Король Стефан - перебежчики

[MirrinMinttu]

Наверное, говорить о том, что в Англии существовала какая-то идеологическая оппозиция Стефану, не имеет смысла. Была определенная прослойка пассивных в политике баронов, которые не были его горячими сторонниками. Как правило, потому, что он ничего не мог или не хотел им дать. А не мог дать потому, что на всех не напасешься, и осыпать милостями нужно тех, от кого тебе явная польза. Роберт Глостерский и Матильда ставили в своих планах именно на эту прослойку. В случае удачи, их сторонники имели шанс расширить владения и влияние за счет сторонников Стефана. Тем не менее, для успеха дела нужны были громкие имена и люди, имеющие очень сильное влияние и при Стефане. Например, такие, как Майло Глостерский. И в привлечении таких людей на свою сторону Матильда и её брат на случайность не полагались.



Роберт Глостерский очень хорошо знал, что Майло раздражает его титул. Потому что сферой влияния Майло был именно Глостер, где он был кастелланом замка, будучи при этом шерифом всего Глостершира и Стаффордшира, и практически контролируя всю границу с Уэльсом. Но Майло, со всей его административной и воинской одаренностью, не был графом, а вот Роберт, оплотом которого было западное побережье и Бристоль, был. Соответственно, Майло можно было переманить на сторону Матильды, подтвердив его нынешние титулы и владения, дав новые, и пообещав вожделенное графское достоинство (обещание впоследствии было выполнено). Похоже, что переговоры были проведены уже летом 1139 года, в Нормандии. Майло представлял Эли Жиффар, лорд Бримсфилда (личность достаточно незаметная, и подходящая для подобной роли), а императрицу Матильду - Хэмфри Фиц-Одо. Имена известны благодаря найденному не так давно Николасом Винсентом полному тексту документа, дающему Майло графское достоинство.

Естественно, политически выиграть несколько ключевых личностей означало выиграть всех, имеющих с этими личностями связи. Как показало развитие событий, подготовительные работы были проведены идеально, и Стефан ни о чем не подозревал. Собственно, слабость Стефана изначально была в том, что он был чужим в Англии, хотя и был своим при дворе дядюшки, Генри I. До скандала с епископами, эта изолированность от сети родственных и соседских связей осевших в Англии ещё при Завоевателе норманнов компенсировалась связями тех, кто Стефана на трон посадил. Но теперь он эту связь скандально оборвал, а отношения, похоже, охладели ещё раньше, так что никто не потрудился предупредить короля, что совсем скоро ряды его сторонников поредеют.

Опять же, Стефан, как ни странно, невольно повторял манеру правления своего старшего дядюшки, Роберта Нормандского. В той части, в которой правитель страны лично носился по всей территории, участвуя, в пользу важных для него придворных, в каких-то дурацких осадах мелких замков мелких баронов, которые с завидной регулярностью грызлись с соседями. То есть, делая работу шерифов. Это изматывало, и, что самое худшее, делало короля личным врагом тех, кто при других условиях относился бы к нему с полным безразличием. Ведь именно мелкие бароны и плели сеть родственных связей по всему королевству. Тронь одного - озлобятся все.

Впрочем, Матильда была ещё более чужой, чем Стефан. И записи того периода в хрониках Глостерского аббатства (где аббатом сидел ставленник Майло Глостерского) говорят о том, что на уровне обитателей аббатства переход Майло из рядов законного короля в ряды какой-то претендентки на корону было принято тяжело. И породило желание оправдать своего патрона, очернив чужую им Матильду: "...tortures worthy of Decius and Nero, and deaths of various kinds were imposed on those unwilling to submit to her, and firm in their allegiance to the king". Тем не менее, никто из биографов Стефана и, тем более, Матильды не приводит никаких реальных примеров её жестокого поведения, да и вряд ли кто-то в Бристоле был настолько глуп, чтобы выступить против хозяев тех мест - Роберта Глостерского и Майло Глостерского. Так что создание негативной репутации Матильде началось с самого первого её стратегического успеха.

Брайан Фиц-Каунт, лорд Валлинфорда, не нуждался в посулах для того, что встать в ряды императрицы. Он в 1127 году сопровождал её, вместе с Робертом Глостерским, к мужу, и симпатизировал не только делу Матильды, но и ей лично. Так что Фиц-Каунт объявил себя сторонником Матильды ещё раньше, чем Майло Глостерский, чуть ли не одновременно с известием, что она направляется в Англию. Чем страшно взбесил Стефана, который немедленно кинулся осаждать Валлинфорд. Конечно, Валлинфорд удачно располагался между Лондоном и Оксфордом, так что был важен сам по себе, но Стефана выбесил и факт, что один из наиболее доверенных соратников Генри I громогласно объявил, что он в восторге от известия о высадке Матильды. Брайан Фиц-Каунт получил Валлинфорд ещё от короля Генри, и отстроил его в камне, сделав достаточно просторным для того, чтобы вместить не только семью и челядь, но и довольно большое поселение. Что в будущем, в последние годы правления Стефана, помогло замку выстоять в осаде больше года - стены могли быть неприступными, но гарнизон нужно кормить, и Фиц-Каунт предусмотрел этот важный момент с самого начала.

Возвращаясь к странному пассажу о жестокостях Матильды в Бристоле. Прямыми словами в летописях упоминается только о застенках Валлинфорда, Cloere Brien, ("Brien's Close"), но и в этих записях есть странные утверждения, что вопли несчастных пытаемых жертв будили по ночам горожан. Те, кто бывал в подземельях английских замков, присоединятся, думаю, к моему мнению, что акустически это невозможно. И почему бы это палачи работали именно по ночам? Как я понимаю, на самом деле Cloere Brien был названием главной башни замка на северо-западной части укреплений, которые сэр Брайан строил в камне и расширял. Просто в наше время слово "dungeon" обычно ассоциируется со значением "темница", и у кого-то взыграло воображение. Несомнено, темница, подземная тюрьма, в Валлинфорде была, как была она в каждом замке, но не построенная специально для того, чтобы мучать (исключительно по ночам!) врагов Матильды.

Но вот на общем уровне "народных масс", как говорится, ситуация была такой же паршивой, как и в следующей гражданской войне кромвелевцев и роялистов. Города, которые считались выступающими "за Стефана" (по тому, на чьей стороне был местный лорд), запросто могли быть подвержены мародерству и погрому. Например, Глостер был "за Матильду", потому что за Матильду выступили оба его лорда. А вот графом Вустера был Валеран де Мёлан, он же Валеран IV де Бьюмонт. Поэтому город считался роялистским, и был законной добычей для альтернативной партии. Жители города это прекрасно понимали, и начали массово мигрировать в Глостер. Со всей движимостью, как понимаете. А поскольку гостиниц под это дело хватить на всех никак не могло, страждущие кинулись просить убежища в аббатстве. И удостоились злобной тирады летописца Джона Вустерского: "Behold the principal monastic house of the diocese had become a hostel and a debating chamber for the citizens. There is scarcely room left for the servants of God in the inn filled to abundance with chests and sacks". Вот таким недраматизированным выплескам-зарисовкам момента верить можно. Кстати, Вустер при штурме 1139 года действительно сильно пострадал, и те горожане, которые не успели сбежать, угодили в пленники на выкуп.