Ф-мобное 5: реликварий "далматика императрицы Матильды"

[MirrinMinttu]

Итак, на момент передачи далматика в Амбазак, он находился в реликварии, вместе с большой берцовой костью св. Этьенна де Мюре. В аббатстве Гранмонт этот реликварий красовался на алтаре, в компании других, подобных ему - грандмонтинцы обожали коллекционировать дорогие реликвии. Собственно, тогда его называли шато де Сент-Этьенн де Мюре, потому что реликварий представлял собой подобие двухэтажного здания, пересекающегося тремя значительными трансептами.



Догматическая символика реликвария проста. Структура напоминает образ "небесного Иерусалима" - обители блаженных. Нижняя часть представляет собой гробницу с реликвиями, увенчанными небесным сводом, местом жительства души святого, где преобладает изображение Креста и где на медных пластинах вычеканены два ангела. Птица, господствующая над реликварием, может быть истолкована либо как душа святого, либо как голубь Святого Духа.




Он состоит из нижнего параллелепипедного корпуса, опирающегося на четыре ножки, и "второго этажа", увенчанного шатровой крышей, украшенной узором, имитирующим черепицу. Этот верхний элемент, который заканчивается седельной крышей, акцентирован трансептами (поперечными нефами). Всё это великолепие увенчано гребнем с двумя акротериями (навершиями) на концах, и птицей в середине. На левом фронтоне - дверь на двух петлях. Эмаль используется на основной стороне и на обороте для декоративной отделки поверхностей поверхностей, но также используется для имитации определенных материалов, создавая иллюзию витражей на фронтонах боковых трансептов.



Симметрично расположенные кабошоны придают рельеф всему "шато". Недавний геммологический анализ показал, что большая часть этих камней была заменена в 19 веке. Сохранившиеся древние кабошоны являются горным хрусталем, терракотой, геммой (углубленными изображениями) на стекле. Прочие украющие элементы составлены из жемчуга и агатов, а также трех бледных аметистов на лицевой стороне. Легенда говорит, что когда-то реликварий украшали драгоценные камни, но выяснить правдивость этих легенд пока не удалось.

Как известно, французская революция обходилась со средневековыми церковными реликвиями ничуть не лучше, чем английская (хотя, судя по всему, со зданиями обращались, всё-таки, менее варварски), так что реликварии зачастую прятали. Именно этот, шато де Сент-Этьенн де Мюре, местный священник спрятал в хлеву. Видимо, священник переживал не лучшие времена, потому что в какой-то момент был готов продать свое сокровище за пять франков жестянщику из Лиможа. На этом история реликвария и закончилась бы, если бы жестянщик не оказался мелочно жадным, предложив 4 франка 50 сантимов, а священник - принципиальным. К счастью, революции раньше или позже всё-таки заканчиваются, так что несколько потерявший внешнюю презентабельность реликварий всё-таки занял свое законное место в церкви святого Антуана в Амбазаке.



В 1832 году, муниципалитет Амбазака, на которого надавил новый совет, распоряжающийся с 1809 года церковными делами, возжелал продать реликварий антикварному торговцу, но священнослужители и прихожане, яростно этому воспротивились. Три года спустя, префект и знаменитый коллекционер Жермо, а затем Эмери дю Соммерар, действуя от имени музея Клюни, безуспешно пытались купить реликварий, и им пришлось отказаться от намерений благодаря решительности монсеньора де Турнефора, епископа Лиможского. В 1841 году торговец антиквариатом из Лиможа, Ренар, снова попытался приобрести реликварий, уже за три тысячи франков, но предложение было вновь отклонено.

Виктор Гэй, епархиальный архитектор, увидев этот реликварий в 1860-х годах, предложил отправить его в Париж, где он был бы позолочен и очищен, а недостающие камни возвращены. Я не поняла, состоялась ли эта реставрация, но любитель из Клермон-Феррана предложил в 1872 году уже пятьдесят пять тысяч франков настоятелю Мандари, который, тем не менее, сразу отказался от этого предложения. И правильно сделал, потому что реликварий сделал скромную церковь знаменитой на всю страну. В начале 1870-х годов, г-н Тейссерен де Борт предложил сделать алтарь приходу Амбазака. Там реликварий и хранился, за простыми деревянными дверями, до самого 1911 года.



Реликварий демонстрировался в Париже на Всемирной выставке 1878 года, в Лиможе в 1886 году и снова в столице в 1889 году. Эта слава привела, наконец, к тому, что во время первой Высшей комиссии исторических памятников, ответственной за классификацию церковных реликвий, 20 июня 1891 года святыня Амбазака была защищена как таковая. Очевидно, благодаря публикации работы археолога и основателя Научно-исторического и археологического общества Корреза Эрнеста Рупина в 1890 году.

В 1900 и 1907 годах реликварий снова был представлен на международных выставках в Париже, после чего был похищен в одночасье, из собственное святилища, 5 сентября 1907 года. Причем, кража была обнаружена совершенно случайно! Репортер из «La Photographie Moderne» обратился 12 сентября к священнику Амбазака, аббату Пайе, с просьбой сфотографировать реликварий. Ключ от святилище висел в ризнице. Тем не менее, когда они открыли святилище, то обнаружили, что реликварий исчез. Жандармы сработали быстро. Выяснилось, что утромэтого дня перед церковью был замечен автомобиль с двумя мужчинами и тремя женщинами. Поскольку в 1907 году автомобилей на улицах Амбазака было не сказать чтобы много, к вечеру он был найден. Увы, в автомобиле оказались обычные туристы.

Эта кража, произошедшая вскоре после принятия закона об отделении церкви от государства, вызвала ряд споров между яростными сторонниками секуляризма и католиками, и вызвала скандальные подозрения в отношении к аббату Пайе по поводу его соучастия в афере. Скандал получился знатным, причем не только на местном, но и на национальном и даже на международном уровне. Соответственно, полиции пришлось подсуетиться, да так, что реликварий даже нашли за какой-то месяц - аж в Лондоне, в антикварном магазине.

Благодарить за эту находку следует, впрочем, не столько полицию, сколько проницательность брокера, торгующего произведениями искусства, г-на Гилберта Ромефа, тридцати девяти лет, которому некий Антуан Тома написал 19 сентября, чтобы спросить, не хочет ли он заняться продажей реликвария XIII века. К слову, ещё за несколько месяцев до этого, месье Антуана Ромефу представил торговец в Клермон-Ферране, 54-летний Мишель Дюфе, и представил под именем Луи Флери. Очевидно, Тома ухитрился об этом штрихе забыть, указав в письме свое настоящее имя, но сославшись на то, что был представлен Ромефу Мишелем Дюфе. Ромеф тут же связался с генеральным секретарем префектуры Лиможа, и вскоре полиция уже обыскивала дом Тома в Клермон-Ферране.

Тут надо рассказать, как именно был украден реликварий. Антуан Тома, работник и владелец семейной бондарной мастерской, и Жан Форе, заводской рабочий, прибыли в Лимож 5 сентября 1907 года. Антуан проскользнул в церковь, хорошенько там спрятался, и дождался, пока церковь закроют. Ночью он открыл дверь своему сообщнику, человеку большой физической силы. Настолько большой, что он пронес в мешке за спиной 32-килограммовый реликварий 18 километров до станции в Лиможе, где они спрятали добычу в заказанный заранее сундук, и спокойно отбыли в Париж. В Париже они сразу попытались сбыть реликварий антиквару Анри де Ланному, имея основания предполагать, что этот 68-летний старик не будет спрашивать лишнего. Тот и не стал спрашивать, а просто отказался, сославшись на преклонные годы и утверждая, что отошел от дел.

Пришлось ворам возвращаться в Клермон-Ферране, где брат Антуана Тома, Франсуа... сделал фотографии реликвария. А потом поднялся шум в прессе. Братья Тома поняли, что во Франции им реликварий не продать, и повезли его в Лондон, в обычном чемодане. Предварительно отделив от него голубя и ажурный гребень, чтобы украденную вещь было не так легко опознать. Отделенные части и фотографии воры надежно спрятали - под матрацем Франсуа, в его собственном доме. В общем, когда братья Тома прибыли домой, там их уже ждали. Арестовали обоих, их сообщника Форе, и, в придачу, матушку предприимчивых братцев, которую, впрочем, вскоре выпустили, когда заполучили за решетку её доброго знакомого, антиквара Мишеля Дюфе. Кстати, попутно выяснилось, что в Лондоне к реликварию большого энтузиазма никто из антикваров не проявил. Соблазнился только один, некий м-р Герпин, да и тот не дал ни копейки, так что братьям пришлось оставить ему реликварий с поручением продать его за 25 000 или 30 000 франков. Так что полиция благополучно забрала национальное достояние, даже не разорившись, кроме как на дорожные расходы.



Суд же оказался даже более интересным, чем власти могли надеяться. Оказывается, братья Тома и их пособники орудовали в округе уже пару лет, с 1905 года. В октябре того года, Антуан Тома средь бела дня вошел в церковь в Солиньяке, и разбил шкаф с хранящимися там ценностями. Он взял медный реликварий XIII века, и еще один, посеребренный медный реликварий в форме головы, содержащий мощи святого Тео (вообще-то этот святой был из англосаксов, и звали его Тилло. Тео его называли во Франции, а во Фландрии - Тиллон или Тильман). Оба объекта классифицировались как предметы, имеющие историческую ценность. На следующий день, Антуан Тома отправился в Лорьер. Ночью он открыл двери в церковь, сломал замок железных врат, защищающих шкаф с реликвиями, и крадет два реликвария - один большей, другой меньшей ценности, и старинный подсвечник.

Вернувшись в Клермон-Ферран. Антуан оставил оставил свою добычу у антиквара Дюфе, который обещал связать его с брокером антиквариата, месье Ромефом. Опытный человек, желающий жить в мире с законом, Ромеф немедленно усомнился как в происхождении предложенных ему предметов, так и в том, что Антуан Тома, представленный ему как месье Луи Флери, является учителем. Он выразил намерение провести экспертизу вещей, что, естественно, не подошло мошенникам. Тома и Дюфе отправились в Париж, где Тома, опять же, представился учителем, но уже под именем Пола Дюбуа, престарелому антиквару Анри де Ланному. Этот вопросов задавать не стал, а просто купил за 4 000 франков голову св. Тео и украденные из Лорьера реликварии. Более того, покупатель и продавец нашли, что называется, друг друга, и в марте 1906 года Дюфе, по поручению Тома, продал де Ланному две эмалевые таблички, одна из которых представляла мученичество святой Екатерины, другая - святого Петра, из Солиньяка, и подсвечник из Лорьера.

Теперь пришла очередь музеев. В ночь с 10 на 11 декабря 1906 года Антуан и Франсуа Тома проникли в муниципальный музей Герета (Коррез), окна которого они взломали. Добыча составила восемнадцать произведений искусства, которые они продали в две партии за 18 000 франков всё тому же антиквару де Ланному. 13 августа 1907 года Антуан Тома и Жан Форе отправились в Лагенн, недалеко от Тюля (Коррез). Позволив запереть себя в церкви, Тома сумел украсть евхаристического голубя(полый сосуд, в котором держали ампулы с елеем и прочее) из "эмалированной меди" (финифти, очевидно) XIII века, подвешенного на высоте 2,5 м между нефом и хорами. Форе караулил снаружи. Только вот де Ланном голубя не купил, и раздосадованный Тома бросил его в Сену с Pont des Arts. Похоже, Тома стал красть всё более опознаваемые вещи, в надежде сорвать большой куш, и де Ланном предпочел умыть руки, как сделал это и с широко известным, после многочисленных выставок, реликварием св. Этьенна.

Самое интересное, что такие огромные деньги были нужны братьям Тома отнюдь не для разгульной жизни. Антуан был наследником и хозяином своей бондарной мастерской, а времена были такие, что надо было или закрывать мелкое производство, или делать его крупным. Поэтому он сначала набрал кредитов и стал расширяться, но денег не хватило, а по векселям надо было платить. С денег, нажитых воровством, Тома купил станки и построил новые цеха. Но, по-видимому, это производство бочек оказалось само по себе бездонной бочкой, поглощающей все финансы Тома. Возможно, с учетом всего этого, суд вынес удивительно мягкий приговор: шесть лет каторги Антуану Тома, и по два года - Франсуа Тома, Жану Форе и Мишелю Дюфе. Нелюбопытный антиквар де Ланном просто откупился, вернув всё, что не успел реализовать. Старика на каторгу не отправили.



Кстати, в реликварии больше нет мощей св. Этьенна, они исчезли во время реставрации, в 60-х годах.