Эдвард IV - пустые хлопоты

[MirrinMinttu]

1480 год стал для короля Эдварда Четвёртого судьбоносным, хотя он, возможно, до самой своей смерти так и не понял, что своими действиями в 1480-1482 годах он во многом определил будущую расстановку сил у английского трона. Хотя… Он всё ещё был молод, и о том, что будет после его смерти, просто не задумывался.
Как обычно, всё началось с Шотландии, которую французские короли систематически использовали для отвлечения англичан от континентальной политики.

Джеймс III Шотландский

Сами по себе отношения между Англией и Шотландией были достаточно хорошими уже с 1474 года. В 1478 году, король Джеймс Третий даже выступил с инициативой выдать за вдовевшего сэра Энтони, графа Риверса, свою сестру, Маргарет. Свадьба должна была состояться в октябре 1479 года в Ноттингеме.

Проблемой оставались шотландские пограничные бароны, которые не слишком-то подчинялись центральной власти, и для которых рейды через границу были чем-то вроде сезонного спорта. Проблема была хронической и для английских властей, которые то ли не особо интересовались нарушениями границы, от которых вред был достаточно маргинальным, то ли просто не могли как-то вмешаться в ситуацию на севере, потому что сферы влияния там были издавна чётко разделены. Смерть Ричарда Варвика и падение дома Невиллов дали Эдварду довольно уникальный шанс заполнить образовавшуюся пустоту своим человеком, Ричардом Глостером, который не был чужим и для северян.

Впрочем, Ричард Глостер до самого мая 1480 года имел больше обязанностей, чем власти. Во всяком случае, в начале 1479 года именно Эдвард послал Александра Ли в Шотландию со словом, что король Англии без пяти минут готов начать жестокую войну против Шотландии, систематически нарушающей условия мира, и только нежелание проливать христианскую кровь заставляет Эдварда искать путей к компромиссу. Ценой компромисса была передача сына и наследника короля Джеймса англичанам – ведь он был женихом принцессы Сесили, и сдача Бервика.

Что заставило Эдварда взять в 1479 году жёсткую линию по отношению к Шотландии? Ведь Александр Ли не выдвинул шотландцам ни одной новой претензии. Проблемы рейдов через границу, оккупация Бервика и Роксбурга, обиды, учинённые графу Дугласу были претензиями старыми, традиционными. Что ж, возможно, у Эдварда несколько закружилась голова от того, что он стал силой, с которой считались могущественные Бургундия и Франция. Но скорее всего, он просто решил поставить на колени Шотландию в качестве подготовительного этапа для более активных действий на континенте.

Всё-таки, совсем уж глупцом Эдвард не был. Он, вероятно, отдавал себе отчёт, что Луи Французский платит ему добровольно-принудительно, в качестве отступного, и что изменись баланс сил хоть на йоту, поток французского золота в его, Эдварда, кошелёк тут же прекратится. А воевать на два фронта ему на хотелось.

Прецедент, конечно, был. Когда англичане разгромили шотландцев при Невиллс Кросс, Эдвард Третий воевал во Франции. И в будущем, уже при Тюдорах, Генри Восьмой был во Франции, когда англичане в очередной раз разгромили шотландцев. Но у этих королей были сильные, популярные в стране регенты – их королевы.

А Эдвард Четвёртый свою супругу регентом никогда не назначал. Возможно, дело было в том, что Элизабет Вудвилл не была фигурой, способной держать в руках бразды правления. У неё для этого просто не было достаточного авторитета. Возможно, у королевы не было никаких административных талантов. Она ведь не получила обычного для принцесс образования, в которое входили тонкости правления в условиях войны. Королева Филиппа носилась по всем фронтам со своим супругом, королева Катарина узнала о войнах всё, что возможно, будучи с детства при своей воинственной матушке. Королева же Элизабет была просто домохозяйкой.

Но возможно и то, что Эдвард решил устроить для своих войск и командиров практическое упражнение, заодно доказав дорогому другу Луи, что не так уж он и обмяк от хорошей жизни. Во всяком случае, к 1480 году Англия пришла в состояние полной боевой готовности, достигшей пика к лету 1481 года. Более того, летом 1480 года Эдвард выжал у своей сестры Маргарет, персонально прибывшей в Англию, чтобы попытаться усовестить брата, договор с Бургундией, обеспечивавший ему пенсию уже от Бургундии, чтобы поприжать получше спускавшего на тормозах брак дофина Луи. Казалось бы, теперь Англия была свободна разделаться с шотландцами и принять более активное участие в разделе континентального пирога. Но… Эдвард действительно обмяк.

Наверное, не стоит так уж решительно клеймить его любителем лёгкой жизни. Некоторые историки мимоходом бросают сведение, что уже в 1475 году у короля были какие-то проблемы со здоровьем. Возможно. Во всяком случае, война не состоялась в 1481 году именно потому, что Эдвард снова не соизволил прибыть на фронт, хотя предварительно замкнул всю кампанию именно на свою персону. Разумеется, Риверс и Гастингс, его капитаны, сопровождали короля, и тоже не показались вблизи шотландской границы. До самого сентября Эдди околачивался в окрестностях Лондона, потом двинулся к Вудстоку, и в октябре нашёл себя, наконец, в Ноттингеме, где и застрял на три недели.

Похоже на то, что он никак не информировал о своих планах и Глостера, который, вместе с Нортумберлендом, ограничивался рейдами через границу, не собирая армии, что легко мог сделать, как показали события будущего, 1482 года.

Впоследствии Эдварду пришлось, конечно, объясняться. Он сослался на то, что плохой урожай и сборы денег на войну привели к беспорядкам, и поэтому он не мог сосредоточиться на военных действиях. Но для всех осталось загадкой, почему он не поручил командование Ричарду Глостеру. Опять отсутствующий кусок информации, я бы сказала. Ведь поведение Эдварда сильно ослабило его позиции в континентальной политике, он не мог этого не понимать. Если летом 1480 года он гордо заявил сестре, что Луи Французский готов отдать половину своего годового дохода, лишь бы Эдвард был на его стороне (что подтверждается письмом самого Луи от 5 ноября 1480 года, где он заявляет, что угроза от англичан становится весьма реальной), то к концу 1481 года ситуация изменилась полностью.

Во всяком случае, зимой 1481-1482 годов война на севере осталась на уровне рейдов через шотландскую границу, успешных для англичан под командованием Ричарда Глостера. Эта же зима была отмечена возрастающим недовольством северян, справедливо посчитавших, что их интересы снова были принесены в жертву большой политике где-то вдалеке от реалий их собственной жизни. Стоит ли удивляться, что люди стали сплачиваться вокруг того, кто их защищал и представлял их интересы? Тем более, что Ричард хорошо умел отстаивать эти интересы. Например, во время сборов (вернее, поборов) на военные действия, город Йорк и всё графство были освобождены от выплат в знак благодарности за прежнюю и будущую службу.

Тем не менее, Эдвард и в 1482 году чуть было не провалил всё дело, снова упрямо решив, что войной командовать будет он. На этот раз, он добрался до Фозерингея к 3 июня в компании брата шотландского короля, Александра, герцога Олбани, от которого король Джеймс пытался три года назад избавиться явно по примеру того, как король Эдвард избавился от Кларенса. Александру было предъявлено обвинение в колдовстве, и он еле успел унести ноги во Францию.

Увы, во Франции Александр Стюарт не получил ничего, кроме новой жены (Анны де ла Тур) и тёплых слов. Поэтому он обратился к английскому королю, прекрасно понимая ценность своей персоны для англичан. Он признал права англичан на Бервик, пообещал Эдварду свой оммаж, и принял право и обязанность жениться на принцессе Сесили, которую новый договор оставлял без жениха. Правда, для этого ему пришлось бы расторгнуть брак с Анной де ла Тур, но практика у герцога Олбанского уже была – его предыдущий брак с дочерью графа Оркнейского был аннулирован в 1478 году по причине близкого кровного родства, не смотря на наличие у пары четверых детей.

К Эдварду и Александру в Фозерингее присоединился и Ричард Глостер, как раз вернувшийся после очередного успешного рейда в Шотландию, и вдруг король Эдвард объявил, что возвращается в Лондон. По словам лорда Гастингса мэру Кентербери, по причине проблем со здоровьем. Собственно, проблема была в том, что передвижения королевской персоны были явлением не простым. Существовал определённый протокол, согласно которому вместе с королём, помимо армады обычных придворных, передвигались и его ближайшие командующие и, соответственно, их военные силы.

Судя по сохранившимся от того периода частным письмам, тот же мэр Кентербери боялся, что отъезд короля снова спровоцирует беспорядки в городе, но на этот раз всё обошлось достаточно спокойно. У людей уже был лидер – Ричард Глостер, чьё назначение генерал-лейтенантом севера Эдвард подтвердил 12 июня 1482 года.