Последние королевы Средневековья - Анна Невилл/12

[MirrinMinttu]

Вскоре после коронации, Ричард III и Анна Невилл 19 июля 1483 года отправились в летний королевский прогресс по стране – показать себя, посмотреть на то, как обстоят дела в разных частях страны, и, главное, привлечь симпатии людей, показав себя милостивыми и справедливыми правителями. Как обычно, прогресс начался с выезда короля и королевы и их сопровождений из Лондона в Виндзор. Там они посетили ещё не до конца построенную церковь Сен-Джордж, помолились в часовне, где был захоронен Эдвард IV, и затем расстались на пару недель, чтобы встретиться в Уорвик Кастл. Ричард отправился туда через Оксфорд, Вудсток, Тьюксбери, Глостер и Вустер, а Анна – напрямую из Виндзора. Вместе с ней путешествовал её племянник, сын Изабель и Джорджа Кларенса, носящий титул графа Уорвика.



Хикс со вкусом проехался по факту, что первый муж Анны Невилл был захоронен в Тьюксбери, но она не сопровождала в аббатство второго мужа, чтобы помолиться за душу первого. Ричард, тем не менее, ездил в Тьюксбери не только из-за того, что там были захоронены его брат с женой (тогда – под роскошным монументом, который ныне утерян), но и из-за того, что казнь Джорджа с конфискацией имущества и по обвинению в государственном преступлении означала остановку всех платежей герцога, в том числе и платежа за вышеупомянутый монумент – около 300 марок, что было отнюдь не малой суммой. Ричард выплатил Тьюксбери эти деньги. Можно также не сомневаться, что он заказал положенное количество месс во спасение душ всех родственников своих и жены – это было нормальным, рутинным действием в то время. Ведь Эдвард Вестминстерский (он же Эдвард Ланкастер) был одним из его многочисленных дальних кузенов.

Королевская чета остановилась в Уорвик Кастл, и где-то именно в тот период антиквар Роус презентовал новой королеве свои хроники, известные как Rous Roll и Warwick Roll (www.bl.uk/manuscripts/FullDisplay.aspx?ref=Add_...). В принципе, к хроникам Роуса рикардианцы относятся кисловато, и не только потому, что для Генри Ричмонда он свою писанину относительно Ричарда III до абсурда модифицировал. Роус модифицировал хроники и для Анны – изначально они предназначались для её сестры. В повествовательной части жизнеописание Изабель и идет впереди жизнеописания Анны, потому что первая была старшей сестрой. Но в родословной Анна помещена выше из-за её королевского статуса. Проблема хроник в том, что они полны легенд, представленных как реальные события, и обтекаемы в описаниях реальных событий 1397, 1371 и 1478 годов – участие 12-го графа в заговоре Арундела против Ричарда II, смерть отца Анны, и казнь мужа Изабель. Ну и поскольку хроники содержат воображаемые автором портреты людей, о которых Роус писал, то понятно, что частично документ таковым не является.

Был за Роусом ещё один грешок. Похоже, не понравилось ему то, что наследство Бьючампов/Бьючемов уплыло в руки чужаков. Графиню Анну (жену Кингмейкера) он в своих хрониках описал, и детей её тоже. Описал он также места и даты рождения детей Изабель. Но самого Кингмейкера он называет просто консортом графини, и явно считает, что именно графиня Анна, дочь Ричарда Бьючампа, и является его истинной леди и хозяйкой. И да, в латинскоязычной версии хроник, которую Роус писал для себя, он считает именно Анну Невилл повинной в том, что её мать оказалась юридически покойной и полностью зависящей от щедрот Анны и её мужа. Позже, при Генри VII, виновным будет назван уже Ричард III.

Из Уорвик Кастл король и королева проследовали в Понтефракт через Ковентри, Лестер и Ноттингем, и 29 августа прибыли в Йорк. Это был их город, который знал их, и который был центром социальной сети Анны Невилл. В Йорк привезли и их с Ричардом сына, который был должен быть произведен в достоинство принца Уэльского именно там. Закончился прогресс несколько неожиданно в Линкольне, 11 октября 1483 года, где королевскую чету встретили известия о восстании герцога Бэкингема. Анна немедленно отправилась в Лондон, а Ричард – воевать. Политический медовый месяц закончился.

Правление Ричарда III оказалось коротким, правление Анны как королевы – ещё короче. Была ли она хорошей королевой? Хикс считает, что так себе, потому что она не обеспечила супруга нужным количеством принцев и принцесс. Другого применения для королевы, кроме как продолжение рода и роль социального компаньона для мужа, он не видит вообще. Возможно, Анна была патроном для искусств. Возможно, она была заступницей за обиженных перед мужем – мы не знаем. Главное, что мы знаем, состоит в том, что у нее не было своей фракции при дворе, что после такой королевы, как Элизабет Вудвилл, было явлением одобряемым и желанным.

Хикс также считает, что Ричард слишком вольно распоряжался наследством Анны, закрепляя его части за теми линиями потомков Невиллов и Деспенсеров, которые устраивали лично его. С точки зрения циника Хикса, это говорит о том, что для короля Ричарда наследство Невиллов (и значение Анны вместе с ним) перестали быть центром его интересов. У него была корона, и именно корону он хотел передать сыну. После смерти же наследника, неспособность Анны продолжить линию сделала её обузой во всех смыслах.

Вообще, это очень пристрастный взгляд, не учитывающий никаких человеческих чувств и эмоций. Или хотя бы той вероятности, что Ричард раздавал наследство Анны не чужим, а тем, кто многие годы безусловно справедливо на него претендовали. Теперь он мог себе позволить восстановить справедливость. И дать той же графине Анне, его тёще, возможность обзавестись своим собственным домом и штатом. Что касается Анны Невилл, то её отнюдь не оставили этими распоряжениями голодной и босой – к ней, как к королеве, перешли традиционные владения английских королев, и её новые обязанности подразумевали, что доходов с этих владений будет хватать на содержание хозяйства и штата королевы, и на её церемониальные обязанности.

Тем не менее Хикс делает очень интересное напоминание, которое он, тем не менее, не смог развить: наследство Невиллов, отданное королем Эдвардом IV за Анной, было дано Ричарду только в пожизненное пользование, а не в наследственное. Замечание Хикс отпускает в подтверждение своего мнения, что Ричарду стало на это наследство начхать, когда он сам стал королем – не свое-де раздавал. Хотя более логично было бы предположить, что, раздавая земли будущим наследникам предварительно, он просто лишил их необходимости нетерпеливо ожидать его, Ричарда, смерти, и сделал своими союзниками.

В апреле 1484 года худший кошмар коронованных родителей, имеющих единственного сына, всё-таки воплотился в реальности: единственный сын и наследник Анны и Ричарда совершенно неожиданно заболел и умер. Несомненно, его смерть остается нераскрытой загадкой по сей день – мальчик имел хорошее здоровье, никакой несчастный случай нигде не упомянут, и, насколько можно судить по записям тех времен, никаких инфекционных поветрий в районе Миддлхема в то время не было зарегистрировано. Впрочем, для истории имеет значение не причина, а факт: король Ричард III остался без наследника и при жене, которая, по какой-то причине, больше не смогла иметь детей. Хикс, разумеется, потоптался на факте бесплодия Анны очень лихо. Не по персональной злобе, хотя симпатии у него ни Ричард, ни Анна явно не вызывают, а просто обосновывая мнение более поздних поколений, что Анна была отвергнута и отравлена мужем, чтобы освободить дорогу молодой и фертильной принцессе.

Тем не менее, уникальной для английской истории ситуация вовсе не была, хотя и имела свои потенциальные опасности. У Ричарда были племянники, причем сына Джорджа он всегда держал достаточно близко к себе, чтобы могло создаться мнение о юном графе Уорвике как о будущем наследнике престола. Но потом Ричард внезапно для многих приблизил к себе другого племянника – графа Линкольна. Хикс, разумеется, и здесь усматривает у Ричарда нехорошие мысли. Граф Уорвик был сыном Джорджа Кларенса, который был бы наследником трона, если бы его не казнили за измену. Да, в принципе дети такого отца вряд ли могли автоматически рассматриваться претендентами на трон, но доказать неправедность обвинения Джорджа было технически легко. В общем, Хикс прямо говорит, у сына Кларенса были лучшие права на престол, чем у самого Ричарда, и поэтому тот не стал его продвигать.

Тем не менее, прецедент, о котором я упомянула выше, носил имя Ричарда II, который определил в наследники графа Марша, ребенка. В результате, трон узурпировал Генри Болингброк, хотя на момент своего возвращения в Англию из изгнания тот не пользовался ни большим авторитетом, ни уважением. Но он был взрослым и независимым мужчиной. Сыновья Эдварда IV тоже не устроили королевский совет и парламент именно из-за своего возраста - технически, провести решение папы о том, что Элизабет Вудвилл верила в то, что является законной женой, что делело её законной женой, тоже было бы возможно. Но воспоминания о катастрофическом правлении Генри VI были слишком свежими, чтобы малолетние правители вызвали широкий энтузиазм.

Ну и остается ещё момент с идентификацией сына Кларенса. В обвинительном акте герцогу ставилось в вину, что после смерти жены и младшего сына он пытался спрятать старшего сына, вывезя его из Англии. Действительно, тогда герцог внезапно сорвался в Ирландию, и только после этого, вернувшись, наказал виновных. На суде говорилось, что Кларенс приказал аббатту Тьюксбери Джону Тэптону и сквайру Роджеру Хейрвеллу привезти в Уорвик Кастл постороннего ребёнка, который был предназначен играть роль его сына и наследника, чтобы отправить своего сына в Ирландию или Фландрию, но те отказались в этом участвовать. Разумеется, они и должны были сказать на суде, что отказались, но это не обязательно было правдой. Так что эта история с подменами очень подрывала кредибильность сына Кларенса в будущем, если бы встал вопрос о его коронации.

А вот история графа Линкольна была открытой и простой. Джону де ла Полю было около 24 лет, кое-что в жизни он уже повидал, многое умел, и имел неплохую репутацию и устоявшиеся социальные связи. Его можно было быстро обучить кое-каким тонкостям и управленческим навыкам, что Ричард и начал делать, отправив его заседать в совет Севера и вникать в дела Ирландии, которая была важна для дома Йорков. В общем, для Ричарда, по всей видимости, трагедия со смертью сына осталась именно трагедией личной (и не забудем, что у него был другой, внебрачный сын, и дочь в придачу). «Избавляться» от Анны у него не было ни одной причины в мире, что бы там ни утверждал Хикс. По-моему, его выбор следующей жены полностью доказывает, что Ричард был вполне готов к возможной бездетности королевы.

В общем, уже в 1484 году королева Анна Невилл умирала. Она всегда была слаба здоровьем, но стресс и напряжение, пришедшие вместе с короной, и, главное, смерть сына подкосили ее окончательно. Легкое покашливание, то исчезавшее, то возвращающееся, перешло в приступы кашля. Лорд Джон Норфолк, сам потерявший первую жену при сходных обстоятельствах, рекомендовал королеве обычные для лечения дыхательных путей средства: медовые сладости, пряное и сдобренное медом вино. Но силы женщины уже таяли, и ничто не могло ее спасти. Будучи особой с сильной волей, она смогла принять участие в празднествах Рождества, потому что это были важные дни для подданных ее величества. Не в последнюю очередь потому, что в этих празднествах приняли, наконец, участие Элизабет Вудвилл и её дочери. Анна Невилл с Элизабет Йоркской были подчеркнуто неразлучны, танцевали без устали и меняли наряды, блистали и наделяли подарками.

А когда пляски и пиры закончились, королева слегла окончательно. У нее полностью пропал аппетит, который и раньше оставлял желать лучшего, голос стал хриплым, и она часто задыхалась. Врачи королевы запретили королю спать в постели своей супруги, как между Ричардом и Анной было всегда заведено, потому что симптомы туберкулеза были бесспорны, и о том, что туберкулез заразен, было известно. В церемониях пасхального периода Анна Невилл принять участие уже не смогла. Она умерла 16 марта 1585 года, и обстоятельства, сопровождающие смерть этой тихой, но мужественной женщины, были более чем драматичны: почти полное солнечное затмение, продолжавшееся почти пять минут.

Анна еще была жива, когда были начаты переговоры о следующем браке короля, о чем знало некоторое количество людей. В этом не было ничего неуважительного к умирающей: скорбь скорбью, а долг долгом. Долгом короля было обеспечить спокойствие в королевстве и привнести стабильность и ясность в будущей политике через брак. Наилучшей кандидатурой в английские королевы была признана инфанта Жуана Португальская. Достойная девица, имеющая ланкастерианских предков, чрезвычайно набожная, на год старше короля, и уже успевшая ответить отказом некоторому числу женихов. В общем-то, посольство Ричарда имело у принцессы достаточный успех, и можно с уверенностью утверждать, что не погибни Ричард при Босуорте, она стала бы его женой. И, как я выше сказала, особой надежды на то, что 34-летняя девица сможет стать матерью выводка принцев и принцесс, в те времена не было. Что, с моей точки зрения, доказывает отсутствие давления относительно наследника в политике Ричарда III. Видимо, всё уже было оговорено и решено.

Если пуститься в совсем уж спекуляции относительно наследника престола, то невозмутимость короля можно объяснить и тем, что ему было известно местонахождение племянника Ричарда, сына Эдварда IV, и он мог намереваться тем или иным способом усадить в будущем на престол именно его, а граф Линкольн играл роль тьютора и защитника при мальчике. Кто знает?

Второй кандидатурой в жены была испанская инфанта, Изабель Кастильская и Арагонская. Да, самая старшая дочь Изабеллы и Фердинанда, старшая сестра Катарины Арагонской… Странные зигзаги иногда делает история. Впрочем, посольство Ричарда во главе с крещеным евреем, португальцем сэром Эдвардом Брамптоном, помахало испанским вариантом перед носом португальцев с одной целью: взять быстрый старт в вопросе о замужестве инфанты Жуаны. Успешно.

Что касается Анны Невилл, то после похорон о ней просто забыли на долгие столетия. Помнить было некому – сын умер, муж погиб, династия сменилась, а для обширного семейства Невиллов наступили не лучшие времена.