Вильгельм Руфус - беспокойное наследство

[MirrinMinttu]

После смерти Вильгельма Завоевателя, его старшенький, Роберт, вернулся в Нормандию, и щедрой рукой раскидал деньги казны на подарки монастырям, церквям и бедным. Иногда ему ставят в упрек такое небрежное отношение к деньгам, но ведь фактически он просто выполнил волю отца. Который, к слову, точно обговорил, сколько и кому надо раздавать. Генри сосредоточился на том, как получше сберечь полученные пять тысяч фунтов серебром. Тьерри пишет о тяжелом сундуке, окованном железом, Мэйсон – о специально построенном помещении, чему я склонна верить больше. Что касается Вильгельма Руфуса, то он прибыл в Винчестер, произвел скрупулезную инвентаризацию находившейся там королевской казны (60 000 фунтов серебром, плюс золото, плюс драгоценные камни), собрал баронов в Лондон, официально объявил им о смерти Завоевателя, утвердил среди них своё право на корону, и короновался на царствование архиепископом Кентерберийским Ланфранком 26 сентября 1087 года в Вестминстерском аббатстве.



Ни для кого не было секретом, что главной головной болью первых дней новой власти станет единоутробный брат Завоевателя, епископ Одо из Байё. Знал это и сам Завоеватель, и поэтому не был намерен выпускать Одо из тюрьмы, в которую его с таким трудом законопатили. Но просьбы другого брата и некоторых баронов Нормандии, плюс непоколебимая вера в таланты сына и архиепископа Ланфранка заставили его сделать амнистию полной, и включить в неё Одо.

Чем провинился перед братом этот епископ-варлорд, сыгравший далеко не последнюю роль в завоевании Англии? Тем, что не понял разницы между разбойничьим набегом и государственной политикой. Одо был жаден, и эта черта привела его к конфликту с братом. Естественно, Завоеватель понимал, что его компаньоны по походу на Англию все движимы жадностью, и оделил Одо доходом в 3000 фунтов годовых, 12 поместьями и 184 лордствами. Он также создал для брата графство Кент. Когда Вильгельм отсутствовал в Англии в 1067 году, Одо практически был регентом завоеванного королевства. Но он так и не понял, что Вильгельм намеревался не разграбить Англию, а создать уникальное королевство, где будут работать вместе англо-саксонский закон и нововведения норманнов.

Одо же плевать хотел на англосаксов в целом, и на их законы в частности. То, что ему нравилось, он просто отбирал силой, а несогласных убивал. Не зря его прозвали в Кенте «бешеным волком». В Дувре он, например, просто захватил дом гильдий и разрешил кому-то из своих построить мельницу прямо на причале порта, что сделало невозможной швартовку торговых кораблей. Естественно, всё это привело к открытому бунту в Дувре уже в 1067 году. Жители порта-крепости были в таком отчаянии, что обратились за помощью к Эсташу Булонскому, единственному, кого они знали и кто знал их, хотя знакомство и состоялось под знаком провокации против эрла Годвина (хотя кто сказал, что жители Дувра любили Годвина? Они просто не любили экспроприаций, и от Одо тоже).

В общем, к счастью для Англии и Завоевателя, на трон архиепископа Кентерберийского 29 августа 1070 года сел Ланфранк, который понимал политику короля гораздо лучше чем Одо, и который, главное, был достаточно изобретателен для того, чтобы ввести в мередиан этого стяжателя. Ведь наглость Одо базировалась на двух столпах уверенности. Во-первых, он считал себя и своих воинов слишком необходимыми брату, чтобы тот всерьез на него вызверился за бесчинства. Во-вторых, Одо был епископом, то есть, в принципе не подчинялся светским властям. Тем не менее, Одо упустил из виду, что епископ, кем бы он ни был, подчиняется архиепископу.

Предыдущий архиепископ Кентербери, Стигант, был в слишком двусмысленном положении для того, чтобы как-то приглядывать за своими епископами. Для Святого Престола Стигант вообще не был законным архиепископом, потому что пост этот (вместе со столой!) он перехватил у Робера Жюмьежского, когда тот был вынужден спасаться от эрла Годвина. И Завоеватель это не забыл, к слову. Он никогда не сделал ни одного жеста против Стиганта, но хоть тот и присутствовал и при коронации Вильгельма, и при коронации Матильды, церемонии проводил другой архиепископ. Завоеватель также буквально не спускал со Стиганта глаз, и даже забрал его с собой в Нормандию в 1067 году. Он знал, что это только дело времени для Святого Престола - послать своих легатов в Англию для низложения незаконного архиепископа. И беглый незаконный архиепископ был ему совершенно ни к чему.

На Пасху 1070 года легаты добрались, наконец, до Англии, и Стигант был смещен. А утвержденный на его место Ланфранк засучил рукава и начал в своей епархии генеральную уборку. Для начала, он разобрался с архиепископом Йоркским, Томасом из Байё, которые приблизительно в то же время сменил на этом посту короновавшего Завоевателя и его королеву Элдреда. Томас был креатурой епископа Одо, целиком и полностью. Это Одо послал их с братом учиться, помогал им деньгами, сделал Томаса своим секретарем и казначеем сокровищницы кафедрала Байё. Томас также стал, после завоевания Англии, королевским клерком, что помогло не нарушить законы Англии, когда Завоеватель выдвинул его на должность архиепископа Йоркского.

Но Ланфранк учился с этим Томасом – в Нормандии, Германии и Испании, и Ланфранк очень хорошо знал епископа Одо. Поэтому он потребовал от Томаса письменного признания главенствующей роли архиепископа Кентерберийского по отношению к архиепископу Йоркскому. Как и следовало ожидать, Томас и его покровитель вспылили, что требование совершенно беспрецедентно, но Ланфранк только криво улыбнулся и напомнил, что в Англии единственным человеком, который мог посвятить Томаса из Байё в сан архиепископа, был он, Ланфранк. Альтернативой был бы визит к папе, а ситуация с папами и анти-папами предполагала, что в этом случае велик риск непризнания посвящения частью прихожан. Да и Завоеватель настаивал на четкой иерархии. Так что пришлось Томасу из Байё признать старшинство Ланфранка. Но не письменно, в стиле «борьбы престолов», а устно.

Впрочем, когда оба прелата явились к папе Александру II для получения паллиумов, Томас попытался сделать ход конем и попросил того признать обоих архиепископов равными. И дело было вовсе не в личных амбициях. Равенство между двумя архиепископами разделило бы страну на две независимых друг от друга части, и дало бы право архиепископу Йорка короновать кого угодно, что, возможно, изначально было целью Одо. Поэтому папа дипломатично столкнул тяжесть принятия решения на прелатов Англии. Совет епископов, который собрался в Виндзоре в 1072 году, тоже понимал опасность равенства архиепископских престолов, и единогдасно решил подчинить архиепископа Йоркского архиепископу Кентерберийскому. Что интересно, на том совете Ланфранк выиграл не только власть, но и самого Томаса, который, возможно, впервые задумался о причинах, которые толкали его покровителя, епископа Одо, к продвижению независимости Йоркского архиепископского престола. С тех пор Томас сосредоточился на своих обязанностях, и остался в памяти прихожан как щедрый, элегантный, харизматичный и благонравный прелат.

Следующим делом Ланфранка было приведение в порядок дел внутри церкви. Он, собственно, был первым, кто начал продвигать независимость английской церкви от Святого Престола, что было сильно облегчено ситуацией с каруселью пап и анти-пап. Он также смог убедить короля, что церковные дела лучше решать силами церковного синода, а не королевского совета. Проводя это решение, он, несомненно, уже нацелился на епископа Одо. Но для Одо час пробил только в 1075 году, зато какой час!

Не менее года Ланфранк собирал письменные и заверенные свидетельства ото всех, пострадавших от самоуправства Одо, и потихоньку договаривался с людьми, которых он хотел собрать для суда над епископом. Интересно, насколько сам Завоеватель был в курсе планов Ланфранка, но скорее всего был, иначе трудно объяснить, почему сведения о готовящемся не просочились к самому Одо. Впрочем, Одо был достаточно высокомерен, чтобы верить в свою неподсудность, даже если кто-то и пытался его предостеречь.

Суд над Одо интересен тем, что на него были собраны специалисты по англо-саксонскому праву. Целью было выкрутить у проблемного епископа земли в Кенте, которые принадлежали семье эрла Годвина, и которыми Одо «правил» как разбойник захваченной добычей. В результате, эти земли были переданы архиепископату Кентербери. Что касается тех земель и недвижимости, которые Одо раздарил своим соратникам, Ланфранку удалось очень прямолинейно свести эти дарения к грабежу на большой дороге, которым они, собственно и являлись. Эта собственность была возвращена законным владельцам.

Но, пожалуй, самым важным результата трехдневного суда в Пененден Хит было то, что Одо, защищавший себя сам, сказал больше чем стоило, и за ним стали приглядывать.
Это было тем более легко, что представлявший корону Жоффруа де Монбрей, епископ Кутанса, был таким же епископом-варлордом как Одо, и участвовал вместе с ним в военных операциях. Поэтому, когда Одо начал в 1082 году готовить военный поход в Италию, его просто арестовали и посадили под арест. Что именно Одо намеревался в Италии делать – никто точно не знает. То ли епископ решил воспользоваться смутными временами и просто-напросто завоевать себе папский престол, то ли завоевать себе королевство. Кто-то предполагал, что Одо просто хотел помочь папе Григорию против Священной Римской империи, но как-то особенности менталититета этого епископа несколько противоречат данной версии. В любом случае, собирать войска независимо от короля было преступлением, и Одо удалось на некоторое время удалить от политики.

И вот с этим-то человеком, которого Завоевателю пришлось амнистировать, теперь надо было иметь дело Вильгельму Руфусу. К 1087 году стало очевидным, что далеко не все лидирующие бароны Завоевателя хотели разделения наследства между братьями. Например, тот же Жоффруа де Монбрей не хотел. Скорее всего, для многих политика Завоевателя, отказавшегося от «норманнизации» Англии, стала сюрпризом. В логику вояк-захватчиков просто не вписывалось какое-то там уважение к законодательству побежденных, которое во многом выглядело для них странным. Для других проблемой стало наличие земельной собственности не только в Англии, но и в Нормандии. Служить двум господам, сильно не любящим друг друга, было проблематично. Для третьих сам факт раздробления владений между двумя братьями выглядел нарушением обычаев и законов, которое, к тому же, противоречило здравому смыслу – ведь понятно же, что братья будут бороться за власть.

И действительно, пока Вильгельм Руфус занимался насущными делами вступления в роль короля в Англии, в Нормандии бароны собрались, чтобы убедить нового герцога, Роберта, объединить обе части владений Завоевателя под своей рукой. Для них это было не только правом старшего сына Вильгельма Завоевателя, но и его обязанностью.