мишель де ла Поль, граф Саффолк, Джон Бьюфорт, маркиз Дорсет, и епископ Норвичский. Из них только Норвич попытался дать бой Болингброку, но его просто смели. Бьюфорту, собственно, против брата воевать было не резон, а де ла Поли предпочитали выжидать развития событий.

А 27 июля и сам герцог Йорк присоединился к Болингброку. Строго говоря, предав своего короля, но, на практике, имея альтернативой только более или менее героическую смерть, со своими малыми силами, половина из которых сочувствовала сыну Джона Гонта. Причем, опасность лишиться головы, в случае политической недальновидности, была более чем реальной: Болингброк казнил в радостно сдавшемся Бристоле Буши, Грина и Вилтшира, а потом предпринял карательную экспедицию в Честер, где казнил хранителя королевских лесов и человека Ричарда – Питера Ли. Поскольку казнь ноблей была прерогативой исключительно королевской, причем требовала оснований, действия Болингброка дали всем понять, что речь идет о вторжении, завоевании с целью завладеть троном. И это произвело на ноблей Англии нужное впечатление.

Интересно, что Ричард, узневший о вторжении кузена в свои владения, упорно сидел в Ирландии не по тупости и не по трусости, а доверяя своему стратегу, герцогу Албермарлю, который был... сыном герцога Йорка. Нет, он не мог придерживать короля в сговоре с отцов, потому что Йорк присоединился к Генриху после того, как Албермаль дал Ричарду свой катастрофический совет. Возможно, они обсуждали возможности развития событий раньше. Возможно, Албермаль искренне верил в то, что тактика выжидания – наилучшая тактика. А тем временем войска, то ли сделавшие свой вывод, то ли решившие, что если король не появился в районе действий, то он мертв, присоединились к Генриху.

В Хаверфорлвесте Ричард обнаружил, что он остался и без армии, и без правительства, и без советников: Албермаль и граф Ворчестер тоже присоединились к Болингброку. Ричард нашел приют в северном Уэлсе, у графа Солсбери в Конвее. Энтони Тук утверждает, что история о том, что Ричерд радостно встретил посланников Генриха – Арундела и Нортумберленда – и согласился передать корону кузену – не более, чем поздняя пропаганда Ланкастеров. Действительно, кто бы согласился? Скорее, правдива другая история: Нортумберленд поклялся Ричарду, что Генри Болингброк хочет только получить свое, и порекомендовал королю встретиться с кузеном в Флинте. Конечно, Нортумберленд лгал, или же был непростительно наивен для своего титула. Так или иначе, Ричарда провели, заставив покинуть Конвей, а в Флинте он был встречен уже как пленник. Его переправили в Честер, а оттуда – в Лондон, где заключили в Тауэр.

Генри де Перси Нортумберленд

Это был конец. Ричард сделал себя королем в полном смысле слова, используя казни и конфискации. Ему покорились, а не подчинились. И теперь, кто бы стал рисковать ради него своей шеей? Разве что чеширцы, личные войска короля. Более того, большая часть лордов по-прежнему была в Ирландии, но и на них надежда была плоха.

Тем не менее, в конце 14-го века переворот не мог уже случиться просто так и быть принятым. Его нужно было оправдать, узурпатор должен был подвести базу под свои действия. Поэтому в сентябре 1399 Генри Болингброк собрал консилиум из «докторов, епископов и других», чтобы обсудить ”the question of deposing King Richard and replacing him as king with Henry duke of Lancaster, and of how and for what reasons this might lawfully be done”. Повод, в общем-то, лежал на поверхности, а именно действия самого Ричарда. Пусть он никогда, на самом-то деле, не говорил, что ”laws were in my mouth and also in my breast, and that I alone can establish and change the laws of the realm”, но действовал в 1397 он именно так. В общем, короля обвинили в неуважении к закону. Всего-то и понадобились три петиции о незаконной конфискации имущества.

То, что случилось дальше, не вполне понятно. Да, на основании петиций и доказательств парламент принял решение о смещении короля. Вроде, 1 октября делегация королю об этом объявила, и он согласился передать корону кузену.

Этой сцены, на самом деле, не было

По другой версии, король наотрез оказался общаться с делегацией, и его отречение «передал» парламенту епископ Карлайл. Еще более нелогично последующее поведение части ноблей. Делакруа в своих Хрониках пишет, что отец и сын Нортумберленды были недовольны тем, что королем стал Генрих. Хотспур не явился даже на банкет по поводу коронации.

Нортумберленд-младший "Хотспур"

Учитывая то, что Хотспур был женат на Элизабет Мортимер, дочери Филиппы Плантагенет, которая была дочерью дяди Ричарда, Лайонела... А Лайонел был старше, чем Джон Гонт... Надеялись ли де Перси, с их безупречной родословной, не уступающей королевской, что корону унаследует их родственник через Филиппу? Или они не расчитывали, что Ричард Второй будет устранен физически? Какая наивность!

Этой героической сцены смерти Ричарда II тоже не было, увы.