Король Джон - 19

[MirrinMinttu]

Тем временем, английская церковь, делом которой было работать над установлением мира в королевстве, оказалась парализована ситуацией, в которой оказался архиепископ Кентерберийский.

замок Корф в 1643 году

С одной стороны, от папы Иннокентия пришло письмо, в котором все бароны-бунтовщики, их подручные и приверженцы отлучались от церкви, и на все их владения накладывался строжайший папский интердикт. Делом церковников было объявлять об отлучении во всех церквях королевства каждое воскресенье до тех пор, пока грешники не раскаются и не склонят головы перед королем. Если же они, церковники, этого не сделают, то могут попрощаться со своими должностями.

Но глава английской церкви Лэнгтон, назначенный в свое время силовым решение папы, просто не мог хладнокровно последовать инструкциям из Рима. Ведь именно он превратил вполне обычное озлобление баронов по чисто материальным поводам в нечто большее. Последуй он приказу из Рима, никакой сан не спас бы его от бесчестья в глазах тех, на кого он навлек беду. Единственным выходом для архиепископа была отсрочка. Он действительно встретился с баронами в Оксфорде, и они просовещались три дня, так ничего и не решив. Отступать им не хотелось, наступать с отлучением от церкви над головой не представлялось возможным.

К своему ужасу, Лэнгтон узнал, что король вообще готовится отплыть из Англии, и кинулся в Портсмут. Действительно, Джона он застал уже на корабле, готовом к отплытию. Король, впрочем, сошел на берег для разговора с архиепископом, но абсолютно отказался встречаться с баронами. С Лэнгтоном он отправил своего представителя, который заявил от имени короля, что тот не считает себя виновным в том, что договор о мире был нарушен.

Из патовой ситуации Лэнгтон выбрался при помощи, собственно, фальсификации. Письмо папы в церквях зачитать пришлось – с Иннокентием шутки были плохи и за непослушание он бы наказал. Но в каком виде это письмо зачитали! Ни одно имя не было упомянуто, фраза «возмутители короля и королевства» была пропущена. И вышло как-то так, что стало совершенно непонятно, против кого обращено папское послание, и кому оно грозит неприятностями. Одновременно стали распространяться слухи, что письмо направлено… против короля. Неизвестно, правда, сам ли Лэнгтон запустил эти слухи, или это произошло почти спонтанно, по инспирации тех, кто считал Джона причиной всех бед.

А дальше начался какой-то апогей глупости. Джон был занят тем, что сопровождал жену и наследника в замок Корф, откуда отправился в Саутгемптон или Портсмут (есть противоречивые данные). Оттуда он морем отправился в Сандвич, о чем узнали, разумеется, бароны в Лондоне. Узнали, и, по какой-то причине, решили, что Джон просто сбежал из Англии и никогда больше не вернется. А коли король не вернется, каждый начал действовать в меру своей наглости, и мера эта была велика. Разумеется, сунуться в графства, верные королю, они не смели, разгул начался именно там, где бароны имели поддержку. Шерифы и судьи назначались из числа родственников и свойственников, земли и имения расхватывались по своим. Они всерьез собирались избрать из своего числа нового короля, для чего даже успели объявить сбор всех лордов на сентябрь.

Сентябрь, впрочем, принес им сюрприз. Они узнали, что король, на самом деле, никогда Англию и не покидал. Джон совершенно спокойно укрепился в замке Дувра, окружив себя теми, кому он верил – небольшому отряду наемников. А занимался король тем, что ожидал прибытия большого войска из-за моря.

Лэнгтон заметался, но его острый ум придумал неплохой выход: несколько имен баронов, попадавших под отлучение, были зачитаны в очередное воскресенье, но случилось так, что все отлученные были в тот момент в Лондоне. Поэтому интердикт был наложен… на Лондон, не очень-то, кстати, расположенный к этим «революционерам». Впрочем, следом было зачитано решение архиепископа, что ни отлучения, ни интердикт не вступают в силу, потому как в Рим послана апелляция, судьбу которой будут решать на День Всех Святых.

Лэнгтон собрался отбыть в Рим в середине сентября, но тут случилось нечто, чего он предусмотреть не мог. В трепете перед возможной реакцией папы, епископ Винчестерский и легат Пандульф, которых Иннокентий вместе с Лэнгтоном назначил ответственными за исполнение условий интердикта, потребовали от архиепископа, чтобы тот зачитал, наконец, полный текст папской буллы во всех церквях своей епархии, как ему было приказано. Лэнгтон уперся. И тогда Пандульф с епископом просто сместили его, согласно букве и духу папского приказа.

У Лэнгтона не осталось другого выхода, как принять отставку. Но в те времена отставка влиятельного лица сопровождалась обычно тем, что оставшиеся у власти набрасывались на собственность бывшего коллеги, да и сама его жизнь немногого стоила. Говорят, смещенный архиепископ некоторое время всерьез намеревался укрыться в монастыре и вести там жизнь отшельника. Возможно, и намеревался, но путь-то он выбрал более практичный – он просто помчался в Дувр и повинился перед королем.

Джон своего слишком хитроумного архиепископа простил. Возможно, обладая сам взрывным темпераментом, он слишком хорошо понял, почему Лэнгтон оказался там, где оказался, как и то, что события приняли неожиданный поворот. Но скорее всего, Джон взял под свою защиту самого Лэнгтона, его имущество, земли и людей просто потому, что ему нужен был голос, к которому в Риме прислушаются. «Whereas before we subjected our land to you as overlord, our barons were obedient to us, now they have risen up violently against us, specially on account, as they publicly declare, of that very thing», - писал он Иннокентию.

Действительно, параграф 61 Магна Карта утверждал, что если король будет просить у кого-либо аннулирования этого документа, подобная просьба не будет считаться имеющей силу. А к кому мог обратиться с подобной просьбой король? Кто был королем над королями? Разумеется, римский папа.
К тому же, такой папа, как Иннокентий, реагировал всегда быстро и резко. Еще до того, как письмо Джона отправилось в путь, он объявил Магна Карта недействительной, и запретил «рыцарям и людям» следовать ее статьям.

Запретил не как духовный владыка, а как верховный лорд, на основании феодального закона. Потому что в мае 1213 года Иннокентий стал феодальным лордом Англии, сам того не ожидая. Знал ли тогда Джон, делая такой неожиданный подарок папе, что в один прекрасный день это сыграет ему на руку? Возможно. Хотя более вероятно, что в тот момент он просто вывернулся от поползновений Филиппа Французского расширить вассальное положение Джона в его французских владениях на все владения.

Надо отдать Джону должное: он указывал своим баронам на то, что этот 61-й параграф их драгоценного документа сводит в нулю все остальные. Но никто его не послушал, слишком уж у баронов кружились головы от внезапного ощущения неограниченной, как они думали, власти. Лучше бы им было задуматься о том, почему их король так резко решил согласиться со всеми выставленными условиями.

Письмо папы Иннокентия, в котором он аннулировал Магна Карта, добрадось до англии в тот момент, когда все высшее духовенство королевства уже отбыло в Рим. Поэтому опубликовывать его в Англии было некому. Нордгейт утверждает, что оно и не было никогда опубликовано, но это не имело никакого значения: письмо было написано, и о его содержании узнали быстро все, кого оно касалось. Бароны поняли, что альтернатив у них, собственно, нет: или они склоняются перед королем, или против них начинает войну папа. Причем, имея дело с Иннокентием, можно было говорить с уверенностью, что чистой формальностью его угроза не является.