Король Стефан - победа, не выглядящая победой

[MirrinMinttu]

На момент появления короля Стефана под Валлинфордом, Брайан Фиц-Каунт был в своем замке. Соответственно, с ним было три сотни всадников его личной гвардии. Ну и сам замок был из тех строений, в которых можно выдержать осаду без особых неудобств. Зная это, король, помимо Ранульфа Честерского, притащил в стенам Валлинфорда Обри де Вера, Ричарда де Лэси, Вильгельма Мартеля, и Балдуина (фиц-Гилберт) де Клера.



This is what Wallingford Castle would have looked like in 1066
Copyright Anthony Wilder/Wallingford Museum

Как и следовало ожидать, осада закончилась быстрее, чем успела надоесть осажденным, и единственной пострадавшей стороной в этой истории были, как водится, окрестные деревни (жители которых, скорее всего, ушли в укрытия сразу при виде солдатни королевской армии). Тем не менее, король мог действительно не иметь намерения сидеть с осадой под неприступным замком. Это действительно мог быть, как предполагает Эдмунд Кинг, чистой воды пиар, для оповещения баронов, что король активен и воюет.

Если так, то эта пиар-кампания дала результат из серии "на тебе, Боже, что мне не гоже" - к королю перебежал проблемный сын Роберта Глостерского, Филипп фиц-Роберт, лорд Криклейда, укрепленного фортификациями города на Темзе. Про этого Филиппа ходили слухи, что он крепко не дружит с головой, и, кажется, слухи имели основание, как будет видно из примера ниже, но сама история о сдаче Криклейда могла быть не такой уж черно-белой. Когда Роберт Глостерский построил Фарингдон, то предполагалось, что Филипп станет лордом и Криклейда, и Фарингдона, потому что управлять городом-крепостью без поддержки замка было проблематично. И вот когда Роберт Глостерский отказался от запроса помощи для Фарингдона - эту ситуацию можно рассматривать по-разному. С одной стороны, ходили слухи, что сдача Фарингдона была тайно согласована Филиппом с королем, как и последующая сдача Криклейда. Тогда, если Роберт об этом узнал (а у него были причины за Филиппом приглядывать), у него не было резона организовывать в Фарингдон помощь. С другой стороны, Филипп мог оскорбиться, что отец не помог ему с Фарингдоном, и решил поменять господина. Мы не можем знать наверняка.

Так или иначе, но в 1146 году Филипп ухитрился арестовать своего дядюшку, Реджинальда Корнуольского, то ли не зная, что тот едет по гарантии безопасности, выданной королем Стефаном, именно к Стефану, чтобы в очередной раз организовать встречу между Стефаном и Матильдой на предмет мира, то ли не мороча себе голову всякими там политическими нюансами. Инициатором переговоров, вероятно, выступала группировка императрицы, хорошо знающей, как политически важно подчеркивать перед всем миром свое стремление договориться с противной стороной. Стефан тоже хорошо это знал, поэтому от действий Филиппа был просто в бешенстве. Он в довольно жестком тоне приказал Филиппу Реджинальда освободить. Что касается мирных переговоров, то они прошли, возможно из-за этого эпизода, настолько мимоходом, что о них упоминает всего лишь один летописец - тот, который писал биографию Стефана.

Они и не могли договориться, разумеется. У Стефана были абсолютно связаны руки. Нормандия была для него потеряна безвозвратно, он это понимал. Но не мог признать, потому что в Нормандии находились владения Ранульфа Честерского, который пришел к Стефану именно из-за них. И Ранульф был не единственным, кто, возможно, не столько верил в возможности Стефана преподнести ему желаемое, сколько хотел вызвать беспокойство и желание договориться у партии Матильды. Тем не менее, Ранульфу реально не доверял никто, и в конце августа 1146 года Стефан распорядился арестовать Честерского по подозрению в измене.

Планировал ли граф снова предать - ни у кого не было ни малейших доказательств в ту или иную сторону, но Стефану удалось, под шум волны, наконец-то выдрать из цепких рук Ранульфа тот замок в Линкольне, который королю он так и не сдал. И, чтобы поставить в этой бесславной истории своего поражения под стенами города точку, Стефан созвал в Линкольн свой рождественский двор, чтобы впервые за многие годы церемониально возложить корону. Королева в Линкольне присутствовала, и корона была возложена и на неё тоже. Впрочем, торжественность момента несколько умаляет факт, что наиболее значимой личностью на этой церемонии был граф Симон де Сенлис, которого сам Стефан в свое время и выдвинул.

А мельницы мировой истории уже крутили куда как более мощные бури, отзвуки которых не могли не быть слышны и в Англии - Европа собирала второй крестовый поход.