Кое-что о короле Этельреде/2

[MirrinMinttu]

Чрезвычайно странно, что статья Кейна в History Today (05/2016) ни слова не говорит о невероятно драматических событиях в отношениях между англосаксами и викингами в тот период, и перепрыгивает сразу на шестнадцать лет вперёд, от понятия «данегельд» в 1006-й год. Хотя именно реальные события конца десятого и начала одиннадцатого веков объясняют многое, что кажется нелепым в решениях Этельреда и его советников.



Во-первых, рейды викингов, изматывающие население побережий Англии в 980-х, привели к установлению дипломатических отношений между Англией и Нормандией. В принципе, норманны были, скорее, в роли укрывателей викингов (общие корни и всё такое), но папа Иоанн XV уже имел достаточную власть, чтобы просто приказать властителям Нормандии и Англии прекратить вражду, и заключить мирный договор. Что и было сделано в 991-м году.



Эмма Нормандская, 2-я жена Этельреда

То есть, когда англосаксы начали платить викингам, у них действительно были далеко идущие планы в отношении исправления ситуации в недалёком будущем. Но в августе 991-го года викинги напали на юго-восточное побережье, и произошла битва при Молдоне, в которой небольшая армия англосаксов, под предводительством Бертноза, потерпела сокрушительное поражение. Из-за высокомерия Бертноза, кстати сказать, которого викинги взяли «на слабо». У Бертноза была стратегически непобедимая позиция, но викинги взвыли, что он боится честного сражения, и Бертноз оказался то ли достаточно глуп, то ли достаточно высокомерен, чтобы дать им равные возможности. В результате, и сам погиб, и людей положил, да ещё и мирное население оставил на разграбление. Что не помешало в наше время сваять ему громадный памятник, и превозносить образцом благородства.



В 994-м году, у Этельреда снова появилась надежда. Ему удалось не только вступить в дипломатические отношения с Олафом I Трюггвасоном, но даже обратить его в христианство, и выступить на церемонии крещения в роли «спонсора» - представляющего. Трюггвасон пообещал тогда никогда не возвращаться в Англию врагом (и сдержал своё слово), и часть викингов стала наёмной силой в распоряжении Этельреда. То есть, на какой-то момент англосаксам удалось повернуть ситуацию так, что викинги стали сражаться с викингами. Но с 997-го часть этих наёмников всё-таки участвовала в набегах собратьев.


В целом, где-то до 1001-го года англосаксы при помощи политики и денег как-то продержались. Но в 1001-м году стало ясно, что викинги возвращаются, и, на этот раз, не просто за деньгами (хотя и за ними тоже), а с вполне серьёзными намерениями захватить Англию.

В 1002-м году, Этельред женился на дочери герцога Нормандии, Эмме. И в том же году произошло событие, оставшееся в истории под названием «Резня в день св. Брайса». Абсолютно точного представления о том, что тогда случилось, нет. Есть мнения, зачастую преувеличенные. И, главное, эти мнения были сформированы победителями, которыми, в конечном итоге, стали викинги.



Несомненно, что в день св. Брайса англосаксы одновременно напали на коммуны, в которых жили викинги, и истребили всех, кого смогли. Нападения произошли в Лондоне, Оксфорде, Глостере и Бристоле. Есть мнение, что в роли провоцирующего фактора было участие обитателей этих коммун, наёмников, в рейдах викингов. Несомненно, свою роль сыграл налог «данегельд». И абсолютно точно то, что англосаксы в целом были чрезвычайно раздражены привилегиями, которыми пользовались в Англии коммуны викингов.

Нельзя также полностью отвергнуть «норманнскую линию» интриги. Как показали последующие события, норманны рассматривали брак Эммы и Этельреда в качестве возможности заполучить Англию в орбиту своего влияния. И норманны действительно помогли Этельреду в самый крутой момент его жизни, когда королю пришлось бежать из собственной страны.

В любом случае, часть проживающих на английской территории викингов и их семей была действительно истреблена. И, естественно, это просто не могло остаться безнаказанным – если посмотреть на ситуацию со стороны Свена, короля Дании и части Норвегии. Впрочем, с этой стороны интрига выглядит ещё интереснее.

Предположительно, у Свена была сестра, Гунильда, которая была замужем за неким Паллигом, главой викингов-наёмников на службе короля Этельреда. Почему предположительно. Потому что все эти степени родства и генеалогии были составлены гораздо позже. В данном случае – бенедиктинским монахом Джоном из Валлинфорда, где-то в 1250-х. На каких основаниях? На основаниях «укоренившейся традиции». Вообще-то, за 248 лет традиция могла сильно приукраситься в сторону саги о мести брата за смерть сестры.



Что характерно, абсолютно неизвестно даже, действительно ли этот Паллиг с семьёй погибли в день св. Брайса. Учитывая мечту Свена о короне Англии, он мог просто договориться с Паллигом о провокации англосаксов, путём участия наёмников на службе Этельреда в рейдах викингов против Англии. То, что в результате должны были погибнуть несколько сотен соплеменников, вряд ли Свена остановило бы. Людей тогда не считали. Да и вообще, за их смерть отомстили.

Любопытно и то, что Свен был в жесточайших контрах с Олафом I Трюггвасоном, крестником Этельреда, который правил Норвегией до 1000-го года. Свен же жаждал объединения всей Скандинавии - под своей рукой, разумеется. Те же мечты были и у Олафа, который даже рассматривал объединение Норвегии со Швецией через брак, но не смог переступить через свою неприязнь к предполагаемой невесте. Очевидно, у него на уме была совсем другая женщина. Дело в том, что именно к Олафу сбежала от ненавистного ей мужа (Борислава) другая сестра Свена, Тайра. То есть, Тайра учинила у Борислава голодную забастовку, и он счёл за благо отослать её к брату, и именно тогда она сбежала.

Говорят, Олаф погиб в походе за приданым Тайры, которое Свен отказался заплатить, только вот Этельрел и сестра Олафа получали от него подарки ещё много лет после предполагаемой смерти Трюггвасона. Да и видели его и в Риме, и в Иерусалиме. Очевидно, умер он гораздо позже. Но где, и при каких обстоятельствах – неизвестно. Тем не менее, надо иметь в виду, что нападение Свена на Англию могло иметь причины ещё в этой интриге. Свен мог просто подозревать, что Олаф скрывается у Этельреда. Что было бы серьёзной угрозой власти Свена в Норвегии.