Эдвард IV - победа при Таутоне

[MirrinMinttu]

6 марта 1461 года Эдвард (пока не Эдвард IV) обратился к 39 шерифам графств и управлению Лондона, Бристоля, Ковентри и ещё нескольких городов с предложением признать его королём. Почти все графства, кроме одного, располагались к югу от Трента. Чтобы предложение не повисло в воздухе, Эдвард подкрепил его прокламацией, согласно которой все приверженцы Генриха VI, который в течение 10 дней ответят на обращение позитивно, сохранят свои жизни и имущество.



Не обошлось без исключений. Милость кандидата в короли не распространялась на 22 человек, перечисленных поимённо, и на тех, чей доход превышал 100 марок в год – то есть, всех баронов и джентри из богатых.

Смысл предложения был, разумеется, в том, чтобы изолировать ланкастерианских баронов от тех, кто не имел никаких личных интересов в конфликте Йорков и Ланкастеров.

Эдвард также озвучил имена тех, кого считал личными врагами: Эндрю Троллоп, камандир дезертиров из Кале; сэр Томас Трешем, спикер парламента в Ковентри в 1459 году; Томас ФитцХарри из Хертфордшира, который воевал против Эдварда при Мортимер Кросс; Уильям Гримсби, бывший казначей Генриха VI, который воевал при Вейкфилде; и оба «бастарда Экзетера», один из которых, по слухам, казнил графа Салсбери. За их головы Эдвард назначил награду в 100 фунтов. Как ни странно, в списке отсутствует Клиффорд, которому Эдвард поклялся отомстить лично.

Впрочем, Клиффорд через несколько дней погибнет от шальной стрелы в горло при Феррибридж. Троллоп, вместе с сыном, погибнет при Таутоне. Сэр Трешем, заслуживший ненависть Эдварда тем, что переметнулся к ланкастерианцам, хотя персонально был в дружеских отношениях с Ричардом Йорком, дотянет до битвы при Барнете, но будет схвачен и казнен. ФитцХарри, возглавлявший комиссию по отчуждению имуществ Йорков, Варвика и Салсбери после того, как тех объявили изменниками, погибнет при Тьюксбери.

История с Гримсби имеет более интригующую концовку. А именно: он был объявлен погибшим при Таутоне в марте 1461 года, умершим от эпидемии в тюрьме Маршалси в 1462 году, бежавшим вместе с королевой Маргарет во Францию, и… служившим Йоркам до самого Ричарда III. Умер Гримсби в 1490 году. За отца одному из бастардов Экзетера отомстил персонально Варвик. Не совсем понятно, кто именно перед ним провинился, Томас или Уильям Холланд, так что судьба другого не совсем понятна.

После того, как прокламации Эдварда были выпущены, лидеры йоркистов разлетелись по городам и весям Англии, собирая войска, а сам почти король дождался в Лондоне контингента войск, любезно присланных ему в помощь герцогом Бургундии Филиппом Добрым. Пикантная деталь здесь в том, что этот контингент прибыл под знамёнами будущего Луи XI, который тогда добывал буквально последние моменты в роли бунтующего дофина и протеже бургундского двора.

Ещё более пикантная деталь – это то, что сразу после Таутона Эдвард найдет время заехать к своему давнему знакомцу по драматическим событиям в Кале, сэру Ричарду Вудвиллу.

Огромная по тем временам в руках частного лица сумма в 334 марки, будет выплачена по приказу Эдварда Жакетте Вудвилл персонально, ее муж, сэр Ричард, получит официальный пардон короля за все прошлые, явные и тайные, прегрешения против Йорков. В 1463 году Ричард Вудвилл окажется уже в королевском совете. Внимание: свою будущую королеву Эдвард встретит у Вудвиллов только в 1464 году, в 1461 – 1463 гг молодая вдова Грей еще жила своим домом и боролась со свекровью за наследство мужа.

Поскольку у Эдварда ни в коем случае не было бы времени сговориться с бургундским двором о военной помощи, это, похоже, сделала Жакетта, правильно оценив последствия объявления Генрихом VI Ричарда Йорка в качестве своего наследника.

Вопреки созданной позднее репутации отчаянного и удачливого вояки, юный Эдвард был военачальником разумным и осторожным. Я бы сказала, что главной его чертой была неторопливость. Вот и в этот раз он полз со своей армией к Понтефракту, обрастая по пути свежими силами и предоставив Варвику, Джону Говарду и Уильяму Невиллу принимать текущие удары на себя. Многие города послали войска, как поётся в балладе тех времён (каждый отряд – под знаменем своего города):

”The White Ship of Brystow, he feryd that fray,
The Black Ram of Coventre, he said not one nay;

The Wolf cam fro Worcetre, ful sore he though to byte,
The Dragon cam fro Glowscetre, he bent his tayle to smyte;
The Griffon cam fro Leycestre, fleying as tyte,
The George cam fro Notyngham w’ spere for to fyte;

The Wild Rat fro Northamptone w’ hur brode nose,
There was many a fayre pynone wayting upon the Rose.
Blessing be the tyme that ever God spend that floure”



И все же… На его стороне из знати были только сам Варвик, брат графа Джон Невилл (лорд Монтегю), дядя Варвика (Уильям Невилл), Джон Скроп из Болтона, Джон Рэдклифф, да герцог Норфолк. Зато ланкастерианцы собрали под свои знамёна двух герцогов, четырёх графов, виконта и восьмерых баронов (преимущественно северян), и целую кучу представителей младших ветвей баронских семей.

Обе армии, общим количеством около 50 000 человек, встретились у Таутона.
Авангард ланкастерианской армии, во главе с лордом Клиффордом, блокировал йоркистам подход к реке в Феррибридже, и туда Эдуард направил своих лордов Рэдклиффа и Варвика. Атака была отбита, Рэдклифф погиб, Варвик был ранен стрелой в ногу, но внимание Клиффорда было отвлечено, и армия йоркистов спокойно форсировал реку в районе Кастелфорда, заходя Клиффорду в тыл. Клиффорд заметил угрозу, и спешно отступил к расположению главных сил. Преследователи были быстрее, они настигли силы Клиффорда в Динтингдейле, и мало кто из ланкастерианцев сумел бежать. Сам лорд Клиффорд был убит то ли шальной стрелой, угодившей ему в почему-то незащищённое горла, то ли от руки одного из Невиллов, как говорит другая версия. Армия Эдуарда переправилась через реку. Время битвы пришло.



Случилось так, что день битвы пришёлся на Вербное воскресенье, и Генрих VI, все ещё король, непоколебимо и упрямо верный свои принципам, категорически отказался от участия в военных действиях в такой день. Его оставили в Йорке, в десяти милях от Таутона, и он преспокойно отправился слушать праздничную мессу. А его армия (или это уже была армия его жены, «капитана Маргарет»?) отправилась сражаться за его трон.

Эдуард сделал перед битвой объявление, что это будет битва без милосердия. В девять утра его армия начала атаку.



Невероятно, но именно в тот момент началась снежная буря, совершенно ослепившая ланкастерианцев, потому что ветер и снег били им в лицо. Армия Эдварда осыпала их стрелами, отходила, затем возвращалась, собирала стрелы и пускала их в дело снова. Ланкастерианцы же стреляли в снег, через который даже не видели, где именно находятся их враги. Это действительно была битва без милосердия, продолжавшаяся с девяти утра до десяти вечера, даже в темноте. Хроники того времени говорят, что 42 рыцаря были взяты в течение дня в плен, и все они были к концу дня казнены. На поле боя погибли лорд Дакр, Эндрю Троллоп и младший сын герцога Бэкингема, сэр Генри Стаффорд.

В письмах архива семья Пастон общие потери оцениваются в 28 000 человек, хотя Чарльз Росс, историк 70-х, выражает уверенность, что число погибших сильно преувеличено. На основании того, что подсчёт был просто невозможен. Современные историки предполагают, что в тот день погиб один процент всего населения Англии. Король, королева и принц бежали из Йорка вечером.



На следующий день Эдуард вошел в город. Он первым делом заменил головы своих родственников, до сих пор бывшие на рыночной площади, на головы Девона, казнённого уже в Йорке, Экзетерского Бастарда и ещё троих.

Вальтер Деверос, Джон Говард, Хэмфри Стаффорд, Уолтер Блаунт и Уильям Гастингс были произведены в рыцари немедленно после битвы.

После короткой передышки Эдвард двинул свои практически не потерявшие людей войска на север. Маргарет с семьёй нашли свой последний приют на английской территории в городке Бервик, где Маргарет снова совершила совершенно дикий поступок: стремясь задобрить шотландцев, на которых одних она теперь только и полагалась, она отдала им Бервик на разграбление. После этого шотландцы предоставили королевской семье убежище в Эдинбурге, пообещали помощь, и Маргарет, Генрих и их сын покинули Англию, где у них осталось очень мало приверженцев после победы Эдварда и, главное, после трагедии Бервика. Но, рассуждая реалистично, что она могла сделать, кроме как царственно одобрить и без того неизбежное… Хотя – Бервик не открыл бы ворот перед врагом, но ворота пришлось открыть перед королём и королевой.

Леди Сесили Невилл, вдова Ричарда Йорка, которую Эдвард оставил в Лондоне своим полномочным представителем, узнала о победе своего старшего сына уже в первой половине следующего за битвой дня, в 11 часов. «За печатью и личной подписью нашего суверена лорда короля», как пишет Уильям Пастон. Услышав новость, она немедленно проследовала в часовню, где в честь победы была отслужена торжественная месса. Месть свершилась.