Последние королевы Средневековья - Маргарет Анжуйская

[MirrinMinttu]

Позволю себе дать ещё немного вводной информации, напоминающей об основных моментах в жизни четырех королев от 1445 до 1503 гг. Просто потому, что отнюдь не все бережно хранят в памяти биографии этих дам. К тому же две из них уже при жизни имели весьма скандальную репутацию, а две были настолько незаметны, что не имели репутации вообще. Или, по крайней мере, до наших дней мнение общественности о них не дошло.

Начнем в хронологическом порядке, с Маргарет Анжуйской.



Замуж за Генри VI она вышла в возрасте 14 лет, по прокси, и прибыла в Англию в апреле 1445 года, 15-летней девушкой. Её супругу-королю было чуть больше, 22 года, но, как мы все знаем, человеком он был своеобразным. Хотя о том, в какую сторону своеобразным, мнения значительно расходятся.



По мнению Кеннета Мак-Фарлена, этот король просто никогда не стал взрослым – сначала его держали в роли ребенка энергичные и авторитарные дядья, потом – наставник, а потом – авторитарная жена. Бертрам Вольф убежден, что Генри VI был типом капризным и мстительным, причем окруженным исключительно бездарными советниками, и что на голову его жены пало слишком много проклятий, которые надо бы было адресовать её супругу. Ральф Гриффитс перекладывает ответственность на советников, считая, что сам-то король хотел как лучше, просто получалось как всегда. Джон Ваттс оценивает характер короля аналогично Мак-Фарлену, но ещё и добавляет к инфантильности бестолковость и пассивность. Так или эдак, подобные особенности характера мужа вообще не обещают благополучного для молодой жены брака, а уж если муж ещё и король…

Тем не менее, первые лет 10 Маргарет просидела в королевах тихо. Ну, это по оценке Лэйнсмит, с которой можно не вполне согласиться. Мрачная история с герцогом Глостером, которого то ли отравили, то ли довели до инсульта, случилась уже в 1447 году, и королева играла в ней очень заметную роль, взяв сторону кардинала Бьюфорта и его племянника, красавчика Эдмунда, которого кардинал активно продвигал в первые ряды знати, чему Глостер не менее активно противился. Маргарет также была чрезвычайно близка с графом Саффолком, что привело её к открытому конфликту с герцогом Йорком, которого ей удалось пнуть с первых ролей во Франции аж в Ирландию, которая вполне справедливо считалась тогда могилой для любой политической карьеры. Кто же мог знать, что Йорк не только не утонет в болоте ирландской политики, но и обустроит там для себя отличный плацдарм на будущее!

Саффолка провели в герцоги, что было весьма удобно для его довольно грубого вмешательства в экспорт шерсти, причем королева была в этом деле с ним на паях. Саффолка потом обвиняли в том, что он «сдал» графства Анжу и Мэн в ходе переговоров о браке Генри VI и Маргарет Анжуйской, но нынче это утверждение называют сплетней, повторяемой летописцами, хотя что-то там всё-таки было, за этими утверждениями.

В результате всего этого, к 1453 году Англия потеряла все свои немалые владения во Франции, королем которой формально был, кстати, всё тот же Генри VI. Можно ли этого было не допустить? Возможно. Во всяком случае, когда в 1452 году герцог Йорк вмешался в происходящее, проблемы на время отступили. А затем королева снова выдвинула Сомерсета в ущерб Йорку, и снова всё пошло прахом. Так что вряд ли всё вот это можно охарактеризовать выражением «сидела тихо». Впрочем, пока Генри VI отказывался разговаривать и реагировать на внешние раздражители (август 1453 – Рождество 1454), Йорку как-то удавалось отражать нападки королевы и её партии, но когда Генри VI решил, что намолчался достаточно, и включился (к сожалению) в политику, всё полетело в тартарары окончательно, и начались Войны Роз, как в викторианскую эпоху назвали эту серию военных конфликтов и безжалостной политической резни.

После того как Эдвард Ланкастер, сын Маргарет Анжуйской, был в 1454 году признан королем как его сын, королева вступила в политику уже не укрываясь за спинами мужчин-союзников, а как королева-мать наследника престола, и быстро стала лидером ланкастерианской партии. То, что парламент в 1460 году признал преемником короля герцога Йорка, а не Эдварда Ланкастера, добавило конфликту оборотов, хотя этот выбор в пользу Йорка говорил, скорее всего, не о том, что происхождение принца вызывало сомнение (признание короля в любом случае делало его законным), а о том, что Англия не хотела правления королевы-француженки до далёкого совершеннолетия Эдварда. В том, что Генри VI способен занимать королевский престол, но не способен править, ни у кого сомнений к тому моменту уже не было.

О дальнейших событиях знают все: Маргарет становится кровным врагом Йорков через убийство герцога Йорка и его сына Эдмунда; Эдвард, сын герцога Йорка, наголову разбивает ланкастерианцев и становится Эдвардом IV; Генри VI погибает в Тауэре; Эдвард Ланкастер погибает в битве при Тьюксбери; сама королева Маргарет попадает в плен, и высылается во Францию через пять лет, когда король Франции выплачивает за нее выкуп.

Ужасная судьба, но не более ужасная, чем многие судьбы других леди того периода. Тем не менее, Маргарет Анжуйская была королевой, поэтому её судьба не могла не привлечь пристальное внимание историков. И первым историком этой королевы стала Элизабет Стрикленд, принявшая участие в написании исследования Lives of the Queens of England (12 vols., 1840–1848). Исследование вышло под именем Агнес Стрикленд, но большинство исследований делала именно Элизабет, категорически не желавшая, чтобы её имя упоминалось публично. С точки зрения Стрикленд, Маргарет была трагической героиней, сражавшейся за законные права своего супруга-короля и ведомая любовью к сыну. Стрикленд признает, что эти страсти сделали королеву свирепой, но одновременно прекрасной и величественной, и оправдывает её как патрона наук и королеву, исполнявшую свой долг.

Этот вывод довольно долго формировал отношение историков и к Маргарет Анжуйской, и к царствованию Генри VI, тем более что это отношение было отчасти высказано и Полидором Вергилом. Отчасти, потому что он, как ни странно, не смог не критиковать её действий, хоть и признавал их героизм. Впрочем, нет, ничего странного – Вергил писал во времена, когда ветераны Войн Роз ещё были вполне живы, и никто из них не сказал бы ни одного доброго слова об этой королеве, потому что не менее половины придворных Генри VII были унаследованы им от двух предыдущих йоркистских королей.

В общем и целом, Маргарет Анжуйскую если и критиковали за что-то по обе стороны канала, так это за её неспособность договориться с главными своими оппонентами. Писатель Джок Хасвелл (офицер-контрразведчик, писавший под именем Джордж Фостер) в своей The Ardent Queen: Margaret of Anjou and the Lancastrian Heritage (1976) договорился аж до того, что королева могла бы и использовать свои женские чары, чтобы победить лидеров йоркистов, но обычно о ней писали, всё-таки, в более уважительном тоне. Хотя вот Алек Майерс исследовал расходные книги Маргарет Анжуйской ещё в 1957 году, и, по его словам, они подтвердили представление о ней, как о женщине, жаждавшей власти, всегда и во всем ищущей выгоду, и старающейся заграбастать как можно больше богатств. Более того, её расходы, как выяснилось, значительно превышали расходы следующей королевы, а это о многом говорит – двор Эдварда IV и его королевы содержались в блеске и великолепии.

Что касается нашего времени, то популярное суждение о жизни Маргарет Анжуйской можно свести к хлесткой фразе архивиста Анн Крофорд: урок, как не надо себя вести, будучи королевой-консортом. Тем не менее, многое зависит, всё-таки, от того, на чью сторону ставит себя историк, который пишет о Войнах Роз, и даже от того, какие представления о подходящем поведении королевы-консорта имеются у пишущего. Поэтому мы имеем как суждения о ней, как о злой и агрессивной особе, так и предположения, что на самом деле она не представляла из себя ничего, а просто являлась фигурой, управляемой определенными фракциями двора.

От себя признаюсь, что понимая побуждения Маргарет Анжуйской, я всё-таки испытываю к ней острую неприязнь. И вовсе не за то, что боролась эта дама отнюдь не за процветание той страны, королевой которой она стала, а исключительно в интересах величия себя самой и своего семейства (что, собственно, вполне по-человечески понятно). Я не люблю эту даму просто потому, что я за Йорков.