К годовщине Босуорта, 22.08.1485
читать дальше- Родственнички, - бурчала Маргарет себе под нос, шагая по направлению к «Белому Льву» и совершенно не замечая, как шарахаются от звуков голоса, доносящегося из ниоткуда, случайные встречные прохожие. – То никого, то полный набор: батюшка, матушка, да еще и старший братец. И каждый со своими претензиями. То не дышу неправильно, то росла, как трава при дороге, то разрешения она, видите ли, на мой брак не давала. Где вы все раньше были, а? Вот нужны мне сейчас ваши претензии?
Девушка остановилась и покачала головой. Неужели они все всерьез думают, что она бросится им угождать? Впрочем, случись это нашествие легендарных родичей до того, как она сама изменилась, то могла бы и броситься. Только трудно сказать, в каком направлении. Скорее всего, прочь. А теперь со всем этим как-то надо было жить.
Полчаса размеренной ходьбы ее, тем не менее, успокоили, и к «Белому Льву» она подошла уже в почти нормальном состоянии. В трактире еще била ключом жизнь, а дом в глубине сада, где поселилась их компания, был погружен в темноту. Свет горел только в одной комнате, которую Маргарет определила, как общую. Она вошла, и увидела у камина одинокую фигуру Дикона, который задумчиво глядел на огонь и крутил в тонких пальцах бокал из венецианского стекла. Король казался настолько одиноким, что ее сердце сжалось.
- Не спится, сир?
- Мне не очень нужен сон, Марго. Я думал, что ты знаешь. Решил вот тебя заодно подождать. Это очень правильно, прийти домой, где тебя кто-то ждет, ты не находишь? Кстати, отчего ты такая взъерошенная? Неприятности?
- Бриджит, - буркнула Маргарет, опускаясь на пол возле кресла, в котором сидел Дикон.
- В ярости, конечно? – уточнил король.
- Да кто ее знает… Может, это для нее нормальное состояние. Вы ее узнали?
- Да нет, просто догадался. Ее ведь даже Джон не узнал. А я девчонку совсем не помню. Вообще. И Лиз о ней никогда не говорила. Впрочем, мы все тогда были, как в бреду. Я часто пытаюсь вспомнить, по порядку, о чем мы тогда говорили, думали, что делали и почему – и ничего, сплошной хаос в голове. А теперь снова канун Босуорта, и снова Тюдор сойдется с Плантагенетом, и снова вокруг паутина интриг, а я не стал за 43 года небытия ни на дюйм умнее.
Маргарет с ужасом подумала о том, что ей даже в голову не пришло связать турнир, затеянный Гарри, с годовщиной Босуорта. Он говорил иногда о странной победе своего отца в тот день, но никогда не вдавался в подробности. И, насколько помнила Маргарет, никто никогда не связывал осенние турниры в Гринвиче с печальным днем. Слишком много потомков тех, кто сражался с Тюдором при Босуорте, нашли свое место при дворе новой династии. Неужели все это время традиционное избиение неугодных на турнирах было традицией напоминания, понятной только определенному кругу придворных?
- Сир, расскажите мне о Босуорте. Я же вижу, что вас что-то угнетает. Разделите со мной этот груз, и мы обязательно справимся, вот увидите!
- Я могу попытаться, - хмыкнул Дикон. – Часть я даже могу изложить тебе связно. Например, то, что бастард Тюдор высадился в Англии 7 августа на семи кораблях. Кровь Христова, что это была за команда! Он набрал шотландцев, уэльсцев, французов, беглых англичан – весь сброд, которому было нечего терять. Впрочем, Бастард всегда имел вкус к величественным жестам. Представь, что он опустился на колени и начал громко молиться. Это отметили, и это запомнили. ”Judica me, Deus”. Это придало авантюре оттенок античной трагедии.
- Почему вы называете его бастардом, сир? – тихо спросила Маргарет.
- Да потому, что он был результатом брака двух линий бастардов, почему же еще! – с досадой стукнул себя кулаком по колену Дикон. - По линии матери – от любовницы Гонта, по линии отца… Оооо, никто в мои времена и не верил, что матушка нашего блаженненького короля озаботилась хотя бы тайком обвенчаться со своим Тюдором. Его величество просто признал своих единоутробных братьев братьями – и точка. Нет, я не хочу никого чернить или винить. Они засунули молодую, одинокую женщину в глушайшую глушь и напрочь о ней забыли. Не уверен, что она вообще слышала в своей жизни много слов любви. Поэтому вовсе не удивляюсь, что она сошлась с Тюдором. Думаю, что он ее любил. В тех условиях, он ни на что не мог рассчитывать, но многим рисковал.
- Не понимаю, - с отвращением покачала головой Маргарет. – После великого короля, которым был ее муж, сойтись с собственным служащим?
- Монмут был великим королем, - согласился Дикон. – Но не уверен, что он любил свою жену. Он вообще не очень обращал внимание на женщин, насколько я слышал. Принцесса была просто военной добычей, которой была отведена определенная роль, да и вместе они провели настолько мало времени, что… Хотя, что мы можем знать? Разве что, соратники Монмута отнеслись бы к вдове своего короля с гораздо большим пиететом, если бы знали, что она была ему хотя бы дорога, если и не любима. Тем не менее, свою долю счастья в жизни она получила. Но это не делает Тюдоров достойными занимать трон Англии, знаешь ли.
- Если бы она любила своего мужа, все могло бы быть по-другому, - не согласилась Маргарет.
- Ничего ты не понимаешь, Марго, но это по молодости лет. - Дикон взъерошил кудри девушки и продолжил рассказ.
- А потом все было, собственно, в руках Стэнли. Они отслеживали продвижение Бастарда, но не вмешивались. Они вмешались в тот единственно правильный момент, когда я был… занят, скажем так. Как понимаешь, воевать я умел. И все я сделал правильно. Авангардом я поставил командовать Норфолка и его сына. Они привели с собой тысячу человек – все ветераны, все знали, как надо воевать, и умели воевать. Арьергардом командовал Нортумберленд, Генри да Перси. Я сказал правильную речь, которую, боюсь, никто толком не понял.
- Почему?
- Видишь ли, в тому времени я уже точно знал, кто на самом деле стоит за этим вторжением. Леди Маргарет Бьюфорт, чертова святоша. Ну я и сказал, что предпочту лечь трупом на холодную землю, чем оказаться пленником на ковре в спальне леди.
- Что??? – у Маргарет даже дыхание перехватило от неожиданности.
- То самое, - поморщился Дикон. – Леди Маргарет была своеобразной дамой c оригинальными идеями. Одной из них было занять трон моей королевы и сделать сына законным преемником короны.
Чего я не знал, так это того, что Стэнли уже успел снюхаться с Бастардом. Я-то думал, что он, как всегда, попытается присоединиться к победителю. Ненавижу таких. Я даже послал к нему гонца с угрозой, что если он не поднимет свою задницу, я перед всеми снесу голову его сыну! И знаешь, что он ответил? Что у него много сыновей, которые останутся в живых! Если бы я все знал, никакой битвы бы вообще не было. Но я знал только, что у меня вдвое больше людей, и что наемники Тюдора, в своем большинстве, не очень-то успели отличиться в битвах. Ты бы видела эти группки, каждую под своим флагом.
Дикон снова замолчал, глядя в темноту за окном.
- Мне просто надо было уничтожить их лагерь еще ночью, и все было бы хорошо. Но нет, мне же нужна была чистая победа короля. И я в этой победе не сомневался. Норфолк сказал мне, что его предупредили о том, чтобы он особенно не старался, потому что «его хозяина уже продали». Но было поздно. Пять тысяч человек армии Бастарда стояли перед нашим носом. Норфолк атаковал и схлестнулся с Джоном де Вером.
Я отчетливо помню, как отдал приказ кавалерии атаковать. И, кажется, последнее мое отчетливое чувство – это чувство отхлынувшей от лица крови, когда этому приказу не подчинились. И тогда я атаковал один.
- Один? – подалась вперед Маргарет.
- Один. Разумеется, моя собственная гвардия за мной последовала, но я об этом не думал. Да и было-то нас человек сто. Кстати, запомни: Фрэнсис Ловелл был среди них. Мне было в тот момент все равно, следует кто-то за мной или нет. Я просто хотел убить Тюдора. А эта скотина укрылся среди пикинёров. Пока я маневрировал, на нас обрушался Уильям Стэнли. А потом я просто старался достать Бастарда, и всё. Вокруг все рубились, кричали, но я лез вперед и видел только знамя с Красным Драконом.
- В вашей атаке был убит отец друга Гарри, Брэндон. Это он держал штандарт.
- Может быть, - безразлично пожал плечами Дикон. – Я смотрел, в основном, на Джона Чейни. Брэндон просто подвернулся под руку. Чейни я хотел прикончить не меньше, чем Бастарда. Может, даже больше, если на то пошло. Бастард сражался за свою жизнь, не столько даже за корону. А вот Чейни был нашим человеком, человеком моего брата Нэда. Представь, как «приятно» мне было его увидеть рядом с Бастардом, на стороне врага. Я рад, что сшиб этого верзилу с коня. Надеюсь, убил.
- Не убили, сир, - грустно покачала головой Маргарет. – Чейни был в большой чести при отце Гарри. А его племянник Томас – любимчик Нэн Болейн. Вы сшибли его? Но в нем, говорят, было роста под два метра.
- Чуть больше, настоящий гигант. Жаль, что старый черт выжил. Ну да ладно… Только больше, Марго, мне нечего тебе рассказать. Я рубился. Я видел, как де Вер убил своего друга и родича Норфолка. Я видел, что Нортумберленд не сдвинулся со своими силами с места, я даже орал что-то о предательстве. Конечно же я был в ярости, кто бы не был? И прежде, чем ты спросишь… Да, я мог бежать с поля битвы, и собрать потом силы, и, возможно, уничтожить, в конце концов, Тюдора. Но в тот момент, поверь, я не был способен рассуждать. Я рубился, убивал, отражал удары. А потом очнулся через 43 года, так-то.
- Вы хорошо умерли, сир, - мрачно пошутила Маргарет. – Мне ведь бесполезно спрашивать о том, как именно вы очнулись, да?
- Точно. Но я рад, что смог узнать, что Уильям Стэнли лишился головы по приказу Бастарда. Все остальное я был менее рад узнать. Неприятно разочаровываться в людях, когда узнаешь точно, как, где и почему они тебя продали. И за сколько. И кому! Продаться трусу, укрывающемуся за спинами пикинёров!
- Он не был трусом, сир. Он просто не мог сражаться, потому что был не то, чтобы совсем слеп, но недалеко от этого.
- Тогда я рад, что я его не убил. Эта победа не принесла бы мне чести, так? Он хоть был вооружен?
- Наверное. Но не думаю, что он сумел бы воспользоваться своим оружием. Он даже турниры не любил смотреть, говорят. Не успевал глазами за движением всадников. На турнирах присутствовала его мать, леди Маргарет. «Маргарита Регина», как она любила подписываться.
Они оба помолчали. Маргарет с огорчением отметила, что их разговор не рассеял тяжелое настроение Дикона, как она надеялась. Скорее, дал новые поводы для невеселых размышлений.
- Когда-нибудь мы все уедем в дикую Трансильванию, сир, - сказала она. - Поселимся в каком-нибудь замке на скале, и вы будете писать воспоминания, а Робин будет вам помогать. Иногда к нам будут приезжать Кэт со своим Диком и кучей ребятишек, и они будут бегать по коридорам, орать, и всем мешать.
Маргарет обняла колени Дикона, прижалась к ним щекой. Король тяжело вздохнул и погладил девушку по голове.
- Все может быть, девочка, все может быть.
- Сир… вы – не уйдете? Ведь не уйдете, правда?
- Мы все когда-нибудь уходим, Марго. Человек смертен, даже если он не совсем человек. Когда-нибудь придет время поставить точку.
- Я не хочу.
- И я не хочу, но, боюсь, не нам решать. Это и так подарок Всевышнего – после всего, встретить взрослого сына, познакомиться с внуками, оставаясь при этом молодым. Снова встретить друзей, увидеть, как они заново устраиваются в жизни. Но я не мог предвидеть, не предполагал, что вы с Робином так срастетесь. Из всех людей, именно с Робином!
- Почему, сир? – Маргарет отстранилась и внимательно посмотрела Дикону в глаза. – Вы ему не доверяете?!
- Да я доверил бы Робину свою жизнь, корону и королевство без колебаний. Посторожить, конечно, - возразил король. – Дело совсем в другом. Дело в том, кто такой Робин. Он никогда не рассказывал тебе о себе?
- Я не особенно спрашивала, - пожала плечами Маргарет. – Так, однажды пришлось к слову, но он ответил, что я сама все пойму, изучая генеалогические таблицы. Он просто мечтает, чтобы я за них принялась. Как будто мне не все равно, кто он такой. Ну что я смогу увидеть в этих таблицах такого удивительного?
- То, что моего соратника Кэтсби, того, который из «Кот, Крыс и Ловелл, наш Пес», звали Уильям, - тихо ответил Дикон. – И никто не может больше отличаться от Уильяма, чем Робин, который взял себе кличку Кот. С Уильямом мы довольно сильно разошлись в плане дружбы после того, как я стал королем. А Робин остался моим другом. Впрочем, они оба погибли из-за меня в любом случае.
- Но Дикий Кот Кэтсби признал Робина, он ему подчиняется, - возразила пораженная Маргарет. – Вы же сами это знаете.
- Робин – маг, настоящий маг, - мягко напомнил Дикон. – Я не знаю, подчиняется ли ему Дикий Кот, или он сам в него превращается.
- Но вы все умеете превращаться в свои геральдические символы, - снова возразила девушка.
- То есть, ты думаешь, что я могу превращаться в розочку? – расхохотался король. – Или в дикого кабана?
- Нуууу… - неуверенно протянула Маргарет, начиная понимать наивность подобного предположения.
- Марго, мы все – часть наших символов, и они – часть нас, но мы не превращаемся. А Робин – да. И Дика Рэтклиффа тому же научил, хотя более далекого от магии человека, чем Крыс, не сыщешь во всем королевстве. Впрочем, мы отвлеклись. Речь шла о том, что союз Владычицы Вод и такого мага, как Робин, может иметь самые непредвиденные последствия. И именно это меня беспокоит. Он не знает границ в своей любви к приключениям, а ты не знаешь границ своих сил.
- Я вовсе не Владычица Вод, - возразила Маргарет. – Бриджит жива и обожает пользоваться своей силой, значит, титул и работа принадлежат ей, что меня нисколько не огорчает.
- Нет, детка, - вздохнул Дикон. – Я совершенно точно знаю, что ты – именно Владычица Вод. И появление Бриджит может означать только одно: если одна Владычица за нас, за короля Гарри, чтоб ему провалиться, то другая – против. Понимаешь?
Маргарет невольно содрогнулась. – Что будет, то будет. Я выйду за Робина, мы с ним и с вами спасем королевство. Кэт будет счастлива с Рэтклиффом, а вас мы тоже женим. Как вы относитесь, например, к Агате?
Дикон несколько раз растерянно моргнул, а потом рассмеялся тихим, мелодичным смехом.
- Я предпочту обожать ее на расстоянии, - прижав руку к сердцу, с предельной серьезностью пообещал он. – В самом деле, иди, Марго. Что будет, то будет.
Маргарет в неожиданном порыве повернула руку Дикона, лежащую на ее плече, ладонью к себе, поцеловала и прижала на минутку к своей щеке, вложила в ладонь короля Черного Принца, кольцо с которым уже некоторое время бездумно крутила в руках, а потом молча поднялась и вышла из комнаты. Почему-то ей показалось, что вдвоем они, король и артефакт, отчасти повинный в его гибели, будут менее одиноки.
Открыв дверь в комнату, которую они с Агатой занимали, Маргарет остановилась на пороге. Свет почти догоревших в подсвечнике свечей слабо освещал Робина, прилегшего на ее кровать, да так и заснувшего в ожидании, и ворох мерцающих драгоценными тканями нарядов, которыми была буквально завалена кровать отсутствующей Агаты. Подойдя поближе, девушка с недоумением уставилась на все это изобилие. Кажется, Кот в своем порыве не учел, что во всем этом она будет смотреться представительнее любой дамы при дворе короля, включая и тех, кто был неизмеримо выше ее по рангу.
Теплые руки обняли ее, и голос Робина шепнул: - Я могу помочь тебе разобраться со всем этим, если ты позволишь. Как жена непонятно какого лорда из свирепой и далекой Венгрии, ты можешь себе позволить абсолютно все, ссылаясь на мои экзотические пристрастия.
Маргарет стояла молча, слушая его голос и улыбаясь. Теперь ей было совершенно понятно, что делать дальше. Повернувшись к Робину, она положила руки ему на плечи и, глядя прямо в глаза, серьезно произнесла слова обряда более старого, чем помнили самые старые из живущих на свете людей:
- Здесь и сейчас я беру тебя, Робин, своим мужем, чтобы хранить и беречь тебя до конца своих дней, в чем даю свою клятву.
- Маргарет, - ответил Робин, отвечая не менее пристальным взглядом, - здесь и сейчас я беру тебя своей женой на горе и на радость, чтобы хранить и беречь тебя до конца дней своих, в чем я даю клятву.
Он потом действительно помог своей жене разобраться с нарядами, но это было гораздо, гораздо позже.