"The Adventure of the Bloody Tower" - заключение

[MirrinMinttu]

Разумеется, доктор Ватсон и, со своей стороны, мисс Ривас не могли обойти стороной вопрос: а каким он был, Ричард? Мисс Ривас брезгливо писала доктору, что у изображающих этого короля есть мерзкая привычка передвигаться по-паучьи, кривить лицо и причмокивать – «спасибо» Шекспиру с его описанием внешнего вида Ричарда:

Я груб; величья не хватает мне,
Чтоб важничать пред нимфою распутной.
Меня природа лживая согнула
И обделила красотой и ростом.
Уродлив, исковеркан и до срока
Я послан в мир живой; я недоделан, -
Такой убогий и хромой, что псы,
Когда пред ними ковыляю, лают.



Поскольку на дворе стоит 1883 год, о внешнем виде Ричарда Третьего исследователи могли судить только на основании собственного здравого смысла. Известно, что лично Ричарда знал автор Кроулендских хроник, его знал Роберт Фабиан, даже Филипп де Коммин встречал его во Франции, не говоря о Джоне Пастоне, кто знал его с детства – а переписка Пастонов и в наши дни служит основным источником сведений о приватной жизни и сплетнях тех лет. И никто из них, ни один даже не упоминает о каких-либо особинках во внешности Ричарда.

Джон Роус пишет, правда, что Ричард был «small of stature, having a short face and uneven shoulders, the left being lower than the right» - то есть, маленького роста (или хрупкого сложения), с коротким лицом и неровными плечами, левое ниже правого. Но, рассуждает Ватсон, насколько можно верить автору, утверждавшему, что мать вынашивала Ричарда два года?!
(Теперь мы знаем, что рост у Ричарда был средний, лицо, пожалуй, можно назвать «коротким» - оно широкое, с энергичным подбородком, и что неровность плеч вряд ли была заметна до самого последнего года жизни).

Мор «украсил» описание Роуса, добавив к невысокому росту горб, деформированные конечности и левое плечо намного ВЫШЕ, чем правое: «little of stature, ill-featured of limbs, crook-backed, his left shoulder much higher than his right». Кстати, по описанию Эразмуса, сам Мор имел именно левое плечо выше правого, что становилось особенно заметно в движении. Непроизвольная описка? Какой-то символизм? Трудно теперь сказать. В ходе повествования Мор «награждает» Ричарда ещё и высохшей с детства рукой, но факт остаётся фактом: сам Мор в глаза не видел Ричарда, а никто из тех, кто видел, ни о каких деформациях не упоминают. Никогда не встречал Ричарда и Полидор Виргил, который, правда, просто упоминает о неровности плеч, не вдаваясь в художественные подробности.

Собственно, масса народа лицезрела при различных оказиях детали сложения Ричарда, начиная от церемонии посвящения в рыцари и заканчивая несколькими днями, когда тело погибшего короля было выставлено на всеобщее обозрение. Если бы деформации были видимы, о них не преминули бы написать.

Что характерно, образ Ричарда продолжали «украшать» и позже. Ричард Бейкер в 1643 года добавляет к предыдущим прелестям плечи крючком, кривые ноги и пучеглазость, а к 1665 году у несчастной жертвы писательского воображения «вырастает» и кривой клык. Так что не стоит удивляться появлению более чем странных образов этого короля на театральных подмостках. Совершенно безнаказанно, хотя вот в 1491 году мэр Лондона отходил палкой и обозвал лжецом некоего Уильяма Бартона, учителя, который утверждал своим ученикам, что Ричард Третий был горбат. Позже подрезать крылья художественному воображению стало некому, очевидцы вымерли.

Что касается личности Ричарда, то епископ Томас Лэнгтон, сопровождающий короля в прогрессах, писал о том, что тот был гораздо справедливее других королей, особенно заботясь о бедных, исправляя перекосы и дружелюбно отклоняя денежные подарки. Допустим, что Лэнгтон, северянин, обязанный продвижением Ричарду, был пристрастен. Но лорд Бэкон пристрастен не был, разве что в совершенно другую сторону, но и он пишет, что Ричард был «принцем с доказанными добродетелями, энергичным ради английской нации и хорошим законодателем для облегчения положения бедных людей».

Доктор Ватсон и мисс Ривас сетуют, что от времён Ричарда осталось действительно мало документов, и в книге снова упоминается о том, что Полидор Виргил просто сжёг все документы, до которых смог дотянуться, чтобы его версия осталась единственной. Но дотянулся он, конечно, не до всех. И те, которые сохранились, единодушно говорят о том, какой тип государства Ричард хотел построить – просвещённый, что признают даже те, кого нельзя назвать рикардианцем.

Собственно, он был, пожалуй, единственным в истории королём, который просто прекратил практику «добровольных» пожертвований, которые, по сути, были откровенным вымогательством со стороны королевской власти. Учитывая, что казна Эдварда была украдена Вудвиллами, в деньгах Ричард не купался. Его отец когда-то годами содержал армейский контингент во Франции на свои деньги, большую часть которых правительство так ему так и не вернуло, а сам Ричард предпочёл не брать, а занимать – под обеспечение займа своим имуществом.

Если конкретно, то Ричард не принял подношений как минимум от Лондона, Вустера, Кентербери, Глостера. Он отменил проведённую его братом в пользу короны конфискацию земель Вудстока. Он вернул земли приорату Понтефракта, которые Эдвард когда-то отобрал. Он дал Йорку новую и ценную хартию. Он освободил Глостер от многих повинностей.

Ричард Третий приказал судьям быть беспристрастными и справедливыми, сделав определённую квалификацию в знании законов (особенно сложных регуляций в отношении собственности) критерием назначений. Ричард издал законы, защищавшие членов судебных жюри от преследований и шантажа, и, что характерно, запретил продавать собственность арестованных на основании подозрения, разрешил мировым судьям отпускать подследственных до суда под залог. Он зашёл даже так далеко, что запретил конфискацию земель тех, кто был обвинён в государственной измене, но ещё не осуждён.

Но и более мелкие юридические дела не остались без его внимания. Он улучшил работу отделов администрации, занимающихся проблемами спекуляций, пьянства, азартных игр, мошенничества. Он назначил бесплатную юридическую помощь тем, у кого не было денег на юристов – и эта практика была продолжена при Тюдорах. Он искоренял коррупцию в судебных органах и среди чиновников, и ввёл скрупулёзную регистрацию всех расходов королевского двора. Что характерно, он выпустил законодательные акты своего парламента на английском, чтобы они стали известны не только элите, но и любому жителю королевства.

Ричард защищал интересы английских ремесленников, не закрывая двери импорту. При нём возросли торговля шерстью, морские грузовые перевозки и рыболовство. Он очистил реки от браконьерских сетей, незаконно устанавливаемых крупными землевладельцами с теми последствиями, что рыба становилась недоступной простым людям и со временем из рек просто исчезала.

В плане культуры и образования, он назначил щедрые дотации в кембриджские Кингс Колледж и Квинс Колледж, несмотря на то, что те были основаны Генрихом Шестым и Маргарет Анжуйской. Часть дарственных была сделана от имени королевы Анны. Оксфорд получил несколько меньше, но и ему достались земли из владений Бэкингема, и Оксфорд был освобождён от некоторых выплат в пользу короны. Ричард сделал много грантов композиторам и менестрелям, при нём был созданы королевский оркестр и хор, и он разрешил импорт печатной продукции. Ричард создал Колледж Герольдов, и назначил первых герольдмейстеров, дав им особняк в Лондоне (конфискованный позднее Генрихом Седьмым) и назначив им освобождение от налогов. Но особенно много от Ричарда ожидаемо получила церковь, что впоследствии дало повод его недоброжелателям заявить, что он таким образом замаливал свои многочисленные грехи.

Известно, что ещё до того, как Ричард стал королём, он нёс на своих плечах целый ворох титулов и связанных с ними обязанностей, что подразумевает, что у него были изрядный опыт и наработки в управлении. Причём все признают, что со своими обязанностями он управлялся отлично. И да, он был достаточно суров в случаях нарушений: в Йорке несколько солдат его армии были казнены по его приказу за преступления и беспредел, совершенные в городе во время перехода в Лондон. Ричард был отличным дипломатом и одарённым полководцем, что признают все. Он вообще успел сделать массу мелких и крупных улучшений функционирования королевство. Проблема была в том, что любое улучшение означало ущемление привычных привилегий немногих в пользу большинства, но именно эти немногие имели реальную власть, с которой расставаться им вовсе не хотелось. Как говорят, подписывая справедливые законы, он подписывал собственный смертный приговор.

(Какая ирония судьбы, что именно человек, которому власть имущие обеспечили победу при Босуорте, переломил хребет английскому феодализму!)

Джон Пастон охарактеризовал Ричарда как человека предприимчивого и либерального. Предприимчивость Ричарда была хорошо видна ещё во время его правления на севере, а примеров его либеральности действительно много. Что он сделал, узнав, что леди Маргарет Бьюфорт участвовала в активном и опасном заговоре с намерением лишить Ричарда короны и, как следствие, жизни? Да ничего. Он просто передал имущество леди её мужу, лишив её, таким образом, возможности финансировать в дальнейшем подобную деятельность. Он оплатил долги Бэкингема, предательство которого явно поразило Ричарда в самое сердце. Вдове Бэкингема была назначена пенсия. Вдова Гастингса вообще получила всё имущество мужа, да ещё и опеку над сыном. С таким же респектом Ричард обошёлся с вдовой Риверса. Когда граф Оксфорд, ярый и активный ланкастерианец, был заключён в тюрьму за границей, Ричард в Англии назначил содержание его супруге. Жёнам и вдовам участников заговора Бэкингема, оставшимся в беспомощном состоянии, тоже было назначено содержание от короны. Либеральность короля также сохранила жизни Стэнли и Мортону.

Мисс Риверс ставит в укор Ричарду только то, что тот недобро обошёлся с Джейн Шор, которая была любовницей его брата и затем лорда Гастингса. Ей было лично им назначено публичное покаяние, обычно применяемое к шлюхам общего пользования. Мисс Риверс считает, что мисс Шор была куртизанкой, не шлюхой. (Не могу согласиться. Мисс/миссис Элизабет Ламберт, она же Джейн Шор, могла бы рассматриваться куртизанкой, будь она только долговременной подругой одного мужчины, не делая себя доступной другим. В данном случае, Ричард действовал строго по букве и духу церковного закона. И он разрешил своему прокурору, влюбившемуся в эту даму, жениться на ней, хотя и выразил приватно, в письме, удивление и осуждение).

На этом я заканчиваю пересказ. Далее в книге идут аргументы Мастермена-Пью в качестве прокурора и мисс Риверс в качестве адвоката, что заканчивается, конечно, победой мисс Риверс. А в самом конце доктор Ватсон всё-таки едет в отпуск. В Йорк)))