Инвалидность в Средние века - превентивная медицина/1

[MirrinMinttu]

Здесь идёт речь не только и не столько о том, как не заболеть. Доктор Мецлер, согласно теме книги, собрала здесь приёмы, использующиеся в качестве превентивных мер против инвалидности. Врач, грамотно вылечивший сломанную ногу, предотвращает целую цепь будущих повреждений опорно-двигательной системы, которая может привести к серьёзным дисфункциям и инвалидности. В этом смысле, превентивной мерой является даже хирургия, которую в наше время принято считать мерой крайней, к которой прибегают только тогда, когда ничего нельзя сделать терапевтически.



Со средневековой точки зрения, крайней мерой были практики, могущие только несколько улучшить качество жизни уже впавшего в инвалидность человека, но ничего уже не могли исправить в ситуации. Всё остальное было превентивной медициной. Возможно, именно этим и объясняется то, что средневековые медицинские тексты задевают состояния инвалидности только вскользь, сосредотачиваясь на активных методах лечения.

Начнём с головы. Средневековые медики относились к ранениям, пришедшимся на голову, с большим пиететом, и рекомендовали крайнюю осторожность в терапевтических методах, применяющихся к последствиям подобных повреждений. Англо-саксонская Leechbook III даже разбирает, что делать в случае наиболее специфичных ранений головы в результате несчастных случаев или сражений. Например, если обломки кости проломленного черепа не являлось возможным как-то изъять, то пациент был, собственно обречён. Сначала наступала общая слабость, и за ней – смерть. Другое дело, если была возможность «скрепить» череп. Хотя предлагаемые методы были, скорее, из области военно-полевой медицины, и сводились к «или очнётся, или помрёт».

Впрочем, по-настоящему с черепно-мозговыми травмами начали разбираться позже, веке эдак в двенадцатом, когда была разработана какая-то теоретическая база. Гильом Коншский. По его представлениям, мозг состоял из трёх церебральных отсеков, которые он называл ячейками, ”cells”. Каждая ячейка имеет определённые качества, находится в определённом участке головы, и соединена с определёнными аспектами жизнедеятельности человека.

Постепенно, с накоплением практического опыта, теории становились всё более грамотными, и ко второй четверти пятнадцатого века в распоряжении практикующих хирургов уже был мануал, содержащий чёткие инструкции о том, как надо извлекать осколки черепной кости, как приготовить припарки на рану при перевязке, и прочие полезные вещи. Более того, мануал содержит прогнозы возможных исходов лечения в зависимости от характера повреждения, и от места, куда была нанесена рана. Автор мануала неизвестен, это просто безымянная пронумерованная рукопись, хранящаяся теперь в Тринити Колледж, в Дублине.

Гидроцефалию в античные времена считали состоянием излечимым. Во всяком случае, греки Леонидес (второй/третий век), Орибасиус (325-403гг) и Павел Эгинский (седьмой век) считали, что если вода собралась за пределами черепа и под кожей, то хирургическая процедура может быть проведена, и размер надреза зависит от размера головы, на которой проводится операция. В качестве одной из послеоперационных процедур рекомендуется отрез шерстяной ткани, смоченной в яйце, помещаемый на голову – видимо, как стягивающее средство, которое потом легко смывается. Античные авторы предупреждали о том, что если пациент – младенец, то при бинтовании надо учитывать младенческую пластичность костных тканей, и Леонидес рекомендует не повязку, а вид специальной шапочки.

Судя по иллюстрациям к манускрипту Герарда Кремонского «Хирургия» от двенадцатого века, и по упоминанию весьма вскользь операции по гидроцефалии Ги де Шолиаком в четырнадцатом веке, а также, до него, Авиценной, Лафранком Миланским и Вильямом из Салисето, вышеприведённые античные практики продолжали применяться. Вообще, интересующимся рекомендую интересную статью clinicalgate.com/landmarks-in-the-history-of-ne..., где достижения средневековой и не только нейрохирургии рассмотрены подробно.

Что касается результатов, то они ожидаемо различны. Бодуэн VII, граф Фландрский, был серьёзно ранен в голову в битве при Арке, когда, из-за многочисленных ударов, его шлем был сильно повреждён. В данном случае, к графу вызвали физиатра, но повреждения были неизлечимыми. Тем не менее, отодвинуть смерть графа удалось почти на год, с сентября 1118-го года до лета 1119-го. Причём, даже если граф остался инвалидом, разума он не потерял, потому что успел за этот год и преемника себе обозначить, и пролоббировать избрание этого преемника, и принять, перед кончиной, монашеский обет.

Что касается трепанаций черепа, то они были практически рутиной, и это подтверждается многочисленными археологическими находками повсюду, от Перу до Дании. Трепанации делали от всего – и от головной боли, и от эпилепсии. Говорили, что помогает. И ведь успешно делали! При вскрытии захоронений одного из датских монастырей (Øm Abbey), было найдено достаточно много черепов, носивших следы трепанации, и не подлежит сомнению, что индивиды, подвергнувшиеся операции, жили потом довольно долго (о чем свидетельствуют нарастания костной ткани вокруг искусственного отверстия).

Герт Гроте (1340-1384гг), основатель движения Devotio moderna (Новое благочестие), имел привычку заявлять «у меня труба в голове». Эксгумация его черепа, проведённая в 1450 году, показала, что Гроте говорил по факту: его череп был явно искусственно вскрыт в какой-то момент. Если обратиться к биографии этого богослова, то около 1374 года с ним приключилась какая-то серьёзная болезнь, после которой личность юного гения, карьериста и молодого, самоуверенного дипломата претерпела серьёзные изменения. Он даже провёл несколько лет в отшельничестве. То есть, можно с уверенностью сказать, что после операции он прожил лет десять, и на его умственные способности трепанация не повлияла.

Различные расстройства зрения, от близорукости/дальнозоркости до полной слепоты, тоже достаточно подробно описываются в средневековых текстах, особенно в англо-норманнских. То ли англо-норманны имели большую склонность к проблемам со зрением, то ли в их времена медицина стала более основательной, принимающей во внимание различные аспекты здоровья человека.

Манускрипты двенадцатого века включают иллюстрации, которые доказывают, что катаракту тогда уже оперировали. К сожалению, по картинкам не понять, как именно оперировали. Можно только судить, что особо в лечении болезней или повреждений глаз хирурги того времени не особо блистали, иначе не было бы такого количества людей, к имени которых добавлялась кличка «одноглазый». Хотя, в оправдание офтальмологов Средних веков можно сказать, что повреждения глаз в те времена были не чета нынешним. «Иногда случается, - пишет Роджер из Салерно в своей «Хирургии», - что рыцарь получает рану от острого наконечника в голову или в нос, в результате чего его глаза, или уши, или другие части поражаются».
К сожалению, кроме подробных описаний проблем со зрением, никаких конкретных способов лечения средневековые тексты не предлагают.

Глухота тоже считалась состоянием неизлечимым, и тоже подробно описывалась в медицинских текстах. Нет, всяких капель, припарок и прочего предлагалось в количестве, но ещё в шестом веке врач Александр Траллесский реагировал довольно скептически на тех, кто утверждает, что может вылечить именно глухоту. Специалисты из школы Салерно считали, что глухота неизлечима, если она врождённая, или если длится два-три года после получения травмы. Методы акустической терапии, которую пробовали некоторые терапевты, оказались неэффективными. «Методы» типа прикладывания отрезанного у льва уха к глухому уху человека, которые предлагала Хильдегард Бинденская, медики всерьёз не воспринимали.

Куда как интереснее попытки средневековых хирургов заняться ринопластикой, восстановлением деформированных в результате травмы носа и рта. В 1460-м году некий рыцарь Тевтонского ордена, Хейнрих фон Фульфшпойнт, написал третиз «Bundth-Ertzney», в котором описывались попытки восстановить изуродованный нос, используя предплечевые ткани пациента. Очевидно, сама идея принадлежала не ему, а была той самой, которая описывалась в итальянских мануалах начала пятнадцатого века, которые, в свою очередь, почерпнули инспирацию из работ Альбукасиса (Абуль-Касим аз-Захрави) от одиннадцатого века.

Альбукасис был гением, конечно. Представьте себе хирурга, который в одиннадцатом веке использовал кетгут для швов! Но вот каковы были реальные успехи его и его последователей попыток в области ринопластики – неизвестно. Зато известно, что обезболивающие, погружающие пациента, подвергающегося хирургической операции, в сон, существовали издавна. Во всяком случае, уже до 367 года они точно применялись. Хейнрих фон Фульфшпойнт пишет об анестетиках, извлекаемых из опиатов.

Впрочем, успехи, скорее всего, были, потому что даже короткий экскурс в историю ринопластики открывает, что ею успешно занимались ещё со времён Древнего Египта, за три тысячелетия до нашей эры. Именно практики Древнего Египта использовал знаменитый индийский хирург Сушрута, а уж его работы перевели арабы – и знание пошло дальше. Ринопластика и Средневековье… Не совсем то, что сразу укладывается в сознание, не говоря о том, что косметическая хирургия практиковалась уже пять тысячелетий назад!