"Секреты дома Йорков"/9

[MirrinMinttu]

Ну вот, на волне просмотренного The Hollow Crown II, можно посмотреть, что же г-жа Салмон имеет нам сказать за "шокирующую узурпацию Ричарда III".



Начинает она достаточно нейтрально, просто отмечая (с указанием источников) существующие противоречия между известными действиями Ричарда, и доминирующим представлением, что он был жестоким негодяем. Отмечает она также, что нет ни одного реального доказательства того, что он был повинен в тех преступлениях, которые навесили на него историки прошлого. Максимум, что можно сказать, вместе с Хиксом - "это были жестокие времена" и "Ричард был исключительно эгоистичен".

Г-жа Салмон предлагает не умничать, а просто принять слова Ричарда Глостера о том, почему он стал королём, как истину. "Он сказал правду о Вудвиллах", - пишет она. "Хотя и не всю правду".

Нам достоверно известно, что, на момент смерти Эдварда IV, при дворе было несколько враждующих фракций. Нам известно, что умирающий король почему-то вообразил, что одним своим словом может эти фракции примирить. Известно, что решение королевского совета о коронации Эдварда V было единогласным, что не отменяло протектората, потому что наследник был слишком мал для суверенного правления.

Главной проблемой была концентрация Вудвиллов вокруг персоны будущего короля. Против неё возражали все, к этой фракции не относящиеся.

Что касается Элизабет Вудвилл, то у неё были причины бояться прибытия Глостера в Лондон.

Во-первых, сама личность герцога, столько отличная от личности короля. Глостер был действительно высокоморальным человеком, требующим высокого уровня морали от подчинённых. Слуга церкви - и невероятно популярная личность среди своих северян, которых в Лондоне просто побаивались.

Во-вторых, по мнению г-жи Салмон (и многих прочих), Глостер винил в смерти Кларенса именно королеву.

В-третьих, Глостер был богат, и по макушку завален наградами за поход против Шотландии. То есть, популярен, на контрасте с последним годом царствования Эдварда, у которого тогда рассыпались все карточные домики.

Позволить такому человеку стать протектором при молодом короле? Ни за что. Он был слишком могущественной и слишком обожаемой фигурой на фоне Вудвиллов, да и как-то нажать на него, в перспективах извечной придворной грызни, было невозможно. Нечем.

Что именно было на уме у самого Глостера, кто знает. Скорее всего, он действительно намеревался выступать в роли руководителя и наставника принца до совершеннолетия - в этом сходятся современные историки. Но он вовсе не намеревался щадить фракцию Вудвиллов, которые в буквальном смысле слова губили страну.

Как губили? Г-жа Салмон представляет интересные статистические данные, согласно которым, к концу царствования Эдварда IV, только около трети дворянства участвовали в административном управлении государством, и практически все они каким-то образом принадлежали к фракции Вудвиллов - через родство или через назначения. Остальные просто отвернулись от дел короны.

Более того, в 1471 году, когда король Эдвард признал своим официальным наследником и преемником короны новорожденного сына, только трое из пяти лордов соизволили поклясться тому в верности. Из рукоположенного духовенства - около половины, а из нерукоположенного - и вовсе никто. Г-жа Салмон ссылается на Росса и Роскелла.

Глостер не мог не знать о глубокой пропасти, разделившей Вудвиллов и прочих. То есть, он мог предполагать, что ему предложат корону. Тем не менее, его первоначальные действия говорят о том, что он намеревался преуспеть там, где проиграл его брат - собрать поддержку лордов страны Эдварду V.

Но Вудвиллов он опасался, напоминает автор, и, поэтому, мгновенно поверил известию, что те планируют покушение на его жизнь. И почему бы не поверить, если родичи королевы украли, собственно, казну, и попытались ввести в столицу целое войско.

Так что же случилось в Норхемптоне? По мнению г-жи Салмон (или тех на чьи мнения она опиралась), к тому моменту молодой Эдвард был уже научен своими родичами доверять только Вудвиллам, и видеть своё будущее царствование исключительно в качестве представителя клана на троне. Соответственно, он научился видеть своего дядю Глостера врагом семьи.

Опираясь на хроники Манчини, г-жа Салмон рассказывает, что Грея и Риверса, которые прибыли поприветствовать Глостера от лица его племянника, герцог принял хорошо. Посидели, выпили, закусили. Но утром оба лорда оказались арестованными. Манчини списывает это на двуличность Ричарда, но автор с ним не соглашается безусловно.

Бэкингем, прибывший ночью, мог привезти новые и убедительные доказательства планируемого покушения. У Ричарда и раньше могли быть подозрения относительно Ричарда Грея, потому что Грей владел областями, близкими к владениям Глостера, и имел несколько лет для организации политических лобби, как лицо, приближенное к принцу Уэльскому.

И тут г-жа Салмон почему-то роняет, что Ричард мог подозревать, что Ричард Грей уже начал обучать принца "некоторым чувственным радостям", которые были так милы его отцу. Ссылок на какой-либо обоснуй нет.

Дальше - больше. "Неизвестно, в какой момент Эдвард V узнал о том, что брак его родителей является инцестом", - пишет она. То есть, заявленный инцест уже как бы перешел в область фактов, и от него отталкиваются в дальнейших выводах. По её мнению, в Стони Стратфорде он ещё был уверен, что его мать является законной королевой. Или, как минимум, он верил, что существовала диспенсация, позволившая, папской властью, его родителям заключить законный брак. Но, предполагает г-жа Салмон, Глостеру и Бэкингему не понадобилось много времени, чтобы проинформировать принца о реальном положении вещей.

В общем-то, подтверждение своей любимой теории г-жа Салмон видит в том, что Вудвиллы, несмотря на отчаянные попытки, не смогли поднять лондонцев и находящуюся в Лондоне знать в свою защиту.

________________

В пассаже, предшествующем замечанию о "чувственных радостях", г-жа Салмон ссылается на работу Rosemary Horrox, "Sir Richard Grey, nobleman". Но я сильно сомневаюсь, что именно этот странный пассаж имеет к биографии хоть какое-то отношение. Она писалась для Oxford Dictionary of National Biography, где для предположений нет места. Было было логично прочесть, что именно написала Розмари, но сайт впускает любопытных только за деньги.

Что касается всего остального, то г-жа Салмон ни в коем случае не выходит за рамки существующих мнений, базирующихся на исследованиях и выводах специалистов по периоду. Придраться можно разве что к тому, что она цитирует слишком много Мачини, который не слишком котируется в качестве первоисточника.

Некоторые несостыковки я вижу. Г-жа Салмон многократно подчёркивает, что информацию об инцестном характере брака Эдварда IV и Элизабет Вудвилл тщательно скрывали от широкой публики. Тем не менее, неудачу Вудвиллов в попытке удержать власть, она видит в том, что широкая публика их отвергла. Приводя статистику слабой поддержки принца Эдварда в роли наследника лордами королевства, она, вольно или невольно, подразумевает, что причиной был характер брака короля. Но, если широкая публика никак об этом характере не знала, то как он вдруг оказался в роли краеугольного камня в неприятии Вудвиллов разными слоями общества королевства?

Ах, да... Ещё она упорно объединяет роль Глостера, как Лорда-Протектора королевства, и роль ментора и защитника при несовершеннолетнем короле. Но это многие делают, надо сказать.