Глостерский кафедрал - блестящая карьера аббата Фолиота

[MirrinMinttu]

Как ни странно, в длинном ряду аббатов Глостера только некоторые из них заслужили упоминания в общей истории собора, и одним из этих аббатов был Гилберт Фолиот, занявший этот пост в непростое время борьбы за корону между императрицей Матильдой и Стефаном Блуасским. И случилось так, что его дядюшкой был ярый приверженец короля Стефана, Вильгельм де Чиси/Чисней, а кузеном - Майло Глостерский. И если дядя довольно последовательно поддерживал короля Стефана до конца (хотя и хорошо нашел общий язык с сыном Матильды, Генри, когда тот был коронован как Генри II, так что, возможно, он был из тех, кто служит короне, а не людям), то к тому моменту, как Гилберт Фолиот стал аббатом, Майло Глостерский встал на сторону Матильды, которую, со своей стороны, поддерживал последовательно. Если точнее, то Майло сделал кузена аббатом, причем Фолиоту не было тогда и 30 лет.



Потолок Глостерского кафедрала, отраженный в зеркале

С другой стороны, имея в близкой родне епископа Линкольна, двух епископов Лондона, епископа Винчестера и аббата Эвешэма, не слишком сложно сделать карьеру, особенно если начать с монашества в Клюни, монастыре элиты. Юный Фолиот стал монахом в 20 лет, и вскоре был уже приором. А из Клюни уже было легко получить собственный приорат во французском Абвиле ("дочернее предприятие" Клюни), и учиться, учиться, учиться - закон в Болонье, свободные искусства, риторику и экзегетику (толкование древних текстов) - в Париже, Оксфорде или Экзетере, но точно под руководством Роберта Пулла.

Что касается политики, то аббат Фолиот явно скорее преследовал собственное карьерное продвижение, нежели какие-то принципы. Конечно, 1139 год был знаковым в том смысле, что король Стефан восстал против тех, кто посадил его на трон, арестовав епископа Солсбери и двух племянников Гилберта Фолиота - епископа Линкольна Александра и епископа Или Найджела, причем Найджел практически начал войну против короля, которую продолжал до 1147 года. А вот аббат Фолиот лавировал. Когда Майло Глостерский предлагал кандидатуру Фолиота, тот был за Матильду. Став аббатом, Фолиот присягнул Стефану. Когда Стефан попал к Матильде в плен, наш добрый аббат был сторонником Матильды. Когда Стефан вернулся - сторонником Стефана. Собственно, отец Фолиота служил шотландскому королю Дэвиду ещё тогда, когда тот был просто графом Хантингдоном, то есть для Фолиота обе племянницы Дэвида, как Матильда-императрица так и Матильда-королева, были не чужими, собственно.



Ящик для пожертвований в Глостерском кафедрале

Вообще, очень трудно делать выводы о мотивах поступков людей, живших почти 900 лет назад, и, что важно, принадлежавших к незнакомой изнутри социальной группе. Поведение аббата Фолиота можно интерпретировать и так, что административно он признавал ту сторону, у которой эта административная власть на данный момент была. Потому что у аббата был ряд обязанностей, которые он просто не мог бы выполнять, находясь с этой властью в контрах. Но как ученый, он, судя по его письмам, совершенно не видел препятствий к тому, что наследовать престол могла и женщина, даже если она была "отдана в чужой род", и обменивался мнениями с Робертом Глостерским, следует ли к случаю Матильды применять главу 36 Книги Чисел, или главу 27. Надо сказать, что для Фолиота гораздо большую головную боль доставлял брак родителей Матильды, потому что формально на голову будущей королевы действительно надевалась её тёткой монашеская вуаль (против чего девушка протестовала, но кто слушает девушек?). В данном случае, удача Матильды была в том, что её родителей венчал архиепископ Ансельм, который, не смотря на скандальность нрава, был известен своим перфекционизмом в толковании законов, да и его письма, наверняка, были довольно широко известны.



Сохранившийся в кафедрале средневековый пол, и реконструкция по-викториански (но они старались!)



На самом деле, дипломатической акробатикой аббат Фолиот занялся несколько позже, в феврале 1148 года, когда, вместе с несколькими епископами, сопровождал архиепископа Теобальда на собор в Реймс, не смотря на категорический запрет короля Стефана. Вряд ли наш аббат обладал даром предвидения, так что путешествие на континент на рыбачьей лодке через зимнее море говорит просто о том, что его капризы короля допекли до глубин селезенки. Но когда старенький епископ Херефорда умер, заболев в дороге, Фолиот не поколебался принять из рук папы этот епископат, против чего возражали остальные присутствовашие епископы - для Англии было принципиально соглашение, что папа не руководит там церковью через голову короля. Но, поскольку архиепископ Теобальд происходящее горячо одобрил, всем пришлось смириться. Рим тогда уже поддерживал дело Ангевинов, и, после рукоположения, бывший аббат и нынешний епископ Фолиот принес клятву будущему Генри II. А вернувшись в Англию - королю Стефану! В ответ на проклятия со стороны Ангевинов, им было справедливо замечено, что епископ не может не принести присягу королю, чье царствование было, в свое время, абсолютно и полностью одобрено Римом.



Ещё один пример викторианского искусства

Единственной стороной, явно не одобрившей поведение Фолиота, были монахи его собственного аббатства, которые тут же избрали себе нового аббата. Хотя могли бы и оставить всё как есть, прецеденты, когда епископ является и аббатом, были. В общем, до конца режима короля Стефана, Фолиот был поглощен делами дипломатическими и юридическими, а потом совершенно спокойно присягнул новому королю, который сделал его епископом Лондона. Впрочем, понятие спокойствия несовместимо с именем живчика Генри II, и следующий момент, когда имя Фолиота прозвучало громко, была ситуация с Томасом Бекетом. Фолиот был, очевидно, единственным епископом, заявившим вслух, что Бекет в архиепископы не годится ни по одному критерию, причем обосновав свое мнение письменно, а не эмоционально. И в этом случае Фолиот не был склонен к компромиссам, Бекета он, кажется, органически не переносил. Дело дошло до того, что Бекет не явился на интронизацию Фолиота, а тот наотрез отказался приносить присягу Бекету в роли архиепископа Кентерберийского, сославшись на то, что уже присягал Кентербери, когда стал, при Теобальде, епископом Херефорда. Бекет пожаловался папе, но тот отреагировал в стиле "разбирайтесь сами", и Фолиот стал готовить материал по отделению Лондона от Кентербери, с образованием Лондонского архиепископата (с собою во главе, конечно), либо, альтернативно, по преобразованию Кентерберийского архиепископата в Лондонский, как действительно когда-то планировалось папой Григорием I в далеком 600-м году.



А вот это уже современное искусство. Фигура под лестицей, смысл мне неведом (до таблички не спускалась, щадя колени.

Конфликт, который обычно описывается конфликтом двух личностей, Генри II и Томаса Бекета, был, конечно, более глубоким и тонким, чем мы можем себе вообразить. Для начала, у взлетевшего из ниоткуда на самый верх церковной иерархии Бекета присутствовало качество, которого были лишены и король, и епископ Фолиот - чувство собственного величия. И король, и епископ были готовы к тому, что власть - это череда компромиссов. Бекет же, став архиепископом, воспринимал любое несогласие с его мнением как личную нападку на его частную территорию. Фолиот, отпрыск семейства с широкими связями в светском и духовном мире, знал, что так будет, и поэтому возражал против Бекета с самого начала. Когда Бекет гордо удалился во Францию, подражая Ансельму, от его поступка были не в восторге все, начиная с короля и английского духовенства, и заканчивая папой. Времена Ансельма прошли безвозвратно, да и тогда его поведение воспринималось скорее негативно в церковных кругах. Папа предпочитал видеть у себя в подчинении умных верховных прелатов, сведущих в дипломатии и тонкостях законов. Фолиот, который был всем тем, чем должен был быть лорд духовный, был для него своим, тогда как Бекет не был.



Внутренний дворик аббатства

Но архиепископа нельзя низвести с его престола. Фолиот, по факту, руководил всеми церковными делами, пока Бекет практиковал во Франции экзотические формы возведения себя в ранг святых мучеников, и все, от папы до короля, ломали головы, как вернуть беглого архиепископа к выполнению его обязанностей. Генри II был отличным дипломатом и ещё лучшим шоуменом, но в данном случае он не мог не чувствовать, что всю эту кашу он заварил собственноручно, хотя его предупреждали. Поэтому ни Фолиот, ни папа не сомневались, что король захочет исправить свою ошибку в духе лучших традиций предков, гласившей "нет человека - нет проблемы". Допустить этого было нельзя, и, в конце концов, в Нормандии собрались все заинтересованные в мирном решении проблемы - папские легаты и английское духовенство. И что сделал Бекет? Отлучил присутствующих на собрании англичан от церкви. Причем, отлучил неправильно - без предварительного предупреждения. Но, опять же, даже если высший прелат королевства ведет себя, как взбесившийся осел, его действия нельзя игнорировать. В результате, король Генри принял то решение, которое принял, а отлучение с англичан снял архиепископ Руана.






Ин МакКиллоп mckillop.weebly.com/ попытался вернуть к жизни изувеченный кромвелевцами алтарь. Работа, как я поняла из кисловатых реплик в книге по истории собора, не считается неудачной сама по себе, но плохо вписывающейся в средневековый антураж кафедрала

В роли епископа Лондона Фолиот оказался вовлечен в историю брака Обри де Вера и Агнес Эссекской, в которой все участвовавшие стороны повели себя своеобразно. По нашим меркам, конечно, потому что наши представлениия о том, чем был институт средневекового брака, довольно плоски. В самом деле, что можно сказать о бедняжке, которую выдали замуж в трехлетнем возрасте, и отправили взрослеть в семью мужа?! А потом, по прошествии лет, муж вдруг решил брак аннулировать. Можно только уронить слезу по бедной Агнес, если не знать деталей дела. Например, что в 11 лет та хладнокровно заявила, что не согласна взять в мужья Джеффри де Вера, с которым состояла в отложенном до совершеннолетия девушки браке, но могла бы выйти за Обри де Вера (который был самым старшим и наследником титула, и как раз подходяще овдовел). Отец Агнес, Генри Эссекский, был коннетаблем, юстициарием, и вообще важным человеком, так что иметь такого в родне было полезно. Де Веры согласились поменять Джеффри на Обри, и пара зажила бы в полном согласии (хотя Агнес, конечно, всё ещё была слишком молода для реальных супружеских отношений), если почти сразу после заключения брака с Обри, с отцом молодой жены не случилась беда.



Учитывая, что пик славы Генри Эссекского пришелся на правление короля Стефана, в 1157 году он был уже не молод. И случилось так, что во время стычки с валлийцами он уронил штандарт короля, который, как коннетабль, обязан был держать крепко, обозначая местоположение короля, пока тот жив. Так что выпавший из руки штандарт (знак, что король мертв, мог иметь печальные последствия, если бы армия запаниковала. В данном случае, всё обошлось, и король не придал эпизоду никакого значения, потому что Эссекский и юстициарием продолжал быть до 1159 года, и в походе на Тулузу с королем участвовал. Скорее всего, король видел весь эпизод, и не считал его непростительным. Но непростительным эпизод посчитал неприятель Генри Эссекского, Роберт де Монфор, который судился с коннетаблем за некую недвижимость. Де Монфор объявил в 1163 году, что событие пятилетней давности было умышленной государственной изменой, и вызвал Генри Эссекского на юридическую дуэль. И выиграл. Очевидно, Генри Эссекский не понял, что его лучшие годы уже в прошлом, и не выставил против Монфора вместо себя более молодого "чемпиона", что допускалось правилами. Или вся ситуация была такой, что уклониться от прямой схватки было совсем невозможно. Полумертвого коннетабля увезли в Редингское аббатство, в котором он тут же принял монашество, а королю не осталось ничего, как признать, что, по результатам дуэли, Генри Эссекский был государственным изменником.



Алтарь в часовне св. Андрея. Как ни странно - реставрация XIX века

Понятно, что родня государственного изменника тоже оказывалась если и не вне закона, то без влияния и гроша в кармане, и то ли Обри де Вер сам запаниковал, то ли его клан возбудился, но было принято решение аннулировать брак с опозоренной судьбою отца Агнес. На основании того, что та была "замужем" за его братом. Но эта женщина уже показала в подростковом возрасте, что у неё была сильная воля, и сейчас сдаваться не собиралась. Она пожаловалась епископу - нашему Гилберту Фолиоту, который посоветовал даме написать петицию папе в Рим. Петицию Фолиот сопроводил своим письмом, указав в нем бытовые детали конфликта между супругами, в котором пятидесятилетний граф выглядел довольно гадко: "kept his wife shut up and did not allow her to attend church or go out, and refused to cohabit with her". Пока письмо шло и петиция рассматривалась, Фолиот посоветовал графу Обри вести себя с женой так, как полагается. Папа же (Александр III) был настолько возмущен поведением де Вера, что проинструктировал Фолиота отчитать графа Оксфорда со всей строгостью, и пригрозить отлучением от церкви, а самого Фолиота отчитал за излишнюю дипломатичность, которую тот к Обри де Веру проявил. В конечном итоге, граф смирился, и нажил со своей юной женой аж четверых детей, и, судя по всему, жили они в очень добром согласии следующие тридцать лет. Более того, хотя граф и оказался долгожителем, дожив до 80 лет, Агнес, которая пережила его на 18 лет, вторично замуж не вышла. Очень похоже, что, в конце концов, это был брак по любви, временно омраченный соображениями выгоды.