На пути в Святую землю у Ричарда тоже было приключение, как же без этого. Не успел на горизонте показаться Сидон, как моряки заметили прямо по курсу роскошный дромон, нёсший цвета короля Франции. Но это был тесный мир, где все более или менее значительные личности знали друг о друге всё. И Ричард совершенно точно знал, что у Филиппа такой плавучей крепости не было. Впрочем, не было – не значит, что Филипп её не приобрёл в последнее время. И король отправил Ричарда дю Барри поинтересоваться, кто является командующим корабля. С борта дромона напрямую на вопрос не ответили, а сказали, что корабль принадлежит королю Франции. Ответили на французском.
читать дальшеДело было к вечеру, и сбежать дромон от более лёгких кораблей эскадры Ричарда не мог, так что его величество смог с близкого расстояния рассмотреть этот трёхмачтовик, покрашенный чередующимися полосами в жёлтый и красный. Хронист пишет, что король так же не смог увидеть на корабле ничего, кроме цветов королей Франции, что указывало бы на то, что корабль французский и вообще христианский. Очевидно, какие-то явные для знатока различия были.
Более того, теперь, когда странный дромон был так близко, один из экипажа корабля Ричарда отрапортовал, что уже видел этот трёхмачтовик – в Бейруте, где на него загружали пращи, луки, стрелы и дротики, доставленные для погрузки караваном в сто верблюдов. К тому, что этот моряк видел, он кое-что слышал: что на дромоне отплывут семь сарацинских адмиралов (что на жаргоне крестоносцев означало офицеров) с гвардией в 80 турок, что на борту уже находится большое количество «греческого огня» в бутылках, и что на борту есть груз в 200 ядовитых змей, которых планировалось напустить на лагерь христиан под Акрой.
Ричарду, очевидно, было немного трудно поверить в дрессированных змей, которых можно было натравить на врага, поэтому он отправил других моряков поспрашивать у команды дромона побольше. Один из них, вернувшись, поклялся, что на дромоне находятся сарацины, и пусть его повесят, если это не так. И обратил внимание короля на то, что дромон готовится продолжить путь. Король послал третью галеру, с которой уже ничего не спрашивали, но просто следовали неспешно параллельным дромону курсом. И нервы находящихся на дромоне не выдержали, с него полетели дротики и стрелы.
Началось морское сражение, в котором дромон не мог использовать преимущество скорости из-за слабого ветра, а корабли Ричарда явно уступали этой махине по мощности. Крестоносцы были уже готовы махнуть рукой, но Ричард поплыл на своём корабле вдоль линии атакующих, и «выразительным языком», как пишет хронист, пробудил в них подобающий воинский дух.
Похоже, Ричард I был выдающимся мастером живого слова, потому что галеры короля окружили дромон на длину весла. Дело в том, что вёсла у галер королевского флота легко превращались в оружие, они были окованы металлом. И когда, по знаку с королевской галеры, борта дромона стали этими вёслами методично долбить, счёт пошёл на минуты.
Дромон с грузом был благополучно утоплен, пытающиеся спастись были выловлены и отсортированы. Офицеров взяли в плен ради выкупа, остальных хладнокровно сбросили обратно в море.
Так что Ричард высадился в Тире не просто с огромной армией. Он высадился покорителем Кипра и победителем в морском сражении. Которое, собственно, из Тира было видно всем интересующимся. Зрелище оказалось полезным для жителей Тира, которые и знать не знали, что такое настоящая война с сарацинами, но неплохо оценивали настоящую силу, когда её видели. За занимательный спектакль они закатили для Ричарда шикарный банкет. После которого предупредили его, что Конрад Моферратский и его союзник Филипп II Французский велели им, собственно, закрыть перед Ричардом ворота Тира, если он появится в гавани.
Король поблагодарил, переночевал, чтобы не ставить хозяев в неловкое положение, в собственной палатке – и отправился на следующее утро в Акру. Несомненно, узнав все самые горячие сплетни сезона.