Генри VII - первые выводы

[MirrinMinttu]

Учитывая то, что фактические потери среди контингента Ричарда III явно показывают, что север, всё-таки, действительно полностью поддерживал его, и сражался на его стороне, запись в Кроулендских хроних о том, что север на призыв Ричарда не отозвался, не может не вызвать вопросов. Да, та часть хроник, которая описывает правление Ричарда, вообще является загадкой. Кроме нескрываемой враждебности тона, сам стиль сильно отличается от предыдущего. Но могли ли хроники солгать? Пожалуй, нет.



Crowland Abbey

«Север» был большой территорией, и изрядная его часть испокон веков была вотчиной дома Перси. А те, в свою очередь, были традиционно лояльны Ланкастерам. В битве при Таутоне, десятки тысяч уроженцев Йоркшира погибли, или были искалечены, или другим образом пострадали от последствий. Отец графа Нортумберленда погиб от полученных ран, сам граф, которому тогда было лет 12, был сначала брошен на три года в Флитскую тюрьму, откуда был переведен в Тауэр, где провел следующие пять лет. Он был лишен всех прав, титула и имущества. Только в 1469 году, король Эдвард IV, решивший избавиться от влияния Невиллов раз и навсегда, вытащил Генри Перси из темницы.

В 1471 году, король, высадившись в Равенспуре, потребовал от молодого человека организовать военную поддержку. Но выяснилось, что молодой граф, чьи права были ему возвращены, но ещё не заверены легально, совершенно не пользовался никаким авторитетом среди своих вассалов, которые на тот момент даже еще не принесли вассальной клятвы именно ему, да и вообще только недавно впервые его увидели. А сами вассалы ещё не забыли Таутона, и поддерживать Эдварда IV вовсе не собирались. Спасибо, что хотя бы не свели с ним счеты. Так что впервые этот граф Нортумберленд невольно не поддержал короля, которому принес клятву верности перед освобождением из Тауэра, в довольно критический момент. Надо отдать должное королю Эдварду, он понял ситуацию совершенно правильно, и всячески Нортумберленда обласкал, как только жизнь вошла в нормальную колею.

Генри Ричмонд, естественно, всей предистории знать не мог, и среди мыслей о том, почему Нортумберленд не выполнил свою роль при Босуорте, ему просто в голову не пришло, что тот, вполне возможно, не двинулся с места потому, что его армия и в этот раз отказалась двигаться, а некоторое отряды даже вступили в схватку с отступающим авангардом Ричарда. Также на позициях сиднем сидели граф Вестморленд, оба лорда Скропа, лорды Грейсток, Дакр, Фицхью, Ламли. Люди, королю Ричарду отнюдь не чужие, и даже связанные с ним узами родства. И с ними Ричмонду тоже пришлось разбираться.

Собственно, вполне возможно, что именно в эти странные дни и месяцы после Босуорта, Ричмонд совершенно самостоятельно пришел к важнейшему для судьбы его династии выводу: у сэров и пэров королевства необходимо отнять даже тень возможности предать своего короля. Но, поскольку этот молодой человек привык своими мыслями ни с кем не делиться, их результат грянет, в свое время, на головы знати как гром среди ясного неба.

Но почему же соратники и родственники Ричарда его предали? Для начала, судьба Ральфа Невилла, графа Вестморленда, была похожа на судьбу Генри Перси, графа Нортумберленда: его отец, Джон, погиб в результате битвы при Таутоне, сражаясь за Ланкастеров, и Ральф был лишен всех прав и имущества в возрасте пяти лет. Восстановили его в правах только через 11 лет, хотя он получил не всё, чем владела его его семья. Тем не менее, молодой человек старался соответствовать своим обязанностям, и стал рыцарем вместе с сыновьями короля Эдварда, в апреле 1475 года. Это ему Ричард Глостер писал из Лондона в июне 1483 года, с просьбой «do me good service as you have always done, and I trust now so to remember you as shall be the making of you and yours».

С точки зрения Ричарда, он наградил Ральфа Невилла (Вестморлендом тот стал только в ноябре 1484 года, после смерти дядюшки, 2-го графа), отдав ему земли Маргарет Бьюфорт в Беркшире и Сомерсете. Но Невилл-то хотел получить наследство своего дяди по материнской линии, Генри Холланда. Король Эдвард отдал его, в свое время, Вудвиллам, у которых король Ричард это наследство забрал. Но не стал никому отдавать, а перевел в собственность короны. Далее, Невилл ожидал стать лордом Западной Марки после самого Ричарда, но тот отдал должность лорду Дакру. Что ещё хуже (с точки зрения Вестморленда), Ричард усадил по соседству с графом своего друга Ричарда Рэтклиффа, невольно ослабив эти влияние Ральфа Невилла. А в июле 1484 года, доходы с Невилла с Раби Кастл были отданы Ричардом в пользование совету (Council of the North).

В общем, обид у Ральфа Невилла накопилось больше, чем Ричард мог себе представить (тем более, что ни чаяния Ральфа Невилла, ни его ожидания наверняка никогда даже не были королю озвучены!), и в результате граф Вестморленд безучастно наблюдал за ходом битвы, не сделав ни жеста. Хотелось бы знать, что он чувствовал, когда король Генри VII связал его бондом гарантии хорошего поведения в 400 фунтов и 400 марок, с выплатой на Рождество 1486 года и на Михайлов день 1487 года. Мало этого, Вестморленду пришлось отдать под опеку новому королю своего единственного сына и наследника.

Что касается остальных, то им было просто все равно. Они встали под знамена Ричарда, потому что чувствовали себя ему обязанными. Но рисковать своими жизнями ради кого-то они были не готовы. Дело было не в правоте Ричарда или Ричмонда, дело было в отношении к самой ситуации: они не желали больше страдать из-за политики. Уильям Беркли, граф Ноттингем, например, послал людей сражаться за Ричарда, но он же послал деньги Ричмонду. Будучи человеком немолодом, он впоследствии открыто признавал, что его позиция была позицией своеобразного нейтралитета, его вполне устраивали в качестве короля и Ричард, и Ричмонд, лишь бы его в покое оставили (он вообще был человеком своеобразным. Женат, например, был трижды, причем с первой женой развелся через год после свадьбы. Все браки были, впрочем, бездетными, и наследовать ему должен был младший брат Морис. Но Мориса он лишил наследства за то, что тот женился на дочери всего лишь олдермена. А чтобы братец точно ничего не получил, сэр Уильям завещал всё... королю Генри VII. Надо сказать, что короля он знал ещё ребёнком, когда тот жил у Гербертов).

Тем не менее, я могу теперь поверить, конечно, что Англия настолько устала от Войн Роз вообще и Плантагенетов в частности, что готова была пожертвовать королем Ричардом ради нового начала под знаменами короля, никак не связанного с травмами последних десятилетий. Нет, в логику это не укладывается, я считаю, но события последних недель явно показали всем, что иногда нация хочет перемен просто ради перемен. Мог ли Мортон предугадать это ещё тогда, когда он стал терпеливо группировать ряды недовольных за никому неизвестным юнцом?

Тем не менее, можно не сомневаться только в одном: пассивность такого количества лордов в решающей битве за корону Англии не могла быть случайной. Им явно разъяснили заранее, что если они не поднимут оружия против графа Ричмонда, тот не станет их преследовать за то, что они встали под знамена Ричарда. Не зря же предупреждали Джона Говарда анонимной запиской: «Jack of Norfolk, be not too bold, For Dickon, thy master, is bought and sold».

В общем и целом, Кроулендские хроники заканчивают эпопею разбора полетов после Босуорта на мажорной ноте: «And since it was not heard nor read nor committed to memory that any others who had withdrawn from the battle had been afterwards cut down by such punishments, but rather that he had shown clemency to all, the new prince began to receive praise from everyone as though he was an angel sent from the kingdom through whom God deigned to visit his people and to free them from the evils which had hitherto afflicted them beyond measure».

Вскоре жителям Англии пришлось убедиться, что скрытный, но быстрый на действия новый король ангелом отнюдь не был, но пока все перевели дух, и с интересом стали наблюдать за его продвижением к Лондону.